ГЛАВА 8
Город горел.
Три боевые машины скаари заходили на него с разных сторон, поливая Де-Мойн огнем. Местное ополчение вяло отстреливалось из плазменных орудий, но ощутимого вреда это «тарантулам» не наносило. Для того чтобы пробить активную броню скаари, нужно несколько раз подряд попасть в одно и то же место, а это далеко не просто, учитывая, что танк движется, а шанс на второй выстрел предоставляется далеко не всем.
Риттер вел наш десантный бот над поверхностью реки, воды которой кипели, а поднимающийся от них пар смешивался с дымом пожарищ.
Наш план работал. Никто не обращал на нас никакого внимания.
Конечно, это было рискованно и безрассудно, и, кроме того, существовала некоторая вероятность, что тюрьма будет разрушена первым же случайным ударом «тарантулов», но наши расчеты строились на том, что в первую очередь скаари будут подавлять огневые точки. Кроме того, здания на пережившей несколько орбитальных бомбардировок Веннту больше строили по принципу вглубь, нежели ввысь, и тюрьма Де-Мойна не была исключением. Если Холдена содержат на одном из подземных уровней, у нас будет еще некоторое количество времени в запасе.
Или нет.
Риттер дернул катер влево, тут же веселым голосом сообщил, что мы едва избежали ракетного обстрела, а сейчас настало время покинуть реку и выдвинуться в промышленный район, в глубине которого находится тюрьма.
— Есть хорошие новости, парни, — добавил Джек. — Больших разрушений я пока не вижу.
Обратная сторона этих хороших новостей заключается в том, что там, где нет разрушений и скаари, может все еще оставаться много кленнонцев.
— Три минуты до высадки, — сообщил Риттер. — Я постараюсь посадить корабль подальше от зданий, чтобы его не завалило обломками в случае сами понимаете чего.
Я все-таки очень люблю оптимистов.
— Очень жаль, что вы не можете видеть того, что вижу я, — продолжал Риттер. — Зрелище, доложу я вам, весьма поучительное.
Боб не выказал ни капли сожаления относительно того, что он лишен весьма поучительного зрелища, открытого полковнику Риттеру. Я в принципе тоже не сильно страдал из-за отсутствия в салоне картинки.
Если в нас попадут, я и так об этом узнаю. А остальные подробности сейчас не особенно интересны.
И вот тут оно пришло.
— Справа! — заорал я. — Меняй курс, Джек!
— Какого… — недоуменно начал Риттер, но, видимо, джойстик все-таки дернул, может быть, услышав меня, может быть, чисто рефлекторно.
Катер вильнул влево и вверх.
Тогда я понятия не имел, что именно нам угрожало, но я до сих пор считаю, что этот крик тогда спас нам троим жизнь.
Мы увернулись от прямого попадания, и ракета разорвалась где-то под днищем. Взрывная волна закрутила катер и швырнула его в сторону. В стороне, как выяснилось чуть позже, оказалось какое-то промышленное здание, которое мы совместно со взрывной волной превратили в руины.
Все, что я помню о том моменте, это сильный удар, дикий шум, пол и потолок, несколько раз поменявшиеся местами, а потом — страшный скрежет и несколько мгновений полной тишины, которые закончились витиеватым ругательством полковника Риттера.
Боб отлип от стены, я помахал ему бронированной перчаткой.
— Мы тоже живы, босс, — сказал Боб.
— А катер кончился, — сказал Риттер, появляясь в десантном отсеке. — Дальше придется идти пешком.
Люк заклинило.
Боб, напомнив, что ему уже доводилось сталкиваться с таким раньше, попросил нас отойти к стене, а потом прожег новое выходное отверстие при помощи плазмогана, капли плавящегося металла брызнули внутрь катера вместе с ручейком расплавленного строительного пластика.
Несмотря на то что «тарантулы» еще находились километрах в десяти от города, и то, через что мы летели, было всего лишь артподготовкой, — снаружи царили форменные хаос и ад, как, собственно говоря, и должно было быть в условиях городского боя.
До тюрьмы оставалась всего пара кварталов, ближайшие к нам улицы заволокло дымом, это нам на руку. Веннтунианцев в пределах прямой видимости не наблюдалось.
— Ты ничего не забыл, Боб?
— Например?
— Запасной костюм для нашего друга.
Боб снова скрылся в проделанном им отверстии, а когда появился, нес в руках пехотную броню, которую мы захватили для Холдена. Мы с Риттером помогли закрепить ее на спине Боба, чтобы она не мешала ему бежать и стрелять, и со стороны теперь казалось, что Боб тащит еще одного человека. Только безголового.
Половина зданий уже была отмечена следами разрушений, но сама тюрьма пока стояла нетронутой.
На контрольно-пропускном пункте никого не было. Боб пинком вынес дверь, а Риттер подключился к уцелевшему терминалу.
— Самое время выяснить, что накануне штурма они отпустили всех заключенных, — сказал я.
— Сомневаюсь, — сказал Риттер. — Да и куда им идти?
— А куда ушел охранник?
— Попрощаться с семьей, — предположил Джек. Его пальцы осторожно отстукивали команды на клавиатуре. — А ты был прав, часть заключенных они отпустили. Тех, за кем ничего серьезного не числилось. Но наш друг здесь. Первый корпус, минус третий уровень, камера номер двести восемьдесят шесть.
— Охраны много?
— Три человека на КПП при входе в корпус, по одному на этажах. Теоретически.
Ага. Если нам повезет, все охранники окажутся семейными людьми, и мы никого из них не встретим.
Понятия не имею, как бы я сам поступил на их месте — у меня никогда не было семьи, да и большого количества людей, с которыми мне хотелось бы попрощаться перед смертью, я вспомнить не мог.
Вообще ни одного не мог вспомнить.
В пятистах метрах к северу от тюрьмы обнаружила себя одна из местных батарей. Выплюнутые ее орудиями шары плазмы пролетели над городом и скрылись на северной окраине.
Погано. Сейчас скаари попытаются накрыть ее ответным залпом, и не факт, что мы не окажемся в радиусе поражения.
Полковник Риттер, очевидно, пришел к тем же выводам.
— Двигаем! — рявкнул он и на всех парах рванул в сторону первого корпуса. Поскольку он торопился, то на выходе не совсем вписался в дверной проем и выломал плечом солидный кусок стены.
У одного из охранников семьи не было, и последним человеком, которого он видел в этой жизни, стал полковник СБА Джек Риттер, всадивший смертельный импульс ему в грудь. Двадцать секунд понадобилось Джеку, чтобы взломать электронный замок, и вот мы уже на лестнице.
Мы миновали минус второй этаж, когда здание тюрьмы содрогнулось, и сверху посыпались обломки пластика. Похоже, что скаари таки попытались накрыть батарею ответным залпом, в очередной раз сообщая нам, какую глупость мы совершили.
Проникновение в город во время атаки скаари было очень рискованно. Но до атаки оно было попросту невозможно.
Дверь на третий подвальный уровень оказалась закрыта. Боб взял короткий разбег и вынес ее плечом, заодно выломав здоровенный кусок стены. Охранник, должно быть, очень удивился нашему появлению. Так удивился, что даже за оружие схватиться не успел.
Шедший первым Боб размозжил ему голову ударом бронированного кулака.
Половина камер на уровне пустовала. Оставшиеся заключенные реагировали на наше появление по-разному, большей частью им было все равно. Людям объяснили, что они при любом раскладе умрут, и, похоже, что они уже смирились с этой мыслью.
Или просто устали от истерик.
Дверь двести восемьдесят шестой камеры была закрыта, но датчики свидетельствовали, что заключенный на месте и бодрствует. Эту дверь Боб выносил уже более аккуратно, предварительно попросив местного узника отойти от нее подальше.
После второго удара ногой дверь повисла на одной петле, и мы увидели Холдена. Он был одет в оранжевую арестантскую робу, и похоже, что с тех пор, как его арестовали, он ни разу не брился, но в остальном это был все тот же Холден.
Пока Боб ломал дверь, он сидел в дальнем углу камеры, прикрывшись матрасом от случайных обломков. Когда мы вошли в камеру, он отбросил матрас, встал в полный рост и одарил нас кривой ухмылкой.
— Кто вы такие? Я вас не знаю.
Вместо ответа Риттер сделал лицевой щиток шлема прозрачным, я же просто откинул свой в сторону.
— А, кавалерия, — сказал Холден. — Признаться, я ждал, что вы заявитесь чуток пораньше.
Я ответил ему штампом из дрянных боевиков, штампом, который в этом времени мог понять только он:
— Ужасные пробки на дорогах.
— А я уж было начал нервничать, — сказал он. — Твои друзья из СБА или…
— Никаких «или».
— Чудесно. Скаари уже вошли в город?
— Нет, но они уже близко.
— Боб, давай вручим нашему другу его новый костюм, и пусть он попробует в него влезть, — вмешался в нашу беседу Риттер.
Боб повернулся спиной, предоставляя Риттеру право освободить его от тяжелой ноши. Брови Холдена от изумления взлетели вверх.
— Костюмчик явно не в СБА шили, — констатировал он. — А где шлем?
— Нету шлема, — сказал я. — Береги голову, Генри.
— Размер явно не мой.
— Других в местном супермаркете не было.
Риттер закончил возиться с нижней частью костюма, и Холден принялся натягивать ее поверх оранжевого комбинезона. Похоже, что он ждал нас или кого-то вроде нас. По крайней мере, он совсем не удивился, когда в его камеру в кленнонской тюрьме ворвались люди, носящие боевую броню Альянса.
— Где ваш транспорт? — поинтересовался он.
— В режиме «стелс» на дальней орбите.
— Это очевидно, — сказал Холден. — Но я спрашивал не об этом. Меня интересует транспорт для передвижения по планете. Тот транспорт, что вытащит нас из-под огня в тихое и безопасное место, где мы сможем поговорить. Ведь вы для этого сюда явились — поговорить?
— И для этого тоже, — заверил его Риттер. — Но такого транспорта у нас нет.
Эта новость так рассмешила Холдена, что он даже на время отвлекся от нелегкого процесса надевания неподходящего по размеру костюма.
— А теперь, когда оценил шутку, я хотел бы услышать про истинное положение дел, — заявил он, отсмеявшись.
— Именно так они и обстоят, — холодно сказал Риттер. — Наш десантный бот получил повреждения, когда мы летели сюда.
— И какой план?
— Предполагается, что в таких ситуациях мы должны импровизировать, — сказал Риттер.
Сверху опять громыхнуло, посильнее, чем в первый раз.
Холден принялся натягивать верхнюю часть костюма. Чтобы активировать все его свойства, эти части надо соединить. Непростая задача, если учесть, что костюм создавали для кленнонца, а Холден был выше не только среднестатистического кленнонца, но и среднестатистического человека.
— Может быть, нам попробовать отсидеться здесь? — предложил Боб.
— Нет, это глупо, — отмел мысль своего подчиненного Риттер. — Скаари прекрасно знают, что города на Веннту растут больше вниз, чем вверх, и рассчитывать на то, что они разнесут все на поверхности и пойдут дальше, нам не приходится. Тут больше половины населения наверняка по подвалами сидит.
— Но на поверхности сейчас ад.
— Да, подземный ход нам бы не помешал, — согласился я. — Как насчет канализации?
— А у тебя есть схема коммуникаций города? — поинтересовался Риттер.
— Нет.
— Забавное совпадение, у меня тоже.
— Ребята, а вы точно из СБА? — спросил Холден. — Больше похоже на группу школьников на экскурсии.
— Ты проторчал здесь дольше нашего и явно ждал, пока мы появимся, — сказал я. — У тебя у самого есть какой-нибудь план?
— Мой план заключался в том, чтобы дождаться вас, — сказал Холден. — Я-то ожидал, что вы явитесь под звуки фанфар и под прикрытием трех линкоров и целой эскадры крейсеров.
— Ты явно переоцениваешь ценность своей личности для мироздания, — заметил Риттер.
— Своей — может быть, — сказал Холден.
— Ты когда-нибудь закончишь одеваться?
— Я стараюсь.
— Мы на окраине, — сказал Боб. — До леса всего четыре квартала.
— Но там стреляют из больших пушек, — сказал Риттер.
— У вас есть связь со своими кораблями? — поинтересовался Холден. — Или все в катере осталось?
— Есть, но это только на самый крайний случай.
— Ага, — сказал Холден. — То есть сейчас случай еще не крайний?
— Каким образом связь с кораблями нам сейчас поможет?
— Сильно зависит от того, какие там корабли.
— Два малых судна для спецопераций.
— И все? — удивился Холден.
— Мы не войну прилетели выигрывать.
— Ну да, ну да, — сказал Холден. — Если так, то связь с ними нам сейчас действительно не поможет. Я начинаю думать, что для меня было бы безопаснее, если бы вы и вовсе сюда не заявлялись. Кстати, я закончил одеваться.
И он действительно закончил. Не знаю, как у него это получилось, но ему удалось втиснуться в кленнонскую броню, отчего мне даже показалось, что он стал ниже ростом. Желая продемонстрировать, что он способен в нем двигаться, Холден несколько раз подпрыгнул и секунд пять по боксировал с тенью.
— Неплохо сел костюмчик, — констатировал я.
— Сам удивляюсь. Но если я останусь в нем надолго, то наверняка заработаю искривление позвоночника.
Сверху опять громыхнуло, в соседней камере кто-то истерически закричал, очень скоро крик перешел в панический визг. Несмотря на это, мысль выпустить остальных заключенных ни у кого из нас не возникла. В лучшем случае, открытые двери камер могли бы подарить им несколько лишних минут жизни, в течение которых они только будут путаться у нас под ногами.
— Выдвигаемся, — скомандовал Риттер.
Когда мы поднимались по лестнице, здание тряхнуло еще раз, гораздо сильнее, чем раньше, и сверху хлынули потоки расплавленного строительного пластика. Похоже, что на этот раз тюрьме досталось прямое попадание.
Холден чертыхнулся и бросился вниз по лестнице, прыжками преодолевая по половине пролета. Риттер бросился за ним.
Датчик внешней температуры показывал восемьдесят градусов по Цельсию, и температура стремительно росла. Мы в своих костюмах разницу не почувствовали, но для Холдена, у которого отсутствовал шлем, это было опасно.
— Возвращайся к ним, — сказал мне Боб. — Я попробую пройти дальше и узнаю, что к чему.
— Удачи.
Он коротко кивнул и растворился в дыму.
Минус второй уровень был еще цел, но Холден предпочел упрыгать подальше и вернулся на минус третий, где он безвылазно провел последние недели. Риттер стоял у выхода на лестницу, он смотрел наверх и задумчиво пинал стену. От того места, куда раз за разом ударялся его бронированный ботинок, по стене распространялась паутинка мелких трещин.
После многочисленных орбитальных бомбардировок, которым подвергалась планета, муниципальные здания здесь возводили по ускоренному и наиболее дешевому варианту. В отличие от частных построек, которые известны своей фундаментальностью.
— Боб пошел на разведку, — сказал я Риттеру.
Полковник рассеянно кивнул. Видимо, идея ускорить карьеру при помощи поимки Визерса теперь не казалась ему такой же удачной, как раньше.
Холдена я обнаружил бродящим по проходу между камерами.
— Не думал, что ты за мной вернешься, — сказал он.
— Не думал, что обнаружу тебя тут, — сказал я, предпочитая не уточнять, насколько добровольным было мое возвращение. — Ты знал, что на Аракане меня будет ждать ловушка?
— Поэтому мне так удивительно видеть тебя здесь.
— Кто ты вообще такой?
— Сие есть тема для отдельного разговора, для которого сейчас неподходящее время и место, — сказал Холден.
Это чертовски было похоже на одну из тех отговорок, которыми в свое время меня потчевал Визерс.
— А будет ли другое время?
— Если не будет, так зачем тебе вообще этот разговор?
— Хочу знать.
— Многие знания — многие печали.
— У меня такая радостная жизнь, что немного печали мне не повредит.
Здесь нам пришлось прерваться, потому что вернулся Боб и принялся докладывать обстановку.
— Наземный этаж снесен, соседние корпуса тоже. Минус первый уровень теперь самый верхний — и он горит. Я вылез на поверхность, судя по всему, как минимум один «тарантул» уже работает в черте города.
— И в какую сторону нам лучше бежать?
— Туда. — Боб махнул рукой в неопределенном направлении. — Наземной части города уже практически нет. И… там очень жарко.
— Насколько жарко?
— Он не продержится и минуты, — сказал Боб.
Ему даже не было нужды называть имя или указывать в сторону того, кому на поверхности не уцелеть.
— Прекрасно, — сказал Холден. — Может, вы таки раздобудете для меня полноценный скафандр?
— Разве что штурмовиков скаари раздеть… — задумчиво сказал Риттер. — Правда, тебе будет дуть в отверстие для хвоста.
— Так какой план?
— Судя по тактическим схемам, которые мы раздобыли, в центре города должны быть сконцентрированы местные силы самообороны, — сказал Риттер. — Если подождать, пока они свяжут скаари боем…
— Иными словами, ты предлагаешь сидеть здесь и ждать? — уточнил Холден.
— В трехстах метрах должна быть батарея автоматического огня, — сказал Боб. — Если хотя бы одно орудие уцелело, я могу попробовать из него пострелять.
— Что толку?
— Завалим танк, выиграем время.
— Глупо, — сказал Риттер. — Даже если твои коды доступа не устарели, даже если тебе удастся положить «тарантула», то это всего один танк из трех, и ничего нам не даст. С тем же успехом можно тупо выскочить на поверхность и побежать в сторону леса, надеясь, что нас не заметят.
— Но нас заметят, — сказал Холден. — Если они не идиоты, то отслеживают любую активность.
— А они не идиоты, — согласился Риттер.
— Сидеть здесь и ждать, пока они превратят здание в воронку, — тоже не самая умная стратегия поведения, — сказал Боб.
— Мне кажется, я понял ваш план, — сказал Холден. — Вы явились сюда, чтобы скрасить последние минуты моей жизни своими бесхитростными шутками.
— У здания есть уровни ниже этого? — поинтересовался Риттер.
— Разве что технические.
— Пошли.
Ситуация явно ускользала из рук, но Риттер успешно продолжал делать вид, что он ее контролирует. Я даже немного позавидовал его самообладанию.
Вне всякого сомнения, ему не терпелось поговорить с Холденом так же, как и мне, а может быть, даже чуть сильнее, но он даже не предпринял попытки начать разговор. Если нам не удастся вылезти из-под огня, информация Холдена не принесет СБА никакой пользы.
Минус четвертый уровень оказался типичнейшим подвалом и обладал всеми положенными по статусу атрибутами: трубы, силовые и оптоволоконные кабели, толстый слой пыли на неработающем автономном генераторе. Столько лет прошло, а подвалы практически не изменились…
— Тупик, — констатировал Риттер.
— Не факт, — сказал Холден. — Попробуйте проломить пол.
— А кстати, это мысль, — оценил его идею Риттер.
Вполне возможно, что здание, на месте которого была построена тюрьма, а построена, судя по всему, она была не так давно, было куда глубже и под полом находится не грунт, а другой археологический слой.
Мы отошли за генератор, чтобы обеспечить хоть какую-то защиту от обломков, и Боб ударил в пол из ракетной установки.
Когда обломки пластика закончили стучать по нашим костюмам, пролом обнаружился не только в полу, но и в соседней стене. За стеной ничего интересного не обнаружилось, зато под минус четвертым уровнем оказался минус пятый.
— Строители здесь бездарные, — констатировал Риттер. — Если мне когда-нибудь доведется озаботиться вопросами постройки собственного дома, с веннтунианцами я никаких контрактов точно заключать не стану.
Мысль была дико оптимистичная. И дело даже не в том, что наше выживание в ближайшие часы находилось под большим вопросом. Для того чтобы ему разрешили построить собственный дом на территории Альянса, Риттеру предстояло сделать великолепную карьеру и занять место судьи Джонса как минимум.
Или эмигрировать на какой-нибудь из независимых миров, если к тому моменту, как Риттер уйдет в отставку, останется хоть один.
— Высота — два с половиной метра, — сообщил Боб и, не дожидаясь дальнейших распоряжений, спрыгнул в пролом.
Я подумал о том, что чем глубже мы заберемся, тем основательнее нас завалит, когда скаари ударят по зданию, но, похоже, ни Риттера, ни Холдена подобные сомнения не одолевали, и я последовал за ними.
Минус пятый этаж оказался бетонным и явно более обширным, чем нижний уровень тюрьмы. А еще он был весь завален каким-то хламом, вышедшими из строя бытовыми комбайнами, старой мебелью, фрагментами агрегатов непонятного назначения и даже детскими игрушками, так что определить, как именно использовалось это здание раньше, не представлялось возможным.
Мы двинули в сторону окраины города и уперлись в стену метров через двести пятьдесят.
— Что теперь? — поинтересовался Боб. — Ломать и рыть подземный ход?
— Надо следовать выбранной модели поведения и попытаться попасть еще ниже, — сказал я. — А что, если там еще пара этажей?
— Я предпочел бы больше не стрелять, — сказал Боб. — Здание старое и бетонное, черт его знает, как оно поведет себя при взрыве.
— Можно поискать лестницы или шахты лифтов, — сказал я. — Прежде чем начинать громить все вокруг.
— Десять минут на поиски, — решил Риттер. — Потом будем думать, что дальше.
Мы разбрелись по сторонам, причем Холден оказался в паре с полковником. Поиски стоили слишком дорого, чтобы Джек хотя бы на мгновение выпустил подопечного из поля зрения.
Спуск, который я обнаружил на исходе седьмой минуты поисков, оказался чем-то средним между лестницей и шахтой лифта. Когда-то тут были лестницы, но теперь часть пролетов оказалась разрушена и их бетонные обломки валялись на дне образовавшегося колодца. Приблизительно на глубине семи этажей.
Не в силах избавиться от мысли, что я совершаю очередную глупость, я позвал остальных.
— М-да, — сказал Риттер. — Сейчас так уже не строят. Если мы заберемся так глубоко, нас, возможно, и не накроет. Разве что скаари решат использовать термояд.
Для спуска мы использовали встроенные в скафандр реактивные двигатели.
Поскольку у Холдена таковых не было, ему пришлось спускаться в компании с Бобом, нежно, насколько это вообще возможно в условиях ношения силовой брони, обнявшим его за талию.
Дверь с площадки нижнего этажа была закрыта и чем-то завалена с той стороны. Впрочем, Боба это остановило не более чем на несколько секунд. Короткий, насколько это позволяло место, разбег, могучий удар плечом, и дорога перед Бобом оказалась свободна.
— Похоже на казарму, — констатировал Риттер, окидывая взглядом двухъярусные кровати, которыми было заставлено открывшееся перед нашими взглядами помещение.
— Это древнее бомбоубежище, — сказал Холден. — Очень кстати.
Он уселся на одну из коек и вытянул ноги.
— Похоже, что мы пришли.
— Скорее, приплыли.
Риттер последовал его примеру и откинул щиток скафандра.
— Всем занять максимально удобное положение и деактивировать костюмы, — скомандовал он.
— Между нами и «тарантулами» больше десяти этажей, шеф, — сказал Боб.
Я понимал его сомнения. Далеко не факт, что детекторы скаари сумеют засечь энергетическую активность на таком расстоянии, а в деактивированных скафандрах мы окажемся абсолютно беспомощны. Впрочем, если потолок начнет рушиться нам на головы, скафандры вряд ли помогут. Разве что продлят агонию.
Я уселся на пол и прислонился спиной к стене. Это не имело решающего значения, ибо деактивированный скафандр обретет жесткость и останется ровно в том положении, в котором его лишили энергии, а моего веса не хватит, чтобы сдвинуть эту груду металла и без специальной подпорки.
Откинув щиток, я сразу же погрузился в темноту, запоздало сообразив, что видел окружающие меня предметы только благодаря встроенным в костюм адаптированным системам визуализации. Воздух в бомбоубежище был затхлый и сырой, а тишина, нарушаемая только нашим дыханием, нервировала и давила на уши.
— Должен признаться, это была самая экстравагантная спасательная операция, в которой мне доводилось участвовать, — сказал Боб. — То есть она имеет все шансы таковой стать, если кто-нибудь из нас спасется.
— Лучше обсудим дела, — донесся до нас голос Риттера.
— Дела плохи, — сказал Холден.
— Это не новость.
— Я не о наших делах, — сказал Холден. — Я о делах вообще. Вы ведь явились сюда, чтобы узнать от меня о планах генерала Визерса, не так ли?
— Ты поразительно догадлив, Феникс. Впрочем, у нас к тебе еще много вопросов и помимо этого.
В этот момент пожалел, что приборы ночного видения не работают и я не могу увидеть выражения лица Холдена. Впрочем, его ответ не заставил себя ждать.
— Зато у меня не так много ответов, — сказал он. — Поэтому я предлагаю вам сделку.
— Сделку? — изумился Риттер. — Ты сейчас не в том положении, чтобы торговаться.
— Почему же? У меня есть нечто, что нужно вам, в свою очередь, вы можете кое-что сделать для меня.
По-моему, как раз самое подходящее положение для торговли. Классическое, я бы сказал.
— И что же ты намерен попросить?
— Я сдам тебе Визерса, — сказал Холден. — С потрохами. Окончательно, вплоть до финальной расстановки точек над «ё». В качестве ответной любезности ты не станешь задавать мне вопросы относительно других моих дел. А после того как мы покончим с Визерсом, мы просто разбежимся каждый в свою сторону. После чего ты можешь возобновить свою охоту на меня, я не против.
— Прекрасные условия. — Голос Риттера сочился сарказмом. — Что же такое интересное ты собираешься мне поведать, что я соглашусь на условия, в состав которых входит как минимум два должностных преступления?
— Поспорим, я тебя удивлю?
— Можешь начинать прямо сейчас.
— Отлично, — сказал Холден. — Что вы вообще знаете о Визерсе?
— Лучше ты расскажи нам, что знаешь.
— Визерс в бегах, — сказал Холден. — Причем пропал он не один, а в теплой компании, плюс целый крейсер, плюс куча оборудования, истинное предназначение которого вашей конторе не вполне понятно, и теперь вы носом землю роете, чтобы понять, что он замыслил. В том, что он что-то замыслил, вы не сомневаетесь, поскольку ознакомлены с его психологическим профилем и личным делом, в котором, вне всякого сомнения, содержится большое количество весьма любопытных деталей. Это я не сообщаю вам новости, я просто описываю состояние дел. Так, как вы его видите. Скажите мне, если я сильно ошибаюсь.
— Не сильно, — сказал Риттер.
Голос его был мрачен. Полковник явно терял инициативу в разговоре, и ему это не нравилось. Я готов биться об заклад, что он совсем не так представлял себе этот допрос.
Из привычного спецам СБА антуража в наличии был только подвал. И никаких ярких ламп, светящих в лицо подозреваемого, никаких иголок под ногти… Впрочем, я не уверен, что сейчас не путаю методы СБА с «модусом операнди» гестапо.
В случае с СБА пытки могут быть куда более изощренными. Столько лишних лет опыта…
Одно из принципиальных отличий бетонных зданий от их пластиковых собратьев заключается в том, что валится вам на голову во время бомбежки. На нас посыпалась штукатурка и мелкая цементная крошка. С одной стороны, это лучше, чем потоки расплавленного строительного пластика, которые преградили нам дорогу на минус первом уровне. С другой — при сильном ударе не будет иметь принципиального значения, под большими обломками пластиковых или бетонных блоков окажутся похороненными ваши тела.
Вслед за первым толчком последовала целая серия. Не самое приятное это ощущение, доложу я вам, сидеть в полной темноте, дышать бетонной пылью и ждать, пока потолок обрушится на вашу голову. У меня появилось желание активировать скафандр и закрыть щиток, хотя бы для того, чтобы подышать нормально, но, видимо, сия гениальная мысль посетила не только мою голову.
— Терпеть, — скомандовал Риттер и тут же закашлялся.
И мы терпели.
Знаете, существует такая грань, за которой перестает быть страшно.
Вместе со страхом пропадают и все остальные эмоции, и человеку становится безразлично, что там с ним будет дальше. Не знаю, как у других, а у меня такое состояние появляется совершенно внезапно, и потом так же внезапно оно и исчезает. А вместе с ним испаряются напрочь все те мудрые мысли и далеко идущие выводы о глобальном смысле жизни, которые я успеваю сделать в минуты полного равнодушия к собственной судьбе.
Сначала мне было темно, страшно и трудно дышать.
Потом стало темно, трудно дышать и чуточку интересно, что будет дальше.
После того как я решил, что лично мне совершенно все равно, является ли Холден по совместительству галактическим террористом номер один или королевой лесбиянок Ксанаду, и я больше не жажду выяснять подробности относительно дальнейших планов генерала Визерса, я с некоторым удивлением заметил, что здание перестало трясти. Хотя в нем было все так же темно и трудно дышать.
Прошло еще какое-то время, пыль улеглась, и дышать стало легче. Темнота, правда, никуда не делась.
Похоже, что все были погружены в себя, потому что целая вечность минула между последним толчком и первой репликой, которую подал неунывающий Боб:
— Пронесло?
Как будто кто-то из нас мог знать ответ.
— Мы живы, — сказал Риттер. — Ведь мы все живы? Ни у кого инфаркта не случилось?
— Я жив, — сказал я.
— Холден?
Молчание было ему ответом.
— Холден?
И снова тишина.
Воображение тут же услужливо предложило на выбор несколько картинок: Холден, умерший от разрыва сердца и сидящий напротив нас с посиневшим уже лицом; Холден, каким-то чудом вылезший из боевого костюма и затаившийся во тьме; Холден, активировавший костюм и слинявший из бомбоубежища через случайно обнаруженный им подземный ход; Холден, провалившийся еще одним уровнем ниже и там потерявший сознание…
— Это не смешно, — сказал Риттер, чья фантазия, видимо, не уступала моей. По крайней мере в тех случаях, когда дело касалось объекта, вокруг которого была выстроена вся операция. — Я жду еще три секунды и активирую костюм.
— А по-моему, очень смешно, — отозвался Холден. — Видел бы ты свое лицо, командир.
Блефует. В такой темноте не то что выражение лица, очертания фигуры и те рассмотреть невозможно. Про такое освещение как раз сказано «хоть глаз коли». Тут что слепой, что зрячий — находятся они в одинаковых условиях.
— Нас прервали, когда ты собирался рассказать нам о Визерсе, — заявил Риттер как ни в чем не бывало. — Полагаю, теперь ты можешь продолжать.
— А вы не собираетесь посмотреть, что осталось от здания, которое находится у нас над головами? Если мы хотим отсюда выбраться, это представляет отнюдь не академический интерес. А я гарантирую, что, когда я закончу свой рассказ о Визерсе, вам очень захочется отсюда выбраться, полковник.
— Не помню, чтобы я называл тебе свое звание, — заметил Риттер.
— Считай это удачной догадкой. — На этот раз темнота не помешала мне увидеть фирменную насмешливую гримасу Холдена. — Впрочем, вернемся к нашим генералам. Точнее, к вашим. Есть три фактора, которые делают Визерса очень опасным человеком. Во-первых, он идеалист. Во-вторых, он привык мыслить глобально. И, в-третьих, оно и самое очевидное, он — генерал СБА, а это значит, что он располагает определенными средствами для того, чтобы воплощать свои планы в жизнь.
— Это тоже не новость, — сказал Риттер.
— Понимаю. Но я все это рассказываю, чтобы вы всерьез восприняли то, что я расскажу вам дальше. Подготавливаю почву, в которую упадут семена моей откровенности, так сказать.
— Шеф, а давайте я выстрелю ему в ногу, — предложил Боб.
— Заманчивая мысль, — согласился Риттер. — Пожалуй, я буду иметь ее в виду.
— У Визерса есть идея фикс, — сказал Холден.
— Он хочет выиграть войну для Альянса.
— Нет, — ответил Холден. — Он хочет спасти человечество. По крайней мере, ту его часть, которую представляет Альянс.
— Разве это не одно и то же?
— Нет.
— Но ведь война уже началась.
— Визерс считает, что он может ее прекратить.
— Не выигрывая?
— Да.
— Несмотря на нынешнюю эскалацию и то, что Гегемония вступила в конфликт?
— Да.
— И он может?
— Сейчас по законам жанра мне следует взять театральную паузу, которая будет наполнена внутренним напряжением момента, — сказал Холден. — Но я отвечу без паузы. Да, он может. И вы обязаны его остановить.
Смешок у Боба вышел несколько натянутый, но ввиду очевидной абсурдности заявления Холдена это было вполне объяснимо.
Риттер молчал. Я пытался прикинуть, что же произошло. То ли Холден сошел с ума во время заключения, но это странно, так как заключение его было недолгим, то ли его крыша окончательно уехала пару минут назад, пока мы сидели в темноте и неизвестности и ждали, что потолок вот-вот обрушится на наши головы, то ли он просто издевается. Ни один из рассмотренных вариантов не показался мне правдоподобным, и тогда я задал вопрос, который, как я думаю, волновал троих из четверых здесь присутствующих:
— А зачем нам его останавливать?
— Потому что не всякая цель оправдывает средства, например, — сказал Холден. — Потому что иногда лекарство может оказаться пострашнее самой болезни. Ваш генерал собирается тушить лесной пожар с помощью извергающегося вулкана.
— Что может быть страшнее межпланетной войны галактического масштаба? — усомнился я.
— И с каких пор подобные соображения начали волновать террористов? — присоединился ко мне Риттер. — Или ты просто завидуешь, что сам до такого не додумался?
— Я готов признать, что мои мотивы далеки от ваших, — заявил Холден. — Но сложилась такая странная ситуация, что сейчас мы на одной стороне.
— Нам было бы значительно легче понять ситуацию, если бы не приходилось тащить из тебя подробности клещами, — заметил Риттер.
— У меня профессиональная деформация, — признался Холден. — Я привык решать проблемы сам, и делиться с кем-то информацией… для меня — это нонсенс.
— Что ж ты не решил эту проблему сам?
— Средств подходящих под рукой не оказалось. Пришлось отправить Алекса за вами. Кто ж знал, что вы явитесь сюда без солидной огневой поддержки?
— Ладно, шутки в сторону, — сказал Риттер. — Выкладывай.
— Вы уже готовы воспринимать всерьез то, что я вам скажу?
— Давно уже готовы.
— Хорошо, — согласился Холден. — Что вообще делает возможной любую войну?
— Средства доставки, — сказал Риттер.
— Верно. Можно воевать без оружия, голыми руками, теоретически можно воевать без снабжения, но как воевать, если врага нет рядом и нет никакой возможности до него дотянуться? Если воюющие стороны находятся на одном континенте, они могут обойтись без механического транспорта и даже без лошадей и просто идти навстречу друг другу. Если две страны разделяет океан, без флота воевать невозможно. А если противников разделяет космос?
— Это прописные истины. Нельзя ли ближе к делу?
— А я уже практически сообщил вам суть, — сказал Холден. — Визерс собирается остановить войну, уничтожив средства доставки.
— Как это можно сделать?
— Межпланетные полеты без гипердрайва будут занимать сотни лет, — сказал Холден. — Кто будет воевать в таких условиях? Да и много ли у нас кораблей, способных на такие путешествия?
— Общая логика решения мне понятна, — сказал Риттер. — Но как можно уничтожить гипердрайв? Три космических флота, принадлежащих разным державам?
— Ты хорошо знаком с принципом действия гипердвигателя?
— В рамках школьной программы.
— Этого хватит, — сказал Холден. — Назови мне основную часть гипердвигателя, обеспечивающую переход из одного пространства в другое, без которой все остальное превращается просто в груду железа…
— Стержень Хеклера.
— Главная особенность которого заключается в его уникальном пространственном расположении, — согласился Холден. — А именно — часть стержня Хеклера всегда находится в гиперпространстве и при создании дополнительных условий и достижении скорости перехода втаскивает туда весь корабль. Сама эта часть всегда находится в гиперпространстве. Даже не во время перехода. Даже в тот момент, когда двигатель неактивен, а ходовой реактор заглушён. Ты знал об этом, Алекс?
— Нет, я никогда этим особенно не интересовался. Правда, еще на Леванте я пытался вникнуть в принцип работы гипердвигателя, но погряз в незнакомых физических терминах, попросту не существовавших в то время, когда я получал свое основное образование, а рядом не оказалось ни одного человека, который был бы готов объяснить мне все это человеческим языком. А потом все завертелось, и у меня не осталось времени на изучение матчасти. В двадцать первом веке было полно людей, которые могли управлять автомобилем, не зная принцип работы двигателя внутреннего сгорания.
— Это так, — подтвердил заявление Холдена Риттер.
— Визерс считает, что он может создать колебания, которые проникнут в гиперпространство и выведут из строя все существующие на данный момент стержни Хеклера. Вы должны знать, что у него под рукой есть один из ведущих специалистов Империи, работавших над теорией гиперполей.
Для меня слова Холдена звучали научной фантастикой, но для меня тут вообще все — научная фантастика. Зато Риттера они впечатлили. Видимо, он знал о планах мятежного генерала куда больше, чем рассказал мне.
— Насколько Визерс продвинулся?
— Мне известно, что он уже создал прототип устройства, которое может породить такого рода колебания и устроить в гипере настоящую бурю.
— Для этого понадобится масса энергии, — заметил Боб.
Надо же, даже он в этом соображает лучше меня. Я поймал себя на мысли, что Боб на самом деле куда умнее, чем кажется на первый взгляд.
— Он решил и этот вопрос.
— Откуда информация?
— Ты же не ждешь, что я назову свои источники?
— То есть я просто должен поверить тебе на слово?
— А ты готов рискнуть и проигнорировать то, что я тебе сообщил?
— Где находится прототип устройства? — Отмахнуться от такой информации полковник СБА не мог. Неважно, верит он в это или нет, но проверить должен.
— Это я сообщу тебе, когда мы достигнем договоренностей по остальным вопросам.
— По каким еще вопросам?
— Относительно моей дальнейшей судьбы, — хмыкнул Холден.
— Активировать броню, — скомандовал Джек.
Вернувшееся зрение показало, что основная диспозиция не претерпела никаких изменений. Бомбоубежище, люди на тех же местах, широкая улыбка на лице Холдена…
— Даже если ты выстрелишь мне в ногу, это ничего не изменит.
— Не искушай меня, — сказал Риттер. — Боб, посмотри, что там осталось от здания, и можем ли мы подняться наверх.
— Да, шеф. — Боб поднялся на ноги и двинул в сторону выхода.
— Если все нормально, подождем еще час, — сказал Риттер. — Пусть скаари уйдут подальше от города.
— От какого города? — спросил Холден. — Когда скаари уйдут, никакого города тут уже не будет. Скорее всего, его уже нет.
— Вижу небо, — доложил Боб по внутренней связи. — Проход подзавалило, но пройти можно. Сейчас я тут немного поразгребаю, и все будет тип-топ. Думаю, это было не прямое попадание, и большую часть обломков унесло взрывной волной.
— Мне кажется, пришло время связаться с вашими кораблями, — сказал Холден.
— Не раньше, чем я узнаю то, что мне нужно, — отрезал Риттер. — Каковы твои мотивы, приятель? Главное, что нам о тебе известно, ты сеешь хаос и разрушение, и твой путь легко вычислить по грудам трупов, которые ты оставляешь за собой. С чего вдруг ты решил нам помочь, тем более что Визерс собирается произвести особенно много трупов, а долговременные последствия вообще будут катастрофическими.
— Потому что я люблю хаос и разрушение, — сказал Холден. — Визерс произведет много разрушений, но потом хаос долго не сможет проявиться. Отказ от гипердрайва, пусть временный и вынужденный, — это шаг назад.
— Шаг назад для кого?
— Для всех. И для меня в том числе.
— Допустим, это так, — сказал Риттер. — Но почему ты думаешь, что мы встанем на твою сторону? То, что предлагает Визерс, — это решение. Возможно, это очень плохое решение, но ты и вовсе ничего не предлагаешь.
— Это не решение, это паллиатив, — сказал Холден. — Небольшая отсрочка, после которой все начнется заново. Тот, кто первым восстановит космический флот, окажется хозяином положения. И ты должен понимать, что это будет не Альянс. Даже если вы объедините свои ресурсы с Империей, во что я, как здравомыслящий человек, не очень-то верю, вам все равно не превзойти скаари. Их производственные мощности децентрализованы, и у их расы уже есть опыт восстановления своей боевой мощи из ничего.
— Ты тоже веришь в эту сказку — в гигантские корабли-разрушители?
— Это не сказка, — сказал Холден. — Это было очень давно, но это было.
— Даже если так, сейчас мы все равно не можем просчитать все последствия, — сказал Риттер.
— Поэтому и надо сделать так, чтобы никаких последствий не было.
— Как тебе удавалось столько лет оставаться не пойманным? — сменил тему полковник.
— А вот это как раз тот момент, который я не хотел бы с тобой обсуждать.
— Поставь себя на мое место, — сказал Риттер. — Я прилетаю на планету, где идет война, нахожу человека, который, вполне возможно, является самым опасным преступником Исследованного Сектора Космоса, и он рассказывает мне ничем не подтвержденную историю, требуя, чтобы я принял какие-то меры по этому поводу, а его самого отпустил. И не предоставляет никаких гарантий.
— В деле Визерса я готов идти с вами до самого конца, — сказал Холден. — Передать его тебе из рук в руки. На этом наше сотрудничество должно закончиться. Заметь, у меня тоже нет никаких гарантий, что ты дашь мне какую-то фору, когда все вернется к статус-кво.
— Сила сейчас на моей стороне.
— Зато у меня есть информация.
— Которой ты упорно отказываешься делиться.
— Это все из-за профессиональной деформации, о которой я говорил.
Значит, он на самом деле Феникс.
Я попытался впихнуть новые части головоломки в уже имеющуюся у меня картину мира, но они упорно отказывались занимать свои места, прозрачно намекая, что пришла пора для очередной смены этой самой картины. И главным куском, который никуда не вписывался, оставался Белиз.
Холден там был. Но если он Феникс, то он просто не мог там быть. Взаимоисключающие параграфы, как говорили об этом в мое время.
— Какие у тебя на самом деле отношения с Визерсом? — спросил я.
— Он долгое время пытался меня поймать, — сказал Холден. — Хотя я склонен думать, что это была дымовая завеса, акция прикрытия, которая была предназначена для того, чтобы отвлечь внимание от основной операции. Он даже несколько демонизировал мой образ, чтобы эта охота казалась еще зрелищнее. Не то чтоб я был сущим агнцем, конечно, но Визерс пытался повесить на меня и те дела, к которым я не имею никакого отношения.
— Он намекал, что ты вообще не человек.
— Вот об этом я и говорю.
— Но кто твой источник в его окружении?
— Его имя вам ничего не скажет.
— А все-таки? — полюбопытствовал Риттер, в котором проснулся профессиональный интерес контрразведчика.
— Нет. — Холден покачал головой. — Практической пользы вы с этого все равно не поимеете, а я его сдавать не буду.
— А кто твой источник в СБА? — спросил я.
— Этого я вам тем более не скажу.
— Ты знаешь слишком много для человека, за которым все охотятся.
— И чем больше я вам скажу, тем легче для вас станет охота. — Холден попытался почесать бороду, обнаружил, что на его руке боевая перчатка и неосторожным движением он может и голову себе оторвать.
— Знаешь, что мне кажется особенно странным? — сказал я. — Ты весь такой крутой и годами водил СБА за нос, ты все знаешь, все просчитал, но… почему тебя взяли здесь, на Веннту? И почему ты ничего не сделал, не попытался бежать, не дал знать о себе каким-то другим способом?
— Я дал о себе знать, отправив тебя на Аракан, — сказал Холден. — Все остальное было вопросом времени, и я рад, что вы успели.
— Ты просто ждал нас здесь, — сказал я, и в моей голове вдруг сверкнула догадка. Такие люди, как Холден, ничего не делают просто так, и, если он остался на Веннту, хотя мог выйти на связь со СБА из любого другого места, для этого должна была быть причина. — Потому что…
— Ну?
— Потому что Визерс здесь, на Веннту, — сказал я.
— Участник Каменский ответил на главный вопрос и заслужил право на призовую игру, — торжественным голосом объявил Холден. — В качестве такого приза ему будет предоставлен шанс открутить голову генералу Визерсу и тем самым спасти человечество от падения во тьму смутных веков.
И это было логично. В новой картине мира не хватало еще многих кусков, и фрагмент с Белизом так и не встал на место, но мне стала доступна перспектива, и я окинул события последнего времени с высоты нового знания.
Несмотря на показное неприятие решения отправиться на Веннту для реанимации Киры, именно Холден нас к нему и подтолкнул, дав понять, что все остальные клиники, находящиеся на территории Альянса, для на нас небезопасны. При этом он сыграл на моем комплексе рыцаря. Он стал уже вторым, кому удалось сыграть на этом комплексе. Первым был Визерс, отправивший меня на Тайгер-5.
Забавно, что рычаг они оба использовали один и тот же — Киру.
А те истерики, которые он закатывал на борту «Ястреба» по дороге сюда, он устраивал для отвода глаз. Или просто из любви к искусству.
Неприятно осознавать, что все те действия, которые ты считал правильными, были продиктованы тебе чужой волей. Я дал себе слово, что следующий, кто попытается мной манипулировать, должен столкнуться с большими сложностями.
— Ни для кого не секрет, что во времена восстания Альянс оказывал помощь Веннту, создавая лишнее напряжение на границах Кленнонской Империи. В местных учебниках этому сотрудничеству посвящена целая глава, — сказал Холден. — Помощь была не только мирная. Помимо финансов и транспортов с продовольствием и медикаментами, прорывающимися через блокаду, Альянс перебрасывал сюда оружие и военных советников, а также делился военными технологиями. Понятно, что к Альянсу у местных куда более теплое отношение, чем к имперцам.
— Ты хочешь сказать, что местное правительство было в курсе планов Визерса?
— Нет, конечно. Визерс никого полностью в свои планы не посвящает. Однако со времен противостояния на планете осталось несколько военных баз, построенных при участии СБА. Некоторые веннтунианцы переоборудовали, некоторые используют по прямому назначению, а некоторые просто стоят заброшенными. Притом что все коммуникации там находятся в рабочем состоянии, и запустить такую базу не стоит большого труда. Визерс воспользовался одной из них и оборудовал там что-то вроде штаб-квартиры, лаборатории и главного полигона для испытаний своего устройства.
— И ему позволили?
— Я точно не знаю, что он там наплел, но тогда он был действующим сотрудником СБА, и у него была целая бездна полномочий. Так что ему позволили.
— Где эта база? — спросил Риттер.
— Главная проблема в том, что я вас переоценил, — сказал Холден. — Я думал, СБА захочет перестраховаться и выдвинет сюда более внушительные силы, чем небольшая боевая группа и несколько даже не военных кораблей.
— Мы не за Визерсом сюда летели.
— Тем не менее найдете вы здесь именно его, — сказал Холден. — И расклад сил явно не в вашу пользу. У него тут целый крейсер и до сотни хорошо обученных десантников.
— Я могу связаться с кораблями, и они запросят помощь по дальней связи, — сказал Риттер. — Если все обстоит именно так, как ты рассказываешь.
— Слишком долго. Даже если они отреагируют мгновенно, не теряя времени на выяснения подробностей, согласования и прочие бюрократические процедуры, помощь придет слишком поздно. Ближайшее соединение ВКС находится отсюда в нескольких неделях пути, а у нас счет пошел на дни.
— Скаари поэтому атаковали планету?
— За скаари я не поручусь, но других видимых причин нет, — сказал Холден. — И не надо меня спрашивать, откуда они узнали. Возможно, их оракулы почувствовали угрозу, и Гегемония решила перестраховаться. Пути оракулов неисповедимы, но только глупые не слушают их советов и все такое.
Риттер не стал презрительно фыркать и называть заявление Холдена мистической чушью, не имеющей к реальности никакого отношения. Похоже, что в целом он Холдену уже поверил и его волновали только технические вопросы.
— Если связаться со скаари и навести их на эту базу… Черт побери, ты дашь мне ее координаты или нет?
— Далеко не факт, что клан Торбре знает истинную причину вторжения, — сказал Холден. — И потом, как ты себе это представляешь? Как с ними связываться, как сделать так, чтобы они нас не убили еще до того, как мы постараемся им что-то объяснить? У меня нет рычагов влияния на Гегемонию.
— Да, это сложно, — сказал Риттер. — Похоже, действовать придется самим.
— Сколько у тебя людей на орбите?
— Двенадцать, — сказал Риттер. — Это не на орбите, это всего, вместе со мной и Бобом. Плюс Алекс, Азим… Минус двое пилотов и капитан Штирнер, от которых в таком столкновении толку не будет.
— Плюс я, — сказал Холден. — Я пойду с вами.
— И ты думаешь, что я дам тебе оружие?
— А у тебя есть выбор? Феникс — это очень мощная боевая единица, знаешь ли. Впрочем, ты-то как раз знаешь.
— Координаты, — потребовал Риттер.
— Наберись терпения, — сказал Холден. — Ты сказал, что в течение часа мы никуда отсюда не двинемся, а по истечении часа я сообщу тебе эти координаты. Но сначала я должен рассказать вам еще кое-что.
— О, черт побери, какая же он зануда, — простонал Боб, закончивший разбирать завал на лестничных пролетах.
— Ладно, пусть говорит, — сказал Риттер. — Будем считать, что он заслужил право на этот бенефис.
— Я просто хочу вам объяснить, почему Визерса надо остановить, — сказал Холден. — Чтоб ни у кого из вас не осталось сомнений.
Хорошая мысль, подумал я. Потому что до сих пор мне было далеко не очевидно, что генерала вообще надо останавливать. Он нашел способ пусть не прекратить или выиграть войну, но выиграть время, достаточное для жизни нескольких поколений. Может быть, это далеко и не самое лучшее, а лишь попытка перевалить тяжесть принятия решений на плечи потомков, и сам шанс, что грядущие поколения окажутся мудрее нынешних и смогут найти другое решение, крайне невелик, но такой шанс все же существует.
Может быть, за неимением лучшего и этот вариант окажется неплох?
— Вы все примерно представляете, какие будут последствия, если все разумные расы галактики останутся без гипердрайва, — сказал Холден. — Но вы не знаете, как будет проходить сам этот процесс.
— А ты знаешь?
— А я знаю. — Холден махнул рукой в сторону Боба. — Самый деятельный представитель вашей тройки уже сказал, что для создания бури в гиперпространстве понадобится очень много энергии, но не уточнил, сколько именно. Я сам уточню. Для того чтобы вывести из строя все стержни Хеклера, понадобится энергия, соразмерная энергии взрыва целой звезды. Запущенный им процесс спровоцирует появление сверхновой и, соответственно, гибель целой системы. Угадаете с трех раз, какая система обречена?
