Глава 26
СМЕРТЬ ПОСЕЛИЛАСЬ В ГОРАХ
Даже прибыв на авиабазу в окрестностях Моздока, они так и не узнали, почему их среди ночи собрали по тревоге и снова отправили на Кавказ. Сводную роту «Финиста» разместили в свободной казарме учебного центра. Организовав размещение личного состава, Каростин собрал офицеров в столовой. Они наскоро обсудили ситуацию и пришли к выводу, что спецназ подтянули на случай осложнений в соседней Чечне. Самой правдоподобной казалась версия Рубцова: командованию стало известно, что полевые командиры из числа «непримиримых» готовят рейд в Дагестан, поэтому решено устроить ловушку для террористов.
— Ясно одно, — задумчиво подытожил Каростин. — Ожидаются серьезные события. Генерал послал сюда лучших людей, кого я всегда беру на самые важные дела.
— Предстоит солидное кровопускание, — согласился Барханов. — Тяжелого оружия прихватили больше обычного, офицерам «Гномов» раздали.
Атилла похлопал себя по левому боку, где на поясе висела кобура тяжеленного револьвера ОЦ-22 «Гном» калибра двенадцать и семь десятых миллиметра. На коротких дистанциях выстрел этого оружия пробивал индивидуальные средства защиты любого класса.
Поздно ночью, когда стекавшая с горных вершин прохлада разогнала прогретый за день воздух, появились Жихарев и Ваха Даламов. В штабной комнатке начальник ФУОПИ быстро изложил суть намеченной на завтра операции:
— Наши правители подписали мир с чеченцами. Для нас важно другое: боевые действия прекращены, войска выводятся, но никто не поднял вопрос о пленных.
Когда все наши части уйдут, у этих людей не останется надежды на спасение.
Он показал на карте селение Хасали, рядом с которым был развернут крупнейший чеченский концлагерь, где содержалось порядка семисот военных и гражданских заложников. Лагерь охранял сильно потрепанный за время последних боев полк в составе четырехсот боевиков, имевших на вооружении бронетехнику и зенитные средства. Кроме них в селении оставалось до шести тысяч мирных жителей.
Объект планировалось взять одновременной атакой с земли и воздуха. Инструктаж дополнил Ваха:
— По нашим данным, послезавтра в район Хасали будет передислоцирована бригада из Грозного, и тогда для захвата концлагеря придется проводить широкомасштабную войсковую операцию, на которую Москва санкции не даст.
— Другими словами, атакуем завтра, — подвел итог Жихарев.
Поговорить с Вахой удалось только на следующий день, когда они в полной экипировке маялись возле вертолетов в ожидании сигнала к вылету. Майор выглядел ужасно, словно находился на грани нервного срыва. Он без перерыва курил и отвечал на вопросы односложно, а потом вдруг, будто его прорвало, Даламов принялся рассказывать о терроре, который развернули вернувшиеся в города боевики:
— Они убивают всех, кто сотрудничал с прежней администрацией. Всех, кто был хоть как-то связан с федеральными властями. Возрождена средневековая дикость — суд по законам шариата. Думаешь, они верят в Аллаха? Черта с два — никто из них даже в руках Коран не держал. Прикидываются исламистами, чтобы покрепче власть ухватить и выкачивать нефтедоллары. А Москва в очередной раз предала самых верных своих союзников…
— Что собираешься делать дальше?
Ваха пожал плечами и отшвырнул наполовину выкуренную сигарету. Потом проворчал:
— Уйдем в соседнюю республику, будем продолжать борьбу. Со мной пойдут многие, кого эти бандиты объявили вне закона. Нам терять уже нечего…
Отвернувшись, майор направился к своему подразделению — взводу спецназа упраздненного управления ФСБ по Чеченской Республике. Проводив друга взглядом, полным сострадания, Сергей вернулся к своим «финистам». Рубцов доложил:
— Командир, только что поступило предупреждение. Через десять минут начинается посадка первой волны.
— Давно пора… Атилла, поди за мной.
Он отвел увешанного броней и оружием снайпера за вертолет, где их никто не видел, и без предупреждения метнул в капитана кинжал. Не долетев примерно полметра до титановых пластин нагрудного панциря, смертоносный кусок металла испарился с яркой вспышкой.
— Что за шутки? — Барханов недоуменно поднял брови.
— Жалко ножик, но погиб он за благое дело. Мы выяснили, что ты тоже защищен силовым полем. Стало быть, Мозг Станции окончательно признал тебя Посвященным и включил в состав Персонала.
— Приятно слышать…
— Полностью разделяю твою радость. И еще запомни: эта деревня расположена в горах неподалеку от приемопередатчика.
— Могут возникнуть осложнения? — Атилла насторожился.
— Где-то по соседству наверняка слоняется фурбен своей шайкой. Когда разберемся с концлагерем, я отправлюсь в горы и уничтожу эту инопланетную гадину.
Чеченцы не ждали нападения. Дети гор наивно верили, что нарушать соглашения дозволено только им. Вдобавок командование боевиков надеялось на внедренных в окрестности Кремля платных осведомителей, которые заблаговременно оповещали Грозный о любой опасности. Однако сегодняшнюю операцию организовала Межведомственная комиссия по борьбе с терроризмом, умевшая пресекать утечку информации.
Ударные вертолеты вышли к Хасали на малой высоте, внезапно появившись над самыми крышами, и разрядили ракетные контейнеры. Шквал неуправляемых реактивных снарядов накрыл разведанные мишени: скопления боевой техники, склады снаряжения, сторожевые посты, а также дома, в которых размещалась живая сила противника.
Двухместные Ми-28, которые в странах НАТО уважительно называли «разрушителями», остались в воздухе, расстреливая метавшихся внизу боевиков, а эскадрилья «крокодилов» Ми-24 приземлилась, высадив первую волну десанта.
Цепочки спецназовцев устремились в атаку, кося очередями не успевших оправиться от паники врагов. Ударные группы «Альфы» устремились к концлагерю, имея задачу нейтрализовать охрану и освободить пленных, а Сергей повел «финистов» на деревню. От его подразделения требовалось обеспечить безопасность плацдарма со стороны селения.
Стремительным броском они закрепились на гребне каменистой высоты, торчавшей примерно посередине между концлагерем и жилыми домами Хасали. Засевший в деревне противник уже немного опомнился, и сопротивление принимало организованный характер. В разных концах селения заговорили самоходные зенитки, — кажется, после ракетного обстрела уцелели три «Шилки», а также одна или две «Тунгуски».
«Крокодилы» уже улетели за второй волной десанта, и в небе висели только Ми-28, которые израсходовали большую часть боекомплекта, а потому обрабатывали наземные цели автоматическими пушками. Выпущенная из деревни ракета поразила один из «разрушителей». Горящая машина жестко приземлилась недалеко от холма, на котором обосновались «финисты».
— Кулебякин, возьми двоих — и бегом туда, вытащи вертолетчиков, — скомандовал Сергей.
Оставшиеся Ми-28, расстреляв все снаряды, вернулись на кизлярский аэродром.
Из Хасали вытянулась колонна — два БТР-80, танк Т-72У и грузовик, следом за машинами бежали пешие боевики — человек сорок. Потом показался еще один грузовик с живой силой. Этот ударный кулак явно нацелился на подмогу охране концлагеря.
Не дожидаясь приказа, «финисты» навели на дорогу «Валторну». Первая реактивная граната разорвалась о башню танка, вторая ударила в борт. Тяжелая гусеничная машина остановилась, выплеснув из всех своих щелей язычки пламени и струйки черного дыма. Колонна расползлась по полю, бронетранспортеры открыли огонь по высоте, а пехота неторопливо двинулась в атаку, короткими перебежками приближаясь к позициям спецназа.
Это был долгий и нудный бой. Вокруг рвались малокалиберные снаряды. «Валторна», методично выбрасывая гранату за гранатой, подожгла оба бронетраснпортера и грузовики. Сергей методично ловил в оптический прицел подползавших боевиков и бил длинными очередями. Противник очень умело пользовался естественными укрытиями, поэтому порой приходилось тратить целый магазин, чтобы прикончить одного вражеского пехотинца. Немногим успешнее поражали противника снайперы. За полчаса интенсивной перестрелки подполковник уложил пятерых, а всего на камнях перед высотой валялись трупы полусотни духов.
Потом подкравшиеся на двести метров боевики бросились в атаку. Отложив автомат, Сергей схватил гранатомет РГ-6 и выпустил одну за другой все шесть гранат, дремавших в барабане. Склоны окутались огнем и дымом, но несколько десятков боевиков, прорвавшись сквозь стальной ураган смерти, ворвались на гребень холма. Очередью в упор командир «Финиста» уложил бежавшего прямо на него боевика. Тот упал. Сергей передвинул ствол чуть левее, в сторону другого противника, и нажал спуск. «Вал» слабо задрожал, выбрасывая струю девятимиллиметровой смерти. Чеченец опрокинулся, но у него из-за спины вырос следующий автоматчик. Выпущенные им пули свистнули рядом, причем одна угодила в бок. Пластины панциря отразили кувыркавшийся кусочек металла, но сила удара и острая боль швырнули подполковника спиной на камни.
Кое-как вытянув руку, сжимавшую автомат, Сергей разрядил магазин, убив на месте стрелявшего в него врага. Менять магазин не было времени, поэтому командир полка, привстав на колени, выхватил из кобуры ОЦ-20. Удерживая «Гном» обеими руками, он четырежды нажал на спусковой крючок. Огромные пули буквально разрывали боевиков на куски. Когда опустел барабан револьвера, Каростин перекатился, уходя от очереди, ударом сомкнутых ног подсек нерасчетливо приблизившегося духа и одновременно метнул кинжал в другого бородача. Враг, которого Сергей сбил с ног, попытался вскинуть автомат, но подполковник заколол его вторым кинжалом, схватил оружие убитого и, перекатываясь, расстрелял еще двоих.
Вокруг стало просторно. Каростин подбежал к тому месту, где валялся его «Вал», вставил полный магазин, передернул затвор и снова принялся поливать огнем противника.
Потом вдруг появились бойцы из взвода Демьяненко. Сразу стало веселее, и с боевиками на холме покончили очень быстро.
— Демьян, откуда вы взялись? — спросил Сергей, мотая головой, чтобы отогнать стоявший в ушах звон.
Старший лейтенант показал рукой на пустырь между холмом и концлагерем. В суматохе боя командир «Финиста» даже не заметил, как сели четыре гигантских вертолета Ми-26, каждый из которых принимал на борт до восьмидесяти пассажиров.
На передовую потянулись прибывшие подкрепления, и вскоре спецназ силами двух рот двинулся на зачистку горящего селения.
Сбросив панцирь и бронежилет, Сергей расстегнул камуфляж, чтобы осмотреть ушиб. Удар пули припечатал титановые пластины к ребрам, содрав солидный лоскут кожи. Подполковник промыл ссадину водой из фляжки, потом заклеил это место квадратиком бактерицидного пластыря. За этим занятием его застал Барханов. С отвращением стянув и засунув за панцирь пропотевшую маску, капитан заполнил патронами барабан «Гнома» и поинтересовался:
— Очень больно?
— Терпимо. Ты цел?
— Более-менее. Восьмерых как минимум положил. Кстати, меня тоже царапнуло по касательной. Короче говоря, силовая защита отключена, если ты заметил.
— Имел удовольствие в этом убедиться, — он выпрямился и застонал. — Ума не приложу, что творит Мозг Станции.
— Кажется, я догадываюсь, в чем дело.
— Ну? — Подполковник даже отложил бронежилет, который собирался надеть. — Просвети, раз ты такой умный.
Атилла скривил рот в неудачном подобии улыбки и сказал:
— Где-то совсем рядом расположились фурбены. Роботы Лабиринта боятся включать многомерные каналы — пришельцы могут запеленговать тоннель и ворваться на Станцию.
— Ты меня утешил… Ладно, я пошел. Надо поскорее добить эту банду. Оставайся здесь со всеми снайперами — нашими, «альфовскими» и прочими. Убивайте всех, кто не наш, но держит оружие…
На поле боя обозначилась новая ситуация. Лавина спецназа смела передовые отряды чеченского полка и прижалась к окраине Хасали. Однако когда Каростин привел к атакующим цепям три взвода «Финиста», штурм приостановился. Боевики засели в домах и палисадниках, укрывшись за каменными стенами и садовыми зарослями, а перед селением выстроили живой барьер из остервенело вопивших стариков и женщин.
С подобной тактикой ему уже доводилось столкнуться семь с половиной лет назад в Тбилиси, когда джигиты-звиадисты прятались за женскими спинами. Чувствуя cебя в безопасности, — знали ведь, что Советская Армия с бабами не воюет, — они забрасывали десантников и спецназ заранее подвезенными булыжниками. А потом, отведав дубинок, лопаток, трусливо побежали, растоптав по дороге своих женщин.
Мразь, она мразь и есть.
— Газовыми гранатами, — скомандовал подполник, — залпом, огонь!
В толпу бесновавшихся обитателей деревни полетел химические боеприпасы.
Облака аэрозолей мгновенно разрушили живую стену. Экспансивные чеченки прекратили выкрикивать угрозы и проклятия, закашлялись и, утирая обильно струившиеся слезы, бросились врассыпную. Как раз в этот момент вернулись вертолеты, обрушившие на околицу шквал НУРСов. Под прикрытием огненного урагана спецназ ворвался в Хасали.
Вертолеты поднялись, увозя свыше трехсот офицеров, солдат, врачей, строителей и прочих, кто совсем недавно числился заключенными концлагеря. Еще примерно столько же людей оставались на поле — Ми-26 смогут вернуться за ними примерно через два часа.
Заняв селение, «Финист» и «Альфа» выгнали на ближайшее пастбище всех обитателей Хасали и методично проверяли каждого мужчину. Боевики, побросав оружие, смешались с мирными жителями, но это их спасти не могло.
Признаки частого употребления огнестрельной техники были хорошо известны: отдача оставляет синяк на плече, пороховые газы обжигают руку. Тех, у кого находили подобные отметины, уводили подальше и расстреливали.
Основная работа здесь была уже завершена, дальше спецназ мог управиться и без командира. Подполковник уже прикидывал, как бы незаметно улизнуть в горы на поиски фурбена, но тут к нему подбежала молодая женщина в сильно потрепанном камуфляже с оторванными погонами. Она поведала, что служила в погранвойсках и была взята в плен уже после заключения перемирия. Еще Оксана сообщила, что в толпе мирных жителей спрятался главарь банды, который с особой жестокостью издевался над пленными.
Увидев, на кого она показывает, потрясенный подполковник воскликнул:
— Сволочь, я ж тебя собственноручно в плен брал!
Давний знакомый Динар Хандруев, нагло ухмыляясь, заявил:
— Один дурак взял, другой умный отпускал. Твоя начальники не тебя любят, они меня любят.
Грустно покачивая головой, Сергей подумал, что особенно удивляться нечему. Он и раньше имел представление о размахе предательства. Неведомые заступники освобождали преступников, у которых руки по локоть в крови.
— Те, кто тебя любят, скоро будут плакать на твоей могиле, — произнес он равнодушно и добавил: — Если распороть живот, смерть наступает не скоро.
Подполковник протянул Оксане кинжал, и она не очень умело сделала Хандруеву харакири. Оставив Рубцова руководить завершением экзекуции, Сергей подозвал Атиллу.
— Собери всех, кто побывал в Лабиринте, — тихонько шепнул он снайперу. — И организуй какой-нибудь транспорт.
Вскоре Кулебякин подогнал чудом уцелевший трофейный БТР-80. Кроме командира полка и Барханова в бронированную восьмиколесную машину залезли Демьяненко и Фомин. Их было всего пятеро — маловато, конечно, однако не следовало расширять круг людей, знающих о пришельцах из космоса.
На прощание Сергей сказал Рубцову:
— У меня остались дела в этих горах, надо кое-кого найти. Если не объявимся к возвращению «вертушек» — не ждите нас. Сами выберемся.
— Что я должен сказать генералу, если вы не вернетесь? — хмурясь, спросил капитан.
— Ничего говорить не придется. Шеф в курсе.
Вскоре вершины заслонили деревню, вокруг которой совсем недавно так громко стреляли. Теперь Сергей мог признаться самому себе, что понятия не имеет, где и как искать фурбена. Единственный план, суливший хотя бы иллюзорный шанс на успех, представлялся полной авантюрой: выдвинуться к шахте замурованного приемопередатчика и ждать, пока это место обнаружат инопланетяне. Он понимал, что делает глупость, но не имел в своем распоряжении горнострелкового полка, чтобы прочесать горы.
Когда бронетранспортер забрался выше километровой отметки и дорога сделалась малопроходимой, впереди нарисовалась подозрительно знакомая фигура.
Гонт сидел в тени скалы, облокотившись на внушительного размера рюкзак, и приветливо махал рукой приближавшемуся БТР. Машина притормозила, пришелец проворно залез на крышу и жизнерадостно произнес:
— Салют, командир. Давно не виделись.
— Насколько давно? — буркнул Сергей. — С Таджикистана?
— Еще раньше. — Гонт сокрушенно развел руками и хлопнул себя по бедрам. — Вы, люди, совершенно не различаете нас, словно мы на одно лицо… Между прочим, в «Финисте» меня знали под именем Гастон Машен.
Каростин с удивлением посмотрел на сморщенную оболочку маски и сказал:
— Твой сопланетник говорил, что ты неудачно дрался с бандой Кара-Шайтана. Я, грешным делом, подумал, что…
— Что меня убили? Не совсем. Рана была довольно тяжелой, но я выжил… Командир, не будем терять время, фурбен совсем рядом. Для начала я должен установить на ваш драндулет генератор защитного поля.
Гонт ловко прицепил к бортам бронетранспортера приплюснутые лепешки неизвестного материала. Затем отошел шагов на шесть и выстрелил в машину из бластера, похожего на пистолет среднего размера. БТР окутался колышущейся завесой, переливавшейся сине-фиолетовыми оттенками. Вонзившись в силовой щит, луч резко изменил направление и ушел вверх. Выпущенная в упор автоматная очередь тоже не достигла целя — пули сгорели без следа.
— Дайте мне попробовать. — Глаза Барханова азартно сверкали.
Установив на сошки огромную В-94, Атилла нажал спусковой крючок. Тяжелая пуля не успела полностью испариться, но в стальной борт ударили лишь крохотные брызги расплавленного металла.
— Нормально, — одобрительно сказал Сергей. — Но, помнится, у фурбенов есть такие же устройства.
— Есть, — подтвердил Гастон. — Только каждый из них таскает на себе один источник, а на вашей машине — пять генераторов. Соответственно у нас больше интенсивность защитного поля.
Затем гонт показал голографическую карту горного района, где они сейчас находились. По его сведениям, фурбены расположились на отдых в пещере. Только сейчас люди узнали, что аборигены Фурбенты ведут преимущественно ночной образ жизни, поэтому в светлое время суток предпочитают прятаться от солнечных лучей.
Во вражеском отряде людей нет — только пришельцы.
— По прямой отсюда до пещеры около десятка километров, но там очень плохая дорога, — продолжал гонт, водя пальцем по голограмме. — Придется объезжать по этой тропе. Во вражеском отряде не меньше трех фурбенов.
— Что значит «не меньше»? — занервничал Атилла, не терпевший нечетких формулировок. — Десять, двадцать, сто?
— Нет-нет, не больше пяти-шести, — успокоил брат по разуму.
Сергея интересовала более конкретная информация.
— Способен ли противник подбросить резервы из космоса?
— У фурбенов возникнут сложности. Небо над Кавказом перекрыто нашими истребителями. Если они попытаются прорваться, мы будем иметь в запасе не меньше двух часов.
Вскоре БТР остановился перед мощным каменным завалом. Лже-Гастон был прав, когда предупреждал, что предстоит долгий объезд. Утомленный тряской подполковник решительно выпрыгнул через кормовой десантный…
— Я пойду напрямую, коротким путем, — объявил командир полка. — Со мной — Атилла и Саня. А вы езжайте на малых оборотах, чтобы потише шуметь.
Вскарабкавшись по наклонной стене, они оказались на очень удобном серпантине, который вел прямиком к убежищу фурбенов. Каростин приказал Барханову забраться еще выше и с вершины скалы держать на прицеле пасть пещеры, а сам в сопровождении Кулебякина двинулся по дороге, держа наготове снятое с предохранителя оружие. Когда они приближались к последнему повороту, в наушниках троклемского шлема прошелестел голос Барханова:
— Командир, из пещеры вышел фурбен без футляра. Он стоит или сидит, я в их анатомии не могу разобраться… Снять?
— Обожди, сейчас я сам посмотрю.
Выглянув из-за уступа, земляне обомлели. Шагах в тридцати от них на краю площадки, обрывавшейся в пропасть двухсотметровой глубины, расположился спрутоящер. Щупальца фурбена вцепились в растущее перед пещерой дерево, а полуоткрытая зубастая пасть издавала натужные звуки, с переводом которых процессоры каски не справлялись. Похожий на баклажан кончик фурбенского тела висел над бездной, и время от времени из-под короткого хвоста падали разноцветные комочки неведомой субстанции.
Зажав ладонями рот, Кулебякин прошептал, с трудом подавив неудержимый смех:
— Михалыч, он же по нужде вышел!
— Похоже, — согласился подполковник. — Его теперь голыми руками брать можно.
— Никаких «голыми руками», — строго потребовал слышавший этот разговор Атилла. — Сейчас я его одним щелчком сковырну.
— Не надо, попробуем без шума.
Подполковник и прапорщик, стараясь не скрипеть подошвами, подкрались к блаженно ухающему фурбену. Тот уже покончил с отправлением естественных надобностей и натягивал одежду, которой полагалось прикрывать нижнюю часть его тела. Спрутоящер все еще стоял в полуметре от обрыва, поэтому, когда Сергей в прыжке ударил его ногой в голову, фурбен успел только вскрикнуть, улетев на острые каменные обломки, в большом количестве покрывавшие дно ущелья.
Атилла, наблюдавший молниеносную схватку со своей позиции на вершине скалы, удовлетворенно сообщил:
— Есть жесткая посадка. Только брызги полетели.
— Не такая уж жесткая, — хохотнул подполковник. — Он там такую кучу наложил, что падать было довольно мягко.
— От нее-то те брызги и разлетались, — поддержал командира Кулебякин.
Присоединившись к этому конкурсу армейского остроумия, из пещеры крикнули на фурбенском языке: каким, мол, местом испускает столь странные звуки офицер Рбай. Угадав родственную натуру, Каростин моментально ответил:
— В здоровом теле — здоровый дух!
В пещере захохотали. Во всяком случае, электронный толмач каски перевел эти звуки именно как смех. Потом кто-то из фурбенов сказал:
— У этого засранца прорезалось чувство юмора.
В голове старого спецназовца родилась идея. Оттащив Кулебякина за поворот дороги, подполковник крикнул из-за укрытия:
— Быстро все сюда. Покажу кое-что интересное.
Из пещеры показались два спрутоящера. Фурбены вышли налегке, защитного поля не включали. Один из них держал на плече дезинтегратор. Пришельцы завертели носорожьими головами, однако площадка была пуста. Тот, который нес оружие, громко сказал:
— Авома Рбай, акшак?
В наушниках каски раздался перевод:
— Авома Рбай, где ты?
— Вперед! — скомандовал Сергей. — Бей по вооруженному!
Выскочив из-за поворота, они открыли непрерывный огонь. Под ударами десятков пуль вооруженный фурбен задергался и медленно упал, распластав длинные щупальца. Его нижняя лапа несколько раз царапнула когтями, затем замерла.
Спецназовцы перенесли огонь на второго спрутоящера, но тот уже успел включить переносной генератор индивидуальной защиты и медленно пятился к пещере, окруженный радужным пузырем. В тех местах, где силовое поле соприкасалось с каменной стеной, скала плавилась и испарялась. Слабенькие пули «Вала» безвредно таяли в квантовом щите, не достигая цели. Потом грянул выстрел В-94, и пуля бархановской винтовки попала фурбену под основание верхнего щупальца. Из раны выплеснулась темно-вишневая струйка. Атилла вновь нажал спуск, поразив инопланетянина в грудную клетку.
Фурбен упал рядом с трупом сопланетника и ухватил здоровым щупальцем лежавший на камнях дезинтегратор. Не теряя времени, Сергей бросился вперед, на бегу выхватывая «Гном». Он разрядил револьвер практически в упор, все пули пробили защитное поле, поразив спрутоящера в верхнюю часть тела. Последнюю точку поставил Барханов, угодивший фурбену точно между глаз. Пуля громадной снайперской винтовки вдребезги разнесла череп, но генератор продолжал работать, окружая цветным пузырем остывающий труп.
Атилла, который со своей позиции имел возможность заглядывать в глубину пещеры, предупредил:
— Серега, четвертый фурбен сейчас выйдет на площадку. У него оружие.
— У нас тоже, — равнодушно ответил подполковник, заполняя патронами барабан «Гнома».
Сначала из пещеры выползло перламутровое свечение, затем показался сам фурбен. На этот раз в расцветке силового щита преобладали темные оттенки, и Сергей догадался, что пришелец окружен полем высокой интенсивности, — наверное, повесил на себя несколько источников. Против такой защиты оказались бессильны и «Гном», и В-94. Впрочем, фурбен тоже не мог применить оружие, пока действовали его генераторы — разрушительный импульс отразится от внутренней поверхности поля и размажет спрутоящера.
Наведя на людей оранжевый раструб дезинтегратора, фурбен проговорил по-русски:
— Я узнал вас, Каростин. Вы нам нужны. Положите оружие и следуйте за мной.
— А ты отбери у меня оружие, — огрызнулся Сергей. — Отключи генератор, и мы посмотрим, кто первым на спуск нажмет.
Он навел револьвер в лоб спрутоящера. Голос Атиллы сказал из наушника:
— Командир, за углом стоит броник. Отходи на соединение с нашими.
Сергей попятился, увлекая за собой Кулебякина. Фурбен шел за ними на расстоянии десятка метров и уговаривал не валять дурака: все равно, мол, поймаю и сделаю что хочу. Оказавшись возле изгиба серпантина, спецназовцы метнулись за поворот, едва не столкнувшись с бежавшими навстречу Демьяненко и Гастоном.
Старший лейтенант держал в руках готовый к стрельбе ручной противотанковый гранатомет «Муха». Гриша встал посреди горной тропы, нацелив ствол на место, откуда должен был появиться спрутоящер, а все остальные прижались к каменной стене, чтобы не обжечься, когда из открытой сзади трубы гранатомета хлестнет огненный выхлоп.
Фурбен был немало удивлен, обнаружив боевую машину и множество врагов, но на предложение сдаться ответил отказом и попытался сбежать. Демьяненко выстрелил. Реактивная граната, вонзившись в силовое поле, раскалилась докрасна, от перегрева взорвалась начинка боевой части и кумулятивная струя, пронзив последние сантиметры защитного поля, прожгла дыру в теле спрутоящера.
По совету гонта они наехали на трупы силовым колпаком бронетранспортера.
Более мощное поле пяти источников погасило фурбенские пузыри, сделав трофеи доступными для изучения. Обыскав изувеченные тела спрутоящеров люди осторожно вошли в пещеру. Первым делом гонт бросился к устройству, в котором фурбены хранили информацию. Просмотрев записи, содержавшие сведения о задачах разгромленного отряда, он подозвал подполковника и покаказал серию трехмерных картинок, изображавших самого Сергея и его близких: Диану, Свету, Матвея. В соседних ячейках памяти оказались снимки мест, в которых обычно бывали Каростины и Биберевы.
— Что им нужно от моей семьи? — Каростин начал беспокоиться. — Между прочим, последний фурбен сказал, что им нужен именно я.
— Разберемся, — заверил землянина Гастон. На площадку мягко опустилась космическая шлюпка, из которой вышли гонты без масок, но в прозрачных к шлемах.
Сергей и Атилла уже знали, как выглядят головы уроженцев Огонто, поэтому отреагировали не слишю бурно, а вот Демьяненко и оба прапорщика были потрясены.
Тут, к счастью, загудел сигнал рации — капитан сообщал, что вернулись вертолеты.
— Сейчас выезжаем, — сказал в микрофон Сергей. Скоро будем в Хасали.
На прощание он намекнул гонгам: дескать, хотел бы серьезно побеседовать с ответственными чинами их экспедиции. Лже-Гастон ответил, что такая встреча стоит в плане и что вскоре он сам навестит Каростина в Москве.
Чуть позже, когда они приближались к полю, на котором стояли Ми-26, Кулебякин глубокомысленно проговорил:
— Командир, ведь эти крокодилы со щупальцами чем-то похожи на нас. Даже юмор у них был вроде нашего… И почему они такие сволочи?
— А ты чего хотел? — рассмеялся Сергей. — Раз на людей похожи — обязательно должны быть сволочами!
