5. Король Хаоса
— Его изгнание может быть отменено, — заметил Сухэ.
Вначале он смотрел на Мандора с недоверием. Потом на непроницаемом лице Хранителя Логруса возникло выражение: «Давай-давай, заливай дальше. Конечно это чушь, но занимательная». В конце же повествования красно-желтые глаза Сухэ метали искры неудержимого смеха, смешанного со столь же неудержимой яростью.
— Это не запрещено, — согласился Мандор, — однако подумай, следует ли нам давать ему возможность оставаться в Хаосе.
— Такое Искусство может принести пользу, и немалую. Или немалый вред.
— Верно, — кивнул глава Дома Всевидящих. — Если бы все было так просто, я бы не стал тебя беспокоить.
Хранитель Логруса внезапно состроил поистине дьявольскую гримасу, призванную изображать радостную улыбку.
— Знаешь, я начинаю думать, что Король Хаоса должен хоть иногда заниматься делами собственного королевства.
Лицо Мандора приобрело аналогичное выражение.
— Я поставлю его в известность. Но он наверняка придет к тебе за советом.
— Три против двух, что не придет…
— Согласен!
— …если ты упомянешь об участи, постигшей Дару.
— Черт. Ты прав, — подумав, решил Мандор. — Ну что ж, я позднее сообщу тебе о результате.
— У меня пока что имеются собственные источники информации, — с прежней «улыбкой» заявил Сухэ. — Думаю, подобное событие не пройдет мимо моего внимания. Впрочем, в любом случае благодарю.
Король Хаоса взошел на Трон Змея не слишком давно. Кое-кто мог бы счесть странным тот факт, что его отцом являлся один из злейших врагов Хаоса, принц королевства, противостоящего Двору Хаоса с незапамятных времен. Но эти гипотетические личности предпочитали держать свое мнение при себе — и правильно делали, так как за спиною молодого Мерлина находились те, кто и привел его к трону: герцог Мандор, являющийся по совместительству его сводным братом, и принцесса Дара, приходившаяся Мерлину родной матерью. Впрочем, во Дворе Хаоса родственные узы — не самая прочная из связей, ибо слишком долго (по человеческим меркам) длится их жизнь.
Еще один странный факт: отцом Мерлина был Корвин, принц Амбера, спасенный Инерреном из Селлы некоторое время тому назад. Тем не менее за несколько часов до того, как занять трон, Мерлин освободил отца из камеры, скрытой в глубинах Хаоса.
Эти два события разделял вроде бы очень короткий временной промежуток — несколько дней, максимум неделя. Корвин же провел в той камере более полугода. Тот, кто незнаком с кое-какими проявлениями Хаоса, наверняка подумал бы, будто принц Амбера обладает таинственной способностью находиться в двух местах одновременно. Хотя и не стоит отвергать этой маловероятной возможности, так как ВСЕХ секретов членов королевской семьи Амбера не знают даже они сами, но возможно также другое, более достоверное объяснение: временные потоки в Хаосе иногда перекрещиваются столь причудливым образом, что для того, чтобы в один и тот же момент присутствовать в двух различных местах, вовсе не обязательно быть принцем Амбера. Главное, как гласит древняя мудрость, это оказаться в нужном месте и в нужное время.
Мерлин был ставленником своих именитых родичей, но вовсе не марионеткой в их бесспорно умелых руках. И весьма убедительно доказал это, победив в поединке их обоих, а под занавес — сам Логрус, божественный разум, Знак и оплот Хаоса.
Многие до сих пор гадают, к чему приведет присутствие на троне Хаоса полукровки-амберита. Во всяком случае, началось его правление именно так. Колдовским поединком с братом и матерью.
— Итак, Повелитель Теней? — Задумчиво покрутив кольцо — единственное имевшееся на нем украшение — Король Хаоса обдумывал план действий. — Почему у него вообще такое странное прозвище?
— Он уверяет, что это и есть его Истинное Имя, только в переводе на Общий Язык. — Мандор чуть презрительно фыркнул. — Очевидно, он верит в эти суеверия насчет того, что Истинное Имя, мол, никому нельзя открывать.
— А как он узнал о Селле, если это личное изобретение Дары?
Старший брат пожал плечами.
— Его методы работы для меня — книга за семью печатями. Он действует совершенно нетипично для колдуна… Или, напротив, СЛИШКОМ уж типично. Точно театральный персонаж, с не менее театральными стихами-заклинаниями, позами и эффектами, помешанный на почве поэзии, и прочая, что сможешь придумать. Проблема в том, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО добивается такими средствами — хотя и совершенно непонятно, как — нужного ему результата.
— Как называется его родная Тень? Четрания, ты сказал? — Мерлин потер лоб. — Никогда раньше не слышал.
— У нас во Дворе Хаоса имеется еще одна уроженка этой Тени. Ты, возможно, слышал о Синей Колдунье?
— Нет. Ты же знаешь, у меня в последнее время было слишком много дел…
— Ладно. Так вот, согласно некоторым данным, их Четрания на самом деле не является Тенью.
— То есть как? Существуют ведь только два полюса — Хаос, воплощенный во Дворе, и Порядок, олицетворяемый Амбером. Все остальные страны, миры и королевства — не более чем…
— И тем не менее их поведение говорит как раз об этом.
— Ты меня озадачил, — признал Мерлин. — Это ломает всю картину Вселенной… если твои сведения подтвердятся.
— Так каково твое решение по этому делу?
— Вначале, — заявил Король Хаоса, — я должен решить другую проблему. Как ты полагаешь, моя мать сама найдет дорогу назад или ей потребуется помощь?
Мандор вновь пожал плечами:
— Повелитель Теней выбрался из Селлы. Но он — единственный, кому это удавалось за все время ее существования. Причем в то время с ним была Сфера Хаоса…
— Хватит. Ты раньше говорил, что я всегда иду на слишком большой риск. И в то же время предлагаешь мне сейчас сделать кое-что куда более рискованное, нежели, скажем, напасть за Замок Четырех Миров. Как это понимать?
— Почему ты считаешь, что вынести какое-то определенное решение — большой риск? — вместо ответа поинтересовался Мандор.
Мерлин погладил дернувшуюся было на запястье незримую проволоку Фракир и чуть поднял кверху уголки рта.
— А чем, по-твоему, считать перспективу вражды с колдуном, справившимся с Дарой в тот самый момент, когда она считала его полностью проигравшим? Добавь также, что ты был с нею согласен; иначе говоря, по хитрости этот Повелитель Теней превосходит вас обоих. Или же ему всегда неимоверно везет, но это еще опаснее.
Глава Дома Всевидящих был вынужден признать, что в таком рассмотрении факты приобретают иную окраску.
— Значит, ты собираешься утвердить приговор Сухэ — изгнание?
— У меня нет выбора. Но думаю, это нужно обставить подипломатичнее. Я отошлю его с важным поручением, которое он будет исполнять всю оставшуюся жизнь.
— И каково же это поручение?
— Ну, скажем, — прищурился Мерлин, — раскрыть связь между Логрусом и Лабиринтом, найти истинные причины этого вечного конфликта и уладить его. Так пойдет?
— Он же не идиот.
— Но о Лабиринте, надеюсь, не знает. Да и о Логрусе…
Действительно, подумал Мандор, об этих основополагающих вещах Повелителю Теней не известно почти ничего. Ведь он — лишь удачливый пришелец, не рожденный у Центра Существования, не отмеченный Знаком Силы. Вернее, не отмеченный Знаком сил Порядка или Хаоса.
Тут в королевские покои с поклоном вошел демон-слуга.
— Срочное послание из Амбера, повелитель.
Срочное послание из Амбера? Что за бред, подумал Мерлин. Будь случай срочным, никто бы не помешал Рэндому связаться по карте, а посылать письмо вообще не в его стиле. Однако на тонком зеленоватом конверте действительно стояла печать Амбера — столь почитаемый ими Единорог.
Из конверта выпала записка, написанная на тари. Мандор с первого взгляда узнал почерк Айры, но подпись над знаком Черной Звезды явно принадлежала Инеррену.
Текст был коротким.
«Мерлин, до того, как отправишься освобождать мамашу из Селлы, позаботься о том, чтобы у тебя нашлось приемлемое объяснение тому факту, что мне было разрешено уйти целым и невредимым.»
Король Хаоса молча протянул Первому Советнику (это был еще один из многочисленных титулов Мандора) послание. Слова были излишни.
— Наверняка всю информацию ему предоставила Синяя Колдунья, — в конце концов нарушил молчание глава Дома Всевидящих.
— Скажи честно: ты бы смог в подобной ситуации поступить так же? — поинтересовался Мерлин. — Я — нет.
— Кто знает?
— Ты. И я. Более того, Повелитель Теней — единственный известный мне, кто сделал такой поступок, находясь в его положении.
— Так что же ты все-таки предпримешь в этом отношении?
— Абсолютно ничего. Мне кажется, это самый лучший способ от него побыстрее избавиться.
— Но к чему это в конце концов приведет?
— Понятия не имею. Надеюсь, что не к разрушению Вселенной.
Мандор хмыкнул:
— Таких устремлений у него никогда не было. Ведь раньше Повелитель Теней владел Ключом к Источнику, но…
Не завершив фразу, Мандор уставился в пустоту невидящими глазами. Возникшая мысль, основывавшаяся лишь на рассказе Рэйдена, была невероятной. И все же, если дело обстоит именно так?
Тогда ясно, почему Четрания не является Тенью. Источник находится в граничащих с ней Сумеречных Странах, которые как бы окружают ее кольцом… Интересная ситуация. А что из этого следует? То, что все уроженцы Четрании потенциально ничем не отличаются от жителей Двора Хаоса или Амбера.
О Хранительница! Целый мир людей, подобных Повелителю Теней или Синей Колдунье! Пускай не все они обладают магическими способностями, так ведь это же относится и к Хаосу.
С этим явно надо что-то делать.
И не в последнюю очередь Мандора сейчас беспокоил вопрос: кому, как и сколько из имеющихся сведений следует продать, чтобы заручиться поддержкой и не выдать тайны…
Инеррен провел рукой по поверхности зеркала, разрывая связь. В начале разговора мысль о наблюдении за королевскими покоями показалась Айре чуть ли не кощунством, но потом чародей переубедил ее — тем более что помогло и прирожденное любопытство волшебницы.
Итак, дорога из Двора Хаоса ему открыта. Никто и ничто не будет ему препятствовать. Только вот…
— Что такое «Лабиринт» и «Логрус»? — спросил Инеррен.
У Айры потемнело в глазах.
— Забудь об этом.
— Почему?
— До добра это не доведет.
— Мне что, процитировать тебе твою собственную балладу? — ехидно заметил чародей.
— Какую это?
— Ту, что посвящалась Дню Битвы Богов.
— Где ты ее услышал? — Волшебница даже привстала.
— Уже не помню. Звучала она, кажется, так…
Нет зла во Тьме, как нет добра во Свете —
Есть Свет, есть Тьма; есть Зло и есть Добро.
Нет чистых дел — есть только намеренья,
Что в Бездну прямиком ведут порой.
Адрагерон давал не часто слово —
Но клятв не нарушал Он никогда;
А Слуги Света… те вершить готовы
Предательство, убийство и обман.
Во имя Света много зла творили,
Возможно, даже больше, чем для Тьмы;
И все слова — мол, стоит тех усилий
Святая цель — лишь ложь. Закон — един.
Для Света и для Тьмы он был написан
Самой Судьбою много лет назад,
И людям его дали как Путь Истин…
Они же шли иной дорогой — в ад.
Иллюзии людей недолговечны
И Время все расставит по местам.
Тогда узнает даже первый встречный
Того, кто тот Закон не соблюдал.
И первыми должны быть сами Боги:
Веками правя судьбами людей,
Они добры бывали, как и строги, —
Но только там, где это Им нужней.
Прощайте, Боги! Жизнь нас разлучает —
К концу подходит вашей власти век:
Для новой Силы время наступает
И Имя этой Силе — Человек!
Айра закрыла лицо ладонями и беззвучно затряслась. Инеррен обеспокоенно наклонился к ней.
— Когда-нибудь от этих фокусов ты серьезно пострадаешь, — стерев слезы смеха, выговорила волшебница.
— То есть? — не понял чародей.
— Это моя поэма, мой стиль. Но я ее еще не написала. В следующий раз будь поосторожнее — это небось еще со времен Источника у тебя осталось?
— Черт его знает. Кстати, ты должна мне кое-что пояснить.
— Не о Логрусе с Лабиринтом, надеюсь?
— Нет. Тут упоминался некто Адрагерон…
Айра вздрогнула.
— Не называй Его по имени!
— Кого «его»? Да ты же с ним знакома, еще…
— Я с Ним знакома, — мрачно кивнула волшебница, — и ближе, чем ты думаешь. Именно из-за Темного Властелина я не могу вернуться в Четранию.
— Это как же? Он перекрыл тебе дорогу? — недоверчиво усмехнулся Инеррен. — Мне что же, сказать ему пару теплых слов?
— Ты-то что о Нем знаешь?
— Помнишь Тень? Тот, что провожал меня в Аркану, когда я впервые охотился за Источником?
— Так это Он! Значит, вот каково Его истинное происхождение… Стоп, так это благодаря тебе Он попал в Преисподнюю?
— Ага. Вместе со Старухой. Потом, как я понял, его взял в ученики Лорд-Демон Белиал.
— Вот, значит, как…
Айра долго обдумывала ситуацию, а затем начала свой рассказ. О том, что происходило в Четрании со времен рождения чернокнижников, и до того момента, когда она сама вела Игру против Адрагерона…
