У хозяина постоялого двора удалось купить два отличных седла, отличавшихся от земных конструкцией стремян и наличием спинки, так, что при езде в них всадник упирался главным образом на спину…

Восемь верховых отправились в путь еще до полудня. Два запасных гамаса бежали следом, ничем не привязанные, как верные собаки.

Сергей, ездивший верхом на лошади в деревне еще ребенком (про тренажеры эрсирийцев и совсем вспоминать не хотелось!), был приятно удивлен удобством езды на гамасе. Благородное животное двигалось мягкой кошачьей иноходью, легко преодолевая неровности и кочки, и удержаться в седле ничего не стоило. Когда гамас переходил на галоп, то сохранять равновесие помогали спинки седел. Через какие-то полчаса знакомства с новым видом транспорта землянин уже чувствовал себя отменным наездником.

День становился жарким.

Желтое солнце Австранта приближалось к зениту, а латы солдат так нагревались, что обжигали кожу, из-за чего путешественники старались держаться в тени, которой было много, пока они пересекали лес, и стало совсем мало, когда дорога вышла на голое скалистое плато, лишь кое-где украшенное пучками растительности.

Толстый барон, к удивлению десантников, держался в седле очень уверенно. Оставалось гадать, откуда в его неуклюжем теле появлялась такая слаженность движений.

На протяжении всего перехода через плато, Гурс не переставал стонать, вытирать пот с лица шелковым платком и проклинать богов, пославших на его голову еще и жару.

— Почему Вы не путешествуете ночью? — спросил Велт, которому порядком наскучили стоны.

— Ночью я боюсь разбойников. — вздохнул барон.

Космодесантники держались чуть в стороне от своих спутников. Со стороны, по их гордой осанке, мускулистым телам и спокойным уверенным взглядам, эту двойку можно было принять за предводителей своего маленького отряда из восьми человек. Ветер легко бежал рядом с гамасом Велта, хоть жара и доставляла ему не меньше неприятностей, чем толстому барону.

— О чем задумался? — мысленно обратился к землянину Велт.

— О том, как странно ведет себя история. Мы пересекли шестьдесяттысячелетний барьер, а попали в эпоху, похожую на начало нашего тысячелетия на Земле.

— Что это за эпоха?

— Ты ожидал увидеть дикарей с дубинками? — подытожил Велт. — Может, через десять тысяч лет они и вернуться к дикости, как должно быть и вернулись повсюду, кроме нашего полуострова. Не забывай, с момента гибели Империи прошло не так много времени… То ли еще будет…

— Меня беспокоит совсем другое. — опять услышал Сергей мысль космодесантника. — Ты ступил на очень зыбкую дорогу, заведя такого знакомого, как наш барон. Этот почтенный добряк только на первый взгляд безобиден. У него очень проницательный и умный взгляд, и мне не совсем понятно, что за затеи вынашиваются в его большой голове для нас с тобой. Кроме того, ты ведь заметил, что Гурс не просто какой-то посыльный. Он привык быть на самой верхушке власти. Вспомни, как решительно, без тени раболепства, направился он к тебе, едва завидев бриллианты на твоих золоченых латах. Гурс наверняка относится к тем людям, что не идут на поводу у истории, а сами делают ее. Мы рискуем попасть в самый стремительный круговорот событий.

— Что ты предлагаешь?

— Я только предупреждаю, чтобы ты не увлекался и был настороже. Любая наша оплошность может привести к осложнениям…

— Почему бы нам не зондировать мозг Гурса? Барон наверняка многое знает о Хранителях.

— Потому, что не знаем его парапсихологических способностей — если толстяк что-то почувствует, придется выкручиваться из неприятной ситуации, если можно так мягко выразиться. Кроме того, зондирование является насилием над личностью, а потому пользоваться им без необходимости не рекомендуется — плохо же ты учил устав!

— Значит, будем следовать с бароном до города?

— Ты же слышал, Эр-тэр надеется только на твою интуицию. Действуй, как тебе кажется правильным, но будь осторожнее…

Мысленный диалог десантников прервал племянник Гурса. Юноша всю дорогу как-то странно поглядывал на них, а теперь решил приблизиться.

— Дядя не представил меня, — произнес юноша, когда его гамас в пару прыжков поравнялся с гамасами десантников. — Мое имя — Делус — я тысячник армии Великого Герцогства. — последнее было произнесено твердо и с холодной гордостью, как обычно представлялись на Земле Гаишники — не хватало только резкого и одновременно ленивого движения руки к фуражке. — Вы ведь тоже офицеры, и наверняка недавно оставили северную провинцию вместе с легионами, которые еще не преодолели Нирского хребта? Ведь верно?

Сергей промолчал, поймав на себе красноречивый взгляд Велта.

— Простите мою нескромность, но нам незачем таиться друг от друга. Я состою в личной охране графа Тосата и прекрасно осведомлен. — Делус улыбнулся. — Дядюшка не так глуп, чтобы путешествовать без охраны среди не усмиренных бунтовщиков, но на его беду наши гамасы слишком быстрые и обогнали армию, посланную с севера Великим Герцогом. Для его безопасности нам стоило бы немного подождать в таверне — может день, может два, а там уже трогаться в путь по следам наших легионов. Так ведь? — юноша бросил через плечо насмешливый взгляд на охающего толстяка. — Я был бы вам очень обязан, если бы вы успокоили моего бедного дядюшку, а то он совсем извелся, не замечая никаких признаков наших войск…

— К сожалению, — ответил Сергей то, что мог ответить. — Ему придется пока довольствоваться только нашим обществом.

Делус опять улыбнулся с понимающим видом.

— Вы мне не доверяете. Признаюсь, я тоже подозревал вас… — юноша прервался, как бы извиняясь за свою дерзость. — Вы ведь вовсе не эпорит, — эти слова были адресованы Велту. — Я никогда не видел такого гордого эпорита, и потом, ваша одежда из дорогой ткани и сшита хорошим мастером…

Десантники продолжали хранить молчание. Юноша тоже задумался на некоторое время.

— Признаюсь, — продолжил он минуты через три. — Больше всего меня удивила ваша скрытность. Барон Гурс — имя достаточно известное среди приверженцев Герцога. Но когда я понял, что вам знакома тайна бессловесного общения… — Велт и Сергей изумленно переглянулись.

— То последние сомнения развеялись. — закончил юноша, не заметивший замешательства десантников, так как в это время опять оглядывался на барона.

— И ты знаешь, о чем мы говорили? — стараясь говорить непринужденно, спросил Сергей.

— Значит, я не ошибся? — в свою очередь спросил Делус. — О, в таинство общения без слов посвящены только избранные, я пока не вхожу в их число…

— Делус, бездельник, не хочешь же ты, чтобы я умер от жажды?! — тонкий голос барона заставил юношу развернуть своего гамаса, обронить какое-то ругательство и вернуться к «дядюшке». Все фляги с вином были приторочены к седлу племянника, так как гамас Гурса итак выбивался из сил.

— Вот так! — многозначительно заявил Велт, не открывая разума, так, что Сергей так его и не понял.

Привал устроили только к вечеру. Деревенька, стоявшая у излучены горной реки, гостеприимно приняла богатых путешественников. Барон утверждал, что ему лучше хорошо поспать и подождать пропавшую армию, чем спешить наткнуться на бунтовщиков.

Велт решился показать Гурсу свой планшет с картой. Как он и ожидал, барон рассматривал карту очень внимательно, со всей серьезностью, и похвалил художника, изобразившего все так точно. Как выяснилось, Уирильский лес начинался в двух часах пути от той деревушки, где они остановились, и тянулся на двести километров, спускаясь на равнину и кольцом опоясывая предместья Каборса. Санорская долина располагалась как раз за лесом. Путник, пожелавший попасть в город с гор, должен был или пересечь десять километров леса и спуститься в Санорскую долину, или преодолеть почти сто пятьдесят километров одного леса. Толстый барон одинаково боялся как леса, так и долины, а объезд и того и другого занял бы не меньше пяти дней. День или два сидеть и ждать барон тоже не хотел — то ли он был уверен, что подкрепления обгонят с минуты на минуту, то ли ждать в этих местах ему было еще страшнее, чем по ним двигаться — в каждом невинном бедняке Гурсу виделся предатель и доносчик. В конце концов, остановились на решении добраться до долины, а там уже подумать, что делать дальше, — во всяком случае, извилистые горные склоны и холмы, окружавшие долину с севера, позволяли оставаться незамеченными, тогда как долго укрываться в лесу от разбойников не стоило и думать.

Придя к соглашению о завтрашних действиях, все отправились спать. Переход под жарким солнцем утомил как десантников, так и их менее выносливых провожатых.