Глава 6
Автомобиль как средство сумасшедшего бегства
Я стояла возле машины, разложив на крыше свои бумажки (точнее, не свои, а Рахима). Смотрела на список.
082806001. семейство Фауль, Брюгге
082806002. Себастьян Анри, Монте-Карло
082806003. семейство Циммер, Кельн
082806004. ван Белъдич, Амстердам
…
Пыталась разобраться — что же не дает мне покоя? Города или фамилии? Нет, меня беспокоили… Инвентарные номера!
Что-то они означают… Что-то в них меня тревожило.
Я села в автомобиль, отъехала от тротуара, неуклюже влилась в поток и только потом спохватилась. Собственно, куда я направляюсь?
Это состояние такое. Идет расследование, и меня тянет все время двигаться, что-то делать. А работает только голова.
Напрасно я села за руль. Поток машин на узких улицах Франкфурта такой плотный, что отвлечься нельзя ни на секунду. Тут не до инвентарных номеров из списка. Нужно остановиться, но «мерседесы» и «БМВ» затерли меня в самую середину. Не шелохнуться ни вправо, ни влево.
Отрицательнее некуда!
Душно в салоне. Я полностью опустила стекло с моей стороны. Случайно бросила взгляд в зеркальце заднего вида и обомлела.
Позади моей «ауди» пристроился оранжевый джип.
— Этого не может быть! — прошептала я. — Это совпадение!
Конечно, совпадение… Бейкер не мог меня выследить. Я и сама не ведала, что попаду сюда. Да и не нужно ему это. Он полагает, что заполучил артефакт. Он не догадывается, что кольцо поддельное. До прибытия статуи в порт назначения осталось около одиннадцати часов.
А может быть, статуя давно на месте?
А может быть, Леха уже мертв?
От этих вопросов меня пробрала дрожь, я снова взглянула в зеркало.
Стекла у внедорожника затемненные. Пассажиров не видно. Один там сидит человек или несколько? Ой, сердце подсказывает, что это они! У джипа такой же яркий оранжевый цвет, как у его собратьев в Турции. Поневоле вспоминается газированная фанта.
Я засуетилась. Едва не поцарапала дверцу миниатюрного, почти круглого «фольксвагена» — такие, кажется, называют «жуками». Тот обиженно просигналил.
Куда податься? Из плотного потока невозможно выбраться. А оранжевый джип (меня скоро будет выворачивать от этого цвета) висел на хвосте. Никуда от него не скроешься.
Поток притормозил на светофоре. Затем двинулся дальше. Джип не отставал.
Дорога расширилась, поток начал редеть. Я с ужасом ждала, что будет дальше. Кто-то из недолгих попутчиков умчался по крайней левой полосе. Кто-то сместился правее, готовясь к повороту. Я тащилась по средней, через каждые две секунды глядя в зеркало заднего вида. Не представляла, что предпринять.
Тридцать километров в час — это моя скорость. Быстрее не могу. Нужно думать, как скрыться от оранжевого монстра, поглядывать в зеркало и при этом вести машину.
С обеих сторон меня обгоняли, наглядно демонстрируя, что я еду непозволительно медленно. Но оранжевый джип терпеливо тащился следом.
Я пропала!
Как все отрицательно!
Надо на что-то решаться… Притормозить возле тротуара? Тут меня и сцапают.
Как обидно! Ведь я столько узнала!
Вдруг вспомнился Бейкер: «Если я скажу хотя бы слово, ты будешь заинтригована…» Можно ли считать, что история про летательный аппарат прелюдий слегка заинтриговала меня?
Нет.
Я завязла в ней по уши! Одни только глаза торчат да крашеные волосы! Если на этой стадии все оборвется, до конца жизни буду мучиться вопросами. Правда, история может оборваться в связи с моей смертью…
Джип позади вдруг взревел мотором. Я втянула голову в плечи.
Рокот двигателя нарастал. Оранжевый монстр пошел на обгон, высокие затемненные окна поравнялись с моими. Сейчас начнет бортовать — так обычно происходит в фильмах. Столь знатного водителя, как я, сразу выбросит на тротуар.
Я внутренне сжалась, приготовившись к ударам. Вцепилась в руль.
Оранжевый джип еще раз взревел и… обогнал меня.
Я ошарашенно уставилась на него.
На заднем бампере под громадным запасным баллоном виднелась наклейка: «Я люблю пончики!» А в затененном заднем стекле виднелась головка крохотного малыша, удивленно рассматривавшего окружающий мир.
Джип выпустил едва заметный выхлоп и улетел по средней полосе.
Вы не представляете, какое облегчение я испытала! Словно подозрительная темная личность, караулившая меня у подъезда, оказалась интеллигентным профессором, который поинтересовался, как пройти в библиотеку, и на прощание подарил гвоздику…
Я облегченно засмеялась. Господи, Алена! Ну и…
Мои мысли оборвал удар, потрясший автомобиль.
* * *
Раздался металлический лязг, зазвенело треснувшее стекло заднего фонаря. Меня вдавило в сиденье. Я воткнулась затылком в подголовник. Едва не выдрала руль — таким сильным был рывок назад.
Я бросила взгляд в зеркало.
В багажник моей «ауди» въехал большой черный автомобиль. С пятиугольной звездочкой на бампере. Кажется, «крайслер». На передних сиденьях два типа в черных очках. Их решительные лица исключали вероятность случайного столкновения.
Рано расслабилась, Овчинникова!
Снова послышался рев двигателя.
Новый удар. Грохот. Голова едва не слетела с шейных позвонков. Вот так и остаются на всю жизнь инвалидами. Хорошо — у меня высокий подголовник.
Оранжевый джип не принадлежал Бейкеру. Но эти двое на черном «крайслере» явно из его команды… п-п-п!
Новый удар пришелся чуть в сторону. Меня крутануло, громко щелкнули зубы, — я едва успела спрятать язык — иначе бы откусила.
Все-таки достали меня! И я знаю — как! Господи, Овчинникова, какая же ты недотепа!
Сотовый телефон! Нужно было выкинуть его и купить новый. Но я не думала, что Бейкер снова начнет меня преследовать. Я ведь не Джеймс Бонд и не Лара Крофт! Я — лингвист, архивная мышка, как нас иногда называют!
Оглушительно взорвалось заднее стекло.
Я сразу не поняла, что случилось, но в следующее мгновение раздался еще один выстрел.
Пуля ударила в спинку переднего пассажирского сиденья, прошила его насквозь, и разнесла вдребезги логотип «ауди» на приборной доске.
Нет, Бейкер не собирался меня преследовать.
Он приказал меня убить. Я слишком много знала, кое-что уже разболтала. И не кому-нибудь, а ЦРУ!
Эти мысли молнией пронеслись в голове, которую я после второго выстрела переместила к рулю. Правая нога инстинктивно вдавила акселератор до пола… Я не хотела. Это получилось совершенно случайно. Вот тут практически впервые я прочувствовала всю мощь автомобиля Вайденхофа. Семилетняя старушка «ауди» стартовала, словно гепард. Меня вдавило в сиденье, и я узнала, какие ощущения испытывают гонщики «Формулы-1» — Шумахер и этот, как его там… фамилия похожа на «хоккей» и «хинин»… а, Хаккинен!
Оставляя на асфальте осколки стекла, моя старушка летела по улицам Франкфурта. Нога превратилась в деревянную палку, я никак не могла снять ее с педали или хоть чуть-чуть ослабить нажим.
Спидометр честно ужасал меня цифрами — сто, сто двадцать километров в час. Я летела к перекрестку, ничего не видя вокруг себя. К счастью, горел зеленый.
Пролетела перекресток, словно пуля. На мгновение бросила взгляд в зеркало. «Крайслер» не догонял меня, но и не отставал. Резко стартовав, я выиграла несколько секунд… Как знать? Быть может, этим людям из «крайслера» даже не придется убивать меня — сама угроблюсь. Они-то наверняка умеют водить машину на такой скорости, а я даже не могу убрать ногу с педали…
Когда оторвалась от зеркальца, подоспел второй перекресток. Кто ж их так часто наставил-то?! И машины… Уйдите прочь! Беда у меня! Акселератор заклинило!
Второй перекресток тоже проскочила на зеленый. «Крайслеру» достался красный, но он пролетел, не обратив на него внимания. Кажется, кого-то зацепил, потому что сзади раздался скрежет шин и глухой удар.
Да и я сама… Следующий перекресток пролетела на красный.
— Мама!
Успела проскочить еще до того, как автомобили перед светофором тронулись с места. Ничего. Ранний красный — это поздний желтый.
Кажется, одеревеневшая нога обрела наконец чувствительность. Я чуть ослабила нажим на педаль. Количество сгорающего в цилиндрах бензина резко уменьшилось. Моя «ауди» даже как-то погрустнела.
«Крайслер» летел следом.
Если приторможу, они догонят «ауди» и изрешетят меня пулями, дальше — прямая дорога в морг. Ну и вид у меня будет… Бррр!
Пока есть запас времени, пока «крайслер» еще далеко, — я должна что-то предпринять!
Совершенно простое решение. Только один человек может мне помочь.
Кларк!
* * *
Легко сказать, что Кларк поможет! Для начала хорошо бы его известить обо всем.
Я достала телефон, но держать трубку и набирать номер, когда несешься по Франкфурту со скоростью сто двадцать, имея за плечами целый день самостоятельного вождения, слегка неудобно.
Прижала трубку головой к плечу, отчего дорога и автомобили на ней опрокинулись на бок. Я как будто неслась по стене.
Номер набрать удалось, но Кларк долго не отвечал. А может, мне так показалось? Дикая скорость, адреналин гуляет по телу, а гудки такие длинные, неспешные.
— Алло?
— Герр Кларк! Это я, Овчинникова!
— Можете называть меня не «герр», а «мистер». Если вы по поводу нашей проблемы, то новой информации пока нет.
— Послушайте, мне сейчас не до любезностей…
Сзади грянул выстрел. Возле головы свистнула пуля и пробила отверстие в лобовом стекле. Сквозь него весело запел ветерок. Я бегло оценила размеры отверстия и опять уткнулась в дорогу.
Такая же дырка могла украсить мой затылок.
— Что у вас происходит? — удивленно спросил Кларк.
— А вы не слышите?! — взвизгнула я. — Из меня собираются сделать чучело и повесить над камином, как охотничий трофей… Ой!
Я повернула за угол и обнаружила, что посередине дороги раскорячился фургон с нарисованными цветными шариками. Габаритные огни моргали, оповещая об аварии. Пространство с обеих сторон было заполнено автомобилями.
Я бы обеими ногами надавила на тормоз, но отчетливо видела, что врежусь прямехонько в рефрижератор с мороженым.
— Где вы? — прокричал Кларк.
— Думаете, я знаю? — огрызнулась в ответ, выруливая на встречную полосу, чтобы объехать затор. Летящий прямо в лоб микроавтобус «опель» едва успел уклониться. — Меня преследуют… пытаются убить!
— Погодите, дайте подумать!
Сзади раздался еще один выстрел. Пуля вроде попала в багажник. Хорошо, что не в бензобак!
— Думайте быстрее! — закричала я и замерла с открытым ртом.
Навстречу несся такой же лихач, как и я. Он отчаянно сигналил фарами. Свернуть ему было некуда. Чего делать?
Затор по правую сторону закончился.
Я крутанула руль, возвращаясь на свою полосу движения.
— Вот что… — сказал Кларк.
Автомобиль шарахнуло вбок: слишком круто вывернула руль.
Сотовый выскользнул из пальцев точнехонько в раскрытое окно.
Я заголосила, наверное, громче клаксона грузовика — «дальнобойщика» и высунула голову в окно, оглядываясь назад.
Мой сотовый ударился об асфальт прямо на двойной разделительной полосе. Подпрыгнул, как мячик, и попал под колесо тяжелой автоцистерны.
Боже! Как теперь связаться с Кларком?
Я повернула голову и снова заверещала.
Оказывается, я пропустила поворот, вылетела с дороги и теперь неслась в проулок, перегороженный высокой кованой решеткой.
— Нет в жизни счастья…
Мои сетования оборвал удар.
Бампер автомобиля снес решетку. Та подпрыгнула, сорванная с креплений.
Лобовое стекло взорвалось тысячей стеклянных брызг. Я едва успела закрыть лицо.
Автомобиль влетел в проулок. Нос «ауди» сшибал мусорные баки и какие-то корзины с бельем. Они разлетались, словно выстреливаемые из катапульты, кувыркались в воздухе и падали позади. Когда я миновала переулок, автомобиль был усыпан мусором, к обломанному кончику антенны прицепились цветные кальсоны — словно флаг какой-нибудь Замбези…
Мне нужен телефон!
Сотовый, стационарный, телефон-автомат — любой, лишь бы только работал. Номер Кларка у меня сохранился на визитке, а номер Вайденхофа?
Проклятье!
Нет, кажется, помню… Нужно только найти телефонный аппарат!
Я выехала на улицу с односторонним движением, на которой почти не было автомобилей. Из переулка донесся грохот. «Крайслер» пытался повторить мой путь, и его колеса добивали опрокинутые мусорные баки. Быть может, удастся оторваться?
Перед «ауди» что-то громыхало. Кажется, передний бампер, который отвалился после столкновения с решеткой. Шут с ним. Только бы найти телефон…
Стоп.
Телефонная будка!
* * *
Итак, телефон есть, но нет чип-карты!
Возможно, они продаются в табачном киоске, который расположен в трех метрах от будки.
Я надавила на тормоз, автомобиль с визгом остановился возле киоска. Теперь громыхнуло сзади. Ироды Бейкера превратили машину в развалину. Вся побитая, в салоне ни одного целого стекла! Нет, кажется, боковые стекла с правой стороны уцелели, но мне от этого не легче…
Я подхватила сумочку, в которой находились деньги, документы, кредитная карточка. Сумка со снаряжением осталась в багажнике. Старичок-продавец уже поджидал меня в окошке киоска. Видел, что я тороплюсь.
— Вам какую марку? — вежливо спросил он, осторожно поглядывая на разбитую «ауди».
— Чип-карту! Любую! — выкрикнула я, протягивая десять евро. — Сдачи не нужно!
Он пожал плечами и положил на узкий прилавок таксофонную карту.
— Возьмите еще сигареты «Вест». Они легкие, с ментолом!
Я не слышала его. Летела к телефонной будке.
Не знаю, сколько времени отпустили мне дружественные мусорные баки, которые сопротивлялись «крайслеру» в переулке. Но медлить нельзя ни секунды.
Палец с ходу настрочил номер Кларка.
Он откликнулся сразу.
Ждал меня. Молодец. Поцелую при встрече.
— Где вы? — спросил он.
— Не знаю.
— Приезжайте на…
— Боюсь, что не найду любое место, которое вы назовете! Я лишь второй день в городе!
— Хорошо, тогда какие места во Франкфурте вы знаете?
— Никаких, кроме Нойе Майнцер-штрассе 52–58.
— «Мэйн Тауэр», что ли?
— Ну да!
Кларк задержался с ответом на пару секунд. Мне это время показалось вечностью.
По улице пронесся истеричный визг покрышек. Я обернулась.
Темный «крайслер» выскочил из переулка и мчался прямо на меня.
— Все просто, — раздался голос Кларка из трубки. — От здания спуститесь к реке. Увидите арки железного пешеходного моста через Майн. Его видно отовсюду. Возле моста я буду вас ждать.
— Как он называется?
«Крайслер» неотвратимо приближался, следом кувыркался и гремел мусорный бак, прицепившийся к заднему бамперу. Люди в машине скалились. Видно, что готовы разорвать меня в клочья.
— Он так и называется: Железный мост, — сказал Кларк.
— Надеюсь на вас!
Это последнее, что я крикнула в трубку.
Черный автомобиль врезался в телефонную будку, разнеся ее буквально вдребезги.
В последний момент я успела отпрыгнуть в сторону.
Упала на дорогу. Меня осыпало стеклами. В каких-то сорока сантиметрах от головы рухнул тяжелый металлический козырек будки с обломками крепежных конструкций.
А «крайслер», не успев затормозить, впечатался в стену дома, провалившись колесами в уходящую под землю лестницу пивного бара. От удара крышка капота взлетела вверх. Передок автомобиля смялся в гармошку. В салоне взорвались и надулись белые шары подушек безопасности.
Я спешно поднялась. Побежала к своей «ауди».
Сердце облилось кровью при виде ее, но совсем не было времени на слезы.
«Крайслер» взревел двигателем, бешено закрутились передние колеса. Машина дергалась, но выбраться из ловушки не могла.
Я прыгнула в салон. Волосы хлестнули по лицу. Они меня достали еще на «Мэйн Тауэр». Когда выдастся свободная минутка, обстригу их под корень! Всегда завидовала лысым скалолазам.
Понимая, что я могу улизнуть, один из преследователей выскочил из машины и бросился ко мне.
Ключ, как назло, не лез в замок зажигания. Руки дрожали все сильнее и сильнее.
Человек оказался уже возле моей машины. Короткая стрижка, европейская внешность, хороший костюм… С виду — приличный человек, а какими пакостями занимается! Ведь не турок же окаянный!
Он просунул руку в разбитое окно и схватил меня за волосы… Нет, теперь точно обстригу!
Двигатель неожиданно завелся. Я и не заметила, как вставила ключ.
Включила передачу, утопила педаль газа. Машина рванулась с места. Рука, державшая мои волосы, пронзенная осколками, отцепилась. Я вскрикнула, но все было уже позади. Жгучая боль возле корней волос постепенно стихала. Я посмотрела в зеркало заднего вида.
Мой палач стоял посреди дороги. В его взгляде я не нашла ничего утешительного. Только желание засунуть меня под асфальтовый каток.
* * *
Выехала на какую-то штрассе. По правую руку стояли домики восемнадцатого века. Они выглядели так, словно построены лишь вчера. Тротуары вымощены булыжником, ажурные решетки ограждали зеленые палисадники. Люди здесь никуда не спешили. Словно не работали вообще. Сидели, потягивали пиво в ресторанчике под открытым небом, изучали фасады средневековых зданий…
И вот на эту милую улицу ворвалась я. На разбитой «ауди» с выбитыми стеклами, с отвалившимся и скребущим по асфальту передним бампером…
Меня заметили. Отрывались от кружек с пивом и показывали пальцами. Я оказалась рьяным нарушителем спокойствия этого благодатного уголка. В последнее время вообще мое появление в приличном обществе выглядит вызывающе.
Откуда-то выскочил полицейский и ожесточенно замахал своей палочкой. Ну, конечно! Чтобы я еще остановилась! Пока буду доказывать, что не виновата, подъедут молодчики на «крайслере».
Я ехала медленно. Ведь лобовое стекло разбито. Ветер так и хлестал в лицо. Километров тридцать в час, не больше.
— Стойте, я вам говорю! — прокричал полицейский в разбитое окно.
— Извините! Не могу! — откликнулась я, когда он был уже сзади. — Рада бы! В следующий раз — обязательно!
В зеркало заднего вида некоторое время наблюдала, как он бежал за мной, размахивая палочкой и требовательно дуя в свисток.
— В следующий раз, — повторила я.
«Крайслер» не замедлил появиться. А я надеялась, что больше его не увижу. Как-то сумел выбраться из ловушки. Вид у него тоже не ахти. Перед смят, изборожден глубокими царапинами. На лобовом стекле разноцветные кефирные кляксы. Видимо, где-то сшиб ларек с мороженым.
Я надавила на газ. Поток воздуха ударил в лицо. Пришлось щуриться, чтобы какая-нибудь соринка не попала в глаз.
Мутноватые воды Майна блеснули в просвете между домами. Уже скоро! Можно и потерпеть хлещущий в лицо ветер.
Выскочила на набережную. На другой стороне реки из зелени деревьев выглядывали скромные аккуратные домики. По течению плыл уютный прогулочный пароход с нарисованной на борту колосящейся рожью.
Вот он — Железный мост. Его полукруглые темные конструкции не спутать ни с чем.
Поворачивая налево, я не стала снижать скорость. В результате едва не перевернулась. Это был бы номер! Сила инерции едва не выбросила меня из салона. Хорошо, что пристегнута.
Пролетела перекресток на красный свет. В последнее время это становится грустной традицией…
Где же Кларк?
Сзади опять грянули выстрелы. Я пригнулась к рулю.
Перед мостом стоял дутый черный «мерседес». Рядом с ним — трое людей в куртках. Лица напряженные. Смотрели на меня и, наверное, пытались понять — что это за тарантас тащится по дороге?
Один из них — Кларк! Слава богу!
Что-то ударило в борт машины. Кажется, пуля. Металл кузова отозвался глухим, резонирующим звуком.
А в следующий миг…
* * *
По глазам резанула вспышка, которую отразило зеркало заднего вида. Оглушительный хлопок. Автомобиль тряхнуло так, что я врезалась головой в крышу салона…
Все расплылось, словно в тумане.
Живо представила, как взрыв рвет меня на части. Ноги в одну сторону, туловище в другую… Голова, владеющая множеством древних языков, вообще катится по асфальту, будто футбольный мяч.
Эти мерзавцы небось довольны. Попали, куда нужно.
Я не чувствовала тела, перед глазами — темные пятна.
Что-то трещало над ухом… Бабушка жарит яичницу? Кажется, она недоглядела. Яичница начинает подгорать, потянулся запах, да и жар приличный…
* * *
— Алена… — позвал кто-то издалека, причем по-английски. — Алена, вы слышите?
Я открыла глаза.
Семилетняя «ауди» Вайденхофа, на которой он почти не ездил, а я каталась всего два дня, полыхала погребальным костром. Мужские руки волочили меня по асфальту прочь от машины.
— Отпустите! — вознегодовала я. — Сама могу идти!
— Не беспокойтесь. Все хорошо, — произнес Кларк.
Именно он меня и тащил. Двое его спутников прикрывали наш отход, что-то пряча под куртками. Через мгновение я разглядела выступающие автоматные стволы.
Когда мы оказались на безопасном расстоянии от горящего автомобиля, Кларк помог мне подняться.
— Не приведи Господь закончить жизнь, как Жанна д'Арк! — изрекла я. — Что произошло?
— Пуля попала в бензобак. Вам повезло. Взрыв лишь наполовину разрушил салон. Мы вовремя успели вас вытащить.
Я без сил опустила голову на его грудь, затянутую в черную водолазку. О, этот одуряющий аромат мужского одеколона!
— Я вам бесконечно… бесконечно благодарна.
— Не стоит.
Огонь полностью охватил «ауди». Пламя вырывалось из-под днища, облизывая почерневший остов. Маслянистый дым застилал небо.
— Меня преследовал черный «крайслер», — пожаловалась я.
— Он скрылся, — ответил Кларк, помогая мне забраться в салон «мерседеса». Я с облегчением плюхнулась в кожаное, немного жестковатое кресло.
— Это были люди Организации! Вы сможете поймать их?
— Боюсь, это не в нашей компетенции. Но мы уже сообщили в местную полицию. Надеюсь, там примут меры.
— Они пытались убить меня!
— Больше не переживайте об этом… — Кларк сел рядом и захлопнул дверь. Его ребята прыгнули на передние сиденья.
— Где моя сумочка? — вспомнила я. — Там же мои документы, кредитная карточка Вайденхофа!
— Вот она, — успокоил Кларк, протягивая сумочку. Я прижала ее к груди, словно ребенка.
«Мерседес» тронулся. Набережная и река Майн поплыли за окном. На миг все произошедшее показалось кошмарным сном. Но промчавшиеся навстречу пожарные машины развеяли самообман.
— Как ваше расследование? — спросил Кларк.
— Моя сумка с альпинистским снаряжением сгорела… — отстранение констатировала я. — Как жаль… Ведь с ним я прошла «Мэйн Тауэр»… Простите, что вы спросили?
— Как ваше расследование? — усмехнулся Кларк.
— Чуть-чуть продвинулось, но до сих пор не знаю, где находится мой муж… — Я посмотрела на Кларка так, что он слегка смутился — Надеюсь, вы поможете отыскать следы «Мирбах-унд-Пфайзер». Они переправляли куски красного мрамора в Неаполь. Вы не могли бы узнать точное место?
Кларк кашлянул в кулак.
— К сожалению, вынужден вас огорчить, миссис Овчинникова. Мы должны временно прекратить расследование.
Я не могла поверить.
— На одной из станций метро Парижа произошел взрыв. Погибли двое граждан Соединенных Штатов. Мы обязаны отправиться туда. Есть шанс схватить террористов. Все силы брошены на их поимку.
— Я так надеялась на вас! — с обидой в голосе произнесла я.
— Мы вернемся к делу «Мирбах-унд-Пфайзер» через пару дней.
— Это слишком поздно!
— Извините. Я очень сожалею. После 11 сентября 2001 года терроризм для Америки — враг номер один. Все усилия государственной политики, армии и внешней разведки направлены на борьбу с ним. Остальное — второстепенно.
— Но ведь в моих злоключениях виновна таинственная Организация!
— Нам неизвестно, что она собой представляет. Быть может, это не террористическая организация, а общество любителей редких камней…
— …которое имеет серьезное влияние на правящие круги некоторых стран? — язвительно перебила я.
— Простите, Алена. Есть понятия оперативных и стратегических задач. «Мирбах-унд-Пфайзер» и ваша таинственная Организация — это разработки стратегические… Наша оперативная цель, цель текущая — найти террористов, которые взорвали бомбу в метро, в людской толпе. Мы точно знаем, что, поймав их, сможем выявить всю цепочку планирования и проведения акции. Это — реальная задача.
Я опустила голову. Мной овладела жестокая обида, хотя я прекрасно понимала, что Кларк здесь ни при чем. Искать террористов — его работа. А пропавший муж — моя личная проблема. На каком-то этапе наши пути пересеклись. «Мирбах-унд-Пфайзер» стала общей целью.
Теперь пути расходятся.
— Мой телефон сохранился у вас?
Я рассеянно порылась в карманах, выудила из них горсть семечек и смятую карточку.
— Вот, — ответила я.
— Возьмите новую, — сказал он, протягивая кусочек картона с контрастными черными надписями на нем. — Если у вас возникнут серьезные трудности… я повторяю — серьезные трудности/… — звоните сразу же. Попытаюсь помочь.
Я выслушала его без эмоций.
Снова одна. В клетке со львом… нет, со зверем, облик которого даже не представляю. Скорее всего, это гидра. Смертельно жалящая, со множеством щупальцев и голов, которые отрастают заново, если их отрубить.
Или не отрастают? Может, удастся проверить на Бейкере?
— Высадите меня у этого магазина, — попросила я.
«Мерседес» притормозил возле тротуара. Мы находились где-то в центре города. Башни банковских небоскребов возвышались над головами.
Кларк первым выбрался из салона и помог выйти мне.
— Искренне сожалею, что не могу вам помочь, — сказал он.
— Вы еще заплачьте.
— Мне действительно очень жаль. Но так складывается судьба… — Он забрался в автомобиль. — До свидания. Звоните.
Я долго смотрела вслед удаляющемуся «мерседесу». Как грустно и одиноко. Впрочем, ладно.
Кларк защитил меня от преследователей. Вытащил из горящего автомобиля. Спас, по сути. О большем и не мечтай, Алена.
До свидания, мистер Кларк. Надеюсь, еще увидимся…
… И я снова почувствую этот пьянящий запах одеколона!
Это чья мысль? Моя? Не может быть!
Ты что, Овчинникова! Влюбилась? А не староват ли он для тебя?
Настоящий мужчина есть настоящий мужчина — сколько бы лет ему ни было. Мне встречались крепкие и решительные люди, но в них отсутствовали обаяние и магнетическая притягательность, исходившая от Кларка. Леха? Не смешите мои тапочки. Он самый настоящий неудачник. Потому и пьет так много, что в жизни не все ладится… Со мной в том числе. Мда-а…
На фасад здания девятнадцатого века прилепилась ярко-красная вывеска «Aiwa». Смотрится вроде ничего, но по сути — смешно. Часы на здании показывали половину одиннадцатого утра.
Насыщенным выдалось это утро! Хотя вчерашний день был не менее напряженным. Как, впрочем, и позавчерашний. И день перед ним.
Во мне накопилась усталость. Ее не могли победить ни кофе, ни короткий сон в автомобиле. Вынесу ли физические и моральные нагрузки, которым меня подвергают добрые люди вроде Бейкера, турок и этих… которые из черного «крайслера»?
Нужно с кем-то поговорить. Развеять налетевшую вдруг тоску. Но на пустые излияния времени нет, и разговор должен быть по делу. С кем? Только с Вайденхофом.
В магазине я приобрела новый сотовый. Попросила сразу включить роуминг: чувствовала, что в Германии задержусь недолго. Выйдя из магазина, сразу набрала номер Вайденхофа.
— Еще раз здравствуйте, Алена. Как ваши дела? — Его голос звучал, как из могилы.
— Просто ужасно! — ответила я, ощущая себя мерзавкой. Нельзя нагружать своими проблемами постороннего человека. Особенно тяжело больного. — Надеюсь от вас услышать добрые вести.
— Вынужден признаться, что тоже не обрадую, — произнес Вайденхоф. — Желаете выслушать прямо сейчас или сначала примете успокоительное?
Он еще шутит! У меня дела плохи… Сам едва говорит. А все шутит! Вероятно, это единственное, что нам осталось.
— Говорите, — ответила я. — Когда на голову падает связка кирпичей, то не важно — вытащили перед этим парочку или, наоборот, добавили. Эффект одинаков. Мокрое место на асфальте.
— Ну что ж, тогда слушайте. Из десяти владельцев, которых я знал и поэтому выбрал из списка, до пятерых не смог дозвониться. Трое уже скончались, ответили их родственники, которые ничего об осколках не знают. Сын Гуннара Ведиге сообщил, что отец около года находится в больнице. Свой кусок мрамора он продал представителю «Мирбах-унд-Пфайзер» за немалые деньги. Кстати, очень этим гордится. Понятия не имеет, откуда появился осколок в их семье. И лишь с пятым — Вилли Циглером — мне удалось пообщаться толком.
— Как я понимаю, старик Циглер тоже не сказал ничего путного? — мрачно произнесла я.
— Он не старик, ему около сорока. Два обломка красного мрамора приобрел его дед, и Вилли знает их историю. У Циглеров были довольно крупные куски, вместе они составляли часть колена… Как видите, ваша версия находит подтверждение.
— Вилли тоже продал их?
— Нет, он не хотел их продавать в память об отце и деде. Представитель известной нам конторы повышал цену до определенного предела, а когда убедился в решимости Вилли сохранить реликвии — исчез. Через пару месяцев камни выкрали из особняка. Циглер-младший подозревает в этом «Мирбах-унд-Пфайзер» и собирается подать на них в суд, вот только у него нет доказательств, что они причастны к ограблению.
— Что же он знает об истории камней? — нетерпеливо спросила я
— Их продал семье французский торговец Морис Фурнель в 1913 году. Он рьяно убеждал, что это — обломки великой древнегреческой статуи.
— Все-таки древнегреческой! — заметила я. — Не финикийской или египетской.
— Фурнель мог и лгать. Вряд ли торговцу было выгодно раскрывать источник происхождения обломков. Вероятно, у него и находился инвентарный список красных камней.
— Нужно найти место, где были обнаружены мраморные обломки. Именно там находится мой муж.
— К сожалению, — продолжил Вайденхоф, — остается загадкой, кто такой Морис Фурнель. Тем более неизвестно, откуда он взял камни и список. Сейчас я пытаюсь это выяснить. Но… очень сложно. Ни места, ни рода занятий… — Карл закашлялся. Кашлял долго. Я терпеливо ждала.
Наконец приступ миновал.
— Буду продолжать поиск до последней возможности.
— Спасибо! — произнесла я от всего сердца.
— Ну что вы! — смутился Карл. — Мы же договорились. Я помогаю вам, что называется, бескорыстно.
— Все равно — спасибо!
Вайденхоф не обнадежил. Напротив… Не его, конечно, вина.
Я присела на решетку ограждения входа в метро и достала список Рахима. Мне не давали покоя эти инвентарные номера.
082806001,
082806002,
082806003,
082806004,
…
Не могла понять — что в них не так?.. В чем загвоздка?
Три последние цифры — это порядковые номера А цифры впереди?
Со списка взгляд невольно переместился на пальцы, которые его сжимали.
Боже, какой ужас творится с моими ногтями! Не меньше месяца придется потратить, чтобы привести их в порядок. А кожа на руках! Как у каменщика или дубильщика!
Я зашла в туалетную комнату одного из кафе. Приведу себя в порядок. А то уже забыла, что такое расческа.
Из зеркала на меня смотрела большеглазая девчонка с карими очами, под которыми темнели круги. Светлые волосы спутаны. Лицо худое, словно у заключенной концлагеря.
Я умылась. Заплела волосы в короткую косу. Зато мешать не будет. Потом долго держала руки под струей теплой воды. Это приносило облегчение, успокаивало… Или мне только казалось?
До казни Алексея Овчинникова осталось одиннадцать часов…
Конечно, я не представляла, во сколько по Гринвичу статуя Героса прибудет к месту назначения. Слова Бейкера — «двое суток» — понятие растяжимое. Мне было легче вести отсчет с момента, когда я последний раз разговаривала с Бейкером. Десять часов вечера — крайний срок. Чем раньше отыщу место, тем лучше.
— Вот только совершенно не представляю, где должна быть установлена статуя Героса! — произнесла я отрешенно.
Покинула кафе, прошла несколько кварталов, пересекла нерегулируемый перекресток. Дорогой «опель» вежливо притормозил перед «зеброй», пропуская меня. Интеллигентный водитель, хоть и богатый. У немцев эти понятия не противоречат друг другу. У нас зачастую наоборот.
За перекрестком стоял лоток с журналами и газетами. Среди них я увидела атлас мира. Взяла его и раскрыла на странице со Средиземным морем.
Куда же везут статую? Турецкое побережье Эгейского моря? Греция? Восточное побережье Италии? А может север Африки? Египет или Тунис? Гродин проводил раскопки в Тунисе!
Нет… В Тунисе находились колонии финикийцев. Царь Герос и юноша Эндельвар обитали в других краях. В исконно греческих владениях.
Джалмеше…
Я вдруг подумала, что нахожусь очень далеко от Средиземного моря. Если что-то неожиданно откроется, если я вдруг узнаю МЕСТО, — это знание может оказаться напрасным, потому что не останется времени.
Во Франкфурте больше нечего делать. Связь с Вайденхофом отличная. Пора перебраться ближе к интересующему меня региону.
Для размышлений и ожидания лучшего места, чем греческая столица, придумать нельзя.
Прежде чем отправиться в Афины, я решила прикупить кое-что.
Моя сумка с альпинистским снаряжением, приобретенным в Турции, превратилась в пепел на набережной Майна вместе с автомобилем Карла Вайденхофа. Не знаю, куда меня выведет кривая, но, как опытный коммандос, должна быть экипирована на все случаи жизни.
Альпинистский магазин искала долго. Зато там меня ожидал такой восторг, который мог бы испытать, допустим, историк, чудом попавший в Александрийскую библиотеку до ее поджога.
Подобного обилия разных железок, веревок, страховочных систем высочайшего качества я не видела никогда. Назначения некоторых товаров даже не представляла — разработки двадцать первого века. Цены, конечно, сумасшедшие. Не наши. Но ведь у меня есть кредитка Вайденхофа…
Я долго боролась с собой, не решаясь открыть сумочку и достать пластиковую карту. Потом плюнула на все и… В каком-то безумии бросилась покупать все подряд.
Да, я эгоистка и транжира. Трачу чужие деньги на игрушки, о которых всю жизнь мечтала… Как знать, может, в будущем больше не представится возможности выбирать то, что мне нравится. Не сильно себя побалуешь, имея тощий кошелек работницы государственного архива.
Прочь сомнения. Да здравствует свобода выбора!
Вайденхоф ведь сам передал мне кредитку! Никто его не заставлял, не пытал на дыбе, не гладил раскаленным утюгом. Сам передал! И потом, неужто я, купив пару «железяк», обанкрочу Вайденхофа? У него еще замок остается. Продаст, в крайнем случае. Сколько, интересно, такая каменная развалина с потайными галереями в каминных комнатах может стоить вообще? Наверное, немало.
К черту замок Вайденхофа! Тут перед глазами такие «богачества», о которых мой вечно недовольный инструктор дядя Петя и мечтать не мог!
Парень-продавец — этакий повидавший виды мачо с выгоревшими волосами — здорово разбирался в снаряжении. Никак сам лазал. С улыбкой он помогал отобрать не просто лучшее, а самое лучшее.
Закладки. Беру только титановые, английской фирмы «Вайлд Каунтри». От десяти долларов за штуку. Набираю около тридцати — самых разных видов. Легкие, удобные, прочные! Конфетки, а не «железо»!
Крючья незнакомого мне производителя. Судя по цене, в Германии довольно известного. Парень-продавец посоветовал. Тоже титановые. Сегодня только титан! Набрала полный комплект — вертикальные, горизонтальные, швеллерные и шлямбурные.
Бинокль «Мюллер». О-отличная оптика!
Веревка. «Маммут Флекс 50» — с сердцевиной из полиамидного волокна и специальной пропиткой. Два мотка.
Карабины «Пецл». Только с муфтой. Усилие на разрыв — двадцать восемь килоньютонов! Можно слона подняты
Страховочная система — поясная беседка от «Эдельвейс». Легкая, прочная, с удобными липучками.
По одному зажиму для подъема по веревке. «Кроль», «Жумар». А для спуска — «Инвар» и «Десантер». Блок-ролик, складная лесенка, компас, скальный молоток, нож, магнезия и другая мелочевка.
Защитная каска «Экрайн рок» и насадка с фонарем.
Рюкзак «Тибет» от «Трек Спорт» на сорок литров.
Итого — две плотно набитые сумки. На сумму около двадцати тысяч. Не рублей, конечно.
Теперь я готова не хуже Рэмбо, затравленного и загнанного в переполненный оружейный склад.
* * *
Рейс в Афины только чартерный. На три часа дня. Я купила билет, опустилась в кресло в зале ожидания, ноги положила на свои сумки, на ручках которых еще висели ярлыки и броские рекламные наклейки. После этого подняла взгляд и уставилась на большой электронный дисплей, сообщавший время и дату: 12.37. 08-15-ХХ.
Рейс в Афины только чартерный. На три часа дня. Я купила билет, опустилась в кресло в зале ожидания, ноги положила на свои сумки, на ручках которых еще висели ярлыки и броские рекламные наклейки. После этого подняла взгляд и уставилась на большой электронный дисплей, сообщавший время и дату: 12.37. 08-15-ХХ.
Я едва не свалилась с кресла.
Быстро достала список Рахима. Инвентарные номера (082806001, 082806002 и так далее) тоже начинались с цифр «08»!
Это открытие заставило меня вскочить. Вот оно!
В Европе и Америке указывают сначала месяц, затем день и год. Есть у них такая дурная традиция. Сегодня — пятнадцатое августа.
Получается, что первые шесть цифр в инвентарном номере обозначают дату! Инвентаризации или обнаружения обломков — в общем-то неважно.
Обломки мрамора явно найдены при каких-то археологических раскопках! Зная год, я могу выяснить — кто их проводил и где? Это трудно, но возможно. А имея такую информацию, я установлю место, где находится гробница. Там же и Леха!
Год раскопок заканчивается цифрами 06! Скорее всего 1906-й! Два обломка красного мрамора лет через семь достались старику Циглеру. А может, 1806-й? Маловероятно. Археология в то время находилась в зачаточном состоянии.
Я достала сотовый.
Есть у меня один знакомый с Украины — Вася Глебов. Он преподает в Киевском университете нудную дисциплину — «Методы математической статистики в археологии». Его хобби — история археологии. Я ему помогала переводить сложные тексты древнегреческого историка Фукидида.
Кандидат археологических наук Глебов владеет обширной библиотекой, имеет доступ к важнейшим археологическим архивам Великобритании, Франции, России. Короче, Вася — специалист. Именно его номер я и набрала.
Долго шли длинные гудки. Я молилась, чтобы он был на месте.
Вася Глебов трубку не поднял. Вот проклятье!
Кому же еще позвонить? У меня больше нет таких знакомых.
Я подумала немного и снова набрала номер Глебова. На удивление, после второго гудка из трубки раздалось:
— Доктор Глебов слушает вас.
— Доктор Глебов! — со злостью воскликнула я. — Ты почему в первый раз трубку не взял?
— Овчинникова? Давно тебя, Алена, не слышал. Рад, рад.
— Что же ты, радостный мой, не отзываешься?
— Не знал, что это ты.
— Прячешься от кого-то?
— Ничего не прячусь, — поспешно ответил он. За милю видно, что лжет.
— Не волнуйся, Вася. Я тебя преследовать не собираюсь.
— Студенты достали, — пожаловался он. — Предмета не знают, учить не хотят, а оценка хорошая каждому требуется!
— Нужно с ними жестче. Посылай всех подальше и спи спокойно.
— А вдруг обидятся?
Вася слишком мягкий человек. Специалист хороший, но вот как преподаватель — самая настоящая «жертва» студенческой братии. Ему бы стукнуть кулаком по столу, сказать пару матерных, вроде: «Я вас всех, неучи, на чистую воду выведу! Я — сито, вы — плевелы! Я — сталевар, вы — бракованные болванки! Будете зубрить „Методы математической статистики“, как евреи — Моисеевы скрижали! Или вон из университета». Вот так, чтобы у студентов поджилки тряслись.
А Вася… только кнопки ему не подкладывают и рога к затылку не привинчивают. Делают с ним студенты, что хотят. Особенно на экзаменах или зачетах. Вот он и не подходит к телефону…
— Вася, я звоню по очень важному делу! — произнесла я.
— По поводу перевода Геродота? — почему-то тихо спросил он.
— Нет, не по поводу Геродота! — Иногда с ним очень трудно разговаривать. Ведет себя, словно мальчишка. — Мне нужна информация о раскопках 1906 года, в ходе которых было обнаружено сто сорок восемь обломков красного мрамора. Инвентарные номера с 082806001 по 082806148.
— Где, говоришь, проходили раскопки?
— Об этом я тебя и спрашиваю!
— А… понятно. Погоди, запишу. А то забуду.
— Постарайся не забыть!
В трубке было слышно, как Вася повторял каждое слово, которое выводил на бумаге. Я представила его записи. Надеюсь, он пишет печатными буквами. Если же своим обычным почерком — ничего не поймет потом. Что делать. Ученый…
— Какого периода находки?
— Думаю, ахейское время Древней Греции. Не раньше девятого века до нашей эры.
— Ого! Занятно!
— Вот тебе и «ого»! Возможная территория обнаружения — Средиземноморский бассейн. Сразу ничего в голову не приходит?
— В начале прошлого века в археологии главенствовали англичане. Все крупные находки в Египте, Греции, Италии принадлежат им.
— Есть подозрение, что среди англичан затесался француз.
— Посмотрим.
— Когда тебе позвонить?
— Дай подумать… Позвони через недельку!
Я гневно скрипнула зубами.
— Вася… Забыла сказать. Эта информация нужна мне немедленно. Если не справишься через пару часов, один человек может погибнуть.
— Ты меня ставишь в невыносимые условия.
— Постарайся Вася, а с меня в благодарность — корзина кефира!
— Кефира? — В Васином голосе послышалась заинтересованность. — Это меняет дело. Тогда потороплюсь. Слушай, откуда ты звонишь? Так хорошо слышно, словно ты в соседней комнате. Даже не верится, что это мой телефон производства шестьдесят пятого года.
— Неважно, где я нахожусь. Ты найди место раскопок!
— Хорошо. Если только их проводил известный ученый. В то время существовала тьма черных археологов, которые продавали древности знатным европейцам. Так вот, эти гробокопатели не оставляли архивов.
Глебов здорово напугал меня своим предположением. Я даже потеряла дар речи.
Ведь действительно! Обломки красного мрамора разошлись по всей Европе. Торговец Морис Фурнель вполне мог делать капитал на исторических реликвиях… Впрочем, ерунда это все!
— Нет, Вася, черные археологи ни при чем. Обломки инвентаризированы двадцать восьмого августа 1906 года. Определенно, работала целая экспедиция, которую возглавлял человек известный. Каждый день откапывалось множество предметов. Поэтому, чтобы не запутаться, в инвентарный номер вводили дату находки.
— Может быть. Посмотрю. Лучше скажи, как тебе позвонить?
Я продиктовала номер сотового.
— Если мне вдруг станет невтерпеж, — спросила я, — тебя-то как найти?
— До семи вечера буду прятаться здесь. Потом отправлюсь домой.
— Дома тоже будешь прятаться?
Вася подумал немного.
— Нет, зачем… Но на всякий случай давай договоримся. Когда будешь звонить, дождешься трех гудков и повесишь трубку. Потом наберешь еще раз. Я буду знать, что это ты.
Ну, конспиратор! Куда там Штирлицу до него!
— А если ты не услышишь первый звонок? Ну, скажем, будешь бриться?
— Не знаю, как ты, Овчинникова, а я по вечерам не бреюсь! — сказал Глебов.
— Ладно-ладно, — поспешила я его успокоить. — Буду ждать звонка.
