Глава 12
Боевое крещение
На самом деле роботом можно управлять дистанционно, сидя в операторском кресле хорошо защищенного убежища. А если вследствие каких-либо причин возникает блокировка связи, то робот переходит на автономное программное управление, под руководство собственного ИскИна. Таким образом, человек-оператор не рискует своей жизнью, но… эффективность робота как боевой системы значительно падает. Даже самые совершенные искусственные интеллекты еще не овладели той «подсознательной логикой», которой человек обладает с рождения — интуицией. Ведь человек часто принимает быстрые решения исключительно по наитию, не базируясь на жестких логических правилах и выкладках, минуя этапы многовариантного расчета и анализа. И зачастую выигрывает во времени даже у самой совершенной машины. Кроме того, при дистанционном управлении между оператором и роботом с расстоянием начинают увеличиваться временные задержки, необходимые для поддержания связи. Что весьма немаловажно в боевой обстановке, когда время предельно сжато и от поражения отделяют какие-то доли секунды, за которые один из противников успевает нанести решающий удар первым.
Впрочем, о чем это я?
У нас не было специальных операторских комплексов для дистанционного управления. Игровое кресло «Сферы» в моей комнате не годилось для этой цели, да и Икс-барьер сразу прервет связь, как только робот окажется за ним. Так что все эти размышления о безопасности — лишь теоретические, и я их отбросил сразу же, как только оказался около «Костолома».
Я замер возле его правой стопы, невольно подняв взгляд. Черт, ну и здоровая же тварь этот «Костолом». Тридцатитонный «Шершень», если присядет, запросто пройдет у «Костолома» между ног. Общая высота — пятнадцать метров. Бронированный великан отдаленно-гуманоидного облика, ростом со стандартный пятиэтажный дом на Сокте (у нас таких высоких домов нет, поэтому приходится прибегать к инопланетным аналогиям). Почти такое же бочкообразное тело, как у «Разрушителя», с которым мне довелось столкнуться в симуляторе, но в целом облик иной. Более мягкие, закругленные очертания корпуса, вместо головы, где у «Разрушителя» размещены блоки пространственных сенсоров, мощная РСЗО «Вихрь-12». Руки за счет стволов тяжелых гаусс-пушек значительно длиннее. Каждая нога — толщиной с глайдер, а «копытом» можно раздавить сразу парочку гаражей (кстати, дополнительный нижний сустав, противопоставленный колену, из-за которого нога «Костолома» смахивала на козлиную, обеспечивал ему подвижность большую, чем у обычных гуманов). Щитовых бронеэкранов, служащих для защиты подвижных узлов всего тела, тоже не в пример больше. Собственно, «Костолом» тяжелее «Разрушителя» на пять тонн именно за счет дополнительной брони, что и позволяет ему перейти в самый мощный класс — класс штурмовых роботов.
Ладно, хватит млеть, восхищаться и ужасаться этим многотонным чудищем с ногами сатира. Пора его оседлать…
Но стоило сделать еще один шаг, и меня внезапно охватил сильный озноб. А происходящее вдруг представилось совсем в ином свете. Я снова остановился. Черт меня подери, мелькнула в голове паническая мысль, и что эта жуть делает у нас в РВЦ? Мы же мирные люди, как мы могли во все это ввязаться?
Я даже отступил на шаг. Робот…
Вдруг я осознал, что те безумная боль и страдание, испытанные в симуляторе на Сокте, когда мое сознание горело в том проклятом роботе, уже никогда не изгладятся из памяти. Никогда. «Черный рай» — дерьмо. На самом деле он не помогает, а лишь на время приглушает ощущения. И память о них теперь всегда готова вернуться при любом намеке на…
— Map, не высовывайся из РВЦ. И за Сонатой присмотри!
— Хорошо, мой генерал. — Map шутливо отдала Ухану честь, одновременно свободной рукой заталкивая подругу в комнату, да еще и бедром ее подтолкнула. — Соната в надежных руках, командир!
Я машинально повернул голову на голос Ухана, продолжая находиться в каком-то ступоре. Лифтовая площадка, в которую превращался люк при выдвижении из брюха «Мстителя», уносила моего друга в его нутро. Уже пропадая из виду, Ухан заметил мое состояние и связался по лоцману:
«Что случилось, Вождь? Чего ты медлишь?»
«Черт, не могу…»
«Чего не можешь?»
«Этот проклятый робот… помнишь симулятор? Я же там…»
Он частенько понимал мое состояние с полуслова. Понял и сейчас. Поэтому оборвал мои бессвязные объяснения, не дослушав:
«Надень „иждивенца“».
«Да не могу я, Ухан. Придется все это дело отложить…»
«Возьми себя в руки, Вождь! — прикрикнул Ухан. — Надень „иждивенца“, черт тебя подери! Это поможет! Догоняй, у нас совсем нет времени!»
«Иждивенец». Да, «иждивенец». Дрожащей рукой я прилепил его к виску поверх лоцмана. Несколько секунд на автоматическое соединение. Еще несколько на подключение к нервной системе. «Иждивенцу» не требуется много времени на вживление в сознание, он пользуется готовой информационной базой, созданной лоцманом.
«Сканирование лоцмана закончено. Опознана военная операционная система „Плеяда-Х“. Данная система является идеальной базой для работы „мехвоина“ — программы временной перенастройки сознания для функционирования в режиме пилота индивидуального боевого робота, настройки на стопроцентную совместимость программного обеспечения не требуется. Загружать дежурный режим?»
«Да… Да. Да!»
Внезапно пол тяжко вздрогнул, гул вибрирующей волной прошел сквозь подошвы ботинок, будоража мышцы ног. Еще раз. Мигнул свет. Я резко повернул голову. Аккуратно обогнув ремонтное оборудование, окружавшее монтажную площадку, гигантский кработ Ухана уже вышел на центральный проход и топал к выходу из РВЦ. Каждый шаг мощной «голенастой» лапы сотрясал пол, гротескная панцирно-птичья туша семидесятитонника с равномерными интервалами заслоняла спиной световые панели на потолке зала. Аура физической мощи, источаемой этим роботом, просто пугала. Кажешься ничтожным муравьем на ее фоне. А я еще даже не забрался в своего «сатира». Да какого хрена я все еще торчу здесь, как огородное пугало? Страшно стало, видите ли, нашел время для страхов.
Прохладный ветер обдал лицо, когда лифтовая площадка вознесла меня на шестиметровую высоту к «заднице» «Костолома» — вход находился в поворотной платформе между ног. Своеобразная ассоциация. Несколько секунд — и я уже внутри кабины. Люк под ногами глухо захлопнулся, сросся с корпусом в одно целое, вокруг сразу зажглось дежурное освещение кабины. Делать ничего не пришлось — система жизнеобеспечения робота сама определила мой статус, Ухан недаром лично возился с программным обеспечением, силовые поля мягко подхватили меня и поместили в кокон. Кокон закрылся. Меня охватило ощущение, что я очутился внутри живого организма. Я застыл в мягком ложе, обволокшем мое тело со всех сторон защитными слоями пульсирующей органики. Словно плод в утробе матери. Очень похоже на противоперегрузочный кокон, используемый в космических кораблях при гиперпространственных прыжках.
И только сейчас, уже забравшись в робота, я осознал, что «иждивенец» действительно помог. Дежурный режим «мехвоина» приглушил эмоциональный фон, причем сделал это столь ненавязчиво и аккуратно, что я не понял сразу. Поэтому и специфические ощущения, которые любой нормальный, но неподготовленный человек должен испытать, попав в кокон боевого робота, не испугали, а лишь слегка обеспокоили. Но беспокойство сразу отпустило. В сознании словно крупными буквами вспыхнули слова: «БЕЗОПАСНОСТЬ. СПОКОЙСТВИЕ». Кокон не мог причинить мне вреда. Он был другом. Защитником. А несколько мгновений спустя станет частью моего нового искусственного тела.
Откуда Ухан знал, что так и будет? Уже когда-то баловался подобными военными программами?
Ладно, все вопросы потом.
На голову опустился нейрошлем, и гнездо коммуникатора замкнулось с контактами «иждивенца». Включение.
Переход всегда немного неприятен.
Кажется, я это уже говорил?
Ничего, кашу маслом не испортишь. Теперь-то я сижу в настоящем боевом роботе. Имею право повториться. И развить тему. Это тебе не симулятор, здесь ощущения совсем другие. Процедура переключения сознания прошла довольно гладко, но шоковое состояние продлилось на несколько секунд дольше — я потом проверил по таймеру, сколько времени находился в отключке. Двадцать восемь секунд. Все эти двадцать восемь секунд я просто не существовал, превратившись в набор из сотен и тысяч крохотных компонентов, чипов, которые ИскИн робота складывал по-своему, кирпичик за кирпичиком, в соответствии с заложенной программой. Восприятие моего «я» изменилось настолько, что мозг едва не взбунтовался против того, что с ним творили. Чуткая нейросистема уловила импульсы неприятия и мягко погасила их, растворяя шок. Мозг адаптировался к новому «телу» и иной системе ориентации, чувств, приема информации. Теперь я весил восемьдесят тонн и обладал «Взглядом Бога» — сотней тысяч микроскопических глаз, встроенных в броню по всему телу. Перед «глазами» вспыхнула и развернулась панорама новой действительности.
Мозг самостоятельно включился в рабочий режим.
Я не задавался вопросами, что делать — просто делал. Словно занимался этим всю свою сознательную жизнь — преимущества «иждивенца». Анализ основных параметров роботизированной оболочки. В норме. Массивы строк технических данных воспринимались столь же легко, как таблица умножения. Никаких неясностей. Мгновенный расчет любых параметров — расширение сознания.
Я осмотрел сразу уменьшившееся пространство РВЦ новым взглядом, отстраненно отметил наличие двух человеческих фигурок, проступавших на экране инфрасканера теплыми розоватыми силуэтами. Марана все еще стояла в дверях моей комнаты, загораживая собой проход, а Соната ошеломленно выглядывала из-за ее плеча, разглядывая ожившего «Костолома» и уже не пытаясь прорваться. Когда-то я их обеих знал. Но это было в другой жизни. До того, как я стал роботом. Смешно.
«Вождь?»
«Иду».
Робот вздрогнул и слегка распрямил ноги, когда я включил антигравитационный привод двигателя, сразу ополовинивший восемьдесят тонн неукротимой мощи. Первый шаг расколол пол под стопой в щебень. Так, осторожнее. Мягче. Иначе РВЦ потом придется восстанавливать.
Второй шаг вышел значительно лучше.
Я направился к выходу, испытывая своеобразные ощущения. Потеряв естественную подвижность и координацию человеческого тела, я вынужден был приноравливаться к динамике движения нового, искусственного. Оно было великолепно.
Перед туннелем я присел и согнулся в поясе — насколько смог. И уже в таком виде черепашьим шагов двинулся дальше. Пятнадцать долгих неудобных метров. Восемь урезанных скособоченных шагов. Мне удалось ничего не сломать и не свернуть по пути. Наконец я оказался снаружи и смог выпрямиться. Система охлаждения субатомного движка заурчала сильнее, когда я перешел с шага на бег, стараясь поскорее добраться до Ухана. Вот теперь шаги получались полноценными, шесть-восемь метров каждый. «Мститель» уже достиг холмов на границе Икс-барьера и присел в ложбине между ними. Замаскировался он грамотно, со стороны Рукава, откуда должен был появиться враг, его увидеть было невозможно.
Стараясь поаккуратнее переставлять «копыта», я пошел по его следу, пропаханному в почве. Дерн и камни были выворочены, словно ножом бульдозера. Почва здесь, на холмах, мягкая, так что робот не мог ее не потревожить. Но все равно — чертовски заметно. По подвесному мостику через овраг, по которому мы привыкли путешествовать к Сигнальной сопке и обратно, на роботе, естественно, не переберешься, оставленный Уханом след вел в обход, пришлось спускаться и мне. Когда у тебя шестиметровые ноги, пусть даже и козлоподобные, даже глубокий овраг кажется мелкой канавой. Я пересек речушку в два шага, подняв тучу брызг и оставив позади себя два широких котлована, продавленных копытами в мягком дне — мягком для робота, естественно, ведь дно ручья сплошь покрывали камни и обточенная галька. Но выбраться из воды не успел.
«Вождь, замри. Присядь. Они уже в пределах видимости».
Без лишних вопросов я остановился и согнул колени, опускаясь на корточки. И так все понятно. Потерял время, пока боролся со своими страхами, хорошо хоть выбраться успел. Вода ручья возмущенно забурлила, сразу потемнев, но поднятую со дна муть быстро снесло вниз по течению. Жалко, обезобразил ручей. Не скоро он залечит такие раны. «Кстати, не мешало бы перекрасить наши шкурки, — предложил Ухан. — Слишком выделяемся на общем фоне». Тоже верно. Хотя над долиной уже начали появляться первые рыхлые облака, пятная лазурное небо — погода в горах изменчива и капризна, в целом все еще было солнечно, и ртутно-зеркальная броня «меха» сияла так, что, наверное, невооруженным человеческим глазом со стороны смотреть было больно. ИскИн «Костолома» быстренько проанализировал вид окружающей среды. Посчитав типовую раскраску «горная долина», хранившуюся в базе данных — светлые и темно-зеленые полосы, изредка перемежающиеся серыми, наиболее подходящей, запустил процедуру мимикрии, заставив нанокомпонент брони вырабатывать необходимые оттенки. Времени мало, маскировку все равно завершить не удастся, но хотя бы сиять будем уже не так откровенно.
Овраг скрывал пятнадцатиметрового «Костолома» лишь наполовину, все равно, что взрослому присесть в детскую ванночку, но остальную часть туши заслоняли высокие холмы, расположенные впереди, на одной линии между нами и врагом. До Ухана по показаниям датчиков я не дошел всего четыре десятка метров, но при наших нынешних габаритах можно сказать, что мы и так стояли рядом, только руку протяни. Жаль только, что со своей позиции я не видел ущелья. Трехметровый видеохлыст, выпущенный из плеча, не помог, высоту загородившего обзор холма он не перекрыл, а разведракету из мертвой зоны запускать бесполезно, да и рискованно — точка запуска могла выдать наше местоположение. Ухан-то успел себе выбрать местечко для наблюдения получше.
«Как у нас с разведкой?»
«Нормально, Вождь. Я организовал патруль из „стрекоз“, каждую минуту они будут пересекать Икс-барьер, а мы станем получать свежую информацию о продвижении врага. Обнаружить нас рейдеры Орла смогут только визуально, и только тогда, когда мы высунемся из-за холмов. А пока мы за Икс-барьером, их радары и сканеры слепы. Наши тоже, но у нас есть „стрекозы“ и знание обстановки».
Что-то Ухан слишком разговорился. Волнуется?
«Я знаю».
«Подождем, пока подойдут поближе. Лучше метров на пятьсот-шестьсот. Чем короче дистанция, тем больше шансов, что противоракетная система не успеет отреагировать на все наши ракеты. У нас их не так много, чтобы разбрасываться зря. Только начинай с гаусс-пушек, Вождь, нужно пробить брешь в ЭМ-защите, выдай расчет бортовому компьютеру, чтобы подгадать с залпом вовремя».
Какого черта он учит меня, что делать? Я все это знаю не хуже его.
«Самый опасный — „Вурдалак“. Но он дальше всех, а потому берем „Снайпера“. Его гаусс-пушка может доставить нам много незабываемых впечатлений, если не выведем ее из строя первым залпом… У меня вооружение послабее, поэтому я возьму гаусс-пушку на себя. Если удастся свернуть ей „хобот“ с первого же попадания, сразу принимайся за „Шершня“, а со „Снайпером“ я сам закончу. Благо у него останутся лишь лазеры…»
«Ухан?»
«Да?»
«Договорились. Атакуем „Снайпера“ одновременно по моему сигналу. А теперь заткнись».
«Ты чего, Вождь?»
Я не ответил. Наверное, если бы мой разум сейчас не был скован боевой программой, я бы разозлился за подобный инструктаж. Но испытал только мимолетное глухое раздражение. Что же меня так задело? Неужто все дело лишь в том, что Ухан перехватил инициативу? Ведь номинально я все еще являлся старшим хранителем смены, а пошел на поводу у рядового. Черт, какая глупость. Не хватало сейчас заботиться об амбициях. К тому же Ухан скорее всего просто нервничает. Нервничает?
«Ухан, повысь уровень эмоционального фильтра. Ты излишне волнуешься».
«На себя посмотри».
«Я это уже сделал».
«Что именно? На себя посмотрел или повысил уровень…»
«Ухан!»
«Хорошо, хорошо, молчу. Оп-ля, а вот и наши „стрекозы“».
На виртуальной информационной панели, выполнявшей сейчас функцию моих глаз, развернулось три новых окна — по числу посланных разведчиков. Сбросив информацию, юркие легкокрылые «стрекозы» тут же отправились обратно за Икс-барьер, а я быстренько пролистал видеоданные.
До отряда рейдеров оставалось всего пятьсот метров. Вид — с высоты птичьего полета. Теперь они двигались медленнее, справедливо подозревая засаду в точке исчезновения глайдера Сонаты. Но вряд ли они рассчитывали, что их поджидают целых два робота, тяжелого и штурмового классов. «Вурдалак» по-прежнему держался позади более легких собратьев. Плавно вращая на ходу торсом, он поочередно брал под прицел рук со встроенными плазмопушками все подозрительные места, где мог укрыться враг — выступы скал, складки камней, затененные впадины. Маневренный «Шершень» взбежал на очередной холм, замер, внимательно осматриваясь. Обождав, пока подтянется «Снайпер», осторожно двинулся дальше. Картинка замерла — кончилась запись. Нужно было ждать следующих видеоданных. А пока я провел оценку вооружения противника. «Вурдалак» — РСЗО «Вихрь-12», четыре средних лазера, две плазмопушки «сверхнова», легкая полуразгонка «Гарпия-5».
Силен, зараза. «Шершень» — два малых и один средний лазер, две РСЗО «Ветер-6», крупнокалиберный пулемет «псих». Мелочь. Но в определенных условиях мелочь опасная. «Снайпер» — два малых и один средний лазеры, легкая гаусс-пушка «штрих». Сопляк по сравнению с «Вурдалаком», но «крутой парень» на фоне «Шершня».
«Знаешь, — встрял Ухан, — а мне ведь знакома эта модель „Вурдалака“. Где же я мог ее видеть?»
«В моей записи, Ухан, на лоцмане. Такой же ИБР был у Дьюсид».
«А-а… Та женщина, что продала тебе „Костолома“. Подозрительное совпадение, ты не находишь?»
«Подозрительное? В чем именно? Давай обойдемся без домыслов. Робот Дьюсид произведен неизвестной нам фирмой, но он наверняка не единственный в своем роде».
«Стрекозы» снова пересекли Икс-барьер. До врага — четыреста метров. «Шершень» и «Снайпер» выровнялись в цепь, перемещаясь вдоль крутых склонов ущелья почти синхронно. «Вурдалак» двигался посередке, отставая от партнеров метров на пятьдесят. Чтобы образовать классическое построение «лук с наложенной стрелой», не хватало лишь одного робота в центре. Все три робота, кстати, если ускорить прокрутку видеозаписи, дергались как поплавки во время рыбной ловли при частом клеве — из-за холмов разной величины, усеивавших дно ущелья. Они то «ныряли», устремляясь к подножию очередного холма, то «всплывали», взбираясь на верхушки. Бег с препятствиями. Утомительное занятие. Довольно забавно со стороны.
«Готовься, они уже близко», — предупредил я.
«Давно готов. Ты сам-то как? Как самочувствие?»
Заботливый ты мой Ухан. Ничто не изменит твоего отношения к друзьям, даже боевые программы, изменяющие сознание и систему ценностей.
«Нормально».
«Знаешь, я подозревал, что после симулятора у тебя могут быть негативные последствия, — признался вдруг Ухан. — Даже дополнительную капсулу „черного рая“ купил на всякий случай. Вот только тебе передать не успел, как-то сумбурно все получилось, там, в РВЦ…»
«„Черный рай“ — дерьмо, — сухо ответил я. — За заботу — спасибо».
«Всегда рад помочь».
Волнение пробилось даже сквозь эмофильтры, нейроконтроль тут же отреагировал, понизив порог чувствительности. Но если бы у моего «Костолома» было сердце, оно бы в этот момент встрепенулось бы и замерло в томительном ожидании. Я понимал — то, что сейчас делаю, — реальность, но все же исподволь, где-то на периферии сознания, не оставляло призрачное ощущение, что и эта реальность является частью какой-то виртуальной игры.
Боевая программа «иждивенца», уловив импульс готовности, отсекла лишние мысли, заставив сосредоточиться на предстоящей задаче.
«Стрекозы» сделали очередной заход за Икс-барьер. Порядок движения триады рейдеров не изменился, лишь «Снайпер» вырвался на десяток метров вперед — ему попался ровный участок местности между холмами, в то время как «Шершню» пришлось карабкаться на очередное возвышение. Впрочем, это массивному «Вурдалаку» приходилось ступать с опаской, внимательно смотреть, куда ставить лапы, чтобы не провалиться в какую-нибудь рытвину, замаскированную растительностью или камнями, или не вызвать оползень склона, а юркий тридцатитонник с легкостью взбегал на самые опасные участки, без устали переставляя длинные голенастые лапы.
Расстояние до врага — триста метров. Больше медлить было нельзя.
«Ухан?»
«Да, Вождь?»
«Удачи нам обоим, дружище. Вперед!»
Два шага — и я выбрался обратно из русла ручья, попутно обвалив солидный пласт земли с края оврага в забурлившую воду. Затем тяжеловесно побежал по склону вверх, разбрасывая, словно щебень, крупные валуны и безжалостно кроша и сминая поверхность холма чудовищными копытами. «Сатир» спешил в свою первую битву. Первую — со мной в качестве водителя.
В пятидесяти метрах правее, по соседнему склону, стремительно двигался «Мститель». Своим горизонтально вытянутым, хищным силуэтом, смахивавшим при определенном воображении на гигантских размеров снаряд, поставленный на могучие голенастые лапы, кработ прямо-таки олицетворял собою боевую мощь. Даже зная, что его здоровенные «мантикоры», которые он нес по бокам в широко отставленных руках, практически пусты, все равно можно испытать благоговейный ужас от одного вида этого чудовища… Хм… а не сгущаю ли я краски, как всякий новичок? Противнику, скорее всего, не привыкать к виду боевых роботов любого класса. Но все равно, думаю, это здорово выглядит со стороны, когда два бронированных монстра в семьдесят и восемьдесят тонн весом словно вырастают из-под земли.
Все, мы за Икс-барьером, пора врубать бортовой постановщик помех, чтобы свести вражеские ракеты с ума. И включить ЭМ-поле. Что я и сделал. Полная боевая готовность.
Мы вымахнули на гребень холма одновременно — я и «Мститель». Как я и рассчитывал, вражеский «Снайпер» оказался прямо подо мной, у подножия длинного пологого склона, на который собирался взобраться. Система наведения сразу пришла в движение, ловя «меха» в перекрестье прицела…
Реакция водителя «Снайпера» оказалась просто невероятной. Он успел сориентироваться за долю секунды. Я еще корректировал прицел гаусс-пушек движением механических рук, а «Снайпер» уже задрал хобот своего «младшего брата» и открыл огонь. Снаряд со скоростью восемь километров в секунду мгновенно преодолел звуковой барьер и достиг «Костолома» раньше, чем сенсоры уловили звук тугого хлопка выстрела.
Затем последовал чудовищный удар.
Все мои восемьдесят тонн словно налетели на стену. Нет, я не остановился, все-таки вес не маленький, но ощущение было именно таким — что налетел на стену. И проломил ее. Продолжая переставлять ноги, я внутренне оцепенел. Инстинктивное ожидание болевого шока — как в игровом симуляторе клуба «подражателей», прятавшееся до поры в подсознании, сыграло со мной злую шутку. Нахлынувший приступ паники подавил даже действие боевой программы. Шок…
Но шока не последовало.
Боли не было.
Боли нет! Здесь я неуязвим для этой чертовой боли!
А чего же ты ожидал, кретин недоделанный? Так и должно быть, это же не симулятор.
Самообладание вернулось полностью, а вместе с ним и злость на самого себя — однако драгоценные секунды уже были упущены. «Шершень» тоже вступил в бой. На полной скорости, рванув вправо по пологой дуге вокруг «Мстителя», он ударил по нему из всех трех лазеров. И попал — правый бок кработа озарила яркая вспышка. Тут же с плеч «Шершня» сорвались ракеты, с воем заворачивая «Мстителю» в спину, а сам тридцатитонник нырнул под защиту соседнего холма, спеша уйти от ответного огня.
Не обратив внимания на укусы «Шершня», «Мститель» обрушил всю мощь своих лазерных орудий на «Снайпера» — как мы и договаривались. Насыщенно-синий луч большого лазера и зеленоватые световые плети двух средних вонзились врагу точно в руку, несущую два малых «блеска», практически испарив всю броню в месте попадания и обнажив внутренние механизмы. В сквозной дыре тут же замерцали голубые молнии короткого замыкания. «Снайпер» немедленно навел покалеченную руку с лазерами на обидчика, но выстрела не последовало, видимо, в результате повреждения внутренней проводки лазеры обесточились. Тогда, переставив голенастые лапы, «Снайпер» резво развернулся торсом для удара из носовой гаусс-пушки, но закончить маневр я ему не дал — прицельная сетка моего главного экрана уже сосредоточилась на его корпусе.
Два снаряда из «старших сестер» — страшная, чудовищная сила.
Многослойная броня на груди «Снайпера» вспухла, словно от взрыва изнутри, разлетаясь веером зазубренных, жарко вскипевших осколков, а сам он, попятившись, не удержался на ногах и опрокинулся на спину. И тяжеловесно заскользил к подножию склона, оставляя за собой в дерне глубокую продавленную борозду. За роботом потянулся черный дым, быстро сносимый ветром в сторону. Я бросился вниз, намереваясь вспрыгнуть кработу на брюхо и просто раздавить его своей массой. А попутно приласкал ему пузо средними лазерами, встроенными в грудь «Костолома». Светоотражающая и теплопоглощающая способность НК-брони имеет предел, а при выстреле в упор и вовсе пропадает, так что на брюхе «Снайпера» закипели две воронки из раскаленной плазмы.
Система внешнего контроля предупредила, что «Костолом» только что нащупан вражеским радаром. Быстрая визуальная оценка. «Вурдалак»! Черт бы его побрал! Гигантскими шагами он несся прямо на меня, разбрасывая когтистыми стопами веер камней! Беглая проверка готовности гаусс-пушек — порядок. Я начал разворачиваться для превентивного удара, но уже понимал, что не успеваю, «Костолом» слишком медлителен для столь быстрых маневров… зато РСЗО успевала произвести захват, трубчатый контейнер с двенадцатью направляющими был встроен в голову «Костолома» и мог поворачиваться на триста шестьдесят градусов… Нет, ракет слишком мало. Ничего, пару огненных оплеух я могу пропустить вполне безболезненно для себя — с моей-то броней…
Но тут я заметил еще кое-что, несущее опасность уже не для меня. Пилот «Шершня» знал свое дело — непрерывно обстреливая из лазеров кработа Ухана — гиганта по сравнению с собой, он все-таки сумел отвлечь его внимание от «Снайпера». Этакая собачонка, лающая на бульдозер. А теперь старался забежать Ухану в тыл, тем самым заставляя того развернуться, чтобы поймать юркого врага в прицел. И в данный момент «Мститель» почти успел стать ко мне противоположным боком, а к «Вурдалаку» — спиной. Боже, как непрофессионально, успела мелькнуть мысль, полная досады, и как Ухан мог попасться на столь простую уловку. А в следующий миг меня охватил легкий ужас, когда до меня дошло, что целью «Вурдалака» являюсь не я, а спина моего друга, и «Шершень» старался именно для этого — подставить наименее защищенное место «Мстителя», лишенное вооружения, самому мощному роботу. Конечно, броня выдержит и не такой удар, но последствия все равно могут быть плачевными…
Пришлось забыть об экономии и выпустить эти чертовы ракеты. Наиболее уязвимым местом у кработов почти всегда являются коленные суставы, в силу особенностей их конструкции броня принесена в жертву ради повышенной подвижности. Туда-то я и отправил все двенадцать боеголовок. Расстояние — пятьдесят метров. Промахнуться невозможно. На такой короткой дистанции вражеское ЭМ-поле спасовало, ракеты прошли сквозь него, лишь слегка замедлившись в самом конце — словно горячие гвозди, угодившие в мармелад. Противоракетная система, многочисленные лазерные гнезда которой были разбросаны по плечам и бокам кработа, тоже проспала, подорвав только три или четыре ракеты — я же говорю, слишком близко. Так что все остальные боеголовки легли точно в яблочко, несмотря на то что «Вурдалак» несся на меня, как угорелый.
Мощнейший взрыв встряхнул врага от пяток до макушки, целиком окутав его левую ногу вздымающимся полотнищем пламенем, и оборвал стремительное наступление. Чтобы удержать равновесие, водитель «Вурдалака» запустил прыжковые двигатели, и огненные струи боковых сопел приподняли кработа на несколько метров над землей. Отменная реакция. Оставалось сбить его прямо в воздухе — «Костолом» уже закончил разворот, прицельная сетка главного экрана легла на противника весом в шестьдесят пять тонн. Контейнер РСЗО с щелчком вернулся в исходное положение — для перезарядки, чтобы механизмы подачи боеприпасов, хранившихся в голове, совместились с приемно-распределительным устройством самого контейнера. Но лазеры и гаусс-пушки уже были заряжены и выдавали сигнал готовности отправить свой горячий подарок навстречу врагу.
Я опоздал на какую-то долю секунды.
Воздух между мной и «Вурдалаком» словно взорвался от вспышек обеих «сверхнов». На столь близком расстоянии мои сенсоры на передней части корпуса на миг ослепли… а когда зрение к ним вернулось, «Снайпер», успевший к этому моменту подняться на ноги, ярко горел — весь верх корпуса, включая ракетную систему залпового огня. Белое пламя испаряющейся плазмы пожирало броню и контейнер с направляющими для ракет прямо на глазах. От удара «Снайпер» завертелся вокруг оси и снова рухнул, на этот раз носом вперед, глубоко воткнувшись в почву хоботом гаусс-пушки.
Что за черт? Почему…
«Давите „Шершня“, а я добью „Снайпера“. Я на вашей стороне. Объяснения потом».
Передача шла открытым каналом, поэтому я узнал голос говорившего. Прошу прощения — говорившей. Дьюсид. Дьюсид?!! Растерянность длилась несколько секунд, не больше — право, это совсем немного для такого непрофессионала, как я. Но за эти секунды «Вурдалак» успел приземлиться и начал разгоняться, стелясь над землей гигантскими шагами и ведя ожесточенный обстрел по ворочавшемуся среди камней и вывороченной земли «Снайперу». Плечи «Вурдалака» расцвели частыми зелеными вспышками четырех средних лазеров, а под брюхом затявкала легкая «полуразгонка», вбивая снаряд за снарядом в еще действующее защитное ЭМ-поле бывшего союзника. Шквал попаданий буквально не позволял «Снайперу» подняться на ноги, а воздух над ним заполнился клубами черной гари и адской смесью из тучи мелких осколков и расплавленных брызг. Мне даже не хотелось думать, что ощущает водитель этого робота сейчас… Ах да, мы же не в симуляторе. Я связался с «Мстителем» на кодированной волне, чтобы поговорить без участия Дьюсид:
«Ухан, слышал? „Вурдалак“ — наш. Пилот — Дьюсид, твои подозрения оказались провидческими. Только не вздумай называть ее по имени, ей пока незачем знать, кто мы такие. Понял? Мы ведь не знаем, что у нее на уме».
«Принято, Вождь. Приятная неожиданность».
Еще бы. Такого предательского удара рейдеры Орла никак не ожидали.
Мне некогда было гадать, как Дьюсид оказалась здесь. Раз она вступила в схватку с роботами бандитов, значит, она действительно являлась нашим потенциальным союзником. Союзником с реальным боевым опытом. Двое салаг под управлением опытного воина смогли бы составить реальную угрозу для рейдеров Орла. Надежда и злость вспыхнули в душе с новой силой. Надежда на достойный отпор захватчикам. И злость, требующая отмщения за уже содеянное ими. Нейроконтроль быстро пригасил лишние эмоции, оставив самую малость для необходимого задора.
Значит, говоришь, давить «Шершня»? Хорошо, пусть будет «Шершень», но сначала…
Я выстрелил в «Снайпера» из больших лазеров, благо мне почти не пришлось разворачивать неуклюжий торс «Костолома», чем я и воспользовался. Удар пары «адских плетей», почти в упор, проел в спине «Снайпера» здоровенную дыру, разрушив больше половины от общей толщи брони и погрузив место попадания в кипящее облако огня и дыма. Затем добавил из средних лазеров, пока заряжались большие. Так, пора заняться «Шершнем»…
Склон горы слева от робота Дьюсид взорвался столбом пламени и земли — малыш «Шершень», обогнув холм со все еще удерживавшим господствующую высоту «Мстителем», атаковал бывшего товарища, а ныне — предателя, с фланга.
«Займитесь „Шершнем“!» — рявкнула Дьюсид.
О, черт… Я начал разворачиваться и торсом, и лапами, с громыхающим скрежетом вминая камни в землю.
Ухан тем временем без дела не стоял. Лазерные вспышки от выстрелов «Мстителя» следовали за «Шершнем» по пятам, камни в месте попаданий, мгновенно раскалившись, взрывались не хуже бомб — внутренняя влага, превращаясь в перегретый пар, разрывала их на куски изнутри. Из-за бешеной скорости носившегося по пересеченной местности тридцатитонника Ухан все никак не мог толком прицелиться, вот где сказалось отсутствие опыта. Да, дружище Ухан, это тебе не из игломета по неподвижным банкам стрелять. А пилот «Шершня» — ловкий малый, с невольным одобрением подумал я, ловя в прицел левого большого лазера. И отчаянно смелый.
В этот момент «Шершень» добежал до высокого холма и скрылся за его вершиной, как в омут сиганул. Вершина тут же ярко и дымно жахнула огнем, залп всех лазеров «Мстителя» и одной из «мантикор» (Ухан все-таки не удержался, выпустил свои несчастные три снаряда), буквально срезал ее метра на два, испарив, наверное, сразу около тонны земли. Но «Шершень» на время оказался в безопасности.
А, чтоб тебя…
Я двинулся вниз с холма, одновременно отслеживая действия оставшегося противника по экрану бокового обзора. Тот сумел удивить. По-прежнему лежа на боку и смешно перебирая лапами, «Снайпер» умудрился развернуться в нужную сторону, и… очень даже не смешно долбанул из гаусс-пушки прямо в коленный сустав продолжавшего кружить вокруг него и поливать огнем «Вурдалака». В тот самый, левый, который уже успел покалечить я. «Вурдалак» сильно покачнулся, с трудом удержав равновесие. И в отместку выплюнул новый залп из плазмопушек, снова погрузив весь корпус «Снайпера» в огненную бурю. Черт, я бы поежился, если мог, от такой картины, да шкура не та — бронированная. По такой мурашки не бегают. Большая часть видеосенсоров врага наверняка ослепла. Ситуация очень напоминала бой в симуляторе, только теперь сам «Снайпер» оказался в роли жертвы, а тогда такой же робот пламенем прыжковых двигателей жег моего «Гончего»… Бррр.
Следующий шаг заставил «Вурдалака» заметно припасть на ногу. Видимо, повреждения на этот раз оказались серьезными. Чтобы там Дьюсид ни говорила, а не мешало ей помочь. Я затормозил на середине склона и перевел на «Снайпера» гаусс-пушки, собираясь успокоить раз и навсегда настырного рейдера сдвоенным залпом, но в этот момент мне прямо… прошу прощения, прямо в задницу жарко влепилось несколько ракет, которые не успел сбить противоракетный комплекс. Да где там этот долбаный «Шершень»? В прямой видимости его не было, а точка на радаре указывала, что юркий малый снова спрятался за тот же холм. Чтобы без помех перезарядиться и выскочить для новой атаки. Ну погоди, засранец… Втроем с таким водилой, как Дьюсид… Прошу прощения — с таким пилотом, как Дьюсид, водилами «мехвоинов» называют только лохи, так что привыкай к правильному произношению, ведь и сам сейчас являешься пилотом, так вот, втроем мы вас всех задавим. Рано или поздно…
Но еще один робот в нашем отряде тоже не помешает, верно? Так зачем его лишний раз калечить? Мысль показалась мне весьма перспективной. И своевременной. Чем меньше будет поврежден захваченный робот, тем меньше понадобится времени призракам на его ремонт.
«Пилот „Вурдалака“, предложите пилоту „Снайпера“ сдаться, — попросил я по открытому каналу. — У него никаких шансов. Может, вас он послушает».
Дьюсид тоже ответила открытым текстом:
«Ладно. Ты слышал, Хорт? Хватит дурака валять. Поднимай лапки».
Вокруг сорокатонного «Снайпера» после жесточайшего обстрела уже образовалась внушительная воронка. Он слабо ворочался на боку среди дымившейся и горевшей от жара земли, расплескивая своей тяжелой тушей волны перемолотых в щебень и сплавившихся камней. Дьюсид так и не позволила ему подняться, сбивая раз за разом при каждой попытке. Весь корпус кработа, испещренный глубокими шрамами и рваными дырами, проеденными плазмой, был чудовищно обезображен, левая рука со спаренными малыми лазерами отлетела напрочь и валялась рядом, но правая еще шевелилась.
Не понимаю. На что он рассчитывает? Что за бессмысленное геройство?
«Предлагаю в последний раз, — сказал я. — У меня нет времени с тобой возиться».
«Мститель» Ухана, приближаясь к нам вдоль склона, поднял руки и наставил на поверженного врага здоровенные стволы «мантикор». Для внушительности, наверное.
По-прежнему лежа на боку, «Снайпер» поднял руку с уцелевшим средним лазером и полоснул по моему боку, спалив несколько десятков видеосенсоров и оставив длинный кипящий шрам. Ненормальный какой-то. Нет, боли не было. Вражеские удары заставляли ощущать лишь потери, но боли не было. Все во мне пело от этой мысли.
«Ясно. Добиваем», — решил я.
Я опустил руки, наводя обе гаусс-пушки на «Снайпера».
Из-за ближайшего гребня на полной скорости вымахнул «Шершень» и, не останавливаясь, ощетинился молниями лазерных вспышек. Все выстрелы достались «Вурдалаку», желто-зеленое пламя разбилось о броню его торса, но лично меня этот настырный тридцатитонник достал уже морально Просто какая-то фантастическая, безграничная живучесть. Впрочем, как и у этого чертового «Снайпера».
«Мститель» отреагировал быстрее всех, двинув вслед за «Шершнем», но массивному семидесятитоннику было тяжело соревноваться с вертким «малышом». Пока Ухан гнал своего робота на следующий холм, чтобы атаковать с господствующей позиции, «Шершень», не снижая скорости, успел поменять несколько подходящих укрытий, выскакивая из-за склонов и стреляя по преследователю всякий раз, как только предоставлялась возможность. Броня «Мстителя» вспыхивала и искрилась на солнце от точных попаданий, разлетаясь раскаленными брызгами, от которых загоралась трава под его ногами.
Подловив удобный момент, «Вурдалак» развернулся торсом и жахнул из плазмопушек, но промазал. «Шершень» успел уклониться, вместо него от зарядов плазмы запылал здоровенный участок на левом склоне ущелья — скудная растительность и камни от чудовищной температуры горели одинаково охотно. Тогда «Вурдалак» задрал пакет направляющих РСЗО и выпустил в небо густой рой ракет, чтобы обрушить их на противника сверху. Оставляя тонкий белоснежный след, двенадцать боеголовок достигли высоты в сто метров, затем круто развернулись и ринулись вниз. Тут уж никакое укрытие не могло спасти. Прогремел взрыв, из-за холмов ударило пламя и выплеснулся черный дым вперемешку с ошметками земли.
«Шершень» все же появился, шатаясь как пьяный, он вскарабкался на вершину следующего от нас холма… и со всей дури почесал вдоль ущелья обратно в сторону Туманной Долины, разбрасывая из-под лап фонтаны дерна. При этом он слегка прихрамывал на правую лапу и явно не выдавал полную скорость. Отлично. Ракеты его не угробили, но покалечили.
«Ха, враг трусливо драпает, победа за нами!» — хвастливо воскликнул Ухан.
«Вам нужно догнать его и уничтожить! — отрывисто приказала Дьюсид. — Вы лучше меня знаете эту местность, подумайте, где его можно перехватить! Действуйте!»
Догнать «Шершня»? Самого скоростного из существующих роботов? Да еще обладающего мощными прыжковыми двигателями? Нужно подумать. Из трех тяжеловесов, собравшихся здесь, «Вурдалак», бесспорно, являлся самым быстрым, но у него была повреждена нога. Следующим по скоростным показателям, как это ни парадоксально, был «Костолом», хотя и нес по сравнению с «Мстителем» лишние десять тонн веса. А значит, эту проблему придется решать мне.
«Ухан, заканчивай здесь со „Снайпером“! Я постараюсь догнать „Шершня“!»
«Понял, Вождь».
«С Дьюсид без меня пока ничего не обсуждай, ссылайся на меня как на командира».
«Хорошо».
Пару раз напоследок мигнув лазерами вслед драпавшему тридцатитоннику, Ухан оставил преследование и повернул обратно. Зато я на своем «сатире» начал разгоняться, постепенно забирая влево, к краю ущелья. Попутно я предусмотрительно перенаправил пару «стрекоз», все это время барражировавших над местом сражения, приказав следовать за «Шершнем». Тратить разведракеты уже не имело смысла.
Теоретически по ровной местности «Костолом» способен развивать скорость до ста километров в час. В долине, протянувшейся узким рукавом среди крутых склонов ущелья Двух Рук, о ровной местности говорить не приходилось, но скорость пока росла. Под ударами «копыт» в дерне и каменистой поверхности позади оставалась цепь глубоких рытвин, каждая размером с небольшой домашний бассейн, а небольшие холмики просто сминались в лепешку, но я старался не думать об этом. Жуть… Впрочем, этот бой и так изуродовал облик долины до неузнаваемости. Огонь и дым заволокли ее в радиусе километра от центра сражения.
Все, что могло гореть, — горело. Что не могло — тоже горело…
Дьюсид права. Знание местности — сила. Я знал, как догнать «Шершня». Левый склон ущелья представлял собой несколько наплывающих друг на друга террас — словно ступени гигантской лестницы. Примерно километра через два от Чертога ступени террас были разрушены гигантским оползнем тысячелетней давности, образовавшим относительно пологий спуск в долину. По нему-то я и задумал подняться на нижнюю террасу. Дело вот в чем — сразу после местной достопримечательности — тех самых Двух Рук, скального образования длиной в двести одиннадцать метров, нависающего над ущельем в качестве природного моста, ущелье начинало плавно заворачивать влево, все сильнее и сильнее, пока не упиралось в Адскую Пропасть — одну из самых глубоких расщелин в наших горах. Всем трем рейдерам, когда они добирались сюда, пришлось преодолевать ее с помощью прыжковых двигателей, по-другому никак, и тяжелей всего наверняка пришлось «Вурдалаку», у него самый большой вес и самая низкая маневренность из троих. Так вот, длина дуги по дну ущелья от Двух Рук до Адской Пропасти — десять километров с хвостиком. Если подняться по осыпи и срезать по террасе, то путь укорачивался почти вдвое.
Другого решения я не видел.
К тому времени, когда я достиг подножия древней осыпи, хромающий «Шершень» уже скрылся из виду за поворотом ущелья, но я был почти уверен, что успею его перехватить.
Подниматься оказалось непросто, тем более на таком тяжеловесе, как «Костолом». Длина спуска составила больше четырехсот метров, и асфальтовых дорог здесь, понятное дело, никто не прокладывал, так что я перепахал лапами робота весь склон, пока оказался наверху. А затем принялся наверстывать потерянное время, разгоняя «Костолома» по максимуму. Благо здесь уступ был исключительно ровный, никаких холмов, как внизу.
Вообще, интересная штука — бой между роботами разного класса. Например, легкая юркая модель вроде «Шершня» может довольно долго бегать по пересеченной местности, используя для защиты подходящие временные укрытия — густой древостой, холмы, большие камни, и постреливая оттуда в гораздо менее маневренного тяжеловеса вроде «Костолома» или «Мстителя». Без особого ущерба для последних, кстати. Но стоит «малышу» попасться такому монстру на открытой местности и угодить под массированный залп, как его песенка будет спета. Если же взять роботов равной весовой категории, то картина не менее интересна. Парочка «Шершней», к примеру, может довольно долго обмениваться огненными оплеухами — слабость брони компенсируется слабым вооружением, и исход боя в конечном итоге решит мастерство… или слепой случай. А если взять двух тяжеловесов и столкнуть их лбами, то бой закончится несколько минут спустя. Помните время записи боя «Вурдалака» с «Костоломом»? Семь минут. Именно это я и имею в виду. При той чудовищной огневой мощи, которую такие «дяди» способны выдать за относительно короткое время, никакая самая сверхсовременная броня не выдерживает длительной осады. Вся история развития военной техники — это история противостояния брони и проникающей способности оружия. И оружие всегда побеждает…
В командной схватке, где участвуют роботы разных категорий с той и другой стороны, ситуация иная. Расклад будет зависеть исключительно от мастерства пилотов роботов, от их сработанности друг с другом в команде. И не в последнюю очередь — от командира. От его умения в стремительно меняющейся боевой обстановке принимать верные тактические решения и корректировать действия команды — с учетом имеющихся возможностей, класса и вооружения своих роботов, своевременными вводными. Я уже говорил выше, что если выставить против тяжеловеса робота легкого класса, то мы получим гарантированный труп. А если, к примеру, «Шершней» будет штук этак пять? И управлять ими станут опытные пилоты? Вроде тех элитаров в симуляторе? Думаю, вы поняли мою мысль. Пока неповоротливый «старший брат» будет выбивать «малышню» одного за другим, его самого вполне могут растерзать. Как стая волков буйвола.
Кстати, о «Шершне». Об одном конкретном, которого я сейчас пытаюсь догнать. Я и не заметил, как отмахал большую часть намеченного пути. Адская Пропасть уже находилась рядом, всего в километре, и я подкорректировал направление, сворачивая к устью ущелья Двух Рук. Удобнее всего перехватить робота там.
Да, я оказался прав, срезав путь поверху. Но немного не угадал с разницей в скоростях. Светившаяся на радаре точка местонахождения тридцатитонника утверждала, что он по-прежнему впереди меня на целый километр. Следовавшие за ним по пятам «стрекозы» продолжали исправно поставлять мне визуальную информацию, так что «Шершень» был у меня как на ладони. Итак, несмотря на то, что там, на дне ущелья, «Шершню» приходилось петлять среди хаотичного нагромождения камней, выступов и впадин, мешавших ему выложиться на максимальной скорости без риска переломать себе ноги, а также несмотря на его хромоту, он все равно опережал меня. И все же расчет ИскИна показывал, что к тому моменту, когда угол нашего сближения пересечется в устье, дистанция между нами для огня гаусс-пушек будет оптимальной. А потому я не испытал по этому поводу ровно никаких эмоций. Двадцатиминутная обкатка сделала свое дело. Вот сейчас, после нее, я действительно ощущал себя с машиной как одно целое. Ни возбуждения, ни страха, полный самоконтроль. Трезвый расчет и перебор имеющихся вариантов действия, ведущих к единственной цели — выполнению поставленной задачи. Уничтожить врага.
Многометровые шаги «Костолома» стремительно несли меня к краю Адской Пропасти, заставляя почву дрожать и сотрясаться. Пятьсот метров. Скоро я его непосредственно увижу, наносенсорами самого робота. Я знал, почему «Шершень» не использует прыжковые двигатели, чтобы оторваться побыстрее, — запас твердого топлива, на котором они работают, ограничен, а впереди его поджидала восьмидесятиметровая пропасть, которую еще предстояло преодолеть.
У «Костолома» оставалось шестнадцать ракет, полный залп из двенадцати и четыре остаточных. Топлива в двигателе каждой боеголовки — максимум на полтора-два километра, они предназначены для боя на относительно коротких дистанциях, ведь на дальних вражеская противоракетная система их все равно посбивает. Но в моем случае выбирать не приходилось, нужно было использовать все имеющиеся средства. Возможно, это его задержит, особенно, если попадание выйдет удачным.
Я выпустил полную обойму, не экономя — сверху вниз, как ранее Дьюсид, и ракеты взмыли в небо белыми хвостатыми стрелами, почти теряясь на фоне собиравшихся над горами облаков. Всегда нравилось зрелище полета ракет. Их электронная начинка умнее начинки любых снарядов, и не их вина, что корпус не всегда выдерживает удар лазерных плетей противоракетных систем. Пикируя после точки излома за край террасы, ракеты ушли из пределов прямой видимости, и дальше их полет я наблюдал глазами «стрекоз».
Удар сбил «Шершня» с ног. Взрыв был очень силен, часть отвесного склона, рядом с которым кработ пробегал в момент попадания, обвалилась от взрывной волны, едва не похоронив «меха» под десятками тонн земли и камней, а сам робот кувыркнулся вокруг оси и проехал на боку несколько метров, прежде чем остановился. Странное дело, я в который раз уловил сходство происходящего с тем, что случилось в симуляторе на Сокте, словно ткань виртуального мира по неведомым причинам вдруг тесно переплелась с реалиями моей собственной жизни. Пока «Шершень» поднимался (как у большинства кработов, процесс этот выглядел так — лежа на боку, он максимально поджал лапы под брюхо яйцевидного корпуса, а затем резко оттолкнулся от земли одной из куцых ручонок, приняв вертикальное положение, после чего лапы оставалось только распрямить), я сумел выиграть дополнительную сотню метров. Теперь я его опережал. Еще двести метров — и я смогу заглянуть за край Адской Пропасти. Затем тридцатитонник двинулся дальше, и у меня сложилось впечатление, что теперь он хромает уже на обе лапы — он вихлял задом и качался, как обширявшийся гомик. Определенно нарушена работа гироскопов. Ему нелегко будет прыгнуть. Восемьдесят метров — это очень большое расстояние, когда речь идет о ширине пропасти.
«Пилот „Шершня“, предлагаю сдаться. В таком состоянии тебе незачем рисковать. Глубина пропасти — почти полтора километра, ты ведь не считаешь себя бессмертным?»
Он не ответил, видимо, его решимость прыгнуть не поколебалась. Опытный перец, ничего не боится.
К точке «рандеву» мы подобрались почти одновременно я сверху, по террасе, он по низине. Но я чуть раньше. Я благоразумно остановился в нескольких метрах от края, опасаясь своей массой вызвать обвал, но и отсюда очертания Адской Пропасти предстали передо мной во всей свой жуткой красоте. В давние времена горы в этом месте были разрублены крест-накрест неведомым катаклизмом, словно два сражавшихся бога промахнулись и вонзили в землю гигантские топоры с кривыми лезвиями. По одному из разрезов, являвшемуся ущельем Двух Рук, сейчас двигался «Шершень», а другой разрез получился глубже — он и стал Адской Пропастью. Дно не просматривалось, где-то там внизу клубился вечный туман — в двух километрах слева от ущелья Двух Рук, скрытый сейчас от глаз горными складками, находился могучий водопад. Мощные потоки воды, срываясь с кручи в бездну Адской Пропасти, яростно и неутомимо бились по пути о многочисленные каменные зубья, ощерившиеся навстречу, рождая тем самым непрерывную реку словно бы кипящей водяной пыли. Но даже до границы тумана было падать ой как долго, случись такая оказия. Шутка. Неудачная. Вот черт, а ведь прямо как в симуляторе, там тоже была похожая пропасть, только поуже.
По непрерывно поступающим видеоданным, учитывая направление и скорость движения противника, ИскИн заранее вычислил предполагаемую точку, откуда «Шершень» прыгнет, чтобы попасть на противоположную сторону и продолжить бегство к Ляо. Затем, зная характеристики робота, его вес, тягу прыжковых движков, а также характер предстоящей задачи, легко вычислил наиболее благоприятную точку, где его полет пересечет траектория снарядов из гаусс-пушек «Костолома». Даже если что-то пойдет слегка не так, подкорректировать на ходу будет несложно.
Я переслал данные вычислений пилоту «Шершня».
«Не дури. Плен лучше смерти. Против удара „линий“ тебе не устоять. Броня слабовата».
Яркие струи бело-желтого огня рванули из прыжковых двигателей, расположенных под торсом позади ног, и тридцатитонный кработ легко, даже грациозно взмыл в воздух, быстро набирая высоту. Словно обрел новую жизнь, списав все повреждения на прежнюю. В верхней точке прыжка, перед тем как начать спуск на другой стороне пропасти, он несколько мгновений шел на одной высоте, и с той позиции, откуда я наблюдал, казалось, что его движение почти замерло.
Мертвая точка. Отличная мишень. Пушки наведены.
Сейчас — или никогда.
Смерть ударила со скоростью восемь километров в секунду. Попадание было идеальным — бок «Шершня» словно взорвался изнутри, из сквозного пролома выплеснуло пламя и фонтан осколков, повалил черный дым. Кработа завертело вокруг оси, бросило вниз и вбок, дым по мере падения закручивался вокруг него причудливой спиралью — словно намеренно примененная аэрозольная маскировка. До края пропасти он не дотягивал метров двадцать — если ему, конечно, не удастся выровнять движение, что маловероятно.
Красиво я его снял. Прямо на лету. Реальность зрелищнее любых игр.
В этот момент пламя прыжковых двигателей погасло. То ли выгорело топливо, то ли что-то замкнуло. Затем спина робота раскрылась, и из него выбросило черную веретенообразную личинку анабиозатора с пилотом внутри. Сам робот рухнул вниз, за ним потянулся длинный дымный след. Кокон закачался в воздушных течениях на выпущенном парашюте. Тревожный признак — если сработал парашют, значит, не сработали спасательные антигравы. Подхватив попутный ветер, парашют понес свою ношу на противоположную сторону пропасти. Его должно было протащить рядом с высоким выступом, который угрожающе выпирал из нависшей над краем пропасти общей скальной массы, словно яростно выставленные рога чудовищных окаменевших животных Если зацепит — каюк…
Я медлил. Нужно было прикончить пилота, пока имелась такая возможность. Он был у меня как на ладони. Перепрыгнуть ущелье я не мог, «Костолом» не обладал прыжковыми движками, поэтому, если рейдер преодолеет пропасть, достать его я уже не буду в состоянии. А он сможет сообщить своему командиру о том, что здесь произошло, лишив нас выигрыша во времени, необходимого для починки техники. Но я все медлил…
Черт, и не надо на меня давить. Сам знаю, что должен выстрелить. Легко давать ценные указания со стороны. Попали бы вы на мое место. А я не могу выстрелить по человеку в такой момент, когда он совершенно беззащитен. Если вы на это способны — ваше право. А я — пас… Да и потом, с чего я взял, что командир этой банды еще не в курсе нападения? Разведракет в ходе боя никто из противников не выпускал, но кто даст гарантии, что где-то здесь не вьются роботы-разведчики наподобие наших «стрекоз»?
Слепой случай решил судьбу пилота за меня.
Порыв ветра вдруг дунул сбоку, и парашют все-таки зацепился за выступ, скомкался, обвис, стропы перекрутились. И человек, заключенный в оболочку защитного кокона, в гробовом молчании рухнул в бездонную пропасть. Его падение сопровождал только тоскливый вой ветра, гуляющего вдоль провала.
Скоро он пропал из виду. Я не стал напрягать сенсоры, чтобы приблизить изображение, и так все было ясно, а я не из тех, кто смакует подобные вещи. Поэтому развернул «Костолома» и потопал обратно.
На одно из информационных окон продолжали поступать видеоданные со «стрекозы», оставшейся барражировать над Сигнальной сопкой. Оба робота, «Мститель» и «Вурдалак», ждали меня там, где закончился бой. Да, закончился. Ошибиться невозможно — обстрел «Снайпера» прекращен, сам он больше не подает признаков жизни.
Что ж, мы справились. Враг уничтожен. «Мехи» общины оказались для рейдеров Орла полной неожиданностью. Но самой большей неожиданностью, конечно же, и для них и для меня явился удар в спину, нанесенный их же соратницей. И мне еще предстояло выяснить, по какой причине она это сделала.
В это время со мной связался Ухан: «Вождь? Помощь не требуется?»
«Нет. Я возвращаюсь. „Шершень“ на дне Адской Пропасти. Что со „Снайпером“? Пилот сдался? Что-то „стрекозы“ мне его не показывают, куда вы его дели?»
«Пилот остался в роботе. Молчит, как рыба, а его система жизнеобеспечения показывает сплошные нули. Но Дьюсид говорит, что он еще может быть жив. Парочка „реаниматоров“ с ее „Вурдалака“ сейчас как раз пытаются вскрыть „Снайпера“ снаружи, чтобы проверить».
«Реаниматоры» — ремонтные киберы, вроде наших кибер-пауков в РВЦ, но другого типа. Выглядят они обычно как насекомые из рода многоножек — гибкое змееподобное тело, окаймленное несколькими десятками лапок, длина туловища — от полуметра до метра, в зависимости от «места прописки». Потому что место их постоянного обитания — внутри боевых гигантов, в зонах обслуживания энергомагистралей и механических узлов. Не слишком серьезные внутренние повреждения они способны починить прямо во время боя. Чем выше тоннаж робота, тем больше у него внутри таких «постояльцев». Но в «Снайпере» «реаниматоры» могли и не уцелеть. Очень уж плачевно он выглядел.
«Хочешь сказать, что этого пилота вы тоже угробили?» — недоверчиво переспросил я.
«Наверное. Думаю, это сделал я. Вождь… Помнишь наш разговор после возвращения с Сокты? Ну, о том самом моменте истины? Я еще спрашивал тебя, что ты чувствовал, когда Ктрасс…»
«Не надо, Ухан. Дьюсид тоже не оставалась в стороне. Возможно, именно ее выстрел и оказался роковым».
«Нет, мой. „Снайпер“ откинул лапки сразу после того, как я продырявил его большим лазером… — Ухан ненадолго умолк. — А самое интересное, знаешь, что? Я ничего не чувствую. Словно не человека убил, а случайно раздавил насекомое».
«Не забывай про эмофильтры, — напомнил я. — Будь готов к шоку после того, как покинешь робота».
«Ты не понял, Вождь. Я его уже пережил. Ничего не будет. В работе легко убивать, не видя человеческого лица противника. Без последствий. Жутко, да? Как в „гэпэшке“. Был человек, и нет его».
Похоже, мой дорогой Ухан на грани нервного срыва. Но я не знал, как его сейчас успокоить. Правда, не знал. Кроме того, я и сам сегодня открыл личный счет чужим человеческим жизням. Поэтому как бы вскоре не потребовалось успокаивать меня самого.
«Ухан, дружище, не бери в голову. Дай мне выбраться из этого бронированного гроба, и мы спокойно обсудим эту тему».
«О чем ты говоришь, Вождь? Да я в порядке. Их же сюда никто не приглашал. Они лишь получили по заслугам. Вот и все».
Вот так. Никто не приглашал. И это говорит наш добродушный увалень, которого я знаю с детства. Ладно, посмотрим, что с ним станет после того, как мы окажемся в Чертоге. Думаю, моральная поддержка ему все равно понадобится. Особенно сочувствие и понимание Мараны. Сегодня мы оба совершили убийство. Впервые. Такой факт не просто принять. Этот день мы оба запомним надолго.
«Вернусь минут через пять. Присмотри за Дьюсид. Я послал „стрекоз“ за „жуками“, чтобы перетащить „Снайпера“ в РВЦ для восстановления».
«Хорошая идея, Вождь. Я взял на себя смелость добавить, чтобы Марана привезла на глайдере несколько кибер-пауков. „Реаниматоры“ — слабые механизмы, от наших ремонтников толку будет больше. Жду».
Бедняга, он все еще надеялся, что пилот жив. Я так не думал.
Спускаясь с террасы на дно ущелья, я наконец увидел «мехов» Ухана и Дьюсид напрямую, а не посредством «стрекоз». И отметил грустный факт — «Вурдалак», похоже, получил сполна — его коленный сустав держался на честном слове, а броня на груди и левом боку была вспахана на несколько слоев вглубь. И все потому, что «Снайпер» с «Шершнем» в первую очередь принялись за него. Предательство наказуемо. Зато предварительная оценка внешнего состояния «Костолома» показывала, что он практически не пострадал, всего три процента повреждений. Мстительность врагов сыграла на руку нам с Уханом, отведя его внимание от наших машин. Если бы не Дьюсид, еще неизвестно, как бы развернулся этот бой.
Долина уже не горела, но дыма, сочившегося из сожженной лазерами и плазмой земли, еще хватало, воздух был пропитан едкой гарью. Ничего, погода продолжала портиться, небо стремительно темнело от сгущавшихся грозовых туч, так что скоро дождь омоет лик израненной земли и приберет за нами это безобразие… Но долина ущелья Двух Рук, конечно, никогда уже не станет прежней. Как мы еще в ходе боя не снесли Рукав — ту самую каменную арку, нависавшую над ущельем, даже удивительно.
Пока я добирался до места сражения, из РВЦ уже прибыла четверка трехтонных «жуков». Я заметил их, когда они спускались по склону холма, недалеко от которого замерли оба робота. По моей команде они остановились, с сердитым гудением зависнув над землей на антигравитационных движках и растопырив лапы-захваты. Между прочим, весьма дорогостоящее оборудование, Дед в свое время выложил за них немалое количество кредо. Благодаря мощным антигравитационным приводам каждый «жук» способен поднять вес, вчетверо превышающий собственный, так что четверки роботов-транспортеров с запасом хватало для сорокатонного «Снайпера».
«Вождь? Что происходит? Зачем ты их остановил?» «Пытаюсь решить насущный вопрос о том, что делать с Дьюсид. Ведь чужаку нечего делать в Чертоге. Даже если она наш союзник. И потом — не является ли все это сражение хорошо замаскированной ловушкой? Для того чтобы враг под видом друга смог проникнуть в святая святых?» «Вождь, ты — параноик».
Отлично. Раз пытается язвить, значит, успел оправиться после убийства.
«Наложенная на меня ответственность, дружище, в ком угодно пробудит манию подозрительности. Хочешь оказаться на моем месте? Лично я ощущаю себя так, словно постарел лет на десять».
«Понял, Вождь. Что мне делать?»
Так-то лучше.
«Оставайся на месте. Я подойду к „Вурдалаку“ с другой стороны. Когда придет время действовать, просто делай, как я».
Когда до «Вурдалака» осталась сотня метров, я остановил «Костолома» и поднял руки, наставив на кработа стволы обеих гаусс-пушек. Ухан немедленно проделал то же самое — его могучие (хотя и бесполезные без боезапаса) «мантикоры» нацелились на изрытый боевыми шрамами левый бок кработа Дьюсид. Мы взяли «союзника» в клещи. Очень невыгодная позиция для Дьюсид. Особенно учитывая плачевное состояние ее робота. Угрожающие жесты с нашей стороны не остались незамеченными, Дьюсид связалась с нами немедленно:
«Что это значит?»
«Пилот „Вурдалака“, с тобой говорит Сомаха Олиман, командир отряда боевых роботов Туманной Долины…»
«Неплохо звучит», — пробормотал Ухан по нашему внутреннему каналу, защищенному от прослушки.
«…Приказываю тебе покинуть своего робота».
«Голос мне кажется знакомым, несмотря на фильтры, — неожиданно сказала Дьюсид. — Где мы могли встречаться, командир боевых роботов Туманной Долины? Или просто Долдон? Долдон Слюнявчик?»
Если бы я не ощущал тело робота как свое собственное, я бы, наверное, отчаянно покраснел, даже несмотря на боевой режим программы «мехвоин», контролировавшей эмоции. Но настоящее мое тело сейчас находилось в полусне, реагируя на работу мозга лишь редкими выбросами небольших порций необходимых гормонов, а броня робота может покраснеть только в том случае, если я задам коррекцию внешней окраски программно. Нет, ты не собьешь меня с толку, женщина.
«Я уже назвал свое имя. Повторяю свои требования».
Она немного помолчала, раздумывая. Мне очень хотелось, чтобы она согласилась. На сегодня я уже навоевался.
Досыта.
«Я не знаю ваших намерений. Если я выйду, вы можете меня убить. Хотя бы для того, чтобы без помех завладеть моим роботом».
А ты еще говоришь о моей мании подозрительности, дружище Ухан.
«Если ты выйдешь, то подтвердишь свою лояльность… к нам. И мы обсудим сложившееся положение вместе. Если нет, тебе придется сражаться. У „Вурдалака“ покалечена нога, твоя левая плазмопушка полностью выведена из строя. Оба наших робота в полном порядке. Я не сомневаюсь, что ты опытный пилот и сумеешь дать нам достойный отпор, но как с Ктрассом на Арене в Волчьей Челюсти, тебе не победить…»
«Точно, ты — Долдон, — без тени сомнения перебила Дьюсид. — Слишком явное совпадение. О моем бое с Ктрассом знает не так уж много народа, и уж точно никто не ведает в такой глубинке, как ваша. Значит, такова твоя благодарность за мою помощь, парень?»
Ну вот, приехали. Я что, никогда ничему не научусь? Так старался не называть ее по имени, чтобы не выдать себя, а потом все испортил таким откровенным ляпом. И кстати, это паршивое имя — Долдон, от меня теперь никогда не отвяжется, что ли?
«Я рад, что ты меня узнала, — покривил я душой. — Значит, между нами возможна определенная степень доверия. Поверь моему слову, я не причиню тебе вреда. В том случае, если ты выйдешь. Дьюсид, мне правда не хочется с тобой сражаться. Не вынуждай меня. Просто пойми ситуацию — мне нужны гарантии не меньше, чем тебе».
Теперь молчание длилось не меньше минуты. И нервное напряжение пробивалось даже сквозь эмофильтры «иждивенца». Я ее понимал. Мне тоже непросто было бы принять решение в таких условиях. Слишком много неопределенности.
Но она оказалась молодцом и помогла нам обоим:
«Ладно, убедил. Выхожу».
