Хельг Гудиссон
— Я хочу понять себя. И мне кажется, что ты можешь мне помочь в этом. Но я не хочу оставаться в долгу. Поэтому я предлагаю свою службу.
Хельг молчал, хотя надо было отвечать Свальду, не затягивать. Многое становилось понятным. Вот почему Вермундссон предложил вассалитет. Это требовало дополнительных размышлений. Новая информация представляла Свальда чуть в ином свете.
«Дружба… Вот что ему на самом деле нужно… Но он не знает ничего, кроме подчинения и повеления, — такой у него Дом. Такой взгляд на мир. Он только решил попробовать скорлупу мироздания на прочность, а я с детства бился о стены миропорядка, желая их сломать…»
— Хельг! — Свальд был настойчив. — Скажи мне свое имя, род и Дом.
«Хватит затягивать. Ему это нужно не меньше, чем мне…»
Хельг чуть поморщился. Лис внутри его прошипел, что не надо себя благодетелем выставлять. Сломал парня, дал закрепиться сомнениям в Доме, грызущим его исподволь, невольно лишил гнета дурацкой чести — но лишь потому, что преследовал свои цели. И ничего больше. Точка.
— Хорошо, Свальд. — Юноша вздохнул. — Меня зовут Хельг Гудиссон.
Свальд кивнул. Рожа его стала серьезной-пресерьезной. Хельгу даже сделалось как-то неловко.
— И знаешь что? — Лис улыбнулся. — Давай без церемоний. А не то еще опоздаешь на занятия.
— Но обряд клятвы верности требует… — начал Свальд.
— Ты смеешь спорить со своим будущим господином? — нахмурился Хельг.
Он и так отлично знал, чего требует обряд вассальной клятвы. Во-первых, часовой церемонии, во время которой звучат ритуальные фразы из Книги Солнца, а обе стороны — вассал и сюзерен — дают длинные высокопарные обещания. Во-вторых, определенные вещи-символы, закрепляющие союз людей благословлением Всеотца.
Была и короткая версия обряда, десятиминутная, во время которой сюзерен задавал вопросы, а вассал на них отвечал, давая после каждого ответа обещание верно служить. Но и после подобного обряда требовалось закрепление посредством церемонии.
— Не смею, — мрачно сказал Свальд. Он старался понять Хельга — и не понимал.
— Тогда стань передо мной на одно колено.
Это было вопреки правилам: тот, кто собирался стать вассалом, обязан был опуститься на оба колена, принося клятву верности, тем самым показывая, что полностью отдает себя во власть сюзерена. Но Хельгу было плевать на правила.
Он, в конце концов, пришел в академию, чтобы разрушить все правила!
Свальд, все еще сомневаясь, опустился на одно колено.
— Я…
— Я возьму клятву с тебя, — перебил его Хельг. — И ни в коем случае не смей преклоняться полностью. Потому что клятва будет особой.
Свальд кивнул, хотя сомнение продолжало клубиться в его глазах.
— Поклянись мне, Свальд Вермундссон из рода Ульвара Льётссона, Дом Огня, — Хельг протянул правую руку и положил ее на голову преклонившегося перед ним юноши, — поклянись быть моим верным слугой и верным другом. Поклянись быть врагом моим врагам и другом моим друзьям. И поклянись, что ты всегда будешь честно говорить, что думаешь обо мне и моих делах.
Свальд прищурился. Это совершенно отличалось от любой версии клятвы верности, которая требовала от вассала всегда подчиняться сюзерену без раздумий и не сметь идти против его воли и желаний. Ну, и ни в какой клятве вассала не говорилось быть другом сюзерену.
— Клянусь, Хельг Гудиссон. Клянусь быть твоим верным слугой и верным другом, клянусь быть врагом твоих врагов и другом твоих друзей. Клянусь всегда говорить честно о тебе и твоих делах.
— И я клянусь, что буду тебе верным господином и верным другом.
Хельг медленно провел указательным пальцем по волосам Свальда, чертя три раза руну Соула. Самая короткая и необычная в Мидгарде клятва верности вассала сюзерену была принесена, а символическое нанесение руны должно было вознести ее к небу. В Мидгарде любая клятва подкреплялась Соулой. Так поклявшиеся демонстрировали, что отдают себя под суд небес.
Сейчас в Хрустальном дворце небес Вар, богиня истины, раскрыла Книгу Сущего, куда вписала имена сюзерена и вассала, тем самым закрепляя данное ими друг другу обещание. Даже такая клятва верности, без церемоний и не по канону, являлась обетом перед ликом Всеотца. Теперь Бог-Солнце будет зорко следить, чтобы она не была преступлена, и жестоко покарает нарушителя, если это произойдет.
— Теперь иди, — сказал Хельг. — Еще опоздаешь, и Хрульг тебя накажет. Ни тебе, ни мне этого не надо.
Свальд кивнул. Поднялся и отошел к двери. Оглянулся.
— Скажи, Хельг… — Он замялся. — А как Идиссей обманул Темного Властелина?
Лис ухмыльнулся и откинулся на подушку.
— Войска Континента сделали вид, что отступают, и оставили рядом с Цитаделью огромного деревянного быка как приношение светлым богам. Властелин забрал быка в Цитадель, чтобы подарок Свету достался ему.
— Неужели в быке сидели воины? — поразился Свальд. — Но это же глупо, сразу можно догадаться, что к чему. Властелину стоило просто сжечь быка!
— В быке не было воинов. Но Властелин думал, что есть, потому что бык был очень тяжел. Смеясь над неудавшейся хитростью своих врагов, он повелел сжечь быка, чтобы услышать крики сгорающих заживо воинов. Но когда быка подожгли, он взорвался, разрушив стены Цитадели и забрав жизнь самого Властелина, присутствующего при сожжении.
— Вот как… Это и есть — хитроумие? — Не дожидаясь ответа, Свальд открыл дверь. Но прежде чем выйти, он снова повернулся к Хельгу: — Ты просил говорить, что я думаю о тебе. Я думаю, ты ошибаешься. Ты не желаешь побеждать любыми способами.
«Вот, значит, как…»
— Подожди, Свальд. — Хельг приподнялся. — Что касается Арджа… Чтобы избавиться от его навязчивого желания отомстить, сделайте следующее…
Когда Хельг закончил говорить, на лице Свальда появилась непривычная для него улыбка.
— Значит, вот как ты действуешь. Хорошо. Я сделаю все, как ты сказал. До завтра, Хельг. Думаю, завтра я приду вместе с Катайром.
— Не думаю. Завтра утром меня выписывают. Так что увидимся уже на занятиях.
Свальд ушел. Хельг растянулся на кровати. Отлично. Все просто отлично. Свальд — его вассал. Рода и Дома не имеют значения в академии, но сыновья и дочери Горних Домов поймут это еще не скоро. Детям эрлов легче, они не живут в атмосфере Великих Предков и Величия Дома, атмосфере господства и повиновения, атмосфере Долга и Чести. Эрлы есть эрлы, майноры есть майноры.
А Хельг есть Хельг.
Он прищурился, посмотрел в окно. Торжественно качали ветвями каштаны и клены, посаженные вдоль аллеи парка, протянувшегося от больницы к корпусу первокурсников. Ломаные линии кустарников, оплетающих небольшие поляны, создавали нечто вроде лабиринта — нечто потому, что заблудиться в таком «лабиринте» было сложно. По аллее прогуливались курсанты, все из нынешнего набора. Корпус второкурсников-«стрижей» и третьекурсников-«соколов» находился в противоположной стороне, и поэтому их не было видно. Хельг уже знал, что третий, четвертый и пятый курсы вообще находятся на другой половине Виндерхейма — Хальбера рассказала.
Нет, надо точно пробраться в зал, где им показывали макет академии, и все тщательно изучить. Знать местность просто необходимо.
Остаток дня Хельг провел в палате, выходя только в туалет. Почти все время Лис думал: строил планы, рассчитывал возможные последствия, конструировал модели поведения. Стейнмод говорил, что необходимо использовать каждую спокойную минуту для размышлений, что отдых — это отдых тела, но не разума. Приход Свальда будто заставил Лиса проснуться и вылезти из болота, в которое его затащили тишина и одиночество. Завтра — начало учебы. Завтра — снова собирать информацию, снова анализировать, снова подстраиваться под обстоятельства.
Вечером пришла Хальбера, осмотрела руку и похвалила за то, что он так быстро поправился. Хельг снова улыбался и радовался, а потом снова ругал себя за бессмысленное поведение.
Ночью он спал спокойно.
Ему ничего не снилось.
А может — снилось ничего.
— Хельг Гудиссон, распишись. — Грузный санитар протянул ему планшет с бумажкой, где была указана выданная курсанту одежда.
Лис втайне надеялся, что выписывать его будет Хальбера, но белокурая доктор была занята: ее вызвали к начальству. Так сказала улыбчивая медсестра, выдавшая Хельгу справку о том, что три дня он провел в больнице.
— Обязательно покажешь ротному, — сказала медсестра. — И не потеряй, иначе будут неприятности!
Хельг еще раз пожалел, что Хальбера ушла, и расписался. Затем прошел в раздевалку и переоделся в выданный мундир. Все, он готов был вернуться в группу 2-13.
Выйдя на улицу, парень глубоко вдохнул чистый воздух парка. Ароматы больницы нехотя выветривались. Хоть Хельга ничем не кололи, он нигде особо не ходил, а выданная мазь вообще не пахла, ему все равно казалось, что он провонял больницей. Она словно выделяла особый секрет, подобно животному, метя всех, кто оказался в ее стенах. Даже бхатские душистые палочки, тлеющие в коридорах, не помогали избавиться от больничных запахов.
Справку Хельг положил во внутренний карман куртки. Огляделся, но в такое утреннее время на аллее не было видно никого из учеников. Наверное, все на занятиях. Ладно, надо и самому поспешить. Сначала найти Хрульга и отдать ему справку, а потом в главный корпус…
— Хельг! Хельг Гудиссон!
Так, интересно. Этого мальчишку, сидевшего в кустах под кленом, он не заметил. Но не заметить мальчишку можно было только в том случае, если бы он до того, как позвал Хельга, прятался — однако в этих кустах спрятаться было трудно.
Можно было.
Но с трудом.
Хельг остановился. Он узнал парня. Светловолосый, кареглазый, с тонким носом и почти треугольным подбородком — Беовульф Снарссон, майнор Дома Грома, такой же первогодок, как и Хельг. Почему он не на занятиях? Специально ждал его, Хельга? Но как он узнал, что его сегодня выписывают? И зачем Беовульф ждет его?
Эти вопросы раздражали Хельга, потому что он не знал на них ответов. Но кроме раздражения Лис испытал и странное чувство… неуверенности? Беовульф не выглядел опасным, но кому, как не Хельгу, знать, как обманчива внешность.
Хельг неторопливо побрел по дорожке к аллее. Беовульф радостно улыбался, дожидаясь его, но улыбка исчезла, когда Лис прошел мимо, обронив только:
— Чего ты хочешь?
Он не собирался останавливаться. Беовульф хотел поговорить под тем кленом? Значит, будем говорить в другом месте. По чужим правилам не стоит играть.
— Подожди, Хельг!
Раздраженный «птенец» догонял его. Хельг невольно ухмыльнулся, не в силах скрыть самодовольства. Ты посмотри, Беовульфик недоволен, надо же!
— Есть разговор.
— Какой?
— Ты не мог бы остановиться?
— Что за гальтская привычка отвечать вопросом на вопрос?
— Послушай, Хельг, — Беовульф ускорил шаг, оббежал его и остановился, преграждая дорогу, — я хочу поговорить о серьезных и сложных вещах!
— О суперсимметрии?
— Чего? — Беовульф, собиравшийся толкнуть какую-то пафосную речь, замер с разинутым ртом.
— Суперсимметрия, — повторил Хельг и обошел парня. — Серьезная и сложная вещь.
— Послушай… — Снарссон взъерошил волосы.
«Делает так, когда волнуется», — отметил Лис.
— Я слушаю тебя с начала нашей встречи, — сказал он. — Слушаю и слушаю, но почему-то не слышу ничего стоящего.
— Было бы неплохо, если бы ты остановился! — Беовульф нахмурился.
«Легко возбудим, раздражителен…» — отмечал Хельг. На «Морском змее» особо последить за Снарссоном не удалось, Беовульф старался избегать группировок и держаться подальше от любого товарищества. Но в редкие моменты, когда Хельгу удавалось с ним «нечаянно» столкнуться, Беовульф напоминал его самого: внимательно следил за группами мальчишек и девчонок и старательно запоминал их действия.
— Я спешу к Хрульгу. Мне сказали, ротный хочет, чтобы я пришел как можно быстрее. Не хочу расстраивать, ты же понимаешь?
— Хрульг подождет, — раздраженно буркнул Снарссон.
— Я обязательно передам ему, что ты так сказал, — ласково улыбнулся Лис.
— Нет, подожди. Послушай! Ты же сванд!
— Тебя надо наградить за наблюдательность, — сказал Хельг, откровенно забавляясь.
— Ты не понимаешь! — Беовульф нахмурился. — Если ты истинный сванд, чья кровь чиста, то послушай, что я хочу сказать!
Не может быть…
Хельг сбился с шага и чуть не споткнулся.
Не может этого быть! Только не здесь! Только не в академии!
— Мы, истинные сванды, должны понимать…
— Пошел вон.
Беовульф отшатнулся, испуганно таращась. Хельг не сдерживался и знал, что его лицо сейчас перекошено от ярости. Да пошло оно все к Хель! Нет, сейчас он не будет играть. Не время для игр. Если Беовульф снова попытается завести разговор, то Лис изобьет его. Воспользовавшись всем, чему обучили его и Стейнмод, и Джина, и Нобунага, и те малословные чжаны, имен которых он так и не узнал.
Йотунство, играм пришел конец, если Беовульф из этих…
— Хельг… — Упрямый идиот не понимал, что рискует. Упрямый идиот старательно пытался поговорить.
Уже плохо понимая, что делает, Хельг шагнул к сокурснику, сжимая кулаки и легонько покачиваясь. Сначала ударить в горло, а если парень успеет защититься, то сразу коленом в пах — и снова по горлу. А потом нажать на кое-какую точку на плече — и снова по горлу.
Лис жаждал крови.
Кажется, Беовульф успел понять, что Хельг собирается сделать. Он даже вскинул руки, готовясь защищаться, но…
Хельг взвыл, когда мощный удар обрушился ему на затылок. Казалось, мир сжался в точку, в такую мелкую, что и не верится, а в следующий миг он сам почувствовал, что его сжимает, и даже не в точку, а в атом, в мельчайшую единицу вещества, из которого Всеотец некогда создал мир.
Он упал, больно ударившись лбом о брусчатку дорожки. Сзади навалились, заломили руки. Чужие пальцы пробежали по шее, и Хельг чуть снова не взвыл. И не взвыл лишь потому, что боль от прикосновения перебила другая боль, такая, что даже сил кричать не было. Только хрип вырвался из горла, а из глаз покатились слезы.
Державший Лиса в захвате знал, что делает. Проклятье, он нажал точно на те точки, которые Хельг так и не смог найти, как ни обучали его чжаны. Только потому, что сам знал об этих точках, Лис смог понять, что с ним сделали.
— Тебе же сказали, — незнакомый голос не взрослого, но и не одногодки был спокоен, — есть серьезный разговор. Просто послушай.
— А мы не заходим слишком далеко? — осторожно спросил Беовульф.
— Поверь мне, не заходим. Видел, как он к тебе подходил? Радуйся, что я подоспел вовремя. Однажды так ко мне один ниронец подошел, вот так же на носки и вес перенес, и покачивался подобным образом. Врать не буду: смутно помню, что он сделал, но в больнице я два месяца провалялся. Этот, конечно, неуклюжий, но двигался очень похоже.
— Но зачем ему меня бить?
— А вот это мы сейчас и узнаем.
Хельга схватили за волосы, повернули голову так, чтобы он мог видеть Беовульфа. Державший его парень избегал зоны видимости. Старшекурсник, понял Хельг. С ним особо не поборешься. Это Дрона в квадрате, не иначе. Будущая элита, чтоб его…
— Как тебя… Хельг, да? Скажи-ка мне, Хельг, отчего ты на Беовульфа наброситься решил? Он же тебе ничего плохого не сделал? Или сделал?
— Нет, нет! — Последний вопрос, по всей видимости, адресовался Беовульфу, потому что тот отчаянно замотал головой. — Я с ним ни на корабле, ни в академии не общался.
— Видишь, причин бить Беовульфа у тебя не было. Ты что, зверь дикий?
Судя по всему, ждали ответа. Хельг молчал. Он думал. Неужели никто не видит, что творится на аллее? Ведь совсем рядом больница! Надо как-то…
Ааааааа!
Больно, Хель побери, больно!
— Отвечай на вопрос. — Пальцы отпустили шею. — Ты дикий зверь?
— Сан… — прохрипел Хельг.
— Что-что? — заинтересовался старшекурсник.
— Саннлейкуринн! — выдохнул Лис.
И угадал. Захват ослаб — старшекурсник явно удивился. Настолько, что Хельг смог крутануться, сбрасывая «сокола» с себя, врезать кулаком в живот…
Попытаться врезать. Парень был не промах. Быстро придя в себя после неожиданного рывка Хельга, он ловко перехватил его руку. И даже успел блокировать удар ногой — Лис отчаянно пытался его достать, хотя бы просто пнув.
— Дикий, — почему-то радостно сказал «сокол» — блондин с ярко-голубыми глазами. Жесткий рот кривился в ухмылке. Он быстро ткнул пальцем Хельгу под челюсть и…
И в себя Лис пришел под кленом. Под тем самым, где Беовульф хотел с ним поговорить. Открыв глаза, Хельг обнаружил, что лежит, а вверху шелестят листья. Снарссон и старшекурсник стояли рядом, «птенец» смотрел на Лиса удивленно, а «сокол», высокий и крепкий, в такой же форме, что и первокурсники, только более темной, ухмылялся.
Лис быстро огляделся. Кусты мешали точно разглядеть, но, кажется, на аллее все так же пусто. Ну конечно, на помощь рассчитывать не стоит: идут занятия, и добропорядочные ученики тщательно конспектируют лекции и отвечают на семинарах, а не гуляют вблизи больницы. Мог, конечно, появиться Фридмунд, но рыжий наверняка под присмотром Хрульга занят чем-то нудным, отвратительным и удручающе воспитательным…
— Да ты хоть ори — все равно никто не поможет, — сообщил старшекурсник. — Если что, я просто скажу, что показывал младшему товарищу прием, и не рассчитал. А ты как миленький это подтвердишь, уж поверь. Веришь мне?
Хельг кивнул. Верит. Еще как верит. Нет, с этим ни «мягкая борьба», ни наука Стейнмода не поможет. Ваджра-мушти и наставления чжанов тоже. Первое просто бесполезно, не тот уровень, чтобы пытаться тягаться с «соколом». А во втором этот парень просто-напросто лучше Хельга, и учили его даже не в академии, а еще дома, судя по тому, как легко и непринужденно парень пользуется умением касаться болевых точек. Стоит признать: Лис начал поздновато осваивать премудрости изувечивания ближнего своего. И многим, очень многим он просто не ровня.
«Вот если бы рядом был Свальд… Тогда, возможно, удалось бы помахаться… Хотя не факт. Вот если бы Свальд и Дрона, то, наверное, сейчас бы не я тут валялся…» — Хельг не смог сдержать улыбку.
— Ты что, мазохист? Чего радуешься? Или ненароком головой тронулся? — «Сокол» нахмурился. — Ладно, хоть гогочи. Просто ответь: откуда знаешь о братстве Истины?
Беовульф встрепенулся, собираясь что-то сказать, но старшекурсник показал ему кулак. Снарссон заткнулся.
— Пошли в задницу… — прохрипел Хельг и сжался, готовясь к боли. Но «сокол» ничего не сделал, просто внимательно посмотрел Лису в глаза.
— Я так понимаю, знаешь, но взглядов не разделяешь? Жаль, парень ты вроде сообразительный. Ты бы нам пригодился. Может, передумаешь?
— Я уже сказал… куда вы можете отправиться…
— Ну и что теперь? Утопить тебя, что ли? — задумался «сокол».
Беовульф сглотнул. Хельг бы тоже сглотнул, но просто не вышло. Эти и утопить могут. Хотя такая угроза означает, что…
— Да не дрейфь ты, шучу я! — Старшекурсник ухмыльнулся. — Однако ты должен понимать: если будешь болтать, то неприятностей огребешь выше крыши. Наших в академии хватает. Впрочем, мне почему-то кажется, что ты это понял и без меня. И не удивляйся ты так. Истинный сванд все равно служит Истине, даже если не готов принять ее. Мидгарду худо не будет, если ты станешь пилотом. Но будешь трепаться — вылетишь к йотуновой бабушке, это мы тебе обеспечим.
— А… не думаете, что я… сообщу, кому следует? — Хельгу было все равно. Он не боялся. Боль — ее можно вытерпеть. А этих он никогда не боялся.
— Чего? Сообщишь? Это ты так шутить пытаешься? Плохо получается, «птенчик». Во-первых, кому ты скажешь? Хрульгу? А ты уверен, что он не с нами? Но, предположим, он не с нами. Бьется в твоей головушке такая мыслишка, да? Но я мысль за тебя доведу до логического конца. С нами, знаешь ли, крутые ребята из верхушки академии. А руководство, знаешь ли, что Хрульгу прикажет, то он и сделает. Но это в том случае, если он не с нами. А он с нами. Или не с нами? Как думаешь?
Лис промолчал. Думать не хотелось. На душе было паршиво — хоть верфольфом вой. Ну почему они — и в академии?! Почему?!
— Так что будь умницей, Хельг. Учись, повышай рейтинг и стань хорошим пилотом. Просто забудь о том, что сегодня случилось. Понятно? — «Сокол» приблизил лицо вплотную. Взгляд — серьезный-пресерьезный. — А то у нас есть сорвиголовы, и, знаешь, они могут решить, что легче тебя утопить, чем выгнать. Оно тебе надо?
В морду ему плюнуть, что ли? А смысл? Еще раз вырубит. Нет, с этими надо по-другому. Надо побороть ярость. Надо избавиться от чувств. Хельг Гудиссон должен стать Лисом, хитрым-прехитрым Лисом. А Лис знает: любого можно перехитрить — и победить. Нужно только время. Чуть-чуть в одном случае — и очень много в другом.
Вот как в этом.
Потому что «сокол», сам того не ведая, сболтнул лишнее, скорее всего и не догадываясь об этом. И дело не в Хрульге. Эти настолько замкнуты на своих безумных идеях, что просто-напросто забывают, что мир не вертится вокруг их дурацкого братства. И вот из этого и нужно исходить.
— Не надо…
— Ну и умничка. — Старшекурсник осклабился и хлопнул Хельга по плечу. — Напоследок еще раз напомню: у тебя только что галлюцинация была. Продолжительная и очень реалистичная. Понятно? Вижу, что понятно. Ладно, парень, отдыхай и топай, куда топал. Беовульф, пошли.
Они ушли. Хельг еще минут двадцать просто лежал. В голове было пусто. Мысли, роившиеся, пока ему угрожали, предпочли удалиться вместе с «птенцом» и «соколом». Звенящая пустота.
Он просто не знал, что делать. Нет, знал. Не знал как это сделать, но не что.
Что за йотунство?! Только все стало так удачно складываться, и вдруг оказывается, что за раскрашенным фасадом академии — такая гниль.
Не сдавайся, приободрил сам себя Лис. Этот старшекурсник помимо воли проговорился, что не вся академия с ними. Что у них есть свои люди в руководстве, но руководство им не принадлежит. И он не упомянул Храм, а говорил только об академии, значит, здесь они с Храмом стараются не пересекаться. Да, это не столица и не запад, где даже некоторые иерархи выказывают братству одобрение, пускай и тайное. Точки отсчета намечены, можно начинать расчеты принципов воздействия…
Невольно вспомнилась басня о мелкой шавке и «Разрушителе». Как это ни грустно, но шавка сейчас — это он, Хельг. Нужно время, если он хочет с ними разобраться. Но и его первоначальный план требует уйму времени. Приоритеты расставлены уже давно. Братство подождет.
Но что именно братство здесь забыло?
Вот это намного интереснее.
Хельг поднялся. Если удастся твой план, напомнил себе Лис, то и Беовульф, и «сокол» окажутся там, куда ты их послал. Потерпи. Это просто… просто лишняя фигура на доске. Ну ладно, фигуры. Но игра от этого не меняется. Нужно продолжать выполнять задуманное.
Хельг поднялся.
Пора на учебу.
— С выздоровлением. — Катайр улыбнулся. Северянин одной рукой держал стопку тетрадей, другой писал что-то на клочке бумаги и заодно придерживал дверь в комнату 2-13 ногой.
— Спасибо. — Хельг заглянул в комнату. — Остальные в учебном корпусе?
— Ага. Правда, Фридмунд до сих пор в лапах Хрульга, но Вальди обещал, что завтра его отпустит.
— Кстати, Свальд тебе говорил об Ардже?
— Говорил. — Катайр поморщился. — И уж не знаю, что Свальд сказал Рунольву, но тот согласился как миленький.
Хельг хмыкнул. Он знал. Свальд должен был красочно описать Хаймссону то, что с ним сделает Ардж, когда поймает, а Свальда, Катайра, Фридмунда или Хельга не окажется рядом. Описать, используя выражения «окровавленный кусок мяса», «дыра в черепе», «последующие психические расстройства» и, разумеется, заключительный вывод: «абсолютная невозможность совмещения травм от побоев с учебой в академии».
Так что Рунольв должен был согласиться. Как миленький, без сомнения.
— Слушай, это у тебя что, шишка? — Катайр уставился на лоб Хельга.
Лис поморщился.
— Споткнулся.
— Ты себя вообще хорошо чувствуешь?
— Ты мне что, мамочка? — раздраженно буркнул Хельг.
Гальт нахмурился, и Лис опомнился.
— Извини, Катайр. Просто Вальди, когда я ему справку отдавал, шишку увидел и отстранил меня от физических занятий на неделю. Я по дурости сказал, что не хочу пропустить физкультуру и тренировки, а он и воспользовался.
Да уж, да уж. Сержант еще посоветовал быть осторожнее и снова не споткнуться на ровном месте, из чего Хельг понял, что ротный ему не поверил и запретом наказал за ложь. Парень вздохнул:
— Мой тебе совет: в присутствии Хрульга прикидывайся немым.
— Постараюсь. — Катайр вдруг широко заулыбался. — Кстати, Ингиред на первой лекции сказал, что в этом году гальты показали один из лучших результатов по первому испытанию.
— Поздравляю. А потом, наверное, высказал сожаление, что не весь курс состоит из северян?
— Да. Как ты узнал?
— Догадался.
Хельг не собирался распространяться об идее, которая посетила его еще в первый день прибытия. По крайней мере, пока что. Конкуренция. Но не выживание сильнейших, а травля слабейших. Гальты молодцы, гальты красавцы, гальты лучше всех — значит, на первых порах часть накапливаемой злости за неудачи и плохой рейтинг выплеснется на северян. Потом, если надо будет, бхаты станут лучшими. За ними ниронцы, чжаны, сванды. Кто не выдержит — морально слаб. Академия сейчас не ищет лучших. На первом году будут отсеивать худших.
Конкуренция. Пещера только укрепила его подозрения.
— На занятия что-нибудь особое нужно?
— Тебе пока что только ручки и тетради. Так, от физических занятий тебя отстранили, значит, сменка не понадобится. Возьми ручки разных цветов, пригодятся. У меня такая система. Красной я выделяю главное в лекции, зеленой записываю примеры, а синей — основной текст.
— Учту. А где тетрадки взять?
— У тебя в тумбочке.
— Хорошо. — Хельг зашел в комнату и заглянул в тумбу. — Когда у нас… мм… встреча с Арджем?
— Свальд договорился на вечер, после стрельбы из чакрометов. Там как раз свободное время выпадает перед ужином. — Катайр улыбнулся. — А рыжий ведь обидится, что такое представление пропускает.
— Ну, ждать его возвращения не стоит. Чем быстрее мы решим проблему, тем лучше.
— И я того же мнения. — Катайр посторонился, пропуская взявшего тетради и ручки Хельга. — Ардж, скотина, распускает слухи, что мы его подстерегли в засаде и подло ударили в спину.
— Даже так? — Лис хищно осклабился. — Ну, есть у меня одна задумка…
Занятия тянулись долго. Может, потому, что Хельг и так знал все, что рассказывали лекторы, может, потому, что он еще не привык к часовым лекциям. Преподаватель логики рассказывал о важности логического мышления, о том, что оно есть средство познания объективного мира, его форм и законов. Что истина является не простым адекватным отражением в сознании человека окружающего мира, а сложным длительным процессом, в ходе которого мир раскрывается с разных сторон. Что в понятии, суждении и умозаключении раскрываются не просто структуры мышления, но структуры самого мироздания. «Птенцы» старательно записывали, но, судя по выражениям лиц, мало что понимали. Хельг иногда чиркал в тетради, но только для виду. Логику он и так знал.
На следующем занятии преподаватель геральдики объяснял значения образов в гербах Горних Домов. Лис чуть не заснул. Рассказываемое казалось настолько элементарным, что стыдно было не знать. Однако большинство курсантов внимало словам лектора чуть ли не как откровению святого. И не только простые эрлы, но и отпрыски Дольних Домов. Хорошо хоть парни и девчонки из Горних скучающе прислушивались к лекции. Значит, тоже знают.
На третьей лекции Хельг оживился. Сухопарый наставник объяснял принципы механики и скидку на возраст не делал. Однако разрешал задавать вопросы, если было непонятно. Лис знал основы, но высшую механику, которой обучали в Гильдии инженеров, понять без толкового учителя было сложно. Это как изучать искусство безоружного боя без мастера. Если не гений, то тайны мастерства в одиночку не постигнуть. А Хельг отлично знал, что он не гений. Гений вон Альгирдас, вот ему все давалось и дается легко. Чтоб его.
Пока шли занятия, Хельг чувствовал на себе пристальный взгляд. Лекционные аудитории были построены по принципу амфитеатра, и Ардж с компанией сидел на самом верху, буравя суровым взором затылки Хельга, Свальда, Катайра и Рунольва. Можно было только удивляться обиде бхата на поражение в пещере. Ну, проиграли, ну, не набрали баллов. То ли еще будет. Прошедшее испытание, скорее всего, это так, разминка перед масштабным избиением «птенцов». И если так трястись от злости после каждой неудачи, то просто не выдержишь бешеного напряжения. Академия пережует тебя и выплюнет. Так что Ардж или обиженный дурак, или дурак вдвойне, если беспокоится о том, как выглядит его проигрыш на первом испытании в глазах лизоблюдов.
В академии каждый сам за себя. Мнение остальных должно игнорироваться. За неделю, Ардж, это можно было бы и понять.
Последующие за лекциями занятия с Вальди Лис пропустил. Хрульг увел мальчишек в лесополосу рядом с учебным корпусом, строго-настрого запретив Хельгу следовать за ними. Ближайшие полтора часа парни были полностью во власти ротного, а Лису предстояло бездельничать. Ничего не оставалось делать, как отправиться в библиотеку, расположенную рядом с учебным корпусом.
Тишина, нарушаемая шелестом страниц и перешептываниями старшекурсников, корпящих над солидными фолиантами. Суровая библиотекарша с длинной указкой, хищно оглядывающая свои владения. Ряды стеллажей, заставленные книгами, старыми и новыми. Кроме книг, в академии имелся «Вестник Архипелага», что особо порадовало Хельга. Последний номер оказался недельной давности, но это лучше, чем ничего. По крайней мере, можно будет знать новости столицы и известия с периферии. «Вестник», конечно, официальный рупор власти, но вряд ли стоит надеяться, что в единственном военно-учебном заведении по подготовке пилотов «валькирий» можно встретить критически настроенный «Мидгард. Новый век» или яркий, пестрящий самыми невероятными историями, вроде гидры в канализации столицы, «Солнечный путь».
Рассматривая и пролистывая книги, иногда зачитываясь, Хельг и не заметил, как пролетело время. Вовремя опомнился, когда глянул в окно: вечерело. К счастью, прошло лишь чуть больше часа, и как раз подходил назначенный срок «беседы» с Арджем.
Выделенные полчаса после занятий с ротными «птенцы» проводили, как хотели. Кто-то шел в библиотеку дополнительно позаниматься, кто-то бежал в общежитие поваляться на кровати, кто-то продолжал разминаться на спортивной площадке неподалеку от общежития. Потом наступало время ужина, а затем новичкам предстояло прослушать еще две лекции (сегодня — по математике и географии). После лекций до отбоя парни могли заниматься своими делами, если Хрульг не придумывал им заданий. Так, по крайней мере, было в те дни, которые Хельг провел в больнице. Полчаса до ужина для «беседы» должно было хватить. С лихвой. По крайней мере, Лис на это надеялся.
Ардж с четверкой лизоблюдов уже ждал в условленном месте. В лесополосе, по наблюдениям Свальда, было полно укромных местечек, вроде оврагов с густыми зарослями по краям. В одном из таких оврагов и торчал насупленный бхат с товарищами.
Когда Хельг, Свальд и Катайр выбрались из кустов, Ардж недоверчиво уставился на них. Пока они спускались на дно оврага, Гаутама то и дело посматривал по сторонам. Ожидает подвоха, понял Лис. Ну, это правильно. Он бы и сам ожидал.
— Где остальные? — резко спросил Гаутама, когда тройка «птенцов» остановилась напротив его группы.
Хельг специально выдержал паузу, рассматривая спутников бхата. Гарайн Рудссон, Ингвар Бальдрссон, Хельг (ха! где бы еще встретился тезка, как не среди «птенцов»?) Бьёрнссон — из эрлов. Четвертый — Кришна Чоудхури, загорелый коротко стриженный бхат, молчаливый и замкнутый, тоже из Дома Серебряного Лучника, но из ярлов.
Прежде чем Ардж повторил вопрос, Хельг начал говорить, растягивая слова:
— А нас и троих хватит. Не беспокойся, мы на равных — я только вышел из больницы.
Арджа перекосило. Так, хорошо. Бхат снова попытался что-то сказать, но Лис перебил его:
— Говорят, ты на нас в пещере засаду устроил. Но я всем объяснил, что Ардж Гаутама засаду не устраивал, а напал вдесятером на пятерых. Радуйся — правда теперь известна всем, а что может быть лучше правды?!
— Хватит! — крикнул Ардж и ткнул пальцем в сторону Свальда. — Вермундссон сказал, что у нас будет серьезный разговор! И чтобы все было честно! И все честно — со мной столько же, сколько у вас в группе!
Хельг хмыкнул. Попробовал бы ты по-другому, Ардж. Когда тебя вызывают при всех «птенцах» (а Свальд, согласно плану, громогласно позвал Гаутаму на «беседу» во время завтрака, при полной столовой), когда тебе объясняют, что «разговор» должен быть честным, группа на группу, и твои лизоблюды слышат это, то ты не можешь поступить иначе. Иначе честь, уже пострадавшая от поражения во время первого испытания, будет еще раз оплевана.
Но они пришли втроем, а не впятером. И уже этим плюнули на честь Арджа.
— Видишь ли, Ардж, — глаза Хельга сузились, — твое поведение раздражает. Ты нам мешаешь. Я предлагаю тебе сейчас, и только сейчас, успокоиться и забыть. Вычеркни испытание из памяти. Признай, что сам не рассчитал. Подумай и пойми наконец, что лучше не пытаться отомстить, а утереться и заняться учебой. Победитель не тот, кто вышел из пещеры не заляпанный краской, а тот, кто через пять лет станет пилотом «валькирии».
Хельг дал себе слово: если Ардж поймет и отстанет, если все-таки уразумеет, что вокруг академия, а не жаркие южные острова, они не будут прибегать к крайним мерам.
Ардж замешкался с ответом. Он уже был не рад этой встрече. А чего радоваться? Если начнется драка и группа бхата победит, то победу все равно назовут нечестной — их было пятеро против троих. А еще хуже, если победят соперники — трое, одолевшие пятерых. Понятно, на чьей стороне будут симпатии.
— Да что ты его слушаешь, Ардж?! — рявкнул Гарайн, нетерпеливо сжимая кулаки. — Их всего трое! Давай вломим, и пусть потом что угодно говорят!
Напрягся Свальд — и в ответ напрягся Кришна. И йотун его знает, кто из них лучше владеет ваджра-мушти. Оба лучше Хельга, сомневаться не приходится, но в безоружном бою рост и вес — не всегда главное. По крайней мере, так говорил Нобунага, когда вкладывал в Хельга основы «мягкой борьбы». Стейнмод, правда, улыбался и советовал использовать против любого врага в первую очередь чакромет.
Лис примирительно поднял руки:
— Ну-ну, что же вы! Мы ведь пришли поговорить, а не драться!
— Чего? — выпучил глаза Гарайн. — А зачем мы тогда перлись в такую глубь?!
— А здесь слышимость хорошая. Вот, например, скажу: Гарайн — дурак. И все ведь услышали, правда?
Гарайн побагровел. Он готов был наброситься на Хельга хоть прямо сейчас, но Ардж не отдавал приказа, хоть Рудссон бросал на него достаточно выразительные взгляды. «Ну, давай! — просил эрл. — Давай уже вмажем им!»
Но Гаутама молчал. Молчал, бросая короткие взгляды по сторонам. Все еще не верит. Все ждет подставы. Наверное, представляет, как в кустах сидит Хрульг, дожидаясь его проступка, готовясь в любой момент выпрыгнуть с воплем: «Вы все отчислены!»
— Ну что, Ардж? Что скажешь? Позволишь селедочникам (эрлы дернулись и бешено уставились на Лиса) помыкать собой или покажешь им, кто в команде действительно главный?
Ну, Ардж? Что ты решил? И ведь решил, судя по напряженной роже. Напряженной от решения, а не от раздумий.
Бхат сделал какой-то знак, и Кришна скользнул к нему. Свальд быстро приблизился к Хельгу. Катайр шмыгнул носом. Эрлы, злые на Лиса, как темные боги на Всеотца, полосовали сванда взглядами. Будь это не взгляды, а мечи, то лежал бы Хельг на дне оврага мелкими кусочками.
— Я так понимаю, что голос разума ты не слышишь? — Лис пожал плечами. — Хорошо, позволь мне объяснить по-плохому…
Он щелкнул пальцами. Кришна чуть не прыгнул на Свальда, эрлы чуть не бросились на Хельга, но Ардж вскинул руку, останавливая их. Он чуть ли не дрожал от напряжения. Нет, Гаутама. Это не ловушка. Это кое-что похуже.
В овраг спускался Рунольв в одних трусах. Весь покрытый синяками и кровоподтеками. Он дрожал, словно лист на ветру, и выглядел так, будто готов был в любой момент отдать Богу-Солнцу душу. С трудом доковыляв до Хельга и компании, Хаймссон со стоном оперся на Свальда.
— Видишь его? — Лис указал на страдающего парня. — Хорошо видишь?
Ардж непонимающе посмотрел на Рунольва, перенес взгляд на Хельга.
— Знаешь, когда Рунольв пошел в лес, с ним случилась неприятность. Знаешь какая?
— Да откуда же мне знать, западник! — не выдержав, взорвался Гаутама. — Что ты…
— Тихо! — рявкнул Хельг. — Не знаешь — молчи! А я тебе объясню. Свальд.
Повинуясь кивку Лиса, Вермундссон взял Рунольва за правую руку, приноровился. И в следующий миг ударил по ней со всей силы. Хаймссон заорал, но Хельг ловко сунул ему в рот заранее свернутые платки. Парень тихонько завыл, зубами стиснув «кляп», слезы потекли по лицу. Правая рука Рунольва плетью висела вдоль тела.
— Вы что творите?! — в ужасе заорал Ардж, совершенно не соображая, что происходит. Кришна и эрлы в панике пялились на покалеченного «птенца». Да уж, такое зрелище кого угодно из себя выведет.
— Мы? Мы ничего не делаем. — Лис покачал головой. — Вообще-то, Ардж, это ты.
— Что? — ошарашенно спросил Гаутама.
— Позволь, я тебе объясню. Рунольв опаздывал на нашу встречу и поэтому отправился в лес один. И тут ты с товарищами его встретил. И избил. И сломал руку. И издевался при этом.
Хаймссон плакал, баюкая правую руку здоровой левой. Ардж окаменел. Гарайн силился что-то сказать — и не мог.
— Вот так все и было, Ардж. — Хельг нагло ухмыльнулся. Дурак ты, Гаутама. Надо было соглашаться, когда была возможность. Ушел бы с гордо поднятой головой, сам приняв решение. А теперь изволь — тебя заставляют.
— Это же ложь! Обман! Вы не посмеете! — заорал истошно бхат. — Вам никто не поверит!
— Разве? Может, тебе напомнить, как вчера ты пытался напасть на моих товарищей поодиночке? Напомнить, как твои псы не справились? Ты дурак — вокруг было полно свидетелей. Ты дурак, потому что окружил себя такими псами. И ты дурак, что до сих пор с ними. Как ты думаешь, многие поверят в то, что ты сорвался и оторвался на самом слабом в группе, зная о твоих постоянных поражениях? Я тебе сразу скажу — многие. Особенно, — Хельг улыбнулся, — когда Рунольв сам подтвердит. Как ты думаешь, что на это скажет Вальди?
— Ублюдок… — выдохнул Ардж.
— Это ты так Хрульга назвал? Думаю, ему будет интересно узнать.
— Ты… — Ардж сглотнул. — Ты… Я…
— Ты, да я, да мы, да они! — Хельг так резко шагнул к Гаутаме, что Кришна не успел среагировать, и в упор уставился на бхата. — Уходи. И запомни: попытаешься навредить нам ты или какой-то твой пес — так просто в следующий раз не отделаешься. Как ты думаешь, что будет, если несколько девчонок сообщат, что ты пытался их изнасиловать?
Ардж дернулся. Все бурлящие в нем чувства были написаны на лице. Доминировало одно — желание вцепиться в горло Хельгу зубами. Но он сдержался. Йотун его знает как — но сдержался.
А это значит, что для него еще не все потеряно.
И еще это значит, что у Хельга появился враг. Враг, безумно ненавидящий его. Столько яда было во взгляде Гаутамы, сколько не было даже в глазах Альдис, когда она поняла, что Лис сделал.
Значит, нужно не дать Арджу перейти на второй курс. Потому что однажды бхат не сдержится, и ненависть выльется бурным потоком, снеся плотины разума. И тогда Хельгу может не ой как не поздоровиться!
— Да я тебя… — начал Гарайн.
— Уходим… — тихо сказал Ардж.
— Но…
— Я сказал — уходим!
Рудссон заткнулся. Хельг провожал группу Гаутамы взглядом до того самого момента, как они поднялись и скрылись за кустами. После этого повернулся к Катайру и мотнул головой. Гальт без слов метнулся следом за командой Арджа. Повозившись в кустах, он высунулся и покачал головой. Группа Арджа ушла, никого не оставив следить за ними. Свальд тут же схватил Рунольва за руку и дернул на себя, ставя кости на место.
Конечно же рука не была сломана. Вывих, и то сделанный Свальдом за несколько минут до того, как троица «птенцов» спустилась в овраг. Когда Вермундссон бил по руке, он лишь скользнул по ней, хотя со стороны выглядело очень похоже на ломающий кости удар. Хельг внимательно посмотрел на чуть не прокусившего «кляп» Хаймссона. Йотун, а он хоть и хлюпик, но крепкий парень. Хорошо держался, терпел боль все это время, пока шел разговор. Впрочем, Хельг бы тоже терпел, если бы понадобилось.
Но Рунольв подходил для воздействия на психику куда лучше. И очень хорошо, что Свальд умел вынимать и вставлять кости. Жутко смущаясь, вчера он рассказал, как в детстве увлекался рассказами ниронцев о ниндзя и очень хотел научиться освобождаться от кандалов, как они. И научился. Это хорошо, не умей Свальд этого делать, пришлось бы, возможно, бить Рунольва по-настоящему, не ломать ему руки и ноги конечно же, но пустить кровушку из носа пришлось бы. Хаймссон, правда, согласился бы. Как ему вчера объяснил Свальд, лучше один раз вытерпеть, чем много раз терпеть.
Йотун, что он, интересно, чувствует к ним? Не к Арджу сотоварищи, хоть и близкой, но пока что абстрактной угрозе, а к ним — одногруппникам? Понимает ли, для чего все это было? Или просто настолько испугался возможного вылета из академии, что согласен на все? Но обиделся ли он — вот что хотелось Хельгу знать больше всего.
Лучше считать, что обиделся. И действовать соответственно.
Пока Свальд стирал с лица Рунольва «синяки» и «кровоподтеки», Катайр спустился и подошел к Лису. Чувствовалось, что гальт недоволен произошедшим.
— Бей своих, чтобы чужие боялись, — сказал Хельг.
— Что? — спросил Круанарх.
— У нас не было другого выхода. Если бы мы затеяли драку, то дрались бы с Арджем и его прихлебателями до самого выпуска. А это очень осложнило бы учебу. Понимаешь?
— Понимаю, — буркнул гальт. — Но не принимаю.
— Такая у нас академия, — сказал Хельг.
— Дурацкая академия, — сказал Катайр.
— Другой нет, — сказал Хельг.
— А жаль, — сказал Катайр.
Рунольв, всхлипывая, уселся на траву. Рука, понятное дело, еще болела. Недолго думая, Хельг снял куртку и протянул ее Хаймссону.
— Надень. Холодно. И — спасибо тебе. Ты нам очень помог. Я просто не знаю, что бы мы без тебя делали. Я, Хельг Гудиссон, от всего сердца благодарю тебя, Рунольв Хаймссон.
«Птенец», всхлипывая, взял куртку и набросил на плечи.
— Я, Свальд Вермундссон, от всего сердца благодарю тебя, — прогудел Свальд.
Катайр пробурчал, что он, мол, тоже благодарен. Рунольв слабо улыбнулся.
— Мы твои должники, — продолжил Хельг. — Если понадобится, то проси о чем угодно. Где твоя одежда?
— Я оставил там, где вы и показывали…
— Хорошо, — кивнул Хельг. — Думаю, нам стоит возвращаться, если не хотим пропустить ужин. Сегодня можешь есть за четверых. Да, парни? Не пожалеем нашему спасителю еды?
После того как курсанты согласно кивнули, Рунольв осторожно сказал:
— Вы не подумайте, я не ради еды. Просто…
— Да все понятно! — Хельг похлопал Рунольва по плечу. — Мы же друзья.
Друзья.
Йотунство.
Как иногда неприятно лгать, да, Лис? Особенно когда вспоминаешь давнюю клятву, которую оказалось так легко нарушить.
Друзья.
Нет. Никогда. Ни за что.
Но — пускай думают так. Вреда от этого не будет.
Друзья, чтоб их.
Но Рунольву он действительно должен. До конца года Ардж не будет рыпаться, понимая, на что готова группа Хельга, чтобы отвадить его. Та угроза с девчонками особенно должна подействовать. Устав очень строг в данном случае. Дело может закончиться ссылкой, будь ты хоть майнор Горнего Дома.
Так что Хельг перед Рунольвом, в определенном смысле, в долгу. Хаймссон, в определенном смысле, помог ему. И надо будет расплатиться за помощь.
А Альдис? Лакшми? В определенном смысле они тоже помогли.
Хельг поморщился.
Потом. С девчонками он разберется потом. В конце концов, он с ними не в одной группе.
— Пошли, — помогая Рунольву подняться, сказал Лис.
И они пошли.
А в столовой особое удовольствие доставили рожи группы Арджа, когда они увидели здорового и веселого Рунольва, пользующегося столовыми приборами обеими руками. Даже Свальд скупо улыбнулся.
Можно было не беспокоиться. Ардж не поймет, что его провели. По дороге в столовую Хельг уже пустил слух, что Рунольв сломал в лесополосе руку, но ему помог храмовник-соматик, тот самый Ойсин. В виде слухов информация в том или ином виде до бхата дойдет, убрав лишние вопросы. А догадаться, что это ложь, Гаутаму не сможет. Потому что дурак.
Хельг неторопливо ел и рассматривал «птенцов».
«Где ты? Где ты, Хитоми Ода? Ты мне нужна. Ты необходима для моих целей. Ты должна быть со мной. Свальд уже мой. Он согласился на „разговор“ с Арджем без возмущения и удивления — впитал информацию и согласился. Он хочет понять меня — и становится моим без остатка. А теперь мне нужна и ты. Где же ты, Хитоми Ода?»
Маленькая ниронка появилась в столовой, и Хельг чуть не подавился. Потому что она появилась в сопровождении Альдис и села вместе с ней за один стол. Значит, они в одной группе?! Йотунство! Хель и ее царство! А вот это значительно все усложняет.
