Глава 2
ЖЕНЩИНЫ-ВОИНЫ
По мере того как возвращалось сознание, меня все сильнее охватывало отчаяние и духовная опустошенность. Такого со мной еще не случалось. Дуара, а с нею и счастье исчезли после нескольких часов блаженства. Это был страшный удар. Но тревога за судьбу Дуары быстро вернула мне самообладание. Ко мне возвращалось сознание и способность логически мыслить.
Физическое состояние было неважным. Голова и верхняя часть туловища залиты запекшейся кровью, вытекшей из нескольких ран, нанесенных клинками женщин-воинов. До сих пор не понимаю, почему меня не добили, и нахожу только одно объяснение: сочли мертвым и не стали тратить лишних сил.
Раны оказались довольно серьезными, но не опасными для жизни. Хотя голова сильно болела, череп не был поврежден. Правда, от нервного потрясения и потери крови я был слаб как маленький ребенок.
Осмотрев «Анотар», я убедился, что он совершенно не поврежден, а оглянувшись вокруг, понял, что воздушный корабль спас мне жизнь: вдалеке, на расстоянии в несколько сотен шагов, группа туземцев внимательно наблюдала за кораблем. По-видимому, не похожий ни на что «Анотар» смутил дикарей, и они держались в стороне, боясь незнакомого предмета.
Оставленные в качестве сторожей или наблюдателей туземки все же не рисковали приблизиться. Беглый взгляд на женщин-воинов убедил меня, что они не были настоящими дикарями: какие-то признаки цивилизованности были заметны в их фигурах, лицах и украшениях.
Это подсказало мне, что воительницы должны жить в каком-то поселении поблизости, поскольку они явились сюда налегке.
Теперь я был уверен, что нападавшие вышли из леса рядом с местом посадки «Анотара», так что розыски Дуары нужно вести именно в этом направлении. Нам не удалось до посадки увидеть какое-нибудь поселение, хотя наш обзор охватывал несколько миль, и мы внимательно следили за местностью, над которой летели, в надежде обнаружить следы цивилизации.
Начать поиск Дуары пешком, да еще в присутствии воинственных женщин, внимательно следивших за кораблем, было бы верхом глупости. Если деревня этих амазонок находится на открытом месте, то лучшего наблюдательного пункта, чем «Анотар», мне не найти.
Я был очень слаб, и сильно кружилась голова, но все же сел за штурвал. Только беспокойство за судьбу Дуары и опасение за собственную жизнь вынуждали меня, напрягая волю, управлять «Анотаром» в том состоянии, в котором я находился.
Благополучно взлетев и оказавшись в воздухе, я сразу забыл не только о своих ранах, но и о своих караульных. Это было ошибкой — позднее я сообразил, что, проследив за ними, быстрее добрался бы до цели.
Осматривая каждый куст и каждое дерево, я летел низко над лесом, бесшумно, как парящая птица. Правда, если бы деревня располагалась в лесу, было бы трудно или даже невозможно обнаружить ее с воздуха. Но поскольку мой «Анотар» летел на небольшой высоте и беззвучно, я надеялся услышать шум, создаваемый жителями, особенно детьми.
Лес занимал небольшую площадь. Я быстро облетел его, внимательно всматриваясь и прислушиваясь, однако никаких признаков жилья не обнаружил.
За лесом располагалась цепь холмов, и на просеке, пересекавшей лес, я внезапно заметил хорошо утоптанную тропинку. Я полетел вдоль нее, но деревни поблизости не оказалось, хотя местность просматривалась на несколько миль. Холмы разделялись небольшими долинами и ущельями. Местность выглядела дикой, и вряд ли здесь располагался поселок. Поэтому я прекратил поиск и развернул «Анотар» обратно к поляне, где похитили Дуару, решив, что надо искать в другом направлении.
В глубине души я пожалел, что не захватил в плен хотя бы одну женщину-воина для допроса, применив все технические возможности, имеющиеся в моем распоряжении. Несмотря на мои ранения, попытка могла оказаться успешной. К сожалению, раны и психологический шок выбили меня из колеи, и время было упущено.
Обратно я летел на небольшой высоте, проносясь над теми же местами, над которыми прошел в сторону холмов, и неожиданно заметил человека, быстро идущего по равнине. Это был мужчина. Он очень торопился и постоянно оглядывался. Вряд ли он видел бесшумно летящий «Анотар» — его внимание было целиком поглощено тем, что находилось у него за спиной. Немного погодя я понял, что его волновало. За ним крался амторианский тарбан — зверь, напоминающий земного льва, свирепый хищник. Он быстро настигал свою жертву, не оставалось сомнений, что тарбан вот-вот кинется на человека и начнется кровавый пир.
Решение пришло мгновенно. Быстрый крутой вираж — и я не опоздал. Зверь прыгнул. Человек обернулся ему навстречу, выставив жалкую пику, видимо, понимая безнадежность своего положения.
Я достал амторианский пистолет, стреляющий р-лучами, выровнял «Анотар» над тарбаном и, не мешкая, выпустил в него весь заряд. Думаю, что это была скорее удача, чем меткость: зверь сразу упал бездыханным. Сделав круг над спасенным человеком, я мягко опустился на землю позади него.
Он был первым венерианцем, которого я встретил с момента похищения Дуары, и мне надо было обязательно его расспросить. Он был вооружен только пикой и потому мне неопасен. Не понимаю, почему он не убегал: видимо, его парализовали как неожиданная гибель хищника, так и вид воздушного корабля. И пока я опускался, выруливал и выходил из «Анотара», он застыл на месте.
Передо мной оказался невзрачный молодой человек небольшого роста. На нем была набедренная повязка, причем настолько широкая, что больше походила на короткую юбку, на шее — несколько ожерелий из цветных камней и бусин, на руках и ногах — браслеты, сделанные из дерева. Длинные черные волосы собраны в два пучка, по одному на каждом виске. В волосы воткнуты маленькие разноцветные перья.
Когда я подошел к нему, он попятился и угрожающе отвел вбок руку с пикой.
— Кто ты? — спросил мужчина — Я не хочу тебя убивать, но если ты подойдешь ближе, мне придется это сделать. Что ты хочешь? Чего тебе нужно?
— Я не причиню тебе вреда. Мне только необходимо поговорить с тобой.
Мы разговаривали на общепринятом языке Амтора.
— О чем ты собираешься говорить со мной? Но сначала скажи, зачем ты убил тарбана, который хотел сожрать меня?
— Чтобы он не убил тебя и не сожрал.
Он покачал головой.
— Очень странно. Ты меня не знаешь. Мы не друзья. Почему ты спас мне жизнь?
— Потому что и ты, и я — люди.
— Хорошая мысль, — обрадовался он. — И если бы все люди ощущали себя одной человеческой общностью, они наверняка обращались бы лучше с себе подобными. Но и тогда, наверное, многие из нас боялись бы друг друга. А что это за штука, в которой ты летаешь? Теперь я вижу, что она неживая. Почему же она не падает на землю и не убивает тебя?
У меня не было ни времени, ни желания объяснять ему основы механики и аэродинамики, и я ограничился замечанием, что «штука» не падает, потому что я заставляю ее держаться в воздухе. Мой не слишком вразумительный ответ тем не менее удовлетворил его.
— Ты, должно быть, замечательный человек! — восхитился он. — Как твое имя?
— Карсон. А твое?
— Лула — ответил он и тут же задал вопрос — Карсон — довольно странное имя для мужчины. Звучит скорее как женское.
— Не более чем Лула, — заметил я, пряча улыбку.
— О, нет! Лула — настоящее мужское имя. И мне кажется, очень красивое. Как ты считаешь?
— Да, очень, — заверил я его. — А где ты живешь, Лула?
Он указал направление, откуда я только что прилетел, отказавшись от надежды найти поселок.
— Я живу в деревне Хаутомай, которая находится в узком глубоком ущелье.
— Как далеко отсюда?
— Около двух клукопов, — последовал ответ.
Два клукопа! Пять миль по земному счету. Я, безусловно, просматривал этот участок местности несколько раз, но не заметил никаких признаков поселка.
— Совсем недавно я видел женщин-воинов с саблями и копьями, — обратился я к нему. — Ты не знаешь, где они живут?
— Они могут жить в Хаутомае или в одной из соседних деревень. О, мы — самары — очень сильны, у нас много поселков. Была ли среди тех, кого ты видел, большая и сильная женщина с глубоким шрамом на левой стороне лица?
— К сожалению, я не смог хорошенько рассмотреть их.
— Пожалуй, тебе повезло, что не удалось подойти к ним поближе — они наверняка убили бы тебя. Я просто подумал, что если среди женщин была Бонд, то они наверняка из Хаутомая. Понимаешь, Бонд — это моя подружка. Она очень сильная и должна стать вождем.
Он сказал «джонг», что означает «король»; но «вождь» — более подходящий титул для дикарей. Из моего краткого общения с дамами самаров я мог уверенно заключить об их дикости.
— Ты отведешь меня в Хаутомай?
— Нет. О, пощади меня — они тебя убьют! А ведь ты спас мне жизнь, и я не хочу подвергать тебя опасности.
— Почему же они захотят убить меня? — потребовал я объяснения. — Я не сделал им ничего плохого и не намерен поступать плохо дальше.
— Это ничего не значит для женщин-самаров, — заверил он меня. — Они не любят мужчин. Они убивают всякого чужого мужчину, который им попадется, даже не спрашивая, зачем он здесь появился. Они убили бы и нас, если бы не боялись, что тогда племя самаров начнет вымирать. Время от времени они убивают некоторых мужчин, если очень рассердятся. Моя супруга пыталась убить меня вчера, но я бежал очень быстро и она отстала. Я убежал и с тех пор прячусь. Надеюсь, что она уже перестала гневаться и я сумею проникнуть в деревню и разузнать, что там происходит.
— Предположим, они похитят чужую женщину, — волнуясь, спросил я. — Что с ней сделают?
— Превратят в рабыню и заставят работать на себя.
— А как с ней будут обращаться?
— Они ни с кем хорошо не обращаются. Живут за счет рабынь и нас, мужчин, — заявил он с горечью.
— Как ты думаешь, ее не убьют?
Он пожал плечами.
— Могут сделать все что угодно. У них очень вспыльчивый характер. Если рабыня ошибется, ее изобьют. И женщины-воины забивают рабынь до смерти…
— Тебе нравится Бонд?
— Нравится ли Бонд? Кто слышал о мужчине, которому нравится женщина? Но что я могу поделать? Ведь я должен как-то жить. Если бы захотел сбежать в другую деревню, меня бы просто убили. Пока я здесь и ублажаю Бонд, я сыт, напоен, защищен и у меня есть место, где я могу переночевать. Кроме того, мы, мужчины, можем немного повеселиться — посидеть и поговорить, когда изготовляем сандалии и набедренные повязки. А когда женщины охотятся или отправляются в набеги, мы играем в разные игры. Во всяком случае, это лучше, чем быть мертвым.
— Я попал в беду, Лула, и ты мне можешь помочь.
— Мы, мужчины, должны стоять друг за друга. Чем я могу помочь тебе?
— Отведи меня в деревню Хаутомай.
Он подозрительно посмотрел на меня и задумался.
— Не забывай, что я спас тебе жизнь.
— Это верно, — согласился он, — я тебе обязан. Это долг благодарности, и его надо выполнить. Но зачем ты хочешь попасть в Хаутомай?
— Мне надо узнать, там ли моя жена. Ее похитили женщины-воины.
— А зачем ты стремишься вернуть ее обратно? Я был бы очень рад, если бы кто-нибудь похитил Бонд.
— Ты не поймешь, Лула, но я действительно хочу получить свою жену обратно. Ты поможешь мне?
— Я доведу тебя до начала ущелья, но не смогу провести в деревню. Они убьют нас при первой же встрече. В тебе сразу узнают чужого и убьют по этой причине, а меня — за то, что осмелился привести тебя в деревню. Вот если бы волосы у тебя были черными, как у нас, ты стал бы незаметным. Смешные желтые волосы сразу выдают тебя. С черными волосами и в темноте можно было бы попытаться проникнуть в одну из мужских пещер и прятаться там довольно долго. Даже если женщины заметят тебя, они не обратят никакого внимания. Они не смотрят ни на кого, кроме собственных мужчин.
— А мужчины не выдадут меня?
— Что ты! Они сочтут это хорошей шуткой. Всегда приятно обмануть женщин. А если тебя обнаружат, мы скажем, что ты обманул и нас. Эх, как бы я хотел, чтобы у тебя были черные волосы!
В тот момент я тоже страстно хотел, чтобы у меня были черные волосы. Это помогло бы мне пробраться в деревню. Но может быть… у меня зародился план.
— Лула! Ты хочешь взглянуть на мой воздушный корабль?
— Пожалуй, — нехотя согласился он.
Я направился к «Анотару». Лула побрел за мной. Я влез на сиденье и пригласил его сесть рядом. Когда он наконец уселся, я перекинул через него привязной ремень и пристегнул его.
— Ты хотел бы прокатиться по воздуху?
— По воздуху? — удивился он. — Пожалуй, нет…
— Ну, тогда прокатимся по земле.
Я не солгал ему, проехав по поляне, пока не повернул навстречу ветру. Потом резко прибавил обороты, и «Анотар» стал быстро разгоняться.
— Не так быстро! — закричал Лула, пытаясь выскочить. Однако он не знал, как расстегнуть привязной ремень. Возясь с пряжками, он несколько секунд не смотрел вниз, а когда взглянул, мы уже поднялись на несколько десятков футов выше деревьев. В страхе Лула отвернулся, закрыл глаза и застонал.
— Ты солгал мне! — хрипло крикнул он. — Ты сказал, что мы прокатимся по земле.
— Но мы действительно прокатились по земле, а я не обещал, что не поднимусь в воздух.
Конечно, это был дешевый трюк, но передо мной была цель, более важная, чем даже жизнь, а парню ничего не грозило.
— Тебе нечего бояться. Я пролетел много тысяч миль и, как видишь, жив и здоров. Открой глаза и посмотри вокруг. Пройдет минута-две, и полет тебе понравится.
Он последовал моему совету, и, хотя у него сначала захватило дух и от удивления раскрылся рот, вскоре он уже заинтересовался и вертел головой во все стороны, разглядывая знакомую местность.
— Здесь ты в большей безопасности, чем на земле, — заметил я. — Ни женщины, ни тарбаны тебя не достанут.
— Это верно, — согласился Лула.
— А кроме того, ты можешь гордиться.
— Почему? — заинтересовался он.
— Ты третье человеческое существо, поднявшееся в воздух над Амтором, — конечно, исключая кланганов, которые, по-моему, вовсе не люди.
— Конечно, нет. Кланганы — просто птицы, умеющие говорить. Куда ты меня везешь?
— Мы уже на месте.
Я пошел на посадку, делая круги над равниной, где охотился и где похитили Дуару. Несколько хищников уже набросились на тушу, но испугались пролетавшего над ними воздушного корабля и разбежались в разные стороны. Быстро выскочив из приземлившейся машины, я срезал несколько полос жира, вернулся в кабину и сразу поднялся в воздух. К этому времени Лула превратился в активного пассажира-наблюдателя и, если бы не привязные ремни, обязательно вывалился бы из кабины, стремясь рассмотреть все и по всем сторонам одновременно.
Вдруг он понял, что мы летим совсем не по направлению к деревне Хаутомай.
— Эй! — закричал он. — Ты летишь не туда, Хаутомай вон там, — он указал направление рукой. — Куда же ты летишь?
— За черными волосами, — усмехнулся я.
Он со страхом взглянул на меня, явно принимая за маньяка или сумасшедшего, после чего сразу притих. Я возвращался к реке, где, как я вспомнил, был небольшой остров, низкий и ровный.
Выпустив понтоны, я мягко опустился на воду и отрулил в небольшую бухту, ухитрившись после нескольких маневров добраться до берега. Привязав «Анотар» веревкой к дереву, заставил Лулу выйти из корабля и разжечь костер. Конечно, я мог сделать это сам, но туземцы разводят огонь значительно расторопнее и быстрее.
С растущих рядом кустов я сорвал несколько покрытых восковым налетом листьев. Когда огонь разгорелся, разрезал жир на куски и начал сжигать его кусок за куском, старательно собирая сажу на листья. Вся процедура заняла значительно больше времени, чем я рассчитывал, но зато удалось собрать столько сажи, сколько было нужно.
Смешав сажу с оставшимся жиром, я втер смесь в волосы. Пока я занимался импровизированной гримировкой, Лула следил за мной с широкой ухмылкой на лице. Вместо зеркала я посматривал в воду — гладкая поверхность служила отличным зеркалом. После окончания гримировки пришлось смывать сажу с рук и лица, пользуясь золой вместо мыла. Одновременно удалось смыть все следы крови с лица и тела. Теперь я чувствовал себя словно заново рожденным и даже забыл о ранах.
— Пора отправляться в Хаутомай, — объявил я Луле, забираясь в «Анотар».
Взлет с воды прошел труднее, чем я ожидал, так как пришлось сделать длительный разбег по гладкой воде из-за отсутствия ветра. Подняв фонтаны брызг по бокам, «Анотар» наконец поднялся в воздух, и я направил его в сторону Хаутомая.
Найти поселок с большой высоты не очень просто. Внезапно Лула закричал и показал вниз. Я посмотрел… и ничего не заметил, кроме узкого ущелья с почти отвесными склонами. Никаких следов строений.
— Где же поселок?
— Да вот он.
Я все еще ничего не замечал.
— Но ведь ты не видишь отсюда пещеры!
Только теперь я понял, что Хаутомай — это поселение пещерных жителей. Неудивительно, что я пролетал над ним много раз, однако, не смог обнаружить. Сделав несколько кругов над Хаутомаем, я внимательно изучил прилегающую местность, засекая при этом время. Я знал, что близится закат. Мой план уже созрел. Лула пойдет в ущелье вместе со мной и покажет пещеру, где он живет. Самому мне ее никогда не найти. Однако я опасался, что если отпущу Лулу сразу после посадки, то он сбежит и нарушит все мои замыслы. Поэтому первая задача состояла в том, чтобы отыскать безопасное место для посадки «Анотара» неподалеку от пещер.
Наконец удалось найти площадку, на которой, как мне показалось, можно оставить корабль.
С наступлением темноты я посадил «Анотар» в выбранном месте, подрулил к группе деревьев и закрепил корабль крепкими канатами. Мне очень не хотелось уходить и бросать «Анотар» на произвол судьбы. Животных я не боялся — вряд ли зверь, даже самый крупный, осмелится подойти к незнакомому предмету с неизвестным запахом. Но что сделают туземцы с кораблем, если обнаружат его под деревьями? Об этом лучше не думать…
Впрочем, ничего другого не оставалось, и после захода солнца Лула и я подошли к началу узкого ущелья. Мрак ночи становился все гуще. Это было не слишком приятно. Издалека уже доносился рев хищников, выходящих на ночную охоту, а рядом шагал Лула, за которым надо было постоянно присматривать, поскольку он явно намеревался удрать от меня в первый же подходящий момент. Он глубоко сожалел о своем обещании помочь мне и думал только о том, что будет с ним, когда обнаружится, что именно он привел чужого человека в деревню.
Я убеждал, что сумею защититься сам и защитить его, клялся всем святым для амторианцев, что ни за что не выдам его и буду утверждать, что никогда не видел его, если меня будут спрашивать. Наконец мы подошли к подножию утеса, в толще которого были сооружены пещеры Хаутомая. До сих пор все шло без осложнений. Кое-где на земле горели костры; неподалеку полыхал большой костер и теплился маленький. Вокруг большого сидели несколько женщин, перетянутых ремнями. Они громко разговаривали, спорили и, казалось, ссорились. Впрочем, это не мешало им раздирать на части большие куски мяса, жарившегося над костром и распространявшего довольно аппетитный запах.
Около меньшего костра расположились несколько маленьких мужчин. Они сидели спокойно, а если и разговаривали, то очень тихо, понизив голос почти до шепота. Изредка кто-нибудь осторожно усмехался. Тогда все спешно оборачивались и подозрительно смотрели в сторону женщин. Однако те не обращали на мужчин никакого внимания, придавая их присутствию не больше значения, чем бродившим у них под ногами морским свинкам и каким-то похожим на кошек животным, сладострастно принюхивающимся к запаху жареного мяса.
К этой группе мужчин меня и подвел Лула.
— Ничего не говори, — предупредил он, — не привлекай к себе внимания.
Я держался за спинами мужчин, стараясь спрятать лицо в тени, отбрасываемой их фигурами. Лула приветствовал собравшихся, и по манере их разговора я мог судить, что униженность положения и дружеские связи между товарищами по несчастью крепко объединяют их.
Поискав взглядом Дуару, я не увидел ни одной женщины, похожей на нее.
— Как настроение Бонд? — услышал я вопрос Лулы.
— Плохое, как всегда.
— Налет и охота прошли удачно? Что говорят женщины?
— Да, все было удачно, — последовал ответ — Сегодня мяса достаточно, а Бонд привела с собой женщину-рабыню, которую она захватила в плен. Но самое странное — это Тот. Даже женщины немного испугались, когда увидели Того, о котором они рассказывали. Во всяком случае, они поторопились убраться оттуда и даже не обыскали мужчину, который был около Того и которого они убили.
— О, я знаю, что там было. — Луле явно не терпелось. — Это «Анотар».
— А что такое «Анотар»? — потребовал объяснения один из мужчин.
Лула начал заикаться и понес какую-то несуразицу.
— Вы что, шуток не понимаете? — капризно объявил он, вконец запутавшись.
Я улыбнулся, сознавая, как близко оказался Лула к предательству из-за своего тщеславия. Хотя он и доверял друзьям, но явно не мог позволить себе быть полностью откровенным с ними. Теперь можно перевести дух. Я в нужной деревне, и Дуара где-то рядом. Но где? Можно спросить у сидевших около костра мужчин, но если им не вполне доверяет Лула, то как могу довериться я?
А если встать и позвать Дуару? Надо обязательно дать ей знать, что я жив и нахожусь поблизости. Хорошо зная Дуару, я опасался, что она покончит с собой, посчитав ситуацию безнадежной… Надо срочно что-то придумать. Я пододвинулся к Луле и, когда оказался достаточно близко, прошептал ему на ухо:
— Отойди от костра, мне надо поговорить с тобой.
— Уйди, я тебя не знаю, — шепотом ответил Лула.
— Ты меня знаешь! Если не подойдешь, я расскажу всем, где ты был весь день и что ты привел меня сюда!
— Ты не сделаешь этого!
— Тогда подойди ко мне.
— Хорошо, — сдался Лула и, поднявшись, отошел от костра в тень, подальше от огня.
Я показал на женщин и спросил:
— Бонд там?
— Да, эта самая большая скотина сидит к нам спиной.
— Новая рабыня Бонд в ее пещере?
— Наверное.
— Одна?
— Нет, другая рабыня, которой Бонд доверяет, будет наблюдать за ней, чтобы она не убежала.
— А где пещера Бонд?
— Высоко, на третьей террасе.
— Отведи меня туда, — скомандовал я.
— Ты сумасшедший! — взвизгнул он. — Или считаешь меня дураком!
— Но вам же позволяют подниматься на скалу?
— Да, но я не могу идти в пещеру Бонд, если она не посылает за мной.
— Тебе незачем идти; просто проводишь меня и укажешь нужную пещеру.
Он замешкался и почесал в затылке.
— Хорошо, — согласился он наконец. — Пожалуй, таким способом я избавлюсь от тебя. Но не забывай свое обещание никому не говорить, что именно я привел тебя.
Я последовал за ним по лестнице сначала на первую террасу, затем на вторую, но когда мы почти поднялись на третью, нам встретились две женщины, спускавшиеся вниз. Лула страшно испугался.
— Сюда, — прошептал он, нервно схватив меня за руку.
Мы пошли вдоль не слишком надежной дорожки, тянувшейся от пещеры к пещере и кончавшейся у самой дальней из них. Здесь Лула остановился, весь дрожа.
— Мы едва не попались, — снова зашептал он. — Даже с черными волосами ты не слишком похож на местного мужчину. Ты большой и сильный, словно женщина. Да и эта штука, висящая на поясе, выдает тебя как чужого: у нас такой ни у кого нет. Лучше брось ее.
Слова Лулы относились к моему пистолету — единственному оружию, кроме охотничьего ножа, которое я захватил с собой. Разумеется, я не собирался следовать совету Лулы выбросить пистолет. Но в одном он был прав: оружие могло выдать меня, хотя именно оно в какой-то степени обеспечивало безопасность в этих почти безнадежных условиях. Мне с трудом удалось спрятать пистолет в складках одежды.
Дожидаясь, когда мимо нас пройдут женщины, я сошел с тропы и стал наблюдать за сценой, разыгравшейся у костра, где сидели женщины.
Большинство воительниц были опоясаны ремнями; у них широкие плечи, мощные грудные клетки, сильные руки и ноги. Они напоминали гладиаторов, а не представительниц слабого пола. Голоса низкие, смех и шутки — грубые. Падающий от костра свет играл на почти голых телах. Огрубевшие мужеподобные лица были видны довольно четко.
Их нельзя назвать безобразными, несмотря на короткие волосы и бронзовый цвет кожи. Но хотя их фигуры отдаленно напоминали современных женщин, ничего женственного в них не было. О них невозможно было думать как о женщинах.
Пока я смотрел, две из них начали ссориться. Они обзывали друг друга самыми оскорбительными словами. Потом в ход пошли палки и кочерга. И дрались они не как женщины. Не было хватанья за волосы или царапанья. Их драка больше напоминала схватку дикарей ледникового периода. Совсем по-другому вели себя мужчины у другого костра. Они сидели как мышки и с почтительного расстояния радостно любовались борьбой. По сравнению с женщинами они были невысокими и хрупкими, голоса нежными и приятными, манера поведения благопристойная, как в женской монастырской школе. Лула и я не собирались ждать исхода борьбы. Две женщины, которые помешали нам сразу пройти на третью террасу, спустились вниз и прошли дальше. Наконец мы поднялись на уровень, где располагалась пещера Бонд. Лула потихоньку пробормотал, что пещера его жены — третья слева. Исполнив свое обещание, он уже собрался покинуть меня, но я его задержал:
— А где пещеры мужчин?
— На самой верхней террасе.
— Там и твоя пещера?
— Да, это последняя пещера слева от лестницы. Я сейчас иду туда и надеюсь, что никогда больше не увижу тебя.
Голос у него дрожал, и он трепетал, как лист на ветру. Казалось невозможным, чтобы мужчина был доведен до такого жалкого состояния — безумного панического страха перед женщинами. А ведь он встретил прыжок тарбана с истинным мужеством.
Сочувственно покачав головой, я направился к пещере Бонд.
