– Да я их всех на дуэль вызову! – пылко возопил Ренки. – Да как они посмели позорить имя королевского чиновника, предъявляя столь немыслимые требования?! И кому – лишившейся единственного родителя девице!

Сироте! Какая чудовищная подлость! Я, конечно, понимаю, что в жизни все бывает… Но это уж совсем!

– Спокойно, Ренки, – весело глядя на друга, сказал Готор. – В некотором роде все это закономерно и логично. Коли девица не сумеет удержать свое богатство в руках, так и управлять она им не сможет. Вот кое-кто и пытается заранее подобрать то, что, по его мнению, все равно выпадет из ее рук, облегчив ношу с помощью, как я это называю, административного ресурса. Однако не надо забывать, что у нас этот ресурс тоже есть, и куда похлеще, чем у них. Так что, Одивия, считайте, что все ваши проблемы в скором времени будут решены.

В Фааркоон они въехали поздно ночью и, дабы не ломиться в столь неподходящее время в домик знакомой вдовы, остановились в самой дорогой гостинице города – статус обязывал. А чуть свет (благо купцы – ранние пташки) направились навестить Одивию Ваксай.

Хозяйка Торгового дома приняла их с любезностью, однако на ее лице читалось, что мыслями она сейчас находится довольно далеко от своих гостей. Да и вообще юная девица выглядела слишком озабоченной и какой-то осунувшейся. А через ее чело уже пролегла совершенно неуместная морщинка, словно бы Одивии приходилось слишком часто хмуриться. Видно, управление Торговым домом оказалось несколько более сложной задачей, чем представлялось ей раньше.

– Рада вас видеть, судари, – с явно притворной любезностью заметила Одивия. – Благодарю, что сочли возможным навестить…

– Мы не с визитом вежливости нагрянули, – тепло улыбнулся Готор и, сразу взяв быка за рога, добавил: – У нас деловое предложение.

– Вот как? – преобразилась Одивия. – И что за дело?

– Брандеры немного иной конструкции, – ответил Готор. – И, как обычно, все это должно оставаться в тайне.

– Увы, судари, – нахмурившись, сказал Одивия. – Сейчас у меня возникли некоторые сложности, и я не совсем могу распоряжаться на собственной верфи.

– Какие-то проблемы? – чуть удивился Готор. – Мы можем помочь…

– Не думаю, – перебила его Одивия, – что это в ваших силах.

– Ну, может, и не в наших, – усмехнулся Готор. – Но полагаю, военному министру, первому советнику короля и старшему цензору это будет по силам.

– Только какое ему дело до меня? – вымученно улыбнулась Одивия. – Едва ли он знает о моем существовании.

– Вы ошибаетесь, – влез в разговор Ренки, которому унылая Одивия нравилась еще меньше, чем язвительная и колкая. – Он лично упомянул в разговоре, что решит ваши проблемы. И, признаюсь, я думал, что уже… Так что происходит?

– Наш фааркоонский магистрат наложил арест на мою верфь, якобы за некие несуществующие долги. Я точно знаю, что никаких долгов нет, ибо сама вела всю бухгалтерию! Я уже говорила вам, что моя верфь – самая большая и прибыльная на сотни миль вокруг. И некоторые считают, что после смерти моего отца она должна принадлежать именно им. И они не стесняются применить для этого свою власть.

– Но почему вы не пойдете в суд? – удивился Ренки. – Королевский судья не допустит такого произвола.

– А ему и не надо ничего допускать, – с деланым спокойствием ответила Одивия. – Тем более что он и сам в доле с этими мошенниками. Он просто затянет разбирательство, насколько понадобится. А к тому времени, когда мне удастся доказать, что никаких долгов нет, рабочие разбегутся, а неустойки за невыполненные заказы накопятся, и те, кто заказал мне постройку трех больших кораблей как раз накануне всех этих неприятностей, спокойно заберут верфь себе, теперь уже за реальные долги. А я еще, как полная дура, радовалась, когда получила эти заказы. Жутко гордилась, что даже в наши тяжелые времена моя верфь не пустует.

– Судья и королевские чиновники вершат такую несправедливость? – не мог поверить в очевидное оу Ренки Дарээка. – Нет, я понимаю еще – какие-нибудь купцы-прохиндеи… Ну или чиновник возьмет взятку за то, чтобы посмотреть сквозь пальцы на мелкое жульничество и контрабанду. Но судья! И королевские чиновники! Это подлость!

Возмущению Ренки не было предела. Он даже пообещал, что вызовет всех обидчиков девицы на дуэль. Готор же в ответ на это только усмехнулся и обратился к Одивии:

– Ваша верфь – предприятие стратегического для государства значения. И мы ее в руки разных там прохиндеев не отдадим. Однако действовать надо тонко, чтобы не выдать излишней заинтересованности в верфи самого Риишлее. Так что не будем торопиться и уж тем более вызывать кого-либо на дуэль. Хотя…

– Да, жаль, что старшего дознавателя оу Огууда перевели в армию, – задумчиво сказал Готор, выходя из здания Тайной службы. – Нет, конечно, там тоже нужны дельные люди. Но вот эти новые ребята мне что-то совсем не понравились. На словах, конечно, поддакивают и едва ли не руки готовы целовать, а в глазах та еще подляна таится. Чую, особо помогать нам они не стремятся. Мы ведь не можем им прямо объявить, для чего нужны верфи, младший цензор оу Чаариис нам это настоятельно не рекомендовал. А за просто так частные интересы каких-то там людей даже не из их службы они отстаивать не захотят. Они вообще с местными… шалунишками вполне могут быть в доле…

– Это просто невероятно! – пылко возразил Ренки. – Тебя послушать, так…

– Так оно и есть, друг Ренки, – печально сказал Готор. – Не хочу тебя обижать, но что-то сильно прогнило в Тооредаанском королевстве. Неужели ты этого еще сам не понял? Вспомни хотя бы армию! Сколько мы ценного барахла разным интендантам перетаскали, только чтобы с голодухи или от поноса не подохнуть? Даже чтобы нормальный порох и свинец получить, и то приходилось кого-нибудь подмазывать.

– Но… – набрал Ренки полные легкие воздуха для речи в защиту порядков любимого королевства.

– Знаю все, что ты скажешь, – спокойно ответил Готор, сбив его речь на самом взлете. – И знаю почему. Но факт есть факт: вашим чиновникам платят недостаточно и слишком плохо их контролируют, а власть у них довольно большая. Поверь мне как историку-недоучке – это идеальная почва для распространения коррупции.

– Так что же делать? – растерялся Ренки, который (надо это признать) к ученым знаниям Готора относился с некоторым благоговением, как дикарь к откровениям шамана, и даже не пытался их оспаривать.

– Тут все очень сложно, – задумчиво ответил Готор. – Полностью победить коррупцию, конечно, никому не удавалось, но взять ее под контроль вполне возможно. В идеале это должен быть очень требовательный запрос правящего класса. Увы, не наш случай. Большинство чиновников, за исключением самых мелких, – благородные оу. На одну Тайную службу надежды возлагать тоже не стоит. Исключительно методами спецслужб эти вопросы никогда не решались. Просто в конечном итоге коррупционные деньги меняли направление и начинали течь немножко в другой карман. Может, дать больше самоуправления купечеству и ремесленным цехам? Так сказать, создать противовес власти чиновничества? Если совместить все усилия, организовать хорошую пропагандистскую кампанию… Глядишь, лет за десять что-нибудь да и получится!

– А что нам делать сейчас? – совсем уж растерялся Ренки, откровенно испуганный задумчивым бормотанием Готора. – Мы десять лет ждать не можем. Нам и десяти дней ждать нельзя!

– Да сейчас это не проблема, – махнул рукой Готор. – Крыша у нас самая высокая, и мы с нее вполне можем пренебрежительно поплевывать на все остальные крыши в окрестностях. Только жалко на это время тратить. Главная наша проблема в том, что показывать интерес Риишлее к данным верфям никак нельзя, так что придется придумать что-то другое. Слушай, – внезапно просиял Готор, – а может, тебе того… жениться на Одивии? Ну или просто, – добавил он, увидев как вытянулось лицо приятеля, – обручиться там или еще чего, я с вашими брачными церемониями пока не очень-то знаком. А что? Смотри, как здорово выходит! – спешно продолжил он, пока Ренки набирал в легкие воздух для ответа. – Тогда ты за верфи бьешься не по указу Риишлее, а фактически на правах законного хозяина. И старший цензор выступает уже не как заинтересованное лицо, а в роли твоей личной крыши. Даже этот, – кивнул Готор в сторону здания Тайной стражи, – которого на смену дознавателю Огууду прислали, сейчас небось думает, что мы за знакомую вступились. А значит, неизвестно еще, насколько настойчивы будем в своих требованиях и как высоко готовы пойти, чтобы помочь чужой нам девице. Может, если немного проканителить с этим делом, нам скучно станет и мы сбежим, найдем что-нибудь более интересное. А вот если он поймет, что это дело семейное… Тут уж волей-неволей придется считать свои шансы против тебя в серьезной войне! И с учетом фактора Риишлее, думаю, местный сыскарь предпочтет перебежать на твою сторону.

– Но ты забываешь все время! – возопил Ренки. – Руки Одивии добивается наш однополчанин оу Заршаа! И мы не вправе…

– Да сдался тебе этот оу Заршаа! – отмахнулся от друга как от назойливой мухи Готор. – Я спрашивал у Одивии, она этого Заршаа в упор женихом не видит. И правильно делает, потому как нормальной жизни у нее с ним не будет. Вернее, как раз и будет «нормальная»: в светлом тереме, за пяльцами и каждые девять месяцев – роды. Впрочем, ладно, – сбавил он тон, увидев непоколебимую физиономию Ренки. – В принципе, с некоторым натягом, и оу Заршаа подойдет. Типа мы в его интересах действуем. У него ведь, кажется, семейка довольно влиятельная?

– Его мать была близкой подругой королевы-матери. Да и их род, по рассказам Лоика, весьма плотно обосновался при дворе. Но, – задумался Ренки, – согласится ли на это сама Одивия?

– А какие проблемы?

– Ну, приняв, пусть и через нас, покровительство оу Заршаа, она тем самым как бы признает законность его притязаний. А ты ведь сам знаешь, какая она гордячка.

– Ох как же с вами сложно, – даже замотал головой Готор. – Ладно. Пойдем спросим ее саму.

– Сударь, да я лучше верфь потеряю! – возмутилась Одивия. – Я в общем-то против вашего товарища ничего не имею. Он довольно приятный и остроумный собеседник, но вот в роли мужа…

– Может, тогда Ренки? – начал было Готор.

– Сударь, – впервые за последнее время искренне рассмеялась Одивия. – Если в ваши планы входит снять офицерский мундир и устроиться работать свахой, настоятельно рекомендую одуматься. Вы меня впариваете, как залежалый товар. Это, хи-хи, не только оскорбительно, но и непрофессионально. Мне казалось, что у вас достаточно влияния, чтобы помочь мне и без попыток сбагривать замуж, – добавила она уже вполне серьезно. – Если нет – спасибо за попытку, но я обойдусь своими силами.

– Да как раз в том и проблема, что мы должны помочь вам, не показывая, что в этом есть некий государственный интерес. А с другой стороны, неизвестно, смогли бы мы вам так помочь, если бы у государства тут не было своих интересов, – разъяснил дилемму Готор. – И сделать нам все это надо достаточно быстро, иначе верфь не успеет выполнить заказ военного министерства и Риишлее будет сильно недоволен! Есть, впрочем, еще один вариант, – задумчиво пробормотал Готор после минутного молчания. – Но вы должны очень сильно доверять нам.

– Считайте доверяю, – кивнула Одивия. – Так что вы можете предложить?

– Продайте верфь нам. Ну, скажем, за одну монету. А потом, когда мы решим все проблемы, выкупите ее обратно за ту же цену.

– Знаете, оу Готор, – недолго подумав, ответила Одивия. – С этим я, пожалуй, соглашусь. Только вот… Без обид, но лично вы – явный прохиндей! Можете считать это комплиментом. И хотя мои человеческие инстинкты говорят мне, что вам можно доверять, их купеческие собратья кричат, что нельзя соглашаться ни в коем случае. Но вот вашему другу я, пожалуй, доверюсь – уж он-то обманывать точно не станет!

Странно, но последняя фраза, как показалось Ренки, была отнюдь не комплиментом, а скорее даже сильно наоборот.

Откладывать дело в долгий ящик было нельзя. И потому троица немедленно направилась в Торговую палату, дабы заверить сделку. Благо ее председатель был одним из купцов, сделавших заказ на постройку кораблей и планирующих прибрать верфь к рукам.

– Это невозможно, сударь, – отбросив документ о продаже, как будто он был вымазан дерьмом, заявил Готору председатель палаты, почтенный купец Рииг. – Возможно, госпожа Ваксай от вас утаила, но сейчас на верфи висит большой непогашенный долг и всякие сделки с данным объектом заморожены.

– Чудесно, – сказал Готор. – Я готов выплатить этот долг прямо сейчас. Сию минуту.

– Шестьдесят тысяч корон? – недоверчиво переспросил почтенный Рииг. – Они у вас с собой?

– Нет конечно. Заплачу, когда будет время. Или вы мне не доверяете?

– Но так дела не делаются! – возмутился Рииг. – Я конечно…

– Напомню, – холодно произнес Готор, глядя на председателя словно на посмевшую заговорить в его присутствии букашку. Спина его при этом выпрямилась как у истинного оу, а в глазах появилась такая смесь надменности и свирепой ярости, что даже Ренки поневоле испытал некий трепет. – Эта корона на моем погоне означает высшую степень доверия самого короля! А какой-то купчишка смеет сомневаться в моей честности?

– Я ни в коей мере не… – забормотал почтеннейший Рииг.

– Поздно, – прервал его Готор, и его глаза внезапно сверкнули такой дикой злобой, что председатель невольно отшатнулся. – Оскорбление уже нанесено. Ренки, напомни-ка мне: я имею право вызвать этого жирного борова на дуэль?

– Только с разрешения своего непосредственного начальника, – четко отрапортовал Ренки, потрясенный переменой, произошедшей в Готоре.

Нет, он и раньше его видел и строгим вождем, и даже свирепым и безжалостным воином. Но сейчас перед ним сидело какое-то жуткое сочетание злобы, надменности и жестокости.

– Человек благородного звания может бросить вызов представителю низшего сословия, – продолжил Ренки, с трудом заставляя свой голос звучать спокойно, – испросив на то разрешение своего сеньора либо воинского начальника. Но зачем тебе марать свой клинок? Можно подать в суд. Кажется, за подобное оскорбление полагается пятьдесят плетей.

– Ну-у-у, друг мой, на каторгу я попал отнюдь не за то, что скрупулезно следовал разным кодексам и законам. – Готор рассмеялся, и Ренки почувствовал, как у него мороз пробежал по коже. – И, может, мне самому хочется замарать свой клинок кровью разных там хамов. А что касается Риишлее, думаю, он разрешит мне удовлетворить эту маленькую прихоть. В конце концов, помнишь, что он говорил, когда мы с ним обедали в последний раз?

Вспомнить что-то, подходящее под этот случай, из того, что говорил всесильный Риишлее во время их последнего совместного обеда (приглашены были все участники предстоящей операции, дабы не отвлекаться от обсуждения, но в устах Готора это прозвучало как упоминание о дружеской пирушке), Ренки не смог, но ему хватило ума кивнуть с понимающим видом.

– Я не… ик… судари… Вы не… Это не совсем… Готов… ик… принести извинения, – лопотал бледный как мел и испуганный до икоты Рииг, наконец осознав, с кем связался.

Высшее доверие короля, сословная разница… В последнее время такое случалось нечасто, но еще лет сто – сто пятьдесят назад любой оу безнаказанно мог заколоть простолюдина, если сочтет себя им оскорбленным или просто будет подходящее настроение. А ведь законы с тех пор фактически не изменились, просто нравы смягчились, да и купцы приобрели чуть больше веса в государстве.

И мало этой невероятной злобы в глазах, так еще и упоминание о каторге! История о том, откуда взлетел этот таинственный оу Готор до нынешних высот, отнюдь не была тайной. А на каторгу, как известно всякому добропорядочному купцу, просто так не попадают. И наконец, всесильный Риишлее, олицетворяющий почти абсолютную власть в королевстве. Слухи о том, что эти два новых жителя окрестностей Фааркоона числятся у него в любимчиках, давно уже курсировали по городу, обрастая абсолютно невероятными подробностями. Было даже две партии, рьяно спорящие друг с другом относительно того, кто именно является незаконнорожденным сыном Риишлее: оу Готор или оу Дарээка. Голос третьей партии, утверждавшей, что они братья, просто от разных матерей, почему-то во внимание принят не был, хотя и тоже звучал время от времени.

– Ладно… Так и быть, – снизошел Готор до писка председателя Риига. – Живи! Но я меняю условия. Первое – долг наличными вы получите только после решения суда. Если он, конечно, сочтет этот долг законным. И второе – те корабли, постройку которых вы, кажется, заказали… К работам приступят только после того, как выполнят… э-э-э… какие-нибудь другие заказы. А вы подождете, – добавил Готор, очень мстительно поглядывая на председателя и словно бы на ходу придумывая, чем бы еще его уязвить. – Их цена повышается, ну, допустим, процентов на двадцать. И, ясное дело, вы не вправе отказаться от сделки, уж я об этом позабочусь!

– Хорошо, – яростно закивал достопочтенный Рииг, в данный момент радующийся спасению жизни, на фоне чего потеря денег казалось лишь досадной мелочью. – Но я… Тут ведь замешаны и другие люди! Королевские служащие, например, судья.

– Объясняйтесь с ними сами, – холодно и надменно ответил Готор. – Но я хочу, чтобы верфь заработала уже сегодня вечером. Каждого, кто вздумает мне помешать, я просто убью, и мне за это ничего не будет! Надеюсь, вы меня поняли? Вот и чудесно.

Готор встал и вальяжной походкой вышел из кабинета. Ренки и Одивия последовали за ним в полном молчании.

– Ух, – сказал Готор, очутившись на улице. – Кажется, сработало. Этот Рииг оказался слабаком. Но, думаю, стоит закрепить успех, наведавшись, допустим, к судье. Если на купцов и чиновников Рииг сможет надавить и сам, то, боюсь, с судьей все-таки придется объясняться нам.

– Вы собираетесь так же угрожать ему смертью? – холодно осведомилась Одивия.

– Насчет смерти не уверен, – задумчиво ответил Готор. – Но угрожать, видимо, придется, чтобы не выйти из роли.

– Роли? – еще холоднее переспросила Одивия. – Если это всего лишь игра, то, пожалуй, вы лучший из актеров, которых я когда-либо видела!

– Ну… – даже будто бы засмущался Готор. – Мои учителя меня, признаться, хвалили.

– Так это правда была игра? – осторожно переспросил Ренки.

– Вас учили быть актером? – удивилась Одивия.

– Ясное дело, игра! – даже возмутился Готор. – Попытался изобразить своего дедушку ну и парочку kinoshnyh злодеев. Хотя с дедушкой… Знаешь, кажется geny тоже роль сыграли, внезапно такое накатило. Я ведь тебе про него рассказывал.

– А что такое kinoshnyh и geny? – все еще настороженно поглядывая на Готора, уточнила Одивия.

– Первое – это что-то вроде театра. А второе – наследственные черты характера, в данном случае.

– Да уж… Не хотела бы я тогда повстречаться с вашим дедушкой, – уже чуть более расслабленно сказала Одивия, к которой, кажется, начало возвращаться доверие к ставшему похожим на самого себя «деловому партнеру».

– Гы-гы, это точно, – усмехнулся Готор. – Вот уж кто был истинным оу. Теперь таких не делают. Собирался завоевать весь мир с помощью племени таких же головорезов, как и он сам. Увы, в самом начале пути нарвался на кого-то покруче себя. Но дедушку это не сломило. Впрочем, не будем об этом. Пойдем, Ренки, поговорим с судьей. Одивия, вам, я думаю, с нами идти не стоит. Такие люди, как судья, возможно, и стерпят оплеуху от нас. Но вам присутствия при этом не простят! Лучше бросьте клич, пусть ваши рабочие завтра выходят на работу. И созовите мастеров-корабелов. Мы потом зайдем на верфь. Или лучше к вам в контору? Не важно… Принесем чертежи того, что предстоит сделать, чтобы завтра с утречка уже и приступить. И так уже кучу времени потеряли!

– Ты здорово разобрался с этой проблемой, – уважительно заметил Ренки, когда они спустя два часа выходили из дома судьи.

Готор опять играл своего дедушку, правда, не столько свирепого, сколько хитрого и коварного, при этом козыряя знакомством с Риишлее и другими известными людьми, включая генерала оу Крааста.

Судья оказался покрепче купца и пугаться до икоты не стал. Но зато проявил хорошо развитое чутье и смекалку. Быстро оценив размеры «предъявленной крыши» (определение Готора) и решительный настрой двух довольно известных в городе, да и во всем королевстве героев, он благоразумно заверил приятелей:

– Это, видимо, какое-то недоразумение. И я конечно же предприму все усилия, чтобы правда и справедливость восторжествовали.

Потом судья даже пригласил их отобедать «в знак примирения», и, к некоторому возмущению Ренки, Готор приглашение принял. За обедом хозяин дома любезничал, расспрашивал о войне и столичной жизни. Причем даже Ренки сумел догадаться, что он исподволь пытается установить истинные границы влияния своих гостей на сильных мира сего.

Готор болтал, спокойно упоминая людей известных и знатных, кое-кого даже умудрившись назвать просто по имени, будто они являются его старыми друзьями. Причем речь его текла столь плавно и естественно, что даже очень опытный наблюдатель не заподозрил бы подвоха.

А Ренки сидел в городом молчании, всем своим видом показывая, как не нравится ему это «примирение» и что он бы предпочел решить этот вопрос с помощью своей шпаги. И это была вовсе не игра.

– Эх, Ренки, – печально заметил Готор. – По сути-то я проблему не столько решил, сколько усугубил. Побеждать бандита бандитскими методами и отвечать произволом на произвол… Возможно, это и хорошо для отдельного случая, но в целом… Коли уж судьба выбрала для меня Тооредаан чем-то вроде новой родины, все-таки хотелось бы, чтобы у королевства было больше шансов выиграть эту войну. И еще хотелось бы добиться хорошего уровня жизни тут не только для нашей банды, но и для всего остального народа. И вовсе не потому, что я такой справедливый и честный. Просто нельзя остаться чистеньким, живя в клоаке… Ну да ладно. Если будет возможность, поговорю об этом с Риишлее. А пока у нас есть дела поважнее.