Глава 7
В безвыходном положении
Я устроилась в летнем кафе. Заказала тунца в масле с пюре из тыквы, традиционный плов и маринованные огурцы. Умяла эти блюда в один присест. Потом откинулась на спинку стула и, лениво пощипывая десертную черешню, достала бумаги Рахима.
Так, посмотрим…
Корешки билетов на самолет. Рейс — из Штутгарта до Неаполя. Следующий — из Неаполя в Стамбул.
Неплохо проводил время этот Рахим! Между полетами тридцать часов разницы. Не похоже на пересадку… Скорее всего, он там с кем-то встретился… Нужно отметить — Неаполь.
А здесь что?.. Чертеж прямоугольного ящика, фронтальный вид, вид сбоку и сверху. Проставлены размеры в дюймах и футах. Почему нельзя пользоваться метрической системой? Та-ак… Высота около пяти метров, ширина… Проклятье, не могу сосчитать без калькулятора. Ладно, отложим пока.
А вот это совсем непонятно!
От удивления я даже присвистнула. Получилось как-то по-мужски.
Три листа длинного-предлинного списка. Сто сорок восемь пунктов.
082806001. семейство Фауль, Брюгге
082806002. Себастьян Анри, Монте-Карло
082806003. семейство Циммер, Кельн
082806004. вон Белъдич, Амстердам
…
И так целых три страницы!
Цифры впереди я разгадала сразу. Инвентарные номера из какого-то перечня. Очень странный набор… С городами вообще ничего не понятно. В основном они относятся к трем-четырем европейским странам. Большинство — немецкие, чуть меньше — французские, остальные — то ли в Бельгии, то ли в Голландии, то ли еще где-то…
Получается, что предметы из одного инвентарного списка разбросаны по европейским городам. Зачем они понадобились Рахиму, следовательно, влиятельной Организации? Что это за предметы?
Я вернулась к корешкам билетов, затем опять пробежалась по перечню. Штутгарт присутствует в списке. Значит, Рахим летал в Германию в поисках предмета с инвентарным номером 082806047.
На стол легла тень. Я подняла голову и обмерла. Передо мной стоял полицейский.
Черт, меня не могли узнать! Это просто невозможно!
— Документы, мадам! — произнес он. Я вопросительно уставилась на него, стараясь, чтобы лицо не выдавало волнения.
— Мадам говорит по-английски? Я покачала головой.
— Я из Штутгарта.
— Покажите документы, пожалуйста, — ответил полицейский на немецком.
— А что случилось? — Уголок рта предательски дернулся.
— Ничего такого, что доставило бы вам неприятности, мадам.
— Мои документы остались в отеле, — ответила я.
— А как называется ваш отель?
— Это так важно?
— Да, мадам.
— А что случилось?
— Мы разыскиваем преступника.
— Но я не преступник. Я купила туристическую путевку и собираюсь отдохнуть в вашем древнем городе!
— Так как называется ваш отель?
Единственный отель, который я знала, это…
— «Хилтон»!
В нем останавливался Камаль. Не дешевое заведение. Когда проходила мимо, перед тем, как меня схватили, отметила ажурный фасад, припаркованные дорогие лимузины, а над входом — кучу звездочек. Как у хорошего коньяка.
— «Хилтон»! — повторила я. — Он на бульваре Гази-Османпаши. Неужели мне возвращаться туда за паспортом? Это не входило в мои планы.
— Нет, не стоит, — заверил полицейский. — Я вам верю. Всего доброго!
И он оставил меня. Перешел к другому столику.
Вот это да! Они начали город прочесывать. Это с миллионным населением-то! Не дай бог, еще комендантский час введут!
Нет, про последнее я, конечно, загнула. Комендантский час не введут — туристы взвоют, а заодно владельцы кафе и ресторанов.
После неожиданного появления полицейского трудно прийти в себя. Но вернемся к Рахиму… Итак, таинственная Организация разыскивает в нескольких европейских странах сто сорок восемь предметов. Судя по утвердительным «плюсикам» возле каждого пункта, все имеется в наличии.
Является ли перстень одним из таких предметов? Сомневаюсь. В списке не значится Турция.
Сплошные вопросы…
На другой стороне улицы появилась еще парочка представителей правопорядка. Они останавливали прохожих и проверяли документы.
Нужно как-то выбираться из Турции. Сколько бы я не пряталась, в один прекрасный солнечный день меня схватят те, кому это очень нужно. И неожиданная помощь не подоспеет.
Организации позарез нужен перстень.
Я собрала бумаги Рахима и опустила их в сумочку, допила кофе и поднялась.
Куда идти? Каждый шаг по улицам Измира грозит обернуться катастрофой. Следующий полицейский, который захочет проверить мои документы, может оказаться не таким любезным.
Бежать из Измира? Железнодорожные и автовокзалы уже контролируются, уехать на автобусе, как из Секе, не получится. Бейкер не дурак и учтет предыдущие неудачи.
Значит, загнали девочку Алену в тупик? Затравили, словно дикую кошку?
Я совсем не дикая. Я тихая и послушная. В детском саду была самой смирной, а в школе получала пятерки за поведение. Я всегда выполняю то, о чем меня просят, и обертку из-под мороженого выбрасываю не на тротуар, а в мусорную корзину. Я не террористка, не дикая кошка ислама! Зачем меня травить?
Пришлось одернуть себя. Стенания ни к чему не приведут. Нужно выходить из положения. Как? Сейчас придумаю… так, уже думаю… так… Придумала!
Надо приобрести поддельные документы!
Великолепная идея, Алена! Работа твоих мозгов должна быть оценена Нобелевским комитетом.
Сейчас выйду на улицу и узнаю адрес фирмы по изготовлению поддельных паспортов. Может, у полицейских справиться? Они-то уж точно в курсе… М-да…
Есть другой план.
Явиться к чеченским террористам. И сказать: «Братья! Я своя в доску! Алена Басаева! Дайте мне паспорт, чтобы я могла проникнуть в Россию и начать подрыв лингвистических норм этих неверных!»
Я не Джеймс Бонд, не Штирлиц в юбке и даже не радистка Кэт, чтобы пересекать границу с поддельным паспортом. Это не выход.
А где выход?
Следующая мысль, которая пришла в голову, была настолько убийственной, что я не хотела даже обдумывать ее. Некоторое время отгоняла, словно прилипчивую ворону, а она налетала с противным карканьем и все норовила клюнуть в голову. Мысль была коварна и страшна.
Нужно вернуть Бейкеру перстень!
Только лишь. Ничего другого.
Взамен попросить документы и взять обещание, что Организация позволит мне вернуться в Россию.
Чем больше я старалась не думать об этом, тем яснее понимала, что это единственный выход. Возможно, Бейкер специально сделал все так, чтобы я пришла к такой мысли.
Ему нужен перстень. Очень нужен. Почему я не могу попросить за артефакт свои документы?
Потому что Бейкер — лжец и убийца! Из-за перстня он пролил кровь Гродина и Чарльза. Я не должна идти на поводу у преступников!
Не должна?
А кому и что я должна? Я не блюститель порядка и не офицер Интерпола! У меня нет права бороться с преступниками. Я — жертва. И имею веские основания поступать не совсем по закону.
Так как звонить Бейкеру?
* * *
Однако прежде чем кинуться в объятия убийцы, я решила позвонить на работу. Минуло три дня, как от меня ни слуху ни духу. Еще вчера должна была выйти на связь.
Наш Старик — Семен Капитонович — относится ко мне как к родной. Все его отпрыски работают далеко от дома, а я — под боком. Вот и вообразил меня своей дочерью. Ладно бы — улыбался и конфеты дарил. Так ведь наставляет и замечания делает! «Ты чего такая непричесанная?» или «Что это за парень, с которым я тебя видел в Петровском парке?»
Старик оказался на рабочем месте.
— Господи, Алена! — Чувствовалось, что ему трудно говорить. — Мы так переживаем…
— У меня проблемы, Семен Капитонович.
— Чего ты там натворила? У нас по телевизору все новости начинаются сообщениями о тебе!
Вот как! Оказывается, я теперь и в России сделалась знаменитой.
— И что говорят?
— Что в Турции тебя называют чеченской террористкой. Будто ты убила кого-то… Ведь врут?
— Меня оклеветали.
— Не сомневаюсь. Где ты?
— Я в Измире.
— По телевизору говорят, что наши спецслужбы передали запрос властям Турции, чтобы те вернули гражданку России на родину. Турки отвечают, что пока не поймали тебя.
«Пока не поймали, — подумала я. — Но скоро добегаюсь».
— Корреспонденты топчутся возле дверей с утра до вечера, — продолжал Капитонович. — Работы из-за них никакой! Я сразу сказал, что ты не можешь быть чеченской террористкой. Во-первых, потому что ты русская. А во-вторых, — ты даже Коран никогда не брала в руки!
— Заглядывала пару раз, — задумчиво ответила я.
— Неважно! Чеченская террористка… Ишь! Как они смеют обвинять?! Это провокация… Чем тебе помочь, девочка?
Чем он может мне помочь? Просить Старика, чтобы прислал в условленное место дипломатов МИДа? Во-первых, те не поедут. Не того полета птица Алена Овчинникова. А во-вторых, быстрее них на место встречи прибудут люди Бейкера. И вряд ли уже меня упустят.
— Сама разберусь, — ответила я. — Сегодня или завтра постараюсь уладить недоразумения.
— Весь архив за тебя переживает.
— Спасибо. Передавайте нашим привет.
— Люди знают тебя чуть ли не с пеленок! Мы в шоке. Как могло такое случиться? Всегда ты путешествовала без проблем!
— Семен Капитонович, мне нужна консультация.
— Ты о чем, Аленушка?
— У меня находится найденный на раскопках предмет.
— Ты еще можешь думать об археологии?
— Это связано с моими неприятностями!
Семен Капитонович сделал назидательную паузу.
— Алена, по-моему, тебе нужно решать вопрос с турецкими властями! Ты должна отправиться в полицию и рассказать, что не виновата.
Я усмехнулась. Блаженная наивность моего руководителя умиляла. Нет, я не скажу, что он плохо исполняет свои обязанности. Горюнов — хороший ученый, у него огромный опыт, накопленный за десятилетия работы в Государственном архиве древних актов. Если не знаешь, как правильно прочитать ту или иную строчку, можешь прямиком отправляться к нему. Но некоторые гражданские позиции, некоторые взгляды его… устарели. Они традиционны для людей, которых взрастили в советском обществе, людей, которые, не успев дожить до коммунизма, вынуждены теперь с презрением взирать на ненавистный рынок, наползающий с Запада.
— Я уже была в полиции, Семен Капитонович! — призналась я со вздохом.
— И что они сказали?
Если отвечу, что в полиции меня допрашивали о турецких братьях-террористах, Старик не поймет.
— Ничего, — пробормотала я.
— Как — ничего? Аленушка, я что-то совсем запутался…
— Семен Капитонович! Мне нужна информация о бронзовом перстне с куском слюды. Надписей на нем нет, узор, похоже, древнегреческий. Предположительно ахейский период.
— Знаешь, сколько всяких перстней того времени известно археологии? Начиная от знатных и заканчивая безделушками простолюдинов!
— Перстень я нашла возле усыпальницы Гомера.
— Извини, я не расслышал. Сейчас поправлю слуховой аппарат…
— Вы все правильно услышали.
Семен Капитонович замер на миг.
— Но это же замечательно! Слушай, Алена, это же сенсация!..
— Да, конечно… — К сенсациям я успела привыкнуть. Меня интересовало другое. — Вы не знаете, как Гомер может быть связан с этим перстнем?
— Возможно, к нему попало наследие какой-то великой истории.
— Какой истории? Он же сочинял легенды!
— Алена! — произнес Горюнов укоризненно. — Какая же ты двоечница! Прямо стыдно за тебя.
Я покраснела.
— А что я сказала не так?
— Даже дети в пятом классе знают, что древнегреческие легенды — это исторические хроники, дополненные беллетристикой для лучшего восприятия. Возьми гомеровские произведения или минойские легенды. Многое из описанного отыскали ученые. И Трою, и лабиринт Минотавра, дворец Кносс.
Назидательность Старика раздражала. Скорее бы закончить разговор.
— Я это знаю, — процедила сквозь зубы.
— Поэтому Гомер не был сказителем, выдумывающим истории на пустом месте, словно ваш Стивен Кинг. Гомер был хронографом и историком. Он собирал предания Эллады, быть может, к нему попали хроники Миноса или Анатолии.
Эту информацию следует обдумать.
— А кто может знать о перстне?
— Ювелир, — съязвил Старик.
— Семен Капитонович… — с легкой обидой сказала я.
— Ладно-ладно! Позвони Кашину. Одно время он занимался всякими безделушками. Только вот, возможно, он сейчас на раскопках в Крыму.
— Ага… — Я уже пыталась вспомнить телефон профессора Кашина из Института археологии РАН.
— Что — ага? Приезжай скорее! Хватит делать из себя телезвезду!
— До свидания! Всем привет!
Кашина на месте не оказалось. Так и есть — укатил в экспедицию. Кому еще позвонить? Проклятье, вот и деньги на телефонной карте закончились. Ну, Старик! Все на него просадила. Нужно покупать еще одну.
Я отправилась по улице и, прежде чем добралась до первого магазина, обнаружила через дорогу заведение с неоновой вывеской «Internet@club». Я остановилась, некоторое время рассматривая «собаку», а потом решительно перешла дорогу.
Несколько молодых парней в небольшом подвальчике на мгновенье оторвались от мониторов, встретив меня удивленными изучающими взглядами. Видимо, женщины здесь появляются нечасто. По потолку заведения стелился табачный дым. В воздухе витал запах пива.
Я заплатила за час работы пареньку с кроличьими зубами — совсем пацаненок — и присела за самый дальний экран. Еще некоторое время моя персона вызывала беспокойство у интернетовских фанатов, а потом парни вернулись к своим геймам и фреймам.
Есть один хороший сайт, который финансирует правительство Великобритании. Он предоставляет обширный объем материалов по археологии и истории Древнего мира. На форум сайта не брезгуют заходить даже известные ученые. Когда не знаешь, что делать дальше, обычно лезешь сюда.
Я ткнула в ссылку «форум»:
«Найдена чугунная чаша со знаком свастики и кольцом с одной стороны. Раскопки на севере Дании. Кто-нибудь может подсказать — что это такое?»
«С похожей штуковиной, друг мой, я сталкивался в Скандинавии. Изделие викингов. Чаша для умывания. Но такую, с кольцом, никогда не видел. Для чего оно нужно — не представляю! (((((-.»
«Викинги спьяну повесили на чашу кольцо, а вы теперь будете головы ломать:):):)»
«Это кольцо предназначено для полотенца. Всех благ!»
«В Сирии из колодца глубиной 17 метров достали предмет, напоминающий скипетр (смотри фото). Кто-нибудь знает, что это такое?»
«Из Мексики. Ацтекский алебастровый горн. Принимаю любые предположения о его назначении».
«…что это такое?»
«…кто-нибудь может подсказать?»
«…кто-нибудь…»
…
Многие сообщения оставались без ответа. Возможно, мое постигнет та же судьба. Но не попробовать — значит вообще не получить результата — ни положительного, ни отрицательного.
Я открыла папку «новая тема» и напечатала:
«Побережье Эгейского моря, Турция. За наскальным рисунком в тайнике найден бронзовый перстень диаметром 5 см. Предположительно ахейского периода Эллады. Кто-нибудь может сказать — что это такое?»
Теперь нужно ждать.
Пока на мое сообщение не было ответа, я прогулялась по сайтам российских газет, наткнулась на статьи о себе любимой. Вот так-то!
Из интернетовских заметок узнала о себе много нового. Оказывается, мое настоящее имя Фатиха абу-Измаль. Моя родина — Саудовская Аравия. В 2000 году четыре месяца проходила подготовку в лагерях «Талибана» на территории Афганистана, где и выучила русский язык, после чего была заброшена в Чечню.
Другая газета начинала статью со слов, что я не террористка. Было обрадовалась: хоть кто-то пишет обо мне правду! Однако первые строки оказались уловкой. Далее газета делала «открытие»: Овчинникова — не террористка, она — мошенница. Полгода работала в чеченском правительстве, завысила сметы на восстановление грозненской больницы, после чего похитила все деньги и скрылась…
Нет, интернетовские газеты лучше не читать. Сплошное расстройство.
Я вернулась на археологический сайт. На мой вопрос никто не ответил. Ни одного отзыва. Возможно, прошло мало времени. Нужны сутки-двое. Это только мальчишки день и ночь напролет болтаются на форумах. Серьезные люди заглядывают от силы раз в день — когда есть свободное время.
День или два я не выживу в Измире.
Я поднялась, не доработав оплаченные полчаса. Вышла на улицу.
Нужно звонить Бейкеру. Тяжело заставить себя сделать это, но надо.
* * *
А как позвонить Бейкеру? По какому номеру? Ведь в телефонном справочнике Измира нет раздела «Отъявленные негодяи». Куда звонить?
Я могла бы выйти на улицу и прицепить на грудь листовку, в которой сообщается о моем розыске. В этом случае встретилась бы с Бейкером. Но такой вариант мне не нравился. Инициатива была бы не на моей стороне.
Так как же быть?
Нужно было еще немного подумать.
Телефон Бейкера висит на каждом углу. Он указан в тексте плаката о моем розыске: «Если вам что-нибудь известно о ее местонахождении, обязательно сообщите в полицию или позвоните по телефону: 232-733-242». Сообщите в полицию или позвоните по телефону… Как вам это нравится?
Я долго стояла, глядя на телефон-автомат, не решаясь приблизиться к нему. Затем закусила губу и, нарочно топая, подошла и сняла трубку.
После второго гудка на другом конце линии раздался щелчок, и я услышала вкрадчивое:
— Наконец ты решила взяться за ум, крошка!
Бейкер. Его противный насмешливый голос. Словно все время сидел на телефоне. Или знал, что я позвоню.
— Не называйте меня «крошкой»! — От злости я вдруг разволновалась.
— Как же тебя называть?
— Никак не называйте!
— Хорошо, безымянная переводчица. Тогда я буду звать тебя Скалолазкой. Так устроит?
Я промолчала. Бессмысленно ввязываться в спор.
— Зачем вы втянули меня в эту историю?
— Что, жареным запахло? Подпалили мы тебе пяточки, Скалолазка. Видишь, сама ко мне прибежала.
— Еще не прибежала, — огрызнулась я.
— Ну так прибежишь. А? Чего молчишь?
А меня слезы душили.
Подлец, прекрасно знает, что припер меня к стенке. Я бессильна указывать ему.
— Я хочу, чтобы все это закончилось. — Слова прозвучали так, словно я предала кого-то. — Я хочу домой.
— Вряд ли в России тебя ждут с распростертыми объятиями. Да ведь на родину еще и нужно вернуться.
Я замерла, внимательно вслушиваясь в каждое слово.
— Ты знаешь: Министерство внутренних дел Турции поклялось в прессе, что убийца археологов предстанет перед судом!
— Я никого не убивала.
— Может быть, — со лживым участием произнес Бейкер. — Но маховик раскрутился. И обыватели требуют жестоко наказать чеченскую террористку.
Я вытерла слезы.
— Я готова вернуть предмет, который обнаружила в скале.
— Вот это разумные слова. Где ты находишься?
— Нет, — ответила я. — Так не пойдет.
— Что не пойдет… — Он вдруг разозлился. — Слушай, ты, русская стерва! Мы загнали тебя в угол! Тебе некуда деваться! Мы сделали шах, скоро последует мат. Достать тебя — лишь вопрос времени.
— Но у вас очень мало времени. Иначе вы не погнали бы меня ночью на скалу… Вы сделаете то, что скажу я. Или вам не видать артефакта.
Тут он по-настоящему разозлился. Мне даже пришлось отнять трубку от уха, чтобы не лопнула барабанная перепонка.
— Кто ты такая, чтобы мне указывать! Мерзкая потаскушка! Я вытяну из тебя все жилы! Ты будешь выть и рыдать, умоляя меня убить тебя!
— Ваш дедушка, случайно, не в гестапо работал, мистер Лопоухий?
Он буквально взревел. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала, что волнение уходит. Мне доставлял наслаждение его визг в телефонной трубке.
— Ты не понимаешь, с кем связалась! Ты просто не представляешь!
— Очень даже хорошо представляю. С отменнейшими подонками.
Как он испугался перспективы лишиться перстня! Его истерика началась после моих слов, что я могу уничтожить артефакт. Действительно, Организации необходим этот перстень!
— Мы тебя раздавим, как муху! — надрывался Бейкер. — Если за тебя вступится мэр города, мы уничтожим его город!.. Если за тебя вступится генерал, мы уничтожим его армию! Если…
Его гнев вдруг куда-то подевался. И мне снова сделалось страшно. Спокойная, ироничная речь Бейкера таила осязаемую угрозу.
— Есть ли смысл, Скалолазка, связываться с нами?
— Мне нужны мои документы, — тихо произнесла я. — Вы их вернете, если не хотите, чтобы я отдала перстень ювелиру с заказом сделать из него симпатичные сережки.
— Сначала артефакт. Потом документы.
— Так не пойдет. Сначала вы вернете мои документы, потом я отдам то, что нашла в тайнике.
Бейкер молчал. Наверное, пытался сообразить, как я собираюсь обмануть его. Терпеть не могу людей, которые судят о других по себе. А Бейкера ненавижу и без этого… Мерзавец! Убийца!
— Встретимся на набережной возле…
— Нет-нет! Мы встретимся там, где я скажу!
— Ну и где?
Вот беда, не подумала об этом! Только сейчас сообразила, что отправилась звонить Бейкеру не подготовившись. Нужно было все как следует обмозговать.
Я ему сообщу место, допустим, площадь Конак, где находится башня с часами. Его чернявые головорезы придут заранее, спрячутся, и, когда там появлюсь я, чтобы забрать паспорт, меня попросту схватят…
— Скажите ваш номер сотового, — попросила я.
— Зачем?
— Я вам перезвоню.
— Секунду… — Он продиктовал номер. Я записала его помадой на одной из бумаг Рахима. Потом оказалось — на чертеже непонятного ящика.
— Что дальше? — усмехнулся он.
— Я позвоню.
— Когда?
— Очень скоро… Да, еще одно.
— Еще одно? Хотите, чтобы я принес цветы?
— Мне нужны гарантии, что преследования прекратятся. Травля, обвинения в мой адрес — все должно быть отменено.
— Я не даю гарантий. Гарантии дает завод по производству инвалидных кресел.
— Не тяните время. Я прекрасно знаю, что вы в цейтноте, если вам нравятся шахматные термины.
— Я не в силах остановить процесс. Я же говорил, что маховик раскручен…
— Тогда сделка не состоится!
— Я найду тебя, в конце концов!
— Но это займет слишком много времени.
Любое упоминание о времени наповал било Бейкера.
— Хорошо, тебя не будут преследовать в Турции.
— И в России?
— Разумеется.
Как сладко звучит. Обычно я очень доверчивая. Расскажу об этой слабости как-нибудь позже. Но случай с Бейкером — история отдельная.
— Я не верю вашим словам.
— И что мне сделать, чтобы получить твое доверие? Спеть псалом?
— Сделайте так, чтобы я узнала о прекращении розыска не от вас.
— То есть как? Что я должен сделать? Заверить свои обещания у нотариуса и отправить заказным письмом?
— Нет…
— Слушай, Скалолазка, я устал от тебя. Ты изматываешь хуже любого араба. Чего тебе еще надо?
— Я должна узнать о прекращении розыска из чужих уст. Ждите звонка.
Я повесила трубку. Представляю, как взвился Бейкер, не успевший поставить точку в разговоре. Послушать бы, как он бесится. Порадоваться.
На самом деле все не так радужно. Как забрать у него документы? Любой личный контакт — и Бейкер не упустит возможности захватить меня.
Кое-какой план начал зарождаться в голове. Легкой зарисовкой. Я пока не представляла, как точно буду действовать, многие мелочи оставались не ясны, но со стопроцентной уверенностью знала, на что мне необходимо потратить часть изъятой у Рахима суммы.
