Глава 8
Удавшийся дебют

Высадив Джана на участке, Стинов направил машину в сторону пятого пассажирского лифта. Отъехав на достаточное расстояние, чтобы его не было видно со стороны грядок, он повернул к краю поля и вдоль стены сектора вернулся к подсобным корпусам.

Машину, чтобы она не бросилась в глаза кому-нибудь, случайно оказавшемуся поблизости, он загнал в тот самый закуток, где недавно находился его пост.

В раздевалке никого не было. Стинов подошел к своему шкафчику и достал из кармана ключ.

– Не бойся, это я, – негромко произнес он и открыл дверцу.

Пленница сидела, прижавшись спиной к дальней стенке шкафа. В руках она держала обнаженное мачете.

– В игрушки решила поиграть, – криво усмехнулся Стинов, но на всякий случай сделал шаг назад.

Не хватало только, чтобы эта сумасшедшая девица в благодарность распорола ему живот.

Узнав Стинова, девушка опустила оружие на пол.

– Я здесь чуть не задохнулась, – пожаловалась она.

– Так ведь не задохнулась же.

Стинов протянул руку и помог ей выбраться из шкафа.

– Меня зовут Игорь, – представился он.

– Очень приятно, – неприязненно ответила девушка.

Из шкафа с чистым бельем Стинов достал брюки, куртку и пластиковые чехлы для обуви.

– Переодевайся, – протянул он одежду девушке.

Девушка повернулась к Стинову спиной и стянула с себя черный комбинезон, под которым больше ничего не было. Взгляд мужчины невольно скользнул по плавным изгибам ее худого, но все же вполне привлекательного тела.

– Как тебя зовут? – спросил Стинов.

– Называй как хочешь, – сказала девушка, влезая в брюки. – Мне без разницы.

– Могла бы быть и повежливее, – заметил Стинов.

– После того как ты врезал мне по голове? – застегнув куртку, девушка повернулась к Игорю лицом. – Что дальше?

Стинов дал ей голубую форменную шапочку с широким, длинным козырьком, закрывающим пол-лица. Обычно работники плантации головными уборами не пользовались, но нужно же было как-то спрятать роскошные черные волосы. Маскарад завершили стандартные солнцезащитные очки в широкой оправе из темного пластика.

Стинов придирчиво осмотрел девушку со всех сторон. Теперь ее почти ничего не отличало от работавших на плантации помощников управляющего, за исключением разве что только невысокого роста. Впрочем, на это вряд ли обратят внимание охранники у лифта.

Пояс с оружием и комбинезон девушки Стинов затолкал в свою сумку, сунул ее в шкаф и запер дверь.

– Удостоверение личности у тебя с собой? – спросил он.

– Конечно же нет, – удивилась его наивности девушка.

Стинов достал из кармана канцелярскую скрепку, разогнул ее и вставил в замок шкафчика Джана. Открыть дверь оказалось совсем несложно. Выудив из кармана пиджака напарника пластиковую карточку удостоверения личности, Стинов снова запер дверь.

– Пошли, – махнул он удостоверением Джана в воздухе и направился к выходу.

– А мои вещи? – не двигаясь с места, спросила девушка.

– Я принесу их тебе потом, – ответил Стинов.

– Ты рассчитываешь, что я сообщу тебе свой адрес? – удивленно дернула бровью девушка.

– А куда ты денешься? – оглянувшись через плечо, усмехнулся Стинов. – Или ты думаешь, что я подарю тебе эту одежду?

Девушка замерла в нерешительности.

– Слушай, не глупи, – Стинов схватил ее за руку и потащил за собой. – В «безопаске» твою личность установили бы за пятнадцать минут даже без удостоверения. Так стоит ли делать из этого тайну?

Этот довод, с ходу придуманный Стиновым, убедил девушку, и она прекратила упираться.

– Куда тебе нужно добраться? – спросил Стинов.

– В сектор Коперника.

– Производственная зона? – уточнил Стинов. – Текстиль?

Девушка быстро кивнула.

– Подойдет, – решил Стинов.

Производственная зона сохраняла нейтралитет, не присоединяясь ни к одному из ведущих отделов. Человека, одетого в форму информационника, там, конечно, не станут встречать с распростертыми объятиями, но по крайней мере и нож в спину не всадят.

На улице они свернули за угол и сели в машину.

– Меня зовут Синдерелла Трам, – неожиданно сообщила девушка.

Стинов, не успевший еще включить двигатель, обернулся и удивленно посмотрел на нее.

– Родителям нравились длинные имена, – объяснила девушка, решив, что недоумение Стинова вызвано необычным звучанием имени. – Мне же больше нравится, когда меня называют просто Синди.

– Синди Трам, – вслушиваясь в произносимые слова, повторил Стинов. – Имя тебе очень подходит. Трам, та-ра-рам…

Включенный двигатель мягко заурчал, и электромобиль сорвался с места.

Оставив машину на парковочной площадке возле лифта, Стинов прошел вперед и, пропуская Синди перед собой, открыл дверь помещения, в котором находилась охрана. Сидевшие за столом охранники занимались своими обычными делами, помогавшими не закиснуть от скуки, – один разгадывал гигантский кроссворд, другой гонял фигурки на экране детской электронной игры «Три поросенка».

Для всех служащих Сельскохозяйственной зоны оставались неясными мотивы, заставлявшие руководство «безопаски» каждые несколько дней переводить охранников на новое место дежурства. Охранники не успевали запомнить всех работников плантации в лицо, но привыкали к тому, что голубая форма заменяет им пропуска. Именно на этом эффекте форменной одежды и был построен расчет Стинова.

Как он и ожидал, охранник, бившийся над кроссвордом, только краем глаза покосился на вошедших.

– Мы на десятую плантацию, – указал отогнутым большим пальцем в потолок Стинов. – За образцами посевного материала.

Охранник молча кивнул и снова принялся считать клеточки, в которые никак не укладывалось придуманное им слово.

Встав так, чтобы спиной прикрыть девушку от взглядов охранников, Стинов нажал на кнопку вызова лифта.

В кабине лифта он быстро провел двумя удостоверениями по контрольной щели и, не дожидаясь разъясняющей информации, громко назвал пункт назначения:

– Сектор Мичурина, четвертый уровень.

Дверь лифта закрылась, и кабина двинулась вверх.

– Отмена команды, – сразу же приказал Стинов. – Новый адрес – сектор Коперника.

Рассчитав новую траекторию, лифт поехал быстрее.

В Производственной зоне охранников у входа в лифт не было. Пропускная система начиналась здесь от проходных конвейерных цехов.

Выйдя из лифта, Стинов и Синди встали на ленту движущегося тротуара и поехали вдоль бесконечных стен, расписанных наплывающими друг на друга призывами и лозунгами. Надписи были сделаны в несколько слоев, так что первоначальный цвет стен можно было увидеть, только подняв взгляд на высоту, куда не доставала рука. Самая приличная надпись из тех, что успел прочесть Стинов, звучала так: «Счастье начинается, когда мозги проваливаются в задницу».

Людей на улице почти не было. Что было и понятно – они приезжали в этот сектор только для того, чтобы работать.

– Ты здесь работаешь? – спросил Стинов.

Синди молча кивнула.

– Чем же ты занимаешься?

– Рисунками на тканях.

– Ты художник? – удивился Стинов.

– Хотела стать…

Синди перешагнула на неподвижную полосу тротуара.

– И почему же не стала? – спросил Стинов, сойдя с ленты следом за девушкой.

– Не смогла, – коротко ответила Синди.

Она явно не была расположена к разговору на эту тему.

– Ну, пока еще не поздно попытаться снова, – сказал Стинов, чтобы как-то подытожить их короткий разговор.

Следом за Синди он свернул в боковой проход, затем в следующий, еще более узкий, чем первый. Пройдя мимо какой-то совершенно непотребного вида закусочной, из полуоткрытой двери которой тянуло вонью подгоревших синтетических бифштексов и доносились громкие голоса, выкрикивающие по большей части бранные слова, Синди снова повернула в проход между корпусами.

Это был даже не проход, а скорее щель, в которой с трудом смогли бы разойтись двое. Под ногами шуршали обрывки разноцветного оберточного пластика, разбросанного в таком количестве, словно кто-то пытался скрыть под ними устилающий мостовую мусор.

– Ну и лабиринт здесь у вас, – покачал головой Стинов. – Как тебе удается находить дорогу?

– По надписям, – указала Синди на разрисованную стену.

Они остановились у низкой, почти квадратной двери.

– Тебе придется подождать на улице, – сказала девушка. – Я вынесу тебе одежду через пару минут.

– Ты не собираешься исчезнуть? – настороженно спросил Стинов.

– Мы же, кажется, договорились, что будем доверять друг другу, – с легкой укоризной произнесла девушка.

– Мы договорились только о том, что ты будешь доверять мне, – поправил ее Стинов.

Синди спорить не стала.

– Видишь ли, – сказала она. – Появление информационника может быть неверно истолковано теми, кто находится за этой дверью. Для тебя же будет лучше остаться здесь.

– Хорошо, – подумав, согласился Стинов. – Я жду ровно две минуты, после чего вызываю сюда службу безопасности.

– Полномочия службы безопасности Информационного отдела не распространяются на Производственную зону, – заметила Синди.

– Ты же неглупая девочка, – наклонившись, тихо прошептал ей на ухо Стинов. – И должна бы знать, что «безопаска» в случае необходимости легко перешагнет через любой запрет.

– А ты сумеешь объяснить им свое присутствие здесь?

– Конечно, – Стинов вложил в улыбку все свое обаяние. – Мне просто посчастливилось обнаружить логово иксайтов.

– А если окажется, что за дверью всего лишь дамский туалет?

– В таком случае «безопаске» достанешься только ты. Что тоже неплохо, учитывая то, как ты намеревалась провести сегодняшний день.

– Ты меня жутко напугал, – игриво передернула плечами Синди. – Но в твоем шкафу было еще страшнее. Здесь я у себя дома и не собираюсь убегать. Жди, я скоро вернусь.

Девушка нажала кнопку звонка рядом с дверью. Едва только дверь начала отходить в сторону, как Синди скользнула в образовавшуюся щель, и дверь тут же захлопнулась.

Стинов нервно огляделся по сторонам. Место ему совершенно не нравилось. Казалось, что от грязных стен, окружающих его, исходит невидимая, но явственно ощутимая угроза.

Метрах в тридцати слева от него со скрипом приоткрылась дверь, и на улицу выглянула всклокоченная голова. Мужчине или женщине она принадлежала, определить было невозможно.

– Тебе чего здесь надо? – прохрипела голова.

– Сгинь, – цыкнул на нее Стинов.

Голова в ответ что-то невнятно пробурчала, но все же исчезла.

Не говоря уж о том, что Стинову нужно было как можно скорее возвращаться на плантацию, ему к тому же хотелось и поскорее убраться из этого мрачного прохода. Не похоже было на то, что за стенами окружающих его корпусов производились какие-либо работы. Слишком уж тихо и безлюдно было снаружи. И корпуса эти стояли как-то особняком от остальных. Каким же образом здесь производится доставка сырья и вывоз готовых изделий? Не на руках же все это носят по узкой щели, называемой проходом? Но что еще может находиться в Производственной зоне, кроме цехов, набитых гудящей автоматикой, и складских помещений?

За временем Стинов не следил. Синди появилась сно-ва если и не через две минуты, как обещала, то все же гораздо быстрее, чем он ожидал. Дверь опять приоткрылась на самую малость, и девушка проскользнула в образовавшуюся щель.

– Держи, – сказал она, сунув в руки Стинову пластиковый пакет. – Вся одежда здесь. Спасибо тебе, – добавила она после короткой паузы. – Хотя, честно признаться, не могу взять в толк, зачем ты все это сделал.

Стинов поджал губы в натянутой полуулыбке и чуть развел руки в стороны.

– Внезапный душевный порыв, – сказал он. – Как мне найти тебя снова?

– Зачем? – насторожилась Синди.

– Я же должен вернуть тебе вещи. Или ты надеешься, что я стану хранить их в своем шкафчике как память о нашей встрече?

Синди внимательно посмотрела собеседнику в глаза, словно надеялась, что они подскажут ей верный ответ.

– Хорошо, – сказала она, приняв наконец решение. При этом в голосе ее все же звучали нотки неуверенности и сомнения. – Сектор Бора, первый уровень, проход 43 – это направо от центрального, рядом, на углу, есть магазин готовой одежды – 125-я секция. Дома я бываю обычно после семи. Когда ждать тебя в гости?

– Как только смогу выбрать время, – ответил Стинов.

– Сумеешь сам найти дорогу назад?

– Постараюсь.

– Ну, тогда до встречи, – Синди взмахнула в воздухе рукой – при этом Стинов уже не в первый раз отметил, что пальцы она держит несколько странно, плотно прижатыми один к другому, – и, улыбнувшись, исчезла за дверью.

Помахивая пакетом с одеждой, Стинов направился в сторону центрального прохода. Не дойдя до перекрестка самую малость, он настороженно замер на месте, услышав впереди громкие голоса. Разговаривали трое, и речь, судя по всему, шла о нем. Один из говоривших, хохотнув, ясно произнес, что давно хотел заполучить в свою коллекцию значок информационника. Никакого значка у Стинова не было, и все равно слова, что он услышал, совершенно ему не понравились. Осторожно двигаясь вдоль стены, стараясь ступать так, чтобы не шуршали обрывки пластика под ногами, Стинов дошел до перекрестка и выглянул за угол. У открытой двери вонючей закусочной стояли трое здоровых, коротко остриженных парней. На них были майки без рукавов, плотно облегающие крепкие, тренированные тела, и обрезанные по колено мятые штаны со свисающими по краям лохмами выдранных из ткани ниток. Двое из них прижимали ногами к земле разрисованные доски мотоскейтов. Третий держал свою доску под мышкой.

Компании мотоскейтеров имелись в любом секторе. Вообще-то они были вполне мирными ребятами. Единственное, на что они были способны, это носиться плотной стаей по улицам, распугивая дикими криками и воем прохожих. Скорее всего, что и эти трое собирались всего лишь шутки ради припугнуть одинокого, невесть зачем забредшего в это глухое место информационника. Все имевшиеся у них к нему вопросы без труда можно было снять, всего лишь угостив парней дешевым пивом. И все же Стинов решил понапрасну не рисковать и не заводить новых знакомств. Рассудив, что должен существовать и другой выход к центральному проходу, он повернул назад.

Шагая быстро, но при этом стараясь не проявлять излишней поспешности, чтобы не вызвать любопытства у возможных наблюдателей, он миновал дверь, за которой скрылась Синди. Следующая дверь, из которой высовывалась обратившаяся к нему с вопросом голова, снова была приоткрыта. Проходя мимо, Стинов заметил взгляд, пристально следящий за ним из темноты дверного проема.

После того как Стинов свернул налево, проход сделался еще уже. Теперь, вытянув руки в стороны, можно было коснуться кончиками пальцев одновременно обеих стен. Впереди находился тупик, но Стинов рассчитывал, что, прежде чем проход упрется в стену, он встретит ответвление, ведущее к центральному проходу. Однако надежда его не оправдалась. Не дойдя метров пятидесяти до конца прохода, Стинов понял, что нужно снова поворачивать назад и искать новый путь. Или же попытаться пройти мимо мотоскейтеров.

Еще не успев принять окончательного решения, Стинов уловил тихое шуршание устилающего улицу пластика у себя за спиной и быстро обернулся.

Повернув из-за угла, следом за ним двигалась странная троица, состоявшая из существ жутковатого вида, лишь отдаленно похожих на людей. Одеты они были в изрядно поношенную, потерявшую первоначальную форму и цвет одежду, найденную не иначе как в мусорных контейнерах. У первого мертвенно-бледное лицо покрывали бесформенные пигментные пятна, поросшие плотным ворсом черных волос. На голове же у него волосы были серые, похожие на свалявшуюся паклю. Длинные, отвислые мочки ушей, багровые и отечные, раскачивались на ходу, ударяясь о плечи, между которыми так глубоко засела голова, что создавалось впечатление, будто по ней несколько раз ударили сверху кузнечным молотом. Второй был худой и лысый. Череп его покрывали большие шишкообразные наросты сизого цвета. Нос, похожий на допотопный чертежный угольник, начинался почти от самого центра лба. Третий имел такие длинные конечности, что был похож на паука, поднявшегося на задние лапы. Руками он при ходьбе размахивал по сторонам, словно старался таким образом удержать в равновесии свое маленькое, почти круглое тело с огромным животом. Но зато лицо у него было менее отталкивающим, чем у его спутников. Несомненно, это была та самая физиономия, что смотрела на Стинова из-за полуоткрытой двери. Тот, что с шишками на голове, сжимал в руке устрашающего вида тесак, а двое других держали короткие обрезки металлической трубы.

Все трое, несомненно, были мутантами. Хотя, по заверениям официальных средств информации, проблема накопления спонтанных мутаций в генофонде обитателей Сферы была решена более пятидесяти лет назад, когда процесс рождаемости был взят под строгий контроль Отдела здравоохранения. Тогда же были составлены генетические карты всех жителей Сферы, и тем из них, чьи гены содержали не поддающиеся искусственной коррекции дефекты, было запрещено иметь детей. Мутантов в Сфере не должно было быть, однако трое из них приближались к Стинову, отрезав ему путь к отступлению.

Они остановились в трех шагах от него. Вперед выступил худой, с покрытой шишками головой. Стинов посмотрел на его руку, сжимавшую рукоятку тесака. Запястье ее было длинным и узким, и на нем было только четыре пальца с кривыми, похожими на когти ногтями.

– Информационник, – констатировал он визгливым, надтреснутым голосом, окинув одежду Стинова взглядом, задержавшимся на кармане с эмблемой. – И что же тебе, информационник, нужно в нашем секторе?

Ясно было, что ответ на заданный вопрос его совершенно не интересовал. Любые слова, произнесенные в ответ, могли быть использованы как повод для того, чтобы махнуть тесаком.

– Язык проглотил? – спросил, наваливаясь на спину худого, мутант с волосатым лицом. – Отвечай, когда тебя спрашивают.

Голос его был низким и глухим, словно доносившимся со дна пустого мусорного контейнера.

Стинов молчал. Любые оправдания только придали бы прижавшим его к стене противникам уверенности. Нахальство и грубость еще бы и разозлили их. Молчание – заставляло нервничать. А нервничая, человек начинает совершать ошибки.

Так случилось и на этот раз.

Скорее всего мутанты приняли Стинова за лазутчика, обнаружившего их тайное поселение. Судя по тому, что пришли они не с голыми руками, мутанты имели твердое намерение покончить с ним. От этого зависели их дальнейшая жизнь и спокойствие. И все же они были не хладнокровными убийцами, которым не требовалось никаких моральных оправданий, для того чтобы прирезать человека. Худой угрожающе размахивал тесаком, но пустить его в дело все еще не решался. Ему нужно было сначала взвинтить себя, довести до определенной стадии ненависти и злости, после которой главным аргументом в споре становится оружие. Но Стинов продолжал упорно молчать, не давая возможности уличить себя в злонамеренной лжи.

И тогда худой сделал шаг вперед и протянул к нему четырехпалую лапу.

– Что там у тебя, в сумке? – провизжал он. – Покажи.

Руку с тесаком он при этом держал чуть отведенной в сторону.

Стинов все так же молча сделал шаг вперед и медленно протянул четырехпалому пакет. Теперь они находились настолько близко друг к другу, что у мутанта с его длинными руками не было возможности размахнуться для удара. Положение же Стинова осложнялось тем, что одна рука его была занята сумкой с одеждой, которую он должен был непременно вернуть на место.

Резко взмахнув сумкой вверх, Стинов ударил ею четырехпалого по лицу. Удар получился несильным, но от неожиданности мутант отшатнулся назад. Стинов перехватил руку с тесаком у запястья, припечатал мутанта к стене и согнутым коленом ударил в низ живота. Мутант, разинув рот, наклонил голову вперед, и Стинов лбом расквасил его огромный треугольный нос. Четырехпалый ударился о стену затылком. Одна из шишек на его лысом черепе лопнула, выстрелив струей густой фиолетовой жижи. Тело мутанта обвисло, и Стинов легко перехватил из его ослабевших пальцев рукоятку тесака.

Вовремя почувствовав движение за спиной и верно угадав направление готовящегося удара, Стинов пригнулся и чуть отклонился в сторону. Удар обрезком трубы, который должен был размозжить ему голову, вскользь прошелся по левому плечу. Рванув на себя тело четырехпалого, Стинов развернул его, и следующий удар мутанта с волосатым лицом пришелся по спине его же товарища. Прикрывшись телом четырехпалого, Стинов носком ботинка ударил мохнатого в коленную чашечку. Мохнатый не закричал, а загудел, как разбалансированный двигатель. Стинов кинул на него тело четырехпалого и, оттолкнув обоих в сторону, рванулся к выходу из тупика.

Теперь на его пути оставался только похожий на паука уродец. Он что-то верещал, бестолково размахивая из стороны в сторону обрезком трубы. Стинов прикрылся от удара сумкой и несильно, чтобы не убить, а только напугать, полоснул мутанта тесаком по груди. Этого оказалось достаточно. Человек-паук истошно завопил и привалился к стене, прижимая ладони к обильно кровоточащей ране.

С тесаком в руке Стинов бросился в проход. Повернув направо, он побежал знакомым уже ему путем – встреча с мотоскейтерами была теперь предпочтительнее, чем еще одна разборка с мутантами. Из троих, оставшихся за спиной, дееспособным оставался только тот, что с заросшим волосами лицом, но, наверное, они были здесь не последними из уцелевших мутантов.

У дверей забегаловки стояли двое мотоскейтеров. Увидев бегущего информационника с обнаженным тесаком в руке, один из них, бросив скейт, нырнул в полуоткрытую дверь. Второй же распластался по стене, стараясь занимать как можно меньше места в проходе.

Увидев впереди центральный проход с лентой движущегося тротуара, Стинов кинул тесак в сторону и перешел с бега на быстрый шаг, на ходу одергивая и поправляя на себе куртку.

В лифте он снял куртку, на плече которой осталось грязное пятно, и надел ту, что находилась в сумке.

Выйдя из лифта, Стинов махнул удостоверением перед глазами полусонных охранников и направился к ожидавшему его электромобилю. Не встретив никого на пути, он доехал до служебных корпусов.

В раздевалке он первым делом вскрыл шкафчик Джана и сунул на место его удостоверение, после чего выбросил вещи из пакета в контейнер для использованной одежды. Вспомнив о темных очках, он нашел их среди вороха одежды и сунул в ящик стола. Смятый пластиковый пакет был отправлен в контейнер для мусора. Теперь единственным напоминанием о пребывании Синди оставались ее вещи, спрятанные в шкафчике Стинова. Избавившись от вещей, он сделает последний ход, которым и закончит дебют начатой партии.

Стинов присел на диван, наклонился и, плотно прижав ладони к лицу, замер, пытаясь разобраться в своих чувствах и ощущениях.

Через пару минут, когда он убрал ладони и выпрямился, на его лице была довольная улыбка. Он чувствовал усталость, но одновременно с ней и удовлетворение от того, что выиграл заочную партию у такого сильного противника, как Стоянович, который, должно быть, мнил себя непобедимым. Только ради этого, приятно щекочущего нервные окончания состояния духа, когда страх и восторг смешиваются воедино, создавая удивительный, ни на что не похожий конгломерат, стоило начать игру. Однако теперь, располагая сведениями о живущих в Сфере мутантах, он имел возможность еще надежнее укрепить свои позиции.

Уверенности ему придавало и то, что во время драки с мутантами он уже не разделял два своих прежде несколько обособленных сознания. Уверенность в себе и осторожность, умение идти напролом и одновременно оглядываться, высматривая пути к возможному отступлению, взаимодействовали, дополняя друг друга. Знание всех своих сильных и слабых сторон, слившихся в единое целое, делали Стинова чрезвычайно опасным противником. Во всяком случае, так он сам полагал.