Глава 9
ЧЕРНОЕ ОЗЕРО
— Генри, в гостинице остались мои друзья. Может, ты их лучше сюда приведешь, раз уж я временно обосновался в этих хоромах? — Мы с пареньком находились в одной из комнат ставшего теперь моим особняка.
— Почему временно? Вам здесь не нравится?
— Не уважаю я дворцы, неуютно мне в них. А как гляну в «честные» глаза ваших князьков, сразу вспоминаю радушную физиономию Гарсуда и его теплый прием.
— Он нагло врал и притворялся! Вам надо было сразу его разоблачить! — Генри не мог не встать на защиту собственного ремесла. — Вор среди своих должен соблюдать кодекс чести!
Ребенок, влюбленный в профессию вора, — что может быть ужасней?
— Гарсуд специально говорил тихо. Если бы я рассказал о его угрозах всем, он бы обвинил меня во лжи.
— Я свидетель!
— Тогда бы нас обоих записали в заговорщики против всеми уважаемого стайбергского вора. Как думаешь, кому поверили бы: нам или ему?
Романтик воровской жизни возмутился:
— Разве так можно!?
Ну и солянка у него в голове! Я решил сменить тему.
— Как насчет похода в гостиницу? Кого туда отправить?
— Слуги Гарсуда смотались со страху перед новым хозяином. Я лучше сам сбегаю.
Стоило мальчишке покинуть кабинет, как в дверь просунулась голова одного из старших воров, опекавших меня сразу после победы над Гарсудом:
— Могу помочь в подборе новых слуг. Исключительно надежные люди.
«Интересно, на кого эти надежные люди будут работать в действительности?» — подумал я.
— Весьма признателен. Обязательно подумаю над этим предложением.
Лицо благодетеля расплылось в улыбке, и он решил пойти дальше, чтобы творить людям добро по полной программе:
— Мои слуги могут сегодня приготовить для вас вкусный ужин?
Хотелось ответить: «Только в том случае, если мы потом будем есть из одной тарелки», — но удержался:
— Спасибо, мне бы не хотелось никому доставлять лишние хлопоты. К тому же сегодня я так хорошо пообедал, что ужинать не буду.
На этом наша беседа закончилась. Доброжелатель сбросил мину участливого простачка и с выражением плохо скрываемой досады на лице скрылся за дверью, окончательно убедив меня в том, что лучше здесь ничего не есть и не пить.
Через полчаса из города вернулся перепуганный Генри.
— Вся городская стража на ногах. Ваших схватили, даже крогула поймали.
— Крогула?
— Ну да. Стражники привели арушега, а он в состоянии транса видит невидимое.
— Это еще что за тип?
— Болотный житель. За Черным озером есть камышовые топи, там обитают арушеги. Страшные такие, седые и худые, как палка. В город они приходят торговать лечебными настойками, мазями и пиявками. Яды тоже делают. По специальному заказу.
— Черт с ними, с арушегами! Где у вас арестованных держат?
— В тюрьме. Это рядом с храмом.
— А все из-за дурацкого перстня! Пойду верну. Принц, надеюсь, еще в городе?
— Вам жить надоело?
— Пока нет, а что?
— А то, что вам сразу снесут башку. Весь город увешан вашими портретами и объявлениями о вознаграждении за поимку.
«Ох уж этот карлик! Надо же так суметь всех подвести, даже самого себя».
— Ладно, к принцу не пойду, но в тюрьму все равно наведаюсь. Что это за обычаи такие: ты к ним в гости, а они тебя — за решетку. Генри, о моем крогуле в Приозерском районе кто-нибудь знает?
— Кроме меня — никто.
— Тогда и не говори никому. Пусть это будет нашим секретом.
— Ага! — Генри был доволен, что ему доверили тайну.
Я вспомнил, насколько эффективно ведунья Гарпина использовала невидимых чертей в тылу врага, и решил применить ее опыт. Оставался сущий пустяк — вытащить доставалу из тюрьмы.
Теперь нужно было придумать, как войти в каталажку, чтобы никто из тюремного начальства сразу не понял, кто к ним пожаловал в действительности. А то обрадуются раньше времени — сюрприз испортят. Пойти и сдаться под чужим именем? Не оригинально, могут попросту выгнать. Представиться разносчиком пиццы? Не поймут. И тут мне жутко захотелось самой обыкновенной пиццы. Чуть слюной не подавился. И зачем только вспомнил?
— Генри, а зачем принц сюда пожаловал? Разве Стайберг — большой город? — я спросил скорее из желания отвлечь свои мысли от дымящегося, пахнущего сыром и кетчупом блюда.
— Какая-то заморская шишка решила по пути в столицу поглядеть на храм Великого пути. Принц должен встретить этого А-бу-то-рон-га, — по слогам произнес Генри имя чужестранца, — и потом они вместе дернут в столицу.
— И часто вас посещают подобные гости?
— Не-а. Первый раз.
— Что же великого человека на самой границе не встретили?
— А зачем? Он там приземляться не собирается. Первая остановка здесь. Фарлан говорил, что и принц сюда бы не притопал, но он — единственный в Арудэнге, кто по-ихнему гуторит.
— Погоди, получается, заморский гость по небу пешком ходит?
— Почему пешком? У него летучая ладья есть. Эх, мне бы такую!
— Ладья, говоришь…
В голове начала прорисовываться схема проникновения в тюрьму.
— Как думаешь, сколько людей может поместиться в этой летающей посудине?
— Да я почем знаю? Может, пять, а может, и десять человек.
— Так, значит, свита Абуторонга не должна быть большой. Очень хорошо! Скажи мне еще: от тюрьмы до места, где остановился принц, далеко?
— Порядочно. Но если бегом, то четверти часа должно хватить.
— Понятно…
Через полчаса я, Генри и три бывших спарринг-партнера Гарсуда (которые прониклись ко мне уважением после нашей схватки и поэтому не покинули дом с прочими слугами) являли собой живописное зрелище. Со стороны мы смотрелись словно модели, сбежавшие с подиума на показе мод экстравагантного кутюрье. Насчет высокого стиля наших одеяний имелись большие сомнения, но зато я был твердо уверен: за местных нас не примут.
Когда наша колоритная процессия появилась перед городской тюрьмой, четверо стражников, стоявшие возле ворот, перегородили вход алебардами. По моему знаку Генри начал посыпать дорогу монетами, и мгновенно, как по мановению волшебной палочки, освободился проход, и широко распахнулись двери. Деньги — самый универсальный ключ ко всем замкам.
Один из охранников побежал на второй этаж и вскоре вернулся с начальником.
— С кем имею честь? — недоуменно спросил тот.
Похоже, мужика оторвали от послеобеденного сна: раскрасневшееся лицо выражало неприкрытое недовольство.
— Тириб? — спросил я и, не дав собеседнику больше раскрыть рта, понес такую абракадабру, что удивился сам себе. Заканчивалась вдохновенная речь именем Абуторонг и едва заметным поклоном.
— Я не Тириб, — начальник тюрьмы мгновенно проснулся. — Вы не туда попали. Минуточку.
Он подозвал одного из своих подчиненных и что-то шепнул тому на ухо. Стражник сразу удалился. Что ж, время пошло.
Мои тарабарские слова зазвучали с угрожающими оттенками, а рука потянулась к мечу. Я недвусмысленно давал понять, что недоволен поведением хозяина дома.
— Вы меня не поняли, — попытался объяснить растерявшийся служака, — Тириб сейчас придет.
Я сделал очередной «наезд», вытащив наполовину меч и злобно стрельнув глазами в сторону стражников. Следуя инстинкту, те направили оружие на нас. «Молодцы, ребята!» Стук моего каблука являлся условным сигналом, после которого три бойца оголили свои мечи. Начальник совсем побелел. Он встал между нами и своим отрядом и заорал на подчиненных:
— А ну, вон отсюда! Заприте двери, и чтобы ни один без моего приказа сюда шагу не ступил. Вы что, международного скандала захотели? Вон, все вон!
Около двух десятков стражников и несколько клерков в гражданском покинули помещение, плотно затворив за собой двери.
— Все в порядке. Мы не хотим проблем. Тириб сейчас придет. Только не волнуйтесь, — любезно принялся уговаривать нас оставшийся в одиночестве начальник.
— Да мы и не волнуемся, — я решил успокоить перепуганного чиновника. — И принц нам в общем-то без надобности.
Бедный мужик! На него без жалости невозможно было смотреть. Однако мы не могли позволить себе терять драгоценное время и ждать, пока он опомнится.
— К вам сегодня привели заключенных, — продолжил я. — Имею настоятельное предложение обменять их на вот эту вещицу. Чем быстрее, тем лучше. Для всех.
На стол лег перстень Тириба.
— Э-э-э-э-э… Я… у меня… — У хозяина тюрьмы появились первые признаки речи.
— Поторопитесь. Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь пострадал?
— Конечно-конечно!
Хозяин здания, я и Генри спустились в подвал и открыли камеру.
— Заключенные, на выход! — почему-то фальцетом прокричал начальник. — За вами пришли.
Он сделал шаг в камеру и столкнулся с первым заключенным, который поспешил выполнить приказ. Им оказалась Манька, единственная из арестованных подготовившаяся к побегу. Ее когти сразу вонзились в прическу главного тюремщика, но тут произошел небольшой казус. Чиновник носил парик и мало заботился о том, чтобы тот прочно сидел на положенном месте. Из-под ног животного начала уходить почва, а кошки этого терпеть не могут. Манька, как белка в колесе, быстро заработала всеми конечностями, и открывшаяся лысина опешившего мужика оказалась густо разрисована ее когтями. Зря я пообещал, что никто не пострадает: киске нервный шок был гарантирован.
Освободив чиновника от шипящей когтистой бестии, я постарался его утешить:
— Зато никто не сможет упрекнуть вас в том, что вы не сопротивлялись.
— Снимите с меня железки, мухоморы поганые! Что за обращение с маленьким крогулом? — донесся знакомый голос.
Генри освободил пленников от цепей.
— Ухтырь, а может, тебя здесь оставить? — не удержался я.
— Серж, ты, что ли? А чего вырядился, как дятел в брачный период?
— Это не одежда, а пропуск в тюрьму, чтобы кое-кого оттуда вытащить. Энцефалитный клещ тебе в бороду! — я подхватил карлика и ласково встряхнул его.
— И я рад тебя видеть! — заулыбался он.
Начальника пришлось оставить под замком, чтобы камера не пустовала. Он, в общем-то, не особенно возражал и даже любезно сообщил, где находится оружие пленников. Поэтому из подвала выходили три вооруженных мужика и Генри. Крогул, получив соответствующее распоряжение, до поры до времени исчез.
Мы выбрались из здания через служебный вход, который охраняли всего два стражника. Рядом с оглушенными воинами оставили и свои маскарадные костюмы. Мешкать не стоило. По моим расчетам, до прибытия принца оставалось не более десяти минут. То-то парень удивится!
— Мужики, запритесь в этой комнате и никуда не выходите. Открывать только мне, — предупредил я магистров, уходя на производственное совещание гильдии воров. — Мы на вражеской территории, поэтому здесь ничего не есть и не пить.
Случай с нападением на тюрьму стал последней каплей, переполнившей чашу терпения властей города. Выкрасть из каталажки самое ценное, что там имеется, — пленников, да еще среди бела дня… — вызов всему обществу в лице губернатора, начальника городской стражи и других высокопоставленных лиц Стайберга. Благо и там встречались наши люди, взращенные в Приозерском районе.
В сущности, и те и другие являлись специалистами по изъятию денег у населения, только одни при этом считались государственными мужами, имели должности и звания, а другие «трудились», не прячась за громкими названиями. Скрывались они, в отличие от своих более удачливых коллег, только во время выполнения работы. Вот почему промышленный шпионаж занимал не последнее место в деятельности и той и другой стороны. Как-никак — конкуренты.
— Завтра с раннего утра почти вся городская стража будет в нашем районе. Сегодня ночью они блокировали Приозерье. В город пройти невозможно, — докладывал один из агентов Гарсуда на вечернем заседании воровской верхушки.
Гильдия, которую я сейчас возглавлял, представляла собой иерархическую структуру, состоящую из вельмож и простолюдинов. Шестеро сидевших за моим столом имели звание князей серебряной руки. Ступенькой ниже считались мастера шелковой руки, этих уже насчитывалось тридцать шесть. Все остальные титулами похвастать не могли и различались только по специализации: карманники, медвежатники, каретники и т. п.
— Насколько я понимаю, к утру мне желательно освободить город от своего присутствия?
Лица воровских начальников не были испорчены признаками интеллекта, поэтому особое внимание они уделяли украшению своей одежды. У одного ярко сверкали алмазные пуговицы пиджака, у другого через плечо свисала массивная золотая цепь, килограммов на пять, не меньше. Третий вставил в головной убор громадную жемчужину, четвертый нацепил погоны, усыпанные изумрудами. Пятого украшали рубины, полностью закрывавшие лацканы пиджака, а шестой, самый молодой из них, носил жилетку, сшитую, словно кольчуга, из золотых монет. И ни у кого ни одной серебряной вещицы, соответствующей названию титула. На их фоне я смотрелся даже не бедным родственником, а скорее нерадивым слугой этого родственника.
— Хорошо бы, но как это сделать? Открытым остался только путь через озеро, — ответил мне владелец изумрудных погон. — Однако кто же рискнет преодолеть его ночью?
По дружным кивкам остальных я понял, что опасность серьезная, но захотелось выяснить поточнее.
— Русалки, что ли, по ночам пристают?
— Русалка — тварь безобидная. Да и живет она в море, пресной воды не любит. А вот глубинные хищники, стоит солнцу спрятаться, сразу на поверхность поднимаются. С ними ночью не совладаешь.
— А кто-нибудь пробовал?
Я мысленно представил, сколько же в озере должно водиться хищников, чтобы маленькой лодке не удалось прошмыгнуть мимо них. Ответил мне князь с алмазными пуговицами.
— Дураков на свете немало. Каждый год один-два пытаются совершить ночной переход на лодке, но пока еще ни один не смог похвалиться своим путешествием. Даже лодки назад не возвращались.
— Печально. Что же мне, с боем через весь город прорываться?
Князьки немного пошушукались, потом из-за стола встал пожилой мужчина со шрамом через всю щеку. Поправив лацканы с рубинами, он сказал:
— Лет тридцать назад один малый на спор сумел ночью переправиться через озеро. Большие деньги за это получил. Можно его попросить, но даже если он согласится, я бы не рисковал.
— Кто такой?
— Сейчас его кличут дед Хлыщ. Раньше рыбалкой промышлял, а после выигрыша хотел в купцы податься, да прогорел. До сих пор еще долги отдает. В гильдию воров вступил, как внучки подросли. Прикажи — и за ним сбегают.
— Он далеко живет? — не хотелось говорить о том, что все слуги прежнего хозяина разбежались.
— Пять минут ходу отсюда.
— Я лучше сам к нему схожу.
Да, есть над чем поразмыслить. Когда на трон приходит новый царь, неопытный, не разбирающийся в интригах, его либо пытаются использовать, либо, что еще надежней, убрать, пока не окреп. Придворные, съевшие собаку на кознях и переворотах, почему-то считают себя более подходящими кандидатами на недавно освободившееся денежное место. Нечто подобное мне уже доводилось видеть, когда короновали Эльруина. Однако нынешний случай был серьезнее. Даже невооруженным взглядом на лицах собравшихся читалось единение помыслов. Похоже, парни заранее поделили богатства стайбергского вора. Осталось лишь убрать его самого.
Ладно, хотел уйти тихо, но теперь постараюсь, чтобы здесь обо мне долго вспоминали «незлым тихим словом».
— Привет, старик, — поздоровался я, когда один из внучков впустил меня в покосившуюся хибару.
— Ты?! — неласково встретил Хлыщ. — У меня больше нет денег.
— Деньги, как говорит один мой знакомый, — навоз: сегодня нет, а завтра — воз.
— Может, он и прав, но я почему-то постоянно живу сегодняшним днем. Хотя чего только не пробовал в этой жизни!
— Ты мне обещал диковинку показать. Так вот, предлагаю нынешней ночью выполнить данное обещание.
— Оставил бы ты нас в покое. Сам, что ли, не видишь, как живем?
— Я не бесплатно прошу, за деньги. И немалые. Должен же и в твоем доме наступить завтрашний день.
Упоминание о деньгах зажгло огонек в глазах старика:
— Откуда у тебя большие деньги? Еще утром был похож на оборванца.
— Не иначе, твой кошель удачу принес, — я показал Хлыщу открытую ладонь, где лежала главная воровская печатка. — Узнаешь перстенек?
— Ты никак самого стайбергского вора обворовал?
— Пока нет. Пока я только им стал, но мысль заманчивая. Твои ребята умеют держать язык за зубами?
Финансовое положение семьи Хлыща действительно являлось катастрофическим. Он с большим трудом выплачивал проценты своим кредиторам, которых назвать ворами язык не поворачивался. Это были настоящие грабители. Поэтому старик недолго колебался при принятии решения.
— Нужна хорошая лодка, большой запас свежей рыбы и кое-какая снасть. Давай двадцать монет и через три часа приходи со своими ребятами на берег. Я с внуками буду готов.
— Хорошо. Но учти: если попробуешь сбежать с моими деньгами…
— Да куда бежать! Весь район взят в кольцо, — подал голос один из внуков.
Договорившись, мы не стали на прощание пожимать друг другу руки по вполне понятной причине. Я же не виноват, что он утром пытался присвоить чужой меч.
— Серж, ты себе даже не представляешь, что эти мухоморы поганые учинить задумали, — раздался голос проявившегося крогула в моих апартаментах.
— Неужели переворот? — я сделал вид, что удивлен. — Кого они выбрали на мое место?
— Я так не играю! — обиженно надулся карлик. — Ты уже все знаешь?
— Нет, просто пытаюсь предугадать события.
— Так вот, они решили, что вполне обойдутся без предводителя.
— Тоже мне, поборники демократии. И что они задумали — убийство или выдачу властям?
— Все зависит от того, поплывешь ты этой ночью через озеро или нет.
— Понятно. Уже хорошо. Значит, препятствий к берегу мне никто чинить не будет, — облегченно вздохнул я. — Слушай, если я тут самый главный вор, могу я у себя, любимого, украсть денег на дорожку?
Ухтырь не колебался ни секунды:
— Просто обязан! Стражники у нас все монеты отобрали.
— Ладно. Воровать их буду я, поскольку нынешняя должность обязывает, а доставать из сейфа придется тебе, в соответствии со своей квалификацией.
— А вот и не получится! Я же тебе говорил: все, что под замком, для меня недоступно. Я могу достать лишь то, что плохо лежит.
— А если плохо лежит ключ от этого замка?
— Клю-ю-ч? Оригинальный ход мысли. Слушай, да ведь это настоящий переворот в моей профессии. Почему ни одному крогулу не приходила в голову такая отличная мысль? — Ухтырь даже заерзал от возбуждения. — Подумаешь, спрятал под замок! Ключ тоже надо уметь беречь от чужих глаз. Серж, ты больше никому не говорил о ключах?
— Как я мог? Только тебе, можно сказать — эксклюзив.
— Опять заклинания?
Несмотря на огромную власть, которой обладал стайбергский вор, он не имел единоличного права распоряжаться общей казной, спрятанной в недрах дворца, хотя и носил ключ от хранилища, где находились украденные сокровища. Как и каждый из шести князей, главарь имел ключ только от одной, последней двери в хранилище. Этим ключом как раз и являлось кольцо, перешедшее мне от Гарсуда. Нужно было срочно придумать, как собрать все отмычки в своих руках, имея в рукаве козырного туза в виде невидимого крогула. Просто так мне ключи нипочем не отдадут, скорее последнюю рубаху с себя снимут. Почему-то в мыслях сразу возникли шесть голых мужиков, и это подкинуло идею… Я обратился к парнишке:
— Генри, мои самые дорогие подданные еще здесь?
— Ага, шушукаются чего-то в большом зале.
— Ты не слышал, во дворце Гарсуда банька имеется?
— Сейчас разузнаю у ребят, с которыми в тюрьму ходили.
Парнишка выяснил, что предыдущий владелец любил попариться и выстроил просторную баню прямо в здании. Осмотрев ее, я направился в большой зал объявить свое решение.
— С Хлыщом я договорился и сегодня ночью покидаю город. Напоследок приглашаю вас сходить со мной в баньку. Перед дальней дорожкой попарить косточки — милое дело. Надеюсь, не откажете в честной компании?
Мое предложение не вызвало у присутствующих особого энтузиазма, но я знал, чем их завлечь.
— Заодно и обсудим, что делать с перстнем. Не брать же мне его с собой?
Глаза князьков сразу заблестели. Несмотря на то что они все уже обговорили между собой, каждый хотел иметь знак стайбергского вора.
— Конечно, пойдем. Банька, она для здоровья хороша, — сказал самый старший вор со шрамом на щеке.
Остальные его дружно поддержали. Что ж, пока все шло по плану.
В предбаннике я запер дверь на ключ и оставил его в замочной скважине.
— Надеюсь, никто не возражает? Это чтобы нам не помешали.
Теперь открыть дверь можно было только изнутри, что несколько успокоило присутствующих.
— Кто дольше всех просидит в парилке, тот и будет таскать эту вещицу в мое отсутствие, — я демонстративно бросил перстенек поверх одежды и в чем мать родила направился в парилку. Обернувшись, добавил — Предлагаю там же обсудить процедуру торжественной передачи символа воровской власти. Подданные должны знать, кто является ХРАНИТЕЛЕМ верховного титула.
Воровские вельможи поспешили за мной. Впереди замаячила высокая должность. Похоже, эти горе-демократы сразу забыли о своих прежних договоренностях.
Что бы великие мужи прошлых и нынешних веков ни говорили о преимуществах всеобщего равенства и братства, они либо заблуждались, либо преследовали свои конкретные цели. Когда в компании людей, считающих себя равными среди равных, нет признанного лидера — это толпа, которой несложно управлять, если знать основные уязвимые места. А их в людском обществе не так много: деньги, власть, страх и тщеславие.
Температура в парной специально была невысокой, поэтому никто раньше чем через полчаса оттуда не вышел. По моим подсчетам, этого было вполне достаточно, чтобы собрать все ключи, открыть нужные двери, опустошить сейф и вернуть шесть отмычек на прежние места, не забыв снова запереть дверь изнутри. В результате идея использования беспризорных ключей прошла успешно, а перстень получил самый молодой и самый здоровый князь. Пусть он теперь и хранит пустую казну.
Рыбацкая лодка оказалась достаточно вместительной: метра четыре в длину и до полутора в ширину, она свободно могла вместить вдвое больший экипаж.
Хлыщ усадил своих внуков на весла, а сам, несмотря на обожженные руки, сел к рулю. Пассажирам также нашлась работенка: Алекс сел на нос лодки, поскольку на него была возложена самая ответственная задача — быть впередсмотрящим, остальные расположились в центре у горы рыбы.
Озеро, тихое и умиротворенное в светлое время суток, ночью таило в себе смертельную опасность. После захода солнца из глубин к поверхности воды поднимались медузоподобные существа — шараны.
— Эта тварь больше моей халупы будет, — рассказывал старый рыбак. — Она опутывает жертву щупальцами и тащит на дно озера, чтобы сожрать. Поэтому не зевайте. Скажу: «правый борт», — бери рыбку и швыряй что есть силы направо. «Левый» — значит, налево. Говорить буду шепотом. И чтобы ни один из вас рта не раскрывал, если не хотите попасть на ужин белому пузырю.
Провожали нас человек сто, не меньше. Каждый считал своим долгом проводить в последний путь человека, который впервые не отбирал деньги, а, наоборот, выдал каждому по десять монет из теперь уже пустой казны стайбергского вора. Конечно, сделал я это не из альтруистских побуждений, просто не хотелось на прощание получить удар в спину от местных «демократов». Они же могут и перестраховаться. Возвращение короля воров в их планы не входило, а шанс, пусть даже призрачный, у Хлыща имелся. «Не забудьте зажечь факел на том берегу, — попросил один из них. — Мы будем ждать здесь». Какой заботливый! Хочет быть уверенным…
Поднимающееся из глубины чудовище можно было заметить по свечению, исходящему от его шкуры. Ночью это привлекало к хищнику мелких обитателей верхних слоев воды. Но шараны не брезговали и крупными, вроде нас.
За появлением светлых пятен на поверхности озера наблюдал Алекс, как самый зоркий. Мы со Славом стояли по бортам, а Яков с карликом, проявившимся, когда мы отплыли подальше от берега, находились в середине лодки. Мускулистые парни старика старались грести с минимальным шумом, аккуратно опуская весла в воду. Это получалось у них куда лучше, чем работа кулаками в сарае.
Ощущение таинственной сказки витало в воздухе. Появляющиеся и исчезающие на водной глади фосфоресцирующие круги завораживали взгляд. И все это под музыку бульканья, охов и вздохов, издаваемых в ночной тишине. Рад бы полюбоваться, но осознание того, чем может обернуться подобное великолепие, серьезно давило на психику.
Через двадцать минут нашего плавания шараны стали появляться чаще, по беззвучным сигналам Алекса Хлыщу приходилось постоянно менять курс нашего судна. Часть рыбы уже была выброшена на ужин наиболее любопытным хищникам, приблизившимся на расстояние двух весел.
Все проходило на удивление тихо и спокойно. Как вдруг при очередном маневре лодку внезапно качнуло, и послышался неприятный скрежет, словно одновременно открыли сотню старых дверей.
— Гребите изо всех сил, — как выстрел, раздался голос Хлыща, — это кродил! Быстрей, пока он не развернулся!
Мускулистые ребята налегли на весла. Теперь ни о какой тишине не могло быть и речи. Насколько я понял, наши шансы добраться до противоположного берега стремительно приближались к нулю.
За кормой раздался мощный всплеск. Дед, внимательно высматривая что-то впереди, даже приподнялся на цыпочки. Вдруг мы услышали испуганный шепот Алекса:
— По курсу огромный шаран!
— Я вижу его, все нормально. Как только скажу «стоп», Стилу поднять весло, а Левушу грести еще сильнее, — приказал рыбак. Я впервые слышал, что он назвал внуков по имени.
Мимо громадного белого шара мы проплывали по касательной. Я уже подумал, что сейчас один из внуков ударит его веслом, но прозвучала команда «стоп».
Лодка начала выполнять такой крутой вираж, что мы чудом из нее не вывалились. Вода забурлила от поднимающегося из глубины гигантского шарана, и тут в него на всей скорости влетел увлекшийся погоней кродил. Нас обдало мощной волной, но главная цель была достигнута — хищники занялись друг другом, а мы получили возможность продолжить свой путь, щедро разбрасывая запасы рыбы по обе стороны лодки.
— Здесь неподалеку должна быть большая отмель. На ней нет белых кругов, — негромко сказал Хлыщ.
— Вижу. Вон она, чуть левее, — отозвался Алекс.
Мы достигли места, где дно нащупывалось веслом.
— Отдыхаем, — облегченно вздохнул бывший рыбак.
— Мне кто-нибудь растолкует популярно: вода внутри лодки — это нормально, чи мы тонем? — раздался голос Якова.
Только сейчас все заметили, что в лодке воды по щиколотку.
— Стил, когда мы с Левушем за снаряжением бегали, к лодке кто-нибудь подходил?
— Только наш кум, дядька Гнулий. Интересовался вашим здоровьем.
— Чтоб у него руки отсохли! Кончай отдых. Гребите так, словно за нами гонится стая кродилов. Остальным вычерпывать воду. Парманский короед съедает деревянную лодку за три часа. Если он один.
Хорошо, что у запасливого Якова оказался котелок. Он вместе с крогулом прекрасно справлялся с осушением суденышка. Нам же со Славом пришлось активно работать сеятелями, разбрасывая налево и направо рыбу. Белые круги теперь стелились за нами, как фата за невестой. Главное, чтобы этой фатой не накрыло маленький кораблик, грозивший развалиться в любую минуту. Что же это за проглот, пожирающий дерево кубометрами?
Приблизительно через час нос лодки уперся в противоположный берег.
— Толкай ее обратно, — скомандовал Хлыщ после разгрузки. — Пусть думают, что мы пошли на корм вместе с золотом.
Суденышко, доставившее нас, сразу попало в объятия одного из шаранов. Хищник сначала раздавил его, а затем утащил обломки на дно. Приятного аппетита, парень!
Очень хотелось «обрадовать» оставшихся в городе воровских князьков светом факела, но решили не искушать судьбу. Жизнь — штука непредсказуемая, может, еще доведется свидеться. Вот сюрприз будет!
После получасового перехода по лесу мы сушили у костра промокшую одежду. Хлыщ рассказал нам, что кродил и шаран — одни из самых крупных ночных хищников озера. Взрослый кродил достигал размеров двух наших лодок и иногда нападал на шаранов из глубины, где у тех не имелось смертоносных щупалец. Случаи столкновения этих хищников были очень редкими, так как в озере водилось достаточно менее опасной пищи.
Все были настолько уставшими, что даже не вспомнили об ужине.
— Это, конечно, не воз, — сказал я, передавая два из четырех мешочков с золотом Хлыщу, — но на жизнь хватить должно. Надеюсь, с таким богатством можно смело смотреть в завтрашний день?
— Вот уж никогда не думал получить от стайбергского вора хоть монетку. А тут…
— Ты же мне показал настоящую диковинку. А я тебе заплатил. Все по-честному.
— У воров по-честному не бывает, — авторитетно заявил он.
Подсушив одежду, мы сразу устроились спать.
А наутро я убедился в правоте старика. Ни его, ни внуков рядом не оказалось. Половины наших денег и всех продовольственных запасов — тоже. Грех не обокрасть короля воров, когда он предоставляет такую возможность!
