Пока мы втроем разговаривали, к нам подплыл мажордом, еще более, чем когда-либо напоминавший акулу.

— Что такое? Вы стоите здесь и болтаете, рабы! — обвиняюще завопил он. — И совсем не следите за гайполами. Вас придется наказать плетьми. Разойтись! Охранять бассейн.

Если хоть один ребенок пострадает, вы умрете. И ужасной смертью!

И мы стали ходить вокруг бассейна вместе с остальными двумя стражами, которые все время глядели в небо, а для чего — я так и не понимал.

Когда мажордом ушел из дворика, я спросил Кандара:

— Кто такие гайполы?

— Огромные хищные птицы, и очень опасные. Не будь стражи, они бы спустились и сожрали всех детенышей. Впрочем, есть ли охрана или нет ее — птицы все равно прилетят и нападут рано или поздно. Вот тогда кто-то из нас будет убит. Они ужасно свирепые и сильные и абсолютно ничего не боятся.

Все это показалось мне довольно дурацким занятием — оберегать детей от птиц, в особенности, когда нет ни тех, ни других. Было бы намного лучше, если бы нам позволили присесть и подождать, пока дети не выйдут во двор.

Так как гайполы в темноте не летали, то нас отпустили, когда стемнело, отвели в помещение для рабов и накормили жуткой бурдой. Потом загнали в сарай, где нас ждали грязные травяные матрасы. Рабов у Ирона явно не слишком баловали.

Я думал о Дуаре. Как-то с ней обращаются? Не угрожает ли ей какая-нибудь опасность? Увижу ли ее еще когда-нибудь? Наконец я забылся неспокойным, тревожным сном.

На заре следующего дня после столь же гнусного завтрака нас снова направили во двор к бассейну, приказали высматривать гайполов и охранять детей.

— Коль скоро гайполы так опасны, как ты говоришь, — заметил я Кандару, — почему же нам дали деревянные трезубцы? Что мы сделаем с этими деревяшками против таких лютых птиц?

— Сделаем то, что в наших силах, — пожал он плечами — Они боятся вооружать нас металлическими трезубцами, чтобы мы не повернули их против них же самих. Ты ведь знаешь, что мипосане — в душе невероятные трусы.

— Ладно, надеюсь, что увижу сегодня гайпола, хотя бы чтобы разогнать скуку. Еще я не прочь поглядеть на детей — ведь они могли бы привлечь пару гайполов. Кстати, где они держат этих самых детей?

Кандар рассмеялся и показал на бассейн.

— Вот они.

Я заглянул в бассейн, но не увидел ничего, кроме нескольких странных на вид рыбок, которых случайно заметил накануне.

— Ничего не вижу, только несуразные рыбешки.

— Это и есть дети, — пояснил Кандар.

Какое-то время я глядел на него с удивлением, пока меня не озарило.

— Понял! В нашем мире тоже бывают похожие люди. Будучи бездетными, они дарят свою привязанность собакам и кошкам. А тут эти люди усыновили рыб.

Кандар покачал головой.

— Ты ошибаешься сразу по двум причинам. Во-первых, мипосане неспособны ни к кому чувствовать привязанность; во-вторых, это на самом деле их дети — и он указал на игриво плавающих рыбешек.

— Ты умеешь хорошо шутить.

— И не собираюсь. Я говорю серьезно. Эти рыбоподобные создания — действительно дети Ирона и его жены.

— Невероятно!

— Но факт остается фактом. Человеческие существа, вроде нас с тобой, производят малышей, похожих на них самих. Так же размножается большинство животных. Некоторые существа откладывают яйца, в которых развивается эмбрион.

А самки у мипосан производят на свет рыб, понимаешь? Рыб, которые потом развиваются и постепенно превращаются в мипосан.

Если ты внимательно посмотришь на них, то увидишь, что самое крупное из этих созданий уже имеет крошечные руки и ноги. Потом оно сбросит хвост, станет амфибией и начнет выходить на сушу. Постепенно его голова и лицо изменятся, станут более человеческими. Оно встанет и пойдет на задних ногах, выпрямится окончательно и превратится в мипосанина. Но наравне с легкими у него останутся жабры, и оно частично сохранит черты амфибии.

Я пристально посмотрел на одну из стремительно скользящих рыб и действительно увидел недоразвитые руки и ноги, что почему-то показалось мне совершенно неприличным.

— Вынужден извиниться, Кандар, но я действительно думал, что ты шутишь. Так вот как выглядят «детки», которых мы охраняем. Премиленькие создания. Папа, кажется, весьма печется об их безопасности, но в остальном и он, и мама не уделяют им никакого внимания.

По мере дальнейших наблюдений я понял, что мипосане действительно абсолютно свободны от каких-либо привязанностей. В их языке нет даже слова «любовь». Однако инстинкт защиты потомства силен. Чисто биологическая реакция, направленная на воспроизводство вида. Они даже способны на самопожертвование, защищая маленьких монстриков.

— Детеныши родились недавно, не так ли? — спросил я.

— Им уже больше года. Самки приходят в бассейн откладывать икру раз в год; один помет дает тысячи рыбоподобных созданий, некоторые даже утверждают, что миллион. Они моментально находят путь в озеро через подземные каналы, которые соединяют все бассейны города с Джапальским озером. Куда они направляются — точно не известно, возможно, в океан, где проводят целый год. Конечно, большая часть пожирается крупными обитателями океана. Например, у жены Ирона из прошлогоднего помета вернулись только трое.

— Но они ведь могут оказаться чужими, — предположил я.

— Нет, это ее дети! — заверил Кандар. — Инстинкт всегда приводит маленьких негодяев обратно в тот самый бассейн, где они появились на свет.

— Не понимаю, как это можно проверить, — возразил я.

— Это тоже инстинкт, — объяснил Кандар. — Они наделены врожденной антипатией к себе подобным, но обладающим не идентичными генами. Если кто-то из другого выводка заплывет по ошибке в чужой бассейн вместо своего, эти создания немедленно нападают на него и прогоняют. Могут даже и убить.

У родителей, особенно самок, также существует инстинкт распознавания своих детей. Мипосанские рабы рассказывали, что порой из выводка не возвращается никто: все погибают в океане. Если в таком случае в бассейн заплывет кто-то из другого выводка, самка сразу же опознает чужака и убьет его.

— Я полагаю, что таким образом Природа предотвращает кровосмешение или родственные браки.

— Наоборот, таким путем Природа гарантирует кровосмешение, — сказал Кандар. — Мипосане никогда не сочетаются браком с выходцами из других семейств. Если побудешь здесь подольше, чего тебе, конечно, не желаю, — то будешь поражен удивительным сходством характеров и облика внутри одного семейства. Ты увидишь, что Ирон и его жена схожи лицом и манерами. И если когда-нибудь доведется увидеть сборище их клана, просто ужаснешься их поразительному сходству между собой.

Только я собрался задать следующий вопрос, какой — я даже уже и не помню, как вдруг услышал над головой пронзительный клекот и шум крыльев.

— Гайполы! — крикнул Артол.