ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Утром я проснулся рано. Было холодно и сыро. Сон не хотел отпускать меня. Я взглянул на часы и обнаружил, что уже без пятнадцати шесть. Стало быть, остается всего пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок, на скорую руку позавтракать, почистить зубы, умыться и приготовиться к загородному походу, намеченному на сегодня. А сон был на редкость сладким. Я отдохнул и телом, и душой, хотя и не видел сновидений. После четырех кружек темного пива сновидения обычно не являются.
Я спустился в столовую, где за обеденным столом уже восседали Стеблин и Кубинец. По дому разливался аромат свежесваренного кофе, на тарелках лежало по ломтю бекона, по куску белого хлеба с маслом и по горке красной икры. Скривившись от такого безвкусия (кто же ест икру по утрам?), я налил себе кружку кофе, вытащил из холодильника ветчину и уселся за стол.
Завтрак прошел в молчании. Художника бы к нам сейчас! Такая возможность написать групповой портрет без каких-либо усилий с нашей стороны. Каменное лицо Кубинца. Только мерно перемалывающие пищу челюсти выдают жизнь, господствующую в теле. Стеблин с остановившимся взглядом методично подносил ко рту кружку с дымящимся кофе и делал глубокий глоток. Как только глотку себе не сжег, бедолага? У меня складывалось ощущение, что я завтракал не в кругу семьи, а на выставке роботов.
Обычно мы так рано не встаем. Мы не сумасшедшие, и на службу к восьми утра никому из нас приходить не надо. Девять утра — подъем. Десять часов — начало рабочего дня. Но сегодняшний день особенный. Нам предстояла вылазка в стан врага. Особо рисковая вылазка, поскольку о том, куда мы направляемся и с какими целями, знали только я, Ираклий и Гонза. Дубай и его работодатель, что называется, ни сном ни духом. Им предстояло нырнуть в факты только тогда, когда я посчитаю, что время для этого настало. Я сам устанавливаю правила.
Закончив завтрак практически одновременно, мы механически поднялись и направились в кабинет на первом этаже, где я открыл сейф и протянул Ираклию и Гонзе по стволу. Нам могло это понадобиться. Ведь мы направлялись в неизвестность.
Оттаивание произошло, лишь мы ступили на борт катера. То ли Кубинец и Стеблин окончательно проснулись и осознали, что рабочий день уже наступил и пора бы показать, что ты не робот, а человек. То ли им надоело строить из себя киберов и захотелось пообщаться. Так или иначе, они расслабились. Кубинец занял кресло штурмана. Стеблин растекся на пассажирском сиденье. Я водрузился за штурвал. В молчании, но уже теплом, я ввел в бортовой компьютер конечную точку путешествия. Дождался, пока программа выведет кратчайший маршрут с поправками на пробки, ремонт мостовых сооружений, когда баржи и земснаряды загромождают канал, и отшвартовался от причала.
— Дом-то хоть заперли? — ехидно поинтересовался я.
Этим должен был заняться Кубинец.
— Заперли, — обнадежил Гонза. — Вот тебе, солнышко, и доброе утро, и добрый день, и чай с вареньем. Мать его за ногу.
— Надо же, мы проснулись. А я — то думал, что так и будете прикидываться истуканами.
— Проснешься с тобой. Ты лучше скажи, какого лешего тебе нужно было так рано вставать. Выехали бы часиков в десять. Разница-то. А сейчас только подозрение вызовем. Какого, спрашивается, рожна три мужика в семь часов утра в лесу сшиваются, — продолжал ворчать Кубинец.
— Грибки собирают. Грибники мы, — ответил я. — Сами-то люди нездешние.
— Ага, уроды мы, а не грибники, — мрачно заявил Кубинец.
— А катер где оставим? — вмешался Ираклий.
— Рядом с дамбой. Водная система на дамбе заканчивается. Там рядом и оставим. Придется пешочком по суше походить. Непривычно, конечно. Но что поделаешь.
Больше мы не разговаривали. Молчали как прокаженные, у которых языки превратились в пюре. А через полчаса вышли на финишную прямую. Впереди показалась дамба «Моисей». Величественное и массивное сооружение двадцати пяти метров в ширину. Бог знает скольких метров в высоту. Она возвышалась над водами молчаливо и немного высокомерно. Она чувствовала свое величие и не обращала внимания на людишек, что копошились у ее подножия и в ее чреве. Сооружение, на котором оказалась зациклена вся жизнь в городе. Разрушь его, и городу в прежнем его виде и с нынешним укладом жизни придет скоропостижный… конец. Он в муках агонии скончается. Но на смену ему появится что-то другое. Восстанет новый город с новыми горожанами. Каким он будет? Вот в чем вопрос. Но уже не тем Санкт-Петрополисом, который мы любили. Дамба — ахиллесова пята града.
Эти мысли пролетели в моей голове со скоростью метеорита. И, судя по потерянным лицам моих товарищей, они испытывали те же чувства, что и я. Избавившись от наваждения, я всмотрелся в каменный берег и через пару минут заметил подходящее место для парковки. Маленькая бухточка, куда я аккуратно ввел катер.
— Переодеваемся, — скомандовал я.
Мы перебрались в пассажирский отсек и приступили к камуфлированию. Согласитесь, было бы странно, если в лесу вам попалась бы на глаза группа мужчин в строгих костюмах, при галстуках и в изящных сверкающих туфлях. Чтобы не вызвать подозрений, я запасся тремя военными защитного цвета куртками, теплыми штанами и резиновыми сапогами, да головными уборами — потрепанными, но все еще удобоносимыми. Оружие незримо легло в карманы. Мы были готовы к легкой прогулке по утреннему сырому лесу.
Покинув борт катера, мы разбрелись по лесу, изображая ранних грибников, которым странная страсть к собирательству не дала утром спокойно спать в теплых уютных постелях, а выволокла в промозглую сырость весеннего леса. Я аккуратно ступал по голой земле, сквозь которую выбилась тоненькая юная травка, и помахивал плетеной корзинкой, внимательно осматриваясь по сторонам. Я приметил Кубинца, шедшего в отдалении. А еще чуть дальше Стеблина. И тут меня кольнула мысль, от которой захотелось рассмеяться. Почему-то я не подумал об этом до вылазки. А все очень просто: «Какие на хрен грибы в мае-то месяце?» От неожиданности я чуть было не запустил корзинкой в кусты. Выглядели мы со стороны весьма и весьма экзотично. Три придурка с корзинками посреди весеннего леса. Прямо-таки какой-то сюрреализм. Я подкинул корзинку в воздух и наподдал ей. Корзинка треснула, но улетела в кусты. Таиться смысла не было. Мы и так выглядели чересчур подозрительно. Я нагнал Кубинца и все ему объяснил. Гонза посмотрел на меня как на сбежавшего из психушки, но поступил со своей корзинкой так же, как я. Стеблин оказался культурным. Он повесил корзину на сук и продолжил путь налегке.
Мы плутали по лесу часа полтора. Окольными путями пробирались вперед к махине дамбы, которая проглядывала сквозь редколесье на горизонте. Прохладный воздух пьянил, голова кружилась. Оттого первое препятствие мы и пропустили, пока Ираклий не напоролся на колючую проволоку. Вскрикнул и рухнул на землю. Я подбежал к нему, склонился и увидел, как из разорванной брючины струится густая кровь. Осторожно отведя проволоку в сторону, Ираклий выбрался из ловушки. Ох и выругался он, прямо как заправский биндюжник.
Нас, конечно, не ждали, но предполагали, что кто-нибудь любопытный может появиться. Дальнейший путь до дамбы мы проделали в состоянии крайней осторожности. Прежде чем сделать шаг, внимательно осматривались, чтобы не попасть в капкан. Спустя пятнадцать минут мы добрались до края леса и залегли в канаву, чтобы осмотреться.
Вход в служебные помещения дамбы был окружен желтым забором с информационным текстом: «РЕКОНСТРУКЦИЮ ДАМБЫ ВЕДЕТ ООО „АКВА-СИТИ“. На общем желтом колере выделялись красные ворота, от которых в глубину леса уводила разбитая грузовиками дорога. За забором чувствовалось кипение жизни. Народу там было под завязку. А над забором возвышались смотровые вышки, как в колонии, где сидит пулеметчик с прожектором, внимательно следящий, чтобы из зоны никто не сбежал живым. На вышке дамбы находился человек с автоматом. Он дремал на стульчике, закутавшись в овчинный тулуп. Но можно было не сомневаться, что от его внимания не укроется ни одно движение на открытом пятачке перед желтой оградой.
— Место мы нашли, — прошептал я Кубинцу.
— Теперь понятно, как они готовили теракт. Не удивлюсь, если это «Аква-сити» Мертвому принадлежит, — пробормотал Ираклий.
— Соваться туда сейчас бессмысленно. У нас даже никакого прикрытия нет. Может, изобразить заблудившихся? — спросил Кубинец.
— Они насторожатся, — возразил я. — Передадут наши описания с видео начальству. Тут наверняка есть камеры. И весь периметр под видеоконтролем. А Мертвый два плюс два сложит элементарно.
— И что делать будем? — задал вопрос Ираклий.
— Уходим, — сказал я.
— Ты Дубай будешь об этом логове сообщать? — поинтересовался Гонза.
— Обязательно. В час «Икс» нам одним не справиться. Тут армия целая стоит. Так что затяжные бои обеспечены. Хотя за некоторое время до взрыва, может, людей и отзовут.
— Ульян перестрахуется. Оставит смертников, — возразил Стеблин.
— Наверное, так и будет. Но раньше нам там делать нечего.
— А когда это время «Икс»? — поинтересовался Кубинец.
— Думаю, двадцать седьмого. День кульминации юбилейных празднований. Будет много высокопоставленных гостей и народу море. Взрыв дамбы принесет максимум разрушений. Двадцать седьмого.