Глава седьмая
СЕЛЕНА
Мопс постарался на славу — такого завтрака нам еще не подавали. Сам он стоит скромно в углу, улыбается и смотрит, как мы с аппетитом уничтожаем прекрасные блюда.
— Что сказала мама? — спрашивает Клим, когда слуги оставляют нас одних.
— Разрешила делать, что нам вздумается, — отвечаю я и в свою очередь спрашиваю Селену: — Страшилка, ты к оркам пойдешь?
— Естественно, — усмехается она, — надо же проверить этот артефакт.
— Я бы не советовал, — покачал головой Венька Помело, наш управляющий. — Опасно.
— Знаю, — морщится Страшилка. — Но все равно пойду.
— Я тебя подстрахую, — обещаю я.
— А мне с тобой можно, Селена? — интересуется Арс, наш старый наперсник по играм, учебе и другим начинаниям.
— Думаю, это правильно. — Клим вертит в руках вилку, словно намерен ее кинуть как метательный нож. — Если Арс будет сопровождать Страшилку, он сможет остановить ее в критическую минуту.
— Ты так считаешь? — задумчиво спросила Иона.
— Даже не сомневаюсь. Она сама сможет удержаться в реальности, но лишняя помощь не повредит, — отвечаю я Ионе, соглашаясь и поддерживая брата.
— Значит, можно, — улыбается Селена. Она сомневалась, отпустят ли Венька и Иона своего сына с ней, седьмым чувством понимая, что без помощи Арса ей не справиться. — Иона, Веня, не переживайте, все с нами будет нормально.
— Кстати, сестренка, — вспоминаю я совершенно некстати, — ты плохо спишь по ночам. Что-то беспокоит?
— Да, девочка, я это тоже заметила. — Иона смотрит на Селену с состраданием — эта женщина уже год заменяет нам маму.
— Мне тяжело оставаться человеком, — вздыхает сестра, в ее глазах промелькнула изумрудная тень. — Все время хочется обернуться драконом, да так и остаться.
— Странно. — Клим все-таки оставляет вилку в покое. — Раньше не хотелось?
— Нет как-то, — пожимает плечами сестра. — Мама, что ли помогала?
— Она, — подтверждает Мопс, он так и не присел к столу, хотя его и приглашали, но привычка, наверное.
— А ты сбегай в подвал и наоборачивайся всласть, — советует Арс.
— Страшилка уже была сегодня в подземелье, — сообщаю я.
— И? — Клим бросает на сестру вопросительный взгляд.
— Не очень-то помогает. Мопс, — обращается сестра к повару, — что посоветуешь?
— С родителями тебе надо было отправляться, — ворчит Мопс, — там в каком хочешь виде можно бегать, мне Джокер рассказывала.
— Нам не разрешают, — разводит руками Клим.
— Да знаю я, — отмахивается Мопс, — но это несправедливо. Могли бы что-нибудь придумать! Я давно знаком с вашей мамой, мозги у нее что надо.
— Она этим занимается, — усмехается Клим.
— Тогда вам стоит только подождать немного, — убежденно, произносит Мопс.
— Если Джокер чего задумала, она этого добьется, — улыбается Венька.
Разговоры обрываются, Иона звонит колокольчиком, входят слуги и начинают прибирать. Мы медленно расходимся по своим комнатам, сегодня день расставания. Я остаюсь один в замке, нет, конечно, не один, но без родственников, единственный властелин Северной провинции — граф Севера Динлорд.
Как и в вероятности, которую они видели, в Эоле стояла страшная жара. В вечернем удушливом воздухе витала мелкая пыль, золотясь в лучах уходящего солнца. Двухэтажный особняк с остроконечной крышей утопал в зелени сада. Хмель оплетал почти все здание, скрывая красный кирпич. Садовник каждую весну с риском для жизни забирался на крышу и привязывал веревки, чтобы украсить дом зеленью. Почти вся прислуга вышла встречать хозяев. Комнаты давно приготовлены, вода для уставших путников нагрета, ужин ждет, — Клим и Селена должны остаться довольны расторопными слугами. Утром Селена сразу отправилась к братцам-оркам, не заходя к Мумитусу, и с ней пошел Арс. Ради этой прогулки он отказался от сопровождения Клима к императору, хотя страстно этого желал — ему нравились беседы с Этаром Первым.
— Уф, пекло. — Арс вытер лоб уже изрядно промокшим платочком.
— А мне нравится, не то что у нас, в тундре, теплого денька не дождешься, — весело ответила Селена, широко и легко шагая по пыльным улицам.
Народ, кого нужда или работа выгнала под палящие лучи летнего солнца, выглядел вареным и вялым, сразу видно, что у всех одна мечта — холодная кружка пива и тень где-нибудь у прохладной воды. На бодро идущую парочку никто не обращал внимания. Мучимый жарой и жаждой, люд вообще ничего не замечал.
Швейцар-вышибала поморщился, но, получив от Арса медяшку, пропустил парочку беспрекословно. Селена выбрала тот же стол и заказала напитки у проворного официанта. Они сели играть в карты. Арс раз за разом проигрывал, — девушке вообще все проигрывали, — и не только в карты, так что парень относился к этому равнодушно, тем более деньги ее.
В зале появился человек с крысиной рожей, его празднично-нарядный фрак так и сиял чистотой и аккуратностью. Он деловито прошелся вдоль столов, хозяйским взглядом окидывая игроков.
— Этот нам и нужен, — определила Селена.
Молодые люди бросили карты, встали и направились к управляющему.
— Здравствуйте, — слегка поклонился человек. — Чем могу служить?
— Нам надо переговорить с орками Нуфи, Нафи и Нифи, — произнес Арс.
— Хозяева отдыхают и не велели беспокоить. — Кривая ухмылка управляющего всегда действовала на посетителей отрезвляюще, но это был не тот случай.
— У меня к ним дело, семейное. — Селена одарила человека такой же жутковатой улыбочкой. — Моя мама, графиня Джокер, оставила у орков на хранение некий предмет, он мни нужен, и я хотела бы его забрать.
При этих словах ухмылка сползла с лица управляющего и пропала бесследно: графиню Джокер в заведении очень даже хорошо помнили, а, как говорится, яблоко от яблони… в общем, он сразу решил нарушить строжайший приказ и проводить молодых людей к хозяевам.
— Следуйте за мной, — поклонился девушке управляющий.
Знакомой по вероятности дорогой они спустились в подвал. Братцы-орки мирно спали, но стоило ступить людям на мозаичный пол, как они разом повскакивали с кроватей, хватая ятаганы, и, еще ничего не понимая спросонья, заняли оборонительную позицию.
— Доброго вам утра, — весело произнесла Селена, она по достоинству оценила боевую готовность орков. — Вы меня н узнали?
— Тьфу, черт! Селена, ты нас напугала, — убирая ятагану проворчал один из братьев.
— Так и инфаркт заработать можно, — вытер лоб другой орк.
— Ты иди, работай, все нормально, это свои, — отпустил управляющего третий братец.
— У орков не бывает инфарктов, — рассмеялась девушка, — они бессердечные!
— Не говори так. — Первый орк уселся на кровать и принялся натягивать сапоги.
— По делу или как? — спросил второй брат.
— По делу, — вздохнула девушка.
— Серьезное?
— Да, — кивнула она. — Мне нужна вилка из тайника.
— Проклятье, — тихо выругался третий орк.
— Может, оно и к лучшему? — пожал плечами первый братец-орк.
— Бери, если найдешь, — по-своему разрешил второй орк.
— Найду, потому что знаю, — усмехнулась Селена, но тут же стала серьезной. — Если что — бегите, спасайтесь, не пытайтесь меня остановить. Пусть Арс рискует.
— Все Арсы — рисковые ребята, — пробормотал первый орк, и троица незамедлительно сместились к выходу, чтобы драпать было сподручней.
— Ну, я пошла, — глубоко вздохнула Страшилка.
Селена более не раздумывала, открыла тайник и вынула металлическую коробочку. «Не бойся, я с тобой, поддержу», — раздался голос Динлорда у нее в голове. «Спасибо», — мысленно поблагодарила она и откинула крышку.
Магия, чистая, ничем не замутненная, пахнула на нее. Вилка сияла!
— Арс, — позвала девушка, — ты видишь?
— Вилка, медная, — пожал парень плечами.
— Она волшебная, — прошептала Селена, не решаясь взять артефакт в руки.
«Бери, не бойся, просто помни: ты не голодна», — прозвучал голос брата, такой успокаивающий, надежный.
Девушка глубоко вздохнула и вынула вилку из футляра.
Кишки скрутило мгновенно, связало узлом, но Селена держалась. Необъяснимый голод, словно ураган, налетел на нее, попытался затмить разум, сломать, — она сопротивлялась. В животе заурчало, засосало под ложечкой, в голове запульсировала одна мысль — еда, еда, еда!
Арс положил руку ей на плечо, и голод сразу отпустил, нет, он не исчез полностью, просто стал обычным, когда хочется поесть, но еще как бы рано, терпеть можно.
— Спасибо, — поблагодарила Арса Селена и убрала вилку в футляр, он сам собой закрылся.
— Убегать больше не надо? — спросил один из орков, все трое медленно подходили к девушке.
— Нет, не понадобится, — пряча футляр в сумочку на поясе, ответила Селена.
— Помню, когда твоя мама колдовала над этой вилкой, я решил, что она нас сейчас съест, такой голодный был у нее взгляд, бр-р, — передернул плечами другой орк.
— То-то ты кинулся бежать, — поддел его брат.
— Сам-то застыл как столб, — не остался в долгу первый орк.
— Все равно не убежали бы, — парировал на это его брат.
— Это точно, — согласился третий орк, — убежать никто бы не успел, разве что граф заступился бы и спас нас.
— Братцы, — вклинилась Селена в спор орков, — вы накормите бедную девушку, которая добровольно избавляет вас от опасных предметов?
— Пошли в ресторан, — махнул волосатой лапой орк, — обед за счет заведения.
— Вот это разговор, — засмеялся Арс. — А то я проигрался слегка.
— Если все будут выигрывать, мы разоримся, — усмехнулся орк.
Они не пошли наверх, в игорный дом, по словам тройняшек, там народ играет, — не есть приходит, а отправились в ресторан в нижнем городе. Не успели официанты подать заказанные блюда, как Селена набросилась на все, что ставили на стол, ела так, словно последний раз в жизни.
— Ты что? — Арс дернул девушку за рукав. — Проголодалась?
— Мм, — ответила Селена с набитым ртом. — Очень.
— Ну ешь, ешь, Страшилка, — улыбнулся Арс и пододвинул ей свою тарелку.
Орки сидели, разинув пасти, они даже прикоснуться н; успели к своим блюдам, как вся еда с тарелок исчезла.
— Эй, — крикнул один орк официанту, — повтори!
— Сколько же ты съешь? — поинтересовался другой орк.
— Посмотрим… — Селена вытерла губы салфеткой и сверкнула голодными глазами.
— Нас не надо, — съежился третий орк, — мы невкусные, уверяю.
— Вас не буду, — серьезно заверила Селена, прицеливаясь вилкой на подаваемое официантом блюдо.
Ни в одного человека столько влезть не может, просто не поместится. В конце концов девушке стало нехорошо: живот раздулся, будто она арбуз целиком проглотила, и, для полного удовольствия орков, на нее напала икота. Но голод Селена победила.
Следующий день Селена провела у себя в комнате. Мучимая изжогой от обжорства, она отлеживалась, ни завтракать, ни обедать, ни ужинать девушка не пошла. Вообще о еде думать не могла, сразу комок подкатывал к горлу.
Клим утром заглянул к сестре, принес две здоровенные бутылки сухого вина, кислого-прекислого, — такое делали в южных странах, оно утоляет жажду и считается целебным.
— Покажи эту чудо-вилку, — попросил он.
— На столике лежит, — вяло махнула рукой Селена. — Бери, смотри, мне не жалко.
— Она не открывается, — пожаловался Клим, когда ему надоели безуспешные попытки вскрыть коробочку.
— И не надо.
— Я хочу взглянуть.
— Хорошо, давай сюда, покажу.
Селена взяла футляр и без всяких усилий открыла.
— Вот, гляди, — показала она брату открытую коробочку, где на бархатной подстилке лежал страшный своей магической силой предмет.
— Вилка как вилка, — Клим протянул было руку, но резко отдернул, словно обжегся.
— Что, кусается? — слабо улыбнулась девушка.
— Еще как! — воскликнул Клим. — Маленькая, а опасная.
— Возьмешь?
— Я что, дурак? От нее магией так и прет.
— Правильно, не бери. А вот я попытаюсь еще раз.
Она осторожно протянула руку и чуть-чуть коснулась вилки, самыми кончиками пальцев. Клим внимательно следил за сестрой, готовый прийти на помощь в любое мгновение. Ничего не произошло, голод конечно же пробудился, но Селену так затошнило от одной мысли о еде, что все желание сразу пропало. Девушка, уже не опасаясь, взяла вилку, покрутила в руке, показывая брату, и убрала на место.
— Все-таки я ее победила. — Невзирая на слова, радости в голосе девушки не было.
— Ты не рада?
— Рада, — кивнула Селена, — только цена не устраивает.
— Тяжело далось?
— Сам не видишь?
— Вижу. Ну, ладно, ты отдыхай, поправляйся, вечером зайду.
— Ты куда-то собрался?
— Император пригласил нас на обед, но ты, как я понимаю, кушать сегодня не можешь, — усмехнулся Клим.
— Правильно понимаешь. Извинись за меня перед Этаром. Хорошо?
— Обязательно, — пообещал Клим и ушел.
Немного подумав, Селена налила бокал вина и медленно, смакуя каждый глоток, выпила. Вздремнула с полчасика, но и это не улучшило самочувствие девушки.
«Надо чем-то отвлечься», — пробормотала она, не зная, за что взяться.
Ее взгляд упал на футляр со злополучной вилкой, он словно магнит притягивал Селену к себе, подзывал, манил неизвестностью и загадочностью. И она не устояла, снова открыла коробочку.
Уже не опасаясь, достала вилку, ничего страшного не произошло, даже голод, вяло шевельнувшийся в ней, не причинил вреда. Селена отложила вилку и взяла перо со стола, обмакнула в чернильницу и сама себе сказала: «Попробуем, что-нибудь да получится».
Снова обмакнув перо в чернила, она произнесла простенькое заклинание, суть его в том, чтобы чернила не кончались, только силы волшебства хватало на один-два листа, а после снова надо макать в чернильницу и колдовать.
— А сейчас в футляр, — приказала девушка перу и уложила его в коробочку.
Крышка самостоятельно закрылась. Селена выждала две-три минуты, на большее не хватило терпения, и открыла футляр.
После третьего исписанного и изрисованного листа Селена прекратила мучить перо. Оно писало изумительно тонкими линиями, не ставило клякс, а чернила на кончике не кончались, они медленно таяли в чернильнице.
— Вечное перо! — торжественно произнесла Селена и бросила его на стол. — Подарю кому-нибудь. Так, что еще заколдовать?
Она взяла чистый лист бумаги, пошептала над ним и, скатав трубочкой, положила в футляр. Вскоре получился вечно чистый лист. Сколько на нем ни пиши, все равно через пятнадцать минут надписи исчезают.
Окинув взглядом комнату и здраво рассудив, девушка решила больше ничего не делать с футляром. Убрала в него неисписываемый лист бумаги и положила на стол, рядом с вилкой и вечным пером.
Лежа в кровати, Селена думала, что ей делать дальше. Хотелось побывать везде, посмотреть на родственников дядюшки Мумитуса — троллей, сплавать на острова, говорят, там очень красиво, но она выбрала пустыню. Во-первых, там тепло, даже жарко; во-вторых, ехать туда через всю южную провинцию, тоже места красивые и теплые, особенно лесостепь; и, в-третьих, там она никогда не бывала, и если не поедет сейчас, то уже и не побывает.
— Решено, — прошептала Селена, — иду на юг.
Уставшая от колдовства, но счастливая, что у нее получилось, девушка опустила голову на подушку и уснула.
Утром Селена как ни в чем не бывало спустилась в столовую. Арс благоразумно спрятал усмешку за салфеткой, но выдавали глаза; ему вспомнилось, как он тащил подругу домой, а она останавливалась на каждом шагу и громко икала, привлекая к ним всеобщее внимание.
— Оклемалась? — задал праздный вопрос Клим, потому что и так было видно: с ней все уже нормально.
— Мне манной каши и стакан молока, больше ничего, — приказала Селена слуге, опускаясь на предупредительно подставленный стул.
— Слушаюсь, сударыня, — поклонился слуга.
Тут Арс не выдержал и рассмеялся.
— Ага, тебе смешно, а у меня до сих пор живот болит, — проворчала девушка.
— Не обижайся.
— Да я не обижаюсь, просто перестань хохотать.
Селене подали манную кашу, и она осторожно, не торопясь, начала есть маленькой ложечкой, но с таким видом, словно ей стрихнин в чашку насыпали. Этого даже Клим не смог выдержать. Громкий хохот в два молодых горла разнесся по дому.
— Смейтесь над бедной девушкой, смейтесь, изверги, — Селена тоже не сдержала улыбки — уж так заразительно хохотали парни.
— Извини. — Клим утер платком выступившие слезы.
— Ничего, полезно для здоровья.
— Мы скоро уезжаем, я и Арс, — отсмеявшись, сообщил Клим.
— Куда вас понесло?
— Император предложил мне возглавить небольшую армию, я отказаться не смог и Арса с собой забираю.
— Где-то войнушка? Я ничего не слышала.
— Граф восточной провинции решил расширить свои владения за счет ближайших соседей, ведь в его горах плодородной земли мало, — объяснил Клим. — Барона Ренглоша он уже выгнал из замка.
— Бедный Ренглош! Он такой милашка, — пожалела Селена барона. — Где он сейчас?
— В императорском дворце, упивается вином и всем жалуется на жестокую судьбу, — усмехнулся Арс.
— Не говори так, — погрозила ему Селена пальцем. — Грешно смеяться над несчастьем.
— Междоусобные войны — мерзость. Как их Этар терпит? — посетовал Клим.
— И никакой Ренглош не бедный, — продолжал Арс, — у него в банке кругленьких и блестящих столько, что за целый век не пропить.
— Если постараться — можно, — вставил Клим.
— Все равно мне его жаль, — повторила Селена.
— А ты с другой стороны взгляни, — предложил Арс. — Крестьяне, что под власть графа Кроненберга попали, теперь припеваючи заживут.
— С чего ты так решил? — спросила девушка с недоверием.
— Император сказал, что Кроненберг налоги вдвое снижает, — объяснил Клим.
— Тогда понятно, почему Этар не вмешивается.
— Но вот решил остановить графа, — сообщил Арс.
— С чего бы?
— Кроненберг осадил крепость герцога Некана, а герцог обратился к Этару за помощью.
— И теперь вы отправляетесь вызволять старикашку из беды?
— Да, — кивнул Клим.
— Когда?
— Через день-два, как только полк сформируем, — ответил Арс.
— А ты каким боком припеком?
— Я личный адъютант генерала Клима Примова, — гордо сообщил Арс.
— Генерала? — Селена посмотрела на брата. — Когда это ты до генеральского чина дослужился?
— Я и не дослуживался, просто купил погоны, — усмехнулся Клим. — Кстати, по личной рекомендации императора.
— Шустер, — покачала головой Селена. — Что ж, идите, спасайте старичка Некана. Может, это и к лучшему.
— Не понял? — Арс почесал затылок.
— Герцог Некан, — Селена отпила глоток молока и продолжила, — знатный скряга. У него сын и две дочери живут впроголодь, он им денег почти не дает.
— Точно, — подтвердил Клим, — Этар неоднократно выговаривал герцогу, что он ведет себя недостойно, но тот уперся: мол, я так жил, пусть и они мучаются, то есть нужду познают.
— А я не знал, — промямлил Арс.
— Теперь знаешь, — равнодушно сказала Селена, разглядывая недопитое молоко.
— Что же тогда получается, — возмутился Арс, — мы для этого сквалыги воевать будем?
— Не для него, а для детей и будущих внуков, — поправил Клим Арса. — Этар, когда его о помощи попросили, условия поставил, да такие, что Некан два дня думал.
— Зная нашего славного императора, я догадываюсь, что за условия, — усмехнулась Селена.
— И вот мы идем в поход. — Клим хлопнул себя по коленке.
— Только и я здесь не задержусь, — проронила Селена.
— А тебя-то куда понесло? — спросил Клим.
— На юг, замерзла я в вашей тундре, пойду в пустыню, там жарко, солнце светит…
— Змеи ползают, — в тон Селене вклинился Арс, — ящерицы бегают, тебя там и не заметят.
— Зато комаров и мошкары нет, — добавила Селена.
— Но есть бандиты-убийцы, караванщики-работорговцы, воры-грабители, царьки-повелители, мистики-шарлатаны и не шарлатаны, наемники-отъемники и всякая шелупень, — перечисляя, Клим тщательно загибал пальцы и подвел своеобразный итог: — Так что скучно тебе не будет.
— Вы на войну, я на приключения, — усмехнулась Селена.
— Пойдешь одна?
— Нет, с кобылой. Я, что ли, вещи потащу? Делать мне больше нечего, — фыркнула девушка.
— Тебе хорошо, — проворчал Клим, тяжело вздыхая, — идешь искать приключения.
— Тебе-то кто мешал? — возмутилась девушка.
— Да никто, тут ты права, — согласился он.
— Все люди с рождения свободны, имеют право выбора.
— Это не твои слова и мысли, — перебил сестру Клим. — Начиталась всякой дребедени.
— Сам такой, — парировала Селена невпопад и направилась к себе.
— Ты куда-то собираешься?
— Переоденусь и схожу к Мумиту, проведаю старика. Интересно, как он там со своими контрабандистами управляется? Может, что интересное привезли.
— Я с тобой, — поднялся из-за стола Клим.
— Меня возьмете? — попросился Арс.
— Куда же тебя девать, адъютант ты мой недоученный, — похлопал его по плечу Клим.
— Это почему еще «недоученный»? — спросил Арс, но вяло так, для поддержания разговора.
Селена на это фыркнула, словно кошка, и ушла к себе: ей участвовать в перепалке парней совершенно не хотелось, не один раз она все это слышала…
Сложно за всем уследить, это как в поговорке: «За двумя зайцами погонишься…», вот и я не успеваю отслеживать перипетии брата и сестры. Разбрелись они в разные стороны: Клим на войнушку ускакал вместе с Арсом, а Селена на юг топает, песков, что ли, не видела? Попросила бы меня — я ей столько песка показал бы! Есть одна планета — сплошные пески, ничего не растет, только ветер барханы гоняет, словно море плещется. А есть планета, где вообще одно сплошное море, но заселенная разумными существами, хотя, что считать разумом — это еще вопрос. Вот где волны так волны! Будь там хоть клочок суши, цунами смывало бы все с него по пять раз в день, если не чаще. Но я отвлекся. Речь не о моих похождениях во Вселенной, а о Климе и Селене…
Летом хорошо путешествовать: птицы поют, солнышко светит, трава под ногами стелется, зверушки всякие бегают, потомству корм ищут, птицы щебечут, порхают с ветки на ветку. Ночью желтая, как сыр, луна сияет над головой. Если и дует ветер, то теплый, не выхолаживает тело, да и ветров таких, как в тундре, тут не знают. Хорошо идти, радостно.
Селена не знала устали, лошадь покорно трусила за ней, тащила поклажу. Остановки делали короткие, только чтобы перекусить и дальше в путь-дорогу, по тропинкам и по трактам, выбирая места, где людей поменьше, а свежего, незапыленного воздуха побольше. Так и получалось; что девушка почти все время оставалась в одиночестве. Легко было на душе у Селены, ни забот, ни переживаний, только дорога, лес, свобода. Глухомань вокруг — ни жилья, ни людей, но не совсем: всякое по миру бродит и, что вполне естественно, на одинокого путника, тем более девушку, всегда найдется кто-нибудь жадный до чужого добра и тела.
— Стой! — этого окрика Селена ожидала давно, а пять минут назад убедилась, что он прозвучит обязательно.
— Стою, — усмехнулась она. — Дальше что?
— Дальше сама увидишь, — ответил мужик, такой волосатый, весь заросший, да настолько, что и лица не видно, одни глаза сверкают.
Это чудовище выбралось из кустарника и вразвалочку направилось к ней, помахивая сучковатой дубиной.
— А если я не желаю смотреть? — Селена неторопливо вынула меч из ножен, притороченных к лошадиному боку.
— Вот ты как? — сказал другой мужик, точная копия первого, выбираясь из тех же кустов.
— Она у нас боевая, — пошутил третий хмырь — иначе эта отродье и не назвать, он показался из-за дерева с другой стороны тропинки.
— Жаль такое тело портить, — произнес четвертый, выходя на тропинку, и посоветовал: — Ты, девка, железку-то брось не поможет она тебе, а так жива останешься.
— Если выживешь, — захохотал еще один тип, заходя Селене за спину.
— Может, и выживет, здоровая, — проворчал первый бородач, подбрасывая дубину, словно тросточку.
Еще пять молодцев с тугими луками заступили ей дорогу. Всего Селена насчитала двенадцать мужиков, у троих были мечи и кольчуги, сразу видно — наемники, сбежали от нанимателя, а может, и ограбили его, — такое тоже не редкости. Сила, конечно, немалая, но девушка не сомневалась, что справится. Только убивать ей не хотелось. Она крутанула мечом неуловимыми шажками пробежала по кругу, почти касаясь острием врагов, и замерла.
— Ловка, — одобрительно бросил мужик с дубиной и, крякнув, кинулся на нее.
Селена поймала кончиком длинного, изогнутого меча дубину и выбила ее из крепких рук. Мужик остановился, он уперся грудью в лезвие, больно проколовшее кожу.
— Шли бы вы своей дорогой, — посоветовала Селена и плашмя, наотмашь, ударила хмыря, подкрадывающегося сзади.
— А-а-а-а, — завыл хмырь, упав на колени и зажимая разбитую голову руками.
Меч же опять уперся в грудь мужику — никто даже сообразить ничего не успел.
— Ты прав, Борода, ловка девка, а жаль, могли бы повеселиться, — вздохнул парень с луком.
— А ну Борода, подай назад, — накладывая стрелу, произнес другой лучник.
Борода резво отскочил в сторону. Короткий свист — и Селена поймала стрелу у самого плеча, ее хотели только раните и она все еще не решалась напасть на грабителей.
— Это что же такое, — возмутился стрелок. — А ну мужики разом.
Селена отбила мечом все пять стрел, пущенных в нее, и тут спину обожгло. Шестой стрелок с пяти метров вогнал в нее стрелу по самое оперение. Между грудей у девушки выскочил окровавленный наконечник. Она упала лицом в землю, только одна мысль промелькнула в ее затухающем сознании: «Не дышать».
Шрамы украшают мужчин, но многие, да почитай все, девушки относятся к своим шрамам крайне отрицательно. Оно и понятно, какой женщине хочется выглядеть изуродованной? Это мужик должен быть чуть красивее обезьяны. Вполне достаточно для того, чтобы он считал себя писаным красавцем, выпячивал грудь и требовал от окружающих любви и уважения. А вот женщины, народ противоположный сильному полу, стараются скрыть дефекты и шрамы, а лучше вообще их не получать. Красота женщины напрямую связана со здоровьем, а раны, тем более смертельные, здоровья не прибавляют.
Стрекотали цикады, лес жил ночной жизнью, шумели листья на ветру, громко заухал филин. Девушка открыла слипшиеся глаза, с трудом проморгалась, чтобы увидеть хоть что-нибудь. Все вокруг окутывала ночная тьма; на небо набежали тяжелые тучи, закрыли луну и звезды; мрак стоял хоть глаз выколи. Она попыталась сесть, но боль в груди сразу дала о себе знать. Пошарила вокруг руками, натыкаясь на ветки: ее просто оттащили в лес и засыпали валежником, даже хоронить не стали, бросили на поживу дикому зверью. Да вот и оно, зверье дикое, кружит невдалеке, а подойти боится, чует, что непростое мясо лежит под ветками и добровольно не дастся, да и непонятно, съедобное ли вообще это мясо, слишком страшный запах от него идет, — не убраться ли подобру-поздорову, поискать жертву посговорчивей в другой части леса. На место убежавшего зверя сразу пришел другой, по ворчливому храпу видно — этого просто запахом не испугаешь, но новый зверь нападать не собирался.
Девушка тщательно выровняла дыхание, чтобы хватало воздуха для возвращающейся жизни и не повредились свежие, только что затянувшиеся раны. Она отдыхала, ждала, когда организм восстановит нормальную работу. Спешить ей было некуда — вся ночь впереди.
Вдалеке завыл одинокий волк. Зверушка, которая ходила вокруг, недовольно заворчала, девушка услышала, как она не спеша потрусила в сторону, подальше от кучи валежника. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая звуками ночи, мирными, убаюкивающими.
Чувство опасности вывело девушку из полудремотного состояния. Вроде ничего не изменилось, но стало тише, ночь словно притаилась, ожидая кровавых событий. Девушка не чувствовала запахов — все перебивал вкус крови, но ее тонкий слух уловил слабый шелест веток и травы, подминаемых мягкими лапами, осторожно ступавшими по земле. Шаг, остановка, слышно, как кто-то принюхивается, недовольно фыркает, опять тихий шажок, и все снова.
Шевелиться больно, девушка попробовала повернуться на бок и тут же отказалась от этого. Оставалось только ждать, и чем дольше тем лучше: силы восстанавливались медленно.
Невидимый в темноте зверь решил иначе. Он осмелел и в три гигантских прыжка подскочил к куче валежника. Может, он был очень голоден, а может, просто любопытство возобладало над природной осторожностью, но зверь лапами и мордой разгреб ветки, сунулся внутрь кучи.
Фосфоресцирующий взгляд двух желтых глаз встретился с холодным, безжалостным взором девушки. Молодой волк, хоть и был уже могучим зверем, но опыта еще не имел, не осознал опасности, которая нависла над его жизнью. Рука девушки как змея-стрела вылетела к волку, схватила за свисающий язык, чуть не вырвав его, и притянула голову к земле.
Волк тихо и жалобно заскулил, заскоблил лапами по земле, но вырваться не пытался, железная хватка девушки определенно лишила бы его языка.
— Что, волчье племя, поживы ищем? — прошептала девушка злобно.
Волк только еще жалобней заскулил.
Девушка почти решилась отпустить язык, освободить волка, но тут, яростно рыча, пришла на помощь волчица. Вдвоем они могли одолеть обессилевшую жертву — это девушка понимала. Она глубоко вздохнула, чуть не порвав едва затянувшиеся легкие, и, собрав в кулак все остатки сил, подтянула онемевшие ноги, чтобы вскочить или пнуть, как сложится, — сдаваться без боя она не собиралась.
В это мгновение у девушки появился неожиданный союзник. К добру или нет пришел к ней помощник — этого девушка не знала. Неожиданно на волчицу напал другой зверь, из-за темноты и веток девушка не видела, кто это, но схватка шла жестокая. Может, это битва двух зверей за добычу? Ей было все равно, она ударила волка в нос, вложила всю ярость и мощь, какая еще оставалась в ней. Волк заскулил громко и жалобно, с силой отчаяния рванул прочь, — девушка не удержала мокрый, скользкий язык и выпустила.
Драпали волки так, что только ветки хрустели. Девушка без сил уронила руки на землю. Сопротивляться она уже не могла. Таинственный спаситель не показывался, бродил вокруг, словно страж, и ворчал, как медведь. Его мягкая поступь убаюкивала, вселяла уверенность в безопасности, и девушка не заметила, как задремала.
«В чем же я ошиблась?» — подумала она, погружаясь в сон.
«Сейчас разберемся, — раздалось у нее в голове, — покажи, что произошло».
Война не моя стихия, я предпочитаю мир и порядок, но Клим придерживается другого мнения, и приходится мне участвовать в побоище. Если не я, то кто убережет горячего парня? Вот и смотрю, как пять сотен рыцарей под предводительством моего брата несутся на неприятеля.
Войска графа Кроненберга с раннего утра начали штурм замка. Сын герцога Некана, славный парень Торп, сдержал первые, самые яростные натиски и продолжал доблестно отбиваться. Тут-то и подоспела на выручку кавалерия. Пехота немного отстала, но и она спешила на помощь.
Красиво Арс смотрится с развевающимся вымпелом, на вороном коне, закованный в сверкающую на солнце броню. Да и весь полк выглядит устрашающе. Мощные кони несут всадников, блестят наконечники копий, дрожит земля.
Пехота неприятеля побросала штурмовые лестницы и осадные орудия, драпала, как будто им пятки скипидаром намазали, под прикрытие лучников. Бой приняла нехилая кавалерия графа, вылетела из ближайшей рощи и ринулась в атаку. Тут и лучники осыпали полк брата градом стрел, но без особого успеха.
Мама нам рассказывала в детстве про бронированные машины, которые использовали в войнах. Полк брата мне напомнил эти машины, именно так я их себе и представлял, стальные, несокрушимые, сметающие все на своем пути.
С треском ломающихся копий и грохотом от падения рыцарей вместе с лошадьми столкнулись две рати. Клим рубил с плеча кавалерийским палашом, Арс умело прикрывал ему спину. Орали люди, ржали кони, скрежетал металл. Полчаса шла кровавая сеча, и враг не выдержал натиска, — остатки разбитой кавалерии графа Кроненберга пустились наутек, преследуемые разгоряченными рыцарями. Пехота успешно рубилась чуть в стороне от кавалерии, уже заканчивая разгром, — слишком неравные силы столкнулись.
Через сотню-другую метров Клим с Арсом и десятком рыцарей прервали погоню, остальные продолжали преследовать побежденного врага. Небольшой отряд медленно ехал к замку поприветствовать Торпа и поздравить с окончанием междоусобной войны. Они только добрались до первого земляного вала, как из скрытых от глаз сап выскочили арбалетчики, не менее трех десятков, и ударили в спины.
Большая часть болтов пришлась на Клима, — эти ухари получили приказ подстрелить генерала, командующего полком каждый хотел отличиться, вот и целили в брата. Арсу тоже досталось, но только два болта — кто-то промахнулся. Клим стал похож на здоровенного ежа, зачем-то забравшегося на коня: почти десяток болтов торчало из его спины, пришпилив алый плащ к доспехам.
С близкого расстояния арбалетный болт прошивает рыцаря навылет, но Клим не был бы моим братом, если бы не предусмотрел, как защитить себя от таких вот засад. Вообще весь его отборный отряд закован не просто в броню — в особую сталь, гномы делали! К тому же Клим всех заставил под латы надеть прочные кольчуги. Вес, конечно, немалый, но это в сегодняшней стычке уже спасло жизнь не одному рыцарю, а у брата и Арса под кольчугой еще и кожаные куртки, обшитые стальной чешуей, — не пробить.
Отряд развернул коней и атаковал стрелков. Перезарядить арбалеты они уже не успели: пехота из рыцарских оруженосцев спешила на помощь, да еще из ворот крепости выступил отряд под предводительством Торпа. Окружение с трех сторон — бежать некуда.
Брат рассердился не на шутку, из-за опущенного забрала сверкали молнии, — так яростно блестели его глаза. Пришлось слегка вмешаться, поумерить гнев Клима, пока горе-арбалетчиков не затоптали. Рыцари остановились.
— Бросайте оружие, — приказал Клим, грозно сверля глазами арбалетчиков.
— Вылазь по одному, — махнул латной перчаткой Арс, — вязать будем, а там посмотрим, что с вами делать.
Солдаты нехотя свалили в кучу оружие — арбалеты и короткие мечи — и выстроились перед победителями.
— Хороши, — произнес Клим. — Марш к замку. Вы же именно туда сап копали? Теперь это не нужно, через ворота войдете.
Пленники медленно поплелись к воротам…
Тут я отрываюсь от созерцания победы брата и спешу к Селене, но Страшилки, то есть ее мыслей, нигде нет. Что случилось? Я в растерянности, она же шла по дороге, еще утром радовалась жизни и одиночеству! А сейчас исчезла, без предупреждения. Отсюда вывод — со Страшилкой беда. Надо срочно ее найти.
Мысленно облетаю местность, где последний раз видел сестру, на четвертом круге обнаруживаю ее лошадь. Какие-то бандитские рожи ведут несчастное животное, но Страшилки нигде не видно, надо искать дальше. На всякий случай запоминаю параметры разбойников, пригодится. Я ищу, ищу и не нахожу, паника тихо вкрадывается в мою душу. Ведь убили, сволочи, как пить дать убили! Хоть бы тело найти.
Только к ночи я натыкаюсь на кучу валежника, где лежит заваленная ветками Селена. Проверяю — мертвая, но это ничего не значит, надо подождать. Рядом копошится росомаха, только близко к куче не подходит, принюхивается.
«Что ищем? Или так просто бродим? — спрашиваю я зверька и предупреждаю: — Ты не шали тут, это моя сестра, лапы поотрываю».
«Сам дурак», — огрызается росомаха, по мыслям — самочка.
«Не груби». — Я мысленно грожу ей пальцем.
«Ой, напугал», — скалит она зубы.
Мы мирно беседуем, хороший зверь, умный, не по человеческим меркам конечно, но очень сообразительный.
Росомаху встревожил волчий вой.
«Ты боишься волков?» — спрашиваю я.
«Они убили мою мать», — отвечает росомаха и беззвучно рычит, отбежав от кучи, где лежит оживающая Селена, взбирается на дерево.
Я подливаю сил сестре, как раз вовремя, чтобы она смогла защититься. Волки напали. Росомаха бросилась с дерева на волчицу, клубок серой и бурой масти покатился по земле, шерсть полетела клочьями. Заскулил волк, я наподдал ему мысленно, и он рванул прочь. Волчица бросилась за ним. Росомаха отплюнула клок шерсти, фыркнула и принюхалась.
«Спасибо», — говорю я росомахе.
«Не для тебя старалась», — ворчит она.
«А для кого?»
«Для нее».
«Но почему?»
«Ее отец мой брат».
«Не понял. Как это?»
«Какой глупый», — ухмыляется росомаха прямо как человек, только мысленно, у животных мимика не развита.
«Ну и глупый, — соглашаюсь я, не спорить же, — так и вразумила бы».
«Он — Росомаха, мой младший брат по крови, мы ждали его прихода, — отвечает зверь, — а теперь помолчи, не мешай мне. Лучше сестре помоги скорее ожить».
Замечание разумное. Действительно, чего это я набросился с расспросами на росомаху, будто зверей никогда не встречал? У меня сестра родная при смерти, чуть богу душу не отдала, а я тут разговоры развожу!
Перетекаю к Селене. Скверно она выглядит, все силы, даже те крохи, что я подкинул, истратила на волчару.
«В чем же я ошиблась?» — думает она.
«Сейчас разберемся, покажи, что произошло», — прошу я.
«Смотри». — Сестра мысленно пожимает плечами и отключается.
Сон — хорошо, даже отлично! Ничто не лечит лучше сна, пусть отдыхает. Я осторожно, чтобы не потревожить Страшилку, лезу в ее память.
Хмурое утро. Селена разгребла ветки и осторожно выглянула. Сумрак, до рассвета еще часа два. Росомаха спрыгнула с дерева и, как домашняя кошка, подбежала к девушке, подставила мордочку для ласки, только что не мурлыкала. Селена задумчиво почесала у зверя за круглым ухом.
Девушка выбралась из кучи валежника, размяла затекшие руки и ноги, по телу пронесся град иголок. Густая драконья кровь потекла, оживляя онемевшие члены. От стрелы не осталось и следа, кровь растворила все, на спине и на груди остались шрамы, как от ожогов, одежда в этих местах зияла дырами. Девушка пошевелила пальцами ног, посмотрела с удивлением — сапог не было.
— Дин, — произнесла она в пустое пространство, — проявись как-нибудь, мне неприятно разговаривать мысленно.
Она грузно опустилась на серую в сумеречном свете траву и прислонилась спиной к ольхе. Росомаха тут же взгромоздила ей на колени все свои двадцать килограммов. Метровое бурое тело со светлыми полосками на боку свернулось калачиком, прикрыв черный нос пушистым хвостом. Мех росомахи по-летнему редкий, там, где волчица поработала зубами и когтями, виднелись царапины, неглубокие, неопасные, уже затянувшиеся. Селена гладила росомаху и смотрела перед собой.
Напротив девушки сплетался фантом, он все четче прорисовывался в неверном свете утра, пока не принял облик ее брата.
— Ну, как тебе мой первый бой? — спросила Селена у фантома.
— Столько ошибок, — серо, без эмоций, произнес фантом. — Почему ты сразу их не убила?
— Мама же не убивала разбойников, когда на них с папой нападали!
— Сравнила. Они контролировали…
— Ничего они не контролировали, — перебила Селена, — брось чепуху молоть. Я хотела по-людски с ними обойтись, а они… — Девушка в сердцах махнула рукой.
Росомаха тихо заворчала.
— Что, ты тоже не одобряешь? — обратилась Селена к зверю.
В ответ росомаха отвернула морду и уткнула ее в передние лапы.
— Зверь прав, — произнес фантом, — тебе надо было сразу их убить. Если б эти разбойники догадались отрубить тебе голову или проткнуть сердце, что тогда тебя спасло бы?
— Ничего. Это был бы конец, — признала Селена.
— Вот что, Страшилка, в следующий раз, когда тебя нашпигуют стрелами, не вздумай умирать, пока всех врагов не порубишь и не спрячешься где-нибудь в укромном углу. Там сколько хочешь лечись и восстанавливайся. А еще лучше, режь бандюг до того.
— Наверное, ты прав, — прошептала девушка.
— Без «наверное».
— Я думала, они люди.
— Они наемники! Ты что, сразу не поняла?
— Поняла.
— Тогда я не понял.
— Чего?
— Как можно оставлять в живых это отродье? Сколько невинных душ ты могла спасти!
— Я и сейчас могу, — пробормотала Селена, — далеко они не ушли, догоню.
— Хочешь вернуть свои вещи?
— Да.
— Я скинул тебе в память их координаты — найдешь быстро.
— За это спасибо.
— Не за что.
— Как там Клим?
— Нормально, воюет.
— Тебе лучше не смотреть, что здесь произойдет.
— Ты так думаешь? А вдруг моя помощь потребуется?
— Брось, дракону помощники не нужны.
— Хорошо, я не стану смотреть.
Фантом медленно растаял, словно и не было его никогда. Селена почувствовала, как брат отдаляется от нее.
— Ну а ты со мной? — спросила девушка росомаху.
И сразу уловила мысль зверя: «Куда я денусь, королева».
— Хорошо, вдвоем веселее. Только не пугайся.
«Я не из пугливых», — проворчала росомаха и спрыгнула с колен девушки.
А когда она развернулась, уже не стало человека, перед росомахой возвышался изумрудный дракон с черной полосой через все тело.
— Ну как? — прошипела Селена.
«Впечатляет», — поежилась росомаха.
— Тогда за мной и не отставай.
Зеленая молния мелькала среди деревьев, росомаха еле поспевала. Через десять минут бега дракон сбавил скорость и побрел крадучись, в обход лагеря врагов. Впереди мерцал отсвет костра: наемники готовили завтрак.
Дракон и росомаха обошли лагерь с подветренной стороны, чтобы лошади не учуяли раньше времени, и принюхались. Рядом прятался часовой, его потное тело разило так, что хоть нос зажимай. Селена определила, где засел наемник, и осторожно, останавливаясь на каждом шагу, прокралась к нему. Смерть нашла часового мгновенно, когтистые лапы сдавили ему горло и свернули позвонки, тихий хрип и хруст костей никто не услышал.
У костра шел спор — все заняты, нависшую опасность никто не заметил. Когда дракон в рассветной мгле, усиленной огнем костра, почти вплотную подобрался к группке людей, было уже поздно спасаться бегством. На земле лежал бородач, из его рассеченного лба медленно сочилась кровь. Наемники столпились вокруг него и бурно обсуждали. Селена еще издали слышала каждое сказанное слово.
— Он вцепился в чертову вилку и жрет, и жрет! Что я должен был делать? Дал Бороде дубиной по балде, лопнет же, — оправдывался мужик.
«Вот что значит не иметь магических способностей, — подумала Селена, — ничто не предупредит об опасности».
— Где Борода отрыл эту вилку? Чтоб ему… — плюнул молодой лучник.
— В вещичках, что у ведьмы взяли, — ответил мечник.
— Что делать-то?
— Вилку не тронь, — остановил молодого лучника пожилой наемник, когда тот наклонился к Бороде.
— А что в ней такого? — спросил тот, но протянутую руку отдернул.
Дальнейшие разговоры прервал дракон. Селена выпустила струю огня и подожгла трех мужиков с левого края, на второй залп жара не хватило. Три живых факела с истошными воплями покатились по земле. Только разглядывать было некогда, все закружилось в смертельном хороводе: словно распрямляющаяся пружина, ворвалась она в толпу наемников, круша хвостов и лапами всех подряд, без разбора. Кому не довелось сразу умереть, рванули в разные стороны. Росомаха свалила с ног удирающего молодца и яростно грызла, норовя добраться до горла, парень орал и отбивался, но жить ему оставалось недолго.
Кони ржали, вставали на дыбы, некоторым удалось оборвать веревки, и они понеслись прочь от опасной поляны. Только одна лошадь, хоть и поддалась панике, ржала и били копытами, но убегать не собиралась.
Изумрудная молния металась из стороны в сторону, догоняя и пришлепывая перепуганных людей, они даже оружие хватать не успевали. На шум и крики примчались два наемника из дозора и дружно выстрелили по дракону. Селена на бегу перехватила зубами стрелы и прыгнула на ближайшего стрелка, второй достался росомахе. Она бурой тенью промелькнули между деревьями и сбила с ног наемника, зубами и когтями разодрала его в клочья. Битва закончилась. На поляне стали необычно тихо, даже насекомые смолкли, только смерть уносила грешные души.
«Один ушел. — Росомаха подбежала к дракону. — Будем догонять, королева?»
«Нет, пусть живет и трясется от страха».
«Как скажешь, королева».
«Ты волкам мстить собираешься?»
«Да пошли они», — ощерилась росомаха.
«Тогда нам здесь делать нечего, соберем вещички и уходим». — Дракон окинул взором поляну.
«Подожди минутку, — попросила росомаха, — я тебе помогу».
«Чего ждать?» — Но вопрос дракона уже никто не услышал.
Росомаху выгнуло дугой, конечности вытягивались и выворачивались, шерсть медленно исчезала. И вот перед драконом на земле лежала девушка с гримасой боли на кругленьком личике. Ее короткие волосы остались прежнего цвета — бурые.
— Оборотень, — Селена приняла человеческий вид, у нее это происходило безболезненно, не то что у росомахи, — родственная душа.
— Уф, — шумно выдохнула Росомаха, — сколько лет прошло, а привыкнуть не могу.
Селена протянула руку девушке, помогая встать. В человеческом облике росомаха была маленького роста и такая хрупкая, что, казалось, схвати ее покрепче — и задавишь, но это обманчивое впечатление. Селена нутром чувствовала необычайную силу оборотня.
— Прости, королева, что сразу не сказала, я… — начала оправдываться девушка.
— Брось, — перебила ее Селена.
— Но я должна была сказать. — Боль трансформации еще не полностью сошла с лица девушки и легко читалась в ее карих глазах, таких больших и влажных.
— Это неважно, — отмахнулась Селена. — Как тебя звать-то, спасительница?
— Рос, — представилась девушка.
— А я Селена, — улыбнулась она в ответ. — Будем знакомы.
— Соберем вещи и сразу уйдем или позавтракаем? — спросила Рос (она окончательно пришла в себя).
— Для начала оденемся, — рассмеялась Селена.
Девушки так и стояли в костюмах Евы. У Рос вообще одежды давно не водилось, она уже успела от нее отвыкнуть за время скитаний по лесам.
— Вы правы, королева, — кивнула Рос.
— Почему ты меня зовешь королевой? — поинтересовалась Селена, распаковывая чудом уцелевший мешок с ее запасной одеждой, разбойники почему-то его не вытряхнули, как другие два мешка, может, просто не успели.
— Потому что вы дочь короля. — Ответ ничего не прояснил.
— Так не годится. — Селена натянула штаны. — Давай-ка с самого начала, чтобы я все-все поняла.
Пока Селена одевалась сама и одевала Рос, девушка рассказала интересную историю.
Около тридцати лет назад в селение скотоводов, что приютилось на самой южной окраине империи, прямо с неба пришел Бог. Весь в изумрудно-зеленом одеянии, в сиянии полуденного солнца, он плавно опустился в центре поселка, гром и молнии сопровождали пришествие. Все население сбежалось на площадь и преклонило колени перед Богом.
— Люди! Я пришел к вам, — произнес Бог, не открывая рта, и каждому показалось, что именно ему предназначены слова и на него одного обращен взор, — чтобы вы стали избранным мною народом! Я возлагаю на вас тяжелую ношу. Вы станете моими посланниками на Земле. Надеюсь, что вы справитесь.
— Мы справимся, — ответили сотни людей разом.
Никто и не подозревал, что произойдет с ними. Бог простер руки, и волна жара прокатилась по коленопреклоненным рядам людей…
— С тех пор весь мой народ стал оборотнями. — Рос говорила грустно, смотрела в землю, не поднимая глаз. — Я уже родилась росомахой. Другие люди стремились избегать нашего селения, они боялись. Мы ждали прихода короля, младшего брата Росомаху.
— Для чего? — Селену очень заинтересовал рассказ девушки.
— Никто не знает, — пожала плечами Рос. — Но шестнадцать лет назад опять появился Бог.
— Что-то зачастил он к вам, — усмехнулась Селена.
— Он сказал, что король не придет, а через шестнадцать лет придет королева-оборотень…
— То есть я?
— Да.
— И как бы вы меня узнали?
— По запаху крови.
— Очень интересно! Вы что, должны всех кусать?
— Нет, в этом нет необходимости. Нам дали понюхать черную кровь, а потом Бог из человека стал драконом, изумрудным…
— Как я?
— Да, Бог сказал, что это твой второй облик.
— Как интересно, — пробормотала Селена и спросила: — А что случилось с твоим народом?
— В прошлом году на нас напали вампиры…
— У вас еще и вампиры водятся? — перебила Селена девушку, усаживаясь на землю.
— Нет. — Рос тоже села, поджав под себя ноги. — Это мы их так прозвали.
— За что?
— Они пьют кровь, бычью, — у них и быки специальные для этого, — смешивают с молоком и пьют, — объяснила Рос. — Вот их и назвали вампирами.
— И они на вас напали.
— Да, — кивнула Рос, — люди они крепкие, не то что другие соседи, и у них много воинов, мы проиграли битву, началась резня. Мама давно говорила, что уходить надо, да ее никто не слушал. Наверное, мы втроем только и спаслись.
— Втроем?
— У меня был младший брат. Его и маму этой зимой задрали волки, пока я охотилась.
— Да, ты говорила Динлорду про маму, я слышала.
— От запаха крови есть хочется, — пожаловалась Рос.
— Давно на диете? — спросила Селена, перебираясь к костру посмотреть, что там варилось в котелке.
— Два дня.
— Так вот кто за мной шел все эти два дня. — Селена выудила из рваного мешка ложку и, отряхнув ее от мусора, помешала варево в котелке.
— Ты меня заметила? — Рос, привлеченная вкусным запахом, подобралась поближе.
— Нет, пряталась ты здорово, но я два-три раза ловила чей-то заинтересованный взгляд. — Селена зачерпнула горячей кашицы и подула на ложку. — Теперь знаю, что это была ты.
— Я боялась, — призналась Рос.
— И правильно делала, — кивнула Селена и пригласила: — Давай, бери ложку и в атаку на кашу.
Дважды голодную Росомаху просить не пришлось, она невесть откуда извлекла деревянную, обглоданную со всех сторон ложку и накинулась на горячую кашу, которую Борода там не успел поесть, получив дубиной по башке.
После завтрака, собрав свои разворованные и разбросанные по поляне вещи, Селена вытащила из мешка казакин, сшитый из нескольких слоев кольчуги и ткани, и надела его поверх шелковой рубашки.
— Так-то надежней, — пробормотала девушка, приноравливаясь к тяжелому кафтану, высокий воротник которого почти скрывал голову, надежно защищая шею.
— Ждешь нападения? — спросила Рос, подтаскивая к ней словно охапку дров, оружие разбойников.
— Мне не понравилось, как меня подстрелили в спину, — проворчала Селена.
— А ты бы с ними не церемонилась. — Рядом с девушками возник фантом и начал учить уму-разуму.
— Какой ты нудный, Дин, — бросила ему Селена через плечо, совершенно не слушая, что вещает ей брат. — И вообще исчез бы, а?
— Да кто же тогда о тебе позаботится?
— Тоже мне, заботливый какой, — ни с того ни с сего взбеленилась Селена, — за Климом подглядывай! А меня оставь в покое!
Она ударила открытой ладонью, не дожидаясь ответа брата, и фантом растаял, как утренний туман под лучами солнца…
