Глава 3
ПЕЩЕРЫ ХАУТОМАЙ
Подходы к пещерам и переходы между ними показались мне не слишком удобными, но, видимо, жители Хаутомая приспособились к ним. Конструкция их достаточно простая. В песок перед входами в пещеры горизонтально вкопаны бревна, фута на два выступающие над обрывом. Бревна перевязаны гибкими ветками. Снизу они подпираются укосинами, тоже привязанными к концам бревен веревками, свитыми из травы. Образовавшийся помост-дорожка очень узкий, и нигде нет даже намека на перила. Я невольно подумал, каково придется, если на такой дорожке произойдет стычка. Зато защищать подходы даже против многочисленных врагов не составляло особого труда.
Размышляя так, я добрался до третьей пещеры слева. Кругом все спокойно, и в пещере темно.
— Эй, есть тут кто-нибудь? — крикнул я.
Сонный голос не торопясь ответил:
— Кто это? Что надо?
— Бонд требует, чтобы ее новая рабыня спустилась вниз, — объявил я и услышал, как в пещере кто-то завозился; женщина с всклокоченными волосами неторопливо подошла к выходу.
К счастью, вокруг было слишком темно, и она не могла разглядеть черты моего лица и фигуру. Кроме того, я надеялся, что караульная окажется слишком сонной, чтобы мой голос вызвал у нее подозрение, ибо звучал он не так, как голоса местных мужчин, которые я уже слышал, хотя изо всех сил старался подражать голосу Лулы.
— Что от нее хочет Бонд?
— Откуда я знаю?
— Смешно, — хихикнула она. — Бонд строго-настрого приказала не выпускать ее из пещеры… Да вот и сама Бонд идет сюда.
Я взглянул вниз. Драка закончилась, и женщины поднимались к своим пещерам. Для меня стало ясно, что от пещеры Бонд необходимо убраться как можно скорее. Сделать что-либо для Дуары сейчас невозможно, и следовало уходить, чтобы не попасть в западню.
— Наверное, Бонд изменила решение, — пробормотал я.
Говоря так, я повернулся лицом к лестнице, ведущей на верхнюю дорожку. К счастью, рабыня еще по-настоящему не проснулась, а главное — ей хотелось как можно скорее добраться до постели. Она пробормотала что-то нечленораздельное, но прежде чем успела понять, что происходит, я уже исчез.
Чтобы добраться до лестницы, ведущей к пещерам мужчин, не понадобилось много времени. Не задерживаясь, я поднялся по ступеням и нырнул в глубину пещеры. Там было темно и пахло как в свинарнике, который не чистили много лет. Помещение явно нуждалось в срочном проветривании.
— Лула, — шепнул я и с радостью услышал недовольное ворчанье:
— Это опять ты?
— Твой старый друг Карсон собственной персоной, — подтвердил я как можно веселее — Ты, кажется, совсем не рад мне?
— Конечно, нет! Надеялся больше не увидеть. Думал, тебя убьют. Почему тебя не убили? Значит, ты не стал там долго задерживаться и тебя не заметили? Почему же ты ушел?
— Чтобы увидеть своего старого друга Лулу!
— А исполнив свое желание, оставишь наконец меня в покое?
— Не сегодня. Может быть, завтра. Надеюсь, нет, почти наверняка я уйду завтра!
Он снова заворчал:
— Смотри, чтобы тебя не увидели выходящим из пещеры. О, зачем я сказал, где моя пещера!
— Это действительно было глупо с твоей стороны, но не переживай: я не причиню тебе никакого вреда и беспокойства, если ты мне поможешь.
— Помочь? Помочь украсть твою подругу у Бонд? Она же убьет меня!
— Давай не будем нервничать, подождем до завтра. Нам обоим нужно отдохнуть и выспаться, но смотри, Лула, не выдай меня! Если ты это сделаешь, я расскажу Бонд обо всем. Еще один вопрос перед сном: ты занимаешь пещеру один?
— Нет! Со мной двое мужчин. Наверное, они скоро поднимутся. Не разговаривай со мной больше, когда они придут.
— Как ты думаешь, они нас не выдадут?
— Не знаю. Но рисковать не намерен.
Мы замолчали. Вскоре снаружи послышались шаги, и через несколько секунд двое мужчин вошли в пещеру. Они продолжали разговор:
— …бить меня, поэтому я ничего не мог сказать, но перед тем как подняться, слышал, как женщины говорили об этом. Тогда они почти все были в своих пещерах, а мы собирались разжечь костер для последней еды перед темнотой. Я вышел из пещеры, взглянул наверх и увидел…
— Почему же твоя женщина побила тебя?
— Она сказала, что я лгу, а она не любит лжецов и ни единому слову не верит. А коли я рассказываю такие небылицы, то, значит, могу соврать о чем угодно.
— Но две женщины подтвердили, что они тоже видели Это! Как же тогда повела себя твоя женщина?
— Она пообещала снова побить меня.
Как свойственно женщинам, логика в действиях воинственной подруги одного из говоривших отсутствовала.
— А на что Это похоже?
— На большую птицу, только крыльями не размахивает. Она летела прямо над ущельем. Женщины, видевшие Это, утверждали, что такая же штука была на поляне, когда захватили новую рабыню и убили желтоволосого мужчину.
— Эта штука, наверное, тот самый «Анотар», о котором говорил Лула.
— Но ведь он сказал, что шутит!
— Как он мог шутить о том, чего никогда не видел? Очень странно.
— Эй, Лула!
Ответа не последовало.
— Эй, Лула! — мужчина позвал громче и настойчивее.
— Я сплю, — ответил Лула сонным голосом.
— Тогда просыпайся, — настаивал один из вошедших — Мы хотим знать все об «Анотаре».
— Я ничего не знаю… Я никогда его не видел и не подходил к нему…
— А кто сказал, что ты подходил и даже залезал в него? Человек не может подняться в воздух. Такого не может быть!
— О, эта штука летает! — воскликнул Лула. — На «Анотаре» могут подняться двое мужчин, а может быть, и четверо. Если понадобится, он может летать кругами!
— Я думал, ты ничего не знаешь, — заметил другой мужчина.
— Я засыпаю, — пробормотал Лула.
— Ты нам все расскажешь про «Анотар», или я донесу на тебя Бонд!
— О, Вила, не делай этого! — испугался Лула.
— Обязательно сделаю, — не уступал Вила. — Говори!
— А если я расскажу, ты обещаешь, что никогда не разболтаешь другим об услышанном?
— Обещаю.
— Ты, Элли, тоже обещаешь?
— Я никому не донесу, ты же знаешь, Лула!
— А теперь вставай и расскажи все, что ты знаешь.
— Слушайте! Я видел «Анотар», ездил на нем и даже поднимался в небо!
— Ну и врешь же ты, Лула, — подначил Вила.
— Честное слово, не вру! — обиделся Лула. — Если не веришь, спроси Карсона.
— А кто такой Карсон? — потребовал объяснений Вила.
— Тот, кто поднимает «Анотар» в воздух.
— Но как мы спросим у него? Мне кажется, ты снова врешь, Лула. У тебя в последнее время появилась дурная привычка врать!
— Я не вру. Если не верите, спросите Карсона — он здесь, в нашей пещере.
— Что? — закричали они в ужасе.
— Лула не лжет, — вступил я в разговор — Я здесь. И Лула действительно летал на «Анотаре» вместе со мной. Если и вы захотите прокатиться, это можно устроить завтра. Только помогите мне выбраться отсюда, чтобы женщины не видели меня.
Какое-то время царило молчание. Затем Элли испуганно пробормотал:
— Что скажет Джеда, если узнает об этом?
Джеда была вождем деревни Хаутомай.
— Но ведь не обязательно ей рассказывать, — рассудительно заметил Лула.
— Джеда не должна знать, и она об этом не узнает, если никто из вас не донесет. А если вы так поступите, я обязательно заявлю, что вы трое знали обо всем, провели меня в пещеры и прятали там, чтобы я ее убил!
— О, нет! — запричитал Элли, — ты так никогда не сделаешь!
— Не сделаю, если вы мне поможете. Просто никто не должен знать обо мне, и тогда мы покатаемся на «Анотаре».
— Нечего бояться, — вступил в беседу Лула. — Я тоже не побоялся. Вы увидите весь мир сразу, и никто не сможет добраться до вас. Хотелось бы мне всегда оставаться там! Не нужно бояться тарбанов и даже Бонд!
— Я бы хотел полетать, — согласился наконец Вила — Не испугался же Лула, значит, и мне бояться нечего!
— Если ты полетишь, то и я тоже, — поддержал Элли.
Мы поговорили еще немного, прежде чем уснуть. Я расспрашивал о привычках женщин-воинов и выяснил, что охота и набеги обычно начинаются утром. В деревне остаются только несколько женщин — не столько для охраны, сколько для поддержания дисциплины среди мужчин и присмотра за рабынями. Утром рабыни спускаются вниз, и пока женщины занимаются набегами и охотой, они собирают дрова для костров и приносят в пещеры воду в глиняных кувшинах. Рабыни также помогают мужчинам делать сандалии, набедренные повязки, глиняную посуду и украшают орнаментом кувшины и плошки.
На следующее утро я остался в пещере и наблюдал за оживленной жизнью обитателей поселка. Когда женщины-воины покинули деревню, спустился по лестнице к подножию утеса. Я уже знал достаточно о местных женщинах, чтобы вести себя, не привлекая внимания.
То, что они презирают мужчин и пренебрегают ими, облегчало задачу. Вряд ли любая женщина могла узнать другого мужчину, кроме своего сожителя. Остальные были им глубоко безразличны. Но мужчин мне следовало опасаться. Они знали друг друга, и как поступят, увидев неизвестного, предугадать было невозможно. С полдюжины женщин собрались в середине ущелья, когда рабыни и мужчины занялись своими привычными делами. Я заметил, что некоторые рабыни разглядывают меня. Очевидно, я чем-то привлек их внимание, спускаясь с лестницы.
Очутившись внизу, я направился к группе рабынь, работавших у входа в ущелье. Мое появление прошло незамеченным. Хотя я старался держаться подальше от мужчин, но все равно волновался.
Всматриваясь в рабынь, я все время искал Дуару. Страх охватывал меня, когда я раз за разом убеждался, что ее здесь нет. Некоторые рабыни заметили пристальное внимание к ним, вопросительно на меня поглядывали и даже делали попытки заговорить.
— Кто ты? — спросила наконец одна.
— Ты должна бы знать! — ответил я и, пока она старалась понять мой ответ, успел отойти подальше.
Вдруг из леса вышли несколько рабынь, нагруженных вязанками дров. Сердце мое замерло: среди них я узнал Дуару. Я бросился к тропинке, по которой она должна была пройти. Встав у самого края дорожки, ждал взгляда дорогого мне человека. Все ближе подходила она, и с каждым ее шагом сердце стучало все сильнее. Когда оставалось лишь несколько шагов, она подняла глаза, взглянула… и равнодушно прошла мимо. Ее лицо не изменилось — она не узнала меня. На какой-то миг я был огорошен и раздавлен, а потом разозлился. Повернувшись, догнал ее.
— Дуара! — позвал я шепотом.
— О, Карсон! Что с тобой случилось?
Я забыл про черные волосы и уродливые ссадины на лице, про шрам, рассекающий лоб от виска до виска. Она и не могла узнать меня в новом обличье.
— Так ты не умер! Не умер! Я думала, что они убили тебя. Скажи мне…
— Не сейчас, дорогая! — прервал я ее. — Сначала нам надо выбраться отсюда.
— Но как? Ведь они сторожат нас…
— Мы просто убежим, вряд ли нам подвернется лучшая возможность. — Я быстро огляделся. Женщины-воины по-прежнему судачили, не обращая внимания ни на нас, ни на кого-либо другого. Они были полными владыками в поселке и спокойно, с пренебрежением поглядывали вокруг.
Большинство мужчин и рабынь были в ущелье позади нас, но некоторые могли бы преградить нам путь к бегству.
— Ты еще пойдешь за дровами?
— Да, обязательно.
— Хорошо! Когда будешь возвращаться, постарайся идти последней. Я тебя встречу. А теперь иди. Не стоит привлекать внимания окружающих.
И она ушла. Пренебрегая возможной опасностью, я бросился разыскивать Лулу. Мужчины подозрительно провожали меня глазами, но были так тупы, что лишь удивлялись появлению незнакомца, так непохожего на них, но не собирались что-либо предпринимать. Оставалось надеяться, что когда они обо всем догадаются, то уже не смогут помешать моему плану.
Когда я нашел Лулу, он так обрадовался, словно увидел привидение.
— Разыщи Вилу и Элли, — приказал я. — Вы пойдете со мной.
— Зачем? — Его шепот был едва слышен.
Узнаешь потом. Делай как я сказал, и побыстрее, иначе обо всем скажу женщинам!
Он был так перепутан, что безропотно отправился на поиски и вскоре привел обоих.
— Что ты хочешь от нас? — перешел в наступление Вила.
— Я собираюсь покатать вас на «Анотаре», как обещал вчера.
Они посмотрели друг на друга. Было видно, что они трусили. Возможно, их страшила мысль о полете, но еще больше они боялись женщин. Элли закашлялся.
— Сегодня я не могу.
— Вы пойдете со мной независимо от того, полетите вы на «Анотаре» или нет, — отрезал я. — Это приказ!
— Но куда ты нас поведешь? — пытался поторговаться Вила.
— Идите за мной, и я вам скажу. И не забудьте, что, если вы ослушаетесь, я расскажу женщинам, как вы собирались убить Джеду. Ну, пошли!
— Ты низкая тварь! — взвыл Вила.
Их так много били всю жизнь, что господствующим мотивом поведения стал комплекс неполноценности. Они боялись всех, и если не давать им времени думать, то они готовы подчиниться любой команде достаточно волевого лидера. Вот почему я не сомневался, что они пойдут со мной.
За это время рабыни положили принесенные вязанки дров и возвращались в лес за новыми дровами. Я уверенными жестами направил своих далеко не добровольных помощников к дорожке, по которой рабыни ушли в лес. Мы должны были нагнать их и похитить Дуару, которая, как мы договорились, шла в конце цепочки носильщиц.
Догнав рабынь, я окружил Дуару своими спутниками, чтобы хоть на короткое время скрыть от женщин-воинов, что происходит в хвосте колонны, а затем направил всю нашу группу из пяти человек к входу в ущелье.
В этот момент я дорого отдал бы за зеркало, которое позволило бы видеть, что происходит позади нас. Никогда минуты не казались мне такими длинными, но наконец мы подошли к нижнему концу ущелья. И тут раздался грубый голос женщины:
— Куда вы направляетесь? Возвращайтесь назад!
Трое мужчин сразу остановились. Я взял Дуару за руку и продолжал идти. Только теперь я позволил себе оглянуться. Лула, Вила и Элли послушно маршировали назад к своим хозяйкам, а трое женщин спускались вниз по ущелью по направлению к нам.
Они заметили, что двое из группы пренебрегают командой, и снова закричали, но когда мы не обратили никакого внимания на повторные окрики, женщины-воины бросились за нами вдогонку. Тут и мы припустились во весь дух.
Я не сомневался, что они не смогут нас догнать — ведь их фигуры, громоздкие и приземистые, не были приспособлены для бега. Но нам надо не просто быстрее пробежать определенную дистанцию. Мы должны опередить их на значительное расстояние, чтобы добежать до «Анотара», успеть развязать канаты, удерживающие корабль, и запустить мотор — и все за считанные секунды, пока женщины не догнали нас.
Когда мы выбежали из нижней, узкой части ущелья, невдалеке уже была видна поляна, на которую я посадил «Анотар». В том направлении, куда мы бежали, росли высокие развесистые деревья, под которыми стоял наш корабль. Там нас ждало спасение, но на пути к нему внезапно появилось почти непреодолимое препятствие: в нескольких сотнях шагов у дороги, по которой мы бежали, в угрожающих позах стояли три тарбана.
