ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В ней рассказывается о самой бескровной и удивительной осаде города за всю белирианскую историю
Я поднялся с петухами, а точнее — с петухом, потому что во всей деревне уцелел только один не в меру голосистый кочет. Сбежавшие местные жители почему-то не захотели забрать его с собой. Может быть, просто позабыли в спешке, а может, специально оставили на радость тем, кто соберется переночевать в этой деревушке.
Поутру петух разразился столь яростным и звонким «кукареку», что перепугал меня до смерти. Вырванный из сладостных объятий сна петушиным криком, я распахнул глаза и увидел нависающие надо лбом темные пальцы. Демоническая рука ночью заползла мне на лицо, что, кстати, проклятая проделывала уже не в первый раз. Я подскочил на кровати и вскрикнул.
В дверь тут же запрыгнул перепуганный страж с татуировкой на пузе:
— Я это… не сплю!
За ним, тяжело дыша, вломился Кар Варнан. Выбитую дверь он аккуратно поставил у стены.
— Что случилось?! — спросил великан.
— Ничего, — ответил я и выругался — демонически глаз опять выкидывал фокусы. Теперь уже с утра пораньше.
— Да что такое? — удивился Варнан и пояснил: — Я мимо проходил. А отсюда такой дикий вопль. Я пояснил:
— Гадость жуткая приснилась. Можете убираться. Оба.
— А-а-а, — протянул Кар Варнан и, подталкивая удивленного стража в спину, направился к выходу. — Пошли, пошли, ничего страшного… очередной припадок у нашего короля.
Я сел на кровати, задумчиво пошевелил правой рукой, провел указательным пальцем по бороздке на тыльной стороне ладони. Несмотря на чудесные свойства, временами демоническая пятерня продолжала жить самостоятельной жизнью, чем раздражала меня до крайности.
Я чувствовал себя обманутым не только Щелчком. Королева Делена тоже оказалась не чиста на… Тьфу ты, что за напасть. Везде руки, руки, руки… Королева лесных нимф обещала, что активность демонической пятерни будет проявляться только четыре раза в год, а она почти каждую ночь делала все, что ей только заблагорассудится. Хорошо хоть не хватала меня между ног. А то я обязательно нажил бы себе нервное расстройство.
Если вас по ночам кто-нибудь неожиданно хватает между ног — ну там, супруга или любимая подружка — вы, конечно, поймете мои опасения.
Уже через час, умывшись (воду мне доставили из ближайшего ручья) и позавтракав подстреленной специально для меня куропаткой, я вышел к войску.
Вечером сотники получили приказ поднять людей пораньше. Сонные, похмельные воины построились в шеренги и ожидали моего появления.
Когда я, поправляя шляпу, прошелся вдоль ровных рядов, солдаты дружно грянули «Ура!». Приветственные крики и прославления «величайшего короля Стерпора Дарта Вейньета» заняли довольно продолжительное время. Я не прерывал их — мне было приятно, что мои люди так любят и ценят меня. А те, кто не любит, вынуждены кричать вместе со всеми или будут жестоко наказаны!
Помахав в ответ шляпой, я вгляделся в напряженные лица. Воины ожидали, что сейчас я отдам приказ к наступлению на Вергард — город располагался всего в паре миль южнее, так что все были уверены — битва состоится уже сегодня. Но я все медлил. Я размышлял:
«В битве со смешанной конницей Вилла мы понесли серьезные потери. Если взятие Вергарда окажется слишком тяжелым, то у меня попросту не останется людей для того, чтобы идти на приступ Вейгарда. А если я не возьму столицу с первого удара, для меня это будет означать поражение во всей войне. Вилл, стянувший основные силы к главному городу своего королевства, только и ждет момента, чтобы нанести ответный удар. После неудачной осады города непременно последует контратака. А тут и братья подтянут свои армии в Вейгард. Достаточно им сообщить, что появилась возможность покончить с Дартом Вейньетом, и они будут тут как тут. Не знаю, как остальные, но Фаир и Преол такого шанса ни за что не упустят».
— Воины, — выкрикнул я, — сейчас мы с вами — участники великих событий. Вы наблюдаете становление великой империи — возрождение единой Белирии! Каждый из вас причастен к происходящему! И каждый из вас важен для меня! Ведь вы — мой народ!
«Альфонс Брекхун был бы мной доволен», — с гордостью подумал я.
Толпа взревела. Я поднял руку, призывая к тишине:
— Я знаю, что многим не терпится принять участие в битве, пустить неприятелю кровь! Но повторюсь — каждый из вас важен для меня! Ведь вы — мой народ! Вы должны обеспечить будущее великой Белирии!
Многие воины начали постукивать себя по гульфикам, выражая таким образом солидарность с моими словами.
— Поэтому, — продолжил я, стараясь не обращать внимания на досадный шум, — мы не пойдем сейчас на приступ Вергарда. Я собираю совет с тем, чтобы еще раз обсудить и спланировать наши действия.
Толпа молчала, ожидая, что я еще скажу. Проявлять одобрение моим словам она пока опасалась.
— Кто ваш король?! — выкрикнул я.
— Дарт Вейньет! — проорало воинство.
— Кто заботится о вас?
— Дарт Вейньет!
— Кто приведет вас к победе?
— Дарт Вейньет!!!
— Да будет так, — сказал я, — я собираю совет.
Реформа, несомненно, пошла армии на пользу. Солдаты проявили вышколенность, послушание и умение орать стройным хором. Попробовал бы кто-нибудь из них хотя бы раз крикнуть что-то другое вместо «Дарт Вейньет»! Десятники тщательно следили за тем, чтобы кричали все без исключения.
Смерив воинов суровым взглядом разноцветных глаз, я отправился в избушку, где располагался штаб…
На совете присутствовали Ламас, Кар Варнан, Кугель Кремоншир и несколько тысячников. Возле стола я приказал выставить бочки со светлым элем, полагая, что эль поможет оживить дискуссию и сформулировать большое количество свежих идей.
Как оказалось, я переоценил психофизический потенциал своих людей — выходцев по большей части из простого народа. Я и глазом моргнуть не успел, как вместо штаба, формирующего стратегические планы, совет стал напоминать грязный кабак, где разворачивалась самая заурядная пьянка.
Пришлось вывести всех, за исключением Ламаса и Кугеля Кремоншира — они единственные сохранили человеческий облик. С ними мы постарались не упоминать женщин, а говорить только о деле. Наш совет из трех человек дал мне куда больше, чем все, что мы обсуждали в течение долгих часов шумной компанией…
Когда я, потирая руки, выбрался из домика, выяснилось, что остальные участники совета где-то раздобыли светлый эль и продолжили попойку. Они сидели у штаба, привалившись друг к дружке, и орали кабацкие песни. При моем появлении голоса смолкли. Воцарилась зловещая тишина. Кар Варнан оглушительно икнул, и у меня возникло почти непреодолимое желание поколотить его. Исключительно в профилактических целях.
— Н-не надо, — икнув еще раз, попросил Кар Варнан. Я решил отложить побои на потом и изложил пьянчугам предполагаемый план действий.
— Мы возьмем Вергард без единой жертвы, — сказал я, потирая руки, и выкрикнул: — Проклятие, да когда же это наконец прекратится?! — Мне пришлось прикрыть левый глаз ладонью, потому что он снова стал выкидывать неприятные штуки — смотреть на пьяных голых тысячников удовольствие то еще.
— Как эт-то возможно? — поинтересовался один из них.
— Мы отравим их всех ядовитым газом, — жизнерадостно возвестил я.
Кар Варнан вздрогнул и изумленно уставился на меня.
— А где мы возьмем этот… ядовитый газ? — спросил он.
— Кугель, объясни, — попросил я.
— Яд мы получим путем нехитрой алхимической реакции, — сказал Кугель, — Ламас знает, как ее произвести. Нам достаточно поставить напротив города, с наветренной стороны, несколько аэродинамических установок — я знаю, как их сконструировать, — и окуривать Вергард пару часов.
— Они что, все умрут? — сглотнув, спросил Варнан. — Как-то это нечестно, что ли…
— Ну почему сразу умрут! — рассердился я. — Кугель, объясни.
— Газ этот, по нашей задумке, будет обладать несколько другими свойствами, — проявив ангельское терпение, сказал Кугель, — он, так сказать, пьянит, пробуждает в человеке радость и любовь ко всем ближним и далеким…
— А недалеким? — спросил один из тысячников, накачавшийся элем так, что даже на ногах не держался.
— И недалеким тоже, — сообщил изобретатель. — Короче говоря, сопротивляться они не смогут. И мы их всех легко захватим в плен.
— Да? — удивился Варнан. — Да что же это за газ такой интересный?
— Ну, если тебя так уж это интересует, — сказал Кугель, — тебе лучше Ламас об этом расскажет — ему предстоит приготовить этот газ…
— Веселящий газ, — пояснил колдун.
— А вы уверены, что нам стоит опробовать эту штуку?.. — Варнан покачал головой. — Все же это Ламас…
— Не уверены, — ответил я, — если ничего не выйдет, мы предпримем обычный штурм, но тогда многие погибнут, может, даже ты…
— Я?! — испугался Кар Варнан.
— Да нет, — успокоил я его, — ты-то, конечно, уцелеешь. — Я вспомнил, что у круглых идиотов вроде Кара Варнана имеется свой личный бог, который сидит на небесах и следит за тем, чтобы ничего плохого с его подопечными не случилось. — В общем, мне бы очень хотелось надеяться, что все получится так, как говорит Ламас.
— Да еще ни разу такого не было, — напомнил великан, — всякий раз что-нибудь нехорошее случается. Сделает опять зеленый туман, и мы все здесь соплями захлебнемся…
Вспомнив об этой давней истории, я ощутил легкое беспокойство.
— В этот раз все будет иначе, — сказал я, — тогда все произошло спонтанно, а к штурму Вергарда Ламас подготовится. Правда, Ламас?
Колдун чувствовал себя уверенно. Он ткнул Кара Варнана пальцем в плечо и заявил:
— Да это же для меня проще простого. Как бы тебе объяснить поподробнее… Вот если бы ты захотел отдубасить девчушку лет пятнадцати, худенькую как тростинка…
Я покашлял.
— Да-да, — согласился Ламас, — плохой пример. Вот если бы ты, Кар, захотел отдубасить… да вот хотя бы вот его. — Колдун ткнул в одного из воинов, и тот весь съежился от подобной перспективы.
— Ну и отдубасил бы, — сказал Варнан, — за милую душу отдубасил…
Великан подошел и обнял бедолагу за шею, бугор крепкого бицепса лишил воина дыхания, и он стал быстро наливаться краской.
— Вот так и мне не составляет никакого труда сотворить эту простейшую магию, — хмыкнул Ламас.
— Ну гляди, — выпустив ловившего ртом воздух воина из стальных объятий, Варнан погрозил колдуну кулаком, — если чего будет не так, я тебе… — Он замялся, не зная, что бы такого страшного пообещать, но в конце концов нашелся: — Я тебе бороду выдерну.
— Не надо мне бороду выдергивать, — забеспокоился Ламас и обвел присутствующих кротким взглядом. — Уверяю вас, друзья мои, все пройдет именно так, как запланировано.
Приготовления к нападению на Вергард, к моему величайшему сожалению, заняли целых два дня. За это время Вилл успел пригнать в город несколько дополнительных отрядов — они вошли через южные ворота. Кроме того, враги предприняли пару весьма смелых вылазок, в результате чего у нас была украдена часть провианта и убито несколько десятков солдат. Впрочем, нападавшие тоже понесли потери. Триумфальным их возвращение в город не назовешь.
Все стычки происходили ночью, днем же народ Вер гарда стоял на стенах, наблюдая за приготовлениями к отравлению города. И ведь было на что посмотреть! По моему приказу воины мастерили аэродинамические установки — разумеется, под чутким руководством Кугеля Кремоншира.
Наверное, враги наслушались историй про урон, нанесенный Люсильдами во время захвата Стерпора, и приняли их за очередные боевые машины. Несколько раз механизмы даже пытались поджечь, но по моему приказу аэродинамические установки охранялись с особой тщательностью, ведь именно они должны были принести мне победу.
Представляю, какие мысли роились в голове моего безумного брата Вилла, когда ему докладывали, что Дарт Вейньет вот уже несколько дней стоит возле города, а его люди мастерят на склонах странные машины с большими лопастями. Скорее всего, он решил, что я собираюсь, используя эти дьявольские механизмы, смести Вергард с лица земли.
Что бы он там ни думал, но приказ к атаке с его стороны за эти дни так и не поступил. Вилл рассуждал, как всякий здравомыслящий полководец: правильнее оборонять город, нежели вести бой с превосходящими силами противника за его стенами. Если бы он сражался не со мной, а с каким-нибудь другим человеком, его логические умозаключения имели бы право на существование, но Вилл забыл, что ему противостоит самый хитроумный человек в Белирии, а может, и во всем мире…
Огромное воинство застыло на холме перед Вергардом. Сейчас мои солдаты более всего напоминали луноликих стервятников. Лица у всех замотаны тряпками, пропитанными специальным составом, нейтрализующим действие газа. Глаза над тряпками глядят настороженно. Никто не знал, что я задумал, поэтому маскарад казался моим людям излишним. Общий настрой воинства вызывал у меня серьезные опасения. Не дай бог, кто-нибудь решит избавиться от повязки. Воинственный дух улетучится мгновенно. Даже один-два воина, попавших под действие веселящего газа, могут внести настоящую панику в стройные ряды…
Сам я также закутал голову черной тряпкой, а поверх нее нахлобучил шляпу. Вид у меня, как мне казалось, был вовсе не смехотворный, а весьма и весьма воинственный и даже пугающий. Кар Варнан намотал тряпку неровно, и из-под нее выбивалось упругое красное ухо.
— Дышать совсем невозможно, — пожаловался он.
— Придется потерпеть, — откликнулся я.
— Долго терпеть-то?
— Пока всех не отравим. Кугель!
Изобретатель показал мне большой палец — мол, все под контролем. Он суетился вокруг гигантских агрегатов, постукивал по широким, установленным крест-накрест лопастям и скалил зубы — то ли восторгался тем, как все славно сделано, то ли отчаянно злился на что-то. Сооруженные наспех аэродинамические установки не внушали мне доверия. К тому же с головой у Кугеля Кремоншира после пребывания в Доме мозгоправления пока еще было не совсем в порядке. Меня успокаивало только то, что задача перед машинами стоит совсем несложная — нагнать газ на город, а там за дело примется магия.
Ламас суетился неподалеку, сыпал перед установками Кугеля серый порошок, что-то выкрикивал нараспев, заламывал руки, — как плохой ярмарочный актер, щелкал узловатыми пальцами и дергал себя за бороду.
Я заметил, что шеренга воинов напротив колдуна прогнулась внутрь — никому не хотелось оказаться в непосредственной близости в тот момент, когда произойдет выплеск магической энергии.
— Ну, когда он того-то?.. — спросил Варнан.
Более невнятно сформулировать вопрос, наверное, невозможно. Слышал бы Кара Варнана Альфонс Брекхун — у старого учителя, наверное, от возмущения поползли бы вверх обе густые брови. Так и представляю себе его благородное лицо и восклицание: «Что это, юноша?! Разве настоящий ритор так строит вопросы?!»
Я скептически посмотрел на Варнана, потом перевел взгляд на Ламаса. Тот продолжал бегать, кружиться вокруг своей оси и что-то бормотать под нос. Потом вдруг остановился, фыркнул, как необъезженный конь, и заорал что было сил: «Акакакакакака!»
— Совсем рехнулся! — проворчал Варнан. — Ну бегал бы себе и бегал! Чего орать-то?
В то же мгновение целая полоса земли перед установками стала исходить зеленоватым дымом. Он все больше густел, а потом и вовсе повалил яркими клубами.
— Ну точно, сопливый туман! — выдохнул Кар Варнан. — А я предупреждал…
— Заткнись, — попросил я и крикнул Кугелю Кремонширу: — Запускай!
Изобретатель кивнул, махнул четверке воинов, и они принялись вращать длинные, кривые рычаги. Лопасти удивительно резво завертелись.
Дым, разгоняемый аэродинамической установкой, поплыл к городу. Подобно утреннему туману он медленно заполнял окрестности, хотя казался намного гуще и имел зеленоватый оттенок.
«Если Кар Варнан прав и этот продукт „нехитрой алхимической реакции“, как и тот туман на площади перед королевским дворцом, вызовет у нас насморк, то сопли получатся намного гуще», — подумал я с замиранием сердца.
Вскоре клубы дыма заполнили все вокруг, они повисли в небе над нашими головами, опускаясь вниз сырым, холодным облаком. Мне не понравилось, что воздух сделался влажным, я уже приготовился к самому худшему, но чудовищного насморка, к счастью, не последовало — дышалось насыщенной магическими парами атмосферой вполне сносно…
В городе заметили быстро разгоняемый аэродинамическими установками газ, и на стенах тотчас началась паника. Лучники принялись атаковать машины Кугеля Кремоншира, но расстояние было слишком велико и дострелить до установок из луков и даже дальнобойных могучих арбалетов не представлялось возможным.
Наверное, защитники Вергарда решили, что я вознамерился их отравить. В принципе так оно и было. Люди носились по стенам, не зная, что предпринять. Они ожидали неминуемой смерти, не подозревая, что применяемый нами газ абсолютно безвреден. Впрочем, безвреден ли он на самом деле? Это еще вопрос. Ведь готовил газ не кто-нибудь, а сам Ламас, так что поручиться за жизнь и здоровье горожан я бы лично не взялся.
«Будем надеяться, что большинство из них уцелеет, — подумал я, — обидно будет, если целый город вымрет, ведь тогда никто из них не сможет пополнить ряды моей армии. А там наверняка множество крепких мужчин, готовых после поражения перейти под мои знамена».
— Все идет хорошо? — спросил я Ламаса. Он смотрел на картину наполнения города веселящим газом с необычайным воодушевлением и улыбался.
— Конечно, ваше величество, — заверил меня колдун, — скоро, уже очень скоро все они помрут…
— Помрут?! — вскричал я.
— Ой-ой-ой, ошибся, конечно, ошибся, — засуетился он, — я хотел сказать — заснут. Точно, все они заснут.
— Ну, смотри! — погрозил я колдуну. — Не разочаруй меня…
— Пока все идет хорошо… — продолжая вглядываться в Вергард, проговорил он.
Задумчивое настроение колдуна мне очень не понравилась, как и его странные оговорки — очень уж он напоминал естествоиспытателя, который оторвал мушке крылья и говорит: «Пока все идет хорошо! Она живет! Но полетит ли она?», поэтому я также повернулся к городу. Происходящее теперь уже вызывало у меня серьезные сомнения. «Помрут? Не помрут? Впору устраивать гадания». Неожиданно для себя я рассмеялся. Мысль о гаданиях почему-то показалась мне необыкновенно забавной.
Дым между тем растекался вокруг, заполнял ложбины и ямы густой туманной массой, моросью осаждался на одежде и намотанных на головы тряпках. Несмотря на то что аэродинамические установки Кугеля гнали его в сторону города, он чудесным образом возвращался, плыл по воздуху над нашими головами и опускался на нас, как гигантская зеленая сеть на косяк рыб. Словно сеть…
Очередной клуб дыма проплыл перед моим лицом, скрыв от меня Вергард, а когда зрение прояснилось, я увидел, что люди куда-то пропали со стен. Не иначе как попадали в обморок.
Вот ведь забавно! Попадали в обморок, готовясь отразить наше нападение. От страха, что ли?
Я вдруг ощутил прилив хорошего настроения. Несмотря на повязку, дым производил некоторый положительный, веселящий, эффект.
«Хм-хм… — подумал я. — И зачем я так поступаю с этими несчастными? Жили они себе, жили… И вот пришел я, чтобы забрать их город! Как же я могу поступать так жестоко?! Но я обеспечу им лучшую жизнь, — сказал я себе, — я пришел, чтобы избавить жителей Вергарда от самодурства Вилла, его патологической всеразрушающей инициативности. Значит, я — молодец! Значит, я — просто чудо!»
Небо вдруг сделалось настолько ярким и синим, что захотелось петь. Солнце сверкало в вышине, приятно согревая, а мои воины все сплошь показались мне замечательными людьми, преданными Стерпору и своему королю. Все они — мои друзья, мои помощники. Даже вредный Ламас… Колдун стоял неподалеку и тревожно вглядывался в городской пейзаж. Я уже простил его за все плохое, что он сделал. И радовался всему хорошему.
«А вот мой главнокомандующий, — подумал я, — мой друг, которого я заставляю обращаться к себе „ваше величество“, а каково ему так общаться с другом?!»
— Ты уж прости меня, Кар, — сказал я, положив руку на его плечо, — если когда-то я был с тобой груб.
— И вы простите меня, ваше величество, — откликнулся великан, вытирая выступившие на глазах слезы.
— Ну-ну, — сказал я, — рыдания неуместны. Мы же пришли сюда, чтобы захватить этот город. Значит, надо радоваться. Радоваться тому, что мы стоим здесь и теплый ветер гонит на город веселящий газ.
Последняя фраза показалась мне исключительно глупой. Я улыбнулся и оглянулся назад. В толпе воинов раздавались смешки. Некоторые по-дружески толкались. Кто-то рассказывал свежий анекдот. Стройные ряды их смешались.
Напряжение спало, в войске царила легкость и веселье дружеской вечеринки.
— Ламас! — заорал я и тут же устыдился своего поведения. — Ламас, — куда мягче проговорил я, — а что это с нами такое происходит?
— А что? — переспросил колдун.
— Мне кажется, — осторожно взял я его за воротник и притянул к себе поближе, — твоя пропитка от газа совершенно не действует.
— Моя пропитка? — выдавил он. — Моя… пропитка…
Тут я заметил, что колдуна разбирает смех, из уважения ко мне — своему королю он с трудом сдерживается, чтобы не расхохотаться, но глаза его сжались в узкие щелки, а из левого выкатилась слеза и побежала по морщинистой щеке.
— Та-а-к! — весело сказал я. — Ты что натворил, старый дуралей?
— А что? — Тут он прыснул в кулачок. — А-ха-ха-ха-ха, нет, ну надо же, моя пропитка не действует, а-ха-ха-ха-ха, нет, ну вы слышали когда-нибудь что-нибудь подобное?!
Я хотел было на него рассердиться, но почувствовал, что просто не могу злиться на этого славного, веселого старикана, с которым меня связывает столько воспоминаний. Боже мой, сколько раз он вытаскивал меня из неприятностей и сколько раз в неприятности втравливал (нет, это просто поразительно смешно!). А когда я оказался в Нижних Пределах, он за считаные месяцы умудрился полностью развалить страну, упечь Кара Варнана за решетку и задумал жениться (подумать только!) на моей супруге — Рошель.
Я больше не мог сдерживаться, смех рвался изнутри, я представил себе эту парочку — вечно всем недовольную Рошель, упершую руки в боки, и маленького лысоватого лопоухого Ламаса с жиденькой бороденкой. Меня так разобрало, что я захохотал во все горло и рухнул на колени, придерживая живот, чтобы он не лопнул. Глядя на случившуюся с их королем истерику, мои воины тоже не смогли больше сдерживаться и дружно грохнули — так, что земля ходуном заходила. Некоторое время вокруг меня царил натуральный Дом мозгоправления — крыло «буйнопомешанных счастливцев», где больные радуются любой процедуре, встречая смехом пиявок на лбу, ледяные ванны и прижигание пяток…
Когда мне наконец удалось успокоиться, я услышал, что в Вергарде тоже творится форменное безобразие, вызванное веселящим газом. Дикий хохот, доносившийся из-за стен осажденного города, показался мне очень неестественным. Более того, он был каким-то вымученным, словно людей щекотали несколько суток, не давая им возможности прийти в себя. Сотни глоток, не смолкая, издавали дикие, яростные звуки.
Я повернул голову и увидел, что дым уносится куда-то далеко, к горам, и там, в отдалении, парочка драконов выписывает в небе петли и хлопает друг дружку кожистыми крыльями. А птицы в небе сбились в острый клин и носятся туда и обратно, как все время меняющий направление дорожный указатель.
Я поднялся на ноги, отряхивая одежду. Действие газа было таким, что периоды временного помутнения рассудка чередовались с ясностью мысли, когда ты начинал осознавать, что происходит, и ужасаться.
— Ламас! — крикнул я.
Тут на меня снова накатило, и я засмеялся — колдун выглядел очень комично, растерянный и счастливый одновременно.
Ворота города вдруг начали открываться. Я насторожился и замер. Потом понял, что стою как круглый идиот — с неестественно вытянутой шеей и широко распахнутыми глазами, и постарался принять более подобающую королю позу. Открывались створки очень медленно, со скрипом. Первое, что предстало нашему взору, — хохочущая лошадь. На ней с неестественно растянутым в улыбке ртом восседал военачальник армии Вергарда, которому полагалось, по идее, отразить все наши атаки или пасть в тяжелой борьбе. В руке весельчак сжимал боевой штандарт иссиня-черного цвета и размахивал им над головой. Флаг выписывал такие немыслимые фортели, что вскоре полководец не удержался в седле и грохнулся на землю, вызвав всеобщий восторг.
— Никогда не видел смеющихся лошадей, — голосом, исполненным смятения, заметил Кар Варнан, — ну и ну…
— Вперед, ха-ха-ха-ха, к городу, — задыхаясь от смеха, отдал я команду, — повязки не снимать. Они не дадут вам пасть жертвой веселящего газа.
Тут меня снова подкосило веселье, я рухнул на землю и стал дубасить по ней кулаками.
— Повязки не снимать, не снимать, не снимать, — как безумный повторял я и смеялся.
— Моя пропитка, ха-ха-ха-ха, не действует, — вторил мне Ламас.
— Никогда не видел смеющихся лошадей! — вопил Кар Варнан, запрокидывая голову…
Мы шли к Вергарду рывками. Если кто-то пытался сказать хотя бы слово, я немедленно кидался к нему и прикрывал рот ладонью.
— Молчать! — кричал я. — Ха-ха-ха, ничего не говорить, или мы никогда не дойдем до города!
Тут до меня доходил комизм происходящего, и я начинал биться в истерике. Мы снова останавливались, пытались взять себя в руки. Сделать это было очень непросто, потому что шутник Варнан то и дело вворачивал фразу про смеющуюся лошадь и все мое воинство буквально валилось с ног. Многие уже содрали с лиц бесполезные повязки и теперь вдыхали отравленный воздух полной грудью. Пропитка, созданная замечательным весельчаком Ламасом, совершенно не спасала от действия газа. Я тоже сдернул тряпки с головы. Как же сразу стало легче дышать и жить на белом свете! Как же славно жить!..
Неимоверным усилием воли мне удалось взять себя в руки. Шаг за шагом — и мы почти уже дошли до города, когда надышавшийся газа дракон врезался на полном ходу в гору. Над местом катастрофы вырос небольшой грибок.
Это происшествие надолго вырубило нас. Когда я пришел в себя, то увидел, что мост надо рвом опущен, в воротах стоит толпа защитников Вергарда, настроенных к нам очень дружелюбно. Все они улыбались и радовались тому, что нам удалось добраться до моста.
Расталкивая людей, вперед выбрался крепкий человек с красным лицом в закрытом шлеме, но с поднятым забралом. Он был по пояс голый — наверное, в порыве радости сорвал с себя одежду.
— Я — губернатор! — возвестил странно одетый человек.
— А я король Стерпора — Дарт Вейньет, — откликнулся я.
— А я Кар Варнан, я видел смеющуюся лошадь! — прозвучало рядом.
И все мы начали бешено хохотать — и свои, и чужие, и воины Стерпора, и вейгардцы, и даже та самая лошадь-животное стояло в проеме ворот и беззвучно сотрясалось.
В порыве радости мы кинулись навстречу друг другу. Мы обнимались, целовались, жали руки, отвешивали другу другу дружеские затрещины. Губернатор, например, нежно хлопнул меня по спине, я в ответ ласково ударил его под дых.
Несколько воинов Вейгарда подхватили меня и стали подбрасывать в воздух. Подбросили, правда, шесть раз, а поймали только пять. Кряхтя и посмеиваясь, я поднялся на ноги, погрозил им пальцем и сказал, что когда-нибудь они за это непременно поплатятся. Окружающие оценили веселую шутку и очень радовались.
Потом губернатор попытался всучить мне какую-то коробочку, но я упорно отталкивал ее со словами: «Знаем мы ваш вейгардский юмор! Наверное, какая-нибудь дрянь!» Но поскольку он был очень настойчив, я в конце концов вынужден был согласиться. К тому времени мы уже миновали городские стены. Я открыл коробочку и заглянул внутрь.
— Что, ха-ха-ха, что это, ха-ха-ха, такое? — не в силах подавить приступы хорошего настроения, спросил я.
— Это, ха-ха-ха, ключи от нашего города, — смеялся губернатор. — Забирайте!
— Что, вот так вот просто? — Я хлопнул его по плечу.
— Конечно, а что за проблема? Этот город нас уже самих достал!
Последнюю шутку губернатора жители Вергарда восприняли дружно, все они разразились безумным хохотом — лошади, люди, собаки, кошки и даже домашний гусь, неизвестно как оказавшийся возле ворот. Все безумствовали добрых полчаса, и я вместе с ними. Что там говорить — я ржал, как безумный, оперся о стену, расстегнул ворот, потому что смех душил меня. Хохот рвался изнутри, веселье было неимоверным…
Я взял ключи и размахнулся, делая вид, что собираюсь перебросить их через стену. Все оценили мое чувство юмора, поддержав идиотскую шутку новой истерикой. Я швырнул ключи Кару Варнану. Тут он отчебучил такую штуку, что я долго не мог успокоиться. Великан схватил ключи и сделал вид, что глотает их… Я упал на колени, держась за живот. Слезы лились из глаз нескончаемым потоком. Я поднял голову и вдруг увидел, что в руках у Варнана ключей нет. Вид у него при этом был самый озабоченный. Он постучал пальцем по горлу, потом погладил живот. Он их ПРОГЛОТИЛ! Он проглотил ключи от моего города! Тут я упал и принялся биться о землю головой, от смеха у меня заболела грудная клетка. Варнан проглотил ключи от Вергарда!
Волна хохота оглушала, перекатываясь от поля к городу и от города обратно к полю…
… Очнулся я от дикой головной боли. Взгляд мой уткнулся в деревянный потолок. Я лежал на кровати, укрытый одеялом до самого подбородка.
— Проклятый Ламас, — пробормотал я, приподнимаясь на локте.
Что-то звякнуло, упало с одеяла на пол. Я перегнулся через край кровати и увидел ключи от Вергарда…
— Проклятие, — пробормотал я, почесывая подбородок, — хм, кажется, мне удалось взять город, не потеряв ни одного солдата…
Но откуда взялись ключи? Я же ясно помню, что Кар Варнан их проглотил!
«Значит, достали», — понял я и поглядел на лежащие на полу ключи с искренним отвращением. Но потом внезапно вспомнил — он же всех разыграл, сделал вид, что проглотил их, а на самом деле просто опустил за воротник рубашки.
Я обрадовался, что все решилось так просто. Но, Пределы побери, какой опасной была эта атака! Все могло пойти совсем не так, как мы запланировали. А что, если бы все вышло наоборот: не местные жители вручили бы мне ключи от города, а мои воины отдали бы им свое оружие? Ну нет, хватит экспериментов, связанных с колдовством. Повторять такое нельзя ни в коем случае… Может быть, кому-то использование магии и приносит быструю победу, но для меня колдовство пахнет сплошными неприятностями.
Тут головная боль так сдавила виски, что я едва не закричал. И вдруг понял, что кто-то уже очень долго колотит в дверь. Я надел штаны, натянул сапоги и крикнул:
— Войдите.
В комнату заглянул один из дежуривших у входа воинов.
— Эта самое, — сказал он, — ваше величество, там гонец из Стерпора, с известиями очень хорошими.
«Из Стерпора — и с хорошими, — удивился я, — что хорошего может произойти в Стерпоре? Что-то не припомню, чтобы там когда-нибудь происходило что-то хорошее. Разве что моя любимая супруга Рошель де Зева. Она действительно произошла в Стерпоре. В смысле — она оттуда родом».
Оказалось, что известия и вправду хорошие и связаны они действительно с моей супругой.
— Ваше величество, королева просит передать вам, что она ждет ребенка. — Гонец поклонился, пряча в бороде улыбку.
«Должно быть, уже всему войску растрезвонил, — с неудовольствием подумал я, — придется теперь устраивать попойку, а между тем сейчас совсем не время — неприятель не дремлет».
Тут я вспомнил Дунделя и Оссиана. Представил, как колдун и демон потирают ладошки, поглядывая на мою дочурку. Проклятие! Без их помощи я никогда бы не выбрался из Нижних Пределов. Неужели я вынужден буду отдать им свою дочь? Да, еще есть Кевлар Чернокнижник… Если он каким-то чудом выжил, то тоже будет претендовать на мою крошку.
Что скажет Рошель, когда я поведаю ей обо всем этом, да еще о том, что обещал малышку назвать Дунделиной?! Пожалуй, у нее найдется что сказать, и все слова будут нецензурными…
Тут мне в голову пришла замечательная идея. Вполне возможно, что у меня родится вовсе не девочка, а мальчик. А если даже и девочка, то что мне мешает выдать ее за парня, воспитывать соответствующим образом, одевать, как мальчишку, коротко стричь… Тогда никакие колдуны не позарятся на мою крошку. Нет у меня никакой Дунделины, и точка. Есть сынок — Дарт Вейньет второй.
Только вот Рошель… Если я все ей расскажу, как она отреагирует? Женщины порой проявляют настоящие чудеса… непонимания. Природа у них совсем не такая, как у нас. Скажет еще, что я должен был оставаться в Нижних Пределах, вместо того чтобы покупать свободу ценой жизни собственной дочери… Что я смогу ей на это возразить?! Что тогда я и думать ни о чем не мог, кроме как о том, чтобы вырваться на поверхность, во Внешний мир? Поймет ли она меня? Почему-то мне казалось, что навряд ли…
Я пребывал в задумчивости довольно долго. Несчастный гонец переминался с ноги на ногу, не зная что и думать, улыбка давным-давно покинула его лицо.
— Ты принес славную весть, — сказал я наконец. Он вздохнул с явным облегчением. Я снял с пояса увесистый кошель:
— Подойди-ка сюда!
Он приблизился, и я отсыпал ему десять золотых монет. Увидев в своих ладонях желтый металл, гонец вскрикнул от радости:
— Ай, спасибо!
— Ай, пожалуйста!.. Отправляйся обратно. — Тут я внимательно посмотрел на него. — И скажи королеве, что я жду сына! СЫНА! Ты меня понял?
«С попойкой обождем», — решил я.
— Конечно, понял, ваше величество, — торопливо кланяясь, он попятился к двери, — сына! Я все понял. Так и передам…
Тут мое зрение снова сыграло со мной злую шутку, и я выругался, испугав тощего гонца до чертиков. Он стремглав выбежал на улицу. Решил, наверное, что его король рассудком не слишком крепок. Я покачал головой и, чтобы успокоиться и отогнать мрачные мысли, принялся упражняться с мечом… Бой с тенью. Точнее с тенями. Тенями на этот раз были Щелчок и Оссиан…
Колдун скрывался от меня несколько дней, пока я не приказал передать, что он прощен и может, не опасаясь расправы, прийти ко мне. Ох и виноватый у него был вид, когда он бочком-бочком просочился в мою комнату и застыл у двери, скорбно глядя в пол.
— Ладно, Ламас, — сказал я, — ты, конечно, достоин порицания, но задача выполнена и город, кажется, взят без единой жертвы, не так ли?
— Нет, милорд, — скорбно проговорил колдун, — это не так…
— Не так? — изумился я.
— Лошадь, ваше величество, — сложил ладошки на груди Ламас, — та самая, о которой так много говорил Кар Варнан… Боюсь, она подохла от смеха.
— Какая нелепая смерть, — заметил я.
— Губернатор говорит, что у нее было слабое сердце! Но ее смерть на моей совести.
— Слабое сердце! — Я пожал плечами. — Полагаю, в таком случае тебе не стоит сильно корить себя за ее смерть. По крайней мере, она умерла счастливой.
— Вы так думаете? — Лицо колдуна просияло. — Боже мой, милорд, когда я только увидел вас в первый раз — вы тогда еще произносили речь, помните? я сразу подумал: это самый великодушный человек на свете.
— Наверное, ты прав, Ламас, — согласился я. — А что, кстати, сам губернатор? Куда он делся? Почему я никак не могу его найти?
— Помните, у него была целая шапка шикарных волос на голове? — спросил Ламас.
— Да. — Признаться, он меня заинтриговал. — Когда он снял шлем, я заметил шапку.
— Так вот, он все их повыдергал, пока сидел во рву около города. Теперь он почти полностью лысый. Как коленка. Вот уже трое суток жена и дочь упрашивают его вылезти из рва и вернуться домой. Но он не соглашается.
Я хмыкнул:
— Ну что ж, поделом ему. Подумать только — самолично открыть ворота, выйти и вручить ключи от города королю враждебной армии. Какое отвратительное предательство!
— Действительно! — согласился Ламас и напомнил: — Но он ведь находился под действием веселящего газа!
— Ну и что? — возмутился я. — Мы, находясь под воздействием того же газа, почему-то нашли в себе мужество и, подавляя истерические порывы, все-таки осадили город.
— Хм, а ведь и правда! — вынужден был признать колдун.
— А все потому, — назидательно сказал я, — что вас вел к победе сам Дарт Вейньет! Ты уж поверь мне на слово, Ламас, — чтобы свернуть меня с пути, надо что-нибудь посильнее веселящего газа!
— Истинная правда! — проговорил колдун таким голосом, словно я был не человеком, а посланцем небес. — Я как вас увидел первый раз…
— Ну хватит, Ламас, — прервал я его, — пойди-ка лучше достань губернатора из рва и приведи его ко мне, и скажи тем, кто там дежурит 'снаружи, — пусть позовут командующего гарнизоном Вергарда. Сдается мне, через них мы сможем выйти на командиров передовых отрядов армии Вилла и попробуем подкупить их…
— Гений! — выкрикнул колдун и поспешил выполнять поручение.
— Еще бы, — самодовольно заметил я, — и не просто гений. А гений с большой буквы Г. Сам Дарт Вейньет как-никак, великий король Стерпора.
Вы говорите, любезная моему сердцу Габриэлла, что Дарта Вейньета в вашем королевстве многие жалеют и даже выказывают к нему явную симпатию? Мне больно слышать такое. И даже более того — я возмущен подобным положением вещей. Вы должны знать, милая Габриэлла, что Дарт Вейньет — настоящий дьявол, ничьих симпатий он конечно же не заслуживает, и чувства, которые он должен вызывать во всех просвещенных и умных людях, — ярость и презрение. Полагаю, до вас на севере просто не доходили слухи о той кровавой резне, которую он учинил под стенами столицы Вейгарда. До нас же добрались те счастливцы, кому чудом удалось уцелеть. Они и поведали, что происходящее в Вейгарде было подлинным кошмаром, сотни людей полегли во время дикого штурма, который предпринял Дарт Вейньет, не щадя не только защитников города, но и своих людей. По колено в крови воины Лишенного Наследства шли на штурм, упорные и отупелые, одурманенные запахом крови, словно дикие варкалапы. Еще до штурма, благодаря черному колдовству, был похищен и умерщвлен король Вейгарда — благородный Вилл — как вы знаете, родной брат Дарта Вейньета… Милая Габриэлла, вы близки ко двору, ваш рассказ о подобных настроениях, должно быть, отражает действительное положение вещей в Дагадоре. Неужели король Дартруг не намерен прийти нам на помощь?! Ведь вполне очевидно, что следующей мишенью преступника станет наш Гадсмит. А затем и ваше славное королевство…
Из письма герцога Мизериллы возлюбленной в Дагадор
