ГЛАВА 60
В качестве своего личного пункта наблюдения майор Гастон выбрал парикмахерскую, которая располагалась в одном из старых трехэтажных домов. Ее широкие витрины позволяли видеть почти весь участок дороги, на котором завязался бой.
Любитель полной секретности, Гастон выступал в роли уборщика — в розовом комбинезоне с эмблемой дамского зала на спине и надписью «Прически от Доминьи».
При нем была щетка, чуть в стороне стояло ведро. Однако свои временные обязанности майор игнорировал, то и дело отдавая приказы через диспикер и портативную рацию.
Поначалу все шло в соответствии с планом, которым Гастон очень гордился. Тягач с цистерной выполз на дорогу и перегородил ее. Полицейская машина остановилась, и сержант связался с майором, чтобы спросить совета.
Гастон посоветовал выйти и разобраться. Он понимал, что посылает этих людей на смерть, однако с чего-то следовало начинать. И потом, полицейских в городском управлении было много, а его собственные люди стоили куда дороже.
Когда агенты ячейки протаранили дверь фургона, майор в должной мере оценил этот мастерский удар. Потом началась стрельба, засевшие на фабрике снайперы буквально изрешетили охранное отделение фургона. Что ж, и это тоже выглядело достойно — Гастону льстило, что против него играют профессионалы.
Впрочем, открывать огонь на поражение было рано, следовало подождать, пока вся ячейка ввяжется в бой с полицейскими, которые уже палили из автоматов то в водителя тягача, то в тех, кто прятался на крыше фабрики.
Сейчас Гастону не помешала бы парочка айрмаков с пулеметами, однако стоило только подать заявку по форме, как сведения тут же могли попасть к противнику.
Чтобы сохранить секретность и нарастить огневую мощь, пришлось вооружать Штефана и Загурского украденными с армейских складов реактивными гранатометами «слейдер». Это оружие до времени хранилось в личном тайнике майора, опять же для того, чтобы не просить его официально и заявка не проходила через десятки рук начальников и рядовых исполнителей.
Теперь Штефан и Загурский контролировали всю панораму боя и, по задумке майора, могли сыграть роль целого артдивизиона.
Загурский первым запросил у Гастона разрешение ударить по машинам.
— Пока они не разбежались, сэр!
— Не спеши, я хочу, чтобы проявились все, и те, кто на машинах, и те, что рассеялись по кварталу! — пояснил майор.
Из джипов стали выскакивать боевики, с Гастоном связались его внештатники:
— Что нам делать, сэр?
— Разрешаю открыть огонь… — тихо обронил он, услышав позади себя шаги. Это был один из мастеров дамского зала. Он подскочил к «уборщику» и стал на него кричать:
— Может, ты глухой?! Может, тупой или двинутый, а?! Ты чего треплешься вместо того чтобы подметать? Не видишь — в зале волос полно!
— Иди к управляющему — жалуйся… — сказал Гастон и отошел в сторону.
Парикмахер помчалась к управляющему, а майор вернулся к своим делам.
К этому времени на дороге завязалась такая перестрелка, что шум боя стал проникать даже сквозь толстые стекла витрин.
Клиентки дамского зала начали вскакивать с мест, парикмахеры отключать фены и сушки, чтобы всем вместе броситься к окнам и посмотреть, что там происходит.
— Отойдите, здесь опасно! — крикнул им Гастон, но тут же был отвлечен внештатниками.
— Сэр, нас обстреливают с соседней крыши! Пусть ваши парни накроют позицию!
— Хорошо, сейчас сделаем.
Гастон вызвал Загурского и приказал положить гранату на соседнюю с внештатниками крышу.
— Только внимательнее — своих не поджарь!
— Разумеется, сэр! — сказал Загурский, однако не успел он подойти к прорезанному в панели окну, как выстрелом снайпера с крыши фабрики ему снесло голову. Укороченное тело шлепнулось на пол, а поставленный на боевой взвод гранатомет откатился в угол.
Штефан доложил о происшествии майору.
— Понял тебя, но приказ остается в силе! Достань крышу дома сам! Слышишь?
— Слышу, сэр, — ответил Штефан, стараясь не смотреть на то, что осталось от Загурского.
Чтобы не попасть под огонь снайперов, Штефан передвинул стул на середину комнаты, взобрался на него и произвел точный выстрел. Черепичная крыша разлетелась вместе со стропилами, а в доме начался пожар.
Следующим выстрелом Штефан хотел поквитаться за напарника, однако вмешался Гастон.
— Они уходят, Штефан! — закричал он. — Уходят! Не дай уйти машинам!
Штефан видел, как ускользнувшие из фургона арестанты бегут к одному из джипов. Однако пока агент передвигал стул на другое место и взбирался на него с гранатометом, джип красивым пируэтом развернулся носом к шоссе и помчался прочь.
За ним, выбираясь на дорогу с обочины, стал отступать еще один внедорожник.
Штефан взял его на прицел и, как только на панели мигнула лампочка, нажал спусковой крючок. С громким хлопком ракета покинула ствол и включила маршевый двигатель. Плавно изгибая траекторию, она потянулась следом за джипом, однако в цель не попала и взорвалась под задними колесами.
Машину подбросило, и она, перевернувшись, встала на крышу. Затем упала на бок и загорелась.
Спасать уцелевших бросились трое боевиков, прятавшиеся за другим подбитым джипом.
«А вот я вас сейчас», — подумал Штефан, вскидывая на плечо новый «слейдер».
Словно поняв его намерения, снайпер с фабричной крыши выстрелил в квадратный проем. Пуля ударилась в стену, выворотив здоровенный кусок бетона. Теперь там зияли две похожие пробоины.
Следующим выстрелом снайпер поджег перегородившую дорогу цистерну. Первым это заметил Штефан.
— Всем назад! Горит цистерна с пропанитом! — закричал он в рацию, но неизвестно, успел ли кто-то услышать его предупреждение.
Воздух дрогнул, огненные валы покатились во все стороны, достигнув забора керамической фабрики.
Майор Гастон перестал отвечать, и Штефан сам приказал всем открыть огонь.
Тем временем кучке боевиков удалось вытащить из горящего джипа раненых, и вместе они стали отступать под его прикрытием. Они бы не ушли — к дороге подтянулись еще несколько агентов Гастона, — но в этот момент выехал второй тягач с пропанитом.
Стрелять по нему боялись, он был слишком близко к домам. Тягач перетащил цистерну через дорогу и, съехав на обочину, загородил собой отступавших боевиков.
За несколько секунд те погрузились в кабину, затем тягач снова взревел и, тяжело раскачиваясь, выбрался на дорогу. Он начал было разгоняться в сторону шоссе, затем притормозил, цистерна соскочила со сцепки и ударилась опорами о дорогу. По инерции ее протащило еще несколько метров, а за это время облегченный тягач успел убраться достаточно далеко.
Однако и на этом все не закончилось. С крыши фабрики прозвучал выстрел, цистерна рванула со страшным грохотом. Взрывная волна выбила остававшиеся в домах стекла, к небу поднялся красно-черный огненный гриб.
— Что делают… Что делают, сволочи… — проговорил Штефан, сокрушенно покачивая головой. Он схватил с пола еще один гранатомет и, высунувшись в прорезанное окно, выстрелил по крыше фабрики.
Ракеты врезалась в крышу, разметав ту ее часть, откуда бил снайПеревод В воздух полетели куски покрытия, поломанные стропила и ошметья утеплителя.
Штефан вздохнул и, отойдя от окна, тяжело опустился на стул.
Над районом поднимались шлейфы черного дыма. Горели фабрика, останки двух цистерн и один перевернутый джип. А еще два жилых дома, из которых в панике выбегали жильцы.
На опаленном асфальте лежали обгоревшие тела полицейских из группы сопровождения. Водителю фургона повезло больше — он спрятался в кабине и пролежал на полу до окончания боя, его машина выдержала удар взрывной волны.
Чуть дальше валялись цепочкой тела боевиков ячейки. Вместе с теми, кого выбросило взрывами с крыш, их набиралось не меньше дюжины.
Будто очнувшись, все разом завыли полицейские и пожарные сирены. Им вторили голоса спешивших карет «скорой помощи».
