– Все это, конечно, хорошо, вот только что мы будем делать дальше? – поинтересовался Трофимыч. – Роботами швыряться в ракеты мы не можем. Их у нас не так много, а автономных зондов еще меньше.

Это верно. Случай с запуском сварочного робота был неплохим экспромтом, вот только хорош он был именно как отдельный случай, к дальнейшей обороне следовало подойти более продуманно. Идея, использованная Трофимычем, для постоянного применения не годилась.

– А что, если они определят наш курс и координаты Земли? – забеспокоился Иржи.

– Вряд ли, мы шли не напрямую из-за аномалии. Никогда не думал, что и она на что-то сгодится. Но брать курс на Землю, не стряхнув преследователей с хвоста… Этого делать никак нельзя. Слишком уж агрессивные существа сидят на этих кораблях.

С такой постановкой вопроса все согласились. Тащить следом за собой агрессоров к Земле было совершенно невозможно, тогда уж лучше туда вообще не идти. Любыми способами от хвоста надо было избавляться.

– И оторваться, похоже, не получится. В скорости они выигрывают, – заметил Вячеслав.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Кэп. – Слава, что у нас есть поблизости из помех?

Помимо прочего, Вячеслав отвечал еще и за навигацию. Другие члены экипажа тоже неплохо разбирались в звездных дорогах, без этого просто нечего делать в дальней космической разведке. Но по штату штурманом был именно он.

– Сорок градусов в сторону от курса есть астероидный пояс. Это примерно сутки пути на крейсерской скорости, – откликнулся Вячеслав.

– Скорректируй курс. Идем в поле астероидов. Посмотрим, как у наших «друзей» с маневренностью и навигацией, – принял решение капитан.

Вячеслав внес поправки в курс, и «Легас», заложив крутой вираж, направился к собранию каменных глыб, почему-то именуемому полем.

– До них еще добраться надо, до этих астероидов, – проворчал Трофимыч. – Как сутки-то будем отбиваться?

– Давай, старина, испытаем нашу новинку. Мы все равно должны были это сделать, а случая до сих пор так и не представилось. Эта махина занимает целый модуль, должно быть, немалых денег стоит.

– Гравитационный генератор? Непроверенная штука. – Трофимыч задумчиво приподнял бровь, взвешивая плюсы и минусы этого предложения. Плюсов было больше.

– Вот и проверим. Не зря же его ученые проектировали. Запускай, – скомандовал Кэп.

Трофимыч подошел к пульту и ввел код активации программной системы, а затем выбрал команду «запуск». Корабль вздрогнул, как живое существо, напуганное чем-то, быть может, и не страшным, но новым и необычным, и помещение рубки наполнил негромкий монотонный звук, постепенно меняющий интонацию. А на табло появилась надпись: «Один процент номинальной мощности». Немного.

Медленно, очень медленно генератор набирал обороты, на табло менялись цифры: «Два, три, четыре процента мощности».

Шкала мощности дошла до семнадцати процентов, когда неизвестные корабли выпустили новую партию ракет.

– Давай, Трофимыч, жми! Вот мы сейчас и узнаем, на что оно годится, это устройство, и есть ли от него хоть какой-то прок.

– Подпустим поближе. Если я что-то понимаю в технике, то эта волна сильно рассеивается на расстоянии. В любом случае у нас только одна попытка, на вторую просто не хватит времени.

Возражать никто не стал. Репутация Трофимыча как отличного механика была безупречна. К тому же такое явление, как рассеивание волны, было знакомо всем. Хотя бы в общих чертах.

– Вот теперь пора, жму, – сказал механик, когда ракеты преодолели больше половины пути до «Легаса».

Генератор за это время успел набрать еще несколько процентов мощности. Трофимыч нажал на кнопку сброса волны. Результат не заставил себя долго ждать. Все, кто был на борту, почувствовали дискомфорт, как будто их вдруг вывернули наизнанку. Ощущение это, впрочем, было несильным и быстро проходящим. Это внутри корабля. То, что произошло снаружи, было более показательным. Преследовавшие их ракеты вдруг будто налетели на ватную стену, увязли в невидимой паутине и потеряли скорость. Кроме того, их сбило с курса, развернув веером в стороны от «Легаса». Они еще продолжали лететь, но скорость была безвозвратно потеряна. Догнать косморазведчик они уже не могли. Не менее удивительно волна подействовала и на корабли агрессоров. Так, что они в изумлении вырубили тягу. Тот корабль, что вырвался вперед, даже включил реверс. Плюс ко всему гравитационная волна отбросила их от «Легаса» на значительное расстояние. Разрыв сразу увеличился раза в три.

Какое-то время преследователи держались в отдалении. Наверное, совещались и строили планы, решая, как им быть. Ибо столкнулись они с явлением, совершенно неизвестным. Все три корабля плюс выпущенные ими ракеты просто затормозило. Резко и сразу. Людей всегда пугает неизвестность. Не людей, должно быть, тоже. Но неизвестность эта оказалась неопасной, лишь странной. Придя в себя и посовещавшись, неизвестные агрессоры продолжили преследовать «Легас», пусть и сильно отстав из-за этого маневра.

– Кэп, может, отправим на Землю сообщение? Ресурсов оно сожрет немало, но это исключительный случай. Предупредить наших о новой опасности просто необходимо, – предложил Вячеслав.

Нелегка должность капитана. Принимать решения – тяжелая ноша. С одной стороны, предупредить своих необходимо, Вячеслав прав. С другой стороны, направление сигнала можно проследить. Послать сообщение или отрываться? Что из этого лучше?

– Нет, подождем, попробуем оторваться, – решил Кэп. – Надеюсь, мы выиграем в маневренности в поле астероидов. Фора у нас теперь неплохая. А если нас догонят, можно будет снова пустить гравитационную волну.

– Так резко их затормозило! Как там все не побились от перегрузок, летят себе, – удивилась профессор Зелинская.

– А вот в этом ничего удивительного нет, – отозвался Трофимыч, – никаких перегрузок экипаж неизвестных кораблей не испытал, разве что легкий дискомфорт, который почувствовали и мы.

– Как – не испытал? А как же резкое отрицательное ускорение?

– А вот так, ускорение есть, а перегрузок нет. Это как падать под воздействием гравитации на планету внутри корабля, – объяснил Трофимыч. – Гравитация действует на все сразу: как на корабль, так и на то, что находится внутри. Какой бы большой она ни была, нужна опора, которая ее действию не подвержена, лишь тогда почувствуешь ее влияние.

– А как же перегрузки при старте с планеты? – удивленно спросила Ника.

– Они возникают из-за ускорения корабля, – объяснил Трофимыч. – И не только у планеты, но и в открытом космосе тоже.

– А я-то надеялась, что наших преследователей крепко приложило о переборки, и теперь они от нас отвяжутся, – вздохнула Ника.

Профессор выглядела немного опечаленной. Интересная женщина. С одной стороны, она полна сочувствия, но в то же время довольно умна и прекрасно понимает, что лучше уж сочувствовать «Легасу» и его экипажу, чем тем, кто устроил на него облаву.

На корабле все были бы рады более действенному эффекту от гравитационной волны. Но… что есть. Каждая вещь имеет именно свои свойства, как бы нам ни хотелось присвоить ей чужие.

– Увы, чужаки не пострадали. Зато их от нас здорово отдалило, что уже неплохо, – пояснил Трофимыч.

– Вот бы двигатель такой. Даешь любое ускорение, а оно не ощущается. А маневренность будет просто потрясающая, – мечтательно задумавшись, предположил Иржи.

– Да, это было бы здорово, – согласился Трофимыч. Ему, как механику, проблемы перегрузок при маневрах были близки и хорошо знакомы. В отсеке с людьми они частично компенсируются, а вот для оборудования… Для оборудования они тоже не полезны, мягко говоря. – Только мечта эта пока нереальна, – продолжил Трофимыч. – Для этого нужен материал, не подверженный действию гравитации, чтобы сделать движение гравитационной волны односторонним. А есть ли такой в природе? Мне пока не встречался. Вот волна и распространяется во все стороны от генератора, воздействуя на посторонние объекты, но не на наш корабль, поскольку он находится в центре.

Поговорить о технике Трофимыч любил. Да и что здесь странного? Для механика – самое подходящее хобби, если он любит свое дело. Можно и поговорить, пока ситуация позволяет. А ситуация, несмотря ни на что, складывалась довольно непростая. Пока удалось сыграть вничью. Но надолго ли?

– Лишь бы они не догадались стрелять в нас ракетами с небольшими интервалами, – встревоженно сказал Трофимыч, – от остального мы уж как-нибудь отобьемся.

– Трофимыч, а вдруг они телепаты? Вот послушают, о чем ты говоришь, и начнут нас изводить.

Механик обернулся. На лице Кэпа застыла улыбка.

– Вам бы все хиханьки! А для хорошего качества гравитационной волны нужно время.

Теперь заулыбались и остальные члены экипажа. Таково уж свойство человека: опасность из разряда почти неминуемой перешла в разряд предполагаемой, и он уже рад. Все относительно, особенно для тех, кто привык смотреть в будущее с надеждой. А как иначе? Раньше времени расстраиваться – это половина поражения. Заранее готовиться к поражению на «Легасе» не привыкли.

– А чем опасны одиночные ракеты? – спросила профессор Зелинская. – Одну труднее сбить с курса, чем несколько?

«Любознательная женщина, – подумал Трофимыч. – Впрочем, наверное, нелюбопытных профессоров не бывает. Если это настоящие профессора. Вот как Ника, например».

Ника действительно была любознательной, причем любознательной искренне. Часами она пропадала в оранжерее вместе с Иржи, следя за ростом растений, не упускала случая расспросить Вячеслава об особенностях программирования или поговорить с Кэпом об управлении кораблем. Сама того не подозревая, она нашла самый короткий путь для того, чтобы освоиться среди этих суровых мужчин. Больше всего вопросов адресовалось Трофимычу. Что касается механика, поговорить о технике он был всегда рад, тем более когда рядом есть заинтересованный собеседник. Собеседница тоже хорошо. Может, даже лучше, если она умна и симпатична.

– Нет, профессор, сбить с курса мы можем одновременно хоть одну ракету, хоть десять. Гравитационной волне все равно. А вот для того, чтобы пустить волну достаточной мощности, надо время, чтобы генератор успел как следует раскрутиться. Минут сорок – пятьдесят – это минимум. Можно попробовать пустить волну и через полчаса работы генератора, но здесь я за результат не поручусь.

– Да-а-а, а я решила, что нам больше ничего не угрожает, – отозвалась Ника.

– Будем надеяться, что они не додумаются до такого нелогического действия. По логике – массированный удар значительнее. А часто пускать ракеты в большом количестве… У них должно быть очень много боезапасов, чтобы так ими разбрасываться.

Парадокс. Успех «Легаса» зависит от того, насколько логичны будут его преследователи. Нелогичный ход – это вообще интересная штука. Сделать нелогичный ход – это одно, а вот еще и попасть при этом в яблочко – совсем другое. На такое способны лишь немногие, проще говоря – гении.

Сейчас многое зависит от времени. Чем быстрее удастся дойти до пояса астероидов, тем лучше. Неизвестно, что их ждет там и поможет ли это оторваться, но нужно попытаться изменить ситуацию.

– Двигатели на самый полный, – распорядился капитан.

Интересно, почему скопление астероидов называется полем? И чем оно схоже с каким-нибудь другим полем? С магнитным, например, или с тем, которое иначе зовется лугом? Чего больше всего в этом поле? Астероидов, скажете вы. А вот и нет. Больше всего в поле астероидов вакуума, среди которого летают каменные глыбы разных размеров и различной конфигурации. Полет среди них подобен прыжкам по минному полю (вот вам и сходство в названии). Скорость здесь уходит на второй план, уступая место маневренности и вычислительным возможностям бортового компьютера. Здесь важен опыт экипажа и удача. При полете в поясе астероидов ничто не бывает лишним.

– Внимание, опасность! – Центральный компьютер корабля был выведен в режим голосового интерфейса, чем и пользовался, произнося сообщения голосом диктора, ведущего репортаж с торжественного парада.

– Если можно, не так пафосно. – Кэп невольно улыбнулся, несмотря на то что ситуация к этому совсем не располагала.

– Хорошо, – отозвался центральный компьютер. – Только опасность от этого никуда не денется. Приближаемся к астероидному полю. Предлагаю изменить курс и обойти скопление астероидов.

Если бы можно было его обойти! Весь парадокс в том, что как раз это поле просто необходимо пройти насквозь.

– Изменение курса невозможно, – ответил Кэп. – Идем прямо.

– Предлагаю расчистить дорогу с помощью метеоритной пушки, – отозвался центральный компьютер.

– Метеоритную пушку не использовать. Рассчитать маневр уклонения.

– Кэп, а может, все-таки шарахнем из пушки? Легче идти будет, – предложил программист.

– Нет, Слава, не стоит. Легче идти нам, легче идти и противнику. Пусть они заряды тратят. Все астероиды все равно не собьешь. Пушкой будем пользоваться только в самом крайнем случае.

– Началось, – отметил Иржи.

Уклонение в сторону, сопровождающееся торможением, прижало экипаж к креслам.

– Фух, пронесло, – облегченно вздохнул Вячеслав, наблюдая на мониторах каменную глыбу, проплывшую перед носом «Легаса».

И здесь ускорение опять вдавило людей в кресла – корабль предпринял очередной маневр уклонения. На этот раз уходили от столкновения, устремившись вперед и вверх. Верх, конечно, относительный – условный. Какой в космосе может быть верх? Им может быть лишь то направление, которое в данный момент выше сидевших в креслах людей. Переверни корабль на сто восемьдесят градусов, и верх станет низом. При этом никто ничего даже не почувствует.

Маневры уклонения тем временем продолжались. Так, наверное, когда-то чувствовали себя моряки на утлых морских суденышках, застигнутые неожиданным штормом, с той лишь разницей, что экипаж «Легаса» швыряло не только вверх-вниз, то и во всех возможных направлениях. Русские горки отдыхают.

Чтобы удержаться за «Легасом», преследователям пришлось открыть шквальный огонь из всей малокалиберной артиллерии, расчищая себе путь среди астероидов. Лазеры и противометеоритные малые ракеты дробили встречные камни в мелкий щебень, сметая на своем пути все опасные объекты не слишком больших размеров. От больших преследователям тоже приходилось уклоняться с помощью маневра. Но это уже совсем не то, что идти в плотном метеоритном поле.

– Ага, не рассчитывают на маневр. То-то, где им с нашим центральным компьютером тягаться, – порадовался Трофимыч.

– Зато из всей артиллерии палят будь здоров. Так они, пожалуй, еще быстрее нас продвигаться будут, – ответил Иржи.

– Быстрее-то быстрее, вот только долго ли они в таком темпе протянут? Ресурсы-то они расходуют беспощадно.

Это правда. Количество расходуемых противником боеприпасов было просто огромным. Пусть в основном в дело шли лазеры и малые ракеты, их хватило бы для нешуточного боя. Видимо, чужой корабль они решили догнать во что бы то ни стало и, чувствуя, что он может уйти, пустили в дело все возможности. Могли они в таком случае настигнуть «Легас»? Вполне. Тогда боя в астероидном поясе не избежать. Рискованная ситуация. Причем для всех: и для преследователей, и для космического разведчика.

– Кэп, расчистить себе дорогу мы можем и гравитационной волной, – предложил Трофимыч.

– В такой суматохе это слишком опасно. Кто знает, как поменяют курс в таком случае встречные астероиды, – отозвался капитан.

– Уж точно не в нашу сторону. Небольшая опасность, конечно, есть. Компьютер корабля может вовремя не отреагировать на изменение траекторий астероидов.

– Вот еще, чего это я вовремя не отреагирую? – возмутился корабельный компьютер.

И какой умник программировал ему логический блок? Для полного счастья экипажу только обиженного компьютера не хватает.

– Вот-вот, управляющий модуль тоже «за», – сказал Трофимыч.

Конечно, механик преувеличивал. Компьютер не был ни «за», ни «против». Он просто высказался о своей возможности быстро пересчитать курсы встречных астероидов при их изменении.

– Ладно, давай попробуем, – согласился Кэп. – Только выберем участок, где летает поменьше камней.

Кэп переключил управление на ручное и заложил вираж, пытаясь увести «Легас» на участок, относительно свободный от массивных каменных глыб. Два раза сработала метеоритная пушка, настроенная на автоматическое поражение объектов, оказавшихся в опасной близости, и «Легас» вырвался на узкую прогалину, уровняв свою скорость с большинством летящих в пространстве астероидов.

– Давай, Трофимыч! Самое время пустить гравитационную волну.

Дважды повторять не пришлось, механик только этого и ждал. Выставив калибровку вполовину максимальной, он нажал на кнопку сброса.

Результат превзошел все ожидания. Астероиды отбросило гравитационной волной, заставляя сталкиваться и изменять орбиты. По тем камням, которые были ближе, волна ударила сильнее, по тем, которые были дальше, – меньше, вызвав неравномерное изменение их траекторий. Для преследователей это оказалось фатальным. Астероид весом в несколько десятков тонн столкнулся с кораблем преследователей. Того не спасло даже вращение, слишком велика была масса каменной глыбы. Вспышка в пол-экрана резанула по глазам. Профессор Зелинская побледнела.

– Трофимыч, что там могло так рвануть? – спросил Кэп. В технических вопросах тот был вне конкуренции.

Трофимыч удивленно почесал голову. Действительно, то, что произошло, было весьма необычно. Допустим, камень попал в корабль-преследователь, но камни не взрываются. Что же тогда взорвалось?

– Случай один из сотни, – наконец отозвался механик, – видимо, астероид попал прямо в энергетическую установку, вот она и рванула. Или боеприпасы детонировали. Или, – Трофимыч задумался, высказывать ли такое предположение, – или сработала система самоликвидации.

– Ты думаешь, такое возможно? – удивился Кэп.

– Что мы вообще знаем о них? – Трофимыч кивнул на обзорный экран. – Только то, что они весьма агрессивны. На нас напали без всякого предупреждения.

Все обернулись к обзорным экранам, посмотреть, как будут разворачиваться события дальше. Как оказалось, это еще не финал. Второй корабль преследователей тоже получил повреждения. Какая серьезная штука, оказывается, эта гравитационная волна, правда, лишь в пространстве, наполненном различными объектами. Здесь она действует с потрясающей эффективностью.

Второй корабль потерял ход и управление. Он продолжал двигаться по инерции, поворачиваясь к «Легасу» то кормой, то боками, на одном из которых были видны пробоины.

– Фиксирую обмен сигналами между неопознанными кораблями, – сообщил центральный компьютер «Легаса». – Расшифровке не поддается.

– Чего там расшифровывать. Помощь просят, – авторитетно заявил Трофимыч.

– Логично, – отозвался Кэп. – Сейчас мы с вами сможем наблюдать спасательную эвакуацию с подбитого корабля.

Эх, как же опрометчивы порой бывают наши предположения. Последний исправный корабль преследователей открыл порт и выпустил противокорабельную ракету. Его собрат через несколько секунд исчез во вспышке пламени.

– Это что, они по своим стреляют? Отказались принять на борт тех, со второго корабля, и решили их добить?

Вопрос повис в воздухе. Во-первых, потому что не требовал ответа. То, что произошло, и так все видели. Во-вторых, подобное решение проблемы всех просто потрясло. Если уж они так поступают со своими, то чего тогда ждать от этих неизвестных существ людям. Сведения о них во что бы то ни стало необходимо доставить на Землю. Люди должны знать, с кем им, возможно, придется столкнуться. Как говорится, кто предупрежден, тот готов к неожиданностям. Или хотя бы имеет шанс подготовиться. Замерев в немом молчании, космические разведчики смотрели на то, как последний преследователь медленно разворачивается, готовясь покинуть астероидное поле. Степенно и размеренно, как на параде. Спокойная хладнокровная жестокость.

– Не уйдешь, гад! – вдруг закричал механик и бросился к пульту гравитационного генератора. И это Трофимыч, который обычно сама невозмутимость.

– Стой, не надо! – крикнул Кэп ему вслед.

Поздно. Поставив регулятор силы на оставшиеся полноминала, Трофимыч нажал на кнопку сброса волны.

– Ой, е! – закричал Кэп. – Трофимыч, давай быстрее в перегрузочное кресло!

Волна сделала свое дело. В неторопливо разворачивающийся корабль ударило сразу несколько астероидов. Одним из них снесло рубку, другим оторвало половину дюзы, не считая множества мелких повреждений.

– Быстрее, Трофимыч, быстрее! Сейчас начнется! – торопил Кэп.

– Да что начнется-то? – спросил механик, падая в противоперегрузочное кресло.

– Как ты думаешь, что они сделают, когда поймут, что не смогут уйти?

Трофимыч покраснел. До него только сейчас дошло, каким будет ответ гибнущего корабля. А генератор гравитационных волн на нуле. Отбиваться нечем, не считая метеоритной пушки, а это не вариант.

Кэп врубил тягу на максимум, так что всех придавило ускорением к креслам, грозя расплющить. В глазах потемнело, и заплясали искры, говорящие о лопающихся кровеносных микрососудах. Не до того, сейчас бы уйти. Счет шел на секунды. Что произойдет быстрее? «Легасу» удастся укрыться за каким-нибудь астероидом достаточно крупного размера, или преследователь успеет развернуться бортом и дать полный залп из всего, что у него осталось. Экономить им больше ни к чему, осталось лишь уйти красиво.

Вот это был залп. Агрессор, казалось, взорвался, выпустив все, что только мог. Все противокорабельные ракеты, что еще оставались у него на борту, не так уж и мало, как можно было подумать. Оказывается, это целый летающий арсенал. Неудивительно, что у них не хватает места для лишних пассажиров. Вслед за ними взвились все малые противометеоритные ракеты. Лазеры не ударили. То ли чтобы не мешать своим же ракетам (настолько густым был их рой), то ли энергосистема корабля была повреждена, и они уже не могли работать. Но и без того атака была более чем впечатляющей. Как раненый носорог, нападающий на охотника, корабль из последних сил решил прикончить того, кто его переиграл. Преследователи были обречены. Лишившись управления, они не имели ни малейшего шанса на то, чтобы уцелеть. Только не в поле астероидов. На то, чтобы произвести такой сложный ремонт, у агрессоров просто не было достаточного времени. И они это отлично понимали и попытались достать корабль, казавшийся вначале такой легкой добычей. Захватить с собой, раз уж не удалось победить. Агония гибнущего исполина.

Дрожь пробежала по корпусу «Легаса». Легкий треск прошел по всему кораблю. То ли потрескивали испытывающие небывалые перегрузки переборки, то ли шумело в ушах у членов экипажа от сильнейшей перегрузки. И то и другое было неприятно.

Должно быть, преследователи взвыли, глядя на то, как «Легас» уходит за край большого астероида. Ракеты не успевали. Потеряв цель, они сбились с курса и разлетелись по всему астероидному потоку. То там, то здесь они взрывались, сталкиваясь со случайными глыбами. А на «Легасе» вырвался бы вздох облегчения, если бы хоть кто-то сохранил способность ориентироваться в окружающем пространстве и правильно оценить ситуацию. Кэп, перед глазами у которого плыли разноцветные круги, дал центральному компьютеру корабля команду на автоматическую посадку. Это было последнее, что он успел сделать перед тем, как потерять сознание.

Пострадали все – перегрузки сделали свое дело. Красные глаза, частичная потеря слуха, повреждение внутренних органов. Десятикратная перегрузка еще никому не шла на пользу. Первым поднялся из кресла Иржи. Он не мог не осмотреть своих товарищей, неожиданно превратившихся в пациентов. Они нуждались в помощи. В его помощи. Иржи вызвал в рубку медицинского робота, а сам приступил к осмотру друзей. Больше всех досталось профессору Зелинской. Все-таки она женщина, да и физическая подготовка ее не сравнится с тренированными членами экипажа. Она оставалась без сознания. Встревоженный ее состоянием, Иржи поспешил отправить Нику в лазарет. Другие очнулись, хотя и чувствовали себя прескверно.

– Иржи, забирай всех, я останусь на вахте, – прохрипел Кэп.

– Нет уж, я виноват, я и останусь, – отозвался Трофимыч.

– Я капитан и приказываю всем отправляться в лазарет, – не сдавался Кэп.

– Можешь списать меня на берег, но я не пойду, – отозвался Трофимыч.

– Ладно, оставайся, раз тебе так уж хочется, – согласился Кэп, с трудом переводя дыхание.

Он вполне мог понять Трофимыча. Тот чувствует себя виноватым за то, что произошло. Чувства не всегда поддаются логике. Был ли его поступок оправданным? Кто знает…

– Иржи, мы с Трофимычем остаемся в рубке. Славу и Нику забирай в лазарет. И сам тоже отдохни, – решил капитан. – Да, и дай нам по какой-нибудь пилюле, чтобы так не болела голова.

– Ага, таких пилюль еще не придумали. Нужно проходить комплекс восстановительных процедур в стационарной капсуле в лазарете.

Ох уж эти врачи. Иржи можно понять. Он тревожится за друзей и старается сделать свою работу как можно лучше.

– Капсул все равно только четыре, так что ничего не поделаешь, потерпим. Да и рубку оставлять нельзя.

– Сейчас я запрограммирую медицинского робота, – отозвался Иржи.

Робот подъехал по очереди к Кэпу и Трофимычу, вколол им несколько обезболивающих инъекций и промыл воспаленные глаза.

– Это все, что можно сделать на месте, остальное только в стационаре.

– Ладно, и на том спасибо. Двигайтесь уже.

Иржи и Вячеслав, поддерживая друг друга, отправились в медпункт. Вслед за ними медицинский робот тащил каталку с профессором.