Глава 11
Нежданный визит

Через два часа, когда мы уже закончили наладку и тестирование начинки роботов, имитаторы с необходимой информацией еще не вернулись, образовалось свободное отдел окно. А мы к этому времени, естественно, еще больше проголодались. Завтрак единогласно решили провести в беседке на Сигнальной сопке — на свежем воздухе. Map набрала на кухне всякой снеди, а Ухан и я, увешавшись оружием со склада, пристроились к ней в качестве конвоя. «Увешавшись оружием», конечно, слишком громко сказано. Различного добра на складе хватало — иглометы, станнеры, тяжелые армейские лазерные ружья, пулевые карабины… Были еще какие-то ящики, беспорядочно наваленные друг на друга на полу, но до них пока дело не дошло, мы решили изучить их содержимое позже. А пока обошлись малым. Я, например, взял лишь специальный пояс с магнитными креплениями для игломета и шести запасных обойм. Еще не забыл, как станнер подвел меня на Сокте. А Ухан прицепил на пояс и игольник, и станнер. Кроме того, у него над плечом маячил «Опекун», его возможности тоже не стоило сбрасывать со счетов. Map, как и я, взяла только игломет. И была рада, словно ребенок, которому, наконец, досталось серьезное оружие. Все не могла простить Зайде, что та обделила ее оружием во время поездки на Сокту. В общем, мы бодро протопали на Сигнальную сопку и спокойно позавтракали в нашей любимой беседке.

А потом предались ничегонеделанию в ожидании возвращения «стрекоз».

Впрочем, Ухан быстрее всех придумал, чем заняться. Между кострищем и беседкой около семи метров, это расстояние он посчитал вполне достаточным для тренировки в стрельбе из игольника. Взял со стола три пустые пластиковые баночки из-под сока, оставшиеся после завтрака, поставил на закопченные валуны, нагретые солнцем, и пошел обратно к беседке. Марана и я молча наблюдали за его манипуляциями. Мои друзья бодрились лишь для виду, у них не очень хорошо получалось притворяться, будто в этом мире ничего особенного не происходит Всех нас не отпускала тревога.

Остановившись в шаге от беседки, Ухан повернулся к нам спиной, широко расставил ноги и поднял пистолет. Парень явно насмотрелся сенс-боевиков. Затем перевел предохранитель на одиночный огонь, включил лазерный прицел. Красная точка тут же появилась на боку одного из валунов. Пол беседки находился в полуметре от земли, поэтому мы видели, что он делает, поверх его плеча. Не пришлось даже подниматься со стульев. Игольники со склада оказались попроще, чем у Ктрасса, блок мысленного управления отсутствовал, поэтому Ухан аккуратно перевел красную точку прицельного луча на крайнюю баночку и нажал на спуск вручную. В солнечной тишине вжикнуло, словно где-то далеко на пределе слышимости зашипела рассерженная змея. Ухан хмыкнул, весьма удивленный тем, что не попал.

— Как это? Я же навел точно.

— По абсолютной прямой, дружище, стреляет только лазер, — со вздохом пояснил я. — К тому же ты не учел ветер. А может, просто дрогнула рука. В «гэпэшках» ведь этого не бывает, верно? Чтобы рука дрогнула? А в реальности — сплошь и рядом. Навык должен закрепиться в мышцах, а не только в голове. У игольника почти нулевая отдача, но она все же есть.

Ухан снова прицелился. На этот раз выстрел получился удачным, игла прошила баночку насквозь.

— Класс! — восхитилась своим другом Марана.

На ее правой щеке белела свежая заплатка из медпены — после напыления это вещество превратилось в плотный эластичный покров, который слегка сковал лицевые мышцы — это способствовало скорейшему заживлению. Поэтому край рта слегка кривился, когда Маране приходилось говорить, и из-за этого все время казалось, будто она ухмыляется. Бок ей Ухан тоже обработал, к счастью, никаких переломов у нее не оказалось, только сильные ушибы. К этому времени она успела переодеться — вместо кричаще-желтых шортиков с маечкой, порядком запачканных в потасовке с техниками, на ней теперь был рабочий комбинезон. Не так привлекательно, зато практично и благоразумно, учитывая то, чем мы сейчас занимались — роботами. Впрочем, комбинезон на ней тоже неплохо сидел. Этому Марана, наверное, у Зайды научилась — в любой одежде стараться выглядеть подтянуто и щеголевато. На комбезе имеется масса регулирующих ремешков, вот она и подтянула, где только возможно. Фигурка у нее, конечно, замечательная… почти как у Сонаты. В целом, у них обеих фигурки похожи, но Соната стройнее, тоньше, изящнее. Она словно вся воздушная, а когда улыбается, кажется, будто светится изнутри.

Я вдруг поймал себя на том, что очень хочу ее обнять. Марану. Нет, не как любимую девушку, не подумайте чего плохого, она все-таки моя сестренка, хоть и двоюродная. К тому же она девушка моего лучшего друга, а я друзьям никогда не перехожу дорогу, даже будь у меня шансы. Вопрос элементарной порядочности и благоразумия. Обнять просто как близкого человека. Обнять, прижаться… Пожаловаться на жизнь. Не Ухана же обнимать, этого увальня.

Представив себе эту картину, я невольно улыбнулся.

Та-ак, похоже, пора ставить диагноз. Острая тактильная недостаточность. Необходимо срочно искать новое знакомство. Чтобы не обнимать сестер и не вспоминать о бывших подругах. Вся эта маленькая война очень некстати.

Ухан продолжал стрелять. Размеренно и методично. И впрямь решил попрактиковаться всерьез. Все три банки уже светились, как решето. У игл неплохая начальная скорость, подумал я. Прошивают банки насквозь, но не сбивают. Тонкие, острые, быстрые. Я, например, знал, что очередью из игломета при желании можно распилить человека пополам. Сто выстрелов в секунду — это серьезно. Некстати вспомнился страх, который я испытал под прицелом Ктрасса в его механгаре. От неприятного воспоминания даже слегка озноб пробрал, как на холодном ветру. Да уж, такие моменты быстро не забываются, да и слишком мало времени прошло, чтобы впечатления потускнели. А хотелось бы. Забыть. И поскорее.

— Зачем тебе это, Ухан? — спросил я. — Против роботов все равно бесполезно.

Он быстро выстрелил три раза подряд, все три удачно. Не поворачиваясь, ответил:

— Нам противостоят не только роботы, но и люди, которые ими управляют.

Опять философствует. Любитель глубокомысленных рассуждений.

— Так используй очередь, тут уж не промахнешься. Тысяча иголок в обойме все-таки.

Ухан опустил пистолет и обернулся. Он был очень серьезен.

— Помнишь, что мне сказала Зайда еще перед отлетом на Сокту? Когда я спросил, зачем бежать, если за тобой еще никто не гонится?

— Угу. Запись у меня осталась.

— Когда кто-нибудь погонится и от этого будет зависеть твоя жизнь, уже поздно будет учиться бегать, — процитировала Марана, быстро отыскав соответствующее место.

У нас друг от друга не было секретов, поэтому я позволял им пользоваться моим архивом записей на общих основаниях. Сами они таким хобби не страдали.

— Вот именно. — Ухан многозначительно поднял светлые брови, оглядывая нас обоих. — Я это хорошо запомнил. Вам обоим тоже не мешает потренироваться. В «гэпэшках» все выглядит не так, реальный опыт оттуда не вынесешь. Только теория. Да и то с натяжкой. Вот будь у нас настоящие военные симуляторы, в которых готовят солдат, тогда другое дело. А «Сфера» — просто несерьезно.

Марана задумчиво кивнула, согласившись с его словами. Естественно, ей тоже хотелось пострелять. Очень хотелось. Но она крайне самолюбива, моя сестренка. Она обязательно постреляет… когда нас не будет рядом и ее первые промахи никто не увидит. Для меня, например, такие мелочи значения не имели, а для нее казались важными. А может, я ошибаюсь, и ей просто лень подниматься со стула. Не такой уж я и знаток человеческих душ.

— Замечание, конечно, верное по сути, Ухан, но… Чем больше я думаю о том, что происходит, тем меньше у меня желания затевать войну. Они профессионалы, а мы… а мы всего лишь пацаны, которые ничего не умеют по-настоящему. — Я вздохнул.

Он пожал плечами, отвернулся и снова начал стрелять. При одиночной стрельбе занятие обещало растянуться надолго, учитывая объем обоймы.

— У тебя явно упало настроение, Сомаха, — хмыкнула Map.

— Упало настроение — это еще слабо сказано. О существовании роботов знают считанное число, и если кто-нибудь из наших милых техников попадется в руки бандитов и проболтается, то мы потеряем единственное преимущество перед врагами. Лично меня гложет ощущение, что мы уже его потеряли. Преимущество. Поэтому любые приготовления кажутся бессмысленными.

— Братец, я давно тебя знаю и смею заверить — твоя хандра долго не продлится. Как только потребуется действовать, а не сидеть на месте, ты сразу перестанешь хныкать.

— Похоже, ты знаешь меня лучше меня самого, — буркнул я. — А ты не забыла, что эти уроды заперли нас в Чертоге?

— Попасть в город не проблема, — пренебрежительно отмахнулась Map. — У нас же есть «жуки». Забыл, что ли?

Вот черт. Действительно, как я не сообразил? Марана имела в виду роботов-грузовозов, на которых к Чертогам были доставлены «мехи». Правда, для скоростной езды их антигравитационные движки не предназначены, и передвигаются они довольно медленно, не больше шестидесяти километров в час, если не несут груза. Но Map права, в крайнем случае сгодятся и они.

Я сразу почувствовал, как настроение улучшается.

Ухан прицепил пистолет обратно на пояс и вернулся к нам в беседку. Я невольно глянул в сторону кострища. Изрешеченные иглами банки медленно таяли в лучах солнца, окутавшись дымкой испарения, сочившейся изо всех дырок. Мишени приказали долго жить. Наступил срок утилизации использованной одноразовой тары. Через пять минут остатки испарятся полностью.

Ухан плюхнулся на стул, откинулся на спинку, не обращая внимания на протестующий скрип — весил он все-таки немало — и мечтательно вздохнул:

— Какое небо, а! Ясное, чистое, ни облачка, птички летают, погода — душа радуется. Даже не верится, что в нашем Ляо прямо сейчас происходит нечто скверное.

Все задрали головы, уставившись в небо по примеру Ухана. Крыша беседки сделана из пластика с односторонней светопроводимостью. Сверху — маскировка под окружающую местность, а снизу — полная прозрачность. Где-то очень высоко парила птица, широко расставив крылья — маленькое затмение на лике Призрака, в форме разнолапого крестика.

— Хорошо бы очутиться на месте этой птахи, — негромко проговорила Марана.

— Не завидуй, милая. Забот у нее не меньше, чем у нас, только своих, птичьих. Кроме того, Создатель дал птице крылья, а человеку — воображение. Что толку птице от ее умения летать, если она этого не осознает, а просто пользуется врожденным преимуществом перед теми, кто вынужден передвигаться по земле? Она ведь не понимает, насколько это прекрасно. А весь смак именно в том, чтобы осознавать то, что делаешь.

— Ты, философ чертов, я не это имела в виду! — возмутилась Map. — А то, что давно бы уже смоталась в Ляо и посмотрела на все своими глазами! Птица ведь может наблюдать за захватчиками без всяких подозрений. Просто потому, что умеет летать.

— Наберись терпения, — сказал я. — «Стрекозы» уже вот-вот должны вернуться.

— Лучше бы вернулись Пигус с Грендом, — с сожалением вздохнул Ухан. — Было бы здорово, если бы они одумались.

— Держи карман шире, — язвительно усмехнулась Map. — У них сейчас личная маленькая война.

— Лишь бы живы остались. — Ухан хмуро сдвинул брови к переносице.

На минутку мы все притихли. Каждый может оступиться, подумал я, но смерть — слишком жестокое наказание для таких юнцов, как наши техники. В сообщении, которое передала нам Map, эти рейдеры Орла ясно дали понять, что не будут церемониться с теми, кто применит против них оружие. Такие люди не склонны к пустым обещаниям. Но наши ребята, похоже, не восприняли это заявление всерьез. Как я уже говорил, у людей, проводящих все свободное время в «гэпэшках», свое понимание реальности.

Черт побери, да почему мы здесь все еще сидим и ничего не делаем, когда эти ребята, возможно, уже…

Уже что? Воюют? Ручным оружием с роботами? И что теперь? Нестись сломя голову им на помощь, не зная действительной обстановки? И лишить Туманную Долину последнего шанса на помощь?

— Знаете, что самое обидное? — Я невольно сжал кулаки. — Ошибки совершают одни, а расплачиваться за них или исправлять приходится, как правило, другим.

Слова принадлежали Деду, и я сразу подумал — как он там сейчас? Вряд ли он остался в стороне, когда всех старейшин арестовали. Теперь сидит под замком вместе со всеми. Надеюсь, эти люди не причинят им вреда… А еще надеюсь, что вмешательство техников не подстегнет бандитов к принятию решительных мер против горожан. Потому что первыми, кто за это расплатится, скорее всего, будут именно старейшины. Историческая практика. Мы тут, на Полтергейсте, не такие уж ламеры, образование получаем…

— У нас и собственных ошибок хватает, — досадливо поморщился Ухан. — Взять хотя бы роботов.

Я нехотя кивнул. Возразить было нечего, но лучше бы он не напоминал.

Дело вот в чем. И «Мститель» и «Костолом» теперь, после ремонта и наладки оборудования были готовы к выполнению боевых задач. Но далеко не на все сто… исключительно по нашей глупости и недальновидности.

ЭМУ-вооружение антикварного «Мстителя» состоит из двух «Мантикор-20», это его главная ударная мощь, сосредоточенная в руках, а лазерное вооружение сводится к большому лазеру «возмездие», размещенному на левом плече, и двум средним лазерам «разряд», расположенным по бокам внизу торса, над поворотной платформой ног. Условное правое плечо — РСЗО «Арес-10». Последний кработ этой серии, как я уже упоминал ранее, участвовал в боях во время Мятежа Владений, случившегося на Сокте семьдесят шесть лет назад, поэтому все вооружение за этот немалый срок претерпело качественные изменения. К примеру, вместо устаревших лазеров «возмездие» и «разряд» сейчас использовались современные аналоги «адская плеть» и «молния». Мощности те же, но перезарядка и охлаждение — быстрее, А «мантикору» заменила «ультра». У обеих модификаций ЭМУ-пушек сохранился одинаковый калибр, и если бы мы предусмотрительно позаботились о снарядах заранее, еще на Сокте, то избежали бы проблем. Но такой важный момент мы прошляпили. Даже Зайда. А может, ей и в голову не пришло, что никто из нас, ни я, ни Ухан с Мараной, не вспомнит, что, в отличие от «гэпэшек», в реальности снарядов для пушек боевых роботов на Полтергейсте не имеется. Так что результат получился плачевный — после ремонта в магазинах «мантикор» оказалось всего три снаряда. Видимо, застряли там после того, как робот был выведен из строя в ходе боевых действий. Никто не счел нужным их оттуда извлекать, раз робот все равно превратился в неподдающийся восстановлению хлам, а духам все равно, что восстанавливать — что робота, что снаряды. Вот они и восстановили.

Три снаряда для двух пушек, а? Прямо смех. Сквозь слезы. Выпускай хоть залпом, хоть по одиночке, решающего значения не имеет. Мощнейшие пушки оказались бесполезным балластом. Вес снаряда «мантикоры» — двадцать пять килограммов, если умножить на 43, то получим полтонны. Представляете, какая мощь высвобождается за один залп? Хватит, чтобы снести нашу Сигнальную сопку. И мы сами себя этого лишили. Ракет для «Ареса-10» и вовсе не оказалось. Для боя у робота остались только лазеры. Так что по вооружению «Мститель» сейчас, наверное, уступал бы даже «Гончему», превосходя сорокапятитонника лишь по броневой защите — если бы не «Костолом». С «Костоломом» дело обстояло значительно лучше. Робот был относительно новый, достался нам после скоротечного боя на Арене, поэтому две тяжелые гаусс-пушки «линия», установленные в руках и являвшиеся главной ударной силой этого тумана, не успели расстрелять боекомплект и на треть. А в РСЗО «Вихрь-12», прикорнувшей на башке, как аист на печной трубе, еще осталось ракет на четыре залпа. Сорок восемь убойных штучек. Учитывая нашу безголовость, совсем неплохо, да? Двадцать ракет пришлось перегрузить в «Арес-10» «Мстителя», калибр, к счастью, оказался совместимым. Кроме того, у «Костолома» имелись два больших и два средних лазера. Большие размещались на плечах, средние — встроены в грудь. На фоне «Мстителя» «Костолом» выглядел беспроигрышным вариантом, перекрывая его даже по лазерному вооружению. Поневоле вспомнишь и поблагодаришь Дьюсид за столь роскошный подарок. Интересно, как она там уживается с командой Змеелова? Уже сейчас Сокта казалась чем-то далеким и полузабытым.

— Я вот что прикинул, — задумчиво добавил Ухан. — Реактивная начинка для снарядов гаусс-пушки, в отличие от снарядов «мантикоры», не обязательна. Так? А изготовить цельнометаллические болванки наши киберы смогут довольно быстро.

— Ухан! — я восхитился его идеей, сразу оценив ее перспективу. — А у тебя башка отлично варит! Разного ненужного металла у нас в РВЦ хватает.

— Кроме того, можно пустить в переработку кое-что из оборудования, которым мы пользуемся не слишком часто. Естественно, таким кустарным выстрелам далеко до настоящих, с бронебойными сердечниками и тугоплавкой внешней оболочкой, но лучше такие, чем никакие.

— Верно! Хотя бы «Костолома» обеспечим боезапасом.

Марана только успевала переводить взгляд с меня на Ухана и обратно, пока мы перебрасывались репликами, затем не выдержала нашего взаимного восхищения и напомнила о своем существовании:

— Мальчики, а вы не забыли, что нам нужно решить еще один насущный вопрос?

— Какой же? — Ухан вопросительно задрал правую бровь.

Этому он у Деда научился. Но все равно у меня лучше получается, выразительнее. И левой надо работать, левой, а не правой. Юмор — верное средство расслабиться, когда тебя гложут серьезные проблемы, уж не обессудьте.

Марана еще раз поочередно смерила нас выразительным взглядом и многозначительно произнесла:

— Специализация.

— А что Специализация? — Ухан пренебрежительно отмахнулся. — Да, мы привезли парочку «терминаторов», на этом настоял Дед. Но лично я не горю желанием воспользоваться этой хреновней на самом деле.

— Целиком и полностью тебя поддерживаю, дружище, — поддакнул я Ухану.

— Это почему же? — Марана была само недоумение. — Мы же частенько пользуемся «иждивенцами», когда требуются знания и навыки по какой-либо специальности? Чем «терминатор» так плох?

Map из нас самая образованная. Но нашим взаимоотношениям это ничуть не мешает. Если все будут такие умные, как я (сами знаете — сам себя не похвалишь…), то перед кем прикажете щеголять своими знаниями? Перед деградирующим ИскИном в РВЦ? Брр… Нет уж, увольте.

— Ты путаешь разные понятия, Map, — снисходительно пояснил я. — «Иждивенец» расширяет возможности сознания, информационную базу мозга. «Терминатор» — перестраивает мозг, оптимизирует для собственной работы все протекающие в нем процессы. Можно сказать, «затачивает» мышление под конкретный способ восприятия, обработки и хранения данных, заставляя решать профессиональные проблемы именно с точки зрения данной специальности. И еще одна важная особенность — действие «терминатора» необратимо.

— Да. А еще возможна частичная утрата воспоминаний, — добавил Ухан. — Ведь Специализация — это квинтэссенция чужого жизненного опыта, наложенного на твой собственный. К примеру, может случиться так, что наши с тобой отношения рассеются, как дым на ветру.

— Хочешь сказать, что ты вот так запросто меня забудешь? — не поверила Марана.

Я хмыкнул. Она действительно не понимала.

— Нет, Map, я тебя не забуду, — мягко поправил Ухан. — Я знаю тебя с детства, а всех воспоминаний «терминатор» не затронет, слишком большой пласт. Но может исчезнуть какая-нибудь важная деталь. Первый поцелуй, например. Первая ночь с тобой… Или просто начало наших взаимоотношений не как подростков, а как людей, любящих друг друга. Возможно, ничего этого и не случится. Но…

— Стоп. Мне все понятно. — Map заметно покраснела и отвела взгляд. Надо же, я думал, что это невозможно. — Не надо о личном вслух.

— Сомаха свой парень и знает нас как облупленных.

— Все равно. Забудь обо всех своих дурных привычках, которые ты привез с Сокты. Нам уже не нужно играть выходцев с Вантесента. Понятно?

«Какая муха ее укусила?» — спросил я Ухана по лоцману.

«Знаю я эту муху. Не может мне простить, как я во время танцев в „Волчьем Логове“ засмотрелся на профессиональную танцовщицу».

«Ревнует? Но это глупо. Она же знает, что любишь ты только ее. А каждый взгляд не проконтролируешь. Зачастую это выходит подсознательно. Да и что с того, что посмотрел? Не изменил же?»

«Да понимает она все. Но с собой ничего поделать не может. Только не вздумай развивать тему, хорошо? Сам знаешь, когда заставляешь ее смущаться, то рискуешь крепко разозлить. А спокойная Марана и разъяренная БэЗэ — совершенно разные люди».

«Угу. Я ту гантель, которой она тебя чуть не приложила, тоже не забуду».

Заминка, пока мы трепались по лоцману, вышла почти незаметной. Но Map все равно насторожилась:

— Эй, вы там не меня обсуждаете?

— Да нет, Map. — Ухан примирительно поднял руки. — Вот что, Вождь, может, нам запустить еще парочку «стрекоз»?

Я думал о том же. О том, что наши разведчики уже не вернутся. Так как все сроки возвращения вышли. Скорее всего, их засекли и уничтожили. А это говорило о том, что техника наблюдения у врага на высоте. Поэтому на предложение Ухана я ответил согласием.

— У нас, кстати, есть разведракеты, — напомнил Ухан. — На «Костоломе». Можно подвесить над ущельем, километров десять вокруг Чертога осветим. Ни одна мышь не проскользнет.

Если вы помните, я уже упоминал про начинку разведракет, состоящую из «мошкары» — миниатюрных видеокамер, способных после распыления на определенной высоте долгое время парить в воздухе и вести наблюдение, собирая и анализируя информацию. Все верно, мы вполне могли использовать их прямо сейчас, вместо «стрекоз», чтобы получить объемную картинку местности вокруг Чертога. Но…

— Но у нас всего две штуки, — возразил я. — А хватит их часов на пять. Если сильного ветра не будет — максимум на семь. Лучше прибережем на крайний случай, у нас «стрекоз» до фига и больше.

— Ну, тогда я пошел в РВЦ. — Ухан развел руками. — Займусь выстрелами для гаусс-пушек, пока есть время, задам киберам работу. Идет? А вы готовьте «стрекозы».

— Подожди-ка, Ухан, — остановил я. — Знаете, детки, а ведь существует еще один вариант решения нашей общей проблемы. — Не хотел я начинать этот разговор, но пришлось. — У нас есть Гипертранслятор. Здесь. Прямо под нашей беседкой. И вы все это прекрасно знаете, но упрямо игнорируете такую возможность. А мы можем связаться с суровыми дядями из космостражи и сообщить им о плохих парнях, обижающих мирных и кротких жителей Туманной Долины.

— Не могу поверить, что ты это предложил. — Марана вперила в меня взгляд, полный изумления и гнева.

— Я тоже. — Ухан насупился. — Сомаха, это же подлинное предательство интересов общины.

Марана повысила голос:

— Да как тебе только в голову пришло…

— Стоп! Лучше замолчите. — Я протестующе выставил вперед ладони, пытаясь защититься от града несправедливых обвинений. — Пока не наговорили лишнего. А то потом будем долго и упорно дуться друг на друга. Я всего лишь говорю о варианте. Понимаете? Варианте. Если уж совсем все будет плохо и не останется другого выхода, то каждый из нас должен будет готов это сделать. К тому же вызвать космостражу — еще не раскрыть тайну Чертога. Черт… ладно, замяли. Вижу же, не одобряете.

Еще как не одобряли. Сидели и хмуро рассматривали меня, как диковинное насекомое, вдруг оказавшееся на месте их давнего друга. Нужно было что-то срочно придумать, чтобы перебить затронутую мной тему. Чтобы избежать лишних осложнений. И переоценок. В отношении нашей дружбы. Проклятие, лучше бы я этого не говорил. Но кто ж знал, что они с Мараной такие патриоты? Подумать только — знать обоих с самого детства и не предугадать их реакцию.

Я порывисто поднялся.

— Вот что. Пойдем-ка лучше в РВЦ вместе, Ухан. И обкатаем наших «мехов». Тестирование тестированием, а проверить вживую не мешает.

— Засветимся, — с сомнением проговорил он, но по следующим словам стало ясно — клюнул. — Кроме того, коридор низковат, выбраться наружу будет непросто. А потом еще и обратно топать.

Я усмехнулся:

— Так из РВЦ выходить не обязательно. Можно и там… погулять. Места хватает. Правда, пострелять не сможем, но…

Хмурое лицо белобрысого увальня осветилось сдержанной улыбкой. Еще бы. Я ведь чувствовал то же самое. Соблазн ощутить мощь настоящего робота был велик. Даже несостоявшаяся размолвка была забыта. С одной стороны, я понимал, что у нас проблемы именно из-за этих роботов, а с другой… видимо, мы все еще не наигрались. Не так-то просто избавляться от пристрастий, с детства въевшихся в плоть и кровь.

Ухан вскочил, едва не свернув столик крупногабаритной комплекцией, и решительно тряхнул головой:

— Точно! Пошли. Дельное предложение.

Тут уж и Марана поднялась, уперев руки в столик и недовольно поджав губы:

— Эй, гении, а про меня забыли? Мое мнение вас совсем не интересует?

— А ты займешься «стрекозами», — распорядился я. — Кто-то же должен сделать эту работу. К тому же работа не пыльная, бегать не придется, а ты у нас раненая, и тебе полагается отдых.

— Кто раненая? Я раненая? — недобро осведомилась БэЗэ. — Да ты сам в голову раненный!

— Тихо, тихо, — примирительно сказал я, сообразив, что перестарался с командным тоном. — Незачем так орать, я же как лучше хотел, о тебе заботился.

— Знаешь, куда такую заботу следует засунуть?

— Марана, веди себя прилично! Мы на Сокте были всего два дня!

— Постойте… — попытался встрять Ухан, но Марана, не слушая, возмущенно перебила:

— Ах вот как! Он еще о приличиях заговорил! А кто только что предложил предать.

— Да замолчите вы! — рявкнул Ухан. И уже спокойнее добавил, когда мы удивленно уставились на него (Ухан в гневе — редкая картина): — К нам гости.

Я обернулся и поднял ладонь к глазам, прикрываясь от солнечных лучей, заглядывавших в беседку из-за среза крыши. Со стороны устья ущелья приближался глайдер — юркая воздушная машина небесно-голубого цвета. Городская модель, не из нашего гаража.

— Интересно, кто это пожаловал? Не наши ли бунтари решили вернуться с повинной?

— Держи карман шире, милый.

— Map, ты повторяешься, — проворчал Ухан.

Пока они болтали, я запустил оптическую утилиту лоцмана. По мысленному сигналу нанокомп отсканировал картинку перед глазами и сделал узконаправленный «наезд». Горы прыгнули навстречу. Пятикилометровый разрыв между нами и глайдером оптически сократился до нескольких метров. Глайдер как раз сейчас проезжал под местной достопримечательностью — нависавшей над ущельем каменной аркой, похожей на протянутые друг к другу руки — из-за этого причудливого природного образования ущелье и получило свое название — ущелье Двух Рук. Между собой мы называли эту арку просто Рукавом, чтобы не заморачиваться с произношением. Поймав пассажира глайдера в кадр, я еще немного увеличил изображение, хотя и так уже с замиранием сердце понял, кто это.

— Надо же, Соната пожаловала, — хмыкнула Марана, тоже сделав «наезд» с помощью лоцмана. — Здорово. А то что-то надоело мне, скромной и приличной девушке, среди двух мужиков ошиваться. Негативные результаты уже сказываются — ругаться, к примеру, научили. Не по-детски.

— Кажется, она одна. Хвоста не наблюдается, — заметил Ухан, отнесшийся к визиту Сонаты посерьезнее. Но не так серьезно, как я.

— Почему-то мне кажется, Map, — напряженно проговорил я, — что будет лучше, если ее встретишь ты.

— Давно хотела спросить, какая кошка между вами пробежала, Сомаха…

Map не такая наблюдательная, как Ухан, но и она не могла не заметить холодка в наших с Сонатой отношениях, наметившегося еще до отъезда. К тому же девушки наверняка обсуждали нас с Уханом. Как и мы их, впрочем. Но у меня не было сейчас ни времени, ни, тем более, желания объяснять что к чему. Да и не привык я секретничать с Map, такие вещи я мог обсуждать только с Уханом. Специфика мужского разговора, если хотите.

— Не сейчас, Map, хорошо? — сдержанно попросил я. — Ухан, пошли в РВЦ.

— Может, подождем?

— Быстрее. Нам нужно обкатать роботов, еще не забыл?

— Сомаха! — Map сложила руки на груди и требовательно уставилась на меня в ожидании объяснений.

— Сестренка, ну выручи, ладно? — взмолился я и, чтобы оставить последнее слово за собой, выскочил из беседки и рванул вниз по склону к РВЦ.

Map что-то возмущенно крикнула в ответ, но я уже не разобрал, стремительно спускаясь со склона сопки и отчаянно лавируя среди усеивавших края тропинки камней — с риском свернуть ноги. Или шею. Отправить ругательное сообщение на лоцман Map или не успела, или не сообразила сразу, а потом было поздно — я пересек Икс-барьер, а связь сквозь него, сами понимаете, невозможна.

Послание Map мне передал Ухан, когда догнал за мостиком через овраг, и повторить вслух я, честное слово, не решаюсь. Вот, блин, ведь всего два дня на Сокте были…

— Мне кажется… мы… зря удрали, — прерывисто выдохнул Ухан, когда мы уже оказались в РВЦ и потопали прямиком к роботам, возвышавшимся сказочными гигантами в центре зала, сразу за операторской. Монтажную решетку вокруг них киберы уже разобрали, так что ничто не препятствовало их использованию. После короткого, но сумасшедшего бега мы оба порядком запыхались, поэтому я просто отмахнулся в ответ. Но Ухан не отставал:

— С чего ты решил… что она появилась непременно по твою душу? Возможно, она приехала только для того, чтобы сообщить новости? Причем — плохие?

— Вот пусть ее Map и выслушивает.

Ухан вдруг рванул меня за плечо, заставив остановиться:

— Да что с тобой? Чем она тебя так достала?

Я отвел взгляд:

— Ухан, да не хочу я сейчас с ней встречаться. Я на перепутье. Понимаешь? Наши отношения зашли в тупик, а сказать об этом я все не решаюсь. Не сошлись характерами. Но и продолжать встречаться и делать вид, что все в порядке, я тоже не могу. Соната не виновата, что я так охладел к ней, она не заслужила такого отношения. Гадко все это…

— Это ты после Сокты решил?

— Нет, раньше.

— Не сошлись характерами, — проворчал, повторяя, Ухан. — Очень удобная фраза. Диагноз и рекомендации для дальнейшей жизни в одном флаконе.

— Все, не хочу об этом… давай так: я беру «Костолома», а ты — «Мстителя».

Он упрямо сдвинул брови, собираясь что-то возразить, но я пресек попытку в корне:

— Ухан, будь другом, не спорь, а? Я хочу опробовать «Костолома». Потом поменяемся. Или бросим жребий.

Конечно, я мог добавить, что «Мстителя» купил он, а «Костолом» выстрадан лично мной, поэтому я имею на него больше прав. Но не стал. Фигня все это. Не стоит скатываться к подобной мелочности. Все равно оба робота куплены на деньги Деда.

— Да я не о роботах беспокоюсь, — с досадой бросил Ухан, словно прочитав мои мысли. — А о тебе с Сонатой. По-моему, ты просто дуришь.

— Дружище, не сейчас, ладно?

Ухан тяжко вздохнул и решил не продолжать разговор, пока я в таком настроении. Вместо этого он запустил руку в нагрудный карман комбеза, а затем протянул ко мне ладонь, на которой лежали два трехсантиметровых диска с маркировкой «иждивенцев»:

— Ладно, выбирай любой. Те самые, Вождь. Для управления роботами…

Я кивнул, взял один диск, развернулся и молча потопал к «Костолому».

— Вождь… Вождь, посмотри-ка.

— Ну что еще?

Я недовольно оглянулся, уставившись на Ухана.

— Да не на меня.

Я замер.

В зал РВЦ по воздуху медленно вплыл тот самый небесно-голубой глайдер. Затормозил, опустился на пол. Из него выбралась Соната. Отыскала меня взглядом и торопливо направилась в мою сторону.

Соната — стопроцентная голубоглазая блондинка, полная противоположность смуглянки Мараны. И волосы у нее белоснежные, до плеч. А у Map — короткие черные кудряшки. Соната как песня — вся такая светлая, чистая… Глядя на ее нежный, хрупкий облик, невозможно представить, что она способна на что-то недостойное… или просто неумное. Как этот приезд сюда. Странно, но я рад был ее видеть, хотя только что старался избежать встречи. Стоит над этим подумать. Возможно, Ухан прав, может, нужно лишь подождать, и все наши размолвки отойдут в прошлое?

Все-таки Марана порядочная вредина, не смогла удержать подругу, как просил. Женщины всегда могут найти общую тему для разговора, но, видимо, сестричка не захотела. Я ей это еще припомню… Впрочем, Map, скорее всего, не виновата. Соната могла сразу свернуть к РВЦ, увидев, как мы удираем. У ее лоцмана модель попроще, чем у наших с Уханом, но тоже умеет выполнять режим «бинокля».

Черт… Да когда же я повзрослею? Веду себя как ребенок. Дед как нас учил? Не следует убегать от проблем. Их надо решать. Тем более что деваться все равно уже некуда.

Пока Соната шла к нам, я невольно залюбовался ее фигуркой. Короткое воздушное платье, такое же светлое, как и хозяйка, совсем не скрывало ее форм. Напротив, только соблазнительно подчеркивало. Соната очень красива. А ее тело — предел мечтаний для любого мужчины. По крайней мере, я так думаю, но Ухан, к примеру, выбрал Map, а не Сонату, хотя в свое время познакомился с ними обеими одновременно. На вкус и цвет…

— Привет, Соната. — Ухан приветливо, но несколько скованно улыбнулся, когда она поравнялась с ним. Мой чуткий друг почувствовал напряжение, сразу возникшее между нами, и теперь ему хотелось исчезнуть, чтобы оставить нас вдвоем. Иной раз я задаюсь вопросом — а не эмпат ли он, не осознающий своих способностей?

— Привет, Ухан. — Соната не менее тепло кивнула ему в ответ, но прошла мимо и остановилась уже рядом со мной.

Боже, какие у нее все-таки изумительные глаза — кристально чистые и прозрачные, как родниковая вода, в которых отражается небесная голубизна. В ее взгляде можно утонуть, стоит только расслабиться. А какие ресницы — длинные, пушистые, волосок к волоску. Наверное, она провела немало времени, чтобы привести их в такой идеальный вид. Как и белоснежные волосы. Как и лицо с нежной, чистой кожей. И вообще всю внешность. Ее вид был неотразим для меня, и она это прекрасно осознавала. Чем и пользовалась со знанием дела.

— Привет, Сомаха. Я так рада тебя видеть, ты так долго пропадал… — Голос у нее, как колокольчик. Да еще с этаким сексуальным придыханием, создающим ложное впечатление, будто она прямо сейчас готова со мной заняться…

Меня прямо в дрожь бросило от желания обнять ее. Что есть силы прижать к себе, найти ее губы своими, а затем зарыться лицом в ее душистые белоснежные волосы.

Я напрягся, едва сдержав стон досады. И душевной боли.

Потому что ничего у нас не было. Стыдно признаться, но я до сих пор девственник. Как и Соната. Но не по моей вине. Соната пресекала любые мои попытки склонить ее к физической близости, отговариваясь тем, что морально еще не готова. Сперва она хотела узаконить наши отношения. Я-то был не против, только не хотелось торопиться начинать семейную жизнь. Вернее, сперва был не против. А потом все как-то пошло наперекосяк… А может быть, вдруг пришло мне в голову, все дело именно в этом? В затянувшейся платонической паузе? Вероятно, не получив сексуальной подпитки, я потерял к ней интерес? А теперь грешу на ее умственные способности, хотя дело, скорее всего, не в них, а во мне самом?

— Соната, золотко, за тобой никто не следил, когда ты сюда ехала? — немного грубовато спросил я.

— Что значит — не следил? — Взгляд ее был наивным и абсолютно безгрешным. — Что ты имеешь в виду?

— Ладно, забудь.

Пришлось отложить этот вопрос. В Ляо сорок семь тысяч жителей, за каждым шпиона не приставишь, а по дорогам на частном и общественном транспорте в разных направлениях катается множество людей. Вряд ли кто обратил внимание и на Сонату… Тьфу ты, ведь дороги уже перекрыты, так что никто больше не катается. Вот что значит инерция мышления. Подожди-ка. А как же она тогда сумела выбраться из города?

— А что вы здесь делаете? Почему ты не появился в Ляо, когда вернулся на Полтергейст?

Я нахмурился. Странно. Она прибыла из захваченного города, но вела себя так, словно этот захват мне лишь приснился.

— Извини, но это мой вопрос. Что здесь делаешь ты? Что сейчас происходит в городе?

— Ты что, не рад нашей встрече? — Она обиженно надула полные, красиво очерченные губки, влажно блестевшие от ярко-алой губной помады. — Ты исчез без всяких объяснений, и лишь после твоего отлета старейшина Хокинав сказал мне, что ты выполняешь его особое задание, поэтому несколько дней будешь отсутствовать. Но разве ты не мог мне сам об этом сказать, чтобы я не волновалась? Перед своим исчезновением?

Какой-то абсурдный разговор получается.

— Мы летали на Сокту.

— Зачем?

Не оборачиваясь, я ткнул большим пальцем за спину, в сторону роботов.

Она подняла взгляд над моим плечом. Ее глаза потрясение расширились. У нее это здорово получается — изображать изумление. Ничего себе. Она что, в самом деле только сейчас их разглядела? Вот эти-то громадины, занимающие чуть ли не четверть всего зала?

Глаза Сонаты вдруг подозрительно повлажнели. Пушистые ресницы мелко-мелко задрожали. Затем слезы хлынули по щекам. Что за черт…

— Роботы… — прошептала Соната. — Эти чертовы роботы сейчас на всех улицах Ляо…

Что-то определенно случилось этим утром, притом очень скверное, раз Соната научилась ругаться. Я первый раз слышал, чтобы что-то подобное срывалось с ее губ.

— Рассказывай, — потребовал я, мягко взяв ее за плечи и слегка встряхнув. — Это важно. О нас с тобой поговорим позже.

Она рассказала. Прерываясь и всхлипывая, вытирая ладошкой слезы со щек. О том, что в городе были крупные беспорядки. Беспорядки из-за того, что несколько горожан, среди которых видели хранителей, Пигуса с Грендом, с оружием в руках пытались освободить старейшин, собранных и запертых в городской Управе. В ответ пираты рассвирепели и открыли ответный огонь, перебив кучу народа и разрушив центр города до основания. Более того, двоих старейшин захватчики по приказу главаря банды вывели на крыльцо Управы и на глазах у всех сожгли заживо из плазменных ружей. В назидание остальным.

Пока она говорила, мы с Уханом ошеломленно молчали. И я не сразу решился уточнить то, что волновало в этот момент нас обоих больше всего:

— Кто? Кто из старейшин погиб, Соната?

— Варфол и Апекс…

— А из наших отцов… кто-нибудь пострадал?

— Не знаю… Кажется, нет.

— А с Дедом все в порядке?

— Да не знаю я. Дед вообще пропал. Среди заложников его не было. Бандиты пытались его найти, он же глава Совета старейшин, но у них ничего не вышло. Перерыли весь Ляо, но не нашли ни среди живых, ни среди мертвых.

Невидимая пружина внутри разжалась, но лишь слегка. Наши близкие живы, мои и Ухана, по крайней мере, на это можно надеяться. Но другие люди все равно погибли. Минутку… Варфол — ответственный за техническое обеспечение общины, а Апекс — начальник самообороны. Так эти убийства были не случайны? А может, Дед тоже не просто пропал? О боже, только не это…

— А что с Пигусом и Грендом? Они живы? Она всхлипнула, пожала плечами:

— Не знаю. Я их не видела.

— А записи? Хоть какие-нибудь видеозаписи ты сделала?

— Как ты можешь думать о каких-то записях…

— Да очнись ты! — Я требовательно встряхнул ее за плечи. — Забудь о своих переживаниях хоть на минутку. Нам важна любая информация. Любая — о том, что там происходит. Разве ты не понимаешь, что сейчас для нас важнее?

— Я… я просто не хотела начинать с неприятного… мы ведь так долго не виделись… Так ты в самом деле… ты не рад нашей встрече?

Или у меня с головой не в порядке, или у этой девочки наша разлука по важности равноценна гибели нескольких человек.

— Рад. До смерти. — Собственный голос показался мне каким-то чужим. — Может, ты еще что-то забыла сообщить?

Соната не успела ответить. На лоцман пришел вызов от Мараны с пометкой сверхсрочности, поэтому жестом я прекратил разговор. В окно виртуалки поступила движущаяся картинка — явно запись, переданная с новых «стрекоз», высланных на разведку.

— Сомаха, Ухан, по ущелью к Чертогу движутся боевые роботы.

Но я уже и сам видел. И сразу понял, как они нас нашли. Роботы… От волнения лицо словно обдало волной жара. Я легко идентифицировал модели. «Шершень», «Снайпер» и «Вурдалак». «Шершень» — впереди всех, двигается по правую сторону ущелья, «Снайпер» — с небольшим отставанием слева, «Вурдалак» прикрывал тыл. Я даже узнал модификацию — таким же роботом владела Дьюсид. Значит, та модель не была эксклюзивной, кто-то занимается поставками усовершенствованных роботов любым желающим. На всех трех роботах — серо-зеленая камуфляжная раскраска «техно-джунгли» и никаких символов принадлежности к каким-либо вооруженным силам. Как и положено бандитам.

До Чертога им осталось преодолеть ровно двенадцать километров, и расстояние неумолимо сокращалось. Правда, по дну ущелья со сложным рельефом двигаться приходилось довольно медленно, чтобы не переломать ноги среди камней и выбоин, но по следу Сонаты они шли уверенно, наверняка ориентируясь на излучение двигателя глайдера по своим сканирующим экранам. За Икс-барьером след, естественно, терялся, но точка входа осталась на их виртуальных моделях местности, так что мимо Чертога они не пройдут.

— Мне пришлось спуститься с сопки за барьер, чтобы передать вам запись, но это того стоило, верно? — напряженно добавила Map.

Она еще и шутить пытается. В такой-то момент. Ах да, она еще не знает о погибших. Лично для меня все шутки закончились. Ситуация вышла из-под контроля. Точнее, мы никогда ее и не контролировали, лишь надеялись, что все как-то утрясется само собой.

Не утряслось.

— Map, беги к нам. — Ухан разволновался не меньше. — Там нельзя больше оставаться.

Точно. Нельзя. Теперь мы можем только забаррикадироваться внутри РВЦ и рассчитывать, что противник не найдет входа… Чепуха. Найдет. Нельзя недооценивать противника. Уже нашли.

— Поняла, бегу, — отозвалась Map. С тяжестью на сердце я повернулся к Сонате. Радость от встречи оказалась мимолетной.

— Ты привела их… Что ты наделала!

Соната растерялась от такого обвинения:

— Но я…

— Сомаха, у меня есть идея, — перебил ее Ухан, подходя вплотную и пресекая ссору в корне.

— Какая? — подавленно спросил я, не имея ни малейшего представления, что же нам теперь делать.

— Напасть на них. — Ухан решительно махнул рукой, глядя мне в глаза.

Я даже в себя пришел от такого бредового предложения.

— Чего-чего? Обалдел, что ли? За такую же идею Пигус сегодня получил по морде.

— Только не надо на меня так таращиться, словно я с крыши вниз головой упал. Сам подумай. Два тяжелых робота с нашей стороны, из которых один — штурмовой, против триады из тяжелого, среднего и легкого. Реальные шансы одержать победу.

— Ты спятил. У «Мстителя» нет снарядов. Массой их прикажешь давить?

— Ничего, придется обойтись лазерами. — Ухан деловито пожал плечами. — Пушки, конечно, нагреваются меньше, зато лазеры гораздо легче по весу, и для них не требуется боезапас, только энергия самого движка. А непрерывная стрельба нужна далеко не всегда, при грамотном подходе можно воевать и лазерами, не перегреваясь предельно.

— Ты все-таки спятил.

— А я тебе говорю, что нам представился хороший шанс проредить команду этих чертовых рейдеров Орла. У нас под боком — уникальная ремонтная база, такой у них нет. Раздолбаем их и сразу на починку. Заявятся следующие — а мы уже готовы для боя. Кроме того — трофеи. Если завалим этих роботов, то раздобудем ракеты для «Мстителя». Да и дополнительные лазеры вместо бесполезных пушек можно будет переставить.

— Мы не знаем, какими будут эти «следующие» роботы и сколько, их будет. И кто даст гарантию, что все они не окажутся штурмовыми? Вроде «Костолома» или крупнее? Три-четыре таких гиганта сровняют РВЦ с землей, а наших потуг оказать сопротивление даже не заметят.

— Сомаха, тебя никогда не тошнит от твоей правильности?

— О чем это ты? — Я нахмурился.

— О том, что без риска не бывает побед.

— Сегодня утром ты говорил нечто иное. Прокрутить запись? Я сделал ее для суда старейшин, который непременно состоится над техниками, когда все закончится.

— Я помню, что говорил. Что никто из нас не обладает реальным опытом боевых схваток на ИБРах. Но если эти роботы сейчас уйдут целыми, то вернутся со всей командой. И тогда мы точно с ними не справимся.

— Если нас обнаружат…

— Да нас уже обнаружили, как ты не понимаешь! Иначе бы их здесь не было.

— Это всего лишь разведка.

— Три боевых робота для разведки? Причем именно здесь, возле Чертога? Не смеши. Они просто не знают, что мы восстановили своих «мехов». Иначе послали бы больше.

Черт. Черт, черт и еще сто раз черт. Мне хотелось сделать то, что он предлагал. В этом был резон. Но ответственность лежала на мне. Приходилось просчитывать последствия не только боя, но и того, что может последовать за ним. Мы можем и не победить. Разве что слегка потреплем противника. Это, конечно, тоже нам на пользу, но… Сомнительно все это. С другой стороны, Ухан прав — и местоположение Чертога врагам уже известно. Да я и сам это понял раньше его. Вероятно, их навела Соната. А возможно, они узнали сами, и ее появление с роботами на хвосте — лишь роковое совпадение. Хотя в Сети из соображения безопасности строжайшим образом запрещено любое упоминание о Чертоге, а его точное местоположение простым горожанам неизвестно, но откуда исходит источник благосостояния общины, знает каждый. Кроме того, могли проговориться и старейшины. При допросе. Рейдеров такая информация наверняка весьма заинтересовала…

— Сомаха? Может, вы с Уханом отвлечетесь на минутку от ваших фантазий? Я… я хочу с тобой поговорить. Это очень важно.

Я словно очнулся от лихорадочных раздумий. После сообщения Map я уже успел забыть о существовании Сонаты, хотя девушка, которую я когда-то любил, все еще стояла рядом — руку протянуть. Я невольно скользнул взглядом по ее стройной фигурке, но тут же с досадой отвернулся. Надо будет спросить, как ей удалось выбраться из города, но потом, потом…

— Извини, Соната, но мне сейчас не до тебя.

«Эй, что вы там задумали? — В разговор по лоцману вклинилась Map. — Я уже рядом с РВЦ, так что не стоит сбрасывать меня со счетов».

Ухан обрисовал свое предложение еще раз, уже специально для подруги.

«А что, можно попробовать… Если что, спрячемся в РВЦ и заблокируем вход. Ты ведь как-то говорил, милый, что это можно сделать?»

Похоже, до сестренки еще не дошла вся серьезность затеи Ухана. Ведь он предлагал войну. А на войне люди, бывает, гибнут. И как в «гэпэшке» — уже не перезагрузишься.

— Да, — подтвердил Ухан. — В стены коридора кроме защитной лазерной системы встроены емкости с быстро затвердевающим пенобетоном. Две-три минуты — и пятнадцатиметровая кишка превратится в монолит, образующий со скалой одно целое. Понадобятся или специальные бурильные машины, или масса взрывчатки, чтобы пробиться внутрь. Или наружу. Палка-то о двух концах. Поэтому пенобетон — на крайний случай.

— Да подождите вы, послушайте меня, — растерянно воскликнула Соната. — Вам нельзя сражаться! Если вы сдадитесь, то у них не будет причин кому-либо причинять вред!

Я посмотрел на нее в упор. Посмотрел неприязненно. Что это еще за бред пацифиста?

— А людям, которых они убили, они тоже всего лишь причинили вред?

— О чем ты… — полные губы Сонаты задрожали, ясные голубые глаза повлажнели, она снова готова была заплакать… — Как ты можешь так разговаривать со мной…

— Прости, но нам ты сейчас мешаешь. — Я внутренне ожесточился. На сопли и переживания не было времени. Тем более на ее игру. Она кокетничала даже сейчас, возможно, даже не осознавая этого. Подчеркивала лишний раз, какая она женственная и неотразимая. А может быть, я просто зол и растерян из-за всего случившегося и воображаю невесть что.

— Тогда я поеду обратно!

И она побежала к глайдеру. Светлый воздушный силуэт среди грубых реалий РВЦ — камня и стали. Я своим глазам не поверил. Сегодня, похоже, все с ума посходили. Что Ухан, что Соната. Детство в одном месте играет.

— Куда?! Вернись! Совсем спятила!

Тут в РВЦ быстрым шагом вошла Map, сразу оценила ситуацию и оттащила Сонату от глайдера.

— Map, сделай одолжение, отведи ее в мою комнату, — распорядился я. — Шутник проследит за тем, чтобы она не вышла без моего разрешения.

— Есть, Вождь. Извини. — И Map потащила подругу за руку, не обращая внимания на ее растерянное, а потому слабое сопротивление.

Всегда бы так. Приятно осознавать, что хоть кто-то не спорит, когда нужно действовать. К Сонате с самого детства никто не применял силовых методов. Я понимал, как ее шокировало подобное обращение, но расточать сантименты времени не было. Все это понимали, кроме нее. Потом извинюсь. Все извинимся. Если вообще будет кому извиняться…

— Не смей! Не смей этого делать! — пронзительный вопль спохватившейся Сонаты резанул по ушам, как электрод по оголенным нервам.

Вообще для меня женский крик подобен стихийному бедствию — настолько дезориентирует, что не знаешь, куда бежать и что делать. Что-то он в нас, мужчинах, нарушает на генетическом уровне. Сразу просыпается древний инстинкт, побуждающий или немедленно защитить, или, если защиты не требуется… заткнуть рот. Чтобы прекратить эти сводящие с ума звуки. Уж простите за откровенность, но сейчас у меня нет желания выглядеть белым и пушистым.

Ничего, Map справится и без меня. Все-таки она куда сильнее своей подруги…

Боже, ну почему все так плохо, все так не вовремя?!

Глупая мысль. Беды не поддаются планированию. Они всегда не вовремя.

Я снова повернулся к Ухану и натолкнулся на его сердитый взгляд.

— Времени мало. — Ухан явно не собирался отступать. — Если соглашаться с моим предложением, то прямо сейчас. Потом будет поздно, мы не успеем выйти из РВЦ и занять нужные позиции. Нас расстреляют прямо на выходе и похоронят под обломками скал.

Красочно обрисовано. И весьма мрачно. Я задумчиво подкинул «иждивенца» на ладони.

— Что с тобой происходит, Сомаха? Неужто ты пожалел эти железяки?

Я досадливо поморщился. Обвинение было несправедливым. Как он не понимает, что я пекусь не о целости и сохранности роботов, а о нас самих? Рано я обольщался насчет единодушия в нашей маленькой компании.

— Время уходит, Вождь. Если хочешь что-то сделать, сделай это сейчас.

Вот же настырный. Но все же последнее словно оставлено за мной, и я это оценил.

— Ладно. Быть по сему. Поехали!