Книга: Мародер
Назад: ГЛАВА ПЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Обсчеты я закончил минуты за две до прихода коридорного. Имея под рукой вариатор, легко вычислить предстоящие события. На первых порах это вызывает чувство снисходительного превосходства над местными, но, когда поживешь хронером год-другой, начинаешь понимать свою ущербность. В отличие от местных, я не мог позволить себе не только виллы на Гавайях, но и многих простых вещей. В частности, не мог заводить близких знакомств, друзей…
Воспоминание о симпатичной девушке Злате царапнуло душу, я досадливо поморщился, отключил вариатор и повернулся к двери.
Через мгновение в дверь постучали. Удобно жить в предсказуемом мире, хотя и немного пресно.
— Да-да! — откликнулся я, встал со стула, обул тапочки и шагнул к порогу.
Тень последовала за мной и, когда дверь открылась, стремглав юркнула под брюки. Умная, тварь! Жаль, что она не подпадала под определение пресной предсказуемости.
— Ваш пиджак, сэр, — сказал коридорный, входя в номер и косясь на пол.
— Спасибо.
— Сэр… — недоуменно протянул коридорный, обшаривая глазами ковровое покрытие на полу. — Тут пятно…
— Пятно? — Я изобразил на лице непонимание и принялся осматривать пиджак. — Не отчистилось? Где?
— Нет, сэр. Пиджак чистый. Пятно на полу…
— На полу? Где?
— Вот… Вот тут… — растерялся коридорный, показывая себе под ноги.
— Тут? — Я отступил на шаг, посмотрел на пол, сделал удивленное лицо. — Ничего не вижу.
— Сейчас нет, — расстроился коридорный, — а в прошлый раз…
— Вы полагаете, я его вычистил? — фыркнул я, невольно отмечая, как маленькая лужица тени умело прячется от взгляда коридорного за моими ногами. Тварь мне попалась не только умная, но и хитрая.
— Что вы, сэр… — окончательно сконфузился коридорный. — Нет, сэр… Извините…
Чтобы снять дополнительные вопросы, я сунул ему в карман еще десятку и проводил за порог. И как только дверь закрылась, тень шлепнулась из-под штанин на пол и мелко-мелко задрожала. Что-что, а чувство юмора я в ней уже отмечал. Чувство же юмора, как известно, предполагает наличие интеллекта…
Я прошелся по комнате, наблюдая, как тень неотступно следует за мной, не переставая мелко дрожать.
— Стерпится-слюбится… — пробормотал я. Без меня меня женили, но я не был уверен, что наш «брак» со временем станет счастливым.
По графику я должен был спуститься в ресторан пообедать, но показываться на людях с тенью пока не рискнул и заказал обед в номер. Заказал, кстати, и суп из акульих плавников. Не то чтобы хотелось, а из любопытства, так как сегодня на деликатесный суп запрета не было. Завтра, конечно, все равно придется выходить, чтобы лететь в Москву, но в данных ситуациях лучше пользоваться принципом «никогда не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра». А послезавтра меня в Нью-Йорке не должно быть.
Когда посыльный привез обед на передвижном столике, я расплатился и сел обедать.
— Не желаете откушать, чем бог послал? — в шутку предложил тени.
К моему громадному неудовольствию, она прыгнули на стол и накрыла сервировку черным, непроницаемым колпаком.
— Ты… — опешил я. — Ты это серьезно?
Тень снисходительно сдвинулась в сторону и затряслась холодцом. Смешливая, однако, попалась «супруга». Юмористка… Не хватало, чтобы ночью в постели начала требовать исполнения супружеского долга… Я представил, как это может выглядеть, и меня передернуло. Не люблю извращенцев.
Суп из акульих плавников оказался еще той гадостью. То ли плавники были несвежими, то ли запах третичных аминов им свойственен, но суп по вкусу и аромату напоминал похлебку из переваренного мутагенного лишайника моего неприкаянного детства. И что в этом супе находят гурманы? Съем-ка я лучше салат из свежих овощей и телячью отбивную… Вид у этих блюд гораздо симпатичнее, а запах отбивной умопомрачительный. Я отставил тарелку в сторону, увидел под ней рекламный проспект супа из акульих плавников, из любопытства прочитал и понял, что в нем находят гурманы. Оказывается, акульи плавники положительно сказываются на мужской потенции. Интересно, а почему вчера вариатор не рекомендовал этот суп? Я что, должен был на горничных бросаться? Или во время акции, позабыв обо всем на свете, набросился бы на миловидную секретаршу «Chemical Technology, Ltd.» Таню Хэлтон?
Покончив с обедом, я до позднего вечера занимался подготовкой к визиту в номер сэра Джефри. Я не собирался просто так оставлять все, что случилось со мной во время акции. Не верю в случайные совпадения. Случайно только джекпот выпадает, и то для местных, а пиллиджеров за такие «случайности» распыляют вне времени.
Выведя на экран вариатора изображение реального события, когда сэр Джефри получал у портье магнитный ключ от своего номера, я сканировал магнитную запись. Затем из коробки от зубной пасты вырезал картонку размером с магнитную карточку и перенес на нее магнитный код. Главное, не забыть сжечь карточку после использования — до двадцать второго века считалось, что магнитными свойствами может обладать только железо. Возможно, что обнаружение местными необычных свойств кусочка картона никак не отразится на мировой истории, но оставление артефактов в прошлом приравнивалось службой стабилизации к флуктуации высшего порядка с соответствующими санкциями против нарушителя закона.
Ровно в девять вечера я надел пиджак, сунул в карман изготовленную магнитную карточку и прихватил нуль-таймер. На девять часов вечера вариатор давал наибольшую вероятность, что сэра Джефри не будет в номере, и я хотел вначале осмотреться, определить по вещам, что собой представляет постоялец, чтобы выработать соответствующую линию поведения при личной встрече.
Как только я перешагнул порог своего номера, тень юркнула под одежду и свинцом налила тело. М-да, если дело дойдет до драки, то боец из меня никудышный.
Лифтом я пользоваться не стал, чтобы не вовлекать местных в разборки хронеров, и поднялся по лестнице на восьмой этаж. Честно сказать, когда тень висела только на ногах, ходить было легче. Но тогда на ногах была только ее часть — килограммов пять, сейчас же она повисла на мне почти вся, и было в ней килограммов двадцать.
На площадке восьмого этажа я постоял немного, переводя дух. Хорошая физзарядка. Через год-два так обрасту мышцами, что любой культурист позавидует. Однако подобная перспектива отнюдь не радовала. Лишний вес пиллиджеру ни к чему, его главные козыри — ловкость и изворотливость. Хотел бы безногий, чтоб ноги отросли, да приходится ходить на протезах.
Ни на лестнице, ни в коридоре я никого не встретил, как и предсказывал вариатор. Лучше бы он с той же вероятностью предсказал, что сэра Джефри в номере не будет, но в отношении поведения хронеров вероятность выше пятидесяти процентов не бывает. Либо он ужинает в ресторане, либо все-таки остался в номере. Пятьдесят на пятьдесят. Степень свободы у гостей из будущего весьма высокая, и конкретное местоположение, как правило, неопределенное.
Перед дверью номера я нацепил на нос нокт-очки, взял на изготовку нуль-таймер и провел магнитной карточкой по щели. Замок щелкнул, я скользнул в номер и притворил за собой дверь.
В номере было тихо и темно, но благодаря нокт-очкам я видел все как днем. Похоже, сэр Джефри всё-таки ужинал в ресторане. Бесшумно ступая, я вошёл в гостиную, огляделся. Никаких вещей постояльца здесь не было. Справа — дверь в спальню, слева — в кабинет. Аппаратуру он, скорее всего, держит в кабинете, но на всякий случай следует заглянуть в спальню. Вдруг он спит?
Я прошел к спальне, заглянул. Кровать была прибрана, и снова никаких вещей. Неудивительно, в своем поведении пиллиджеры ничем не отличаются от агентов разведок — минимум вещей, чтобы затруднить идентификацию личности. Сам следую такому правилу.
Прикрыв дверь в спальню, я направился к кабинету, протянул руку к двери…
— Гости к нам, — со смешком сказал сэр Джефри из прихожей. — Непрошеные…
Я стремительно повернулся и увидел в углу сэра Джефри в таких же, как у меня, нокт-очках и с миниатюрным, не больше авторучки, фонариком. Рука метнулась к нуль-таймеру на груди, но я прекрасно понимал, что не успею.

 

В номере зажегся свет, больно резанув по глазам. Сэр Джефри исчез, словно испарился. Рука хватала воздух у груди, пытаясь отыскать нуль-таймер, и я внезапно понял, что исчез не только сэр Джефри, но и нуль-таймер, и нокт-очки.
— Что вы там стоите как вкопанный? — донесся из-за спины насмешливый голос сэра Джефри.
Я медленно повернулся и увидел, что сэр Джефри сидит в кресле у журнального столика и поигрывает в руке миниатюрным фонариком. А на баре рядом с ним лежат мои нуль-таймер и нокт-очки. Впервые я испытал, что такое быть вне времени, и ощущал себя не в своей тарелке. Выходит, миниатюрный фонарик — нуль-таймер? Странно, насколько мне известно, моя модель была самой миниатюрной. Или сэр Джефри из более далекого будущего, чем я? Во всяком случае, он точно не «дикий хронер» из времен неподконтрольных перемещений.
— Проходите, садитесь, — радушно повел рукой в сторону кресла напротив себя сэр Джефри. — Будьте как дома.
— Как дома? — переспросил я и шагнул к креслу. — С этим у меня проблемы…
— Не прибедняйтесь, — пожурил меня сэр Джефри. — Будь у вас с этим проблемы, не подались бы в пиллиджеры. Я правильно говорю?
— Нет, не правильно, — не согласился я, усаживаясь. — У пиллиджеров нет родного дома.
— Что вы, право. Егор Николаевич, я ведь не родной дом имел в виду.
— А я имел в виду именно его, — с нажимом сказал я. Очень мне не понравилось, что сэр Джефри назвал меня Егором Николаевичем, а не Теодором Смитом. Откуда такие знания? Здесь и сейчас, в Нью-Йорке, он этого никак узнать не мог.
— Вы что, — фыркнул сэр Джефри, — воровским способом проникли в мой номер исключительно для того, чтобы подискутировать о родном доме? Тогда вы обратились не по адресу — подайте жалобу в службу стабилизации. В письменной форме в трех экземплярах.
— Так… — протянул я и откинулся на спинку кресла. По лицу сэра Джефри было видно, что он не собирался вытирать меня из времени. Он питал ко мне некий интерес, но какой? Хотел просто поболтать? Отсутствие общения для пиллиджера чуть ли не основной недостаток профессии.
— Что — так? — усмехнулся сэр Джефри.
— На один вопрос я уже получил ответ, — пожал я плечами.
— И на какой же?
— К службе стабилизации вы не имеете никакого отношения.
— Неужели?! — развеселился он и язвительно заметил: — Метко подмечено! Исходя из моего внешнего вида я в большей степени реликт, чем постант.
Я помрачнел. Не люблю, когда намекают, что мне неизвестны азбучные истины. Непринадлежность к службе стабилизации была написана на лице сэра Джефри. В равной степени как и на моем. Реликтов в таймстебли не берут.
— Как это понимать: в большей степени реликт, чем постант? — натянуто спросил я.
— Как хотите, так и понимайте, — пренебрежительно поморщился сэр Джефри, но по мимолетной заминке я понял, что не все так просто. Оговоркой здесь и не пахло. Плохой из него актер.
— Будете что-нибудь пить? — неожиданно предложил он, резко меняя тему, чем подтвердил мои подозрения. — Виски?
Сэр Джефри перегнулся через подлокотник, открыл бар и выставил на журнальный столик бутылку и два стакана. Но из поля зрения меня не выпускал, и «фонарик» все время был направлен на меня.
— А пиво есть? — спросил я, вспомнив о понравившемся мне «Баварском» фирмы «Сармат».
— Чего нет, того нет, — развел руками сэр Джефри. — Только виски.
— Богатый выбор, — в свою очередь съязвил я. — Виски не буду.
— А я буду.
Он плеснул в стакан, пригубил.
— Это у вас нуль-таймер? — кивнул я на «фонарик». Понять, работает он на службу стабилизации или нет, не получилось, и я решил подойти с другой стороны. — Любопытная модификация, мне раньше не встречалась.
Сэр Джефри снисходительно улыбнулся.
— Вам не кажется, что нам следует поменяться местами? — спросил он.
— Я не против, — согласился я и кивнул на свой нуль-таймер на баре.
— Однако вы наглец, — покачал головой сэр Джери и выразительно повертел в руках «фонариком». — Вопросы буду задавать я. С вашего позволения.
— У меня есть возможность не позволить?
— Возможность всегда есть, — сказал он, глядя мне в глаза. — Но стоит ли?
Я благоразумно промолчал. Аргумент в его руках был убедительным.
Сэр Джефри удовлетворенно откинулся на спинку кресла, отхлебнул из стакана.
— Зачем вы пробрались ко мне в номер?
— Не люблю конкурентов.
— Конкурентов? — неподдельно удивился сэр Джефри, и я ему поверил. Трудно с таким открытым лицом прятать свои чувства. Вряд ли он, как я вначале подумал, титулованный сэр. У аристократов холодность чувств и непроницаемость на лице впитывается с молоком матери. — Помилуйте, Егор Николаевич, какие мы конкуренты? Вы провели акцию, взяли свой куш в полном объеме, и я вам нисколько не мешал. В чем вы увидели конкуренцию?
— Значит, не конкурент?
— Вам — нет.
— Тогда откуда вам известно мое русское имя? В какие игры вы играете?
Сэр Джефри помолчал, пожевал губами, снова пригубил виски.
— Положим, о том, что мне известно ваше русское имя, вы узнали только сейчас, — не отвечая на вопрос, раздумчиво сказал он. — И это не повод для проникновения в мой номер. Вчера, когда я на вариаторе анализировал ваше поведение во время акции, вы не должны были вламываться сюда. Но сегодня после обеда ситуация кардинально изменилась. Что произошло во время акции?
Я молча смотрел на него, осмысливая сказанное. Получалось, что сэр Джефри находился здесь исключительно для наблюдения за мной. Зачем? Подобным даже таймстебли не интересуются. Они следят только за конечным результатом, и не дай бог пиллиджеру вызвать флуктуацию! Но даже тогда мало кто интересуется, что именно делал пиллиджер во времени, — его вытирают перед акцией, и на этом все. Нет ни пиллиджера, ни флуктуации.
Сэр Джефри не торопил меня с ответом. Он достал из кармана портсигар, вынул длинную тонкую сигару, прикурил, и по гостиной распространился необычный аромат.
Что-то знакомое почудилось мне в запахе. Уж не его ли за пределом чувствительности уловило мое подсознание в южной башне Всемирного торгового центра в кабинете управляющего Тамта?
— Курите? — предложил сэр Джефри и послал по журнальному столику портсигар в мою сторону. — Прекрасный табак, знаете ли. Здесь такого не выращивают.
Я поймал портсигар, повертел в руках. Старинный, серебряный, с вензелями. Добротная подделка. с ней больше верят, что ты потомственный аристократ.
— А где выращивают? — поинтересовался я, отодвигая портсигар в сторону. Зная мое русское имя, он обязан был знать и то, что я не курю. Однако в глазах сэра Джефри была столь откровенная искренность, что я начал сомневаться, правильно ли определил, что он не обладает актерскими способностями. Неужели его запинки, обмолвки и даже то, что он закурил, пробудив неясные подозрения моего подсознания, на самом деле четко выверенная высококлассная игра? Голливуд отдыхает…
Сэр Джефри усмехнулся, стряхнул пепел в пепельницу и покачал головой.
— Вы не ответили на мой вопрос. Итак?
— Кто вы и почему следите за мной? — снова проигнорировал я его вопрос. — Даже служба стабилизации не снисходит до слежки за пиллиджерами.
— Вы в этом уверены?
— Да.
— А вам известно, что служба стабилизации иногда нанимает пиллиджеров по контракту? На некоторые деликатные работы, которые не афишируются?
— Так вы — виджилент? — брезгливо поморщился я.
— Не люблю, когда меня называют стервятником, — скривился он, загасил сигару в пепельнице и снова пригубил виски. — Я — эстет и гнилое мясо не ем.
На его лице застыло противоречивое выражение, и я в очередной раз не поверил ему. Он мог быть эстетом, определенно не ел гнилое мясо, но на службу стабилизации не работал. На кого тогда?
— Зачем вы заставили меня сделать прыжок в кабинете Тамта? — напрямую спросил я.
— Во-от! — обрадовался сэр Джефри. — Наконец-то мы начинаем говорить по существу.
— Когда вы успели сделать внушение? Мы с вами ни разу не разговаривали.
— Это не важно, — отмахнулся он. — Важно другое…
— Когда? — перебив его, упрямо повторил я.
Сэр Джефри осекся и покачал головой.
— Секретов своей работы я не раскрываю. Повторяю, ни для вас, ни для меня не важно, когда я внушил вам желание совершить прыжок во времени в кабинете Тамта, чтобы иметь для себя свободное поле деятельности. Важно другое — по моим расчетам, это никак не должно было сказаться на вашей акции. Но, поскольку ваши планы относительно меня кардинально изменились, значит, во время акции произошло что-то экстраординарное. Что?
— Временной разлом, — угрюмо признался я. Надоело играть в кошки-мышки, а зачем сэру Джефри понадобилось в кабинете Тамта свободное поле деятельности, он все равно не скажет.
— Что?! — изумился он. — Быть такого не может!
Я молчал, сверля его взглядом. Не уверен, играл ли он до этого передо мной какую-то роль, но сейчас он точно не играл.
Сэр Джефри залпом допил виски, поставил стакан на журнальный столик. Руки у него подрагивали. По-моему, он испугался. Чего, спрашивается? Разлом состоялся, а не предстоял. Он опасался последствий? Каких? И для кого? На нем разлом никак не мог отразиться. Неужели…
— Где? — резко спросил он.
— Что — «где»?
— Где случился разлом?
Я выдержал паузу. Сэр Джефри не спросил «Когда?», а спросил «Где?». Получалось, что он знал все о моей акции, но во время нее не присутствовал. Точнее, присутствовал в кабинете Тамта, но на других этапах акции его не было. Значит, кто-то вычислял мою акцию, но для таких расчетов обычного вариатора недостаточно, здесь нужна серьезная аппаратура. Однако кто-то плотно за меня взялся, и о рядовом таймстебле или пиллиджере-конкуренте не могло идти речи. Выходит, моей персоной чрезвычайно заинтересовалась крупная организация, и, кроме службы стабилизации, другой у меня на примете не было. В честь чего, спрашивается? Чем таким особенным я отличался от прочих пиллиджеров?
— В кабинете Тамта… — бросил я пробный шар.
— Этого не может быть! — безапелляционно заявил сэр Джефри.
— Откуда такая уверенность? — перешел я в наступление.
Сэр Джефри прикусил губу и насупился. Все-таки я поймал его на слове.
— Мы договорились, что вопросы буду задавать я! — жестко заметил он.
Я пожал плечами. Собственно, что я теряю, если скажу правду? А приобрести могу. Если не точную информацию, почему меня так плотно опекают, то хотя бы намек.
— В южной башне во время прыжка. Подозреваю, сбой в настройке джампа случился после вашего вмешательства в кабинете Тамта.
Брови сэра Джефри недоверчиво взлетели, он внимательно посмотрел на меня, затем покачал головой.
— Мое вмешательство никак не могло сказаться на сбое джампа хотя бы потому, что после него вы совершили прыжок в южной башне и это не привело к временному разлому. К тому же…
Он запнулся и внимательным взглядом окинул меня сверху донизу.
— К тому же что?
— К тому же временной сбой, как правило, существенно отражается на живом организме, но я ничего особенного в вас не замечаю.
— Таки ничего? — ехидно поинтересовался я.
Сэр Джефри задумался, неопределенно передернул плечами.
— Разве что небольшая скованность в движениях, замедленность реакции… — Он усмехнулся. — Ушиблись копчиком во время акции?
Меня охватила злость, но я сдержался.
— Показать место ушиба? — процедил я, играя желваками.
— Если это действительно копчик, то не стоит, — скривился он.
— Не копчик, — сумрачно заверил я. — Кое-что похуже… Смотрите.
Тень с фырканьем выплеснулась из-под штанин и разлилась по полу чернильной лужей.
Во время акций часто приходится наблюдать на лицах людей растерянность, обреченность, страх, но большего ужаса, чем на лице сэра Джефри, мне видеть не доводилось. Он, несомненно, знал, что это за субстанция, но нажать на кнопку нуль-таймера не успел. Тень стремительно метнулась к нему, скрутила руку, и сэр Джефри застыл в нуль-временной диспозиции под действием своего же нуль-таймера. То ли сам нажал на спуск, то ли тень так завернула руку.
Сделав дело, тень соскользнула с руки сэра Джефри и спокойно улеглась у моих ног.
— Хорошая тень, хорошая… — непроизвольно вырвалось у меня. Если на сэра Джефри тень навела неописуемый ужас, то меня ее действия ошарашили. Вот уж чего не ожидал, того не ожидал. Из обременительной обузы тень превратилась в защитника, похлеще самого свирепого и преданного пса.
Поверхность тени покрылась дрожащей рябью, но я не понял, то ли она довольна похвалой, то ли посмеивается надо мной. Скорее, последнее — псам до ее интеллекта далеко.
— Спасибо, — сказал я, оправившись от шока, и тень благосклонно заколыхалась. Значит, все-таки смеялась…
Я встал, взял с бара свой нуль-таймер, нокт-очки, затем наклонился к незадачливому конкуренту.
— Вот мы и поменялись местами, — мстительно сказал в перекошенное лицо.
Сэр Джефри ничего не ответил. Сидя в кресле, он застыл монументом вечного ужаса.
Я хотел вынуть из его руки миниатюрный нуль-таймер, но, заметив в отражателе слабое флуктуационное мерцание, поостерегся. Похоже, принцип действия его нуль-таймера был несколько иной. На нем не выставлялось время экспозиции, и стоило мне отобрать нуль-таймер, как сэр Джефри мог «ожить». А я этого пока не хотел.
— Посиди здесь, — сказал я изваянию, — если получится, позже поговорим, — и направился в кабинет.
В кабинете я скрупулезно исследовал аппаратуру конкурента и в очередной раз испытал недоумение. Джамп, как и у меня, был оформлен под сотовый телефон, но расположение цифр на кнопках было зеркальным. Зачем, спрашивается? Вариатор же, в отличие от моего, оказался громоздким, отдаленно напоминающим устаревшую модификацию, но конструкция была незнакомой. Я включил его, но войти в базу данных без личного кода владельца не смог. Ничего удивительного, и у моего вариатора семь степеней защиты от посторонних.
По очереди я открыл все ящики стола. Два оказались пустыми, а в третьем лежал знакомый мешочек из черной фланели. При виде мешочка меня бросило в жар, и я наконец-то понял, что изменилось в кабинете управляющего фирмой «Chemical Technology, Ltd.» за время моего пятнадцатиминутного прыжка. Это был вовсе не запах сигарного дыма, как мне подумалось совсем недавно, а исчезновение с журнального столика в углу мешочка с бриллиантами. Зрительный нерв зафиксировал исчезновение, но времени на сличение отличий у меня не было. Ай да сэр Джефри… Как он сказал: «Мы не конкуренты»? И он прав — на этом поприще я не собирался с ним конкурировать.
Да, но как он решился? Что он делает с бриллиантами, если они до сих пор не фонят? Я развязал мешочек и высыпал часть бриллиантов на ладонь. Сверкающая горка драгоценных камней и не думала светиться флуктуационным следом.
— А ты что думаешь по этому поводу? — спросил я тень у ног.
Естественно, она не ответила. Лежала спокойно на полу, как самая обычная тень, и не было ей никакого дела до несметного богатства.
Я ссыпал бриллианты в мешочек, но в последний момент не удержался и один камень положил на стол. Если кому-то позволено красть во времени бриллианты, то чем я хуже? Завязав мешочек, я положил его в ящик стола, но глаз с бриллианта на столешнице не отрывал. Камень и не думал светиться. Тогда я сунул его в карман, снова вынул и посмотрел. Флуктуационного следа не было. Не ахти какой показатель, но все же… Если не продавать бриллиант, не дарить, кому ни попадя, а оставить как трофей, то никто ничего не сможет мне инкриминировать.
Решительно сунув бриллиант в карман, я вернулся в гостиную к застывшему в экспозиции нуль-времени сэру Джефри. Очень много вопросов накопилось к нему, и пришла пора поговорить.
Вывернутая рука сэра Джефри мертвой хваткой вцепилась в нуль-таймер, и мне пришлось повозиться, чтобы его извлечь. Но как только я взялся за руку Джефри, то почувствовал укол и стремительно отдёрнул руку. На безымянном пальце Джефри был надет неброский перстень из тусклого белого металла с черным камнем, и именно об него я укололся. Однако, сколько я ни разглядывал перстень, не мог понять, обо что именно. Перстень сидел на пальце как влитой, и мне даже показалось, что он вживлен в тело, но определить, так ли это, не мог. Тело человека в нуль-времени крепче камня. Я осторожно притянул палец к перстню и снова получил укол, похожий на разряд электричества.
Гадать, что собой представляет перстень, не было времени, я оставил его в покое и продолжил извлекать из руки Джефри нестандартный нуль-таймер. Но когда это в конце концов удалось, мой незадачливый конкурент не «ожил». Как я и предполагал, шкалы экспозиции на нуль-таймере не было, и он работал по принципу импульсного фонарика. Вероятно, каждый импульс имел стабильную по времени экспозицию, чем и объяснялась миниатюрность прибора. Нe приходилось мне слышать о таком конструктивном решении, но если сэр Джефри из достаточно отдаленного будущего, тогда понятно. Непонятно только, как мог соседствовать этот прибор с устаревшим вариатором? Еще больше было непонятно, каким образом в отдаленном будущем могли сохраниться реликты, да еще такие красавцы, пышущие здоровьем?
Пройдясь по комнате, я прикинул в уме, сколько импульсов нуль-таймера мог получить мой конкурент и какова экспозиция каждого импульса. Расчеты оказались неутешительными. Как минимум, сэр Джефри выпал из времени на несколько часов, если не суток. Ждать столько я себе позволить не мог.
— Жаль, — сказал я изваянию, — что нам так и не удалось побеседовать на интересующие меня темы. Вы кое-какую информацию от меня получили, а я от вас — ноль.
Я сунул импульсный нуль-таймер в карман, подошел к входной двери и оттуда попрощался:
— Желаю здравствовать и надеюсь, что наши пути в будущем не пересекутся.
Надежда была настолько призрачной, что я в нее не верил.
— Идем, — предложил я тени у ног, словно она собиралась здесь оставаться. Дорого бы я дал, чтобы так и было.
Назад: ГЛАВА ПЯТАЯ
Дальше: ГЛАВА СЕДЬМАЯ