Глава пятнадцатая
Где я увеличиваю капиталы «Лас, Ог и Ко» и иду в гости.
Утро на этот раз началось для меня в полдень. До аукциона остался один день, и именно сегодня мы с Огом должны были окончательно определиться, сколько наличности у нас на руках.
Перед уходом я зарядил оба имеющихся пистолета, достал из тайника пламя глубин — камни, полученные от гнома-оружейника в Прибрежном.
Во дворе в разоренной ночными гостями клумбе возилась страшная сгорбленная старуха. У нее были бесцветные седые патлы, крючковатый нос и какие-то неприглядные лохмотья вместо платья. Изъеденные морщинами руки незнакомки нежно и осторожно касались погибших хризантем. Те медленно оживали, расправляли лепестки и выпрямлялись на подрагивающих стеблях.
— Добрый день, — поприветствовал я ее.
Она повернула лицо в мою сторону, и меня поразили яркие, сияющие, молодые, до дрожи привлекательные фиалковые глаза на этом отталкивающем морщинистом лице.
— Лас, у меня к тебе разговор, — сказала старуха звонким голосом дрэгайки, и я вздрогнул от неожиданности.
— Риолка?!
Та вздохнула, и произошла метаморфоза. Теперь на ее месте стояла длинноногая медововолосая девушка в короткой облегающей тунике. Надо сказать — контраст между двумя этими обликами был разительный.
— Эм… да… так лучше. Спасибо.
Я знал, что существа, которых эльфы чтили как богов, имеют несколько обликов, но не ожидал увидеть нечто подобное своими глазами.
— Скажи на милость, какие уроды повредили мои цветы? — сердито спросила она. — Не могли бы твои друзья впредь быть поосторожнее?
— Не назвал бы их друзьями. Боюсь, это были грабители.
Она недоверчиво хмыкнула, наклонилась, что-то поднимая с земли, бросила мне, и я поймал волшебный жезл.
— Обычные грабители не пользуются артефактами маргудских колдунов, которые, между прочим, запрещены на Павлиньей гряде, как и во всем цивилизованном мире. Буду рада, если ты унесешь эту штуку из моего дома.
— Конечно, — пробормотал я, убирая опасную вещь в сумку.
— У тебя неприятности?
— Надеюсь, что нет.
— Я тоже. Потому что готова терпеть беспокойных жильцов лишь до тех пор, пока от этого не страдают растения. Так что, пожалуйста, если к тебе в следующий раз нагрянет кто-то из тех, у кого вместо кожи чешуя, будь любезен решить с ними все вопросы прежде, чем они вытопчут мой сад.
— Хорошо, — кротко сказал я.
Она пронзила меня еще одним взглядом:
— Вот и чудесно. Кстати, кровать чинить придется тебе. А стоимость мебели, матраса и постельного белья я включу в счет.
— Не имею никаких возражений.
— Доброго дня, Лас.
Она вновь занялась цветами, а я поспешил уйти, радуясь, что так легко отделался и меня не выпроводили на улицу.
Прежде чем идти к Огу, я навестил Кривоноса. На пороге дома огра лежал здоровый лохматый пес. Он посмотрел на меня сонно, для приличия вяло шевельнул хвостом и, позволив переступить через себя, вновь задремал.
В комнате, заваленной барахлом и ящиками из-под рома, кроме Кривоноса, который орудовал зубочисткой в пасти, сидел По. Стул ему был высок, и хаффлинг смешно болтал лохматыми ногами, отхлебывая кофе из большущей алой в белую крапинку чашки.
— Я не вовремя? — спросил я. — Подождать?
— Еще как вовремя. По и есть покупатель твоего товара, — ответил хозяин доходного дома, и хаффлинг с улыбкой небрежно отсалютовал мне кружкой.
— Давай посмотрим, что ты предлагаешь, Лас.
Я сел за стол, достал завернутые в бумагу камни и придвинул к нему. По отставил кружку, вытер руки носовым платком, взял один из камней, подошел к окну, чтобы рассмотреть на свет.
Кривонос проронил:
— Ты меня не перестаешь удивлять, Лас. Столько времени сидел на деньгах и ни слова не сказал.
— Раньше особой нужды продавать их не было.
Он понимающе кивнул:
— Конечно. За такое можно и на год в тюрягу загреметь. Весь оборот с продажи гномьих сокровищ должен проходить через официальные банки.
По вернулся за стол, протер каждый из камушков шелковым платком и, медленно растягивая слова, произнес:
— Скажу честно — товар отменный. Из самой глубины гномьей шахты. Но максимальная сумма за все — триста семьдесят пять луидоров.
— По, тебе прекрасно известна их настоящая цена. — Предложенная сумма меня не обрадовала.
— Известна, — не стал отрицать он. — Но также знаю, что эти камни востребованы на материке, а здесь они совершенно бесполезны. Нормального скупщика я не найду. Риски слишком высоки. Придется очень много побегать, чтобы их перепродать. Так что цену я тебе назвал адекватную, Лас. И даже немного завышенную, потому что знаю тебя, и Кривонос тоже поручился. Обычно я не работаю с незнакомцами. Если не веришь — можешь попробовать толкнуть их в других местах. Не устроит — приходи.
Бегать с гномьим товаром по острову я не собирался.
— Хорошо. Согласен.
Хаффлинг направился к двери, бросив:
— Сейчас вернусь с деньгами.
— По, смотрю, парень не промах. Не подлежащие налогам ставки у него в кармане, и камни он не гнушается покупать. А с виду не скажешь, что такой серьезный делец, — заметил я, когда он вышел.
— Внешность частенько обманчива. — Огр почесал живот. — Хаффлинг — глава нашего района, хоть и живет в подвале с кучей родственников. Если существуют какие-то проблемы с местными, то он всегда может решить любые трения. Конечно, если захочет.
По вернулся, положил на стол тяжеленный кошелек:
— Монеты по десять луидоров. Пересчитай. И, кстати, если будет еще что-то интересное — обращайся. Горячий товар не куплю, но продавцов для тебя найду.
Я положил перед Кривоносом одну монету в десять луидоров и добавил еще три по одному — его процент за совершение сделки.
— С тобой приятно иметь дело, Лас, — сказал он, и деньги, точно по волшебству, исчезли в его огромной лапе.
— С тобой тоже. По, что скажешь об этом? — Я вытащил из сумки жезл маргудского колдуна.
Несколько секунд висела тяжелая тишина, затем огр недовольно проворчал:
— Зачем же всякую дрянь тащить в мой дом? Не знаю и знать не хочу, где ты нашел сорок третий номер из Запрещенного списка артефактов. Дам три сотни монет.
— Эй! Эй! — возмутился хаффлинг. — Вообще-то он мне предложил! Четыреста, Лас.
— Пятьсот, — ответил огр.
— Семьсот пятьдесят.
Кривонос сердито сжал челюсти:
— Это почти на сотню выше цен черного рынка. Какой Изнанки…
— Есть покупатель. Так что? Повышаешь?
— Нет. Но так как это все происходит в моем доме, то ты так просто не отделаешься. Магическая штука — серьезный риск. Десять процентов от сделки, и заплатишь ты, а не эльф.
— Да пожалуйста, — легко согласился По. — Если только Ласа цена устраивает.
Разумеется, она меня устраивала.
— Такой налички у меня при себе нет. Возьмешь банковским чеком? Банк гномов.
— Конечно.
Из замасленных бриджей хаффлинг достал чековую книжку, взглядом попросил у Кривоноса чернильницу и перо, написал сумму, поставил сложную, замысловатую подпись.
— Держи. Будем считать это началом долгого сотрудничества.
Оставалось только порадоваться тому, что меньше чем за час мое финансовое положение намного улучшилось, и отправиться в гости к напарнику.
Дом Ога находился в тихом, спокойном районе, в двух шагах от Губернаторской горки, среди тенистых аллей авокадо и сбегавших с Бараньего кряжа ручьев. Нашел я его без труда — зеленые ворота оказались единственными на улице. Взявшись за кольцо в пасти железного льва, постучал.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец раздались тяжелые шаги, лязгнул стальной засов, калитка распахнулась, и я увидел орка. Он был здоровее и на полторы головы выше Ога. Зеленый, клыкастый, с маленькими злющими глазками и свирепым выражением на лице.
— Чонадопроваливайпокацел, — странной скороговоркой сказал он и попытался захлопнуть калитку, но я подставил ногу:
— Я к Огу, он меня ждет.
— Эльфу не место в доме орков.
— Это ты своему брату скажешь, когда он узнает, почему меня не пустили, Ег, — дружелюбно ответил я, назвав наугад имя. У Ога три брата, и я совершенно не представляю, какой из них удостоил меня встречи.
Дело тут же наладилось. Судя по всему, конфликтовать с Огом парень не желал, поэтому, засопев точно водяной буйвол, отступил в сторону и буркнул:
— Я — Уг, а не Ег. Дверь за собой закрывай.
Он подхватил прислоненный к дереву боевой топор и пошел вперед. При этом его спина и походка выражали глубочайшее презрение ко всем эльфам вообще и ко мне в частности.
Во дворе кроме Уга находились еще два орка — крупные ребята со свирепыми рожами и огромными мускулами. Раз меня встречал Уг, то этих должны звать Ег и Иг. Они с сосредоточенным видом неспешно перебирали лежащие на земле авокадо, прилежно раскладывая спелые по корзинкам, а поврежденные отбрасывая в сторону. Очень необычное зрелище. Орка проще увидеть с боевой секирой и кровавой яростью в глазах, чем за домашними делами.
— Гляньте, кто приперся, — представил меня Уг.
— Эльф, — сплюнул тот, что был справа от корзинки.
— Новый напарничек братца, позорящего наше племя, — скривился тот, что был слева.
— Дальше вы его ведите. А у меня дела. — Уг пошел рубить дрова, сделав вид, что меня больше не замечает.
— Чего тебе здесь надо, эльф? — Левый явно лез в бутылку.
— Спроси у Ога. Если он тебе не сумел объяснить, то я вряд ли смогу, — дружелюбно ответил я ему.
Парочка заскрипела зубами, и правый раздавил в лапе ни в чем не повинное авокадо. У обоих просто кулаки чесались отвесить мне несколько зуботычин.
— Может, врежем этому, Иг? — озвучил свои затаенные мысли левый.
— А Огу мы что скажем? — резонно возразил тот. — Что этот споткнулся?
Орки в разговоре друг с другом называли меня исключительно «этот», показывая тем самым, что эльф для них нечто вроде мебели или другого неодушевленного предмета.
— Ты очень предусмотрителен, Ег, — ответил я Игу, решив повалять дурака.
— Я Иг! Ег это он! — оскалился орк.
— Неужели? — изумился я. — А я считал, что он Уг. Получается тот, который храбро убивает дрова, не Иг?
Парочка хмуро переглянулась, и один спросил у другого:
— Этот и вправду такой тупой или придуривается?
Так ничего и не решив, они уставились на меня, словно два сыча, надеясь высмотреть ответ на моем лбу. Но я лишь мило улыбался.
— Говорят, ты хороший летун. А выглядишь как придурок, — поддел меня Иг.
— Спасибо, Ег. Ты очень любе…
— Я Иг! Ег — это он! — взорвался орк.
— А по-моему, вы совершенно одинаково невоспитанны и неучтивы с гостями. Как вас после этого различать?
— Просто! — буркнул Иг, вставая во весь свой внушительный рост. — Сейчас я разобью твою пустую черепушку.
— Иг! А ну-ка подойди сюда! — раздался резкий голос.
У входа в дом стояла невысокая пожилая орка в ярком цветастом халате. Руки она скрестила на груди и смотрела на сына с неодобрением. Иг затравленно посмотрел на Ега, но тот сделал вид, что больше всего на свете его занимают авокадо. Уг еще усерднее замахал топором, да так, что щепки начали разлетаться по всему двору.
Иг, опустив плечи, поплелся к ней.
— Наклонись, — сказала хозяйка дома.
Когда ее сынок сделал то, что было велено, она привстала на цыпочки и неожиданно быстро, словно ящерица, схватила его за ухо и крутанула, потянув вниз.
— Ай! Ма! За что?! — взвизгнул Иг удивительно тонким, испуганным голоском, ничуть не похожим на тот басовитый рык, с которым он общался со мной.
— Сколько раз я просила быть вежливым? Что подумают о ваших манерах? Ведь они сочтут, что я плохая мать, раз не смогла научить вас уму-разуму.
— Ну, ма! Он же эльф! — попытался оправдаться тот.
Она тут же отвесила ему подзатыльник. Раздался такой звук, словно на голову орку упал кокосовый орех.
— Не злите меня, сеньор! Или останетесь без обеда. — Суровая орка подержала сынка за ухо еще секунду, сочла, что внушение закончено, и разжала пальцы. — Вас это тоже касается!
— Да, ма, — не поднимая голов, проблеяли Уг и Ег.
— Здравствуй, Лас. Меня зовут госпожа Гу. Пойдем, я провожу тебя в комнату Ога.
Мы вошли в дом, и она сказала:
— Извини, пожалуйста, моих сыновей. Их отец погиб на войне с эльфами двадцать лет назад, но они, в отличие от старшего брата, никак не избавятся от глупых предрассудков. Не могу их перевоспитать. Обещай, что ты ничего не скажешь Огу, иначе он опять намылит им шею.
— Обещаю. Раньше вы жили на материке?
— Да. Ог перевез нас сюда из родного Холодного урочища. В наших землях постоянные войны и слишком много опасностей, чтобы жить спокойно. На Черепашьем острове нам гораздо лучше, правда, не все мои сыновья считают правильным начинать новую жизнь, забыв о старых обидах.
Мы остановились возле лестницы.
— Тебе на второй этаж. А я пойду доваривать обед. Ведь ты останешься на обед, Лас?
Мне было неловко отказывать ей, это было бы не слишком любезно после ее приветливой встречи, и поэтому я пообещал остаться. Она довольно улыбнулась и поспешила на кухню. Я проводил ее взглядом. Кто-то из моих соплеменников убил ее мужа, и я знал, насколько тяжело смирять свою ненависть.
Я поднялся на второй этаж.
Дверь в комнату оказалась распахнута, но Ога в ней не было. Я вошел и не торопясь осмотрелся. Помещение занимало весь этаж — большое, светлое, с высоким потолком и круглым окном во всю стену, очень походившим на иллюминаторы, встречающиеся на старых орочьих галеонах. Под потолком на веревочках висела модель «Носорога», а на тумбочке стоял недоклеенный фрегат «Месть рассвета» — флагман двадцать четвертой орочьей эскадры ударных кораблей. Я прекрасно узнал этот бак, острый бушприт и зелено-желтую расцветку корпуса.
В свое время он доставил нам массу неприятностей, рейдерствуя вдоль южной границы.
На стенах висели карты территории Союза, схемы посадочных полос островов Павлиньей гряды, листки с отметками воздушных потоков, старые погодные выкладки, координаты пиратских баз, списки торговых фарватеров, атласы звезд.
На полках стояло множество книг. Я прочитал надписи на нескольких корешках: «Правила контроля демона», «Максимальная тяга в ночное время», «Ориентирование в условиях низкой облачности», «Принципы работы с каббалистической доской», «Искусство расчетов с помощью логарифмической планки», «Стабилизация Печатей», «Особенности звездной карты Южного полушария», «Сезонные изменения погоды в тропиках»… Здесь была целая коллекция редких книг, которые нужны любому уважающему себя штурману.
На столе стояла портретная рамка с изображением орка. Он был ровесником Ога, но с более густыми бровями и длинными клыками. На военном летном комбинезоне незнакомца я разглядел эмблему «Дымных щитов» — известной орочьей эскадрильи, а на воротнике — петлицы командира звена.
— Давно ждешь? — спросил Ог, входя в комнату.
— Нет. Это твой отец?
Он кивнул.
— У него много наград. «Дыхание доблести», «Можжевеловая шишка» и «Багровый гриб» — высший орочий орден. Его ведь дают за мужество в бою?
Ог пожал плечами.
— Ма говорит, что лучше бы он остался жив, чем получил все это. — Было заметно, что он не хочет продолжать эту тему. — Мои родичи встретили тебя нормально?
— Вполне, — ровным тоном ответил я ему.
Напарник с подозрением посмотрел на меня:
— Небось ма попросила мне ничего не рассказывать. Ладно… давай займемся делами. — Он кивнул на каббалистическую доску. — Завтра аукцион. Следует понять, на что мы можем рассчитывать. Смотри.
Вся поверхность доски была исписана тонкой извилистой вязью.
— Значит, так… что у нас есть на данный момент. Тысяча призовых, из них десять луидоров ушло в уплату Буваллону и по мелочи за обслуживание на полосе, за магический щит, навигационные карты, контроль Печатей и прочее. Итого у нас осталось девятьсот пятьдесят монет.
— Ну на что-то такое я и рассчитывал.
— Родственники дали заем без процентов. Сто восемьдесят луидоров плюс то, что было у меня, итого двести десять. Складываем с суммой выигрыша, прибавляем две сотни от По за то, что мы сбили Косматого, и получаем… — он понизил голос, — одну тысячу триста шестьдесят луидоров.
— Постой. Не сходится. Ты же все деньги поставил на нашу победу. А мы пришли не первыми. Сколько мы потеряли?
Напарник усмехнулся:
— Нисколько. Мы выиграли.
Я поднял брови:
— В смысле букмекеры сошли с ума и подарили нам кошелек золотых?
— Дождешься от них. Я в последнюю минуту передумал и поставил на тройку победителей. Решил, что так у нас шансов больше.
Я хмыкнул:
— Даже не знаю, что сказать. Обидеться на то, что ты до конца не верил в нашу победу, или порадоваться твоей предусмотрительности. Сколько нам отсыпали?
— Сто восемьдесят луидоров.
— Неплохо. Итого выходит тысяча пятьсот сорок. Чуть больше, чем мы бы выиграли, заняв первое место.
— Верно. Но этого все равно мало. — Он вздохнул. — Я смотрел список выставленных машин. Во-первых, их всего двадцать шесть. Во-вторых, шесть из них — ржавая дрянь, способная оказаться в воздухе, только если ее столкнуть с утеса. А двенадцать других уйдут по цене, которая превышает наши возможности. Остается восемь стреколетов, за которые и будем сражаться. Каждый луидор сейчас будет важен. Так что скажи, чем можешь меня порадовать?
Я передал ему кошелек:
— Триста семьдесят пять монетами, и вот еще чек.
Ог изумленно уставился на бумажку, быстро провел расчеты:
— Забери меня Изнанка. Тысяча пятьдесят! И в общей сумме! Клянусь небом, Лас! Две тысячи пятьсот девяносто! С такими деньгами мы можем рассчитывать на кое-что серьезное! Надеюсь, ты никого не ограбил и не продал душу маргудским колдунам? — пошутил он.
Услышав про колдунов, я скривился:
— Наши души не пользуются у них спросом. Колдуны готовы заключать такие сделки лишь с некоторыми людьми. Остальные расы им неинтересны.
— Ну и слава Небу. Кстати, если ты еще не слышал о колдунах — сегодня ночью они свалили с острова. Таможенники, как говорят, на радостях пустились в пляс.
— Не только таможенники. Я тоже очень рад.
— А ты здесь при чем? — нахмурился он.
— Сегодня ночью маргудцы заглянули ко мне в гости.
Напарник воззрился на меня так, словно я неудачно пошутил. Я вздохнул и начал рассказывать…
