На следующий день стала понятна излишняя либеральность полковника Залана Лирта. Фактически каждый попал под командование того, кто его недолюбливал. Во время дальней дороги малейшие разногласия между наёмниками фиксировались и теперь шли на пользу общего дела. Люди начинали гонять друг друга с раннего утра без окриков и указок высокого командования.

Естественно, что десятка Кашада Низу попала под опеку самого жёлчного и придирчивого сотника из трёх, которым и назначили хорошо помнящего все обиды и проявленное неуважение Куцера Манка. Он так прямо и высказался после утреннего построения:

— Вы у меня теперь попляшете! Живо научитесь должному почтению к командирам!

Самому Кремону было глубоко наплевать на зарывающегося сотника. Его мысли были направлены лишь на то, как быстрей наладить поиск наиболее защищённых мест в Кихоне, и использовать для этого любую подвернувшуюся возможность. А вот менсалонийка не выдержала и презрительно хмыкнула после последних слов важно расхаживающего перед строем сотника. Что не прошло мимо его ушей:

— Надо же! У нас даже есть недовольные моим чутким руководством?! Десятник Низу, отправите наёмницу Мецц на четыре ближайшие ночные вахты на пост Раздумий.

— Сделаем, господин сотник! — тут же бодро ответил Кашад. Что такое «пост Раздумий», он ещё и сам не знал, но в душе очень порадовался именно ночным наказанием для провинившейся. В этом случае никто не заметит перегрев его тела после возвращения сознания из ночных поисков. То есть вредный сотник Манк, сам того не подозревая, оказывал немалую услугу своему подчинённому. Но как Куцер при этом злорадно и открыто насмехался! Как же, лишил непочтительного зазнайку женской ласки! Пусть теперь помучается!

Первый день пролетел в изматывающих тренировках. Кремон подобные испытания проходил без особого напряжения, чуть ли не играючись. Хотя, помня настырность и фантазии капитана Коперрульфа, старался не нарываться на дополнительные нагрузки и делал вид, часто ему приходится весьма тяжело.

Поэтому разъярённый сотник внутренне ликовал: «Не так уж и силён этот молодой выскочка. Неделя, две и вся спесь с него слетит вместе с кровавым потом!» Куцер Манк гонял всех своих подчинённых одновременно и старался для каждого десятка выдумывать просто потрясающие по сложности физические упражнения. Невменяемый просто поражался такой буной фантазии, но, тем не менее, в душе признавал полезность и действенность оных для физического развития. И даже взял несколько приёмов в свой арсенал.

Во время ужина выяснилось, что же собой представляет пост Раздумий. Названный так каким-то шутником в незапамятные времена именно из-за того, что думать там было весьма проблематично. На этот пост направляли особо провинившихся наёмников. Потому как на нём даже постоять нельзя было. Вся верхняя площадка одной из башен постоянно вращалась против часовой стрелки. Но это не означало, что можно было остановиться и покататься как на карусели. Ибо в одном месте коридор пересекали тонкие стальные пруты, прикосновение к которым вызывало обильный дождь по всему коридору. Причём безжалостные струи ледяной воды ещё и отдавали неприятным запахом. Поговаривали, что воду в сборнике не меняют от сотворения башни. То есть несущему вахту приходилось постоянно двигаться вперёд, иначе его относило вращение пола на пруты, те от прикасания открывали запоры, и ледяная купель продолжалась несколько минут. А что бы воин не слишком топал по деревянным решёткам пола, тот весь был устлан старыми и прогнившими тряпками. Что вполне естественно не улучшало запах низвергающейся на головы несчастных жидкости. К тому же комки вечно мокрых тряпок не создавали особого комфорта, который испытываешь при прогулочном, пусть и немного быстром шаге. Возможности полюбоваться на окрестные очаровательные пейзажи из широких застеклённых окон, фактически не было. Приходилось тщательно смотреть под ноги, непроизвольно всем видом показывая некую задумчивость. Остаётся лишь добавить, что искусственного освещения в коридоре никогда не было, а обе луны в здешних пасмурных краях на небе появлялись крайне редко.

В первое утро Золана пришла в их с Кашадом комнатку кипящая от гнева и благоухающая миазмами заплесневелой и протухшей воды. Еле успела отмыться к утреннему построению. Зато Невменяемый успел четыре часа «побродить» отделённым сознанием по столице Ледонии.

На второе утро его подруга менсалонийка пришла совершенно сухой и лишь с лёгким неприятным запахом от одежды. Гордо заявив, что со своей ловкостью она вряд ли будет ещё хоть раз выглядеть как мокрая курица.

А вот на третье утро она ворвалась в комнатку и учинила Кремону допрос с пристрастием:

— Ты где это сегодня «гулял» сознанием?! Я здесь тоже «дежурила» когда ты в своё тело возвращался.

В круговерти последних дней Кремон не успел установить защиту непроникновения на их жилище, которая им была положена по двум причинам. Поэтому пришлось тут же напускать на себя заговорщеский вид и многозначительно произносить на ходу придуманную фразу:

— Неужели кто-то надеется остаться безнаказанным за притеснение близкого мне человека?

Глаза красавицы тут же расширились от понимания, и она с благодарностью прильнула к его груди. Вполне естественно вообразив, что Кашад следит за сотником и готовит определённые планы мести. Затем Золана игриво куснула своего избранника за ухо, но при этом успела прошептать:

— Только намекни: что и когда. А я ему устрою несчастный случай.

— Всё образуется! — подбодрил Кремон свою подругу. — Но как ты умудряешься оставаться сухой?

Менсалонийка капризно надула губки:

— Не скажу! Мог бы из сострадания «проведать»…

И на четвёртую ночь Кашад действительно «заглянул» на пост Раздумий. В сам коридор «пробраться» не удалось из-за охранного периметра непосредственно на самой башне, но, покрутившись в окружающем пространстве, молодой колдун заметил оторванную планку над верхушкой одного из окон. И через образовавшуюся щёлочку прекрасно рассмотрел изнывающую от безделья наёмницу. Она с помощью нескольких кинжалов умудрилась прикрепить к потолку нечто наподобие тонкого гамака и, сделав отверстие для притока свежего воздуха, предавалась безмятежному сну. А скорей всего, тоже блуждала отделённым сознанием по интересующим её местам. Если только никто не нагрянет с проверкой, то Золана имела все шансы стать самой «сухой» вахтенной на этом мерзком и ненавидимом всеми наёмниками посту. Но вряд ли она так беспечна. Наверняка каждые пару минут возвращается сознанием к башне и проверяет крутую лестницу наверх на предмет присутствия на ней начальника караула.

Последующие несколько дней не отличились чем-либо особенным. Весь десяток благополучно выдержал скрупулёзные допросы под Сонным Покрывалом и с нетерпением ждал первых увольнительных. Золана легко привыкла, что Кашад каждую ночь где-то «шляется» сознанием и тоже стала ему помогать по мере своих возможностей. Тут уже явно сказывалась большая разница возможностей их организмов к самовосстановлению. И менсалонийка очень часто падала от усталости после выматывающих тренировок и марш-бросков. О причинах ночных блужданий она больше не спрашивала, а лишь дословно пересказывала всё собой увиденное и услышанное. Невменяемый с фатальным стоицизмом выслушивал ненужные никому, а уж ему и подавно сведения, кто и как на кого глянул, и кто на кого глаз положил. Но, тем не менее, именно Золана подслушала странный, но немыслимо ценный разговор двух сотников, Дорнесса и Куцера о каком-то новичке. Те откровенно удивлялись и не верили невероятному таланту какого-то Ксомоса проникать отделённым сознанием сквозь любые защиты и преграды. И намеревались дождаться ближайшего вечера.

К слову сказать, пополнение в полк прибывало небольшими группами, чуть ли не ежедневно. И в скором будущем командование намеревалось создать четыре полноценные сотни. А пока новичков распределяли по уже сформированным десяткам и тут же загружали учёбой и тренировками. Кашада пока пополнение не коснулось, но приказ готовиться — раздавался неоднократно.

Поэтому лишь осознав сказанное Золаной, Невменяемый моментально поверил в возможность такого события. Хотя внешне скривился пренебрежительно и резко приказал:

— Забудь!

Но вот сам принял все меры, что бы лично присутствовать на встрече пополнения. Ведь по рассказам своих наставников Кремон знал: Эль-Митоланы, способные проникать отделённым сознанием сквозь любую защиту, существовали в обозримой истории. Мизерные единицы, но существовали. Хотя, по разведданным королевства Энормия, таких колдунов в настоящее время не было на планете. Но вот почему бы одному и не появиться? Пусть даже здесь, в Ледонии. И если такое случилось, надо такого врага уничтожить в первую очередь. Или… заставить работать на себя. Или… Нет, третьего «или» не дано!

И вот вечер настал. Само прибытие новичков заставило бы задуматься самого равнодушного наблюдателя. Четыре новых наёмника прибыли под охраной сразу шести громадных по величине колабов. Оказавшийся рядом Кремон успел даже подробно рассмотреть каждого человека. Два юнца, если так можно сказать о двадцатичетырёхлетних колдунах, вообще не годились в наёмники. Видимо чуть ли не вчера прошли Воспламенение Крови. Ещё один худощавый, но поджарый менсалониец, лет тридцати на вид, с огненным, грозным взглядом. А четвёртый мужчина внешне вообще напоминал скорей продавца сладостей, чем воина. А уж тем более никак не походил на кровожадного и отчаянного наёмника.

Прибывшим и осмотреться то не дали, как следует. Ссадили с коней и тут же приказали захватить с собой все личные вещи. А затем бойцы пополнения сразу же были спроважены к командованию полка и нескольким представителям тайной канцелярии, которые прибыли несколькими часами раньше. Там же находились и все три полковых сотника. Так что десятнику Низу никто не мешал распоряжаться во внутреннем дворе и наводить порядок по собственному усмотрению. И самое главное: ждать, что же будут делать с таинственным Ксомосом. А заодно пытаться предугадать: кто же из них этот уникальный Эль-Митолан? «Продавец сладостей» или горячий земляк Золаны Мецц? Если судить по бушующим эмоциям последнего, скорей всего именно он. Но ведь и внешний вид порой бывает очень обманчив. А вдруг как раз именно тот, добрейший на вид наёмник, и является главной опасностью? Возможно, ему так и удалось до сих пор скрывать свой талант, что никто не мог заподозрить в нём нечто необычное. Но тогда, как колабы об этом узнали? Одни вопросы! И в ответ — лишь предположения.

Первым из четвёрки, чуть ли не сразу, в казарму отправился один из «юнцов». Это было предсказуемо, поэтому Кремон не покинул свой пост ради праздных вопросов. Вторым выскочил «продавец сладостей». Спросил, где находится десятник такой-то, получил ответ и умчался в указанном направлении. А через пять минут дерганой походкой, словно на разминке, вышел и менсалониец. Обратив внимание на расширенные от удивления глаза Кашада, смуглый южанин экспансивно вскинул обе руки вверх и злобно выкрикнул:

— Ну! Чего уставился?! Нового сотника не видел?! Вот я пойду, устроюсь и возьмусь за вашу дисциплину! Вы у меня побегаете, как голодные шейтары!

И четвёртый полковой сотник, довольный произведённым впечатлением отправился обустраиваться на новом месте. Только вот своими угрозами он молодого десятника совершенно не испугал. Испугало другое. С недоверием глядя ему вслед, Кремон никак не мог осознать, что именно молоденький паренёк, оставшийся с командирами, и является той самой главной опасностью на сегодняшний день. Причём не так для Невменяемого лично, ведь свои действия он и так контролирует постоянно, как для его родного королевства и всех союзников. Просто страшно себе представить, какими возможностями будет обладать обычный боевой отряд, имеющий в своём составе такого Эль-Митолана! Да он пройдёт территорию любого государства почти как раскалённый нож сквозь подогретое масло.

Оставалась ещё возможность элементарной ошибки. Может Золана что-то напутала, или не расслышала. Может ожидаемый колдун-наёмник именно сегодня не прибыл. Возможно, и никогда не прибудет в полк. Может его и в природе не существует.

Но когда наступила поздняя ночь, а проверка талантов уникального Эль-Митолана всё продолжалась, Кремон впал в уныние. И ничего больше не мог придумать, как отправиться спать в свою комнату. Чисто формально отнесшись к любовному акту с расшалившейся Золаной, он поведал о появившемся здесь её земляке, затем сослался на усталость и тут же постарался заснуть. С явным намерением через несколько часов, со свежими силами попытаться высмотреть или подслушать хоть что-то на территории самого замка.

Но проснулся Кремон ещё раньше, чем намечал. Обеспокоенное подсознание и во сне не давало покоя. Пожалуй, чуть ли не пять лет ему не снились такие жуткие кошмары. Начинало, видимо сказываться нервное напряжение из-за длительного нахождения в тылу врага и одновременного наложения сложной задачи.

Тут же, лишь немного отодвинув прижавшуюся к нему красавицу, Невменяемый ушёл на поиски отделённым сознанием. И через пять минут, весьма вовремя попал на разыгравшийся скандал в казарме одного из десятков входящих в состав сотни Дорнесса Шавена. Этот каменноподобный сотник небезосновательно носил своё прозвище «Скала», но в данном случае, похоже, и он немного растерялся. Ибо на него брызгая слюной и срываясь на истерические нотки, кричал, визжал и топал ногами не кто иной, как тот самый юнец, который не дал этой ночью выспаться Кремону. Уникальный Эль-Митолан вёл себя так дико и омерзительно, что был достоин любого немедленного и самого строгого наказания.

Похоже, именно это и собирался сделать разъяренный десятник, в казарму которого и определили новенького. Только вот взбешенного младшего командира остановили от немедленной расправы собравшиеся там же, помимо Дорнесса, и Куцер Манк, и капитан Валер Лессо, и главный полковой интендант. И теперь все четверо находились в затруднительном положении. Мало того, что весь личный состав казармы проснулся, но ещё и по каким-то соображениям командиры не решались применить физическое или дисциплинарное наказание против нарушителя спокойствия.

Наконец самый пожилой среди них и умеющий простым разговором гасить любые конфликты, главный полковой интендант выступил вперёд и принялся увещевать разошедшегося истерика:

— Наёмник Бейт! Ты хоть бы своих боевых товарищей пожалел. Всех разбудил.

— С какой стати?! Обо мне никто не хочет подумать, поэтому и мне на остальных наплевать.

— Ну не скажи, комнату тебе предоставили самую большую и самую лучшую.

— Большую?! — так и захлебнулся злобой юнец. — Да вы наоборот мне самую мерзкую нору выбрали!

— Хорошо. Если сомневаешься, можешь утром обойти все остальные комнаты личного состава. Тем более что все рядовые спят в общих казармах.

— Что?! Вам опять напоминать условия моего контракта?

Оба сотника и капитан тем временем отступили немного назад и стали спешно совещаться. Кремон своим сознанием завис между их лицами, тем более что выкрики новенького и так были слышны превосходно.

— И кто согласился на такой контракт для этого горлопана? — возмутился капитан Валер.

— Непонятно вообще, как этот урод до сих пор живёт на белом свете! — гневно блеснул глазами Куцер Манк.

А сотник Дорнесс Шавен лишь прогудел, почти не разжимая челюсти:

— Я бы его скрутил в бараний рог!

— Увы! Дорогой Шавен, приказы нам приходится выполнять без вольных трактовок. — Валер скривился, словно выпил стакан уксуса. — Но что же делать с этим капризным подарком судьбы?

— Подарок?! — рыкнул Дорнесс. — Да он смахивает на экскременты шейтаровской деятельности!

— Согласен! — Куцер бросил презрительный взгляд через плечо на скандалящего Эль-Митолана. — Но что-то действительно надо предпринять. И срочно! Иначе совсем потеряем авторитет перед личным составом.

Капитан с досадой крякнул и предложил:

— А давайте его и в самом деле определим в десяток Кашада Низу? Да ещё и предупреждать не станем по всем пунктам контракта этого Ксомоса. Уж он точно найдёт к нему подход, если сразу половину костей не поломает.

— Правильно! — тут же вставил Дорнесс. Но вот сотник Манк сразу насторожился:

— Ведь лейтенант Гулис с таким предложением категорически не согласилась.

— Было такое. И полковник приказал это принять к сведению. Но окончательное решение возложил на нас.

— Хочет выглядеть самым добрым, — проворчал Куцер.

— И мы давайте сделаем так же! — воодушевился Валер. — Свалим всю ответственность на Кашада. И заодно подсмотрим за его действиями.

Дорнесс Шавен впервые за время разговора кивнул головой:

— Отличная идея.

Только Куцер не хотел соглашаться окончательно:

— Конечно, ты на всё пойдёшь, лишь бы избавиться от этого куска дерьма.

— Шутишь? — в немногословном вопросе «Скалы» явно послышалась угроза, и второй сотник примирительно хмыкнул:

— Ладно, мне тоже кажется такой вариант самым приемлемым.

Капитал Валер тут же махнул рукой стоящему возле входной двери наёмнику:

— Вестовой, ко мне! — затем повернулся к препирающимся новенькому и интенданту: — Наёмник Ксомос Бейт, ко мне! С вещами.

Когда все собрались вместе, Валер Лессо сокрушённо вздохнул и признался с сожалением:

— Конечно, есть комната и получше, но её один из наших десятников приберегал для своей второй подруги. Ненасытный жеребчик…

От такой наглой лжи, даже окаменевшие черты лица Дорнесса чуть дрогнули, а уж Кремон и подавно почувствовал свое дёргающееся от возмущения тело. Сам же капитал лишь сокрушённо развёл руками и продолжил со всей великолепно разыгранной доверительностью:

— Но если я ему прикажу, он отдаст эту комнату тебе. А новую подружку возьмёт третьим жителем. Или прежнюю выгонит. Но смотри, всё-таки старайся его слишком не злить, веди себя корректно.

— А почему это я должен…, — начал заводиться несносный юнец, но ведь и Валер не даром свой хлеб ел. И тут же скомандовал:

— Вестовой! Немедленно проведите наёмника Бейта в казармы десятника Низу, под его непосредственное командование и передайте мой приказ поселить новичка в отдельной комнате!

— Понял! — вестовому тоже стало интересно, чем же закончится этот скандал. Поэтому он лишь махнул рукой, увлекая Бейта за собой и поспешил в нужное место замка.

Капризный Эль-Митолан немного с недоумением оглянулся на удиравшее в комнату десятника со всех ног начальство и поплёлся за вестовым. То ли он и сам уже хотел спать, то ли заподозрил очередную каверзную пакость на своём жизненном пути, но скорей всего он предполагал, что на новом месте с ним вряд ли станут слишком церемониться. А может и эмоции успел прочитать сотников, капитана, десятника и вестового. И наверняка догадался, что все недавние очевидцы скандала теперь спешат отделённым сознанием на новое место событий.

А Кремон в то время уже разбудил недовольно моргающую Золану и сымитировал такую внезапную страсть, что уже через три минуты они сплелись в неистовых объятиях. Ещё через минуту он потребовал от всегда молчащей обычно в таких случаях женщины, некоторых открытых выражений своего удовольствия. И менсалонийка тут же словно сорвалась с цепи. Томные стоны и выкрики разнеслись, чуть ли не по всему замку.

В их комнату никто не мог проникнуть отделённым сознанием. Это средство защиты полагалось уставить как десятнику, так и любой отдельно живущей паре. Но ведь вестового придётся впускать, или выходить самому, периметр в таком случае нарушался, да и заглянуть вовнутрь не составило бы труда. Пусть лучше все отметят его разогревшееся тело во время любовных утех, чем сразу догадаются, что он где-то «прогуливался». Тем более что хотелось иметь повод для явного раздражения и буйного гнева. И использовать при нужных обстоятельствах.

Скорей всего вестовой некоторое время стоял перед дверью в нерешительности. Уж больно страстные стоны раздавались из-за неё. Но приказ есть приказ. И громкий стук прервал акт в самом разгаре.

— Кто там?! — выкрикнул Кашад.

— Приказ от капитана Лессо!

Через несколько мгновений дверь резко распахнулась, и десятник предстал перед визитёрами лишь в импровизированной набедренной повязке.

— Что случилось?

— Новый наёмник Ксомос Бейт поступает под ваше командование и его приказано поселить в отдельной комнате.

— Вон дверь, напротив. Поселяйся! Ха, и стоило меня из-за какого-то молокососа… будить!

Новичок видно захотел и здесь показать свой норов и стал говорить, набирая звук и скорость:

— Между прочим, кто вам давал право меня оскорблять? Да вы знаете кто я такой?!

— Закрой рот, ублюдок!!! — усилил свой голос магически Невменяемый. — Тебе кто разрешил пасть открывать без моего разрешения?!

И сделал точно рассчитанный шаг в коридор. При этом капризному Эль-Митолану открылась очаровательная картинка: несравненная красавица в самой соблазнительной позе распростёртая на кровати. У новичка глаза вспыхнули, словно два огромных Трего, а рот так и остался приоткрытым. А коварный Кашад тут же воспользовался остолбеневшим положением Ксомоса. Сделал ещё один скользящий шаг навстречу, почти прикоснулся левой рукой в районе пупка незадачливого скандалиста и ужалил спаренной парализующей молнией. При таком близком контакте от подобного удара не спасали никакие щиты. Тело переставало повиноваться полностью на то время, которое задавалось силой удара. Причём сознание не отключалось полностью. И Эль-Митолан мог производить даже несложные колдовские действия. Но! Не больше. Чего рассерженный и неудовлетворённый десятник и добивался. Причём он решил еще, и поиздеваться над обездвиженной жертвой. Вначале отправил одобрительно улыбающегося вестового. Затем повернулся в сторону кровати и поманил менсалонийку пальцем:

— Наёмница Мецц. Этот мальчик очень запал на твоё прекрасное тело. Так что возьми его за шкирку и отволоки в его комнату лично. Пусть осознает: от какого удовольствия его несвоевременное прибытие меня оторвало.

— Сей момент, господин десятник!

Золана и не подумала стесняться своего обнажённого вида, выскользнула в коридор, легко подцепила обездвиженного юнца за грудки и отволокла в комнату. Там, нисколько не церемонясь, швырнула тело на кровать и с не меньшим презрением навалила на него рюкзак, скатку с оружием, поясную сумку и вернулась к своему командиру. Успокаивая, погладила его по руке и увлекла в комнату со словами:

— Господин десятник, не стоит так гневаться на всяких обормотов. Мы сейчас же всё наверстаем.

— Надеюсь! — Кашад Низу с собственническим цинизмом шлёпнул женщину ниже спины и закрыл дверь.

А в другом месте замка сотники и капитан возвращались в свои тела с довольным смехом. Даже Скала позволил себе улыбнуться:

— Очень удачно всё получилось.

— Лучше не придумаешь! — воскликнул капитан. А вот Куцер Манк обратил их внимание на другую деталь:

— Мне кажется отныне — они главные враги.

— Так нам только это и требуется! — Валер зачмокал губами и закатил глаза. — Но до чего же она хороша! Я не удивлюсь, если этот Ксомос теперь будет каждую ночь подсматривать за их любовными игрищами.

— Как бы не переборщить, — проворчал сотник Дорнесс. — Ревность может до такого довести…

Но Валер Лессо с уверенностью заявил:

— Ничего, теперь со стороны нам будет легче держать ситуацию под контролем.

Утром, за несколько минут до общего подъёма, к мирно спящей парочке опять кто-то постучал. Но на этот раз деликатно, стараясь не создавать лишнего шума. Десятник выглянул лишь в приоткрытую щель и обозрел своего помощника. Тот этой ночью стоял постовым на Южной охранной башне и как раз сменился.

— Кузласс? Тебе чего?

— Тебя вызывают к полковнику. — Меченный старался говорить как можно тише, — Но просили не шуметь и вызов не афишировать.

— Понял. Уже бегу.

Закрыл дверь, молниеносно облачился в форму, прицепил оружие и поцеловал проснувшуюся Золану в щёчку:

— Наёмник Мецц! С сегодняшнего дня назначаю тебя своим вторым помощником. Будешь замещать меня в воспитательной работе. Я скоро вернусь, а ты за это время приведи в чувство наше ночное недоразумение, и введи его в курс нашего распорядка. Если будет себя плохо вести — не церемонься. Но ни в коем случае не калечить. Понятно?

— Так точно господин десятник! — тёплые и проворные руки выскользнули из-под одеяла и попытались схватить Кремона за одежду. Но тот в два прыжка достиг двери и лишь шепнул на прощанье:

— Потом! Сейчас мне некогда.

Когда он прошёл через плац и вошёл в административное здание, протрубили общую побудку и весь замок наполнился гамом, шумом и голосами. Но вряд ли кто успел зрительно заметить раньше всех вставшего десятника.

Полковник встретил Кашада блистающей и приятно пахнущей чешуей. Уже лишь по этому признаку можно было смело утверждать: колаб совершил утреннее омовение и положенный туалет в виде смазки. Так как разумные цилиндры никакой верхней одежды не носили, то первое время приходилось сомневаться, толи они спать идут, толи бодрствовать собрались. Зато теперь, по мере знакомства некоторые детали во внешнем виде позволяли разбираться в весьма сложном их суточном распорядке жизни.

Лейтенант Ландра Гулис отсутствовала в кабинете по одной важной причине. Как в последнее время удалось выяснить Кремону, колабы каждое утро перед побудкой занимались присущим только им сексом, после которого женские особи, как правило, ещё целый час могли находиться в некоторой прострации. И очень редко принимала активное участие, в чём-либо ещё. Просто отлеживались на мягких подстилках.

Залан Лирт сразу предложил десятнику присесть, давая тем самым понять, что беседа пойдёт в чисто приватном, неслужебном ключе. Затем они поговорили минут пять о совершеннейших пустяках, но Кремон продолжал усиленно размышлять: откроет ли полковник тайну этого новенького Ксомоса? И никак не мог понять, что ему было бы выгоднее?

С одной стороны якобы незнание уникальности капризного Эль-Митолана развязывает руки и снимает большую часть ответственности. Можно с большей вероятностью выбрать превосходный момент и ликвидировать опаснейшего врага. Но с другой стороны такое недоверие со стороны командования должно насторожить. Ведь если у Ксомоса в контракте особые условия, то как начальство намеревается оградить исключительно важного колдуна от общей дисциплины и наказаний, которыми десятник должен буквально сломать строптивца?

Скорей всего и сам полковник не мог окончательно решиться на раскрытие тайны Ксомоса. И выбрал промежуточный вариант:

— Как тебе новый боец пришёлся?

— Господин полковник изволят шутить? — искренне удивился Кашад. — Разве это — боец? Да его любой крестьянин палкой прибьёт!

— Где бы мне таких крестьян побольше в полк набрать? — хохотнул колаб и тут же перешёл на обвинительный тон: — Но встретил ты его весьма жёстко. Где же ваше человеческое гостеприимство?

— Не понял, — Невменяемый добавил в ауру своих эмоций немного смущения. — За нами наблюдали?

— Ага! Чуть ли не всё командование.

— И зачем? Неужели он наследный барон или скрывающийся претендент на престол?

— Твой мозг работает на удивление превосходно! — польстил полковник молодому десятнику. — Самому до такого додуматься!

Внутренне Кремон насмехался над такими кульбитами разговора, но самодовольства и гордости в эмоциональную ауру таки подбросил. Видимо полковник не зря решил поддержать именно такую мысль своего подчинённого. Можно было и карты все не раскрывать и добиться желаемого.

— Для начала могу тебе подтвердить, что этот Ксомос Бейт не так прост, как выглядит. Хоть на вид ему лет семнадцать, на самом деле уже скоро исполниться сорок. Он просто немного поехал мозгами на тотальном омоложении своего тела.

— Ого! — вырвалось у Кашада, на что полковник сразу же напомнил:

— А твоя Золана? Ведь выглядит не старше!

— Так то — женщина! А что бы мужчина сознательно себя в сопляка превращал…!

— Значит, так было надо. Твоему новому подчинённому приходилось длительное время скрываться по причинам, о которых ты сам почти догадался. По тем же причинам контракт у него льготный и с некоторыми пунктами, которые нам, военным людям, совершенно неприемлемы. Но что делать…

Колаб развёл обеими руками с торцов цилиндра, и это получилось у него так по-человечески, что Кремон даже улыбнулся. Но, что бы тут же не вызвать настороженных вопросов, спросил сам:

— Но если мы его всё-таки постараемся военизировать?

— То я первым пожму тебе руку! — твёрдо пообещал полковник. — Но сразу хочу предупредить и зачитать некоторые пункты из его контракта: в его комнату возбраняется входить рядовым наёмникам. Запрещено разглашать его истинный возраст. К нему категорически нельзя прикасаться руками и любыми предметами.

— Да? Но я его успокоил молнией на расстоянии в несколько сантиметров.

— Действительно, — с радостным озарением и самым доверительным голосом подтвердил колаб. — Такого пункта в контракте не было. Так что здесь — всё в порядке. Ещё кое-что. Нельзя приставать к нему с расспросами. Нельзя наказывать его дисциплинарно. Не рекомендуется его ставить на тяжёлые посты.

— Жаль. Пост Раздумий — самое для него место.

— Увы! Фантазируй сам на эту тему. Может через день-два придёт разрешение на открытие тайны этого Ксомоса хотя бы для тебя. Может тогда будет легче подобрать к нему ключики.

— Да ключиков у нас хватает, — стал сокрушаться десятник. — Жаль, что нельзя его сразу всей связкой в чувство привести. Надо же! И ведь сорок лет колдуну!

— Кстати, — напомнил полковник, — Дело приближается к завтраку и утреннему построению. Кто там Бейтом занимается?

— Приставил наблюдать за новичком моего второго помощника, наёмницу Золану Мецц.

Тут же в голосе колаба послышались встревоженные нотки:

— Как же так? А если она его покалечит? Или чего хуже?

— А за что?

— О! У него репутация отпетого бабника и извращенца. Может ведь руки невзначай протянуть. А твоя менсалонийка долго думать не станет.

— Я, конечно, её предупрежу, — пообещал Кашад, вставая и обеспокоено выглядывая на плац из окна. — Но она мне категорически заявляла: сопливые юнцы у неё лишь вызывают желание отшлёпать их по попке.

— Тем не менее! Возвращайся в казармы и проследи лично.

— Понял. Могу идти?

— Иди. Но напоследок даю тебе ещё одно задание: пристально наблюдай за каждым шагом этого новенького. И если заметишь хоть какую-то странность или несуразность в его поведении — докладывай мне лично и немедленно.

— Доложу.

Уже входя в двери казармы, спешащий десятник услышал неимоверный грохот изнутри помещений. И у него чуть не оборвалось сердце от плохих предчувствий. А когда он открыл дверь, то был почти оглушен отборными ругательствами и дружно грянувшим хохотом.