Глава 11

— Ваше величество! — К коню императора из хвоста идущей вперед по землям демонов колонны спешно проталкивался один из не слишком сильных чародеев, поставленных на какой-то из вспомогательных постов. — Ваше величество, спешу доложить, что наш передовой дозор мертв! Амулеты их жизни подали сигнал тревоги и рассыпались в прах.

— Как мертв? — не понял Олаф. — Весь?! Там же эти охотники со своим главой… Чтобы их прибить, ковровая бомбардировка нужна, и то не факт, что эти партизаны не закопаются в землю быстрее, чем до них осколки долетят. Да и потом, у них же ручной пулемет с одним из братьев Мак-Конеллов, тройка боевых магов и пара эльфов на усилении имеется!

— Почти весь, — с ноткой испуга в голосе ответил волшебник. — Трое или четверо еще живы, но мессиры Секрес и Краст уверены, что они сейчас находятся под воздействием демонических сил. Они уверены, что нам наперерез вышел хозяин этой земли вместе со всей своей сворой покорных ему чудовищ, и потому надо готовиться к обороне!

В последних словах чародея помимо воли промелькнули нотки паники.

— А Канлера высший демон встретил непосредственно у самых Врат Хаоса, — задумчиво пробормотал Аксимилиан. — Впрочем, нам так даже лучше! Эй, кто там, трубите тревогу!

— Нехорошо отдавать инициативу в руки врага, — покачала головой Селес. — Но, похоже, у нас нет выбора!

Рядом с ухом потенциального императора нарисовался едва-едва видимый ясным днем с расстояния в пару шагов силуэт призрака, который начал что-то быстро ему шептать на ухо.

— Развернуть строй! — отдал Аксимилиан приказ, усилив свой голос при помощи магии и заставив его разноситься очень далеко. Хоть в деле руководства войсками он не понимал практически ничего, но вот мертвый король, завоевавший почти все известные земли, явно мог преподать урок тактики и стратегии кому угодно. И то, что сейчас его устами служил человек, не разбирающийся в военном деле, нисколько не умаляло ценности его советов. — Копейщики — вперед, мечники — прикрывают тыл и фланги, стрелки и маги — в центр строя. Кавалерия, спешиться! По этим холмам все равно особо не поскачешь, а убегать твари не будут ни за что на свете. Держитесь, подданные мои, сейчас будет настоящая бойня, но имена тех, кто выживет в ней и покроет себя неувядающей славой, будут помнить тысячи лет!

Маленькая армия начала спешно разворачиваться в боевое положение, а навстречу ей из-за очередного далекого поворота, которыми так богаты оказались горные ущелья, медленно выползала толпа демонов, казавшаяся с такого расстояния единой живой массой.

Еще недавно, встретившись с подобным, армия неизменно побежала бы, но увиденное по пути и, самое главное, многочисленные стычки закалили солдат, и даже самый трусливый ополченец понимал своим недалеко ушедшим от сохи умишком, что, если они дрогнут и побегут, с этого зажатого между холмами и лесом поля вырвутся лишь единицы счастливчиков… И то только для того, чтобы умереть часом или двумя позже. Именно поэтому первые ряды копейщиков, суетливо выставляя стену копий, старались поплотнее упереть пятки древков в неподатливую каменистую землю и с надеждой прислушивались к бурчанию второго и третьего ряда, жала которых лежали на их плечах, готовясь собрать обильную жатву. Ведь нет ничего страшнее, чем точный всепроникающий удар пятиярдовой пики, разогнанной умелыми руками. Ну а за спинами сбившихся в неодолимую стену копейщиков уже выстраивались пращники и рассыпавшиеся отдельными группами ополченцы с новомодными «громыхалками», в которых взгляд более или менее знакомого с военным делом землянина без труда узнал бы винтовки Мосина с примкнутыми штыками. Именно такое, на первый взгляд неказистое, оружие оказалось самым востребованным для вооружения спешно обученного ополчения. Позволяя иметь при громадной силе винтовочного патрона «семь шестьдесят два» и достаточную дальность стрельбы, и возможность орудовать штыком в ближнем бою. Да и при случае моментально превратить вышедшее из строя оружие в приличную дубину, способную выдержать не один удар двуручного рыцарского меча. И уж поверьте — если этот меч будет не из кузниц подгорного народа, то щербин будет больше не на стволе старой, как Октябрьская революция, винтовки, с успехом пережившей не один вооруженный конфликт и все еще продолжающей собирать свои жертвы на территории земного шара, а с недавних пор и в этом мире. Моментально распряженные по команде Аксимилиана фургоны обоза стали для этих группок достаточным возвышением и одновременно крепостью, позволив иметь удобный сектор обстрела прямо над остальным строем.

Маги, коротко переругиваясь друг с другом и с окружающими, занимали самые удобные для своих чар места. Кто-то садился на землю и чертил вокруг себя пентаграмму, кто-то, напротив, забирался повыше и сдвигал с места стрелков. В центре строя одна из опустевших телег взлетела и встала на другую, еще больше увеличив видимость и радиус обстрела с нее. На получившийся помост немедленно забрался один из братьев Мак-Конеллов с бледным лицом и пулеметом. Наемник, кажется, очень сильно переживал почти стопроцентную гибель брата. Оставшийся член этой семейки раздавал затрещины пращникам, которые вместо камней заряжали в свое нехитрое оружие привезенные Олафом с Земли гранаты. Ребристые кругляши весили, конечно, немного больше, чем привычные им голыши, но зато и эффект их был несравним с простыми камнями. Некромант и демонолог непонятно как сумели незамеченными подобраться к Аксимилиану и дружно буркнуть: «Мы готовы!»

— Где? — тихо спросил потенциальный император.

— Вон они, те пятеро, что в глухих рыцарских доспехах с черным вороном на спине, — пояснил ему Краст, кивнув на третий ряд солдат, где копья уступили место длинным двуручным мечам, которые должны были отбрасывать прорвавшихся сквозь частокол пик тварей. — Все упрятано под латы и замотано так, что до взрыва точно не отвалится, пусть ими хоть крепостные ворота таранят.

— Не учуют? — спросила Селес.

— Да и пусть, — пожал плечами Секрес. — Что они, умертвий не видели? Главное, чтобы хоть один из них дошагал до Высшего.

— Угу, самое главное, чтобы сработало! Мозгов у них точно на это хватит? — Скептически настроенный с самого начала изобретения и изготовления данного «вундерваффе» Олаф только что не подпрыгивал на месте от нетерпения и тревоги.

— Вы лучше за свою алхимию бойтесь. С моими творениями осечки быть не может — если это вообще возможно, то они проломят любой строй и ворвутся в любые порядки, ну а там по моей команде рванут ваши никчемные шнурки. И если окажется, что все это зря, то, клянусь Господином Мертвых, я не поленюсь выжить и сделать из твоего тела или тех ошметков, которые оставят от него демоны, низшего зомби, годного лишь для отпугивания ворон на крестьянских полях.

Судя по тону, которым это было сказано, и побелевшим суставам пальцев, сжимающих посох, некроманту было тоже страшно от вида приближающегося воинства, хоть он и всеми силами пытался показать обратное. Лишь один из присутствующих буквально поражал своей незатухающей, правда, абсолютно сумасшедшей улыбкой и радостными нотками в голосе. Конечно же Аксимилиану и Селес было известно, что все демонологи немного не от мира сего, но Краст на этом поприще бил просто все рекорды.

— Да с таким количеством хладного железа, да после моих ритуалов! — Раздавшееся хихиканье, больше бы подошедшее скрывающемуся в тенях подворотни маньяку, несмотря на приближающуюся опасность, заставило всех окружающих вздрогнуть. — Это то же самое, что раздать пращникам вместо камней алмазы такого же размера, но, черт побери, если это сработает… А это сработает! Не будь я мастер-демонолог!

После чего, издав еще один каркающий смешок, Краст ткнул пальцем в моментально напрягшегося Олафа и спросил:

— Так я точно могу потом собрать все хладное железо?

— Да! Но его стоимость будет вычтена из суммы вашей награды! — Мерцающий и практически невидимый в дневном свете призрак Канлера, как будто чертик из табакерки, материализовался прямо у кончика пальца демонолога. Уж что-что, но даже присутствие в трех лучных перестрелах армии демонов не мешало старому королю зорко блюсти интересы будущей империи, в том числе и финансовые.

— Где он, кстати? Кто-нибудь видит Высшего? — Некромант все больше и больше нервничал.

— Там, за спинами своих рабов, — кивнула куда-то на медленно приближающихся демонов Селес. — Умный и хитрый. Понимает, что если мы на него напали, то какой-то неприятный сюрприз припасли. А может, просто труслив, но скорее все же первое. Да и отродья Бездны выстроены в более-менее правильном порядке. Смотри, первыми идут большие сильные твари, они будут таранить, сразу за ними — мелкие и шустрые, которые попробуют ворваться в наши ряды. Хорошо, что лучников у них нет.

— Некоторые кислотой, огнем и ядом плюются, — поправил ее демонолог. — Но, как правило, не очень далеко. Хорошо, что воздух чист: почему-то летающие твари труднее всего подчиняются, а потому Высшие их в свои отряды берут редко. Высматривайте свиту. Где она — там и предводитель всего этого воинства.

— А как их опознать? — спросил Олаф.

— Очень просто, — пожал плечами некромант. — Они разумные, а потому носят одежду и имеют оружие и артефакты. Это помощники и нахлебники того князька Бездны, что правит пробитыми в наш мир Вратами.

— И чего от них ждать? — уточнила Селес.

— А чего можно ждать от существа, которое стало полезно одному из мелких хозяев зла? — пожал плечами ее жених. — Уж явно ничего хорошего, по крайней мере, для нас. И учти, что умеющие левитировать и творить простейшие чары едва ли не от рождения дроу, вечно готовые убить даже родную мать, если есть уверенность, что это сойдет им с рук, по меркам жителей преисподней — пацифисты, белоручки и слюнтяи, напрочь лишенные умения работать с магическими силами. Все, они почти дошагали, Мак-Конелл уже целится в них. В первой волне идут взрослые кровоглазки — надеюсь, пулемет возьмет их броню. Олаф, как насчет обещанных ракет, пока они еще далеко и не могут нас достать?

— Никак. — Махнув рукой и добавив при этом еще пару-тройку словечек, заставивших бы покраснеть даже дракона, Олаф кинул взгляд на ошарашенных слушателей и принялся объяснять: — Это для лучников они далеко, а для ракет слишком близко. У этих долбаных китайских стосемимиллиметровок, надлюби их святой Патрик, минимальное расстояние, на котором взводятся детонаторы, составляет почти километр. Так что даже если бы мы успели их развернуть и зарядить — это было бы то же самое, что кидать в противника золотом: толку не было бы абсолютно.

Еще раз смачно ругнувшись, Олаф добавил:

— Вся надежда на пращников: все же двенадцать ящиков советских ручных оборонительных гранат — это не хрен собачий! Да и крупняк самых шустрых подавит. Все, заканчиваем бардак! Наверное, уже пора?

Не отрывавший взгляда от надвигающейся волны Канлер кивнул и скомандовал Аксимилиану:

— Давай лучников!

И через мгновение над застывшими в напряжения солдатами раздался зычный голос будущего императора (в чем вот именно сейчас не было никакой уверенности ни у кого из находящихся на этом поле — даже у самого виновника торжества), многократно усиленный магией:

— Лучники, первая линия, навесом четыре ладони, пли!

Лучники-люди стреляли не целясь, но очень быстро. Даже не в цель — просто в ее сторону. Все равно врагов много. И стрел тоже. Что-то с кем-то да встретится. Те из них, кому достались ружья, пользовались тем же принципом, посылая куда-то в район демонов пулю за пулей. Боеприпасов Олаф не пожалел, и палить они могли хоть целый день, пока стволы не износятся. Правда, многие из них задирали стволы слишком высоко, и свинцовые гостинцы проносились над своей целью, но с уменьшением расстояния таких было все меньше и меньше. Эльфы же — что принявшие огнестрел, что оставшиеся верными любимому зачарованному луку — тщательно выбирали цели, в качестве которых выступали самые крупные и агрессивные на вид твари, но почти каждый их выстрел неизменно нес смерть. Попадание в глаз очень сложно пережить даже существу из Бездны. Во всяком случае, если он у нее рядом с мозгом, а не где-то на кончике щупальца, и взамен выбывшему из строя найдется пара сотен запасных.

Несколько пулеметов, выданных самым сообразительным из рекрутов, в большинстве своем охотникам на чудовищ, тоже собирали свою кровавую жатву. Первые гранаты, заброшенные пращниками, стали рваться прямо в воздухе облачками разрывов, лишь чуть-чуть не долетая до основной массы врагов. Кровоглазки неслись подобно чудовищным живым таранам вперед, рыча и шипя от бешенства. Воля высшего демона заставила мутантов забыть, что такое боль и страх. Некоторые падали с ранениями, несовместимыми даже с отравленной Хаосом жизнью, и по их телам шли следующие. Живую волну, способную, казалось, смести тараном все маленькое войско людей, было не остановить дождем из свинца и стрел. И тогда в дело вступили маги.

Земля не разверзлась и не поглотила монстров. С небес не упало всесжигающее пламя, и не закружилась в воздухе бритвенно-острая ледяная метель, режущая плоть не хуже остро отточенного лезвия. Просто утоптанная почва горного ущелья с кое-где проглядывающими останками старой дороги вдруг превратилась в грязь. И в ней копыта, ноги, лапы и даже щупальца, предназначенные для ходьбы, стали вязнуть и поскальзываться.

— Хорошо, — проскрежетал призрак Канлера Великого, который от избытка чувств обрел такую материальность, что, когда он хлопнул в ладоши, по ущелью пошло гулять эхо. — Держите их, держите! Чем дольше эти отродья не доберутся до наших рядов, тем выше наши шансы на победу. Ну же, давайте стреляйте, олухи.

Но люди и эльфы были заняты и даже вряд ли заметили его проявление. Убивали. И умирали. Демоны, которые прятались за тушами мутантов, тоже хорошо знали трюк под названием «стрельба по площадям». Ядовитые плевки каких-то фиолетовых тварей, похожих на больших трехруких синих мартышек, падали то тут, то там, заставляя своих жертв то ли сгорать, как от концентрированной кислоты, а то ли сгнивать заживо. Но, к счастью обороняющихся, их было не очень много, и особой крепостью они не отличались. Осколки гранат, во множестве летавшие в воздухе за спинами мутантов, заставили основную их массу истекать густой черной кровью, даже не выйдя на дистанцию, с которой монстры могли бы попытаться взять плату за свою жизнь.

— Держа-а-ать! — заорали дуэтом Аксимилиан и призрак короля, видя, как бывшие мыши, щелкая клешнями, преодолевают последние метры, отделяющие их от копейщиков. Но таранного удара не было. По полю откуда-то из задних рядов армии демонов разнесся оглушительный заунывный звук. В нем переплелись стоны боли и удовольствия, звуки радости и страдания. Люди дрогнули. Твари приободрились. А достигшие первых рядов мутанты внезапно лопнули, и волна кипящей крови захлестнула копейщиков. Секунду те стояли как ни в чем не бывало. А потом на землю упали пустые доспехи и шлемы, из которых испарилась не только плоть, но и, возможно, сами души.

— Бездна! — помянул родину атакующих Краст. — Среди свиты Высшего есть Певец Хаоса!

— Это что такое? — спросил одними губами побледневший Олаф, глядя, как почти сотню опустевших мест в строю спешно занимают более везучие солдаты.

— Что-то вроде магии бардов, но в демоническом исполнении, — мрачно пробормотал Секрес. — Ищите его, быстро! Этого служителя искусства надо заткнуть, пока он не спел погребальную песнь всем нам!

— Вот он!

Метнувшаяся вперед Селес, не обращая внимания на многочисленные тела раненых и убитых, буквально взлетела на фургон с установленным на нем КПВ и замахала руками перед лицом судорожно пытающегося поменять короб с лентой старшего из братьев Мак-Конеллов. Покрытый гарью, ошметками мяса и смесью из своей и чужой крови, Адам походя смахнул эльфийку рукой с верхотуры себе за спину и, раскрыв рот в каком-то непереводимом рыке, больше подошедшем бы древнему викингу, повернул ствол пулемета в указанном сумасшедшей эльфийкой направлении, предварительно отшвырнув ударом крепкого армейского ботинка пытающегося залезть на борт импровизированной огневой точки мелкого демона, счастливо избежавшего копий людей и метких выстрелов эльфов. Окинув взглядом красных от полопавшихся от напряжения сосудов глаз происходящее, наемник передернул затвор. Отступившие за фургоны пращники уже давно метали гранаты просто руками, поддерживая сумевшие сгруппироваться остатки охотников и стрелков. В паре мест ополчение, расстрелявшее магазины винтовок и не имеющее времени на перезарядку, уже схлестнулось с набегающей волной вштыковую. Прикрывающие фланги мечники пока что еще держались, и именно это объясняло, почему прорвавшая копейный строй орда все еще не захлестнула обороняющихся. Все же идея Канлера об использовании фургонов в качестве опорных пунктов полностью себя оправдала. Конечно же старый призрак был не первым в применении данной тактики, если считать историю Земли и вспомнить о фургонах гуситов или русских гуляй-городах, — но в этом мире данная тактика была применена впервые и пока полностью себя оправдывала.

Указанная Селес цель, больше похожая на укутанного темным плащом бродягу, оказалась практически в задних рядах строя демонов, скрываясь за тушами громадных кровоглазок и покачиваясь в каком-то странном экстазе, воздевая увитые вспухшими жилами бледные руки к внезапно потемневшим небесам. Казалось, звуки, изрыгаемые из-под тьмы глубоко накинутого капюшона, заставляют окружающее содрогаться в пароксизме страха и омерзения. В такт словам… стекающим подобно каплям наполовину свернувшейся гниющей крови по окружающему… Песня, которая не была песней в том смысле, который вкладывают в нее живущие… Изломанная, искалеченная ритмика слов… тех самых слов темного наречия Бездны, знание которого способно свести с ума любого или, что еще хуже, изувечить душу, превращая в прячущегося во тьме и тенях, пускающего слюну и трясущегося от неизбывного ужаса идиота — растение, лишь по недомыслию похожее на человека… И, вслушиваясь в переливы этой песни, люди опускали руки, подставляя горло покрытым человеческой кровью, пьяным от вседозволенности и утоляемого голода демонам… Эльфы, бросив свои волшебные луки или новомодные «громыхалки», со всей силы зажимали свои чувствительные уши, пытаясь вырваться из-под наполненного мерзостью и ужасом волшебства. Это длилось мгновения… и одновременно вечность. Песнь его все расширялась. Задевая все больше и больше обертонов и струн, обращенных в безумие и ужас разумов, она приобрела фантастическое, бредовое, совершенно истеричное звучание — и все же продолжала нести в себе признаки несомненной музыкальной гениальности, заставляя слушать и упиваться этой мерзостью, этим ужасом из самых глубин тьмы… истекая сладостью и притягательностью гниющего мяса…

Ровно до той минуты, как над застывшим полем боя, покрытым изуродованными телами, мерным метрономом, разбивающим все дьявольское совершенство переливов этой чудовищной музыки, не зазвучал властный голос крупнокалиберного пулемета…

Грохот оборвал песнь. Певец замолчал и зашатался. Из многочисленных дыр в его черном плаще вылилась не кровь, но тьма. Тьма зовущая и вечно изменчивая. Она, госпожа живущего и нерожденного, ждала своего верного почитателя. И демон медленно и величественно погрузился в эту лужу тьмы, наградив напоследок всех слушателей концерта взглядом, который обжег их души будто удар бича, причем содрогнулись не только люди, но и демоны.

— Хрм! — Мак-Конелл упал, зажимая руками горло, в котором как из воздуха возник костяной плавник… нет, не плавник. Костяной веер, украшенный затейливыми рунами, притягивающими взгляд и заставляющими мутиться сознание, с острыми когтями на концах перьев.

— Одалиска! — прошипел Краст, стоявший рядом с Аксимилианом. — Ну раз здесь рабыня, то и господин от нее недалеко. Готовься, труповод, сейчас надо будет ударить!

Демонолог сделал странный жест руками, и сорвавшиеся с его пальцев вихри красной энергии ударили в тело умирающего наемника, испепелив его вместе с диковинным оружием. Но прах не разлетелся во все стороны, а метнулся строго в одном направлении, ударив в, казалось бы, пустое место посреди уцелевших фиолетовых плевателей. С неяркой вспышкой чары невидимости слетели, и взглядам открылись те, кто, скрываясь под ними, почти добрался до строя людей: Высший и его свита.

Два десятка высоких и худых существ, похожих на вставших на задние лапы гиен, закованных в антрацитово-черные латы, прикрывали своего сюзерена собственными телами, но они служили лишь фоном, на котором двое, стоящие за их спинами, выглядели настоящими лордами Бездны. Мужчина, облаченный в простые черные одежды наподобие балахона мага, без всяких украшений, был высок, строен и как-то по-особому красив, как может быть прекрасен дикий и опасный зверь. Он не шевелился, но даже эта неподвижность была притягательной. И в то же время на его лице без труда читался выдающийся ум и непредставляемая сознанием смертного жестокость. От человека его отличали разве что две пары небольших рожек, выходящих из темени и загнутых вверх и вперед. Несмотря на раздающиеся вокруг взрывы, предсмертные крики людей и вой демонов, он улыбался и, это совершенно ясно, получал от происходящего несказанное удовольствие.

Его спутницей же была, вне всяких сомнений, настоящая демонесса. Она была закутана в какую-то полупрозрачную белую ткань, которая вроде бы не давала ничего рассмотреть подробно, но в то же время ничего и не прятала. Лицо цвета первого снега, в котором, казалось, нет ни единой капли крови, как будто светилось непостижимой внутренней гармонией и красотой. Два больших черных кожаных крыла ниспадали с ее спины как плащ. Единственной раздражающей чертой в ее облике был грубый железный ошейник, смотрящий почему-то окровавленными шипами внутрь и наружу.

— Интересные людишки. — Белая красавица с черными крыльями распахнула прелестный алый ротик, в котором оказались мелкие острые игольчатые зубы. — Давно таких не было. Я заберу ваши души!

Ее рывка не успел увидеть и остановить никто. Кроме ее господина, рука которого натянула неправдоподобно тонкую цепочку, почти невидимую на фоне платья его рабыни. Ошейник впился в горло инфернальной девушки, отшвырнув ее обратно, и алые ручейки побежали по платью, впитываясь в ткань.

— Не забывайся, падаль! — Голос высшего демона, казалось, резал саму душу людей. — Ты можешь обглодать кости хоть всех рабов на этом поле битвы. Но их предводители принадлежат мне!

Островок глаза урагана посреди бури сражения, окружающий медленно приближающегося Высшего, казалось, не смело потревожить ничто. Медленно, даже вальяжно, расшвыривая пинками мешающиеся под ногами трупы и все еще живых существ, покрытых грязью и кровью до такой степени, что уже не было понятно, к какой из армий они принадлежали, демон обещающе улыбался, устремив свой заинтересованный взгляд на сгрудившихся соратников Аксимилиана, на какое-то мгновение потерявших волю от проникшего в их души страха. Но это их беспомощное состояние длилось недолго и коснулось далеко не всех. Скрежеща зубами и устремив в сторону демона взгляд пустой глазницы, из-под повязки которой принялась сочиться густая, кажущаяся черной на омертвевшем от напряжения лице кровь, Краст Одноглазый вскинул свой посох и ударом о землю, больше смахивающим на пас клюшкой для гольфа, направил волну густо замешенного на крови людей и демонов праха, в который превратились тела, устилающие землю перед демонологом.

— Очнитесь! Да… вас!..е! — С приличиями крик срывающего горло демонолога роднили только предлоги, но он оказал буквально волшебное действие, заставив соратников очнуться от воздействия ауры демона, волной безнадежности охватившей и связавшей их волю.

— Попался как мальчишка, — вздохнул Аксимилиан и сложил пальцы в затейливом жесте. Вокруг мага немедленно подул из ниоткуда свежий ветер, который унес куда-то вдаль крики, запах крови и остатки демонической магии. — Секрес, придержи своих созданий, нам надо ударить наверняка!

— Поздно, — пробормотал некромант и, замахнувшись, метнул в сторону приближающихся низших демонов, за спинами которых стояли их командиры, костяную иголку. — Они сейчас бросятся.

Оригинальный метательный снаряд увеличился в полете до размеров небольшого тарана и, ударив в бок какой-то твари, напоминавшей пятиметровую сухопутную медузу с человеческими ногами вместо щупалец, взорвался облаком белых осколков. Те монстры, в которых попадали снежно-белые кусочки костей, усыхали на глазах, будто из их тел выкачали всю воду. В брешь, открывшуюся под воздействием его магии в стене наступающих на людей созданий, немедленно влетели два или три фаербола и одна граната. Грохнули взрывы. Брызги крови разных оттенков, причем часть ее на воздухе весьма заметно дымилась, раскрасили наступающее сонмище клыков, щупалец, когтей и клешней в веселые праздничные краски. Воздух над демонической армией потемнел, и из него на монстров пролилась стена дождя, загрохотали первые раскаты грома. Оглянувшись, Олаф заметил, что почти все оставшиеся в задних рядах армии чародеи стали одной-единственной кучкой, которую прикрывал неярко светящийся купол, и, воздев руки к небу, явно готовят какую-то плюху тактического назначения.

Старый колдун не ошибся в своих предположениях. Гвардейцы высшего демона прыгнули. Все разом. С расстояния в несколько десятков метров. Штук пять или шесть повисли на копьях, трое покатились по земле с эльфийскими стрелами в глазницах, двоих прямо в воздухе перечеркнула пулеметная очередь. Но оставшиеся живыми мясорубками ввинтились в тающий на глазах строй людей.

— Привет, мясо! — Непонятно как, но высший демон оказался прямо перед Аксимилианом, а его рабыня лязгала моментально выросшими когтями о кольчугу, которую Селес надела под одежду. Безоружная рука предводителя монстров отсекла шею коню потенциального императора так, словно была лезвием падающей с немалой высоты гильотины. Следующим ударом он бы наверняка убил волшебника, но тут в дело вступил демонолог.

Сунув руку в один из бесчисленных мешочков, развешанных на скрывающихся под плащом ремнях, он извлек горсть какого-то белого порошка и щедро сыпанул в сторону Высшего. Искрящееся облако, переливающееся радугой, охватило прорвавшихся и на мгновение потемнело, как будто наливаясь предгрозовой тревогой и напряжением. И стоило только Красту взмахнуть посохом, как сорвавшаяся с его навершия молния, ветвясь и танцуя, растворилась в этом радужном мареве, заставив его осветиться ярчайшей до боли в смотрящих в нее глазах белизной. В следующее мгновение над полем боя раздался взрыв, опрокинувший, как костяшки домино, брошенные рукой великана, всех присутствующих и буквально сметший ряды наступающих.

Над полем боя наступила странная, кажущаяся нереальной тишина, и только чьи-то хрипы и жалобные стоны оттеняли ее, не давая заподозрить потерю слуха. Оглушенные произошедшим, медленно поднимались люди, эльфы и демоны, отряхиваясь от клочков тел, поскальзываясь на змеящихся внутренностях. Все это происходило как-то замедленно, как будто в атмосфере страшного сна. А над местом, где еще недавно находился предводитель армии демонов, шел снег — искрящийся снег, падающий из зависших практически над головами грозовых туч. Небольшой пятачок ометенной взрывом земли, окруженный валом перемешанных остатков и мерцающей пленкой водруженного в последний момент Аксимилианом щита, был девственно-чист, не неся на себе никаких следов только что находившегося здесь демона.

Удар сердца следовал за ударом, и, не веря самому себе, Олаф медленно повел парящим от перегрева стволом автомата, как будто пытаясь нащупать буквально испарившуюся цель.

— Все? — В голосе наемника было столько неприкрытой, детской надежды, что в другом месте и в другое время этот вопрос вызвал бы просто гомерический хохот окружающих. Но не сейчас… Нет, не сейчас!

Будто бы в ответ на прозвучавшие звуки связной речи вал тел напротив зашевелился, и, откинув мешающую тушу гиганской кровоглазки, на свет появилась покрытая разводами гари и пятнами крови, потерявшая свой первоначальный демонический лоск рука Высшего.

Люди пусть шатаясь, но вставали. Кто оглушенный, кто контуженый. И демоны тоже поднимались. Но им явно пришлось куда хуже. Чары демонолога были направлены ведь именно против них. Из закованных в черные латы гвардейцев сумели подняться на ноги и начать отмахиваться от наседающих людей лишь трое или четверо. Остальных просто забили, пока они корчились на земле. Уцелевшие кровоглазки ослепли и теперь тыкались кто куда, топча своими ногами мелких тварей. Одна из них уперлась лбом в скалу и пыталась ее продолбить, не соображая, что камень не сдастся ее усилиям. Мелкие твари из быстрых, почти размазывающихся теней превратились в кое-как ковыляющих инвалидов, которых вчерашние крестьяне, двигающиеся с грацией беременных свиноматок, забивали без особых усилий. Атака чудовищ захлебнулась.

Опешившие и дезориентированные, они не слишком-то соображали, куда им надо идти и кого убивать. Лучники, которые сейчас прицельно пустить стрелу не смогли бы даже под страхом немедленной казни, вновь стали натягивать тетивы, сея смерть куда придется. Их нестройный залп скосил не только подступивших вплотную к меченосцам тварей, но и отправил на тот свет пять или шесть обороняющихся, которым оперенный гостинец влетел в спину. Высшего же демона просто отбросило назад — тварь каким-то неведомым образом уцелела и теперь, прикрывшись коконом, свитым из фиолетовых молний, медленно отступала под его защитой, больше не стремясь сойтись в рукопашной, а вот его наложнице повезло меньше. Ей, оглушенной ударом магии, чудом уцелевшая Селес при помощи своих телохранителей просто отпилила голову, и теперь эльфы были заняты тем, что разрубали еще шевелящиеся и дергающиеся куски своими тонкими светящимися мечами.

— Труповод, — севшим голосом прокряхтел Краст. — Давай! Пока он не очухался! Повторить Гнев Небес мне просто нечем!

Секрес кивнул, и пятеро латников в доспехах, до этого безмолвно махавшие мечами уже в первых рядах обороны, рванулись вперед. Через вставшего на их пути толстого демона, немного похожего на помесь ежа с гигантским спрутом, они просто перепрыгнули. Извивающиеся иглы рванулись следом и даже в паре мест вроде бы пробили броню, но ни одной капли крови на них не осталось, а умертвия последовали дальше, оставив чудовищу на память пару лоскутьев своего гнилого мяса. Мелких тварей они просто стаптывали и расшвыривали ударами чудовищной силы, плевки ядом и кислотой игнорировали. Но вот одному из них на шею вскочил монстр, напоминавший самую обычную белку с тремя крысиными хвостами.

Лишенные шерсти конечности оплелись вокруг основания шлема удавкой, и голова мертвого воина просто отвалилась. Еще одного сцапало щупальце, вырвавшееся из твари, которая до самого момента атаки выглядела как неприметная окровавленная туша без особых признаков, убитая, вероятно, близким разрывом гранаты. Но, видимо, это была ложная смерть, или же монстр успел ожить: раскрывшаяся поперек туловища пасть приняла в себя бо́льшую часть закованной в латы человеческой фигуры с двуручным мечом и начала пережевывать. А остальные трое мертвых камикадзе почти добрались до своей цели. Почти.

Камень под их ногами потек, и умертвия провалились в него. Двух земляной волной накрыло с головой и уволокло куда-то в глубину, а одного из них неведомые руки вытащили обратно на поверхность. Правда, уже без лат, двуручника и большей части рук и ног. Мертвое и слегка подгнившее тело странно дергалось в воздухе, пытаясь достать обломком единственной уцелевшей конечности до странного свитка, который Аксимилиан водрузил поверх налепленной на его торс взрывчатки. Но шансов у него на это не было.

— Аха-ха-ха, — зашелся в смехе высший демон, внимательно рассматривая то, чем пытались его атаковать. — Ходячие бомбы? И только-то?! Глупцы! На эту уловку никто из моих собратьев не покупается уже тысячи лет! Когда мне приедятся ваши муки, я засуну их вам же в глотки и подожгу!

Тело дернулось в последний раз и распалось на несколько кусков. Плоть упала на землю, а вот странный жилет, в котором тварь безошибочно узнала взрывчатку, возможно, благодаря навешенной волшебниками поверх пластита магической хреновине, полетел куда-то за спину предводителю демонов — видимо, для того чтобы дождаться часа, когда угрозу можно будет воплотить в жизнь.

Лучше момента не будет, решил Олаф, видя, как заряд пролетает в паре метров от головы чудовища, и нажал кнопку радиодетонатора.

В чем состоит главное отличие современных типов взрывчатки от доисторического дымного пороха и уж тем более от его магических аналогов, основанных на мгновенном или почти мгновенном разогреве определенного объема вещества? Только в одном — в скорости детонации. Которая для пластита составляет порядка семи километров в секунду. Конечно же скорость догоняющих ударную волну, радиально расходящуюся от точки подрыва, осколков будет меньше в связи с присущей им инерционностью, но и этого вполне достаточно.

Сжавшаяся до толщины одной молекулы ударная волна намного опередила газовые продукты взрыва и первой достигла уверенной в своей неуязвимости цели, разрывая тонкие кожные покровы, остатки одежды, вызывая многочисленные гидродинамические травмы внутренних органов. Хотя для демона, а уж тем более высшего, это было бы не смертельно из-за поистине демонической регенерации и повышенной плотности тканей, составляющих его тело. Но… всегда есть какое-нибудь «но»… и в этом случае им являлись разогнанные взрывом шарики из хладного железа, обозванные Олафом в беседе с Крастом странным словом «подшипниковые», любовно перемешанные с кусками серебряной церковной утвари и облитые светлым ихором, неизвестно какими путями добытым демонологом.

Не успело утихнуть эхо взрыва, как поднятая ударной волной кровавая взвесь, оседая, открыла напряженным взглядам присутствующих обнаженное тело Высшего, лишенное даже намеков на одежду. Мертвенно-бледная, совершенная в своей чистоте кожа, как будто светящаяся изнутри, была покрыта мельчайшими, на глазах впитывающимися в нее частичками чужой плоти. Совершенные, достойные любого самого привередливого скульптора черты и наполненный презрением взгляд, буквально ломающий волю находящихся перед ним людей. По колено в ошметках и кусках панцирей, попирая сломанное оружие, на осмелившихся укусить букашек смотрела сама смерть… Безмолвная, совершенная в своей красоте — и от этого не менее неотвратимая смерть… в зрачках которой танцевал огонек растущего с каждой минутой удивления. А по идеальной поверхности кожи начинали разбегаться паучки язв…

Плоть выходца из Бездны, являющаяся, по сути, энергией, преобразовавшейся в материальную форму для удобства существа, ею владеющего, трескалась, шла пузырями и истаивала, выпуская наружу свое содержимое. Оно не очень отличалось от своей оболочки — казалось, что алебастровую статую заменили рубиновой, или нет, скорее свитой из живого огня. И он медленно, но неуклонно размывался и рассеивался в чуждой ему реальности.

— Больно, — с ноткой удивления отметил предводитель чудовищ, которого произошедшее не напугало, а всего лишь удивило. Какой-то из пращников кинул в него гранатой, но осколки и ударная волна прошли сквозь лорда Бездны как через пустое место. Вернее, место, не принадлежащее материальному миру. — Хм… давненько я не испытывал этого чувства.

Зазвучали выстрелы и засвистели стрелы. В ужасную и прекрасную тварь палили все, кто мог, отложив ради этого даже уничтожение существ, вплотную подобравшихся к их глоткам. Несколько чародеев запустило в него молниями и огненными шарами, а один даже кинул фиал с кислотой. Безрезультатно.

— Но рано радуетесь, смертные, — продолжал Высший, как будто истаивая на ярком солнце, — в вашем оскверненном мире так просто меня не изгнать. Врата рядом, и я развеюсь не раньше, чем зайдет солнце, а восстановлюсь к следующей неделе.

— Это вряд ли, — буркнул Краст и направил свой посох, крепко сжимаемый правой рукой, на тварь. — Паутина духа!

С окончания магического инструмента сорвалась темная тучка и понеслась к демону. За ней вторая, третья, пятая, десятая… Демон, не обращая внимания на пальбу, рвал их своими руками в клочья и даже несколько раз запустил по демонологу чем-то вроде алых, быстро вращающихся дисков, которые тот вынужден был отбивать коротким жезлом, который сжимал в левой. Если такой снаряд, отрекошетив, попадал в человека или монстра, то он немедленно взрывался облачком кровавой взвеси.

— Сил! — закричал отчаянно волшебник, который из атаки был вынужден перейти в почти сплошную оборону. — Дайте мне сил! Скорее! Я не удержу его долго!

Первым на призыв откликнулся Секрес. Старый некромант подскочил к одноглазому чародею и положил свои костлявые руки ему на плечи. Затем то же самое, но уже с повелителем мертвых, сделал Аксимилиан. Потом Селес. Кто-то из эльфов подключился… бо́льшая часть волшебников как будто начала играть в детскую игру под названием «Паровозик». А остальные люди в это время, как могли, отстреливали атакующих их тварей. Получалось неплохо. В ближнем бою они были воистину ужасающи, но трудно пустить в дело когти и зубы, когда тебя обстреливают из луков, ружей и пулеметов. Темные облачка замелькали все чаще и чаще, они прорвали оборону демона и опутали его по рукам и ногам будто свитыми из дыма веревками.

— Глупцы, — пророкотал Высший. — Долго эта жалкая пародия на чары меня не удержит!

— А долго и не надо, — буркнул Краст, доставая из-за пазухи какую-то маленькую фигурку на редкость уродливого существа. — Всем не стрелять в того, кто сейчас будет призван! Получай!

Бросок демонолога отправил странный метательный снаряд под ноги твари, и там он немедленно окутался багровым облачком, и спустя мгновение на его месте замерло отвратительное существо. Хвост змеи, туловище почти человека, голова какого-то жуткого насекомого. И при этом оно точно так же казалось вырезанным из застывшего пламени.

Демон закричал, и впервые в его голосе послышался страх. А то, что явилось на зов, вгрызлось в него тремя парами челюстей и разорвало при этом несколько дымных веревок, дав предводителю монстров дернуться и попробовать защитить себя. Но на смену порванным одноглазый маг спешно кидал новые путы, умело целясь так, чтобы они не задевали пожирающей одного из лордов Бездны твари.

— Что это? — осторожно спросил Аксимилиан, не убирая рук с плеч некроманта. — Зачем ты призвал демона?

— Обычный падальщик, который не привязан к нашему миру материальной оболочкой, правда, очень крупный. — В голосе демонолога одновременно сквозили усталость и гордость проделанной работой. — Видишь ли, вручную разбить его сущность на куски и развеять их в астрале я бы, конечно, мог, но это долго и не слишком безопасно. Куда легче призвать такое вот создание. Оно, конечно, сдохнет через пару часов, но ему хватит этого времени, чтобы раскромсать и частично даже переварить то, что заменяет демонам, даже высшим, душу. Ведь, в конце-то концов, они существа одного порядка. Теперь надо следить только, чтобы наш вопящий от боли и ужаса инфернальный знакомый не сумел освободить рук и не пришиб моего помощника. Впрочем, у меня еще штук семь запасных имеется. Думаю, должно хватить, а солдаты тем временем мелочь добьют.

Рук предводитель чудовищ и бывший хозяин окружающих земель так и не освободил, правда, умудрился загрызть двух из своих отвратительных убийц. А потом у него силы кончились…

Опустошенные неожиданной победой, войска, разгоняя оставшихся тварей, добрались до Врат к исходу дня. И в уже начинающихся сумерках, расцвечивающих красками заката унылые развалины, когда-то бывшие небольшим городом, маги провели ритуал закрытия, в отличие от недавнего светопреставления прошедший мирно и даже чуть ли не по-семейному. Во всяком случае, с удобством расставленные шатры и многочисленные помощники, буквально бросающиеся выполнять команды усталых магов, несмотря на раны и предельное истощение последних, вытягивающих из себя последние капли сил для проведения окончательного ритуала, о том свидетельствовали. И стоило только, замерцав, погаснуть последней линии гигантской пентаграммы, очерченной вокруг схлопнувшихся Врат, как остатки войска попадали от нервного истощения. Эйфория свершения охватила мертвецки усталых людей и эльфов, являя иногда довольно странные формы сублимации. Были и безмолвные горькие слезы, и безумный смех, но немало было и тех, кто как будто отпустил оковы своей души и временно покинул бренное тело, устремив безразличный к окружающему взор куда-то в пустоту.

Чего стоило не поддающемуся усталости призраку буквально пинками направить своего потомка на организацию хоть какого-нибудь охранения, навсегда останется семейной тайной императорского рода, но, по воспоминаниям видевших это действо, если упокоенный высший демон был страшнее, то ненамного.

А потом — потом был пир. Пир, на котором упали границы между последним ополченцем и высокомерными эльфами. И лилось вино, унося с собой кошмары и боль потерь. Лагерь охватило безудержное веселье, смывающее последние остатки недавно испытанного ужаса. Конечно, жарящиеся на кострах туши погибших коней и быков уменьшившегося обоза — это жалкая замена разносолам дворцовой кухни, но в этот момент жесткое, не до конца пропеченное мясо, запиваемое кислятиной, лишь по недомыслию называемой вином, было изысканнейшим из блюд. Впрочем, в закромах поредевших охотников нашлась и пара бочонков крепчайшего подгорного горлодера, как ни странно замечательно сочетающегося с эльфийским светлым. Были и фейерверки, и простой мордобой, являющийся типичнейшим явлением везде, где люди собираются числом более трех. Были и тягучие мудреные беседы дутых в умат магов, попробовавших предоставленную демонологом новинку в виде сушеного горного мха, пропитанного соком черного лотоса. И визг неизвестно как попавшего за периметр мелкого монстрика, забитого пьяным некромантом, за минуту до этого пытавшегося поднять обжариваемую на вертеле бычью тушу… И громадная серебряная чаша луны, стыдливо смотрящая вниз из-за легкой пелерины облаков…

А потом наступило утро нового дня…

Конец… или, может, начало?