Глава 7

Не скажу, что удивился, когда у меня в камере неожиданно появился профессор Ремиел Иль’марейский собственной персоной… Я был просто потрясен! На некоторое время вообще потерял дар речи. Немного пришел в себя только после того, как он с любезной улыбкой предложил мне проследовать на выход. После всех его выкрутасов доверия к этому эльфу я не испытывал. Поэтому попытался возмутиться, начал засыпать его вопросами. Какого морта творилось на суде? Почему он дал против меня показания? И что вообще в принципе происходит вокруг моей персоны?

На это Ремиел лишь покачал головой и сказал:

– Давайте сначала уберемся отсюда, Лэйариел. Потом я расскажу все, что вам надо знать.

Решив, что хуже, чем есть, уже все равно не будет, я спустился в яму к профессору и вслед за ним зашагал по тоннелю, который оказался на удивление просторным. Здесь плечом к плечу могли без труда двигаться два человека или эльфа, хотя вот оркам с их габаритами пришлось бы туго. Идти можно было, не нагибая головы, в полный рост. Стены и потолок лаза увивали древесные корни, служившие как бы подпорками и не дававшие проходу обвалиться.

Шли мы под землей довольно долго и выбрались не прямо за стеной, а на небольшой поляне, окруженной деревьями. Как оказалось, тюрьма действительно находилась за чертой города, и с одной стороны ее обступал лес.

Здесь меня ждал новый сюрприз: я увидел стреноженного Нарцисса, мирно щипавшего травку. От Ремиела не укрылся мой удивленный взгляд.

– Ах да, ваш конь. Мы посчитали, что он подойдет лучше других лошадей. Все-таки вам предстоит долгая дорога. Также взгляните – в седельной сумке есть комплект сменной одежды. Советую переодеться прямо сейчас.

Роясь в вещах, я обнаружил притороченную к седлу шпагу, подаренную мне тетушкой Полли. Чтобы удостовериться, что это точно она, даже наполовину обнажил клинок. В этот момент мне почему-то показалось, что Ремиел будто слегка напрягся. Но нет, он оставался все таким же спокойным. Хотя рука его и легла на пояс, поближе к ножу, с которым он никогда не расставался…

Быстро переодевшись в удобный походный костюм, который пришелся мне точно впору, и прицепив к поясу ножны со шпагой, я обратился к профессору:

– Как вам удалось добыть все мои вещи?

– О, как раз именно это оказалось совсем не сложно, – с любезной улыбкой ответил Ремиел. – Личные вещи и лошади заключенных, приговоренных к казни или печати, вскоре разворовываются. Всего пара взяток – и пожалуйста. – Он указал на Нарцисса. – Но мне казалось, что вы хотели узнать совсем другое. У нас есть немного времени до того, как сюда придут мои помощники. Так что задавайте свои вопросы.

– Как вам удалось вытащить меня? Неужели тюрьма так плохо охраняется? – выпалил я.

– Нет, нет, что вы. Тюрьма охраняется прекрасно. Сложные специальные заклятия по всему периметру – никто не сможет пробраться незамеченным хоть под землей, хоть по воздуху. Плюс приличный штат магов и солдаты, патрулирующие территорию. Но все же эти глупцы слишком сильно полагаются на свою охранную систему. Нам всего лишь пришлось наладить кое-какие связи с ее разработчиком… А дальше дело профессионализма: человеческий маг, умело обращающийся со стихией земли, и эльфийский чародей, действуя совместно, способны на многое…

– Зачем вы вообще меня вытащили? И что произошло на суде?! – Этот вопрос мучил меня сильнее всего.

– Ха, а вот тут и начинается самое интересное, – произнес профессор. – Правда, не надейтесь, что я раскрою вам все. У меня просто не хватит на это времени. Скажу только, что в мире начинается большая политическая игра. Не открытая – пока все действуют только исподтишка. Но здесь замешаны интересы нескольких крупных держав. Лично я работаю на эльфийское правительство, так что своим освобождением вы обязаны светлому князю. Вы нужны Даллирии, Лэйариел, поэтому я и рисковал собой, вытаскивая вас из тюрьмы. Хотя не следует думать, что если ради вас пошли на такие решительные меры, то вы ключевая фигура всего действа. Просто такие, как вы, – это маленькие побеги, которые укрепляют большое дерево.

А что насчет суда… Думаю, вы сами догадались, что вас подставили, и заварил всю эту кашу Борей. Ваш арест был просто спектаклем. Дурак Алишер слишком близко подобрался к тому, чего ему было знать не положено. Его быстро убрали и сфабриковали дело, чтобы приручить вас, Вэй’иллоский. На самом деле печать на вас накладывать не собирались. Продержали бы дня два в камере, маринуя в собственном соку, а потом пришли с предложением сотрудничества. Не обольщайтесь: отказавшись, вы бы подписали себе смертный приговор, хотя… официально вы и так уже мертвы. Согласно документам в архивах академии, студента Лэйариела Вэй’иллоского уже не существует. А согласившись, вы превратили бы себя в раба, беспрекословно исполняющего любую прихоть хозяина.

Но мы хотим предложить вам содействие. Вывезем вас из страны в Бриллиантовый лес и восстановим в правах в Даллирии. Постарайтесь понять, Лэй, что мы – лучший вариант для вас. Вам всего двадцать шесть, по нашим меркам – еще ребенок. Хоть и скитались пять лет по незнакомой стране, перебиваясь случайными заработками, вы немного по-детски наивны. На самом деле вам еще не доводилось видеть самое дно общества. Ведь в Арвалийской империи уровень преступности на порядок ниже, чем в других людских государствах… Но сейчас вы должны принять взрослое решение, Лэй. Взрослое и взвешенное.

Высказавшись таким образом, профессор внимательно уставился на меня. Его речь произвела на меня странное впечатление. Если Ремиел желал меня еще больше запутать, то он блестяще справился с этой задачей. Вроде бы сказано было много, но ничего – по существу. Все вопросы, мучившие меня, остались без ответа. Поэтому я все же попытался выяснить самые главные из них:

– Что значит: такие, как я? Что во мне такого особенного? Зачем я вам нужен? И в чем заключается сотрудничество с вами?

– Этого я пока вам не могу сообщить, Лэйариел. Вы все узнаете в Даллирии…

Неподалеку от поляны послышался треск – кто-то наступил на сухую ветку.

– А вот и мои помощники, – сказал Ремиел, с губ которого все не сходила слишком уж милая улыбка.

Растяпа! Услышал их приближение, только когда они подошли так близко. Или я слишком увлекся разговором, или эти люди серьезные профессионалы.

Буквально через секунду они появились перед нами. Их было четверо. Все в обычной походной одежде, никаких особенных примет, ничего запоминающегося – пройдешь мимо и не заметишь. Трое воинов – крепкие мужчины с короткими мечами у пояса и один маг, от которого так и веяло силой. Чародей был безоружен. Этот парень относился к тому подавляющему большинству человеческих кудесников, которые полагали, что настоящему волшебнику не нужны никакие железяки. Они считали, что нет более смертоносного оружия, чем повелитель стихий, а махать мечами – занятие для недоразвитых обезьян. Самоуверенно, но отчасти справедливо.

– Господа, передаю Вэй’иллоского вам с рук на руки, – обратился Ремиел к людям. – Следуйте за ними, Лэй. Они ваш эскорт. Будьте уверены, доставят в целости и сохранности. А я пока разберусь с тоннелем, – последнюю фразу профессор бросил уже через плечо, спускаясь под землю.

Когда Иль’марейский скрылся из виду, над поляной повисла тишина. Я посмотрел на мага, и с секунду мы буравили друг друга испытующими взглядами, благо полный Тиль прекрасно освещал прогалину.

Первым заговорил чародей:

– Следуйте за нами, господин Вэй’иллоский. До дороги идти через лес совсем немного. – Голос у парня оказался весьма благозвучный, но тихий. Каждое слово он произносил чуть ли не по слогам, будто взвешивая его.

Я взял под уздцы Нарцисса, и мы пошли по лесу. Мне сразу же не понравилось расположение людей в нашем маленьком отряде. Маг шел рядом со мной, так близко, что мы чуть ли не терлись друг о друга плечами. Один воин шагал впереди, указывая дорогу, а два других сзади, будто прикрывая тыл.

– Чтобы в пути не возникло никаких вопросов по поводу нашего маршрута, я объясню вам, в каком направлении мы будем двигаться, – сказал мне волшебник. – Через лес выберемся к старой дороге, где остались наши лошади. Дорога ведет на запад, где соединяется с основным трактом, который уже забирает чуть южнее. По нему мы доедем до небольшого городка Ариата, там переждем пару дней. И если ничего не случится, отправимся прямиком на юг к границе с Даллирией. В принципе мы могли бы прямо сейчас пойти в Бриллиантовый лес, но безопаснее будет сделать крюк. Как только ваши тюремщики опомнятся, они бросят все силы на поиски в южном направлении. Додуматься, что вас похитили именно эльфы, у них мозгов хватит. В другие стороны, конечно, тоже будут отправлены их люди, но, думаю, немного. К этому времени мы будем довольно далеко, да и хвосты за нами аккуратно подчистят. Может даже случиться, что они успеют перекрыть всю границу с Даллирией, но не беспокойтесь, там нас будут ждать ваши соплеменники, так что прорвемся как-нибудь.

Больше маг не проронил ни слова. Ни когда мы шли по лесу, ни когда вышли к дороге, рядом с которой мои спутники оставили лошадей.

Сильно мы не спешили, но и двигаться неторопливо не имели возможности. Потому лошадей пустили легкой рысцой – так они могли пройти довольно долго, прежде чем им понадобился бы отдых. Насколько я понимал, у нас имелась фора в самом плохом случае в один день, а в хорошем – два, а то и три. К тому времени, как начнутся поиски, мы должны были оказаться далеко.

Вся эта история с чудесным спасением уже не внушала мне никакого доверия. Расплывчатые объяснения профессора Ремиела, который во время нашей странной беседы был напряжен, как тетива боевого лука… Мои молчаливые спутники, а главное – маг… Я заметил, что, когда мы седлали лошадей, волшебник сплел некое заклятие. Пока я жил в поместье Вили, успел наслушаться от него о различных способах причинить вред живому существу с помощью стихийной магии. Иногда, от скуки, мой рыжий друг даже демонстрировал на манекенах некоторые неcложные чары. И теперь, после этих занятий, я мог с уверенностью сказать, что чародей заготовил легкий удар молнией – не смертельный, но надолго выбивающий из сознания. А то, что ехал маг прямо позади меня, наводило на мысль: приготовлено это заклятие на случай, если я вдруг начну вести себя не так, как положено. Да и воины взяли меня в клещи – двое по бокам и один чуть впереди.

Если Ремиел говорил правду, получалось, что меня везли в то же рабство, только к другому владельцу. Обставили все, как благородное вызволение и приглашение к взаимовыгодному сотрудничеству. Не верю! Уж я не знал, что со мной собирались делать в Даллирии или как использовать, но одно было ясно точно – свободы мне не видать. Политические интриги? Противоборство сторон? Зачем мне все это? Я просто хотел начать спокойную жизнь, но все мои планы смахнули, как пыль со стола, взамен предлагая сомнительное «сотрудничество». И никому даже не было интересно, что я в этом не нуждался! Надо бежать… Но куда? На юге Даллирия, возвращаться назад – глупо. Поймают и водворят назад в тюрьму. И хорошо, если обойдется без наложения настоящей печати. Бежать в степи орков на север тоже невозможно – эльф там долго не протянет… Точно! Если двигаться дальше на запад, потом повернуть на север, можно добраться до гор кроверов, пересечь их и попасть в Нордию. Это маленькая человеческая страна с суровым климатом и неприветливыми жителями. С земледелием там туго, потому я вполне смог бы устроиться. Решено, надо прорываться туда! Но как бежать? Ночью, когда все спят? Не получится, мой сон будут очень бдительно «беречь». Даже если удастся уйти, меня нагонят. Единственный вариант – убить всех… Но как справиться с тремя воинами и боевым магом?! Что мог сделать эльф-недоучка против опытного стихийника? Желудями закидать или крапиву вокруг него вырастить? Были бы у меня способности Вили… Но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Никаких путных идей в голову не приходило, а дорога, окруженная осенним лесом, все так и бежала вперед. Можно было бы напустить на конвой диких зверей. Например, стаю волков или медведя. Конечно, воины и маг справились бы с ними, но это отвлекло бы их внимание и позволило мне подготовиться к атаке. Увы, сколько я ни прислушивался – присутствия хищников поблизости не обнаружил. И тут я увидел его… Примерно в полутора сотнях ярдов впереди, по левую сторону дороги, возвышался огромный дуб, просто исполин. Длины его ветвей как раз должно было хватить… План в моей голове созрел моментально – безумный, почти целиком зависящий от удачи, но единственный. За каких-то секунд пятнадцать, когда мы поравнялись бы с дубом, мне требовалось успеть совершить два магических действа, причем одно из них было известно мне только в теории. Да простит мне мой поступок мать Гвиневра, но я должен был полностью подчинить себе разум лошади чародея. Главное, чтобы маг у меня за спиной ничего не заподозрил.

Ближе, ближе… Когда мы почти поравнялись с дубом, я легонько щелкнул пальцами. С этого момента кто-то будто замедлил время, и я видел все происходящее словно со стороны. Скорее всего, разум, сосредоточенный на выполнении поставленной перед ним задачи, таким образом защитился от страха и неуверенности. Я не задумывался о последствиях, не боялся неудачи, превратившись в стремительный сгусток энергии. По моему приказу лошадь стихийного мага резко остановилась и встала на дыбы, пытаясь скинуть седока. Секунда – и мы с воинами оказались неподалеку от дуба. Мы с ним начали действовать одновременно: гигантское дерево резко выбросило вперед ветви, насаживая на них охранника, шедшего по левую руку от меня, а я, выхватив шпагу, наотмашь рубанул ею лошадь второго воина справа по морде, кончиком повреждая глаз. От боли несчастное животное обезумело и повело себя, как необъезженный скакун. Не ожидавший такого подвоха человек не удержался в седле. Сразу же, чисто инстинктивно, я вытащил одну ногу из стремени и переместил корпус к правому боку Нарцисса. Над головой моего коня пронеслось заклятие чародея, среагировавшего удивительно быстро. Меня оно не достало, но попало прямиком в третьего воина, вышибив его из седла.

Хоть я и умею ездить верхом, но трюкам не обучен, потому не смог удержаться, стоя в одном стремени. Свалившись с Нарцисса, прокатился по инерции несколько ярдов. Когда мое тело соприкоснулось с землей, восприятие, словно по приказу, вернулось в нормальное состояние. Конь так и продолжил скакать вперед, даже вроде скорости прибавил.

Вскочив на ноги и не обращая внимания на боль, я прыгнул к краю дороги. Там, где я только что находился, в землю ударил огненный пульсар. Достигнув ближайшего дерева, я с ходу слился с ним. Секундное ощущение удушья, стремительного полета – и вот я уже наблюдал за действиями мага из-за толстого тополя, росшего с другой стороны дороги. Чародей стоял посреди тракта, озираясь по сторонам. Дерево, с которым я только что слился, он превратил в пепел, причем опоздал всего на какое-то мгновение. Все воины же, к моему счастью, были выведены из строя: один так и остался висеть на ветвях дуба, второй лежал на дороге, голова его была вывернута под неестественным углом – видимо, сломал шею, когда упал с обезумевшей лошади, – а третьего оглушил сам маг.

В принципе я мог сразу сбежать. Перемещался бы между деревьями столько, насколько хватит сил, а потом отправился своим ходом на север. Но за мной начали бы охотиться, да и у меня не имелось ни денег, ни многих вещей, необходимых в долгой дороге. Пешком далеко мне было не уйти. А у мага наверняка имелся при себе задаток за мою транспортировку и деньги на расходы в пути. Так что как ни крути, а требовалось справиться с чародеем.

Выглянув из-за дерева, я уставился в спину магу и поднял сжатые в замок руки. Тут же из-под его ног вырвались корни ближайших деревьев, пытаясь заключить его в силки. Человек отреагировал моментально, испепелил их и сразу же послал в мою сторону мощный воздушный удар. Я еле успел слиться с тополем, чтобы выскочить с другой стороны дороги. Заклятие разметало в щепки несколько деревьев. Еще пару раз я пытался достать парня тем же способом, но каждый раз он сжигал корни и успевал ударить чем-нибудь смертельным в мою сторону. И все время у него как-то получалось определять место, из которого я посылал заклятия. Мне приходилось слышать, что некоторые одаренные чародеи способны чувствовать, откуда исходит магическая угроза, если она направлена непосредственно на них. Наверное, мне попался именно такой индивид.

Морт! Как же мне достать его?! Все, что я мог противопоставить ему, он легко сжигал. Стоп! А если…

Я начал действовать сразу, как только идея пришла мне в голову – медлить было нельзя. Следовало задать человеку бешеный темп, не давать ему опомниться. Перемещаясь от одного дерева к другому, я швырял в мага простые коротенькие заклятия: пытался достать его ветвями, послал на него рой пчел, чье обиталище располагалось в стволе одного из уничтоженных деревьев, один раз даже удалось натравить на него ворону. Все атаки чародей с легкостью отбивал, успевая бросить мне что-нибудь в ответ, но главного я добился – отвлек его внимание от земли. Каждый раз, отделяясь от очередного ствола, я посылал легкий магический импульс в землю, постепенно выращивая под ногами человека траву в радиусе примерно десяти ярдов.

Маг обратил внимание на зелень, только когда она достигла ему почти до колен. Парень удивленно посмотрел себе под ноги, на секунду потеряв бдительность. И тут я совершил свой последний рывок. Послав мощный магический импульс в землю, я «взорвал» траву, превращая часть дороги в непроглядный зеленый туман. На ходу доставая из ножен шпагу, достиг в два скачка того места, где должен стоять чародей, и наугад послал вперед руку с оружием. В созданной мной дымке я тоже ничего не видел, но острие клинка нашло свою цель. Послышался предсмертный хрип – и мне под ноги упал уже труп. Мне удалось пронзить волшебнику горло.

Обессилев, я сел прямо на землю рядом с мертвецом и вытер выступивший на лбу пот. Тело начала бить запоздалая дрожь. Я смог справиться с тремя воинами и стихийным чародеем… А если бы маг заметил мои манипуляции с лошадью? А если бы один из воинов не сломал шею и помог волшебнику? А если бы волшба, предназначенная мне, не попала в едущего впереди меня человека?.. Одни «если»… Сегодня прекрасная сторона капризной Лак’хи воистину не обделила меня своим вниманием. Я посмотрел в небо и мысленно послал богине свою благодарность, хотя и не думал, что она так уж нуждалась в моих излияниях.

Кое-как успокоившись и уняв озноб, я встал на ноги и пошатываясь пошел в сторону единственного оставшегося в живых воина. Человека пришлось добить, иначе могли возникнуть большие проблемы. Никогда не привыкну убивать беспомощные существа! Но тут уже ничего нельзя было поделать, на кону стояла моя жизнь.

Вытерев шпагу об одежду мертвеца, я сунул ее обратно в ножны. Предстояла еще одна малоприятная процедура – обыск трупов. Начал с воинов, с двоих (тело третьего я не стал снимать с дуба) в мой кошель упало пятьдесят крионов и немного меди. Видимо, заплатить им собирались только по окончании путешествия. Затем настала очередь мага. Тут я уже действовал более внимательно. Сначала расстегнул на его груди куртку: на шее чародея, как я и ожидал, висела пара амулетов. После внимательного осмотра в обычном и магическом спектре установил, что один из них – слабенький, неименной амулет от элементарной нечисти. Вероятность того, что в пути можно встретить какого-нибудь призрака, конечно, мала, но отрицать ее не стоило, потому вещица вполне могла пригодиться в хозяйстве. А вот второй оказался намного интересней. Небольшой черный агат на серебряной цепочке. Накопитель энергии. Вещь довольно дорогая, но она того стоила, в экстренной ситуации могла спасти жизнь. Суть действия этого амулета состояла в том, что чародей заранее закупоривал в него некоторое количество силы. Если кончались свои магические резервы, спасал амулет. Вместительность камня напрямую зависела от его размера. Того, что я держал в руках, вполне хватило бы на пару-тройку заклятий. Кстати, это сейчас он был черный, но при наполнении окрашивался в цвет силы донора. Старый заряд, скорее всего, ушел из-за смерти человека, или маг просто успел использовать запасы из камня. Найденные вещицы я, недолго думая, повесил себе на шею. Агатом решил заняться потом, сил у меня и так осталось мало. Теперь следовало поискать у мага наличность. На его поясе я нашел кошель, в котором оказалась пара леонов, пятнадцать крионов и немного меди.

Не может быть! Что-то тут не так: магу должны были дать хороший задаток за работу – слишком многое зависело от этого человека.

Когда я уже почти отчаялся, мой взгляд случайно наткнулся на лошадь чародея. До меня запоздало дошло, что стоит проверить седельные сумки. Бедная скотина стояла неподвижно, уставившись в одну точку. Она до сих пор находилась под моим влиянием. Я очень надеялся, что не выжег ей сознание полностью и не превратил в овощ.

У седла висели две сумки: большая и маленькая. Сначала я выпотрошил ту, что побольше, но ничего, кроме походных принадлежностей и сменной одежды, в ней не обнаружил. Зато, заглянув в маленькую сумку, сразу нашел пузатый кошель. Теперь стало понятно, почему у мага при себе имелась только пара леонов. Таскать на поясе около двухсот золотых монет просто физически тяжело, да и неразумно: такой толстый мешочек сразу привлек бы к себе ненужное внимание. Также я нашел карту Мидлона, несколько баночек с различными мазями и фляжку какого-то забористого пойла – конечно, мне больше по вкусу было вино, но эта жидкость сгодилась бы для промывания ран. Путем рассматривания, размазывания и обнюхивания определил содержание всего лишь двух емкостей: в одной находилась мазь для обработки порезов и царапин, а в другой – средство от ожогов. Остальные, к сожалению, пришлось выбросить. Кстати, сумочка оказалась очень удобной штуковиной: к ней крепился специальный ремешок, чтобы можно было носить ее через плечо.

Нацепив на себя сумку, я посмотрел по сторонам. Только сейчас до меня дошло, что трупы стоило бы убрать. Если кто-нибудь – хотя эта дорога и не из тех, по которым путники шатаются десятками, – увидит такое количество тел, то сообщит страже в ближайшем же селении. Происшествие, естественно, предадут огласке. Главной версией случившегося будет нападение разбойников, но моим несостоявшимся хозяевам все сразу станет ясно.

Как же мне здесь все убрать?.. В голову скользнула не очень приятная идея, меня даже слегка передернуло… Я надеялся, что остатков моей силы хватит.

Для начала приказал дубу скинуть с кроны труп воина. Затем встал на колени примерно посередине «поля боя» и прикоснулся ладонями к земле. При прямом контакте тратилось меньше сил. Простояв в такой позе несколько секунд, послал магический импульс, обращаясь сразу ко всем растениям в радиусе ярда от побоища. Сначала ничего не происходило, но минуты через две земля под телами погибших начала слегка оседать. А затем из-под земли появились корни растений и стали медленно обволакивать мертвецов, превращая их в своеобразные коконы. Сдавливая трупы все сильнее, корни принялись погружать их под землю. Некоторое время со всех сторон раздавался лишь хруст ломающихся костей. Когда все стихло, я осмотрелся: происшествие напоминало о себе только немного взрыхленной землей в местах, где теперь были «упокоены» люди, и участком дороги, посыпанным травой. Что ж, из них получится неплохое удобрение. Теперь я был абсолютно пуст. С лошадьми покойников ничего придумывать не требовалось, скорее всего, ночью их должны были задрать волки… При этой мысли я опять передернулся и попросил прощения у матери Гвиневры.

За спиной послышалось недовольное ржание. Обернувшись, ярдах в ста от себя я увидел Нарцисса. Отлично, конь решил меня не бросать! Подозвав его свистом, с большим трудом забрался в седло. Стоило убраться отсюда как можно скорее и дальше. Пришлось сразу пустить жеребца в галоп.

Примерно двое суток я нещадно гнал лошадь, лишь изредка делая остановки, чтобы передохнуть. Немного восстановив силы, поднимался и снова пускал Нарцисса вскачь. Вперед, вперед, и только вперед… В голове постоянно бились тревожные мысли: «А вдруг они уже все узнали? Вдруг уже послали погоню?» Поминутно я оглядывался назад, но ничего, кроме пустой дороги за спиной, не видел. Под конец второго дня дорога вывела меня на основной тракт. Вечером движение было уже не таким оживленным, лишь один запоздалый караван медленно двигался в сторону Ариата. Я поспешил обогнать его и удалиться на некоторое расстояние. За эти два дня у меня развилась нешуточная мания преследования, и теперь даже в мирных торговцах мне мерещились враги, хотя умом я и понимал, что никакой идиот не отправит в погоню за беглецом тяжелогруженый караван.

Примерно через полчаса скачки я оказался у большого постоялого двора. Придорожное заведение носило очень оригинальное название: «Придорожный». Хоть и не хотелось останавливаться в людных местах, но все равно следовало хорошо отдохнуть и поразмыслить о сложившейся ситуации: наметить маршрут, решить, как действовать дальше.

Собравшись с духом, я заехал во двор. Нарцисса пришлось отдать на попечение вертлявому мальчишке-конюху, предварительно заплатив десяток медяков, причем пять из них я дал пареньку именно за то, чтобы он обращался с моим конем более почтительно, чем с остальными. Затем, тяжело вздохнув и набравшись смелости, я вошел в здание постоялого двора. Оказавшись в просторном и хорошо освещенном зале, огляделся по сторонам. В помещении было довольно шумно. Нет, здесь не орали и не дебоширили, но разговоры большого количества людей сливались в гомон, да и местные музыканты старались вовсю. Никто даже не обратил внимания на нового посетителя. Лавируя между столами, я двинулся к барной стойке.

Меланхолично протирающий стакан, пухлый, как все трактирщики, хозяин двора обратил на меня внимание, только когда я подошел к нему чуть ли не вплотную.

– Чего-нибудь желаете? – спросил он, не отрывая глаз от стакана.

– Свободные комнаты имеются?

– Да, три криона за ночь. – Человек наконец оставил в покое посуду и окинул меня скептическим взглядом.

У меня вдруг родилась интересная идея, в воображении нарисовалась примерная картинка моего будущего поведения. Ведь никто не осмелится чинить препятствия по дороге богатому эльфийскому дворянину, даже вопросов лишних задавать не станут. Наши вельможи очень мнительны, и если им покажется, что их ненароком оскорбили, пусть даже неосторожным взглядом, – сразу отвечают сталью. И зачастую закон оказывается на стороне эльфов, иначе может разгореться международный скандал. Правительство моей родины не простит империи наказания дворянина, уж больно трепетно оно относится к своему высшему свету. И это неудивительно: народ Даллирии и так немногочислен, а самые талантливые эльфы, как правило, рождаются среди аристократии.

Потому, изобразив на лице крайнюю степень раздражения, я с презрительной интонацией процедил:

– Приготовь лучшую комнату. И чтобы утром меня ждала горячая ванна, а одежда была выстирана и высушена. Также ужин на стол, и достань бутылку самого дорогого вина из своего погреба. Надеюсь, твой повар меня приятно удивит. Исполняй. – Я швырнул на стойку вызывающе звякнувший золотой.

От удивления глаза у трактирщика сделались не меньше той самой монеты, но он быстро взял себя в руки: поклонившись и чуть не расшибив лоб о столешницу, затараторил:

– Не извольте беспокоиться, ваша светлость! Все будет готово сию же секунду в лучшем виде!

Удовлетворенно кивнув, я вальяжно прошествовал к понравившемуся мне столу. Точнее, место я себе выбрал не из эстетического чувства, а из соображений безопасности. Это был самый дальний и слабо освещенный уголок. Я сел так, чтобы за спиной у меня оказалась стена и была возможность держать весь зал в поле зрения.

За столом развернул большую карту материка Мидлона, занявшую почти полстола. Благодаря крупному масштабу на карте были помечены основные тракты и некоторые самые большие дороги империи. Так как в путешествии я решил изображать богатого аристократа, следовало наметить маршрут так, чтобы продвигаться по оживленным дорогам и останавливаться в крупных городах. Чем я, собственно, и занялся, рассматривая карту и расставляя на ней метки. Когда путешественник не скрывается, он вызывает меньше подозрений. Мое занятие прервал слуга, принесший обед. Парень, держа в руках поднос, неуверенно промямлил:

– Господин, разрешите…

Я молча убрал со стола карту, дав ему возможность расставить блюда.

Так, посмотрим, что тут у нас? Хм, а повар действительно постарался, приготовив нежные кусочки телятины в кисло-сладком соусе. Также здесь имелось несколько видов закусок. И всю эту славную картину украшала бутылка красного вина.

Ужин оказался воистину отменным. После того как расторопный слуга убрал со стола, я снова развернул карту и принялся мысленно прокладывать свой путь через Арвалийскую империю, потягивая благородное вино. Мысленно я уже почти добрался до границы, но тут взгляд скользнул по карте в поисках гор. Всмотревшись в полосу земли между границей империи и горами кроверов, я чуть не поперхнулся вином.

Болван! Как я мог забыть о Безымянных землях?! Стоп, спокойно… Ничего удивительного: надо было внимательнее изучать географию и поменьше дремать на лекциях. Теперь стоило подумать, а правильный ли я сделал выбор, решив бежать в Нордию?.. Хотя… Чего, собственно, испугался? Да, об этих землях ходят дурные слухи, но распространяет ведь их обычный народ только потому, что ничего о далекой местности и не знает.

Так, вспоминаем, что нам известно об этой территории… Через некоторые промежутки времени в Безымянных землях исчезали караваны, которые пытались их пересечь. Никто не мог сказать, почему это случалось. Бывало, что люди пропадали раз в год, бывало – раз в пять лет, а иногда перерыв составлял вообще лет двадцать – всегда по-разному. Империя не раз посылала научные экспедиции для выяснения причин этого явления, но они всегда возвращались с одинаковым докладом: ничего необычного, самая заурядная лесостепь, деревья как деревья, трава как трава, всем известные и понятные животные, даже магический фон не выше нормы. Тогда правительство плюнуло на эту загадку и сделало вид, что этих земель просто не существует. Населять их поостереглись – мало ли что. Да и с названием никто не стал ломать себе голову, нарекли просто Безымянными. Правда, в народе их в шутку называли землями чудес.

Этого я испугался? Да, конечно, имеется некоторый риск, но не так уж он велик. Шанс попасть под загадочное явление мизерный. Если уж решил бежать в Нордию, отступаться поздно.

Допив вино, я поднялся к себе в комнату, отдал служанке вещи, которые следовало постирать, и лег в кровать. Как только голова коснулась подушки, сразу провалился в пучину сна. Не скажу, что был пьян, просто устал, а вино послужило хорошим снотворным.

Наутро, как я и требовал, меня ждали горячая ванна и чистая одежда. Приведя свой внешний вид в относительный порядок, я спустился в зал, чтобы заказать завтрак. Но трактирщик подал его за счет заведения. Неудивительно, ведь вечером я переплатил около сорока крионов.

После завтрака я сразу покинул постоялый двор, оседлал коня и двинулся в путь.

Так началось мое путешествие через Арвалийскую империю, оказавшееся на удивление спокойным. В первом же городе я приобрел подобающую моему новому статусу роскошную одежду, купил также дорогущую упряжь для коня, расшитую золотой нитью. Потом посетил хорошего цирюльника.

Я давно не остригал волосы, и они спускались уже ниже лопаток. Расстался я с ними без всякого сожаления. Для большинства моих сородичей длинные локоны являются чем-то вроде важного символа – так сказать, неотъемлемой чертой прекрасного эльфийского облика. Для меня же такие условности уже давно не имели значения. Теперь я обзавелся прической, сделанной по последнему писку человеческой моды: уши открыты, идеально ровная челка до линии бровей, а на затылке волосы одной волной спускались до плеч. Не мог даже сказать, нравилась мне моя новая прическа или нет, главное, она изрядно меняла мой облик. Хотя, конечно, нахально торчащие эльфийские уши выглядели весьма вызывающе. Но, глядя в зеркало, я подумал, что, несмотря на разительные перемены, внимательный наблюдатель все равно сумеет меня узнать.

– Перекрасьте мне волосы в черный цвет, – сказал я цирюльнику.

Человек удивленно посмотрел на меня, но не стал задавать лишних вопросов. И немудрено, ему деньги не за болтовню платили.

– Да, господин, сию минуту.

Минута не минута, но примерно через час я снова взглянул на свое отражение. Вот теперь я сам себя с трудом признал! Удивительно, как изменяется внешность из-за цвета волос! Казалось, черты лица стали более жесткими и острыми, а кожа – совсем бледной. Даже взгляд сделался суровым.

Теперь мне точно побоялись бы перечить где-либо. Да, черноволосые эльфы существуют. Хотя их очень мало: редко в Даллирии рождается ребенок с таким цветом волос. Такие дети почему-то появляются на свет только в очень знатных и родовитых семьях. О черноволосых ходят жуткие легенды, даже на человеческой земле. Они от природы очень талантливы, из них вырастают великие воины, могущественные чародеи или видные политические деятели. Но такие эльфы – одновременно и гордость, и вечное проклятие для своих близких и родного леса, ибо сколь они гениальны, столь же злы, безжалостны и жестоки. Дурное семя, порочные дети Гвиневры – матери всего живого.

После этой остановки мое путешествие продолжалось до тоски однообразно. Дорогие трактиры, спокойные дороги, крупные города. Изображать из себя богатого сноба оказалось очень легко (с двумя-то сотнями леонов в кошеле!). Так бы и пролетело мое путешествие большим, пестрым и незапоминающимся пятном, если бы не событие, приключившееся со мной в одном крупном городе (кажется, он назывался Чембергард).

В то утро меня разбудил стук в дверь. Слуга принес завтрак и горячий ароматный кофе. Где бы ни приходилось останавливаться, я всегда приказывал будить меня рано и подавать еду прямо в номер. Умывшись и перекусив, я оделся и уже собирался покинуть комнату, когда взгляд случайно наткнулся на большое зеркало высотой в мой рост, стоящее в углу комнаты. Вечером я не обратил на него внимания – устал, лег в постель, даже не зажигая свечу. Не знаю зачем, но я подошел к зеркалу. Наверное, просто подсознательно хотел доказать, что не боюсь глупых предрассудков. Ведь, в конце концов, у цирюльника же со мной ничего не случилось…

И вот я, как дурак, стоял и пялился на свое отражение. И зачем это делал? Собрался уже отвернуться и выйти из комнаты, но не смог оторвать взгляда от зеркала. Неужели опять?! Сначала мое отражение помутнело, а затем и вовсе растворилось, я снова увидел перед собой чей-то неясный силуэт и черные, как угли, глаза. Несколько секунд наши взгляды – мой и неизвестного мне орка – были прикованы друг к другу. «Близко, уже близко…» – эта мысль неожиданно пронеслась в голове, было даже непонятно, принадлежала ли она мне или была внедрена в сознание извне. Как и в прошлый раз, усилием воли я заставил себя зажмуриться. Наваждение пропало в ту же секунду.

С того дня я дал себе обещание больше не оставаться наедине с большими зеркалами. Именно наедине, да. Потому что эти штуки явно были живыми.

Остаток моего путешествия прошел в полном спокойствии и сытости, а к концу осени я уже прибыл в пограничный гарнизон. Как мне думалось, пограничники не должны были меня задержать. Я не арвалиец, ничего принадлежащего империи за ее пределы не вывозил, внешность изменил до неузнаваемости. В общем, никому не должен быть интересен сумасшедший эльф, решивший пересечь границу в таком опасном месте. Да и остановить меня побоятся. А если учесть то, как я собирался себя преподнести, то еще и доброй дороги пожелают. Конечно, я понимал, что меня ищут. Но вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову ждать беглеца на северо-западе. Любой нормальный эльф в подобной ситуации должен был направиться к границе с Даллирией, а никак не в противоположную сторону.

Долго церемониться я не стал и сразу направился к воротам, открывающим путь в Безымянные земли. Часть границы с этой территорией была обнесена высокой стеной – люди построили ее на всякий случай, чтобы зло, которое якобы жило в этой земле, не попало в империю.

Когда я подъехал к воротам, мне навстречу из сторожевой башни выскочил молодой мужчина в форме пограничника – кажется, на плечах у него были нашивки лейтенанта. Увидев меня, человек немного замялся. На протяжении своего путешествия я не раз наблюдал такую реакцию у людей. Да, не каждый день встречаешь злого героя из сказок. Я решил первым начать разговор:

– Милейший, мне надо знать, как часто здесь проходят караваны в Нордию. Я хочу присоединиться к одному из них.

После моего заявления лейтенант совсем растерялся. Было заметно, что ему не хотелось мне это сообщать, но все-таки пограничник нерешительно заговорил, осторожно подбирая слова:

– Понимаете, господин… Сейчас конец осени, и караванов больше не будет, редко кто отправляется в Нордию накануне зимы… Но часов пять назад отсюда отъехал караван графа Стоцци, и если поторопитесь, то к концу дня сможете его нагнать… Но…

– Ну тогда чего стоишь, прикажи своим людям открыть ворота! – сказал я, немного повысив голос.

– Но, господин, не положено… Нам поступило распоряжение от начальства… Мы должны… В общем, мне надо внимательно вас досмотреть и кое-что проверить. – На парня было жалко смотреть.

– Не смей задерживать меня, человек, – презрительно прошипел я, швырнув в пыль несколько монет.

Щеки лейтенанта вспыхнули румянцем. Мало кто мог бы выдержать такое унижение, и сначала мне даже показалось, что я переиграл. Но когда офицер мельком взглянул на дорогу, его глаза расширились от удивления, а во взгляде появился жадный блеск.

– Открыть ворота! – проорал пограничник. – Доброй дороги, господин, – это уже было адресовано мне.

Створки распахнулись, я пришпорил коня, послав его вперед, и не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, как человек поднимает с земли двадцать леонов. Для обычного вояки это огромные деньги – неудивительно, что жадность победила гордыню, а о долге перед родиной, думается, он вообще не вспомнил.

Почти до самого вечера я загонял Нарцисса. Не скажу, что пейзаж Безымянных земель поразил меня, внимание было сосредоточено в основном на скачке. Обычная лесная дорога и летящие мимо нас ели по обе стороны от нее.

Вдруг вдалеке, примерно в полулиге, раздалась целая череда громких взрывов. Мог бы побиться об заклад, что они были магического происхождения. Скорее всего, там шел бой. Проскакав примерно половину расстояния до места возможного сражения, я спешился и оставил Нарцисса, попросив его не двигаться. Сам же собрался проверить, что же все-таки происходит. Это следовало сделать быстро, потому я направился к деревьям.

Сливаясь с деревьями и перемещаясь от одного ствола к другому, я подобрался к месту сражения. Вскоре наблюдал из-за толстой ели за разворачивающейся передо мной картиной. Интуиция не подвела: на дороге действительно шло жаркое сражение. Наверное, это и был караван графа Стоцци. И на него напали разбойники. Я не стал считать, но навскидку мог сказать, что нападающих было около сотни (если считать и трупы), а обороняющихся – почти в два раза меньше. Но на стороне воинов Стоцци имелось несколько неоспоримых преимуществ: тройка магов, которые сосредоточенно поливали нападавших боевыми заклятиями, хорошая выучка охранников и тот факт, что разбойникам не удалось застать караван врасплох – иначе все бы сложилось совсем по-другому. Не думаю, что бандиты осмелились бы напасть на такую охрану без магической поддержки, значит, их чародея просто успели поджарить заклятием.

Пока воины сражались, погонщики пытались успокоить взбесившихся мулов. Караван состоял из нескольких десятков связок по четыре твари. Некоторые животные как-то смогли разорвать державшие их веревки и теперь разбегались кто куда. Большая часть ринулась в сторону границы с империей, несколько мулов попытались продраться через густой ельник, а самые напуганные так вообще поскакали в гущу сражения, не разбирая, куда несутся. Животных надо было скорее успокоить, иначе они могли помешать охранникам.

Решение я принял незамедлительно: воины Стоцци и так бы справились, но у меня появился отличный шанс присоединиться к каравану. Быстро сплетя заклятие «песнь Гвиневры», я накрыл им все поле битвы. Этому на своих занятиях нас обучал профессор Ремиел, чтоб его… Все животные в радиусе действия волшбы встали как вкопанные. Сейчас, как бы странно это ни звучало, мулы испытывали самые приятные чувства в своей жизни и переживали самые радостные минуты. Одной проблемой стало меньше, они должны были застыть так примерно на час. Настал мой черед поработать, и, оголив шпагу, я ринулся в бой.

Все свободное от службы время мы проводили на тренировках, которые любил устраивать Атиус. Маг был очень изобретателен. Он будил нас посреди ночи, объявляя учебную тревогу, во время которой мы должны были в полной темноте занимать оборонительные позиции по периметру двора. Заставлял проделывать множество упражнений на выносливость, бесшумность движений, скорость реакции. Как когда-то Вельш, разыгрывал сценки нападения на охраняемое «тело», только проявлял при этом еще больше изощренности. Также много внимания уделял погружению в состояние раш-и и отражению магических атак. Проводил занятия Атиус в большом фехтовальном зале, стены которого, по его словам, были защищены магией.

Но самые серьезные занятия начались через две недели. Вот тогда я впервые ощутила настоящую усталость. Как-то под вечер Атиус отпустил из зала всех своих подчиненных, оставил только нас с Алом и еще одного охранника – высокого нахального парня по имени Най. Я помнила его по занятиям в школе мордобоя и была удивлена, встретив Ная здесь. Выходило, что охрана графа пополнилась сразу тремя новобранцами. Непонятно мне было и решение Атиуса заниматься только с нами. Но на первом же занятии он сам объяснил это:

– Все люди из службы охраны графа Стоцци обладают техникой раш-и и умеют с ее помощью несколько секунд сопротивляться заклятиям. Иногда этого более чем достаточно для благополучного исхода сражения. Это – предел, за который обычному человеку, не обладающему магическими способностями, перешагнуть не дано. Способность к раш-и вообще дарована далеко не всем, и умение ее применять достигается путем долгих тренировок. Так что я собрал лучших из лучших. Но встречаются люди, устойчивость к магическим воздействиям у которых гораздо выше, чем у всех остальных. Таких очень мало, может быть, один на пятьсот тысяч или даже миллион. Сами они не обладают чародейской силой, но их аура отталкивает эманации волшебства, а в некоторых случаях даже поглощает их. Скажу сразу, классическая наука отрицает существование антимагов. Но я считаю, что в мире все уравновешено. И если есть магия, значит, должна быть и ее противоположность.

Я давно уже преподаю в школе Вельша, и конечно же не потому, что мне требуются деньги – поверьте, граф Стоцци щедро оплачивает мои услуги. Просто это дает возможность сразу же на месте изучить способности учеников. Вы трое, по моим наблюдениям, можете сопротивляться заклятиям чуть дольше, чем остальные, а когда волшба прорывает вашу защиту, она воздействует на вас несколько слабее. Это дает мне повод подозревать в вас антимагов. Хотя говорить об этом с полной уверенностью еще очень рано. Вполне возможно, что я ошибаюсь в своих выводах, а вам лишь повезло на тренировках. Тем более что Мара, как и все орки, обладает повышенной устойчивостью к магии. Чтобы выяснить, прав ли я в своих выводах, нам нужно очень много работать. Вы будете заниматься погружением в раш-и по отдельной программе. Почему я вам все это так подробно объясняю? Будет лучше, если вы узнаете об этом от меня. Даже если вы окажетесь настоящими антимагами и сумеете развить этот дар, вам трудно будет найти для него лучшее применение, чем служба в охране графа Стоцци. Помните об этом. Маги – созидатели, они нужны всем и везде. Антимаги – разрушители, и их способности ценны разве что в бою. Вопросы есть? Если нет, начнем, пожалуй.

«Если антимаги – такая большая редкость, как получилось, что в одном выпуске школы Костолома оказалось сразу трое?» – эта мысль мелькнула и забылась, не успев толком оформиться, потому что начавшиеся занятия требовали огромного напряжения.

Это были самые странные и утомительные тренировки, в которых мне когда-либо приходилось участвовать. Сначала все шло как обычно. Мы уселись на пол, сосредоточились и привычно скользнули в раш-и. Энергия тела и сознания слилась воедино, образуя мощное, готовое и к защите, и к атаке оружие.

– Теперь сопротивляйтесь, – хладнокровно произнес Атиус, простирая над нами ладони. – Способы ищите сами. Условие одно: вы не должны покидать свое место.

Воздух вокруг как будто сгустился и сдавил тело. Стало тяжело дышать, в голове загудело. Зрением разума я видела изливавшуюся с рук Атиуса волшбу и пыталась оттолкнуть ее, но у меня не получалось. Заклятие не было направленным, оно обволакивало нас, словно кокон, постепенно сжимаясь и стремясь раздавить. Тяжесть становилась все ощутимее, казалось, сейчас от нее треснут кости. Най тихо застонал. Ал побледнел, но пока держался.

Спокойно… не паниковать… держать концентрацию… Я расслабила мышцы, отпустила сознание, отрешилась от происходящего и принялась мысленно выстраивать вокруг тела защиту из собственной энергии. Заклятие Атиуса мешало, пожирая силы, но все же мне удалось окружить себя тонкой оболочкой чего-то невидимого. Эта непонятная штука сопротивлялась магии, не позволяя ей уничтожить мое тело. Я видела, как нестерпимо сияющая материя волшбы липла к защите, но не могла проникнуть внутрь. Убедившись, что выбрала верный путь, я принялась укреплять оболочку, подпитывая ее энергией, которая в противостоянии с заклятием постепенно истаивала. Теперь все зависело от того, насколько хватит моей силы.

Кажется, Ал тоже нашел способ справиться с чарами, и вокруг него заколыхалась спасительная тонкая пелена. Най догадался последним, когда силы его уже были на исходе. Поэтому защита у парня вышла слабенькая, созданная наспех, и долго не продержалась.

Время текло невыносимо медленно. Мне казалось, что прошло уже не меньше суток. Когда Най упал без сознания, Атиус опустил руки, действие заклятия прекратилось. Я облегченно выдохнула: несмотря на расслабленность тела, поддержание энергетической оболочки требовало чудовищного напряжения внутренних сил.

Маг внимательно осмотрел каждого: заглянул в глаза, приложил пальцы к запястью, прислушиваясь к биению пульса, поводил ладонью вокруг головы. Наконец что-то записал в толстый фолиант и произнес:

– На сегодня достаточно. Можете идти. Я доволен.

Я встала, с удивлением ощутив, что меня покачивает. Ноги подкашивались, руки слегка дрожали. Ни разу в жизни я не чувствовала себя такой уставшей и обессиленной. Похоже, то же самое происходило с Алом. О Нае и говорить не приходилось. Волшебник привел его в чувство, поднеся к носу какую-то испускающую зловоние склянку. Теперь парень, физиономия которого по цвету напоминала лица моих соплеменников, с трудом держался на ногах, а рот зажимал руками, едва сдерживая рвотные позывы. Вся его задорная наглость куда-то улетучилась, глаза из серых сделались белесыми, как у дохлой рыбы, тяжелый квадратный подбородок беспомощно трясся, словно Най собирался заплакать.

– А вы как думали? – усмехнулся Атиус. – Выжить под боевым заклинанием Тяжелого воздуха способен только волшебник. Существа, не обладающие магической энергией, могут спастись специальными амулетами. У вас же не было ни того ни другого. Опытный воин с помощью состояния раш-и сумел бы продержаться до минуты. Вы же терпели полчаса. При этом, прежде чем догадаться о способе защиты, первые пять минут выживали исключительно на раш-и. Конечно, это лишило вас сил. Но главное, не лишило жизни. Сейчас плотно поужинайте и ложитесь спать. До завтра энергия восстановится.

Мы с Алом подхватили под руки Ная и вышли.

– Странно все это, – говорил по дороге Ал, – впервые слышу о каких-то антимагах. По-моему, Атиус просто ставит на нас опыты.

– Может быть, – ответила я, удобнее перехватывая Ная, который едва переставлял ноги, – но умение сопротивляться волшбе не будет лишним в бою.

– Тебе хорошо, зеленая! – неожиданно озлобился Най. – Вы, орки, толстокожие, вам что магия, что тумак – все нипочем! А я в подопытные зверюшки не нанимался!

– Зеленая, говоришь? – хохотнул Ал. – На себя посмотри, доходяга! Вот-вот обед наружу вывалится.

В горле измученного парня что-то булькнуло, он оттолкнул нас и на заплетающихся ногах ринулся к выходу из особняка, благо мы как раз оказались неподалеку от двери. Переглянувшись, мы неохотно двинулись следом. Выйдя на крыльцо, застали дивную картину: Най, не сумевший отбежать подальше, самозабвенно блевал на клумбу, где красовались поздние осенние цветы. Над двором разносились отборные проклятия садовника Свона, который с граблями наперевес поспешал на защиту своих питомцев.

– Пошли отсюда, пока и нам не досталось. – Немного пришедший в себя Ал постепенно снова обрел свойственное ему добродушное лукавство.

Мы поужинали на кухне и разошлись по комнатам. Я рухнула на кровать, закрыла глаза и тут же окунулась в кружение крохотных звездочек. Они вихрем проносились мимо, опутывая сознание, затягивая в сон… И я снова не сумела додумать мучившую меня мысль: кто же все-таки убил Ранвальда и зачем?

Следующий вечер опять был посвящен защите от заклинания Тяжелого воздуха. На этот раз Най обошелся без обморока, но и Атиус увеличил длительность магического воздействия, устроив проверку на выносливость. Мы трое выдохлись почти одновременно, правда, я ощущала, что до полного истощения сил могла бы продержаться еще минут пять. Но маг, увидев, что у Ала пошла носом кровь, а Най опять собирается вывернуть наизнанку желудок, оборвал заклятие.

– Час, – торжествующе объявил он. – Отлично! Сегодня вы с самого начала знали, как противостоять рассеянной магии, и поэтому сразу правильно построили защиту. Это дало возможность экономнее расходовать энергию и увеличить время сопротивления.

С тех пор тренировки по антимагии плотно заняли место в нашем расписании. Если кто-то вынужден был пропускать их из-за работы в сопровождении, Атиус находил время для занятий днем. Неделю мы отрабатывали защиту от рассеянных и направленных воздушных заклинаний, потом перешли к водной магии. Для этого нам пришлось переместиться в сад, поскольку хоть сам зал и был прикрыт чарами, количество воды, которое оставалось после тренировки, не порадовало бы уборщиков. А так – какая-то польза для растений, хоть садовник и бывал недоволен излишне обильным, по его мнению, поливом.

Методика Атиуса заключалась в том, что он никогда не подсказывал нам готовых выходов, предоставляя находить их самостоятельно. Впрочем, подозреваю, он и сам их не знал. И мы, как слепые волчата, тыкались в разные стороны в поисках защиты от заклятий, которые обрушивал на наши головы наставник. Нас сшибали мощные волны, со всех сторон атаковали острые ледяные пики, земля под ногами покрывалась коркой льда, а напоследок охватывала водная пелена, в которой невозможно было дышать. Как только мы справлялись с очередной напастью, Атиус придумывал новую, при этом снова увеличивая время воздействия.

После водных чар настала очередь магии земли. Теперь мы проваливались в ямы и трещины, спасались от маленьких землетрясений и дрались с неповоротливыми, но выносливыми и крайне вонючими големами.

– Я даже боюсь думать, что будет, если он решит пытать нас огненными заклятиями, – стонал Най, когда мы, грязные и злые, как три усталых рудокопа, возвращались с тренировок. – Точно в головешки превратит!

– Не превратит, не бойся, – успокаивал его Ал, – раз не утопил и не закопал, то и не сожжет. Наверное…

Когда мои приятели ругали тренировки, я помалкивала. Дело в том, что мне эта учеба начинала нравиться. Пусть по уши в грязи, под потоками ледяной воды, пусть до боли стискивая зубы, но я добивалась того, что магия переставала на меня действовать. Ребята, по-моему, еще не понимали, насколько это важно для настоящего воина. И немудрено – они ведь ни разу не были в настоящем сражении. Что может остановить на поле боя даже самого лучшего мечника, что поразит вернее, чем стрела? Только волшба. Еще недавно мы были бессильны против нее. Антимагия же давала независимость. Неуязвимость.

Хотя Ал в общем-то тоже держался молодцом. Я все больше уважала этого воина. Он никогда не жаловался, не ныл, был надежным товарищем и в самых трудных испытаниях умудрялся шутить. А в иные тяжелые минуты смех дорогого стоит.

Най же, наоборот, вызывал у меня все меньше доверия. Он очень быстро растерял всю свою показную наглость, которой щеголял в школе мордобоя, сделался мрачным и брюзгливым. Вечно был всем недоволен, как-то по-детски обижался на Атиуса за его жестокие уроки, но в глаза магу ничего не говорил, а вот после занятий поливал его грязной бранью. В общем, присутствие Ная на тренировках – единственное, что меня раздражало. Я даже иной раз думала: как хорошо было бы без него! И очень скоро это мое желание сбылось.

Девять вечеров Атиус посвятил огненной магии. Девять вечеров маленьких пожаров, искристых всполохов, комков пламени, прожженной одежды, опаленных ресниц и обугленной живой изгороди. За порчу последней старый Свон, не испытывавший никакого трепета перед властью мага и единственно важной вещью мнивший сохранность сада, частенько гонял нас граблями вокруг дома. Атиус, как и прочие обитатели особняка, любивший чудаковатого садовника и уважавший его за бесстрашие, граничащее с безумием, при виде старика, вооруженного зубастым инструментом, командовал:

– Пробежка по периметру! Заодно и разомнемся!

Особенно усердствовал в таких забегах Най, уже однажды испытавший на себе силу садовничьего гнева.

Но, несмотря на все маленькие неприятности в виде ожогов, дыр на костюмах и проклятий Свона, наше обучение проходило успешно. К концу занятий мы научились сопротивляться огненной магии и отражать ее заклятия. Явившись на десятое занятие, мы, как обычно, уселись на пожелтевшей осенней траве, ожидая новых испытаний. Но Атиус неожиданно произнес:

– Сегодня тренировок не будет. Ваша учеба подходит к концу. Должен заметить, я вами доволен. До сих пор считалось, что успешно защищаться от заклятий в течение долгого времени могут только те смертные, которые обладают чародейскими способностями. Состояние раш-и дает лишь несколько мгновений неуязвимости. Но вы доказали, что антимагия существует… – Волшебник резко прервал свою речь, внимательно вгляделся в лицо Ная и отрывисто бросил: – Вопросы?

– Да. – К парню вдруг вернулось прежнее нахальство. – Если так легко доказать существование антимагии, почему раньше этого никто не сделал?

– Он, конечно, зануда и трус, но не дурак, – едва слышно шепнул мне Ал. Я согласно кивнула.

– Потому что никто не додумался, – усмехнулся маг. – Считается, что этого не может быть, потому что не может быть никогда. Я же не являюсь приверженцем сухой догмы. Я выдвинул гипотезу – излишне смелую, опровергающую каноны ортодоксальной науки. И оказался прав.

Несмотря на множество звучных непонятных слов, общий смысл высказывания я уловила.

– Значит, наши силы – открытие? – прищурился Най. – Тогда получается, и мы сами – открытие?

– И этим ценны. – В серых, цвета стали глазах Атиуса вдруг появился опасный блеск, напомнивший о бликах на лезвии меча. – Я понимаю, что ты хочешь сказать, друг мой. Да, вы – открытие. Мое открытие. Скажу больше: возможно, вы – секретное оружие. Почему я так легко в этом признаюсь? Позволь еще раз напомнить, что при поступлении на службу ты подписывал контракт. И в нем имеется пункт о неразглашении…

Най недоверчиво ухмыльнулся, словно показывая, что не придает этому особого значения. А из широкого рукава Атиуса вдруг выкатился какой-то черный лохматый комок. Маг подставил ладонь, и ком сполз в нее, распрямился, выпрастывая длинные, покрытые щетинками лапы, превращаясь в огромного паука. Его тело, величиной с блюдце, ерошилось черной шерстью, из которой на нас смотрели большие красные глаза. И клянусь, их злобный взгляд был осмысленным. Волшебник ласково погладил уродливое существо:

– Познакомьтесь с Красавчиком. – В ответ на ласку тварь встала на дыбы и задвигала высунувшимися из шерсти жвалами. – А ты, Красавчик, познакомься с Наем…

Атиус наклонился, спустил паука на землю, и тот быстро побежал в нашу сторону.

– Храни нас Лак’ха! – потрясенно воскликнул Ал, когда Красавчик, не обратив на нас ни малейшего внимания, принялся взбираться на сапог Ная.

Все же у парня желудок явно был слабоват. При виде шустро перебирающей лапами твари он громко икнул и позеленел. Атиус же как ни в чем не бывало продолжил:

– Никакой магии! Это паук-трупоед. Питается мертвой плотью. Догадываетесь, как он ее добывает? Правильно! Убивает жертву своим ядом. Смерть наступает мгновенно, противоядия не существует. Этих славных существ мне привозят с островов Дикого архипелага. А я их успешно развожу. Они неплохо приживаются в моей лаборатории. А знаешь, Най, чем особенно замечательны трупоеды? Они разумны и приручаемы. Как собаки. Однажды признав хозяина, такой малыш будет служить ему до самой смерти. И нюх у них не хуже, чем у собак. Да что там – гораздо лучше! Он уже запомнил твой запах. И теперь, если появится такая необходимость, найдет тебя в любой точке материка. Не правда ли, Красавчик? – При этих словах паук сделал стойку на колене Ная. – Умница! – умилился маг. – Так вот. Как думаешь, Най, если вдруг… я, конечно, понимаю, что такое невозможно, но представь, чисто гипотетически… Если вдруг ты захочешь поделиться с кем-нибудь знаниями об антимагии или еще о каких-нибудь интересных вещах, ты можешь быть уверен, что Красавчик с друзьями не явятся к тебе в гости? Кажется, ты любишь свою младшую сестренку? Милая крошка. Ей двенадцать лет, я не ошибаюсь?

– Я понял! Я понял! Убери, пожалуйста, это чудовище! – Ная колотила дрожь, в широко раскрытых глазах застыл ужас. – Я никому ничего не скажу!

– Конечно, не скажешь, – жестко ответил Атиус, щелкнув пальцами. – Это только маленькая демонстрация моих возможностей. Первое предупреждение, оно же последнее. Не надо считать меня монстром. Но я возглавляю службу безопасности самого влиятельного торговца Арвалийской империи. Здесь все серьезно. И вы удивитесь, если узнаете, сколько существует способов найти человека и заставить его замолчать.

Красавчик скатился с колена Ная, припустил к волшебнику, взобрался на подставленную ладонь и вскоре снова исчез в его рукаве.

– Итак, на чем я остановился? – спокойно произнес маг. – Да, так вот. Вы прошли краткий курс обучения, но это лишь начало. Вам предстоит совершенствовать свои умения. Подробнее мы поговорим об этом завтра. Все будет зависеть от последнего испытания… А вот и оно! – Маг указал в сторону тополиной аллеи, по которой к нам неспешно плыла хрупкая женская фигурка.

– Вот это да! – Ал восхищенно присвистнул. – Эльфийка!

– Леди Науриэль Мэй’Равейская! – торжественно возвестил маг, когда девушка приблизилась к нашей компании.

Физиономии Ала и Ная, тут же забывшего о жутком пауке, приобрели благоговейно-восхищенное выражение. Парни встали и отвесили вежливые поклоны. Эльфийка сдержанно кивнула. При виде меня ее ярко-синие глаза льдисто блеснули, уголки губ едва заметно опустились в знак презрения. Не знаю, какое лицо было у меня, наверное, тоже не очень-то приветливое. На какой-то миг наши взгляды скрестились, словно мы были противниками, оценивающими друг друга. Красива ли она была? Не знаю, мне трудно судить. Все эльфы считаются красивыми. Золотистые волосы, синие глаза, заостренные уши, нежная белая кожа, изящная фигура, развевающееся на прохладном ветру одеяние из струящейся ткани… И лед во взгляде. Неприятные существа.

– Начнем, пожалуй, леди Науриэль? – произнес Атиус.

Ушастая снова кивнула и взмахнула руками, а волшебник добавил:

– Это и есть ваше последнее испытание. Сопротивление магии Листвы.

– Ох, и ничего себе! – воскликнул Ал. – Слушай, а ведь он же сам говорил, что против эльфийских чар антимагия не действует?

Я кивнула. Маг устроил скорее экзамен на сообразительность, чем на способность к антимагии.

Очевидно, именно сообразительности Наю и не хватало: он замер, сосредоточенно глядя перед собой. Состояние раш-и. Я не торопилась последовать его примеру. Просто потому что это было бесполезно. Ничуть не разбираясь в чародействе, я все же понимала, что эльфийская волшба отличается от человеческой, стихийной. Эти твари управляют силами природы, договариваются с растениями и животными. Ну и чем, скажите, вам поможет раш-и или энергетический щит, если на вас прет, к примеру, разъяренный медведь? Разве что зверь обманется вашей неподвижностью, примет за мертвого и жрать не захочет. Нет, тут следовало просто уворачиваться порасторопнее, другого способа я не видела. Бросив взгляд на Ала, я убедилась, что он тоже не стал использовать раш-и. Хотела было знаком предупредить Ная, да куда там – он уже полностью погрузился в себя и ни на что не реагировал. Волшебница же с любопытством рассматривала нас и вроде бы ничего не делала. Это мне совсем не понравилось, я замерла, стараясь даже не дышать, и внимательно прислушалась. Что-то происходило. Вокруг раздавались звуки, прекрасно слышные для эльфийских ушей, едва различимые для орочьих и совсем недоступные для человеческих… еле улавливался шорох… и он шел из-под ног.

– Внизу! – крикнула я, отскакивая от того места, где стояла.

Вовремя – из земли вырвался толстый корень, за ним еще один. Удлиняясь и извиваясь, они устремились к нам. Мы с Алом пустились наутек, чтобы убраться как можно дальше от деревьев. На губах леди Науриэль заиграла довольная улыбка. Най стоял на месте, как пенек, и отрешенно наблюдал за приближающимися корнями. Они обвили ноги парня и, сокращаясь, потащили его к старому тополю. Вспахав животом землю, вопящий Най, сразу выпавший из раш-и, подъехал к стволу. Дерево наклонилось, схватило его ветвями, словно руками, и прижало к себе, как будто собиралось признаться в любви. Корни, снова вырвавшись из-под земли, обвились вокруг туловища парня и плотно придавили его к стволу. Эльфийка снова улыбнулась, а меня взяло зло. Какие мы веселые!

Мы стояли посреди круглой площадки газона, покрытой ровной, аккуратно подстриженной и уже пожухшей травой. Деревья находились довольно далеко. Со всех сторон к нам тянулись корни, но никакая магия Листвы не в состоянии была удлинить их настолько, чтобы они добрались до нас.

– Удрали, что ли? – удивленно спросил Ал.

– Не надейся, – сквозь зубы процедила я.

Не такой народ ушастые, чтобы на этом успокоиться. Тем более когда есть шанс подгадить орку. Снова тихое шуршание под ногами…

– Трава! – заорала я, выдергивая из ножен охотничий нож.

Сухие травинки стремительно разрастались вверх, скручиваясь в тугие жгуты, которые тут же ухватили нас за ноги. Орудуя ножом на манер косы, я одну за другой отсекла плотные веревки. Рядом, пыхтя, трудился Ал. Добрая сталь и хорошая воинская подготовка сделали свое дело. На какой-то миг нам удалось освободиться, и мы зигзагами запетляли по газону, подпрыгивая и высоко вскидывая ноги, чтобы не дать травяным веревкам снова нас ухватить. Наверное, со стороны мы походили на двух козлов. Что и доказал звонкий смех зловредной эльфийки.

И началось! Мы уворачивались от корней, убегали от травы, продирались сквозь распушившиеся облетевшие кусты роз, оставляя на шипах обрывки одежды.

– Хорошо, что здесь нет диких зверей, – запыхавшись, проговорил Ал.

– Зато птицы есть, – обнадежила я.

И тут же с неба обрушилась стая голубей. Будто возомнив себя ястребами, они когтили наши плечи, пытались выклевать глаза, и в их ворковании слышался хищный клекот. Прикрыв лица и одновременно пытаясь отбиться от обезумевших птиц, мы побежали, сами не понимая куда. Вдруг атака прекратилась. Я остановилась и прислушалась. Больше не было шума выбивающихся из-под земли корней, шороха растущей травы. Вокруг стало тихо. Неестественно тихо… Ушастая вытянула руки перед собой ладонями вверх, словно что-то кому-то предлагая. Губы ее беззвучно шевелились.

– Готовься, – сказала я.

– К чему? – не понял Ал.

– Не знаю…

Внезапно мир подернулся зеленоватым туманом и закружился. Деревья, кусты поехали вокруг меня, по дороге теряя свои формы и очертания, волнуясь и искажаясь. В ушах зазвучал чей-то вкрадчивый голос, выговаривающий чужие, незнакомые слова. Ноги перестали слушаться и сами собой понесли меня куда-то, я даже не могла понять куда. Атиус, эльфийка, Най и Ал исчезли, будто перестали существовать. Я не узнавала места, в котором находилась. Да его и не было, все заменила зеленая дымка. Я брела в облаке тумана, повинуясь загадочному зову, я больше не была собой, превратившись в покорное, неспособное мыслить существо. И лишь где-то в глубине сознания крохотной алой искрой теплилась злость. Она-то и не дала мне заблудиться в изменившемся мире. Я попыталась понять, что именно говорит таинственный голос. Значения слов не уловила, но осознала одно: невидимка шепчет на эльфийском! Этого было достаточно, чтобы злость вспыхнула ярким пламенем и охватила разум. Ушастая вздумала шуточки шутить! Усилием воли я подчинила собственное тело и замерла, отгоняя от себя навязчивый шепоток. А теперь успокоиться! Вот тут и пригодится раш-и! Привычно скользнула в отрешенность. Голос сделался тише. Мысленно нарисовав картину графского сада, я сконцентрировала сознание на этом образе. Голос истаивал в воздухе, вместе с ним уходил и туман. Я заставляла привычный мир вернуться! Вернуться в мой разум. Потому что из реальности никуда он и не исчезал.

Вскоре я обнаружила себя стоящей под тополем, который тянул ко мне ветви, собираясь прижать к себе. Но этим меня сейчас было не напугать! Раздраженно пнув толстый ствол, отчего дерево обиженно заскрипело и подняло ветки, я зашагала на поиски Ала. Он обнаружился в самом конце тополиной аллеи. Глаза друга были подернуты пьяной пеленой, ноги подгибались, руки безвольно болтались при ходьбе. Наверное, он все еще видел этот туман и был не в состоянии выбраться из него. Я похлопала его по плечу. Ал остановился. Развернув его лицом к себе, я встретила пустой, ничего не выражающий взгляд. Пылавшая во мне злоба превратилась в буйный пожар. Испытания испытаниями, но лишать нас разума никому не позволю! Я подхватила друга под руку и потащила туда, где стояла эта самая белобрысая леди Науриэль. Ал едва перебирал ногами, и пришлось весь путь почти нести его на себе. При виде нас и без того большие глаза эльфийки изумленно расширились.

– Выводи! – гневно потребовала я, поставив перед ней обмякшее тело своего товарища.

– Простите? – вопросительно-растерянно произнесла ушастая.

– Выводи его из этого состояния! И нечего на меня таращиться!

– Морок духа развеется к утру сам по себе. Сейчас я не могу ничего сделать, – тихо проговорила магичка. Потом, обернувшись к довольно улыбающемуся Атиусу, неуверенно спросила: – Но разве такое возможно?

– Сам поражен. – В голосе мага проскользнули нотки гордости.

– Впрочем, орки – тоже дети природы, – нехотя признала леди Науриэль. – И очень устойчивы к магии. Быть может, дело в этом…

– В чем? – прорычала я, удерживая за шиворот Ала, порывавшегося уйти в неизвестном направлении.

– Думаю, Мара заслужила объяснение, – поддержал Атиус.

– Конечно. – Эльфийка поклонилась в пустое пространство, что-то прошептала. Потом, как по волшебству, вновь обретя душевное равновесие, холодно произнесла: – Я отпустила духа. Дело в том, леди Мара, что магия жизни, которою владеют лучшие волшебники нашего народа, заключается в призыве высших духов природы. Не стану останавливаться на подробностях, вам все равно этого не понять. Скажу только, что вызвала сущность, покровительствующую этому саду, и попросила ее навести на вас морок. Конечно, духи, живущие в человеческих землях, не так могущественны, как обитающие в эльфийских лесах, но их воздействия вполне достаточно для того, чтобы запутать, сбить с пути и даже свести с ума любого смертного. До сегодняшнего дня считалось, что никто, кроме наших избранных магов, не может им сопротивляться. Защитить от сущностей природы могут разве что очень редкие артефакты. Вы же сами вырвались из морока. Как вам это удалось?

– Неважно, леди Науриэль, – прервал ее Атиус. – Мара руководствовалась интуицией. Боюсь, она не сумеет вам объяснить.

– Да, разумеется, – невозмутимо согласилась ушастая. – Пожалуй, мне пора.

Маг отправился провожать гостью, предоставив мне самой разбираться с товарищами, которые соображали не больше, чем полугодовалые младенцы. Пока я отлепляла Ная от дерева, которое с уходом эльфийки разжало объятия своих корней и ветвей, Ал запутался в живой изгороди. Вызволяя его оттуда, я упустила из виду Ная, и парень тут же свалился в дождевую канаву.

– Что же это такое?! – разнесся над садом рыдающий вопль. – Да кто ж вам позволил, изверги?! – К нам подбежал размахивающий граблями Свон. Остановился на газоне и запричитал: – Траву поободрали! Розовые кусты помяли! А это что?! Зачем у тополей ветви отрубили?

Я из последних сил сдерживалась, но понимала: еще несколько слов – и садовника не спасет ни его смелость, ни всеобщее уважение. Нет, убивать я его не стала бы, но бока намять вполне могла. Только вот руки заняты были – держала за шиворот сослуживцев, которые норовили расползтись, как тараканы.

– Ну-ну, Свон, полно. С леди надо вести себя вежливо, – раздался за спиной приятный мягкий голос.

– Да как же, ваше сиятельство…

– Ступай, Свон.

Садовник, досадливо сплюнув, побрел восвояси, а я обернулась к графу Стоцци.

– Примите мое искреннее восхищение, Мара. Я наблюдал за вашими тренировками. Впечатлен.

Граф кивнул и прогулочным шагом двинулся по аллее. Наблюдал он… а я и не заметила. Ну да ничего удивительного – такая суета стояла…

Я отволокла товарищей в дом и развела по комнатам. Потом прошла к себе. Собралась было ложиться спать, но тут в дверь постучали.

– Войдите!

На пороге стоял граф. В руках у него был небольшой полотняный сверток.

– Извините за столь позднее вторжение. Но я хотел побеседовать с вами наедине.

Я молча смотрела на необычного гостя. Вечерние визиты в комнаты охранников не входили в привычки графа Стоцци.

– Я только хотел сказать вам, Мара, что восхищен вашими успехами и возлагаю на вас большие надежды. Ваши способности уникальны, а сила воли, упорство и преданность делу внушают искреннее уважение. Мне очень хочется поощрить вас… – Он развернул полотно. – Возьмите. Это подарок.

На серой ткани лежал пятипалый кинжал из каямской стали с диким узором – тот самый, который на постоялом дворе мне предлагал купить болтливый мальчишка. Невозможно было не узнать это оружие – неповторимое, удивительное, сказочно прекрасное.

– Да, – улыбнулся граф, – тот самый кинжал, с помощью которого проверяли вашу честность. Мне до сих пор неловко за тот случай. Разумеется, если бы это зависело только от меня, с вами не стали бы так поступать. Но Атиус… глава моей охранной службы настаивает на строгом соблюдении правил. А теперь я прошу вас принять это в знак дружбы. Признаться, впервые дарю оружие прекрасной женщине.

Я взяла пятипалый в руки, дотронулась до клинка, на прохладной матовой поверхности которого появились и тут же медленно растаяли следы моих пальцев.

– Он великолепен, не правда ли? – произнес граф. – Только истинный воин может оценить это уникальное оружие. Я заказал его в Каяме, привез гномам образец пятипалого из Селабрии. Не хвастаясь, скажу: это единственный кинжал, сочетающий в себе восточную сталь и западную форму. Ах да, и вот ножны к нему. Возьмите. – Он оглядел комнату и, непринужденно переведя разговор, спросил: – Вам удобно здесь?

– Да, спасибо.

– Не слишком ли эта комната… хм… скажем так, непритязательна? Все же, несмотря на воинские доблести, вы прежде всего молодая красивая девушка…

– Здесь есть все, что мне нужно.

– Ну что ж… в таком случае я откланиваюсь. Спокойной ночи, леди Мара.

Он вышел, оставив меня в легком недоумении: что это вообще было? С запозданием я вспомнила, что даже не поблагодарила графа за подарок. И что это ему вздумалось? Но я слишком устала, чтобы разгадывать эту загадку. В конце концов, он здесь хозяин и имеет право на некоторые странности. Я улеглась на кровать и тут же уснула.

Проснулась, как всегда, ранним утром, когда за окном еще стояли сырые предрассветные сумерки. Но на этот раз причиной моего пробуждения была не многолетняя привычка, а стук в дверь. В последнее время ко мне явно зачастили гости. Я подскочила, зажгла свечу, натянула одежду и открыла.

– Доброе утро, леди! – прокряхтел молодой слуга, втаскивая в комнату что-то большое, тяжелое, прикрытое тканью.

– Доброе утро, леди! – на другом конце плоского прямоугольного свертка обнаружился второй лакей.

– Что это? – зажигая свечу, строго спросила я.

– Его сиятельство приказали принести из бального зала, – охотно пояснил раскрасневшийся от натуги парень. – А мы что? Мы ничего. Нам говорят – мы делаем…

Слуги внесли закутанный предмет в комнату, осторожно поставили у стены. Сдернули полотно, открыв таинственно мерцающую в полумраке серебристую поверхность. Я смотрела в большое, выше моего роста, зеркало в бронзовой раме, украшенной хитроумными завитками. Оно уверенно попирало пол подставками, сделанными в форме когтистых звериных лап. Я попятилась: с некоторых пор эти штуки не вызывали у меня доверия.

– Зачем? Унесите…

– Приказ его сиятельства, – пожали плечами лакеи и вышли, оставив меня наедине с неприятным предметом.

На улице начинало светать, сумерки окрасились в синий цвет. Порыв ветра, ворвавшись в распахнутое окно, всколыхнул огонек свечи. Пламя испуганно заплясало, отражаясь в зеркале тревожными оранжевыми бликами. Не в силах оторвать взгляда, я завороженно смотрела на эту игру света. Серебряная глубина притягивала к себе… зачаровывала… манила…

Я сделала шаг вперед, протянула руку, желая коснуться, ощутить кожей сияющую гладкость… Мое отражение шагнуло навстречу. Еще шаг и еще. Пальцы дотронулись до прохладного стекла, и на краткий миг оно помутнело, как мутнеет от прикосновения каямская сталь. Туман, выступивший оттуда – с той стороны, изнутри зеркала, – вскоре рассеялся. С ним исчезло и мое отражение… Теперь там был кто-то другой. Чей-то расплывчатый, неясный образ. Лицо, которое я никак не могла разглядеть. И эти зеленые, яркие, как чистый изумруд, эльфийские глаза…

Хрипло застонав, я с трудом оторвалась от зеркала, содрала с кровати покрывало, набросила на проклятую штуковину. А в голове билась одна мысль: скоро мы встретимся… С кем встретимся, когда и зачем – этого я не могла сказать, но была уверена – в ближайшее время я увижусь с обладателем этих загадочных глаз.

Чтобы как-то стряхнуть наваждение, я умылась ледяной водой и отправилась в фехтовальный зал. Каждое утро там проводилось что-то вроде сбора: Атиус раздавал задания, назначал каждому место дежурства, рассказывал о тех новостях, которые нам необходимо было знать, ругал и хвалил, наказывал и поощрял… в общем, обычное начало служебного дня.

Но сегодня все было не так. Маг был чем-то озабочен и даже не скрывал своей тревоги. Он внимательно обвел нас глазами, откашлялся и проговорил:

– Граф Стоцци отправляет караван в Нордию.

Среди опытных охранников пробежал нехороший шепоток. Теперь хмурыми и расстроенными выглядели почти все.

– Ладно вам, ребята, – успокаивающе сказал Атиус. – Можно подумать, вы не знали, что каждую весну и осень приходится сопровождать обозы в графские фактории.

Волшебник как будто уговаривал сам себя не волноваться. Но по его лицу, как и по лицам остальных, было видно, что мысль о путешествии никому не доставляет радости.

– В этот раз я иду с вами. В караване помимо меня будет еще два сильных мага, – сообщил Атиус. – Выходим через три дня. Тем, кого сейчас назову, готовиться.

Он взял со стола бумагу и прочел список воинов, назначенных в сопровождение. В их числе были Ал, Най и я. Всего пять десятков, в каждом из которых маг назначил командира из опытных охранников. И еще сам Атиус… Что же могло быть такого важного или страшного в том путешествии, из-за чего начальник охранной службы рискнул оставить графа?!

– А что не так с этой Нордией? – спросила я, когда мы вышли из кабинета мага и отправились в сад, где должна была состояться утренняя пробежка.

– Ну ты темная! – насмешливо воскликнул Най. – Что, вообще ничего не знаешь?

– Она не арвалийка! – возразил Ал. – Откуда ей знать?

Перебивая друг друга, ребята принялись просвещать меня по поводу местности, по которой нам предстояло путешествовать. Скоро к нам присоединились и другие охранники, которым тоже нашлось что рассказать. Вкратце это выглядело так. Нордия – малонаселенная человеческая страна, лежащая к северо-западу от Арвалийской империи. Природа там суровая – короткое сырое лето и длинная холодная зима. Земля родит скудно, а местные жители все больше пробавляются оленеводством и ловлей рыбы в Ледяном океане, который омывает северные берега государства. В Нордии нет больших городов, люди живут обособленными племенами в маленьких деревнях. Все это очень напомнило мне жизнь в Т’харе. Только у нас, пожалуй, потеплее будет, и мы вместо оленей коней разводим.

Казалось бы, страна бедная. Но на самом деле Нордия обладает огромным богатством, которое полудикие жители просто не умеют использовать. Там добываются алмазы. За время, проведенное в империи, я успела уяснить, что из алмазов делают блестящие камешки, а из камешков – украшения, по которым сходят с ума человеческие женщины. Эти самые бриллианты стоят безумных денег. Вот арвалийские купцы и открывают в Нордии алмазные шахты, нанимая на работу местных жителей. Строят фактории, ставят во главе своих управляющих, которые следят за промыслом и забирают добытые камни. У графа Стоцци в тех краях имеется целых десять факторий, и каждые полгода он отправляет туда огромный караван с провизией, теплыми тканями, одеялами и прочими необходимыми вещами. Назад караванщики везут алмазы. Поэтому неудивительно, что обозы сопровождает усиленная охрана.

Вроде бы ничего особенно жуткого. Только вот дело в том, что путь в Нордию лежит через обширные незаселенные земли, простирающиеся от границы Арвалийской империи до гор кроверов.

– Вроде земли как земли, – говорил Най. – Леса там, степи, зверье разное бегает… А вот люди не живут. Боятся потому что.

Страх перед этими территориями настолько велик, что империя так и не присоединила их к своим владениям. Вернее, сто лет назад была сделана такая попытка. Император объявил этот край частью государства, отправил туда полк солдат и несколько сотен строителей, чтобы возвести приграничный форт. Сначала все шло, как и было задумано. Крепость быстро росла, ее окружили рабочие поселки, началось строительство города, и многие арвалийцы подумывали о том, чтобы попытать счастья на незнакомой земле. Монарх, полный решимости освоить дальние территории, издал указ о денежном вспоможении добровольным переселенцам.

Но вдруг вести из форта перестали поступать. Не приезжали гонцы, не прилетали почтовые голуби, магическая связь тоже оборвалась. Император послал в крепость проверку с воинским сопровождением. Результат ошеломил. Проверяющие не обнаружили в форте ни души. Солдаты, офицеры, строители, маги – все куда-то исчезли. Полуразрушенные деревянные дома и обрывки окровавленной одежды указывали на то, что здесь произошло какое-то сражение. Но ни одного трупа – ни арвалийцев, ни напавших на них неведомых существ – обнаружено не было. Тут и там валялись мечи, арбалеты, кирки, части доспехов с ржавыми пятнами крови – но не тела.

Разгневанный император, решив, что на его подданных напали и угнали в плен какие-то местные племена, тут же послал войска на их поиски. Месяц солдаты прочесывали огромную территорию необитаемых земель, но не нашли никаких разумных обитателей. Ученые маги тоже не обнаружили ничего подозрительного. Между тем в форт приехали новые военные и переселенцы – и работы продолжились. Строительство было завершено, и новый городок, названный Приграничным, зажил своей жизнью. Через три года все горожане и защитники опять исчезли. И на этот раз поиски ничего не дали. Больше никто не хотел селиться в этих жутких краях, и империя предпочла от них отказаться. Земли, не получившие даже названия, стали именовать Безымянными. С тех пор случается, что в тех местах бесследно исчезают путники и целые караваны. Периодически туда отправлялись экспедиции магов, в надежде найти разгадку странных явлений. Но все возвращались ни с чем. Интересно, что невозможно было даже просчитать цикл, по которому происходили исчезновения.

– Понимаешь, бывает пять лет – и ничего, а то и двадцать! – злобно говорил охранник по имени Мак. – А бывает, зачастит каждые два года. Один раз видел я это… брошенный обоз. Аж мурашки пробрали.

– Да, помню, – подхватил его товарищ. – Шесть лет назад это было. Шли караваном, наткнулись на обоз этот. Тюки с добром стоят нетронутые, а ни людей, ни мулов нету. И кровь кругом…

Их рассказы не очень-то меня напугали. Но заставили задуматься.

– А самое хреновое, что уже шесть лет тишина, – сплюнул Мак. – С тех пор как мы этот обоз нашли – ничего не происходило.

– Так, может, и не произойдет больше? – подбодрила я.

– Хорошо бы, – задумчиво проговорил Ал. – Но только, судя по всему, риск попасться, наоборот, увеличивается…

– Да, есть там кто-то, в Безымянных землях, – передернулся Най. – Или что-то…

Вот такая история. Никто из людей в тех местах не жил, кроме беглых каторжников, которые сбивались в разбойничьи шайки и грабили караваны. Поэтому охрану граф Стоцци отправлял серьезную – пятьдесят воинов и два мага помимо Атиуса, который возглавил команду.

Все три последующих дня были заняты подготовкой к путешествию. Мы забрали у оружейника доспех, который Атиус называл тяжелым – панцирь, пластинчатый на груди и чешуйчатый на подоле, наручи, поножи, шлемы с полосами, защищающими нос, и кольчужными сетками, прикрывающими шею, круглые щиты. Графский кастелян выдал нам еще и овчинные полушубки. Атиус несколько раз проводил беседы с новичками, объясняя, как организуется сопровождение, и устраивал общие учения, на которых отрабатывались действия десятков.

– Я очень не хотел брать в сопровождение вас троих, – обронил он как-то после занятий.

– Почему? – удивилась я. Все же мы были далеко не самыми худшими воинами.

– Вы очень ценны своими умениями, хотелось бы поберечь вас для будущих дел. Но поход предстоит серьезный, я не знаю, с чем мы можем столкнуться. Поэтому, возможно, ваши способности – это то, что спасет нам жизнь.

И вот наступил день отправки. Караван уходил ранним утром от загородных лабазов торгового Дома Стоцци. Двести груженных большими вьюками мулов, поставленных в связки по четыре головы. Каждой такой связкой правил погонщик.

– Поехали, да благословит нас Лак’ха! – проговорил непривычно хмурый Атиус, и длинная вереница мулов и всадников потянулась к торговому тракту.

Не стану описывать наше путешествие к северо-западной границе. Никаких неприятностей с нами не произошло – разве найдется безумец, который попытается напасть на караван, охраняемый пятью десятками воинов? Пять дней мы монотонно двигались по дороге, на ночь останавливались на постоялых дворах, рано утром снова отправлялись в путь. Мулы – твари выносливые, только очень уж неторопливые. Зверь в первый день пути нетерпеливо приплясывал, ожидая, когда я пошлю его в галоп, но скоро понял, что такого счастья не дождется, и уныло трусил рядом с караваном.

Особой бдительности от нас пока не требовалось, и у меня появилось много времени для раздумий. Все прежние мысли как-то отошли на второй план, уступив место главной: что происходит, когда я смотрю в зеркало? Кто это загадочное существо, чей взгляд появляется в отражении? Может быть, человеческая легенда говорит правду и Лак’ха действительно показывает судьбу через зеркала? Но я смотрелась в них всего дважды, и каждый раз мне являлись такие вот странные видения. Что же получается – это со всеми так? Но тогда какой смысл в этих серебристых стеклышках? Люди ведь держат их в домах, чтобы любоваться собой. Я решила поговорить об этом с Алом. Когда настала наша с ним очередь заступать в ночное дежурство, охраняя мулов и поклажу, завела разговор о зеркалах.

– Судьба? – рассмеялся друг. – Да это просто старая сказка! По-твоему, богине делать нечего и она развлекается, путешествуя из дома в дом и показывая людям их будущее?

– И ты никогда не видел ничего необычного?

– Нет, конечно! Я что, похож на припадочного? – Ал опять хохотнул, но потом осекся и осторожно спросил: – А ты что, видела?

Я пожала плечами, не желая рассказывать о дурацких призраках из отражений.

– Мара, это серьезно! – настаивал парень. – Не знаю уж, как Лак’ха, а вот сильный маг вполне может воздействовать на тебя через зеркало. Я знаю много историй, когда людей таким способом превращали в рабов и даже сводили с ума.

– Людей, но не орков.

Хоть я и храбрилась, мне стало не по себе. Но зачем бы Атиусу заколдовывать меня с помощью отражения? И потом, тогда он с самого начала поставил бы в мою комнату зеркало. А как тогда объяснить случай в пансионе тетушки Хильды? Там-то никакого Атиуса не было, а в комнате до меня перебывало множество жильцов… Желая перевести неприятный мне разговор на другую тему, я спросила:

– Почему путешествовать в Нордию принято именно весной и осенью? Почему не зимой – понятно. А летом?

– Во-первых, отвозить товары в факторию и забирать алмазы стараются с промежутком в полгода, – вмешался в разговор сидевший неподалеку Мак. Зимой в Нордию не поедешь – замерзнешь в дороге, значит, и летом не с руки. Ну а самое главное – считается, что осенью и весной в Безымянных землях безопаснее.

– Почему?

– Потому что летом и зимой чаще случаются исчезновения. Первая половина весны и первая половина осени самые спокойные. Да только вот припозднился граф в этом году. Считай, осень уже почти закончилась. Наш караван последний, больше не будет до весны. А ведь еще назад возвращаться! Потому и Атиус такой озабоченный. Наступает опасное время. Мало нам скальных червей… Это сам граф его попросил караваном командовать. Мол, если кто и сможет справиться с напастями, так это наш чародей.

Эти сведения не могли меня порадовать, но и не расстроили особо. Я не привыкла бояться. Скальные черви – твари неприятные и даже опасные, но это просто звери. А любого зверя можно убить. А уж страх перед чем-то неопределенным, неизвестно даже, существующим или нет, – это, по-моему, свойственно только людям.

Наконец мы добрались до городка Лиаф, за пограничными воротами которого начинались Безымянные земли. Меня впечатлила высокая каменная стена, отгораживавшая город от неведомой опасности. Караван подошел к заставе и остановился перед створками. Кроме нас, желающих покинуть страну не имелось. От сторожевой башни к нам двинулся молодой черноусый офицер с нашивками лейтенанта. Соскочив с коня, Атиус направился навстречу ему.

– Предъявите выездные грамоты! – еще издали выкрикнул лейтенант.

Маг протянул ему свитки, офицер внимательно изучил их, пощупал печать, посмотрел бумагу на свет, потом кивнул:

– Хорошо. Приступим к досмотру.

– К досмотру? – недобро прищурился Атиус. – Что за новости? Это караван его сиятельства графа Стоцци!

Лейтенантик напыжился, отчего его усы воинственно встопорщились, а брови, наоборот, хмуро опустились.

– А у меня приказ его императорского величества Леона Третьего! Я обязан досматривать всех, кто собирается покинуть страну.

– Хорошо. – Волшебник, поняв, что дело приняло серьезный оборот, пошел на попятный. – Досматривайте. Но скажите хотя бы, что вы ищете?

– Не что, а кого. Ребята, начинайте!

Вдоль каравана двинулись четверо солдат. Не обращая никакого внимания на груз, они внимательно всматривались в лица погонщиков и охранников. Лейтенант, будто не доверяя своим подчиненным, шел следом за ними, оглядывая каждого из нас. Остановился напротив меня, впился настороженным взглядом:

– Эльфы в караване имеются?

– А что, Мара очень похожа на эльфа? – ухмыльнулся маг.

Вероятно, отношение к этому сравнению отразилось на моем лице, потому что офицер сразу же отошел.

На осмотр каравана ушло не меньше двух часов, после чего ворота все-таки распахнулись, выпуская нас в Безымянные земли. Местность как местность – на первый взгляд ничего особенного. И на второй тоже. Сразу за стеной Лиафа начинался редкий ельник, через который шла широкая, хорошо утоптанная дорога. Два воина и молодой маг по имени Версум шли во главе каравана, волшебник Зирум с еще двумя охранниками замыкали шествие. Остальные распределились по обе стороны. Атиус же курсировал из головы в хвост и обратно. На первый взгляд его перемещения могли показаться беспорядочными, на самом же деле в них имелась определенная система. Вид у мага был сосредоточенный, он словно прислушивался, одновременно что-то безостановочно нашептывая. Мы все тоже были напряжены до предела, чутко реагируя на каждый доносившийся из леса шорох. Постепенно лес становился все гуще, мохнатые лапы елей переплетались друг с другом, и через три часа пути вокруг нас высилась почти непроницаемая зеленая стена. Идеальное место для нападения. Эта мысль оказалась пророческой.

– В голове! – выкрикнул Атиус, одновременно широко разводя руки в стороны.

С обеих его ладоней сорвались круглые, бешено вращающиеся сгустки пламени. Они стремительно понеслись в обе стороны от головы каравана, ворвались в лес. Летящие им навстречу стрелы вспыхивали в воздухе и осыпались жалкими кучками пепла. Огненные шары соприкоснулись со стволами, издав грохот, на мгновение полыхнув невыносимо ярко, и так же мгновенно потухли. Но порожденного ими пламени хватило на то, чтобы от деревьев и сидевших на их ветвях лучников остались лишь почерневшие остовы.

– В хвосте! – раздался крик Зирума, следом воздух содрогнулся от мощного магического удара.

Атиус развернул коня и поскакал в конец каравана. Судя по вспышкам и грохоту, там происходила схватка чародеев. Но нам было не до нее: с обеих сторон из леса ринулись вооруженные люди. Бородатые лица, живописные лохмотья, на некоторых – разрозненный доспех. Разбойники.

– К обороне! Спешиться! Занять позиции! – прозвучали приказы десятников.

Сражаться верхом на неширокой лесной дороге против беспорядочно прущих пеших, вооруженных кто мечом, кто пикой, а кто и рогатиной, невозможно. Это не строй пехоты прорывать. Я соскочила со Зверя, выдернув из-за пояса пятипалый. Фламберг так и остался висеть у седла, в такой толкучке не больно-то им размахнешься, своих поранишь или коня зацепишь. Приняла на щит удар меча, тут же, пока противник не успел снова замахнуться, прыгнула вперед и вонзила клинок в незащищенный доспехом живот. С силой дернула вверх, вспарывая податливую плоть. Шаг в сторону – разбойник мгновение постоял, изумленно глядя на собственные кишки, от которых исходил тяжелый запах крови и испражнений, и рухнул, скрючившись на земле и жалобно подвывая. «Добить бы», – стремительно пронеслось в голове, но я ринулась навстречу следующему врагу. Этот уже не встанет. Не время для милосердия. Неподалеку Ал сражался с огромным, вооруженным боевым топором человеком. Разбойник был чуть ли не в два раза больше моего товарища, топор выглядел в его руках как детская игрушка, и любой удар, доставший Ала, стал бы для него смертельным. Но парень не терялся, вовсю использовал свои ловкость и гибкость, уворачиваясь от лезвия, со свистом рассекавшего воздух, и выжидая удобный момент, когда можно будет достать детину мечом. Вступая в новую схватку, я услышала бульканье – клинок Ала перерезал здоровяку горло. Одновременно с этим пронесшиеся мимо пульсары возвестили о том, что Атиус разделался с разбойничьим магом и присоединился к сражению.

Нападавших было, наверное, в два раза больше, чем нас. Но против отлично подготовленной охраны и трех сильных магов у них не было никаких шансов. Видимо, они рассчитывали на внезапность – если бы им удалось обстрелять караван из засады, исход мог бы быть иным. Но Атиус с помощью какой-то волшбы сумел обнаружить сидевших на деревьях лучников и вовремя уничтожить их.

Тем не менее схватка была жаркой – разбойники дрались с отчаянием смертников, понимая, что никого из них не пощадят, и не пытаясь скрыться в лесу – видно, там их ждала голодная смерть или еще что похуже. Наши волшебники из-за толчеи и близости каравана были сильно ограничены в маневре, опасаясь задеть кого-нибудь из своих. Вот и приходилось так долго возиться. Над лесом разносились басовитые вопли и всхрапывание мулов. Животные, напуганные вспышками, грохотом, криками и запахом крови, нервно дергались, пытаясь вырваться из связок и ускакать. Погонщики висли на вожжах, все с большим трудом удерживая охваченную паникой скотину. Одной связке удалось разорвать сбрую, и мулы, протоптавшись по своему хозяину, нелепо подкидывая крупы, поскакали в сторону границы. Еще несколько тварей, чудом освободившихся из связки, ломились в лес.

Все это я улавливала даже не краем глаза, а каким-то маленьким кусочком своего сознания, в то время как мои слившиеся воедино тело и разум превратились в убивающий вихрь. Раш-и помогает не только при магических атаках… Прыгнуть. Ударить. Отразить. Еще ударить. Выдернуть клинок из агонизирующего тела. Новый противник. Ударить. Ударить. Ударить…

Вдруг мулы прекратили свое бегство и встали как вкопанные. Вслед за этим странным явлением произошло еще одно: неподалеку от меня из леса, ничуть не смущаясь видом битвы, выскочила черноволосая девица в богато изукрашенной мужской одежде. Она выхватила из ножен шпагу и бросилась на первого попавшегося разбойника.