2. Аметист
— Я ж говорил, аметист! — проворчал Горец, указывая на надпись, высеченную в полу. Она гласила: «Добро пожаловать в Аметист, ищущий утешения. Покой и мир».
— Ничего зловещего. Кстати, Аметист — это название всего замка, а не комнаты в нем, — отметил Кори.
— Ничего зловещего, — согласилась Заря, — только надпись обрывается на отсутствующей плите. Значит, во второй ее части может быть все, что угодно.
— Ага, например, «Покой и мир ждут тебя снаружи. А внутри — только смерть». — Усмешка Инеррена не давала возможности предположить, что его это очень уж заботит. — Так что осторожнее.
— Осто… — Гном вдруг шумно принюхался. — Кирка и топор!
— Ты чего?
— Гоблины, провались они в Бездну! — Горец поудобнее перехватил топор. — Там, за той зеленой дверью. Не меньше двух дюжин — ставлю все, что угодно.
— Есть предложения? — спросил Махкра.
— Грткф! Вы себе идите, куда шли, а я здесь развлекусь.
— Но нам как раз туда.
— Тогда я расчищаю дорогу, вы проходите, а я останусь прикрывать тыл. — Гном погладил бороду в предвкушении схватки. — Можете называть меня троллем, если я погибну.
— Не-а, — отказался маленький кендер, — ты для тролля чересчур много болтаешь.
Горец притворно замахнулся топором, но в этот момент Кори, дабы положить конец этим разговорам, пинком распахнул дверь. Завидев извечных врагов, гном склонил голову и, орудуя рогами своего шлема с пылом взбесившегося быка, ринулся вперед, сквозь толпу гоблинов. Оказавшись в самой гуще, он наконец вспомнил о топоре и с боевым кличем «И-и-ирр!» описал своим оружием смертоносную дугу. Треск костей и визг раненых гоблинов заглушил все остальное.
Остальные спокойно прошли мимо, как и просил Горец. За комнатой гоблинской стражи обнаружился широкий коридор, слабый свет в него проникал откуда-то сверху, сквозь щели в обветшавшем камне.
— Куча мала, — тихо прокомментировал Кори. — Эти кретины режут, по большей части, друг друга, а наш бородатый медведь рубит все, что под топор попадает.
— Ты ничего не понимаешь, — усмехнулся Инеррен. — Это их национальная тактика. Все гномы такие. У них же даже язык соответствующий. Знаешь, как они называют самых отважных воинов? Безсекеры.
— Что? Берсеркеры, ты хотел сказать.
— Да нет, именно безсекеры. Это значит «Те, кто дерутся без секиры»… Смейся, смейся, я тоже смеялся, пока не увидел одну стычку. Лучше бы я тогда пошел на состязания лучников…
В этот момент шедший впереди Непоседа поднял руку.
— Чш-ш!
— Что там?
— Стук копыт, но какой-то странный, — прошептал кендер. — Вроде бы лошадь, которая ходит на двух ногах. Это, похоже, в поперечном проходе.
— Если это то, что я думаю, — промолвил рыцарь, — тут предстоит поработать мне. Не…
Он не успел закончить свою мысль: из-за поворота возникли темные фигуры, размахивающие каким-то оружием. Рост их чуть превышал семь футов, квадратное туловище покрывала короткая бурая шерсть. Рогатые головы напоминали морды быков или козлов, а толстые ноги оканчивались круглыми копытами. В остальном противники более-менее походили на людей — в смысле, две руки, две ноги, уши, рот и глаза, а также отсутствие хвоста.
— Так и есть, — сказал Махкра, потянув из ножен меч.
— Это что за твари? — спросила Заря.
— Минотавры, — просветил ее Кори. — Я сам с ними не встречался, но слышал, будто они дьявольски упорны и сильны. Ты уверен, что тебе не нужна помощь? — поинтересовался он.
— Справлюсь, — произнес рыцарь, проверяя свой щит. — Я отвлеку их, а вы двигайте дальше. Меня не ждите.
Он что-то тихо прошептал, щит его внезапно стал увеличиваться и перекрыл весь проем коридора. Махкра не преувеличивал, когда утверждал, что владеет «кое-какой магией».
Под прикрытием гигантского щита они медленно двинулись вперед. Звериные рыки минотавров достаточно точно указывали их местоположение, поэтому, когда рыцарь снял чары, он тут же сделал выпад в нужном направлении, и меч пронзил единственного противника, загораживавшего проход.
— Вперед! — прохрипел Махкра, обрушивая меч на следующего минотавра.
Заря, Непоседа, Инеррен и Кори скользнули в образовавшийся проход. Сгрудившиеся у стен минотавры как раз собирались ринуться на них, но рыцарь хорошо знал норов этих тварей. В тупых головах не удерживалось более одной мысли зараз, а из двух врагов они всегда избирали того, кто нападал. Потому неудивительно, что все четыре минотавра развернулись к размахивавшему мечом Махкре, проигнорировав остальных.
— Давайте-давайте, подходите, — подманивал их рыцарь.
Двое, помахивая шипастыми кистенями, выступили вперед. Их морды были окрашены в серый цвет, что соответствовало званию ветерана. Стальной шар обрушился на вовремя подставленный щит, оставив вмятину на блестящем металле. Однако меч Махкры описал короткую дугу, разрубив цепь кистеня у второго минотавра. Тот гневно замычал и ударил копытом, которое снова встретило на своем пути лезвие меча. Лишившись ноги, враг с воем рухнул наземь.
Рыцарь поспешил покончить с первым, вооруженным минотавром, пока не подошли два оставшихся. Вскоре враг был повержен, и Махкра развернулся к двум последним минотаврам. Те двигались осторожно, выставив вперед длинные трезубцы. Рыжий цвет их шерсти говорил о том, что эти минотавры еще не достигли зрелости, но это вовсе не делало их менее опасными.
Понадеявшись на прочность доспехов, рыцарь оттолкнул щитом один из трезубцев и, пренебрегая защитой, нанес рубящий удар, целясь в голову второго минотавра. Расчет оказался верен: тот сделал яростный выпад, но острия трезубца лишь скользнули по нагрудной пластине, а тяжелый меч раскроил череп минотавра точно промеж рогов. Затем Махкра нанес круговой удар с разворота, с легкостью разрубив древко трезубца. Минотавр попытался было удрать, но его копыто поскользнулось в луже крови, и он упал на четвереньки. Прежде чем враг успел подняться, меч рыцаря рассек его пополам.
— Неплохо, — одобрил Горец, который, похоже, покончил со своими гоблинами и теперь искал то ли старых друзей, то ли новых врагов. — Но ты оставил одного в живых. — И его топор с хрустом размозжил голову искалеченного минотавра.
— Просто не успел добить, — объяснил Махкра, вытирая клинок. — Ну да ладно, идем вперед, там могут найтись еще противники.
— Тем хуже для них, — кровожадно изрек гном и плечом к плечу с рыцарем направился в поисках дальнейших схваток.
Впрочем, выражение «плечом к плечу» не полностью соответствовало истине, так как плечо Горца едва достигало пояса Махкры. Однако ни гномы, ни знающие их люди не придают никакого значения этому различию в росте.
Тем временем четверо «искателей» — Заря, Кори, Непоседа и Инеррен — достигли большой, окованной серебром двери. За ней явно находились противники, это подсказывал опыт.
Воин выступил вперед. Дверь со скрипом распахнулась под его натиском.
На пирамидальном возвышении стояли четверо. Тяжелые одеяния из темно-пурпурной ткани скрывали их тела, но головы оставались открытыми. Они походили на людей — за одним исключением: под темной линией, указывающей границу выбритых волос, точно в середине высокого лба горел третий глаз. Он имел форму вертикального овала; лишенный зрачка, белка и радужной оболочки, он источал алое зарево, какое полыхает в глубинах Преисподней…
Заря и Инеррен сразу поняли, что перед ними — колдуны. Для этого, впрочем, не требовалось обладать особым умом или долгой практикой в Искусстве.
— Итак, вы одолели препятствия, — произнес один из противников. Голос его был тихим и бесцветным. — Но теперь ваша дорога завершена.
— Почему? — спросил чародей, уже предчувствуя ответ.
— Адепты Путей Локка должны исполнить свое предназначение и закрыть путь тем, кто атакует Аметист.
Пути Локка? Впрочем, какая разница, как они себя именуют. «Главное, — подумал Инеррен, — состоит сейчас в том, что я не могу драться с ними.»
Он посмотрел на Зарю. Подумав, эльфийка медленно опустила ресницы, утвердительно отвечая на его невысказанный вопрос.
— Копье для меня? — спросил чародей.
— Можно, — согласилась она. В левой руке Зари возникло короткое метательное копье с серебристым острием. Она провела пальцами по древку, сжала второй рукой кисть Инеррена и передала ему волшебное оружие. — Закончишь — оставишь, оно само меня найдет.
Кори не успевал следить за нитью разговора, но не решался атаковать до его окончания. Адепты также покуда ничего не предпринимали, но с интересом прислушивались.
Эльфийка извлекла зеркальце и повесила его на шею так, что наружу смотрела тыльная сторона.
— Я беру их на себя, — заявила она. — Идите к цели.
— Возьми это. — Кори отцепил с отворота плаща застежку, сделанную в виде серебряной розы, и протянул Заре. Волшебница закрепила ее у себя на груди, поблагодарила коротким кивком и повернулась к Адептам.
— Вы не сможете остановить нас, — провозгласила она, хорошо понимая, КАК будет воспринято это замечание.
Действительно, один из Адептов воздел руки, и в Зарю полетела стрела багрового пламени. Та одним мановением руки перехватила ее и отбросила в сторону.
— Быстрее! — выкрикнула эльфийка, бросая в противников туманное нечто, похожее на клуб светлого дыма.
Инеррен, Кори и Непоседа бросились через зал к двери из красного дерева. Адепты не атаковали их, ослепленные пеленой дыма, вызванного к жизни чарами Зари. Но они потратили всего мгновение на то, чтобы освободиться от этого заклятия, и поднятые магической битвой огненные волны едва не ослепили обернувшегося кендера.
— Успели, — выдохнул Кори, закрывая дверь. — Куда теперь?
Вместо прямого коридора перед ними открылась настоящая паутина из веревочных лестниц и канатов различной толщины, сплетающихся где-то наверху и уходящих в бездонную пропасть, которая лежала в трех шагах от порога двери. Впрочем, был и еще один путь — по выступу вдоль пропасти, он был достаточно широк. Но уходил неведомо куда — впрочем, как и все остальные пути.
— Туда, по-моему, — показал Инеррен направо.
Кори пожал плечами и, слегка подтолкнув кендера, двинулся в указанном направлении.
Выступ скоро сузился, так что продвигаться приходилось гуськом. Почти час они шли, не встречая ни охраны, ни преград, но внезапно Непоседа остановился.
— Что такое?
— Если кто не умеет летать, лучше пусть учится, — сообщил он.
— С чего вдруг?
— Еще шаг — и мы все полетим в этот провал. Там камни едва держатся, а… Стоп! А вот и дверка. — Он ткнул рукой в стену, и только тут Инеррен заметил щель толщиной с волосок, отделяющую плиту от остальной массы камня.
Кори толкнул дверь, потом нажал сильнее, еще сильнее.
— Заперто, — отступил он.
— Замок в двери оскорбляет ее существование, ибо попирает само ее предназначение.
Ни Инеррен, ни Кори никак не ожидали услышать из уст маленького кендера столь глубокомысленной сентенции. Однако Непоседа не ограничился одними словами. Приоткрыв один из своих многочисленных кошельков, он покопался там, затем торжественно предъявил взорам соратников кусок тонкой стальной проволоки.
— Ага, вот и запор, — пробормотал кендер, вставляя свое нехитрое орудие в щель. Несколько минут он исследовал внутренность невидимого механизма, затем вынул проволоку, согнул ее в нескольких местах, вновь сунул в щель и осторожно повернул. Щелчок — и плита поднялась, открывая дверной проем стандартного размера.
— Четкая работа, — похвалил Кори. — Только…
Темное помещение за потайной дверью озарилось. По вставленным в камень кристаллам с треском пробежали молнии, на какое-то мгновение четко пометив внутреннюю структуру материала, обозначив тончайшие линии и прожилки. Но тут же свет стал ровным, оставив пришельцев гадать о том, что же они видели на самом деле.
Изогнутые и переплетенные хрустальные трубки, закрепленные на потолке, образовывали странные фигуры, напомнившие Инеррену о секретных рунах, которые он вычитал в одной книге… когда же это было? Чародей даже не помнил, что это была за книга.
Однако, когда его взгляд упал на решетки в дальнем конце комнаты, из головы мигом вылетели все мысли о книгах. В двенадцати железных клетках находились люди — люди, чей облик при виде незваных гостей начал изменяться с жуткой медлительностью. Люди, превращающиеся в монстров. Или наоборот.
Непоседа принюхался.
— Я где-то уже встречался с этим запахом, — заявил он.
— Уэйры, — мрачно сказал Кори.
— Кто? — не понял Инеррен.
— Оборотни, — произнес воин, обнажая шпагу. — Здесь могу справиться только я, так что займитесь более важными делами.
— Их же дюжина против тебя одного!
— Значит, дюжиной тварей будет меньше, — с мрачным юмором ответил Кори. — Вон дверь, за четвертой клеткой, в ней сейчас сидит эта… зайцекошка, что ли. Я начну с нее.
— Может, ею и ограничимся? — предложил чародей. — Или ты настолько терпеть не можешь этих твоих Уэйров?
— Посмотри на дверь и на клетки повнимательнее.
Инеррен присмотрелся и понял, о чем говорил воин. Несколько рычагов, цепей и блоков соединяли указанную дверь с решетками хитроумным механизмом, который отпирал замки всех клеток в момент открывания двери.
— Хорошо, а как ты собираешься пройти к этой двери?
— Сломаю решетку, — пожал плечами Кори, — это-то как раз самое простое. Готов?
— Минутку. Кто, по-твоему, самый опасный? — спросил чародей.
— Дракон, естественно, — указал воин на пятую клетку. — А что?
Инеррен достал копье Зари, отвел руку назад и метнул. Вообще-то он никогда раньше не практиковался в метании копий, но зачарованное оружие не подвело. Ни прочная чешуя и мощные мышцы дракона, ни способность оборотня к мгновенной регенерации ран не помогли — серебряное острие пробило его горло. Сраженный наповал, ящер растянулся на полу клетки.
— По-моему, так куда удобнее, — заметил чародей, мысленно призывая копье обратно.
Сработанное эльфийскими мастерами оружие послушно поднялось в воздух и направилось к ожидавшему его возвращения Инеррену.
Многие думают, что оборотни — просто звери с необычайно крепкой шкурой, которых можно убить лишь серебряным оружием или осиновым колом.
Все почти так, но в одном они ошибаются — или просто никогда не встречали настоящих оборотней, которых Кори назвал Уэйрами. В отличие от зверей, Уэйры обладают рассудком. Не ограниченными инстинктами тварей, шкуру которых носят, но умом, который подчас острее человеческого.
И сейчас, увидев судьбу своего собрата, зайцекошка метнулась к двери, скрытой в ее клетке, и всем телом навалилась на нее. Механизм сработал, и стальные прутья решеток начали подниматься, чтобы исчезнуть в открывшихся в потолке отверстиях.
Инеррен на лету подхватил копье и запустил в быка, бесновавшегося во второй слева клетке. Волшебное оружие не подвело, но все равно оставалось еще десять противников, а на троих у них имелась лишь одна — пусть и серебряная — шпага и один короткий нож, который побледневший кендер сжимал в левой руке.
— Придется мне открыть свое присутствие, — с досадой сказал чародей, готовясь применить заклинание.
— Нет, — прервал его Кори. — Просто иди вдоль левой стены, там самый яркий свет, а они его не любят.
— Ладно. Счастливо!
— И не нарывайся, — добавил Непоседа, направляясь за Инерреном.
Кори с усмешкой отсалютовал им шпагой, а затем бросился вперед и отсек голову кабану, вырвавшемуся из клетки справа.
Тотчас же змея обвила его ноги, а собака попыталась вцепиться в горло. Левый кулак воина обрушился на голову собаки, оглушив ее. Серебряное лезвие описало в воздухе сложную петлю — усы, когти и уши зайцекошки отлетели в сторону. Визг искалеченной твари полоснул по нервам, но Кори продолжал драться.
Освободившаяся левая рука нащупала хвост крысы и швырнула ее в пасть подкрадывающегося тигра. Зубы зверя сомкнулись, и тут началось нечто странное.
Шкура тигра потемнела и стала бурой, полосы приобрели стальной блеск. Хвост покрылся розовой чешуей и разошелся надвое, а морда вытянулась и стала похожа… ну да, на морду огромной крысы.
Тигрокрыс рванулся к воину, наступив по дороге на подвернувшуюся собаку. Та завизжала и вцепилась в лапу тигрокрыса; тот, возмущенный предательской атакой союзника, разинул пасть и перекусил собаку почти пополам. Кори тем временем проткнул насквозь обезьяну и отсек переднюю ногу у лошади. Отбросив, наконец, назойливую змею прочь, он пинком отправил козу к дальней стене. Но тут в бой вступил петух. Отчаянно вопя и хлопая крыльями, он еле не выцарапал воину глаза. Кори просто вынужден был для профилактики свернуть ему шею.
И вот впервые с начала схватки наступил миг, когда он смог позволить себе бросить взгляд вокруг. Недурно. Из готовых сражаться остались тигрокрыс и змея. Коза была еще оглушена, а все прочие — искалечены. Машинально Кори проткнул шпагой петуха — раны Уэйров, не нанесенные серебряным оружием, имеют свойство очень быстро заживать — и повернулся к двум наиболее опасным противникам.
Змея метнулась вперед, но ее ядовитые челюсти впились в толстую кожу сапога и завязли там. Хотя ее тело и замедляло движения воина, который при подобных обстоятельствах мог двигаться со скоростью ветра, Кори спокойно поджидал тигрокрыса, поигрывая блестящей шпагой.
Тварь рычала и била обоими хвостами, но не двигалась с места. У воина возникло странное ощущение, и он развернулся как раз вовремя, чтобы насадить козу на шпагу, словно на вертел.
И как раз тогда тигрокрыс перешел в атаку. Не имея ни секунды, чтобы вытащить свою шпагу, Кори схватил руками морду твари с двух сторон и сдавил изо всех сил — а он был много сильнее, чем казался. Секунды текли медленно, дьявольски медленно. Но вот рык тигрокрыса перешел в жалобный вой, он завозил лапами по полу, стараясь освободиться. Но хватка воина была неумолима, и тошнотворный хруст сплющенной головы завершил противостояние.
Вытащив шпагу из трупа козы, Кори рассек пополам надоевшую змею и прикончил всех остальных искалеченных противников. Только потом он позволил себе перевести дыхание. Схватка длилась недолго, гораздо меньше, чем ушло времени на ее описание.
Интересно, отстраненно подумал Кори, почему число и облик стражей-Уэйров соответствовали Звериному Календарю? Однако эта мысль тут же исчезла вместе с воспоминаниями.
Не без труда отчистив кровь с одежд и оружия, воин направился в ту же дверь, куда ушли кендер и чародей.
Инеррен и Непоседа, с четверть часа проблуждав в скальном лабиринте, нашли, наконец, лестницу, которая должна была вести в центральную башню. Во всяком случае, вид у нее был именно такой: вычищенные до блеска ступени, покрытые пушистым синим ковром, уходили наверх, туда, где в странном ритме пульсировали хрустальные шары, образовывавшие перевернутую пятиконечную звезду.
Лестница, разумеется, охранялась: поперек нее стояли три огромных тролля, перегородив весь проход.
— Есть идеи? — спросил чародей.
— Если я пробегу мимо них, они, возможно, погонятся за мной…
— Да, им тебя не догнать, — согласился Инеррен, — но ты вполне можешь попасть в какой-нибудь тупик, а тогда…
Кендер поскреб голову и даже подергал себя за хохолок (так ему лучше думалось).
— Не-а, больше ничего в голову не приходит, — со вздохом сообщил он. — Был у меня как-то амулет, который делал невидимым…
— Ну-ка, поищи!
Непоседа вывернул на пол один кошелек, потом второй, третий… Груда разных мелких и интересных вещиц, перекочевавших в карманы кендера за время его странствий, все росла, но нужного талисмана не находилось. Внезапно чародей поднял одно из колец, на первый взгляд, совершенно не магическое — простой ободок из платины или даже обычного железа.
— Надевай, — сказал он.
Непоседа пожал плечами и надел колечко. Оно замечательно подошло к указательному пальцу правой руки, будто сидело там всегда.
— Отлично! — услышал он голос чародея, который почему-то доносился снизу. Кендер опустил глаза…
…и увидел маленького Инеррена, который едва достигал его колена.
Кольцо оказалось увеличивающим. Теперь Непоседа стал гигантом в тридцать футов ростом, так что тролли-охранники стали для него не большей помехой, чем для взрослого воина — четырехлетний карапуз.
— Надери им уши, — попросил чародей, — а я пока сделаю то, что должен сделать.
Кендер внезапно подумал: впервые в жизни он мог делать то, что неоднократно проделывали многие его друзья, — драться с меньшим по размерам врагом. Раньше, естественно, он не делал этого по вполне очевидным причинам: никого меньше кендеров, за исключением разве что овражных гномов, попросту не существовало.
Но тролли?
Не успев задать себе вопрос, а справится ли он с тремя, Непоседа вышел из-за поворота и направился прямо к охранникам.
Вряд ли эти тролли встречались ранее с кендерами. И уж точно им не доводилось видеть гигантских кендеров. Но мышление всегда было слабым местом этих созданий, о которых совершенно справедливо говорили «каменные мозги».
Не понимая, что противник неизмеримо сильнее их, тролли набросились на Непоседу. Двоих он поднял за шкирки и столкнул головами — звук при этом был как от камня, брошенного о стену, — а третьего мягко оттолкнул ногой. Тролль отлетел к стене и впечатался в нее, превратившись в барельеф, который искусствоведы во Дворе Хаоса наверняка назвали бы «Ошеломление»…
Инеррен тем временем проскочил мимо троллей и метнулся вверх по лестнице. У массивной двери из черного дерева он перевел дух, еще раз мысленно повторил заклинание и еще раз глубоко вдохнул и выдохнул.
Пора.
Чародей распахнул дверь и вошел в Зал Аметиста.
Обращенный затылком к двери, в кресле, как и предполагалось, сидел Морриган. Перед ним на изящной золотой подставке покоилась большая серая жемчужина, являвшаяся, несомненно, Шаром Теней. Талисман, сотворенный чернокнижниками Селлы, действительно наделял его обладателя той Теневой Властью, на постижение которой у Инеррена ушел не один год.
Морриган обернулся и замер.
Не теряя ни минуты, чародей заговорил. Жесткий ритм его заклятия должен был сразу сковать ужасом рассудок противника, но так, чтобы тот до последнего мгновения не терял связи с реальностью.
Ни Свет, ни Сумерки не скроют
Всю черноту души твоей.
Неужто может черный ворон
Стать Повелителем Теней?
Источник наделяет силой,
Дает познания и власть —
Но нужен разум, чтоб в пучине
Своих желаний не пропасть…
Да, нужен разум хладнокровный,
А твой — разбит и искажен,
Его лишь пламя мести гложет,
И потому ты обречен.
Ты ПРАВИШЬ Тенью, я — ВЛАДЕЮ,
Я — Властелин, а ты — Король;
Мы разделить бы мир сумели,
Но ты избрал иную роль:
«Я — Морриган, Владыка Мира,
Кто мне не служит, тот мой враг!
Вы предо мной — что горстка пыли,
И лишь одно вам ясно — страх!»
И разрушает неуклонно
Порок твой разум изнутри…
Но выбор сделан. Ход за мною,
Мой приговор тебе…
Инеррен хотел было сказать завершающее слово «умри!» — но язык отказался повиноваться ему и окостенел.
Морриган медленно поднялся, приветственно кивнул и взял с подставки Шар Теней. Немного помахав им в воздухе, развеивая остатки незавершенного заклятия, он удовлетворенно сказал:
— Признай, что эту игру выиграл я. А? Ты ведь даже не заподозрил, что я разыграл всю эту сцену лишь для того, чтоб ты заявился ко мне эдаким вот манером.
Даже если бы чародей мог говорить, сейчас ему было нечего ответить. Враг переиграл его по всем статьям. Обидно.
— Я знал, что ты не ринешься в атаку очертя голову, не такой у тебя характер. Ты сражаешься только так — один на один. Не правда ли? — Морриган не нуждался в ответе и не получил его. — Ты думал, будто я потерял рассудок, окунувшись в этот Источник. Нет. Я сошел с ума еще в клетке у Кэрдана; кстати, это было с твоей стороны довольно жестоко. Но Источник вернул мне разум: как говорится, клин клином вышибают. План, согласись, был достаточно простой: ты использовал при заклинании свое Искусство, а я подчинил его, воспользовавшись этой вот безделушкой. — Колдун махнул рукой. — Можешь говорить, но одно слово магии — и я вновь заставлю тебя замолчать. Навсегда.
Инеррен медленно произнес:
— Что дальше?
— Это, дружочек, зависит от тебя. Согласен покончить с этой никому не нужной враждой?
— У меня что, есть выбор?
— Я знаю, что ты не нарушишь своего слова, при каких бы обстоятельствах оно ни было дано, — сказал Морриган. — Решай: или ты со мной, или ты мертвец.
— Это зависит от твоих планов, — вздохнул чародей. — Объясни, и я скажу тебе, что я выбрал.
Бывший Хозяин Судеб улыбнулся.
— Уже хорошо. Ты, по крайней мере, готов меня выслушать. Я охотно расскажу тебе о моих намерениях, но для этого мне представляется более подходящим иное место…
Он поднял Шар Теней на уровень глаз и прошептал приказ.
Талисман слабо засветился, и Инеррен почувствовал, как сила чар перемещает его вслед за Морриганом в упомянутое «иное место». Заклятие, сковывающее его, рассеялось, и он выбросил из кармана позаимствованный из кошелька Непоседы небольшой топаз, рядом с которым положил свой жезл.
Раньше или позже, «великолепная шестерка» обязательно доберется до Зала Аметиста, и этот знак даст им возможность понять, что тут произошло. Желтый кристалл топаза издревле служил знаком поражения…
На мгновение перед мысленным взором чародея промелькнули знакомые с детства очертания материков.
Четрания.
Окинув взглядом острые, прихотливо изрезанные скалы, между которыми перекатывались пенящиеся валы вечно бушующего моря, он довольно быстро вычислил, где оказался.
К югу от Ассат-Кана, за так называемым Проливом Девяти Смертей, располагался архипелаг Ураста. О нем было известно лишь одно: ни один смертный еще не возвращался с этих берегов, если даже достигал их. Почему — естественно, никто не знал.
Понятно, почему Морриган устроил свою резиденцию в этом пустынном уголке. Они были чем-то похожи, сам Инеррен тоже не любил непрошеных гостей — и репутация «проклятой башни» Ассатсека, старой его цитадели, великолепно тому способствовала. Ни одному здравомыслящему человеку и в голову не могло прийти сунуться туда, куда даже драконы опасались залетать. За много лет, что он провел там, единственными незваными пришельцами была команда авантюристов во главе с его братцем… впрочем, довольно этих воспоминаний. Имеются другие дела.
Небольшая башенка на первый взгляд не отличалась от окружающих скал. Но для наметанного глаза не составляло труда обнаружить ее. Чародей направился туда.
Морриган поджидал его у входа, зная, что жертва никуда не ускользнет. Около небольшого стола, сервированного на двоих — не слишком роскошно, но более чем изысканно, — стояли два стула.
— Располагайся, — пригласил хозяин.
— Благодарю, — сказал Инеррен и сел.
— Ты рассказываешь первым.
…Они говорили долго. За интересной беседой, когда оба получают некие знания, маги способны провести не одни сутки, забыв обо всем. Морриган описывал свои способы «работы», объяснял кое-какие секреты, связанные с Судьбой, — будучи Хозяином Судеб, он, естественно, многому научился в этой области. Инеррен же сделал короткий обзор своего жизненного пути, Теней и нескольких эпизодов из жизни его знакомых, которые тут было уместно привести.
Конечно, большая часть рассказанного была ложью, это понимали оба собеседника — что вовсе не мешало им наслаждаться занимательным разговором.
Кто сказал, что основа успеха — взаимное доверие? Наоборот, если в команде никто никому не может доверять полностью, каждый шаг будет проверен десятикратно.
Они не совершают ошибок и быстро достигают цели. Или — что также не редкость — не добиваются вообще ничего, поскольку не могут сделать даже первый шаг из-за внутренних разногласий. Но это уже их проблема, а не окружающих.
Зато, если хотя бы один шаг будет сделан, такая команда просто обречена на успех.
Чародей даже мог позволить себе полностью говорить правду, ибо у него в запасе находилось то, о чем Морриган, судя по его поведению, не подозревал. Напротив, все его предпосылки в беседе говорили об обратном.
Основываясь на своем печальном опыте, бывший Хозяин Судеб полагал, будто Инеррен все дела проворачивает в одиночку. А ведь как в тот раз, так и сейчас его сопровождала целая команда.
Причем в дни «дела» Вечной Цитадели в команде чародея присутствовала Айра, чье искусство было того же класса, что и у него самого, а сейчас — «великолепная шестерка», в которой имелись Кори, Заря и Махкра, разбирающиеся в магии более чем сносно. Так что их союзник Инеррен мог чувствовать себя вполне уверенным в завтрашнем дне.
Им был нужен Шар Теней, а он здесь. Чтобы добыть талисман, надо, как минимум, оказаться рядом с ним. Прекрасно — когда они придут, то в первую очередь выведут Морригана из строя. Заклинание, наложенное им на чародея, было довольно грубым и требовало непрерывного контроля со стороны колдуна — то есть Морригана. Если тот хоть на миг потеряет сознание — все! Игра завершится.
А пока Инеррен с головой погрузился в обсуждение тонкостей сложных ситуаций, сопровождающих повороты Великого Колеса Вселенной. Проще говоря, практическое руководство по теме «как уцелеть при космическом катаклизме»…
