ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Чтобы лучше рассмотреть находку, использовали сразу четыре имеющихся фонаря. Да и как было не полюбоваться сокровищами, не подержать в руках уникальные украшения. Ведь в любом случае вскоре они окажутся в императорском музее, а на худой конец займут место на трельяже в чьей-нибудь спальне.

Совершенно не к месту Парадорский начал рассуждать вслух о тех, кто на самом деле станет пользоваться этой находкой:

— Для мужчин здесь почти ничего нет. И пока ни Павел, ни Януш Ремминги вроде как жениться не собираются…

— Еще чего! — с негодованием вырвалось у Клеопатры. Но она тут же спохватилась и попыталась оправдаться: — Император уже стар для повторной женитьбы, а принц — ученый сухарь, на которого не польстится ни одна порядочная девушка.

— Ха! Очень рад, что тебя не слышат ни сами Ремминги, ни их фанатичные поклонницы. Уж последние тебя бы точно разорвали на кусочки за такое оскорбление их идолов.

— Меня родное училище в обиду не даст!

— Верно, с этим никто не спорит. Да и моей защиты тебе вполне хватит… А вот по поводу императорской семьи… Ведь там и принцесса какая-то имеется. Правда, слухи о ней самые противоречивые: одни настаивают, что запуганную Патрицию прячут где-то в центре Галактики. Другие говорят, что частенько видят ее во дворце. Третьи утверждают, что бедная принцесса не пережила очередного покушения.

Рассматривая какое-то колье, Клеопатра покосилась на своего жениха:

— А сам что думаешь?

— Ничего конкретного. Знаю только, что она на год младше нас и что нет ни одной ее фотографии с годовалого возраста. Однако мне все равно кажется, что именно она и будет пользоваться всеми этими сокровищами.

— Да-а, может быть… Конечно, любую девицу такой роскошью укрась — она самой прекрасной станет.

— А вот и неправда! Ты все равно лучше любой принцессы. Причем в любом виде.

— И все-таки? Неужели бы я не стала лучше с такой вот диадемой? — Она кокетливо приложила роскошное украшение прямо к каске, и Танти восторженно зацокал языком:

— Нет! Все-таки настоящую красоту ничем не испортишь.

— Да? Неужели тебе ничуточки, ни вот такой капельки не хотелось бы подарить мне нечто подобное?

— Радость моя! А зачем оно тебе? Я даже на подсознательном уровне не стремлюсь к подобной роскоши, потому что искренне уверен: она нам не нужна и мы прекрасно без нее проживем. Правильно?

— Ну а если…

— Если даже случайно нам когда-нибудь попалось бы нечто подобное, я бы в любом случае отдал такие сокровища в казну империи. Раз оно не наше, то нечего варежку разевать.

— А вдруг когда-нибудь что-то такое по наследству достанется?

— Вот когда достанется, тогда и будем ахать да охать. А сейчас давай собираться. Времени и так вон сколько прошло, утро скоро. Да и доклад по краберу следует сделать немедленно.

— Может, вначале из этого тупика выберемся?

— Логично.

Они упаковали сундучки в захваченные для такого случая брезентовые мешки, а потом с помощью ремней закрепили их на спинах. Из-за этого пришлось бросить часть спелеологической экипировки. Конечно, у Клеопатры груз был полегче. Дорога назад была проторена, и больших трудностей с выходом на поверхность не предвиделось.

Разве что немного помучились возле осыпи. Пришлось Клеопатре выбираться первой, а уже затем подтягивать грузы и помогать протиснуться более громоздкому Тантоитану.

— Кажется, что в ту сторону гораздо легче проскальзывал, — проворчал он. — Растолстел, что ли?

Опять закрепили мешки на спинах, настроили приборы, но, прежде чем тронуться, Тантоитан напомнил:

— Все-таки сообщи маркизу о наших делах. Пусть вышлют прикрытие и к нашему флаеру, и к выходу из подземелий.

Говоря это, он проверял настройку направленного микрофона, и вдруг его поразило странное звериное рычание.

— Хм! Словно на Хаитан попал, — буркнул он, делая повторное включение. — Может, это где-то не замеченный нами ручей так звук искажает?

И не успел во второй раз прислушаться, как из-за ближайшего поворота вынеслись три тени и в несколько прыжков с рычанием бросились на них.

Клеопатра как раз начала разговор, поэтому даже заметить опасность вовремя не смогла, не то что оружие выхватить. При всем своем умении и ловкости слегка запоздал и Парадорский. Только и сумел принять на себя сразу две тени, а правой рукой попытался ухватить третью, метящую прямо в горло девушке. Но тварь ускользнула. Ланьо в последний момент умудрилась оттолкнуть ее рукой с крабером, хотя и сама на ногах при этом не удержалась.

Дальше Танти уже применял оружие, успев рассмотреть несколько странных собак в виде толстенных, жилистых такс. Всего тремя выстрелами успокоил парочку, а третью просто рывком оторвал с тела любимой и резко отшвырнул подальше. Как ни странно, животное больше не стало бросаться, учуяв кровь своих товарок, а сразу скрылось за поворотом. И почти тотчас оттуда показалось две девушки, прежде двигавшиеся в полной темноте, а сейчас включившие мощные фонари. Еще не до конца осознавший обстановку, Танти не стал сразу стрелять на поражение, но его фигура с оружием смотрелась более чем грозно. Этой его промашкой девицы и воспользовались. Юркнули обратно за поворот, вопя при этом в два голоса:

— Роман! Сюда! Сюда! Они убили собак, и у них мешки! Они нашли!!! Стреляй!

Все сомнения разрешила автоматная очередь, загрохотавшая несколькими секундами позже, но Тантоитан с Клеопатрой успели метнуться за поворот.

— Ох! Я ведь выронила крабер! — крикнула Клеопатра. — И руку мне эта тварь повредила.

Вместо ответа Танти прислушался и сделал два шага обратно, а затем чуть ли не в упор расстрелял бегущего на него мужика с автоматом и прибором ночного видения на голове. Но при этом успел заметить свет мечущихся по стенам фонарей за дальним поворотом и услышал гомон множества голосов.

— Не до крабера, потом попытаемся выйти на связь через твой личный! Бежим!

И они спешно рванули по пещерному лабиринту к ближайшему выходу, который заранее высмотрели на карте. Кажется, погоня немного задержалась у трупа или сбилась со следа, тем не менее где-то позади отчетливо слышались неприятные звуки.

Ни с кем больше не пересекаясь, они благополучно добрались до выхода. Это стоило им минут сорок пять бешеного марш-броска. Казалось, победа была уже близка, и они остановились отдышаться у внешнего лаза. Парадорский, осторожно высунувшись наружу, с помощью дистанционного пульта стал вызывать «Пчелку икс два-два» к себе. Когда загорелось табло с уменьшающимся расстоянием, шумно выдохнул:

— Минут через пять будет здесь!

Но уже через три минуты на полянку перед входом, ярко освещенную лунами и звездами, вырвалась огромная поисковая овчарка и без всякого рычания бросилась на незнакомых ей людей. Пришлось убить ее из парализатора. Но следом за первой собакой из кустов послышался дружный лай еще нескольких, а потом и мужские голоса. Кажется, в округе и в самом деле сконцентрировалось не меньше дивизии кладоискателей и «черных археологов». Все эти преступные группировки только и мечтали захватить чужую собственность, не останавливаясь ни перед чем. Еще не покинув густого кустарника, сразу два автоматчика решили плотным огнем не дать никому покинуть пещеру. Отпрыгнувший внутрь Тантоитан выругался сквозь зубы, но вынужден был признать:

— Нам отсюда не выйти! И флаер не поможет! Вот если бы на нем были пушки…

— Дави этих козлов трюмом! — вовремя подсказала боевая подруга, кивая ему куда-то вверх, где на фоне подсвеченного лунами неба уже появилась темная тарелка летательного устройства.

Вскоре тяжеленная машина, управляемая на расстоянии Тантоитаном, несколько раз приложилась брюхом по поросшей мелким кустарником поляне. Душераздирающие вопли наверняка разбудили в округе тех, кто еще не проснулся от звука выстрелов. Пользуясь этим, Танти уложил еще нескольких собак и парочку особо рьяных преследователей, которые рвались к зеву прохода. Казалось бы, у него с Клео появился шанс воспользоваться спасительным флаером, но за ним наверняка следили от самого бивака. А защититься им было нечем. Еще одна тарелка, хоть и поменьше размерами, но с лазерным оружием на борту, всего одним залпом смела все приемные антенны на сфере «Пчелки», и та, потеряв управление, завалилась в сторону ближайшего леска.

Ничего не оставалось, как спешно уходить обратно. Они бежали, не разбирая дороги, и в итоге совершенно не запомнили маршрута. А в результате оказались на троекратно большей глубине, чем даже та, где хранился клад, и по этой местности вообще никаких карт не существовало. Вдобавок оба обессилели. Собак они сбили со следа, разбив на нескольких перекрестках ампулы с эссенцией, надолго отбивающей обоняние. А вот остановить потенциального двуногого врага в таком состоянии и в такой ситуации Парадорский не мог. Поэтому он решился на давно задуманный шаг:

— Ищем подходящий колодец для сброса. Я готовлю маяк!

— Да, придется, — только и выдохнула Клеопатра.

Если уж двужильный парень поистратил все силы, то что говорить про более слабую девушку.

Но еще минуть десять пришлось двигаться на пределе усилий. То места не слишком подходили, то присыпанный сверху колодец слишком бы бросался в глаза. В конце концов отыскали удобный провал, в котором и при желании ничего не отыщешь. А уж не имея ориентира в виде краберного маяка — и подавно.

Сбросили. Туда же упал и герметичный пакет с документами. Присыпали. Потом бросили вниз краберный маяк. Присыпали песком и его. Разбрызгали вокруг одну из последних ампул с эссенцией. А затем, словно обретя крылья, вновь понеслись в неизвестном направлении, услышав шум погони. Отдышались, перешли на быстрый шаг и стали думать, как устроить преследователям досадные неприятности. Например, поставить над тропой камень в опасном равновесии, чтобы он рухнул им на голову.

Попутно Клеопатра связалась со своим братом и, дав ему новый номер для связи, долго и настойчиво объясняла, куда надо позвонить, какой назвать пароль и что передать конкретно. Похоже, ее родственник не слишком адекватно вникал в ситуацию, потому что девушке с маниакальной настойчивостью пришлось повторять свои требования, а потом еще вынужденно, хоть и расплывчато отвечать на некоторые вопросы.

Сам Парадорский во время этих разговоров рвал и метал. Так и порывался несколько раз выхватить крабер из рук невесты и отчитать будущего родственника за тупость и занудство.

— Да что он у тебя такой любопытный и недалекий?! — возмущался парень, уже когда разговор наконец завершился, а они с Клео почувствовали солидный отрыв от преследователей. — Неужели не понимает, что мы на важном задании, нам дорога каждая секунда, а его досадное любопытство только крадет у нас время.

— Ну он все-таки человек гражданский, откуда ему понимать воинскую дисциплину, — попыталась заступиться сестра за брата.

— Ничего! Зато ты должна ему подавать личный пример, а не пользоваться моей мягкостью в отношении тебя. Так что в следующий раз дашь мне крабер со словами: «Приказ моего командира! Он хочет тебе несколько слов сказать!» И все!

— И что ты ему скажешь? — неожиданно развеселилась девушка.

— Вот тогда и услышишь!

— А если он тебя грубо пошлет? Ты ведь ему не начальство.

Но Танти только фыркнул:

— Ничего! У меня к нему уже много претензий набралось! Пусть только попадется мне.

Теперь уже невеста смеялась от всей души:

— Так и мечтаю записать вашу первую беседу на голограмму! Вот смеху будет, когда ты его, как школьника, строить начнешь!

— И построю! И тебя рядом с ним! А пока… — Он замер, внимательно прослушивая открывающуюся перед ними анфиладу. — Вроде никого! Валим по прямой и сворачиваем в первый тоннель, ведущий наверх. Пора отсюда выбираться. Первая часть отпуска заканчивается.

В дальнейшем они старались несколько раз менять направление движения то на запад, то на север, лишь бы запутать преследователей и не дать им организовать засаду. Выбрались наружу уже в разгаре дня, километрах в двадцати от того места, где лежала на боку их поврежденная «Пчелка икс два-два».

Уже оттуда сообщили свои точные координаты и вскоре расслабленно сидели в большом боевом флаере в окружении десятка бойцов спецназа, по очереди отвечая на уточняющие вопросы.

Как им казалось, первая часть отпуска закончилась. Теперь только и останется, что в сопровождении надежной охраны добраться до нового места захоронения сокровищ и под фанфары достать их на поверхность. Всех подозрительных в округе уже давно вылавливали и допрашивали, а кого надо и арестовывали. К тому же теперь за районом круглосуточно велось наблюдение с орбитальных спутников.

Но пока добрались до поляны с «Пчелкой», пока опознавали некоторые трупы и участвовали в допросах арестованных, опять наступил вечер. И только тогда прибыл прибор, с помощью которого можно было ориентироваться на краберные маяки. Несмотря на бессонную ночь и усталость, Парадорский вызвался лично участвовать в поисках. Естественно, и Клеопатра тоже.

Осознание беды пришло в тот момент, когда прибор включили, настроились на нужный код и номер, но… ничего не получили в ответ. На экранах точка с двумя сундучками так и не высветилась. Что только ни делали — все оказалось бесполезно. Даже проверили прибор вторым краберным маяком, после чего заволновались еще больше. Получалось одно из двух: либо конкуренты-кладоискатели уже нашли драгоценности, уничтожили маяк и уходят по дальним лабиринтам, либо маяк по каким-либо причинам не сработал. Такое крайне редко, но все-таки случалось.

Как бы то ни было, но огромный отряд двинулся на поиски. Начало пути герои-искатели помнили хорошо, но дальше… В одном из сложных перекрестков нижних уровней начались сбои. Приходилось возвращаться, ходить по всем похожим ответвлениям и двигаться дальше буквально черепашьими темпами. Поэтому примерное место отыскалось лишь к следующему утру, когда и Тантоитан, и его невеста уже буквально падали от изнеможения. Наконец один провал показался им знакомым, и оба решительно выдохнули:

— Где-то здесь!

Однако, увы, ошиблись.

Поиски на некоторое время вынуждены были прекратить. Пока Тантоитан с Клеопатрой отсыпались и отъедались, службы безопасности не дремали. С помощью егерей они выловили почти всех злоумышленников, промышлявших поиском императорских сокровищ. Тех и в самом деле оказалось около полутора сотен. Но при первых допросах и очных ставках выяснилось, что десятка человек таки не хватает. Призвали для проведения облав курсантов нескольких военных училищ и офицеров военной академии. Чем не боевая практика?

За три последующих дня отыскали и оставшихся. Допросили. Выяснили про существование второго документа с описанием тайника. Но сокровищ ни у кого не оказалось. После чего стало понятно: не сработал краберный маяк, и придется снова организовывать поиск.

Искали долго, нудно и с зубовным скрежетом. Крабер, оброненный Клеопатрой, нашли. Прежнее место хранения с брошенным снаряжением — нашли. Даже несколько своих ловушек с еле держащимися над тропой камнями. Но вот самого колодца, в который бросили маяк, отыскать так и не смогли.

Тем временем их отпуск подошел к концу, и почерневшего от переживаний Парадорского вместе с изрядно побледневшей невестой отправили обратно в училище. Дорогой девушка пыталась доказать жениху, что их личной вины в случившемся нет.

— Это все службы безопасности проворонили! — настаивала она в двухместной каюте гравилета, доставлявшего их в городок, где находилось училище. — Это им следовало вначале и район просмотреть, и нас подстраховать, а они даже не почесались после нашего первого тревожного сообщения.

Танти в ответ только тяжко вздыхал и твердил:

— Во всем только моя вина! Только моя! В героя заигрался. Думал, сами справимся. И чуть тебя не потерял…

— Ну ты бросай нюни распускать! — почти кричала на него Клеопатра, с ужасом замечая, что любимого даже страстные поцелуи не отвлекают от горестных мыслей. — Я не игрушка, чтобы теряться, и сама от тебя никогда не отстану. И вот увидишь, по всем понятиям мы все равно совершили подвиг. А сели прибавить, что ты и меня спас… Ну это да, в актив не зачтется… То нас еще и наградить просто обязаны! Ты понял?

— Как не понять. Разжалуют, отберут награды, и хорошо еще, если на первый курс переведут за особое ротозейство, а не выгонят из училища.

— Нет! — продолжала она доказывать с непонятной настойчивостью. — Ты нереально смотришь на ситуацию. Вот увидишь, нас обязательно наградят.

Прибыли они в училище за несколько часов до возвращения всех остальных товарищей. И только разложили вещи, как скорбным набатом последовал немедленный вызов в кабинет командира.

Итог этого вызова собственными глазами увидел Гарольд. Он вихрем ворвался в комнату, голося приветствия, но остолбенел, увидев непривычно притихшего друга и его суженую, гладившую своего внушительного жениха, словно маленького ребенка.

— Что случилось?! — в недоумении спросил Гарри.

Парадорский поднял на него очумевшие глаза.

— Ты не поверишь. — Старый друг растерянно вертел в руках награду и комплект знаков различия: — Мы основательно провалили данное нам задание, но за это… — он нервно сглотнул, — получили по ордену и внеочередные воинские звания…

— А премию?! — вознегодовал Гарольд.

— М-да… Тебя нам явно не хватало.

Больше к обсуждению этой темы друзья не возвращались.

Со временем Тантоитан смирился с непонятным итогом операции «Невод» и воспринял полученное от начальства поощрение как некую тайную политическую игру. Даже однажды подвел под это вполне подходящую теорию.

— Я понял! — сказал он Клеопатре. — Нас просто оставили в неведении! Сокровища все-таки нашли, но по каким-то причинам решили сохранить это в секрете. А за пережитые трудности и за наше молчание нас все-таки наградили. Ведь вдруг мы и в самом деле когда-нибудь увидим найденные украшения на той разбалованной принцессе? А? Соображаешь? А так увидим — и будем себе молчать и дышать на полученные ордена.

Любимая даже задохнулась от восторга:

— Гениально! Какая у тебя умная голова! Мне бы до такого и за три жизни не додуматься!

Вот на том выводе окончательно и успокоились.