Глава 46
Погоня и западня

Проведя тщательный осмотр, убедились, что останки принадлежат только одному человеку — телохранителю принцессы. Сама Элиза, судя по всему, была похищена. По всем проходам и лабиринтам мгновенно была отправлена погоня.

Но вот кто, как и за что расчленил тело воина, никак не могли понять. Зато было очевидно, что Валдек всеми силами защищал свою обожаемую подопечную: вокруг было порядочно чужой крови и ошметков плоти с клочьями серого меха. Наверняка не один вьюдораш пожалел о своей слабой воинской выучке. Скорее всего, со стороны нападавших были жертвы, однако ни одного трупа не нашли.

А вот след похитителей отыскался довольно быстро: в одном из дальних проходов, наспех замаскированном большим валуном, обнаружили следы крови, по которым и устремилась погоня. Кроме того, Кремон утроил меры безопасности и в лагере. Фактически там осталась треть всех Эль-Митоланов во главе с герцогом Каррангаррским и более половины людей без магических способностей. Они полностью отключили в пещере освещение, выбрали самые удобные рубежи для обороны и приготовились к любой неожиданности.

А самые сильные и проворные члены отряда устремились за своим командиром. Причем погоня велась небезрассудно и наскоком. Поскольку наследницу престола не убили сразу и не бросили, значит, ее захватили либо в заложницы, либо для того, чтобы заманить остальных ее товарищей в ловушку. Это прекрасно понимали все. Поэтому на каждом перекрестке несколько колдунов падали на землю и устремлялись отделенным сознанием за посланными наугад по тоннелям светляками. Порой магические источники света застревали среди вычурных сводов, но в большинстве случаев удавалось отследить окружающие пустоты на предмет возможной засады или подстроенного обвала.

Через полчаса попался первый труп. Видимо, этот вьюдораш был убит еще в стычке с Ваддеком и нападавшие унесли его с собой. Через некоторое время носильщики устали или посчитали, что оторвались от погони. Затем на пути попалось еще два таких же остывших трупа. Лучший телохранитель Спегото доблестно сражался с врагами, что вскоре подтвердили еще три трупа. Судя по всему, эти вьюдораши скончались совсем недавно из-за тяжелых ранений. Похитители устали тащить своих товарищей и, прикончив их, просто-напросто бросили как ненужный балласт.

Стало ясно, что о погоне они знают и стараются оторваться от преследователей изо всех сил. Благо Валдек нанес огромное количество ран даже тем врагам, кто еще оставался на ногах и тащил на себе тело принцессы. Попадавшиеся время от времени капли крови верно и безошибочно указывали дорогу.

Теперь Кремон перестал осторожничать и на максимальной скорости понесся по кровавому следу. Пустоты тем временем увеличились, и, по прикидкам, все преследователи сейчас находились где-то намного выше проходящего внизу Утерянного Пути. То есть проходы над большими подземными озерами все-таки существовали.

Резкое ускорение бега дало свой результат. В одной из огромных, длинных пещер посланный далеко вперед светляк выхватил из темноты нескольких вьюдорашей, которые торопливо заваливали за собой вход в узкий лаз. Как ни спешили преследователи, часть стены все-таки рухнула и гора камней и мелкого щебня наглухо перекрыла лаз.

Невменяемый берег свои основные магические силы для предстоящего поединка, поэтому вперед выдвинулись Аллан и Бриг Лазан. Совместными магическими усилиями Эль-Митоланы довольно быстро расчистили завал и, совершенно истощенные, отступили назад.

По лазу Невменяемый бежал на четвереньках со скоростью хорошего бегуна, не обращая внимания на окровавленные колени, локти и плечи, которым больше всего доставалось при ударах о выступающие неровности. За ним, стараясь не отстать, спешили четверо самых лучших егерей.

Лаз оказался невероятно длинным, и оставалось лишь удивляться, как местные воины умудрились протащить по нему тело Элизы Майве. Но вот и он кончился. Молодой колдун свалился с двухметровой высоты в большую пещеру и сразу послал светляк вперед. За выступающим поворотом стены мелькнуло несколько серых теней, поспешно удирающих на коротких лапах. Зарычав словно взбесившийся ва-лель, Кремон выхватил меч и бросился за похитителями. Но не успел пробежать и двадцати метров, как сзади раздался резкий хруст и треск, сдавленные крики — и все это перекрыл громкий ухающий звук нового обвала. Пораженный страшным предчувствием, Невменяемый остановился как вкопанный и обернулся, с ужасом глядя на лаз, из которого только что вывалился сам. Отверстия больше не было! Только туча пыли стремительно двигалась в сторону, замершего человека. Егеря погибли жуткой и страшной смертью по вине аборигенов этого проклятого царства!

В бешенстве стиснув зубы, Кремон застонал и повернулся в сторону, ускользающих похитителей. Но не успел сделать и шагу: скальная поверхность под ним расступилась, и в следующее мгновение он с головой ушел в холодную воду. Тяжелое вооружение и кольчуга не дали возможности вынырнуть сразу. Пришлось воспользоваться левитацией. Но когда молодой колдун начал всплывать, ему неожиданно показалось, что вода стала вязкой. Потом и того хуже: всплытие совершенно прекратилось! Еще через минуту Невменяемый стал задыхаться без притока воздуха, а окружающая его субстанция напоминала уже не воду, а скорее упругий каучуковый раствор, хотя и матово-прозрачный. Прошло еще две минуты, и судорожно дергающийся в тисках застывшей воды человек сделал спазматический вдох, заранее прощаясь с жизнью.

Как ни странно, вдох получился. Воздух ворвался в легкие очень горячий, словно из жаркой пустыни, но тем не менее вполне пригодный для жизни. Гася панику и интенсивно восстанавливая дыхание, Кремон в последний раз попробовал пошевелиться и в тот же момент понял окончательно: он в ловушке. Потому что если бы хотели убить, сделали бы это уже давно. В свете собственного светляка он увидел над головой копошащиеся фигуры вьюдорашей. Воины присматривались к нему, угрожающе помахивали копьями и открыто злорадно посмеивались. Вокруг них топтались несколько десятков особей без какого-либо оружия. При этом все свободно ходили по поверхности застывшей «воды», готовя какие-то длинные полоски с зубьями.

Командовали ими два соплеменника в длинных и просторных балахонах, по всей видимости местные Эль-Митоланы. Они громко и отчетливо отдавали команды, которые доносились до пленника словно через толстый слой ваты:

— Десять — на внутренний разрез, двадцать — на наружный. Начинайте распил по обозначенным линиям. Пошевеливайтесь!

Затем стали понятны и все их действия. Стальные полоски оказались своеобразными пилами, которые легко и споро погрузились в субстанцию с намертво застывшим в ней Невменяемым. Въюдораши принялись выпиливать вокруг него глубокую траншею, оставляя человека неприкосновенным. Получался довольно громоздкий параллелепипед: ведь свой хост Кремон из рук так и не выпустил и теперь представлял собой статую с поднятым на уровень груди оружием.

Траншеи были выпилены лишь с двух сторон, затем пилы просто уложили на их дно и стали отделять прозрачное образование снизу. А сверху уже ввинтили несколько широкозахватных полуметровых шурупов, прикрепили тонкие, прочные канаты и натянули их для окончательного распила. И вот настал момент, когда параллелепипед качнулся в воздухе, освобожденный от окружающей субстанции. Потом его подняли вверх, установили на низкую тележку с десятком колес и общими усилиями всех рабочих покатили по каменному покрытию пещеры. Оглянуться назад не было никакой возможности, однако оставшиеся сзади кол-дуны-вьюдораши наверняка вновь готовили ловушку к работе.

Все это время Невменяемый лихорадочно соображал, как использовать свои магические силы. Уровень магической энергии в его теле был полным, плюс накопленные силы в двух жемчужинах! Однако воспользоваться висящим на груди орденом возможности не было. А значит, лучше не экспериментировать, скорее всего, в этой застывшей «воде» магия может причинить вред в первую очередь самому пленнику. Поэтому оставалось лишь наблюдать и ждать более удобного случая. Хоть руки прямо-таки чесались немедленно отомстить за гибель своих товарищей, зверски уничтоженных во время обвала.

Тем временем тележку доволокли до конца пещеры. Неожиданно огромная стена распахнулась, словно створки ворот, и за ними открылся большой и ровный тоннель. Он, конечно, не шел ни в какое сравнение с основным тоннелем и выглядел гораздо скромнее: всего три метра в высоту и четыре в ширину, но тоже был выложен дуросовыми плитами. Судя по всему, он выполнял чисто вспомогательную функцию, поскольку в нем не было никаких построек или праздно шатающихся вьюдорашей, которых можно было наблюдать чуть не на всем протяжении Утерянного Пути.

Полупрозрачная глыба с замершим в ней человеком некоторое время двигалась под уклон, так что усилия приходилось прилагать для удерживания, а не для толкания. Затем тоннель сделал несколько крутых витков по спирали вниз и неожиданно вывел на акваторию Утерянного Пути. А затем началась длинная и однообразная дорога: пленника повезли по направлению к центру Каррангарр.

Вернее, однообразной ее назвать было сложно — теперь у Кремона появилась возможность более внимательно и спокойно рассмотреть проплывающие мимо постройки, толпы вьюдорашей, собравшихся поглазеть на схваченного человека, да и вообще на уклад жизни простых обывателей подземного царства. Ведь когда колдун проносился здесь отделенным сознанием, ухватить многочисленные детали просто не было возможности.

Первое, что Невменяемый понял из доносящихся до него разговоров: совсем недавно по этой же дороге точно таким же образом провезли человеческую самку. Значит, наследная принцесса Спегото еще жива. Видимо, либо сам царь, либо правящая верхушка решили начать переговоры. Ведь фактически вьюдораши захватили две ключевые фигуры в отряде: командира и венценосную особу. Про герцога Каррангаррского они могли не знать, или его просто не удалось заманить в ловушку.

Мысль о том, что сейчас происходит с отрядом, очень беспокоила Кремона и не давала сосредоточиться. Наверняка друзья предпримут попытку прорваться по его следам, но если лаз был обрушен во всю его длину, то… Оставалось лишь «просматривать» территории царства отделенным сознанием. Как бы то ни было, но сил у оставшихся Эль-Митоланов на это должно хватить. В конце концов, они могут попробовать прорваться через один из охраняемых входов в озерные края. Но тут уже решать герцогу и асдижону — Кремон молил судьбу, чтобы те не успели забраться в гибельный лаз.

Поселки сменялись городками, потом другими поселками, но чаще всего тянулись совершенно голые и запущенные пространства огромного тоннеля. В каждом населенном пункте колдуны-вьюдораши требовали у правителей новых соплеменников, и те сменяли прежних толкавших и тянувших. Порой в лямки впрягались совершенно ослабевшие или старые особи, но суетящихся вокруг управляющих это интересовало мало. Да и предводители кортежа не переживали из-за замедленного продвижения, — похоже, что конкретных сроков им никто не ставил.

Подавляющее большинство вьюдорашей при виде человека выказывали не страх и ненависть, а вполне понятное удивление, любопытство, а то и симпатию. Порой на их мордочках читалось сочувствие, жалость, изредка испуг или сопереживание, и уже совсем редко злость или неприязнь. То есть простой народ не испытывал к чужакам явного неприятия. Оставалось только дождаться конечного участка пути и проследить за реакцией правящей структуры подземного царства.

По понятным причинам молодой колдун не мог ручаться за правильное понимание мимики совершенно незнакомого ему вида разумных, но некоторые долетавшие до него слова очень и очень обнадеживали:

— Красиво он смотрится с мечом!

— Ага! Я тоже такие статуи видел на отвале.

— Еще есть очень похожие барельефы на стенах храма.

— Неужели люди послали к нам своих представителей?

— Может, царь отменит вечную изоляцию?

— Вряд ли, ведь предки могли это сделать давно, но Великое Завещание не зря изменили…

— Конечно! Разве можно общаться с этими уродами, которые только и мечтают, что носить шубы из наших шкур!

— Зря ты так! Зачем им шубы? Наверху Занваль греет.

— Да увидят наши дети свет Занваля!

Последние восклицания-пожелания раздавались довольно часто, из чего можно было сделать вывод, что мечта о выходе на поверхность заложена у вьюдорашей на чисто инстинктивном, подсознательном уровне. И видя человека, который может лицезреть невидимое для них светило, они явно воодушевляются мыслью, что если уж не они, то их дети обязательно полюбуются видом земной поверхности, освещенной дневным светом.

Еще бы только узнать, что такое «вечная изоляция» и кто ее придумал. Похоже, что кто-то из дальних предков этих пещерников перемудрил со скрытностью и чрезмерной ненавистью ко всем остальным видам разумных. А может, были и какие-то другие причины. Жаль, что нет возможности посидеть в местной библиотеке и поискать в исторических свидетельствах подоплеку создавшейся ситуации.

Кремона везли по Утерянному Пути долго, более восьми часов. Уже давно позади осталось то место, до которого молодой колдун смог дотянуться отделенным сознанием накануне, а скрип колес по-прежнему сопровождал повозку. Могло показаться, что скоро появится примерная середина этого древнего сооружения, но вся процессия под прямым углом свернула во вспомогательный тоннель и всего лишь через сотню метров остановилась перед странными выпуклыми железными воротами. Судя по тому, что все сопровождающие работники попадали ниц, пленника привезли в личную резиденцию царя или некое культовое заведение. На ногах остались лишь колдуны-вьюдораши да десяток воинов с посуровевшими от осознания собственной значимости мордами.

Створки ворот стали разъезжаться в стороны лишь после пятиминутного отсутствия организаторов ловушки. Взору предстала округлая впадина и такой же округлый свод — внутри помещение напоминало огромный полый шар метров сорок в диаметре. Но самое первое, что бросалось в глаза, — это точно такая же полупрозрачная глыба застывшей «воды», которая стояла внизу по центру впадины, и в ней довольно четко просматривалась фигура наследницы престола Спегото с воздетыми кверху руками. Видимо, в момент пленения или насильственного окунания в жидкость она всеми силами рвалась к свету и воздуху, да так и оказалась скована неведомыми силами чужого колдовства.

Стояла она спиной к выходу, поэтому не сразу, только скосив взгляд, поняла, что рядом с ней установили точно такой же параллелепипед. Правда, вряд ли принцесса смогла догадаться, кто стал ей товарищем по заточению.

Перед пленниками была еще одна деталь — огромная мягкая кровать на высоких ножках. На ней, подобрав под себя короткие лапы, восседал еще один местный служитель. Он отличался более пестрыми и многочисленными одеждами и отсутствием одного уха, судя по всему отрезанного уже давно. А может, и не отрезанного, а откушенного голодными соплеменниками. Жрец, которому кличка Одноухий подходила больше всего, подождал, пока все воины и работники покинут шарообразное помещение, и только тогда заговорил, громко и отчетливо выговаривая каждое слово:

— Жалкие уроды! Вы явно полезли не в свое дело. А вторжение на территорию независимого государства у нас карается только одним — смертью. Так что в конечной своей участи можете не сомневаться, она уже решена.

Жрец сделал выверенную паузу, шумно вздохнул, как бы показывая некоторое сожаление, и продолжил:

— Теперь о том, почему вы живы до сих пор. А также о том, что вам предстоит сделать, чтобы прожить еще хотя бы несколько дней. Вначале о тебе, человеческая самка…

Было видно, как после этих слов Элиза затряслась в своем заточении от гнева, но наружу не донеслось даже мычания.

А Одноухий продолжал также громко и размеренно:

— Тебе не повезло уже давно, много месяцев назад. Тебя угораздило попасть под выбросы секреций пещерной матки, которую нерадивые Погонщики не успели вывезти с отчужденных территорий. Для нас подобное весьма болезненно, но и только. А вот человек со временем проходит инкубационный период и начинает превращаться в совершенно иное существо. Существо страшное и опасное не только для нас, вьюдорашей, но и вообще для всего живого на планете. Одно из древних и не совсем понятных слов, которые существуют для обозначения этого процесса, — мутация. В процессе этой восьмидневной мутации человек превращается в жуткое огромное существо, которое может расплавлять скалы, крушить любые преграды, видеть все живое на значительную глубину в толще недр и затаптывает или съедает все, что растет и шевелится. При этом никакая магия на монстра не действует.

«Ну вот, — озабоченно воскликнул про себя Невменяемый. — Еще одно создание, которое может обладать Заливным Щитом! Да как же с этой напастью бороться?!»

— У нас есть сведения, что с мутировавшим чудовищем может справиться только другое чудовище, которое наши древние предки специально для этого и создали. Называется оно Невидимый Сторож. Но где этот Сторож находится и существует ли в реальности, нам неведомо.

«Я его собственными руками уничтожил! — с опозданием пожалел Кремон. — А ведь он питался себе рыбкой и никого не трогал. Ждал такого вот редкого случая… Но неужели Элиза и в самом деле может так измениться?»

Жрецу раздумья пленника были неведомы. Он сообщал очевидные для него истины:

— Есть и еще способы уничтожения мутирующего чудовища. Его можно и надобно уничтожать еще во время инкубационного периода или после первых же основных преобразований. Что мы и попытались сделать, устроив лавину в горном ущелье. Наши военные были уверены, что самка погибла и угрозы больше не существует. Увы, ошибка их уверенности — передо мной. Но теперь все будет контролироваться как надо. Мы решили испытать еще одно древнее средство, прекращающее мутацию. Вдруг этот метод нам когда-нибудь пригодится… Так вот, заключается он в том, что попавшего под выброс секреций надо подвергнуть сексуальному насилию в первую же минуту каждой инициации превращения в монстра. Естественно, что наши сограждане до такого скотоложства опуститься не могут, поэтому мы решили доставить сюда человеческого самца и наградить его этим мерзостным удовольствием перед казнью. Ты, самец, поживешь, а мы понаблюдаем за экспериментом. Ха-ха! — Представив эту картину, жрец повеселел и захихикал.

«Получается, что нас не специально отбирали из всего отряда?! — запаниковал Невменяемый. — Получается, что в живых я остался лишь благодаря своей поспешности и совершенно случайно?! А значит, о переговорах с царем и речи не идет? И мы тут просто как подопытные кролики? Да сами они уроды! — Дергаться было бессмысленно, кричать тоже. Да и другие мысли вдруг ошарашили его своим кощунством: — А принцесса?! Как это будет выглядеть? Откровенное насилие? Над ней? Ничего не понимаю…»

Отсмеявшись, Одноухий продолжил:

— По нашим расчетам, первая мутация должна начаться через пару часов, а может, и раньше. Твоя задача, самец: как только самка потеряет сознание, сразу же начинать грубо ее насиловать и не останавливаться до полного удовлетворения с ее стороны. Это у нее произойдет одновременно с возращением нормального сознания и способности мыслить. Потом ты должен ждать следующего раза — инициация происходит примерно два раза в сутки. Если ты не будешь делать это, самка станет намного сильней тебя и просто разорвет на части. Тогда мы прекратим эксперимент и полностью уничтожим ее, переработав на фарш для наших маточных личинок. Ну может, еще понаблюдаем второе и третье превращение, чтобы иметь об этом представление. Дальнейшее наблюдение становится крайне опасным, и рекомендуется уничтожить монстра самым безжалостным способом. Так что, самец, тебе скоро предстоит пятнадцать радостных мгновений. Если, конечно, ты хочешь еще пожить…

Жрец спрыгнул с кровати, собираясь уходить, но вспомнил что-то и остановился:

— Кстати, человеческий самец, у тебя ведь тоже есть магические умения. Так вот, хочу тебя сразу предупредить: в этом храме они тебе не пригодятся. Мало того, в течение нескольких часов волшебные стены вытянут из тебя последние крохи колдовской силы — и ты превратишься в обычное существо. А меч я у тебя заберу на всякий случай. А то вдруг порежешься или свою партнершу поранишь.

С этими словами колдун вьюдорашей бросил на застывшую «воду» желтоватый зернистый порошок, и параллелепипед с одной стороны стал «плавиться», словно подтаявший кусок льда. Меч оказался снаружи, и одноухий довольно ловко вывернул его из остатков застывшей «воды». Затем посыпал еще немного порошка над головой каждого из пойманных людей и спокойно прошел мимо. Послышался шум закрывающихся ворот, и пленники остались в одиночестве.