ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
ПРИРОДА ДИКИХ СУЩЕСТВ

Чтобы приблизиться к любому по-настоящему дикому существу, необходима осторожность. Хитрость бесполезна. Они сразу распознают ложь и ловушку. Хотя дикие существа могут играть в хитрость и во время игры даже оказаться ее жертвами, но поймать их подобным образом на самом деле нельзя никогда.

Так же, с неторопливой осторожностью, а не с хитростью надо подходить к этой женщине. Дикость ее существа такова, что я боюсь приближаться к ней слишком быстро, даже в рассказе. Если я буду неосторожен, то могу напугать саму идею о ней, и она улетучится.

Поэтому, во имя неторопливости и осторожности, я буду рассказывать о том, как встретил ее. А чтобы сделать это, мне следует поведать о событиях, которые привели меня — против моего желания — за реку, в Имре.

Я окончил первую четверть с тремя серебряными талантами и одной йотой. Не так давно это бы показалось мне всеми сокровищами мира. Теперь я просто надеялся, что этого будет достаточно для оплаты еще одной четверти и койки в гнездах.

Последний оборот каждой четверти в Университете предназначался для экзаменов. Занятия отменялись, и магистры ежедневно посвящали несколько часов принятию экзаменов. Сумма платы за следующую четверть основывалась на твоем экзаменационном выступлении. Лотерея определяла, в какой день и час ты будешь проходить экзамен.

Многое зависело от короткого собеседования. Неправильный ответ или отсутствие ответа на несколько вопросов легко могли удвоить плату. Из-за этого жребии на более поздние дни оборота высоко ценились: они давали студентам больше времени на учебу и подготовку. После лотереи разыгрывалась бурная торговля экзаменационным временем. Каждый пытался выменять подходящее ему время на деньги или услуги.

Я оказался достаточно удачлив и вытянул середину утра возжиганья, последнего дня экзаменов. Если бы я захотел, то мог бы продать свой жребий, но я предпочел оставить больше времени на подготовку. Я знал, что мое выступление должно быть блестящим, поскольку некоторые магистры имели обо мне более чем нелицеприятное мнение. О моем предыдущем трюке с подслушиванием не могло быть и речи. Теперь я знал, что это служит основанием для исключения, и не мог рисковать.

Несмотря на долгие дни, что я проводил за учебой с Вилом и Симом, экзамен прошел не лучшим образом. Я легко ответил на многие вопросы, но Хемме открыто проявлял враждебность, задавая вопросы со многими ответами, чтобы любые мои слова могли считаться ошибкой. Брандье тоже был суров, явно разделяя с Хемме бремя злобы. Лоррена было невозможно раскусить, но я чувствовал его неодобрение лучше, чем оно отражалось на его лице.

После ответов я нервно ерзал, пока магистры обсуждали мою плату за обучение. Поначалу голоса звучали приглушенно и неразборчиво, но постепенно становились все громче. Наконец Килвин вскочил и затряс пальцем перед Хемме, крича и стуча ладонью по столу. Хемме проявил большее самообладание, чем смог бы я, оказавшись лицом к лицу с двадцатью стоунами разъяренного магистра артефактов.

После того как ректору удалось восстановить порядок, меня вызвали и вручили бумажку: «Э'лир Квоут. Осенняя четверть. Плата за обучение: 3 тлн. 9 йт. 7 фе.».

На восемь йот больше, чем у меня было. Выйдя из Зала магистров, я постарался не обращать внимания на внезапно упавшее сердце и тут же начал придумывать способ, как до завтрашнего полудня раздобыть необходимые деньги.

Я заглянул к двум сильдийским менялам на этой стороне реки. Как я и подозревал, они не собирались одалживать мне и ломаного шима. Я не особенно удивился, но огорчился: этот опыт снова напомнил мне, насколько я отличаюсь от других студентов. У них были семьи, платившие за их обучение и дававшие деньги на проживание. Они носили уважаемые имена, под которые им могли в случае необходимости одолжить нужную сумму. Кроме того, они владели собственностью, которую могли заложить или продать. И в любом случае, у них был дом, куда они могли вернуться.

У меня ничего этого не было. Если я не смогу найти еще восемь йот за обучение, мне в целом мире будет некуда пойти.

Одолжиться у друзей казалось самым простым выходом, но я ценил горстку своих друзей слишком сильно, чтобы рисковать потерять их из-за денег. Как говаривал мой отец, «есть два верных способа потерять друга: один — взять у него в долг, а второй — одолжить ему».

Кроме того, я изо всех сил старался скрыть свою отчаянную нищету. Гордость — глупая штука, но великая сила. Я попросил бы у друзей только в самом крайнем случае.

Я немного поразмыслил о срезании кошельков, но понял, что идея плохая. Если бы меня поймали в чьем-то кармане, я бы получил не просто подзатыльник. В лучшем случае меня бросили бы в тюрьму и заставили отвечать по Железному закону. В худшем случае меня прокатили бы на «рогах» и исключили за «поведение, неподобающее члену арканума». Я не мог так рисковать.

Мне нужен был гелет, один из тех опасных людей, которые одалживают деньги отчаявшимся. Возможно, вы слышали о них под романтическим названием «медные ястребы», но гораздо чаще их называют «шимососами» или «должителями». Название не важно; они существуют везде, и самое трудное — их найти. Обычно они не афишируют своих занятий, поскольку их бизнес, мягко говоря, незаконен.

Но жизнь в Тарбеане кое-чему меня научила. Я провел пару часов, заходя в самые низкопробные трактиры рядом с Университетом, заводя случайные разговоры и задавая случайные вопросы. Затем посетил лавку ростовщика под названием «Ломаный пенни» и спросил более конкретно. Наконец я узнал, куда мне следует идти: за реку, в Имре.