Альдис Суртсдоттир
— Нет, ну вы видели?! Мы ее по всему острову ищем, а она тут развлекается! — Человек, незнакомый с Гвендолен близко или просто невнимательный, мог бы подумать, что гальтка и правда возмущена.
Альдис подпрыгнула и с резким выдохом рубанула ногой по манекену.
— Уйди, Гвен! Я сейчас готова кого-нибудь убить. Не хотелось бы, чтобы этим «кем-то» оказалась ты или Лакшми.
Гвендолен замолчала, но не ушла. Гурда и Лакшми тоже.
Ну и ладно.
Все внимание девушки сейчас было отдано чучелу. Манекен гораздо лучше обычного мешка с песком, потому что умеет поворачиваться и давать сдачи. К сожалению, набор доступных ему движений невелик, а действия слишком предсказуемы.
— Сволочь! Получи! Нна! — периодически выкрикивала она перед очередным ударом. Чучело получало, содрогалось, атаковало в ответ и снова получало.
Злость постепенно проходила. К тому же вымещать ее в присутствии подруг было неловко — вроде как в носу прилюдно ковырять. Альдис нанесла последний удар и оставила тренажер в покое.
— Враг повержен, враг расколот, враг бежит, бежит, бежит, — Гвен с чувством процитировала известную патриотическую песню и захлопала в ладоши.
Оказалось, что пока курсантка выбивала пыль из заводного болвана, подружки удобно устроились в углу спортзала с книгами.
— А вот и награда победителю. — Яблоко, позаимствованное кем-то из девчонок на кухне, Альдис поймала в полете. С хрустом вгрызлась в золотистый бок. Сладкое. Не иначе как с южных островов.
Три сочувственные дружеские улыбки согрели и ободрили. Так согревает солнце, выглядывающее посреди осенней хмари и мерзости.
— Кого это ты? — мягко спросила Гурда. — И за что?
— Хельга.
Воспоминание о безобразной сцене в аудитории все еще вызывало стыд пополам с яростью. Она не собиралась так орать, совсем нет. Хельг умелыми поддразниваниями довел. Весь остаток дня Альдис не могла избавиться от противного ощущения, что этого скандала сванд и добивался с самого начала.
Девчонки переглянулись. Лакшми непонятно с чего вдруг покраснела:
— А что он сделал?
— Неважно. — Ушедшая было во время тренировки злость снова зашевелилась. — Да что за день сегодня такой?! — пожаловалась девушка. — Все раздражает, все через Мировую Язву, отлюбить ее в Северный Обрыв. Уже сил никаких нет…
— Живот не болит? — деловито осведомилась Гвен.
— Живот… нет вроде.
— Значит, скоро заболит. Жди.
— Ты о чем? — стоило спросить, как стало понятно, на что намекает гальтка. — Йотунство, Гвен! Можно быть тактичнее?!
Прямота девчонок в некоторых интимных вопросах вызывала у нее оторопь.
— Ну, извини. — Бесстыжая гальтка откровенно потешалась.
— Не ругайтесь, пожалуйста. — Лакшми, как всегда, поспешила разрядить обстановку. Она до смерти боялась любых конфликтов и старалась предупредить их. Даже когда не надо. — Альдис, иди к нам. Мы готовимся к завтрашней контрольной по стратегии.
— У меня контрольная через неделю, — пробурчала девушка, но подошла. — А где Тэфи и Джин?
— Джин отсыпается, а Тэфи…
Гвен хихикнула, Гурда сердито толкнула ее в бок.
— Увы нам — скорбь наша безмерна, ибо потеряли мы нашу возлюбленную сестру и подругу, — продолжила та, не обращая внимания на тычки и гримасы со стороны Гурды. — Гнусный рыжий негодяй похитил наш трепетный нежный цветок — усладу глаз, отраду для души. Ай, хватит пинаться! Тэфи сказала, что Альдис можно!
— Я так за нее счастлива. За них двоих.
— Лакшми, я бы на твоем месте пожалела Тэфи.
— Ты шутишь. На самом деле ты тоже рада за нее, я знаю…
— Эй, вы о чем? — Альдис почувствовала себя единственным нормальным в компании умалишенных. — Какой такой рыжий трепетный цветок?
— Тэфи встречается с Фридмундом. Почти каждый вечер. Только тсс… Это тайна.
— Да уж, тайна! — фыркнула Гвен. — Всего-то половина роты в курсе.
— Ничего не половина! Только наша комната и теперь Альдис. Причем ты ей сама разболтала.
— Тэфи сказала, что Альдис можно…
— Э-э-э… Встречается?
Она чуть было не брякнула: «Зачем?»
И правда, зачем бы Тэфи каждый вечер сбегать от подруг, чтобы встретиться с бритым чудовищем (точнее, уже короткостриженым — за три с половиной месяца рыжий успел изрядно обрасти)? Да еще втайне от наставников и остальных девчонок.
Нет, не то чтобы эта сторона жизни была ей совсем незнакома… Вот тощий прыщавый Торгрим в Акульей бухте, например. После первой же встречи парень смотрел на Альдис голодными глазами. Подкарауливал, когда она тащила что-то тяжелое, предлагал помощь. Иногда пытался заговорить — рассказывал, как ходил с отцом бить рыбу и как семья строит ему отдельный дом. Вот достроит, и заживет Торгрим отдельно, а значит, по законам фордора будет признан совершеннолетним, сможет купить лодку и жениться. Девушка слушала из вежливости и кивала, пропуская все мимо ушей.
А потом он попробовал зажать ее в углу и облапить. К тому времени она всего три месяца занималась с Такаси, а Торгрим, несмотря на худобу, был силен. Сама не понимает, как тогда отбилась.
Такаси девушка ничего не сказала — было стыдно и не хотелось выглядеть слабой в глазах учителя.
Ниронец сам узнал.
Больше она Торгрима не встречала. По слухам, через два месяца, когда парень смог самостоятельно встать с постели, родичи услали его на соседний остров, где подрастал целый выводок девиц брачного возраста.
Короче, теория отношений между мужчинами и женщинами Альдис была известна. Что же до практики… практика оставалась чем-то далеким и (чего уж врать себе?) не особо интересным. При мысли о практике вспоминались голодные глаза Торгрима, запах рыбы и противные холодные руки, шарящие по ее телу.
Пусть в десятках прочитанных романов воспевалась романтическая привязанность и пожертвование собой во имя любви — все эти розовые сопли оставались абстракцией, не имеющей места в реальной жизни.
Верность семье, долгу, стране — понятно. Желание стать лучше, умнее, сильнее — тоже понятно. Восхищение, дружба… Но любовь?
В глубине души Альдис была уверена, что ее придумали авторы сентиментальных романов. Чтобы не остаться без работы.
И вот ожившая абстракция: Тэфи и Фридмунд.
Стало понятно, почему подружка-гальтка в последние дни ходила сама не своя, мечтательно улыбалась, отвечала невпопад и вообще походила на лунатика, которому снится счастливый сон.
Как бы счастливый сон не окончился кошмаром с исключением за неуспеваемость.
Вспоминая свой собственный опыт общения с Фридмундом, она могла только посочувствовать подруге. Чтобы вытерпеть его шутовские замашки, нужны не нервы, а стальные канаты.
Ужас какой: Фридмунд! Всеотец, спаси и сохрани!
— А? Что? — Пока девушка переваривала новость, курсантки продолжали оживленно общаться.
— Я говорю, что, пока вы все вздыхаете в подушку о Дроне, Тэфи встречается с настоящим мальчиком. Пусть даже и с Фридмундом, — повторила Гвен.
— Я не вздыхаю в подушку о Дроне!
— И я, — робко напомнила о себе Лакшми, но на нее никто не обратил внимания.
Гвендолен показала острый язычок:
— Тогда о ком ты мечтаешь? О Хельге?!
«Начинается! — Альдис почувствовала, что снова звереет. — И ты, Гвен?!»
— Слушай, я понимаю, что это не наше дело, — вмешалась Гурда. — Но все-таки что между вами произошло? Ты прямо невменяемой становишься, когда слышишь его имя.
Остальные девчонки замолчали, даже Гвен прекратила подначки. Все вопросительно смотрели на нее. Альдис почувствовала себя в ловушке.
«Боги, избавьте меня от этого разговора», — взмолилась курсантка. Но боги, как всегда, предпочли не вмешиваться.
— Ну… Лакшми рассказывала, что он сделал в пещере?
— Рассказывала. Я понимаю, можно обидеться. Но это ведь не конец жизни, так? Почему ты не можешь просто забыть?
— Потому что…
«Потому что он заставил меня довериться и обманул. Потому что я потом еще долго чувствовала себя дурой. Потому что он — подлец. Потому что он мой напарник».
Потому что потому.
Трудно объяснить то, что чувствуешь нутром. Хельг — подлец. Подлец, который умеет оставаться чистеньким. В том, что нападение сегодняшних четырех придурков — целиком его идея, сомневаться не приходится. Но ведь попробуй докажи.
На помощь пришла Лакшми:
— А я сегодня получила у Мурены дополнительные баллы. И она нас похвалила!
Прозвище Мурена настолько прочно прилипло к сержанту Кнутсдоттир, что даже Альдис иногда, забывшись, называла так ротную.
— Не напоминай, — помрачнела Гурда.
— Почему?
Альдис тоже удивилась. Сегодняшнее задание Сигрид можно было отнести к «условно простым»: подъем в связке по отвесной скале. Они уже не раз проделывали подобные упражнения на более простых трассах, так что даже Накамура с Сольвейг почти не ругались. Полувзвод Томико успел четвертым, и пусть призовые баллы полагались только первым трем пятеркам, это все равно огромное достижение.
Прямо можно даже поверить, что они способны работать вместе.
— Мы были последними, — убитым голосом призналась Гурда.
— Как так? Почему?
Гурда — и вдруг последняя?
Хотя… если вспомнить общую динамику…
В памяти всплыли результаты последних недель. Удивительное дело: полувзвод Гурды всегда плелся в конце списка вместе с другими неудачниками. И частенько делил с командой Накамуры почетное последнее место.
Раньше это как-то ускользало от Альдис — она была слишком унижена собственными неудачами, чтобы смотреть на результаты других. Казалось, любое сравнение будет не в ее пользу. А вот теперь получается…
— Почему? — повторила девушка.
— Наверное, я плохой командир, — пряча глаза, сказала подруга.
— Чушь свинячья! Ты — отличный командир.
— Ты не можешь этого знать.
— Зато я могу, — вмешалась Гвен. — Я, Лакшми, Джин, Тэфи. Мы все знаем, что ты хороший командир. Дело не в тебе, пора уже признать это. Дело в Тагути.
— Риоко? — Альдис удивилась еще больше. — При чем тут Риоко?
Оказалось, Гурде тоже не повезло: в ее полувзовод затесалась Риоко Тагути. Изящная ниронка с вкрадчивым голоском и манерами лисицы. Неудачный опыт с Альдис не отбил у третьей дочери штатного палача любовь к сложным многоходовкам, а может, она просто не умела по-другому. Сначала курсантка попыталась втереться в доверие к Гурде, чтобы управлять группой изнутри. Не вышло. Несмотря на прямоту характера, Гурда отнюдь не была дурой, как Томико, и лесть действовала на нее плохо. Тогда Тагути начала аккуратно подтачивать авторитет командира, продвигая в лидеры более удобного и управляемого человека. Втихаря, уже после выполнения заданий, критиковала решения Гурды, сплетничала, иногда саботировала работу.
Риоко играла в свои игры — ей не так важны были баллы, как возможность властвовать. И сладить с ней не было ни малейшей возможности.
— Иногда мне кажется, что это я виновата. Что я что-то упускаю. Что нужно по-другому. — Голос у Гурды был грустный-грустный. — Я не справилась.
— С ней никто не может справиться, — мрачно отозвалась Альдис, чувствуя, как чешутся кулаки пойти и спросить с Тагути за испорченное настроение подруги. — Ей нужна вторая Томико. Они прямо идеальная пара.
Гвен молчала. Их с Лакшми полувзвод стабильно держался в числе первых по призовым баллам.
— Ну почему нельзя было оставить команды, как в пещере? Чтобы по комнатам?
Ответ на вопрос «почему?» у Альдис появился после рассказа подруги, но она не решилась озвучить его.
Ротная намеренно разбивала уже сложившиеся компании. И намеренно назначала командирами не самых подходящих для этого людей.
Хотя почему неподходящих? Гурда вполне подходила. Это Риоко не подходила на роль подчиненного.
А вот спроси кто-нибудь из девчонок, зачем Сигрид это нужно, и пришлось бы развести руками — мол, не знаю.
Наверное, нужно.
Наверное, без этого не стать пилотом и воином.
— А может… — начала Лакшми и замолчала.
— Что?
— Может, вам поменяться?
— Это как? — заинтересовалась девушка.
— Обменять Альдис на Риоко. Если Томико и Риоко согласятся.
— Это гениально, Лакшми. — Гурда так воодушевилась, что вскочила и обняла бхатку. — Я уверена — она согласится!
Альдис тоже не сомневалась в этом ни секунды. Ниронка умна: она сумеет совладать и с Томико, и с Сольвейг.
— Представляю, что скажет вам Мурена, если вы придете к ней с таким предложением, — ехидно отозвалась Гвендолен.
— Почему нет, Гвен?! Это равноценная замена одного бойца на другого. Все только выиграют.
— Думаешь, вы одни такие умные? Стоит разрешить одному полувзводу, и все начнут меняться.
Кажется, Гвен тоже думала, что нынешний состав команд не случайность.
— Может, ты и права. Но попробовать стоит. Я завтра поговорю с Накамурой.
Альдис зажмурилась, сжала кулаки и, как в детстве, отчаянно пожелала, чтобы пророчество Гвендолен не сбылось.
Увы, даже в детстве это мало помогало.
— Не хочу вас расстраивать, — гальтка бросила выразительный взгляд в сторону механических часов на стене, — но если мы через двадцать минут не начнем собираться, то ночевать будем на улице.
— Ну вот, я не успела все повторить, — огорчилась Лакшми.
— Я тебе потом объясню, что непонятно, — пообещала Гурда.
На часах половина одиннадцатого, до корпуса десять минут средним темпом.
Альдис попробовала встать и поняла, насколько сильно она вымоталась. Учеба, танцы, фехтование, подъем в связке, потом еще драка, турсоведение, ругань с Хельгом и добровольный спарринг с маникеном под вечер. Ноги отказывались ходить, хотелось рухнуть на кровать и проспать часов двенадцать.
— Пошли, чего сидеть! Сегодня Уллах в комендантах, он звереет, когда поздно приходят.
Темнело теперь раньше. Уже к семи часам в воздухе повисали серые влажные сумерки. Виндерхейм заворачивался в кисею тумана, как красавица-бхатка кутается в прозрачные шелка. Временами порывы северного ветра-дикаря срывали покровы, обнажая серые скалы, черные ветви деревьев с полуоблетевшей листвой.
Лакшми поежилась — она все время мерзла. На ее родном острове, почти в месяце пути от Виндерхейма, сейчас цветут мандариновые деревья и зреет виноград. Там, где она выросла, не бывает зимы, только приходят дожди и насыщают плодородную землю влагой, превращая поля в чавкающее болото из жирного чернозема. Там жарко, и кожа людей впитывает солнце — становится смуглой, как каравай из печи.
А в Акульей бухте давно зима. Солнце показывается на пару часов, чтобы снова спрятаться, море ревет простуженным басом и глодает скалы. Потом шторма утихнут, залив покроется зеленым льдом, и дети будут носиться по нему на коньках…
В Виндерхейме — ни зимы, ни лета. Остров наособицу, на распутье между западом и югом.
Мальчишка догнал их уже у самого корпуса.
Сначала были крики в спину: «Альдис! Альдис, подожди!» — потом из кустов вывалился кудрявый крепыш.
Девушка помотала головой. Такое чувство, будто она попала в дурной повторяющийся сон. И сейчас снова придется драться и слушать про Хельга.
— Зачем ты так мчишься, что нет никакой возможности догнать? — укоризненно проблеял давешний противник. — Неужели не слышала моего зова? Бежать через кусты трудно, они жесткие и все в колючках. Гляди, я чуть не порвал форму. И оцарапался.
— Чего тебе надо?
Если парень все-таки собирается закончить то, что начали его дружки днем, то дело плохо. Альдис сейчас и от Нанами не отобьется.
— Я хотел поговорить с тобой! — выпалил крепыш. Покосился на других девчонок и добавил: — Наедине.
— Мы пойдем, подождем в холле.
«Нет, не надо!» — хотела крикнуть девушка. Хотела, но не крикнула. Ее разборки с мальчишками — это ее разборки, нечего подруг впутывать.
Проводила взглядом закрывшуюся дверь, ущипнула себя за руку и попробовала разозлиться. Апатия в бою — верное поражение.
Злости не было, только разболелся низ живота. Йотуны тебя побери, Гвен! Накаркала!
— Чего тебе? — еще более неприветливо повторила девушка, стараясь оттянуть момент драки.
— Я… э-э-э… хотел спросить… Хотел задать вопрос. Не обижает ли кто тебя?
— Ты что — издеваешься?
— Нет, я серьезно. Ты это… если обижает кто — только скажи мне! Не стесняйся, прямо так и скажи. Поверь, мне можно довериться. Не бойся! Пусть будет даже сам Дрона, я его… — Парень изобразил выразительный хук левой рукой. — Скажи только имя, и обидчик будет повержен и унижен мною!
Теперь Альдис окончательно убедилась, что за всем этим скрывается какая-то пакость имени Хельга. Интересно, чего они ждут? Что она начнет жаловаться? И кому потом будут переданы эти жалобы?
Не очень-то умно со стороны Хельга, прямо скажем. Со своими обидчиками Альдис привыкла разбираться самостоятельно.
— А с чего такая забота?
Кажется, он смутился:
— Ну, ты же девчонка. А девчонок нужно защищать.
Нет, он решительно издевался.
— Ты намекаешь на то, что я слабачка и не могу постоять за себя? — очень ровным тоном спросила курсантка. Долгожданная злость все-таки вернулась, еще бы живот перестал ныть. — Может, ты хочешь сказать, что таким, как я, не место в академии? Спасибо за заботу, можешь передать своим дружкам, что я готова надрать им задницы в любое время дня и ночи. — Последнее было откровенным бахвальством. Оставалось надеяться, что крепыш об этом не знает.
— Альдис, иди быстрее! Комендант закрывает вход, — высунула голову из-за двери Гурда.
Сбегать с поля боя, конечно, не очень достойно, но Альдис сбежала. А что еще оставалось делать?
