— Могу я узнать, с какой целью вы пересекли границу Эмдлорсилла?

Трой окинул спокойным взглядом стоящего перед ним лейтенанта-эльфа и вежливо поклонился.

— Я — посланник Его Величества, и у меня есть специальное поручение, рассказать о котором я имею право только Светлой владычице и лордам Светлого леса.

— Посланник?! — Эльф удивленно вскинул брови и шевельнул длинными, острыми ушами. — У вас имеются соответствующие верительные грамоты?

— Да, офицер, — кивнул Трой и, развязав тесемки сумки, выудил из ее недр два свитка.

Эльф принял свитки, скрепленные слабо светящимися зелеными печатями, внимательно осмотрел их и вернул Трою. Взломать эти печати имел право лишь тот, чье право удостоверяли эти свитки, либо лицо, которому эти грамоты были адресованы, то есть Светлая владычица.

— Что ж, я доложу о вашем прибытии. — Он улыбнулся и в свою очередь отвесил Трою легкий поклон (после которого Трой понял, что все его попытки казаться легким и изящным окончательно и бесповоротно обречены на позорный провал). — К сожалению, нам не сообщили, что в Эмдлорсилл направляется посольство. А мы здесь не очень любим непрошеных гостей. Могу я узнать ваше имя, человек?

Трой улыбнулся в ответ и произнес:

— Барон Арвендейл!

О-о, он оказался полностью вознагражден за все свои мнимые и действительные обиды. Ибо услышав его титул, эльф обалдело разинул рот.

— Н-но… как… то есть… простите, мне показалось, что вы сказали Арвендейл?

— Да, это так, — вновь поклонился Трой. Эльф сморщил лоб:

— Вы — тот самый победитель Большого императорского турнира?

Трой кивнул:

— Да, извините, я не знаю вашего имени.

— Эрл Симмириль, лейтенант пограничной стражи. Простите, барон, я должен доложить о вашем прибытии…

— Э-э, эрл Симмириль, я могу продолжать движение, или мне так и торчать здесь посреди дороги?

Эльф, уже развернувшийся, чтобы раствориться в придорожных кустах, замер. Он, похоже, был обычным начальником пограничного патруля, и его статус явно не позволял ему задерживать личного посланника императора. Но и просто разрешить движение лица по имени «барон Арвендейл» ему тоже, видимо, что-то мешало… Лейтенант, замер, пытаясь понять, как решить возникшую дилемму. Трой спокойно смотрел на него, несколько демонстративно похлопывая по ладони своими верительными грамотами. Эльф вновь наморщил лоб, покосился на грамоты, вздохнул, видно решив: куда ни кинь, всюду клин, и произнес:

— Конечно, барон. Но если вы обождете пару минут, я буду рад сопровождать вас.

Трой благосклонно кивнул:

— Хорошо, лейтенант Симмириль. Пару минут я могу себе позволить…

До Светлого леса они добрались спустя почти полтора месяца после того, как покинули Эл-Северин. В принципе, путь можно было проделать быстрее, но Трой сделал небольшой крюк и заглянул в университет. Встреча с учителем прошла тепло и небесполезно. Так что дальше он отправился уже частично снаряженный и обнадеженный обещанием, что к тому моменту, когда он будет проезжать обратно, Игреон Асвартен подготовит ему еще несколько неплохих заклятий.

Эльф и гном остались в Пармелине. При этом гном сварливо проворчал, что он всегда на дух не переносил этих высокомерных типов и совершенно не собирается ехать туда, где все ими кишмя кишит, а эльф просто вышел следующим утром, когда они уже приторачивали переметные сумы к седлам, в легкой рубашке и без вещей. Поскольку все уже давно представляли себе, что такое Проклятый лес, никто не задал ему ни единого вопроса. Идш отстал еще раньше, в Игрессаломе, заявив, что ему надо обсудить «кое-какие финансовые вопросы». Так что к Светлому лесу они подъехали всемером — Трой, Арил, Глав, крестьянин и трое арвендейльцев.

После университета и путешествия через Проклятый лес Трой считал, что в принципе представляет себе, что такое Светлый лес. То есть что-то вроде Проклятого, но не так заваленного буреломом и со столь же величественными деревьями, как в бывшем эльфийском лесу, что вокруг Столпа, но действительность превзошла все его ожидания…

Когда они, повернув за очередной поворот, выехали на большую прогалину, Трой невольно остановил коня. Бон Патрокл, ехавший следующим сразу за Троем, охнул:

— Эх ты… вот это да-а-а…

И это действительно было «да-а-а». Лес… СИЯЛ! Оказывается, он не просто так именовался «светлый». Он действительно излучал свет.

Некоторое время все стояли, зачарованно глядя на это чудо, а потом крестьянин внезапно начал слезать со своего коня. Все недоуменно уставились на него, а Трой спросил:

— Эй, Марел, ты чего?

Крестьянин, уже соскочивший на землю и взявший коня под уздцы, ткнул пальцем в сторону леса и энергично замотал головой, промычав:

— М-м, — а потом повернулся и указал пальцем на край обычного леса, из которого они только что выехали и промычал: — М-гум.

Трой озадаченно уставился на крестьянина, то есть он что, боялся въезжать в этот величественный сияющий лес, что ли?

— Э-э, командир, — послышался голос Арила, — мне кажется, если Марел не хочет туда ехать, пусть подождет здесь. На парня и так столько свалилось… в конце концов, он и в наемники-то попал не по своей воле, так уж сложилось…

Трой покосился на Марела, который с упрямым видом уже тронулся в сторону обычных деревьев, и задумчиво кивнул:

— Ну что ж, пусть… — после чего тихо окликнул: — Марел.

Тот оглянулся. Трой поднял руку в прощальном приветствии.

— Жди нас, мы скоро вернемся.

Марел кивнул и, помахав им издали, скрылся за деревьями. Трой оглянулся на остальных:

— Ну что, еще желающие подождать здесь есть?

Его спутники обменялись испытующими взглядами, и Бон Патрокл подвел итог:

— Нет, такого приключения мы не упустим! Трой усмехнулся и пришпорил коня. Спустя полсотни шагов они въехали в Светлый лес…

Когда они отъехали от опушки, наезженная дорога внезапно исчезла. То есть она не обрывалась, а просто сначала трава по обочинам стала гуще, затем она вроде как начала теснить сухую, утоптанную поверхность дороги, заставляя ее сжиматься и съеживаться, еще чуть дальше трава начала пробиваться в середине колеи, а потом колеи превратились в тоненькие полоски и исчезли окончательно. Но Трой и остальные не сразу это обнаружили. Они вертели головами и смотрели по сторонам. Сияние леса, так бросающееся в глаза у его опушки, здесь внутри, уже сказалось совершенно естественным. Да и сам лес выглядел как совершенно обычный лес в яркий солнечный день. Они так и ехали, обмениваясь мнениями об увиденном, пока Глав внезапно не воскликнул:

— Эй, а куда делась дорога?

Они остановились, в растерянности вертя головами. На ум тут же пришли разные истории о том, как эльфы своим колдовством отводили путникам глаза, заставляя их плутать во вроде бы хорошо знакомых и хоженых местах. А чего уж им ожидать здесь? Но тут Бон Патрокл развернул коня и устремился обратно. Трой похолодел от мысли, что вот сейчас он скроется между этими величественными деревьями и пропадет… совсем. Поэтому он сердито рявкнул:

— Стоять!

Бон Патрокл натянул поводья:

— Мой лорд, я…

— Вот именно, — прорычал Трой, — прежде чем что-то сделать, неплохо было бы поинтересоваться, что по этому поводу думает твой лорд и командир.

Бон Патрокл осекся:

— Я просто думал…

— Если бы ты сделал именно это, то командир вряд ли бы так рассердился, — поддержал Троя Глав. Но Трой ожег его сердитым взглядом, поймав себя на том, что ревниво относится к своим вассалам. Сам он готов был буквально высечь Бон Патрокла, но позволить кому-то другому сделать своему подчиненному замечание…

— Ладно, — буркнул он, — слушай приказ: в этом лесу никому не отделяться от группы. Все ясно?

— Понятно, командир…

— Да, лорд…

Бон Патрокл так же согласно кивнул головой и произнес потерянным тоном:

— Я просто хотел посмотреть, куда делась дорога…

Трой кивнул:

— Хорошо, вместе посмотрим.

Вернувшись на двадцать шагов назад, они увидели, как дорога исчезает в густой траве, а чуть далее, будто приглашая покинуть столь великолепный на первый взгляд, но на самом деле оказавшийся таким пугающим лес, виднелась опушка обычного леса. Все остановились, оглядывая обычные ели, внезапно оказавшиеся столь милые сердцу, буки и грабы и у всех слегка засосало под ложечкой. Трой повернулся, окинув взглядом разом посуровевшие лица и, стиснув зубы, коротко приказал:

— Все следуйте за мной.

Каждый из них имел право покинуть маленький отряд до того момента, как они въехали в лес, и никто им не воспользовался, кроме одного, а теперь настало время идти до конца. Человеку надо предоставлять возможность сделать выбор, но после того, как он сделан, надо следовать выбранному пути, иначе он постепенно потеряет право называться человеком. Поэтому Трой развернул коня и молча двинулся назад по их собственным следам, которые, несмотря на то что по этой траве проехало шестеро верховых, уже были едва различимы.

Едва они успели проехать пару сотен шагов, как у них на пути вырос высокий эльф с мечом на боку и лейтенантским шевроном на груди…

— Мы можем ехать, уважаемый барон!

На этот раз лейтенант Симмириль появился не один, а в сопровождении двух лучников. Причем все трое были уже на скакунах. Лейтенант явно повеселел. Похоже, тот, кому он докладывал, отреагировал на его доклад гораздо лучше, чем Симмириль ожидал…

— Вы первый раз в Эмдлорсилле, барон?

— Да, эрл. И… поражен увиденным.

Лейтенант удовлетворенно кивнул:

— Подождите, вы еще не видели Лесных чертогов.

Трой кивнул:

— Да, представляю себе…

Эльф отрицательно качнул головой:

— Вряд ли, барон, вы можете это представить.

Но Трой упрямо качнул головой:

— Не думаю, что это настолько невозможно для того, кто уже видел один смеллор-элинир.

Эльф натянул поводья и резко развернул коня:

— Вы… но… как… вы сказали, смеллор-элинир?

Трой кивнул:

— Да.

— Но где? Какой? — глаза эльфа, сузившись, впились в лицо Троя.

— Мне сказали, что когда-то его называли Эллосиил…

В Лесные чертоги они въехали под вечер. На протяжении последних двух часов пути Трой, украдкой косясь по сторонам, примечал знакомые линии сельфрилла, возвышающиеся над лесом верхушки крон меллиронов. И вынужден был признать, что, если бы не опыт той бешеной гонки по Проклятому лесу, когда все чувства были обострены до предела жгучим ощущением опасности, не рассказ гнома, не тайные проходы, по которым их провел эльф, здесь, в лесу живом и солнечном, он вряд ли смог разглядеть все это. Вокруг был просто лес. Прекрасный, сияющий, удивительно красивый, величественный, но ничего более — лес с полянами, густыми зарослями, купами удивительно близко растущих деревьев, овражками, источниками, крутыми косогорами и только…

Лесные чертоги открылись взгляду внезапно. Вот только что они ехали по этому, уже ставшему некоторым образом привычным, лесу и вдруг, совершенно неожиданно, перед ними раскинулась большая поляна. Трой остановился и восхищенно качнул головой. Впереди от начала холма начинался удивительный лес. Нет… он не казался чем-то чужеродным и необычным, но он явно был чуточку иной. В отличие от той части, которую они только что покинули, здесь почти не было мелкой поросли — кустарника, орешника и молодых деревьев. Здесь каждое растение было в полном расцвете сил. Основу этого леса составляли величественные сосны (такие еще называют корабельными). Поэтому лес просматривался едва ли не на целую лигу вперед. То тут, то там на небольших полянах либо около них виднелись раскидистые дубы, буки и грабы, а посреди неожиданно малорослой травы то тут, то там, будто живописные клумбы, тянулись заросли мать-и-мачехи, островки ландышей, кустики земляники сверкали своими рубиновыми ягодами, которые больше походили на капли крови. Небо на востоке уже начало синеть, и сквозь темную синеву проглядывали искорки звезд. А где-то вдалеке между деревьев горели огоньки веселых костров.

— Рад приветствовать вас на пороге Лесных чертогов, барон…

Трой вздрогнул и опустил глаза. Прямо перед ним, в пяти шагах, стояло двое эльфов. Как он мог их не заметить, было совершенно непонятно, но когда имеешь дело с эльфами…

Один был высок, изысканно одет (его роскошный плащ, небрежно наброшенный на левое плечо, заставил всех изумиться), голову эльфа украшал сверкающий венец, а на груди покоилась тяжелая цепь с орденом. Второй стоял чуть дальше, его одежда скорее напоминало доспех, правда, не кожаный, а… кольчужный, что ли. С другой стороны, Трой никогда бы не назвал то, что было надето на нем, кольчугой… Но на его голове тоже был венец, а на груди красовался орден. Правда, несколько иной.

Эльф в роскошном плаще склонился в изысканном поклоне, затем выпрямился и небрежно бросил:

— Симмириль, представь меня.

Лейтенант мгновенно слетел с седла и, склонившись в еще более низком поклоне, звонко выкрикнул:

— Элор Алендил, глава дома Алеулонд, Страж северных пределов, Первый советник трона.

Эльф в плаще еще раз поклонился, а затем, развернувшись в сторону своего спутника, сделал изящный жест:

— Позвольте вам представить элора Аслендила, главу дома Асленгеронд, Меча владычицы, командира тысячи эльсриллов.

Трой привстал на стременах, высвободил левую ногу, перекинул ее через луку седла и соскользнул вниз. Перед эльфами он попытался отвесить самый изысканный из всех до сих пор удававшихся ему поклонов и произнес:

— Барон Арвендейл, благородные элоры, счастлив познакомиться со столь знатными и знаменитыми особами.

— Взаимно, барон, — вновь изящно поклонился лорд Алендил, — владычица извещена о вашем прибытии и крайне заинтригована. Она примет вас завтра, — первый советник трона улыбнулся, — вы утомлены с дороги. Рад предложить вам свой кров…

После того как слуги элора развели гостей по отведенным для них комнатам (хотя Трой не рискнул бы назвать это комнатами, но ничего иного в голову не приходило), путников оставили одних. Барон Арвендейл окинул взглядом уютный… лужок, в дальнем углу которого с небольшой горки валунов низвергался в каменную купель маленький водопадик, в противоположном конце лужка было устроено, ложе, из чего и как оно было устроено барон не понял — то ли ветви, то ли трава, то ли какая-то необычная ткань. Трой бросил на пол (вернее, на траву) переметные сумки и потянул завязки ворота…

Спустя полчаса он спустился вниз.

Элоры Алендил и Аслендил ждали его внизу, в небольшом зале, в который проводил его слуга, ждавший за дверями комнаты. Зал тоже чем-то напоминал лужок, но вдоль большой стены был устроен камин, рядом с которым стояли три кресла с высокой спинкой и низкий столик из полированного дерева, на котором находились два высоких кувшина причудливой формы, три изящных бокала на длинных, тонких ножках и широкая ваза с фруктами. Когда Трой вошел в зал, эльфы поднялись со своих мест и сели только вместе с ним. Алендил наклонился и спросил:

— Серебряного или голубого?

Трой пожал плечами:

— Я не пробовал ни того, ни другого, уважаемый элор.

— Ну… тогда начнем с серебряного, — и плеснул в высокий бокал содержимое одного из кувшинов.

— Мы слышали много удивительного о ваших приключениях, барон, — продолжил Алендил, когда Трой пригубил вино и, благодарно кивнув, поставил бокал на столик, — но это всего лишь слухи. Что-то, что доходит до наших ушей из десятых уст. Поэтому я с трудом сдерживаю свое любопытство в узде благовоспитанности, но, несмотря на долгую тренировку, боюсь, что меня хватит не надолго. Поделитесь с нами вашими приключениями, барон.

Трой учтиво кивнул:

— Просьба хозяина столь гостеприимного дома для меня закон, элор. О чем бы вы хотели узнать в первую очередь?..

Нет, на первый (а также на второй, третий и так далее…) взгляд, все выглядело вполне пристойно. Милая беседа трех благородных собеседников, настроенных друг к другу вполне благожелательно. Причем двое из них с удовольствием, а временами даже с восхищением слушают третьего… И если бы несколько недель назад Трой не присутствовал бы на чем-то подобном, что именовалось «аудиенция у императора», он вряд ли заметил бы, насколько легко и изящно его буквально выпотрошили, вытянув из него даже то, что он вроде как и не собирался рассказывать. И избежать этого было совершенно невозможно. Даже когда он специально попытался о чем-то умолчать, элор Алендил задал свой вопрос еще раз — через десять минут и после рассказанного им самим забавного случая, а когда Трой не ответил и во второй раз, вопрос, уже в совершенно новой, почти неузнаваемой формулировке, был задан и в третий раз. Причем Трой догадался об этом, лишь когда уже начал на него отвечать. Он запнулся, но глаза элора смотрели столь заинтересованно и участливо, что у него не хватило духу оборвать рассказ…

Когда Трою показалось, что он рассказал уже все, что только содержали его мозги, даже то, какие присадки использовал Тристан, когда перековывал орочий сплав, элор Алендил небрежным тоном спросил:

— А вы когда-нибудь встречались с эльфами до сегодняшнего дня?

Трой замер, а затем осторожно покосился на своих собеседников. Ему внезапно пришло в голову, что до этой минуты он ни разу, даже случайно, не упомянул о том, что одним из его побратимов является эльф. Причем до него также дошло, что это не только, даже, вернее, не совсем его заслуга. Несколько раз, когда слова об этом уже готовы были сорваться с его языка, кто-то из собеседников (чаще всего это был элор Алендил) внезапно прерывали его либо новым вопросом, либо предложением подлить еще вина, либо удачной шуткой или смешной историей. И вот сейчас этот вопрос был задан. И требовал ответа…

Трой медленно кивнул:

— Да… — Он запнулся, ожидая от собеседников какого-то знака, но оба молча смотрели на него все с тем же искренним интересом в глазах. — Один из моих побратимов эльф. И он…

— Ну тогда вы, конечно, слышали историю о доме Алварин? — с явно чувствовавшимся облегчением в голосе произнес элор Алендил. Трой осознал, что ему опять не дали произнести то, чего не следовало произносить вслух. Поэтому отреагировал осторожно.

— Прошу простить меня, элор, но… — и он развел руками.

— Вот как? — Алендил удивленно покачал головой и перевел взгляд на Аслендила, как бы приглашая и его поудивляться над столь вопиющим пробелом в образовании собеседника.

— В таком случае, позвольте вас немного просветить, мой благородный друг. Ибо если вы не будете знать этой истории, то в беседе с кем-нибудь, м-мм-м, менее к вам расположенным эльфом, вы можете попасть впросак. Не так ли, мой друг? — обратился он с вопросом к Аслендилу. Тот молча кивнул. И Алендил начал:

— Завтра, когда вы войдете в тронный зал, вы увидите у подножия трона Светлой владычицы одиннадцать тронов глав Великих эльфийских домов. Двух из тех, кто займет эти троны, вы уже знаете — они перед вами. Девять остальных вы увидите там. Но вам следует знать, мой друг, что еще не так давно, каких-то двадцать лет назад, этих тронов было двенадцать. Но один из светлых элоров, глава этого двенадцатого дома, воспылал страстью к своей владычице. Настолько, что оказалось под угрозой Право зачатия.

— Право зачатия? — удивленно переспросил Трой и тут же понял, что рассказчик специально сделал маленькую, едва заметную паузу, чтобы дать ему возможность задать этот вопрос.

— Как, вы не слышали о Праве зачатия? — еще более удивленно переспросил Алендил. — Не обижайтесь, мой друг, но я удивляюсь, как вообще вы приняли на себя миссию посланника к эльфам.

— У меня специальная миссия, — довольно спокойно пояснил Трой. Вернее даже не пояснил, а вставил необходимую реплику на отведенное ей мастером беседы место. Ибо он уже давно отказался от каких бы то ни было попыток контролировать нить разговора. Двое эльфов, которые сидели напротив него, обладали этим искусством в совершенстве, и ему оставалось лишь максимально старательно исполнить отведенную ими для него партию…

— Все дело в том, мой благородный друг, что, в отличие от людей, у эльфов не бывает устойчивых семей. То есть очень часто эльф и эльфийка встречаются и принимают решение какое-то время жить вместе. Иногда этот союз продолжается довольно долго, а время от времени настолько долго, что о нем начинают слагать легенды и воспевать его в песнях. Однако, чаще всего, такие союзы непрочны и не слишком длительны. Мы… постоянно ищем разнообразия в жизни, а наша верность принадлежит не столько какому-то отдельному существу, сколько роду… дому. Ибо бремя заботы о детях возложено на плечи всего дома, и ни один эльф не делает различия между собственными детьми и детьми иных родителей, принадлежащих к его дому. Но то, что позволено обыкновенной эльфийке, не позволено владычице. Ибо править эльфами достойна только лучшая кровь. И лишь самый могучий дом способен дать достойное воспитание тем, кто будет править всеми эльфами. Поэтому давным-давно наши предки постановили, что один эльф, даже если это сама владычица, не имеет права определять отца своего будущего ребенка. Это должен делать весь конклав элоров, ему дано право избрать того, кому позволено будет стать отцом будущих владык.

— То есть, — осторожно заметил Трой, — владычица не имеет права сама выбрать себе мужа.

Алендил тихо рассмеялся:

— Вы находитесь в плену стереотипов, характерных для людей, мой благородный друг. Поймите, у нас, эльфов, нет ни мужей, ни жен. Мы совершенно свободны в том, с кем жить и сколько. И когда союз двух становится в тягость обоим — мы спокойно и без гнева и ссор расстаемся друг с другом, чтобы создать новый союз либо просто время от времени встречаться с теми, с кем нам захочется провести вечер, ночь или даже несколько ночей… так что, если бы владычица просто захотела встречаться с каким-нибудь эльфом и на какое-то время отдать ему свою любовь и… ключи от спальни, никто не сказал бы ни слова против. Но дело было совсем в другом… — Алендил на мгновение замолчал, взял бокал, сделал глоток, а затем продолжил повествование: — Некоторые говорят, что эта страсть была взаимной. Некоторые, наоборот, утверждают, что владычица не испытывала к воспылавшему к ней эльфу ничего, кроме отвращения. Однако факт остается фактом — однажды глава дома Асгерон, самого могущественного дома эльфов, был вынужден потребовать созыва Совета элоров, дабы разрешить ставшую совершенно невыносимой ситуацию. И на Совете элоров постановили, что глава дома Алварин преступил закон и подлежит изгнанию.

— Вот как? — Трой задумчиво покачал головой.

— Но это еще не самое печальное, мой благородный друг. Дело в том, что дом Алварин отказался выполнить постановление совета и отправить в изгнание своего главу. — Произнеся это, Алендил закатил глаза, будто бы от ужаса, приглашая собеседников вместе с ним ужаснуться столь чудовищному проступку.

— Поэтому Совет элоров, дабы не рухнули вековые устои, по которым эльфы живут уже многие и многие века, вынужден был пойти на нечто совершенно ужасное: постановить, что дом Алварин отныне перестает существовать. И никто и никогда не смеет упоминать о том, что этот дом когда-то существовал среди Великих домов эльфов, а его глава сидел на своем троне у подножия Светлой владычицы.

Трой понимающе кивнул, а Алендил наклонился к нему и с самым проникновенным и дружеским участием произнес:

— Я рассказал вам это для того, чтобы вы ненароком в случайной беседе не спросили: почему у трона владычицы всего одиннадцать тронов глав домов, или совершенно случайно не упомянули название этого дома или имя его главы. Ибо теперь и навеки они изгнаны из памяти эльфов.

Трой понимающе кивнул.

— Спасибо, уважаемый элор, вы оказали мне неоценимую услугу. — Он сделал паузу и самым небрежным тоном, на который только был способен, продолжил: — И, кстати, на всякий случай, чтобы не обмолвиться, не скажете ли мне, как именно звали того главу.

— Как, я вам не сказал? — всплеснул руками Алендил. — Прошу простить, ну конечно же, имя того, кого вы ни в коем случае не должны упоминать, Алвур…