Глава двадцать третья
В которой сообщается о воздушных гостях.
Утром, когда краешек солнца только-только показался над горизонтом, а с океана начали подниматься облака, формируя над ним огромные башни, я уже вышел на палубу, дожидаясь возвращения капитана Севера и Наивы. Дежурила неполная вахта, было пусто и тихо.
Я встал у фальшборта и, облокотившись о перила, стал изучать горизонт. Подошел хмурый Ог, сел на палубу недалеко от меня. Из люка показалась всклоченная голова Ведхала. Шаркая ногами и на ходу протирая сонные глаза, он выбрался на штурмовое крыло и стал чистить зубы, сплевывая воду вниз. Потом ткнул в висящие над нами облака:
— Летят!
Два «Молота глубин» появились в миле от клипера, сделали круг, зашли на посадку со стороны кормы, и захваты подтянули стреколеты к бортам. Наива открыла кабину, помахала нам:
— Я видела «Шершня» под килем. Что вы здесь забыли, ребята?
Я хотел ей ответить, но в этот момент из облаков выпали три черные точки, а следом за ними, правее, еще четыре. Я прищурился, увидел, кто к нам летит, и крикнул одновременно с боцманом и наблюдателями за горизонтом:
— Воздух!!!
Я бросился к пчеломету в тот самый миг, когда на корабле завыла латимера и ее низкий вой объявил всему экипажу тревогу. Рукоятки устройства были ледяными, я коснулся кристалла активации, пробуждая улей, поднял прицел и припал к нему, наведя рамку на ближайший «Клык» маргудцев. Пока еще было слишком далеко для точной стрельбы, и оставалось только ждать.
— Зенитные расчеты! По местам! — раздался рядом со мной голос капитана Севера. — Причальные бригады, полная готовность! Рох! Пожарные команды по периметру!
Он кричал что-то еще, но я уже не слушал.
Первой шла тройка штурмовых стреколетов, и они открыли огонь издалека. В «Гром» полетел целый рой изумрудных трассеров. Замерцали магические щиты, с бака загрохотала легкая пушка, и я, выждав еще три удара сердца, плавно вдавил кристалл в рукоятку.
Пчеломет затрясся, с гулким лязгающим звуком выплюнув из длинных рифленых стволов рой насекомых, и, когда враг пролетал над палубой, огнепчелы, попав ему в днище, взорвались внутри машины. Мимо пронесся «Молот», севший на хвост второму «Клыку», виляя между алых трассеров и голубых «молний» корабельного заградительного огня. Небо мерцало от вспышек, взрывалось огненными астрами, лопалось гейзерами осколков. Оба «Клыка» и две «Мокрицы» маргудцев были подбиты, но три — продолжили движение в нашу сторону.
«Гром» начал резкий разворот с креном, так что мне пришлось цепляться за пчеломет, когда палуба ушла из-под ног. Я ловил прицелом мечущиеся продолговатые силуэты, окутанные коконами щитов, и вот еще одна «Мокрица» ухнула вниз, перевернувшись через голову, а затем оглушительно взорвалась, выпустив на волю демона.
Два оставшихся стреколета подошли к нам на дистанцию выстрела и ударили по клиперу из пушек. Не знаю, что там у них была за начинка, но щит, который должен был выдержать полный бортовой залп фрегата, разлетелся.
Наши «Молнии», шипя точно кобры, накрыли их под бортом клипера, уничтожив вторую волну атаки, но из облаков уже шла третья.
— «Грызи»! — заорал кто-то.
Это было плохо. Под днищами стреколетов были подвешены бомбы, которые сжирали демонов на больших кораблях. И их ни в коем случае нельзя было подпускать к нам близко.
— Топазовым пламенем! — надрывая глотку, откуда-то справа крикнул Папай. — Заградительный огонь! Пли!
Грохнули орудия опер-дека, и палуба у меня под ногами вздрогнула, а небо в миле от нас вспыхнуло россыпью драгоценных камней, проредивших третью волну.
Пара «Развратников» прошла мимо борта вертикально вверх, набирая высоту, чтобы атаковать противника. «Молоты» в это время разбирались с мечущимися по небу истребителями.
— Весь огонь на стреколеты с Грызями! — Север стоял на капитанском мостике.
Я снова стрелял, стрелял до тех пор, пока стволы пчеломета не задымились. Кто-то плеснул на зенитку водой, двое других быстро поменяли боезапас, и я вновь открыл огонь…
— Четвертая волна! Двенадцать часов!
Тяжелая зенитка справа звонко хлопнула топазовым пламенем, и первым же выстрелом разворотила ведущий стреколет на высоте двух миль над нами. Горящие обломки начали падать вниз, а уцелевшие маргудцы сбросили бомбы.
— Маневр! — крикнул Север рулевому.
«Гром» вильнул в одну сторону, в другую, заплясал, точно утлая лодчонка во время шторма.
Первые бомбы прошли мимо, упав за кормой, затем по левому борту… затем одна ударилась о бушприт, с грохотом разорвавшись так, что клипер тряхнуло. Я всадил очередь в нос выходящей из пикирования «Мокрицы», а две «молнии» на юте довершили дело, превратив стреколет в факел.
Команда поспешно создавала резервную защиту. Взмыленные, с закопченными лицами люди и нелюди вытаскивали из трюма, волокли на плечах тяжелые каменные пирамиды. Они бросали их на палубу, соединяя между собой, и те начали светиться.
Вертикально вверх пронесся «Молот глубин», оставив за собой шлейф черного дыма.
— Проклятье!
Я зажал кристалл, выпустив длинную очередь в пустоту, и через мгновение следом за «Молотом» пронесся «Клык». Огнепчелы вспороли ему нос, разбили кабину, дорожкой пробежали по хвосту. Он взорвался так близко, что я оглох.
— Огонь на второй сектор! — проревел голос Севера. — Накрой их, Папай! Рох, право руля!
Еще одна волна маргудских штурмовиков шла на нас широким строем, и поблизости от них не было ни одного нашего стреколета прикрытия. «Гром» вновь дал бортовой залп, на миг все заволокло пороховым дымом, а когда он рассеялся, «Мокриц» смело с неба.
Над ухом взвизгнуло, в бронещиток перед моим лицом врезалось что-то тяжелое, так что тот погнулся, сзади мою шею и затылок обдало горячим. Я машинально коснулся его, увидел на тыльной стороне ладони кровь, и потребовалось целое мгновение, чтобы понять, что она не моя.
Мой пчеломет больше не мог стрелять — осколок помял стволы и только каким-то чудом не снес мне голову.
— Что у тебя?! — Передо мной появилась закопченная рожа боцмана.
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что зенитку теперь можно только выбросить:
— Проваливай на бак! Там нужна помощь!
Я побежал, перепрыгивая через лежащие тела. И тут прямо перед моими глазами расцвела вспышка. Отлетев назад, я упал на палубу, но снова поднялся, слыша в ушах лишь вязкий гул.
Нас все-таки достали, бомба рухнула на носу, разворотила палубу, и теперь там бушевал огонь, с которым пытались справиться пожарные команды.
Возле «молнии», находящейся рядом со мной, сидел оглушенный хаффлинг. Его забрал тролль из медицинской бригады, и я занял место стрелка, выискивая в небе противника. Тот появился справа, уже дымящийся и едва держащийся в небе. Его накрыл наш слаженный залп, и наступила удивительная тишина.
Атака маргудцев была отбита.
В капитанской каюте царил разгром. Очередью выбило стекла, разворотило деревянную декорированную панель и стенку шкафа. Теперь здесь гулял ветер, вороша разбросанные на столе бумаги.
Я стоял у разбитого окна, следя за нашими преследователями. Ударная эскадра маргудцев наступала на пятки. Два шлюпа, корвет и фрегат, выстроившись в линию, плыли в небе за кормой. Еще час назад между нами было двадцать миль, теперь осталось не больше десяти. «Гром» оказался поврежден гораздо сильнее, чем мы думали, и постепенно проигрывал гонку.
— До материка чуть меньше сотни миль, — сказал Николас капитану. — Я выбрал оптимальный маршрут, но, боюсь, они приблизятся на расстояние выстрела гораздо раньше, чем мы сможем спрятаться в тумане.
— Опуститесь еще на пятьдесят ярдов. Вплотную к океану. Это добавит демонам скорости, — сказал Север. — Отчет техников готов?
— Да, — ответил Рох. — Пожар потушен, но взрыв повредил первую и вторую переборку, а также все охладители. Поэтому мы не можем использовать демонов на полную мощность. Механики пытаются привести их в рабочее состояние, однако быстро восстановить скорость не получится. Плотники ремонтируют палубу, осматривают покрытия, укрепляют броню и заваривают переборки. Сильные повреждения на правом воздушном колесе, оно вращается медленнее левого, из-за этого у нас крен в девять градусов. Исправить поломки в небе невозможно. Нам требуется док и запчасти.
— Что с нашим главным орудием, Папай? — Север потер уставшие глаза.
— Ничего хорошего, шкипер. — Хобгоблин уныло вздохнул. — Бомба упала слишком близко от него, повредила поворотный механизм. Пушка застыла, развернувшись на пятнадцать градусов по горизонтали и двадцать пять по вертикали. Стрелять может только из этого положения.
— А если я поставлю для тебя «Гром» так, чтобы твои ребята могли вести огонь?
Хобгоблин задумался на мгновение:
— В стволе трещины. Один выстрел она выдержит, а вот дальше его может попросту разорвать.
Север посмотрел на нас.
— Я знаю, что вы прилетели поговорить со мной, но обстоятельства… — Он развел руками. — Сейчас не до этого.
— Мы понимаем, капитан. И подождем.
— Для меня было бы важнее, чтобы вы доставили срочное сообщение губернатору, покинув «Гром» прямо сейчас, — сказал он.
— Боюсь, что улететь не получится. — Ог стоял, привалившись к стене. — Мы слишком низко. Если вы нас сбросите, «Ласточка» угодит в океан.
— Он прав, — кивнул Николас. — А подняться сейчас «Гром» не сможет, мы потеряем в скорости еще больше.
— Чем быстрее примем бой, тем раньше отправимся спать. — Гедхер уже набил трубку и теперь выпускал дым, точно злой дракон.
— Тогда не теряй времени и готовь абордажные команды, — обернулся к нему Север.
— Капитан, — негромко сказал Рох. — Соотношение не в нашу пользу. Мы повреждены, и они нас раздавят.
— Ты слышал Николаса и видел его расчеты. Уйти у нас не получится. Остается лишь сражаться. Если все сделаем правильно, то сможем избавиться от них раз и навсегда.
— Им нужен ключ. Именно поэтому они идут за нами. Возможно, если бы им его отдали, они бы отстали.
— Что?! — возмущенно взревел Гедхер, вскакивая с места. — Сдаться?! Этим ящерам?! Ты сдурел?!
— Успокойся, Гедхер, — попросила Наива. — Никто не предлагает сдаваться.
— Он предлагает! Старший помощник предлагает! — Гном обвиняюще ткнул в Роха толстым, точно сарделька, пальцем. — Какой позор! Чтобы Гедхер склонил голову перед холоднокровными ублюдками!
— Мы не будем договариваться с ними, Рох, — негромко сказал Север. — Это не приведет ни к чему хорошему. Поверь, я бы так и поступил, если бы не знал их. Они не оставят нас в живых.
— Гнать команду на убой тоже неправильно.
— Согласен. Поэтому мы продолжим лететь, пока можем.
— А потом умрем с гордо поднятым флагом? — хмыкнул Рох. — У них четыре корабля, которые еще не были в бою, а наш поврежден. Нет центрального орудия, и потерян ход.
— Но у нас, в отличие от них, остались стреколеты. — Наива вытянула ноги. — Мы уничтожили все их эскадрильи. У нас потеряна лишь одна машина, а пять я подниму в воздух хоть сейчас. Если используем бомбы, то сможем повредить фрегат. Будем бить по воздушным колесам, это задержит его до той поры, пока мы не разберемся с остальными.
— Я думаю об этом же, — одобрил ее план Север. — Фрегат сейчас самый опасный противник. Его следует вывести из строя первым. Скажи техникам, чтобы установили бомбы. Сбросите их и сразу же возвращайтесь. Прежде чем их зенитчики успеют опомниться.
— Ты слишком ненавидишь маргудцев, чтобы отступить, да? — нехорошо усмехнулся Рох.
— Мне плевать на них. Свою войну с ними я давно закончил и, как ты помнишь, выиграл. Но они постоянно появляются рядом с нами, словно кто-то говорит им, где окажется «Гром». Маргуд не оставляет нас в покое.
— И не оставит. Пока у тебя ключ. Я готов рискнуть собой, отправиться к ним парламентером. Договориться.
— И лишить «Лисий хвост» всех шансов на возвращение? — Теперь Север уже не выглядел капитаном, который готов терпеливо убеждать подчиненного в своей правоте. — Это не обсуждается, Рох!
— Следует атаковать, а не обороняться! Гномы всегда так делают и выигрывают битвы! Я за то, чтобы надрать им задницу! — поддержал его Гедхер.
Рох закусил губу:
— Я знаю небесные законы ловцов удачи. Поэтому требую, чтобы мы сообщили наше решение команде. Это касается всех. У них есть право голоса.
Секунду Север смотрел на него с угрозой. Потом хмуро кивнул:
— Будь по-твоему. Наива, пожалуйста, позови трех представителей от команды.
Пока она отсутствовала, царила тишина. Я переглянулся с Огом, и тот едва заметно пожал плечами. Летунья вернулась в сопровождении Легузамо, боцмана и тролля, который помог мне во время боя.
Им не потребовалось много времени, чтобы понять, чего хочет Рох, а чего капитан.
— Вы услышали варианты. Вам надо обсудить это между собой? — Лицо Севера было каменно-непроницаемым.
— Не будем терять время. Команда с вами, — ответил за всех боцман. — С маргудцами мы договариваться не будем.
— Благодарю. Итак, голос команды на моей стороне, Рох. Теперь выслушаем офицеров. Мое мнение всем известно. Наива?
— Против переговоров.
— Николас?
— Против.
— Папай?
— Мы все знаем, что поставлено на кон. Они претендуют на то же, на что и мы. Слишком много команда потратила сил, чтобы достать ключ. От маргудцев следует избавиться, а не сдаваться на их милость.
— Рох?
— Не вижу смысла в том, чтобы погибать в ненужной драке. Никто из нас не знает, жива ли команда «Лисьего хвоста». Их возможные жизни против наших реальных. Я голосую за то, чтобы начать переговоры.
— Меня сейчас стошнит! — с презрением скривился Гедхер. — Я за то, чтобы дать бой.
— Наш казначей занят подсчетами имеющихся боезапасов и распределением их по палубам, но его голос уже ничего не значит. Решивших драться большинство. Рох, полная боевая тревога. Всех стрелков наверх. Гедхер, настрой своих молодцов, но пусть они не лезут раньше времени в драку. Папай, готовь драконий жар. Наива, поговори с летунами, пусть каждый знает, чего от него хотят. Я хочу, чтобы ты была уверена, что они поняли мой приказ — после сброса бомб следует немедленно вернуться на «Гром». Мне еще понадобятся стреколеты.
— Мы чем-то можем помочь? — спросил я.
— Не с вашей броней приближаться к их зениткам. Через несколько минут я напишу письма для Патруля и губернатора, и, если у нас все будет плохо, вы успеете проскочить и передать мое сообщение.
— Гном, одолжи мне топор, — попросил Ог.
— А вот это по-нашему, почтальон! — одобрительно воскликнул Гедхер.