Три месяца промелькнули стремительно, хотя событий за это время было столько, что иному хватило бы на всю жизнь.

Взять хотя бы ловлю кредонского шпиона, сумевшего пробраться на верфь. И если бы не ребята оу Чаарииса, так же тайно ошивавшиеся в округе или устроившиеся работать на верфь, еще неизвестно, что бы из всей этой затеи с операцией вышло, коли бы кредонец успел сообщить раздобытые сведения своим хозяевам. Ренки больше всего потрясло, что ни лазутчик, ни те, кто его поймал, скрываясь на верфи под масками простых работяг, вовсе не выглядели этакими окончательно упавшими на дно моральной пропасти личностями или хитрыми и коварными ищейками, какими он себе представлял шпионов и тайных соглядатаев ведомства Риишлее. Кредонец казался добродушным веселым простачком, а агенты Тайной службы – обычными затюканными жизнью работягами.

Поездка на запад за земляным маслом тоже оставила в памяти Ренки, Гаарза и Тагаая неизгладимое впечатление. В основном – жарой и непролазными джунглями, через которые пришлось пробиваться к вожделенной добыче, и вонью самого земляного масла, кажется впитавшейся в одежду и даже в поры тела на вечные времена.

Еще неплохо смотрелся пожар в сарае, где Готор что-то делал с этим маслом. В огне была уничтожена четверть привезенного запаса. Зато приятели и занятые на постройке дороги и мостов работяги смогли оценить поистине впечатляющую высоту пламени и густоту дыма!

Ну а самому Готору пришлось еще раз смотаться в столицу и один раз в Идиику – главную базу тооредаанского флота – согласовывать с адмиралом оу Ниидшаа размещение деталей брандеров на кораблях и тактику применения суденышек. Адмирал, кстати сказать, вообще сомневался в целесообразности использования этих посудин. Не вообще, а конкретно в этом случае. Но Риишлее был весьма впечатлен победой, одержанной в бухте Лиригиса, и потому особенно настаивал на применении брандеров.

И вот где-то на исходе этих трех месяцев к причалам фааркоонской верфи Дома Ваксай подошли два корабля не очень понятной наружности. С виду вроде и купцы, но с двойными батарейными палубами, а также с обводами и парусным вооружением, позволяющими совершать довольно смелые маневры.

Естественно, они не остались незамеченными местной публикой, и многочисленные моряки всех возрастов и рангов после длительных дебатов пришли к выводу, что подобная конструкция и оснащение, конечно, существенно снижают количество товаров, которые можно перевести на этих посудинах, зато худо-бедно гарантируют защиту от пиратов. Многих это заставило воспрянуть духом в надежде на скорое возрождение торговли и появление долгожданной работы, когда таких судов настроят побольше.

Что именно делали на верфи с пришедшими кораблями, которые с виду казались вполне новыми и крепкими, так и осталось неизвестным. С тех пор как тут стала заправлять дочь покойного Дрисуна Ваксай (которая, по слухам, вроде и перестала быть хозяйкой, но почему-то осталась кем-то вроде управляющего), работающие там мастера предпочитали помалкивать о своей работе, а на прямые вопросы честно отвечали, что Одивия Ваксай обещала вышвырнуть любого, кто сболтнет хоть слово о делах, творящихся на единственном предприятии города, где еще можно получить хорошо оплачиваемую работу.

– Баба! Что с нее взять?! – обмозговав данную ситуацию, вынесло вердикт общество, поняв, что работники ничего не скажут, ибо терять заработок в такие времена было чистым самоубийством. Но слухи о постройке кораблей новых типов (авторство этих слухов ожидаемо принадлежало Готору), тем не менее продолжали гулять по городу, обрастая просто невероятными подробностями.

А потом, как-то на рассвете, без каких-либо предварительных извещений о времени своего отплытия и пункта следования корабли покинули Фааркоон, не взяв ни дополнительных пассажиров, ни попутных товаров, как это обычно делали торговые суда, чтобы извлечь максимальную выгоду из рейса.

К тому же так и оставшиеся неизвестными владельцы судов как-то сумели договориться с Королевским портовым управлением, выпустившим «купцов» без таможенного досмотра. Потому что таможенники тоже упорно молчали, игнорируя даже прямые вопросы изнывающей от неизвестности публики.

И в городе стало как-то скучновато. Может, потому что одновременно с судами исчезли и два героя, постоянно подкидывающие дрова в пожар фааркоонских пересудов? Стало только известно, что вместе с этими оу исчезла и небольшая артель работавших на верфи мастеров. Опять же, по слухам, все они отправились не то в столицу, не то в западные джунгли, может, строить новый дворец Риишлее, а может – добывать золото и алмазы. Общественность Фааркоона обсуждала разные версии событий, но как-то вяло, скорее по привычке перетирая косточки двум ярким личностям, в кои-то веки всколыхнувшим уездную дремоту.

Общественность так и осталась в неведении, что спустя неделю оба таинственных корабля вошли в состав каравана из еще трех судов схожей конструкции, двигавшихся на север. А где-то недалеко от порта Лиригиса к ним присоединилась небольшая эскадра из шести вымпелов, чьи трюмы были забиты солдатами с Зарданского плоскогорья, которым лишь изредка позволялось появляться на палубах, и то только тогда, когда вблизи не было посторонних кораблей.

Впрочем, караван судов, идущих хоть и под разными флагами небольших государств Южной Земли, но явно вместе, двигался по столь необычному маршруту, что даже в таком узком, но весьма насыщенном торговыми путями месте, как океан между владениями Кредона на обоих материках, умудрялся почти ни с кем не встретиться. Что бы там ни говорили о простолюдинах, а капитан Маб хорошо знал свое дело. Он учел даже самые мельчайшие детали и так проложил свой маршрут, чтобы не встретиться ни с торговыми караванами, ни с рыбацкими флотилиями, не говоря уж о том, чтобы оказаться в видимости хорошо населенных участков берега. Опасные места суда или проходили по ночам, или огибали по большой дуге, из-за чего плавание, на которое обычно уходила лишь пара недель, продлилось почти месяц.

Обойдя северо-западную часть Старых Земель, караван двинулся дальше на север и обогнул архипелаг Тинд с его наиболее суровой и ненаселенной стороны. Тут уж особо прятаться не было никакой необходимости – в эти безжизненные края редко кто заходил сразу после сезона зимних штормов. Холод, частые шквалы и постоянная опасность наткнуться на плавучие глыбы льда отпугивали нежелательных посетителей как минимум до осени, когда следом за мигрирующими тюленями в эти края устремляются добытчики мяса и шкур.

Увы, но многочисленные болезни, начавшиеся среди экипажей и пассажиров тооредаанских кораблей, подтвердили истинность зловещей репутации этих мест. И хотя все «путешественники» были обеспечены теплой одеждой, а в караване помимо судовых были еще и военные лекари, вооруженные лучшими достижениями передовой науки, примерно три десятка теплолюбивых тооредаанцев-южан упокоились в ледяных безжизненных просторах северных морей, а еще около ста были весьма ослаблены из-за болезней.

Среди десятка самых северных островков архипелага Тинд, представлявших собой обычное нагромождение камней, один все же обладал определенным достоинством – очень удобной бухтой, прикрытой от жутких северных ветров высокими скалами. Пожалуй, тут, даже несмотря на холодный климат, со временем обязательно возник бы город, а то и порт, если бы полоса прибоя не щетинилась сплошными рифами и скалами, что делало любую высадку на берег весьма опасной авантюрой. Так что столетиями нетревожимый слой птичьего помета на скалах ясно показывал всем желающим, кто является истинными хозяевами этих камней, в расщелинах между которыми сиротливо ютились веточки ледяного плюща да клочки мха.

В довольно тесную бухту вошли лишь два корабля, раньше бывшие гостями Фааркоона, а остальные спрятались от ледяных ветров за южной оконечностью острова. После чего в бухточке закипела весьма странная и малопонятная для птичьей аудитории, с недовольством взиравшей на все это безобразие тысячами глаз, деятельность.

В воду полетели бочки, которые связывались между собой балками, а на балки споро стелились доски, извлеченные из трюмов кораблей с помощью специальных лебедок, также разработанных оу Готором.

На образовавшийся плот начали выгружать целые куски небольших корабликов – нос, средняя часть, корма. На стоящем на плоту стапеле все эти детали соединяли между собой, ставили на общий киль и спускали на воду, где будущие экипажи корабликов столь же споро устанавливали мачту, натягивали такелаж и закрепляли паруса.

Адмирал оу Ниидшаа, соблаговоливший прибыть в бухту на шлюпке, дабы лично проинспектировать сборку брандеров, лишь плевался, утверждая, что кораблики не дойдут до цели, разбитые волнами вдребезги, а даже если и дойдут, толку от них будет немного – уж больно невеликих размеров были суденышки.

Готор в ответ лишь пожимал плечами и загадочно улыбался, еще больше раздражая адмирала. По словам «конструктора», хоть эти разновидности torpeda и были в полтора раза меньше предыдущих, но особая начинка должна была компенсировать этот недостаток.

На полную сборку и оснастку шести корабликов было потрачено семь дней. А потом «эскадра возмездия» (еще одно определение Готора) почему-то простояла в бухте еще пару суток.

– Капитан оу Миикаар. А это оу Виг и оу Руув. Полагаю, кто они, вы знаете?

– Вы опоздали! – недовольно пробурчал адмирал оу Ниидшаа, после того как капитан только что прибывшей в бухту небольшой шхуны поднялся со своими спутниками на флагман для доклада.

– Прошу прощения. Обстоятельства, – коротко ответил капитан оу Миикаар, всем своим видом показывая, что опоздание на пару дней в море таковым не является.

– Пройдите в кают-компанию, – смерив наглеца высокомерным взором, не столько пригласил, сколько приказал адмирал. – Там и доложите, когда подтянутся остальные участники совета. Я буду в своей каюте, – бросил он старшему помощнику.

Пришлось ждать примерно час, пока разбросанные по разным кораблям «вожди операции» не соберутся на флагмане. Все это время капитан корабля по старой морской традиции угощал гостей крепким вином и потчевал застольными разговорами ни о чем, и лишь когда собрались все приглашенные, лично пошел пригласить адмирала.

Незыблемость морских традиций могла соперничать только с жесточайшей корабельной дисциплиной. Во всех флотах мира, даже торговых, легче было найти матроса с мягкими, никогда не встречавшимися с канатами ладонями, чем обнаружить моряка со спиной, не расписанной плетью. Дисциплину и чинопочитание на флоте вбивали еще более суровыми методами, чем в армии.

Даже офицеры из благородных оу, начинавшие службу бесправными юнгами, имели на спине подобные отметины и весьма гордились ими. Как и тем, что, в отличие от армии, на флоте офицерское звание невозможно было купить ни за какие деньги, но можно было только заслужить, перед каждым новым повышением сдавая строгий экзамен специальной комиссии. Принадлежность к благородному сословию подразумевала храбрость, решительность и умение командовать, но не гарантировала умение привести корабль по звездам, солнцу и компасу в нужную точку океана или умение управлять парусами, стрелять из пушки и правильно распределить груз в трюмах.

– Докладывайте, – приказал адмирал, заняв место во главе стола.

– Итак, – начал оу Виг, – как вы, наверное, и сами знаете, бухта Тинда – главного острова архипелага – имеет форму почти идеальной подковы. Причем вот тут, перед входом в бухту, находится не то маленький островок, не то большая скала. Кредонцы возились с ней почти тридцать лет, где-то отсыпая, где-то срубая берега, пока не превратили ее в неприступный форт. Выбраться на берег там можно только с противоположной от открытого моря стороны. А долбить скалу ядрами придется очень долго. Еще по одному форту выстроено на «рогах» подковы. Так что любой корабль, который посмеет войти в бухту без разрешения властей, будет расстрелян с трех сторон. Причем хочу вас, судари, заверить, что бдительность кредонцев традиционно высока. Артиллерийские позиции, казематы и пороховые ямы проверяются ежемесячно, и даже за мельчайший обнаруженный недостаток взимаются колоссальные штрафы. Ну а коли недостаток будет признан серьезным, виновного офицера могут и расстрелять. Батареи приводятся в полную боевую готовность за десять – пятнадцать минут, и вся прилегающая к фортам акватория давно пристреляна. Там даже возле каждой пушки специальные таблицы вычерчены с ориентирами и углами подъема стволов. Пришлось немало потратиться на вино, и не только, чтобы все это узнать! Ну а если все же кому-то удалось прорваться в саму бухту… Справа к пристани подходят военные корабли. Слева – торговые. – Виг ткнул пальцем в лежащую на столе подробнейшую карту, которую привез с собой. – Между пристанью и городом возведена еще одна стена с бойницами для стрельбы и бастионами, на которых стоят пушки. Прорваться за стену можно только через двое ворот, вот тут и тут. А рваться, сами понимаете, придется сквозь сплошную картечь – там на бастионах возле каждых ворот по дюжине пушек стоит. Ну а за воротами – казармы, плац, жилые дома офицеров, дальше мастерские, склады, вот тут, чуть на отшибе – большой арсенал. За ним – непосредственно город. Впрочем, думаю, все это вы знали и раньше, но здесь вы видите самую подробную карту Тинда, которой на данный момент располагает Тооредаан. Я на ней даже солдатские нужники обозначил, чтобы при штурме вы туда не вляпались. А теперь самые последние сведения о положении дел на Тинде. Сейчас весь гарнизон крепости составляют всего два батальона мушкетеров. Правда, наберется еще тысячи две моряков, но они все по большей части находятся на двух линейных и двенадцати сторожевых кораблях. Линейные стоят в бухте, а сторожевики посменно гуляют по окрестным водам. Вот, – Виг достал из папки лист бумаги, – маршруты их следования. С пушкарями и пушками у кредонцев тоже сейчас не так просто. Примерно треть орудий, причем самые новые, сняли со стен и перекинули либо на корабли, двинувшиеся к Валкалаве, либо на Зарданское плоскогорье. Но даже тех, что есть, вполне хватит, чтобы разнести в щепки всю нашу эскадру. Уж извините!

– На остров можно высадиться где-нибудь еще? – поинтересовался оу Готор, попав под перекрестный огонь укоризненных взглядов со стороны адмирала и полковника.

– Да, есть пара мест, – ответил молчавший до этой минуты Руув. – Вот тут, на востоке, расположен пляжик, куда можно высадиться с лодок. Но до крепости придется добираться по горной тропе, на которую и козы без лишней необходимости не суются. Армии там не пройти. Зато с западной стороны острова есть небольшая бухточка. Там находится рыбацкая деревня и еще один форт. Форт, надо сказать, – одно название. Гарнизон – пара капральств, контрабандистов гонять. Стены – из сложенных без всякой извести камней. И всего три маленьких пушки на вооружении. Дно возле берега позволяет подойти достаточно близко, чтобы за полчаса силами одного фрегата разнести это сооружение вдребезги, не понеся никаких потерь. Собственно говоря, это не столько форт, сколько сторожевой пост. Зато вот дальше… До города там проложена дорога, по которой можно даже на телеге проехать (всего-то девять верст), но опять же она идет через горы. Вдоль берега или каким-то другим путем не пройдешь. Горы, конечно, так себе, не особо высокие. Но с дороги там никуда не свернешь. Тут вот, в самом узком месте расположена еще одна крепость, и, чтобы ее захватить, понадобится целая армия. И не факт, что она не поляжет там почти вся. Даже сейчас гарнизон крепости составляет целый батальон. И поверьте, для той местности это даже с избытком! Штурмовать можно только в лоб. А тем временем остров обогнут кредонские корабли и запрут нападающих с тыла. Система подачи сигналов тут отработана на отлично. Впрочем, в крепости у меня есть свой человек, причем в чине капитана – третий по старшинству. Если знаете – как, можете его использовать.

– А насколько он надежен? – поинтересовался Готор, не отрывая взгляда от карты.

– Человек много пил от скуки, наделал долгов и разных глупостей. У меня есть документы, уличающие его в преступлениях, за которые его повесят, а семью разорят штрафами. В непомерной строгости кредонских порядков есть своя польза… Для нас.

– Ну что же, – подвел итог адмирал оу Ниидшаа. – Похоже, ничего существенного, что могло бы поменять наши планы, не произошло. Значит, действовать будем так, как было намечено. Надеюсь, возражений нет?

– И все же, – не удержался Готор, – я бы хотел лично поучаствовать. Поверьте, адмирал: у меня есть немалый опыт по части подобных операций, и я могу принести много пользы. Спросите у лейт… извините, майора Бида.

– Сударь, – холодно усмехнувшись, ответил на это адмирал. – Коли вы взлетели столь высоко, что вправе давать советы адмиралам и генералам, выработайте в себе привычку перепоручать другим то, что хотелось бы сделать самому. Поверьте, адмиралы и генералы тоже все неплохо владеют шпагой и умеют стрелять. Однако в первые ряды при абордаже или атаке вражеских укреплений мы не лезем. Вот и вы не лезьте!

Видно, сами боги благоволили сегодня Тооредаану, послав самую подходящую для такого мероприятия погоду. Старые ворюги Дроут и Таагай назвали бы эту ночь идеальной для темных делишек. Небо затянуто тучами, промозглый ветер и время от времени начинающий моросить дождик. В такую погоду никто из благонадежных горожан носа на улицу не высунет. И даже те, кто по долгу службы или какой-либо иной необходимости обязан торчать там, норовят забиться под какую-нибудь крышу, в уголок или будку, скрываясь от противного ветра и дождя.

Тинд – самый большой и населенный остров одноименного архипелага, еще мирно спал, забившись в теплые жилища, и даже не подозревал, что для него наступает самый бурный за последние триста лет период истории. И первыми вестниками этого времени потрясений и перемен были небольшие, чем-то похожие на простые шаланды кораблики, которые вошли в Рыбацкую бухту на западной стороне острова.

Главным отличием этих корабликов от рыбацких шаланд и шхун, пожалуй, была окраска. Обычно-то местные рыбаки пытаются заботливо раскрасить своих «кормилиц» в наиболее яркие и заметные цвета, чтобы уесть пестротой соседа и повыделываться перед молодыми рыбачками. Да и в случае какой-нибудь беды такие лодочки проще заметить среди морских просторов. А эти кораблики… Мало того что их корпуса и паруса были окрашены в непонятный грязно-серый цвет (Готор изготовил три вида краски, в разных пропорциях соединив сажу, мел и льняное масло, и называл этот цвет sharovyj), так еще и окрашены неравномерно, какими-то противными разводами и пятнами.

Адмирал оу Ниидшаа, увидев подобное безобразие, едва не задохнулся от злости и даже плюнул на палубу, за что иного матроса запороли бы до полусмерти. Зато майор Бид и генерал оу Дезгоот лишь понятливо улыбнулись и одобрительно кивнули первому лейтенанту оу Готору.

Вопреки прогнозам адмирала, собранные суденышки смогли дойти до Тинда, не развалившись и даже не обнаружив серьезных течей. Правда, и шли они не по открытому океану с его разрушительными волнами, а по внутренним водам архипелага, очень осторожно лавируя между островами. В результате этого лавирования эскадра смогла пробраться сквозь населенный архипелаг, никем не обнаруженная. А капитан Маб, умудрившийся совершить подобное чудо, лишь загадочно ухмылялся в ответ на вопросы, откуда он так хорошо знает местные воды, что заставляло заподозрить в нем опытного контрабандиста и весьма отважного человека. Торгаши-кредонцы почитали контрабанду куда худшим злом, чем пиратство, и наказывали за нее не просто смертью, а смертью очень долгой и мучительной.

Когда капитан Маб виртуозно вывел караван к нужной точке, на все шесть брандеров, пока лишенных своей смертоносной начинки, погрузилась рота майора Бида (да-да, майор, к большому удивлению многих окружающих, почему-то продолжал командовать ротой), причем лица солдат были расписаны в стиле окраски корабликов. Дождавшись сумерек, суденышки двинулась вперед к острову.

Надо сказать, что обычно солдаты не очень-то ловки на воде, все-таки не их стихия. Но эти ребята показали себя весьма неплохими мореходами, умеющими и грести, и даже довольно сносно (для сухопутных крыс) обращаться с парусами, что позволило сократить количество моряков на torpeda всего до двух человек – капитана и рулевого.

Несколько месяцев тренировок на глухом и отрезанном от всего мира побережье Тима (будь проклят этот поганый городишко и то жуткое пойло, которое, по слухам, местные гонят из рыбьих голов) не прошли даром. Солдаты там не только учились ходить под парусами или грести, но и – судя по тому, как стремительно они покинули свои суденышки, едва те коснулись берега, при этом даже умудрившись не замочить пороховые заряды в своих мушкетах, – отрабатывали высадку на берег. Тот, у кого после высадки мушкет давал осечку, лишался дневной порции выпивки, что весьма стимулировало как желание тренироваться, так и умственную деятельность. Плодом последней стало появление специальных затычек на стволах и промасленных тряпок, обмотанных вокруг замка и полки.

Затем одно капральство ушло к дороге, чтобы перекрыть выход из деревни. Второе двинулось непосредственно по тропе, сгибаясь под тяжестью каких-то тюков. Остальные солдаты предприняли стремительную, но молчаливую атаку на небольшой форт, стоявший примерно в полукилометре от места высадки.

Прошляпивший вражеский десант часовой, прятавшийся от дождя в будке над воротами, так толком и не вышел из полудремы, когда кинжал сержанта Йоовика дотянулся до его сердца. В результате подобной беспечности треть защитников форта была заколота во сне, треть успела выскочить из казарм, чтобы наткнуться на штыки нападающих, а уцелевшие весьма благоразумно предпочли сдаться. Рота Бида отрабатывала это нападение в течение почти трех месяцев на специально построенном макете форта, чертеж и план которого предоставил сам военный министр Риишлее, так что операция была проведена без единого выстрела и обошлась без потерь.

Конечно, чуткие уши рыбаков не могли не уловить поскрипывания снастей больших кораблей, вошедших в бухту. И уж тем более не остались незамеченными звуки высадки на берег целых трех полков тооредаанской пехоты.

Но староста, бросившийся было в сторону крепости, дабы предупредить тамошний гарнизон, наткнулся на выставленный пост. Будучи отловлен охранявшими выход на дорогу вражескими солдатами, рыбак был «благословлен» парой оплеух и одним пинком под зад, после чего с чувством выполненного долга вернулся домой. Спустя месяц он даже пытался выпросить себе у Совета республики какую-нибудь награду, весьма живописно описывая полученные раны. Увы, но один из советников, будучи лекарем по специальности, лишь хмыкнул, перечитывая слезное описание, и, вынеся вердикт: «Даже с половиной этих ран не выживают», – бережно сложил послание и забрал себе, дабы повеселить приятелей.

Скоро рыбаки поняли, что ни они сами, ни их скромные хижины вовсе не интересуют пришельцев. Они было забеспокоились, когда сошедшие с кораблей моряки начали отвязывать их лодки и сгонять на одну стоянку. Но командовавший этим предприятием морской лейтенант пусть и в несколько грубой, но зато весьма доходчивой форме заверил обеспокоенных граждан Кредона, что их лодки королевству Тооредаан нужны не больше дерьма …Небесного Верблюда. И если все жители будут сидеть тихо по своим домишкам примерно пару дней, вскоре они получат свое имущество обратно. А вот коли кто-то посмеет хоть рыпнуться или попробовать сбежать из деревни, лодки сожгут все до единой.

Лодка для рыбака была всем. Так что староста и наиболее авторитетные мужики поселка клятвенно заверили, что будут сидеть тихо. И, надо сказать, обещание свое исполнили. Как, впрочем, и тооредаанцы. Сошедшие на берег солдаты не только не бросились разорять нищие рыбацкие хижины, но и ни одной бабе юбку не задрали. Они были заняты чем-то другим. А именно – выгружались с трех вошедших в бухту кораблей сами, сгружали на берег какое-то барахло, поднимали его на плечи и уходили по дороге. Им явно было не до рыбацких «богатств».

Тем временем капральство, направившееся к крепости самым первым, уже достигло своей цели. Огромная стена, преградившая проход, выглядела как часть окружающих ее гор, – сложенная из таких же камней и такая же молчаливая и вымершая. Лишь в надвратной башне, в бойнице, можно было заметить отблеск пламени. Видимо, там располагалась караулка, где люди бодрствовали даже ночью. Но в остальном гарнизон, находившийся на территории, куда уже три сотни лет не ступала вражеская нога, был беспечен и явно не ожидал нападения.

– Ну, Гаарз, – бросил сержант Доод, утирая пот со лба, выступивший от быстрого движения даже в эту весьма прохладную ночь, – теперь ваша очередь показывать, за что вы получаете двойное сержантское жалованье.

– Не боись, сержант, – весело ответил ему Гаарз. – Покажем! Дай только Киншаа с запалами подтянется. Лейтенант оу Заршаа, – продолжил он, повернувшись к офицеру, – нам бы парочку солдат посмышленее.

– Доод, выдели, – коротко приказал оу Лоик Заршаа, которого просто распирало от счастья при мысли о полученном задании. Не зря он всеми правдами и неправдами пробивался в роту Бида, ради чего ему даже пришлось пожертвовать очередным продвижением по службе. – Потом расставь посты: один – на дорогу, в сотне саженей отсюда, и по два в обе стороны. Только помни: чтоб ни звука!

Гаарз, Киншаа и пара матерых гренадеров, имевших немалый опыт в подобных делах, тем временем отошли чуть в сторону от ворот, дабы не привлекать внимания охраны. Сначала Гаарз и Киншаа спустились в сухой и неглубокий ров, потом туда осторожно начали спускать на веревках бочонки с порохом, обернутые толстыми соломенными матами, чтобы приглушить звуки удара.

У всех четверых поверх сапог были надеты специальные мягкие galoshi, а всю амуницию, которая хотя бы теоретически могла звякнуть или загреметь, они оставили наверху.

Затем по закрепленным сверху веревкам в ров спустились два других подрывника. А Киншаа и Гаарз с обезьяньей ловкостью вскарабкались на противоположную стену, сбросили веревки и начали поднимать с их помощью бочонки с порохом. Потом долго и нудно переносили заряды и особым образом складывали их возле ворот в крепость, стараясь при этом производить как можно меньше шума.

Готор не зря столько времени учил их подрывному делу. У Киншаа так и вообще обнаружился к этому занятию немалый талант, густо замешанный на страсти. Бандиты Готора частенько подшучивали над ним: мол, ради того, чтобы в очередной раз что-нибудь взорвать, Киншаа даже готов сбежать от молодой жены. Пороховые заряды были заложены правильно, и даже придирчивый Готор не смог бы сделать лучше.

Когда примерно спустя полчаса по окончании работ, под утро, в самое идеальное для начала штурма время, из тумана к крепости подошел вестовой с поста на дороге с сообщением, что первый батальон Шестого Гренадерского стоит в трех сотнях саженей ниже и готов атаковать, да и все остальные силы тооредаанского десанта буквально на подходе, лейтенант оу Заршаа отдал приказ, и Киншаа поджег фитиль.

Еще минут сорок прошли в ожидании. За это время огонь успел добежать по особому, не боящемуся влаги фитилю до запалов и рванул пороховые заряды. Первый заряд, довольно слабый, перерубил цепи подъемного моста. Второй, основной, снес ворота. И в крепость ринулись имеющие уже немалый опыт по захвату фортов гренадеры Шестого полка, спешно занимая стену и беря под контроль бастионы с находящейся на них артиллерией.

Растерянный и явно не ожидавший нападения гарнизон тем не менее смог на удивление быстро организоваться и дать отпор неизвестным захватчикам. По всему было видно, что крепость охраняли опытные солдаты, возможно, досыта наглотавшиеся зарданской пыли или отмахавшие немало верст по степям и лесам Северных Земель.

Но стены и бастионы к тому времени уже вовсю контролировали тооредаанские гренадеры, а сквозь распахнутые ворота к ним продолжала подходить подмога. Кредонцы отбивались отчаянно и беспощадно, щедро обагряя своей и вражеской кровью каждую пядь земли, что вынуждены были отдать врагу. Драться приходилось за каждый дом, казарму или сарай. Даже длинный солдатский нужник превратился в настоящую крепость. Сложенный, как и все остальные местные строения, из камней, он отлично защищал от пуль. Окошечки под потолком, сделанные для вентиляции, играли роль отличных бойниц. А палившие из этих окон солдаты не только метко стреляли, но и весьма искусно использовали все преимущества своей позиции. Только когда штурмующие подтянули пару пушечек, сделанных по типу тех, что применяли сами кредонцы, удалось задавить защитников сортира огнем.

Лишь спустя пару часов после начала атаки последние очаги сопротивления были подавлены. Из целого батальона, составлявшего гарнизон крепости, в живых остались лишь тринадцать защитников. Все они имели ранения, четверо были без сознания.

– …Небесный Верблюд!!! – не без восхищения заметил генерал оу Дезгоот, входя в захваченную крепость и оглядывая груды трупов своих и чужих солдат, лежащие на плацу или свисающие из окон. – Это были достойнейшие вояки. Узнайте, что за полк. Зуурские егеря? Как же, как же, слышал. Не зря им был присвоен титул «бессмертные» – даже умирая, они оставляют о себе память, что живет в веках, так написано на их знамени. Кстати, где оно? В том смысле, где остальной полк? Если такие же охраняют и основную крепость, боюсь, нам придется очень туго!