ГЛАВА 3
Бриджи аборигена оказались слишком широки. Когда они свалились с Боцмана в третий раз, он оторвал тесьму с бахромой и приспособил ее в качестве импровизированного пояса.
Капитан важно вышагивал по тротуару, сопровождаемый семенящим Боцманом, и зыркал во все стороны. На самой улице, собственно, разглядывать было практически нечего. Но если поднять глаза… Улица состояла из двух-трехэтажных построек, у которых первый этаж был каменным, без особых выкрутас. Все выкрутасы начинались со второго, деревянного, этажа: резные фавны выглядывали из стен между окнами, наличники сверху переходили в головы — то рыбьи, то птичьи, а то и вовсе каких-то непонятных зверюг. Деревянные ухмылки этих голов не сулили ничего приятного.
Капитан некоторое время шел вперед, задрав голову, и вдруг остановился так резко, что Боцман по инерции ткнулся ему носом в спину.
— Так… — сказал Капитан, переведя глаза с деревянных морд на глупое лицо Боймана, — ты дорогу знаешь?
— Это ж ты первым рассекаешь… Я думал…
— Нехай керб думает — у него бошек много и все здоровые! — внезапно для самого себя выдал Капитан. — Ну, что остановился? Давай, спроси у кого!
Боцман осмотрелся. Вот только что здесь бродили толпы народа, и в момент город словно вымер.
— У кого? — хмыкнул Боцман. — У стенок?
— Да хоть у них!
Боцман облапил потной пятерней свой подбородок. У стенок спрашивать явно не имело смысла.
— Ну? — В голосе Капитана слышалось истеричное повизгивание. Это означало, что нервы его на пределе и скоро он полезет драться. Боцман подошел к массивному подъезду ближайшего здания: подъезд был украшен фронтоном, который поддерживали три атланта и одна кариатида. По обе стороны от этой пестрой колоннады сидели гранитные львы — здание было явно официальным, хоть и не имело на входе никаких табличек.
— Ну?! — Повторил Капитан, окончательно срываясь на визг. Видно, странное путешествие его доконало. Чтобы не злить приятеля, Боцман подошел ближе к подъезду и спросил, обращаясь к левому льву:
— Эй, командир, где тут бар «Дракон»?
— Там, — махнул лапой лев, — в переулок свернешь, потом на параллельную улицу, и топай в сторону центра.
— Или по бульвару, — уточнил другой лев, — но впрочем, можно и дворами.
— Да ты что?! — Испугался первый, — они же заплутают! Их там сисопы сожрут!
— Какие сисопы? У них по средам спячка.
— Так сегодня же вторник!
— Что ты гонишь!..
Пока каменные львы выясняли, кто из них прав, Боцман и Капитан неслись по указанному маршруту. Вот бульвар, вдоль которого растут гигантские мухоморы, вот и еще одна улица, такая же, как и предыдущая. И ничего, похожего на бар.
— Ну, и?.. — Капитан был вне себя.
— Буи! — с вызовом ответил Боцман, переняв манеру выражаться у шефа, и подтянул штаны.
Тут неожиданно прорезался шеф, точнее, меч с голосом шефа:
— Чего вы, ублюдки, толчетесь? — Раздалось из-за спины Капитана. — Входите!
Голос шефа моментально успокоил Капитана. Так бывало всякий раз: казалось, шеф чувствует, когда Капитан готов сорваться, и звонит на мобильный именно в этот момент, чтобы грубым окриком привести своего помощника в чувство.
— Куда, шеф? — Капитан попытался заглянуть мечу в глаза, но шея оказалась не приспособленной для такой акробатики.
— Тьфу, недотепы, — выругался меч, — Вон — буквы горят!
И действительно, приглядевшись в указанном направлении, бандиты увидели надпись. Тлевшие тусклым синим пламенем непонятные руны почти полностью сливались с фоном серой стены. Двери под буквами не было.
— В натуре горят, — залыбился Боцман.
— Давай, двигай вперед! — подтолкнул коллегу Капитан.
— Куда? — Удивился Боцман и с этими словами прошел сквозь стену.
Изнутри проход выглядел, как обычная дверь. Бар был пуст — лишь на стене над стойкой скалила пасть громадная башка непонятного вида рептилии.
— Эй, есть кто? — рявкнул Капитан, надеясь, что после такого вопля тут же из-под стойки вынырнет бармен, который лишь на секунду нагнулся, чтобы разбавить пиво.
Но никто не отозвался. Лишь эхо, отразившись от потолка, звонко повторило:
— Кто?!
Решив не терять времени даром, Боцман тут же перепрыгнул через стойку бара, схватил самую большую кружку и подставил ее под первый попавшийся кран. После нажатия рукоятки кран разразился струей жидкости ядовито-оранжевого цвета.
— Фу, блин, — огорченно протянул Боцман, — Фанта, что ли?
Но отпив глоток, расплылся в широченной улыбке:
— Эй, Капитан, а выпивон тут ништяк!
Капитан, который все это время озадаченно рассматривал прибитую к стене голову странной твари и пытался вспомнить, где же он совершенно недавно такую видел, отвлекся от созерцания и, приняв поданную Боцманом кружку, в несколько глотков осушил ее.
— Еще? — наивно спросил Боцман.
— Мы чего, нажираться сюда приехали? — Капитан рыгнул и состроил страшную рожу. — Видишь, нет никого. А нам надо клиента искать.
— Может, подождем? — с надеждой в голосе предложил Боцман, не желая покидать уютное место.
— Кого, на фиг, ждать? Пошли отсель!
Капитан направился к выходу, уверенный, что его коллега последует за ним. Боцман, кряхтя от сожаления, что не отведал содержимое всего длинного ряда кранов, перелез обратно. Но перед Капитаном вдруг возникла проблема: дверь отворяться не желала. А после удара ногой дубовые створки вообще моментально заросли каменной кладкой.
— Вот, падла! — разъярился Капитан и выхватил меч. — Открывайся, зараза!
Сталь уже готова была соприкоснуться с камнем, но тут что-то пошло не так. Волшебное оружие, вместо того, чтобы пробить кладку, резко изогнулось, и лезвие будто бы протекло по поверхности новообразованной стены, не причинив ей ни малейшего вреда.
— Почтеннейшие торопятся скипнуть? — послышался вдруг сзади голос — негромкий и вкрадчивый, но одновременно жесткий, словно звук варгана. — Извольте сперва расплатиться.
Не выпуская меча из пальцев, Капитан подошел к стойке, бросил на нее несколько монет и направился обратно к бывшей двери.
Голос слегка утратил вкрадчивость, став еще более жестким:
— Ты, хавчик для жрутера, думаешь, мне нужны твои грошики? Деньги — это пыль, почтеннейшие, пыль под ногами исторических личностей.
— Да кто ты такой? — Повернулся Капитан на голос, — Чего ты мне тут дешевые понты крутишь?
Последние слова он произнес уже совсем тихо. До него, наконец, дошло, что разговаривает с ним та самая прибитая к стене голова рептилии. Боцман, который мог наблюдать артикуляцию чучела, делал странные жесты и пританцовывал на месте:
— Ее за веревочку дергают! — Закричал вдруг Боцман и, подбежав к голове, зашарил руками в воздухе, пытаясь найти невидимые нити. За это он чуть не поплатился: голова на обрубке шеи изогнулась и едва не отхватила бандиту кисть, клацнув зубами буквально в миллиметре от золотого перстня-печатки на мизинце. Но Боцман не унимался:
— Или не веревочку, там моторчик внутри!
— У тебя самого моторчик промеж баклажанов! — Огрызнулась голова, поняв, что обидчик вне пределов досягаемости, — моторчик… Вздор! Пошлый вздор!
— А что тебе надо? — Капитан сообразил, что если уж на улицах здесь разговаривают каменные зануды, то почему бы не поговорить и чучелу? Кроме того, раз никого из людей нет, то чучело вполне может сойти за хозяина при фуршете.
— Так, пустяки, — голос головы снова приобрел прежнюю вкрадчивость, — слова, слова… Кое-какая информашка.
— Какая? — осторожно полюбопытствовал Капитан.
— Вы ведь с Земли?
— А чего, по нам не видно, образина?! — выкрикнул Боцман, пока Капитан соображал, как бы не отвечать на этот вопрос.
— Видите ли, почтеннейшие, мне было бы приятно узнать, как вы сюда попали, зачем, и можете ли вернуться обратно.
— А к чему это тебе?
Голова чуть прокашлялась, выпустив из пасти вонючее облачко:
— Братаны… почтеннейшие, там, на вашей Земле, мне кое-что нужно. Так, пустяковина. А здесь… Короче, достанете — озолочу!
— Да кто ты такое, чтобы нами тут командовать? — возмущенно прокричал Боцман и швырнул в голову опустевшую кружку. Голова щелкнула зубами, глиняные осколки шрапнелью разлетелись по всему помещению бара.
— И что это за пустяковина? — Капитан переложил меч из руки в руку. Внутри меча что-то щелкнуло, и тихий, едва слышный голос шефа прошептал:
— Капитан…
— Что шеф?
— В носу джеф! Не трать время на этого ублюдка!
Из меча раздались похрустывание и скрежет. Бандит настороженно вслушивался, пытаясь вычленить из какофонии знакомые слова.
— Он связь экранирует! Понял? — Шеф, очевидно кричал, но звук все равно оставался на пределе слышимости. — Выбирайся оттуда. Там пусто, я уже все видел, нехрена там делать!
— Как же, выберешься… — хмыкнул Капитан, уставившись на место, где раньше находилась дверь. В следующее мгновение стена неуловимо переменилась, и в ней возник широкий проем, сквозь который сверкала освещенная солнцем улица. Но едва бандиты ломанулись в открывшийся проход, как его заслонила фигура в латах.
— Что за беспорядки? — Спросил усатый стражник, крутя головой. Это движение сопровождалось пронзительным скрипом несмазанного железа.
— Все ништяк, — Уверил его Боцман и попытался проскользнуть мимо, но наткнулся на металлическую руку и вынужден был отскочить назад.
— Почему меч обнажен? — повернулся вошедший к Капитану. — И где наш отряд? Порубали, кербово отродье?
— А тебе, жестянка, что за дело? — презрительно бросил бандит, — Вали отсюда, пока цел!
— Ребята, сюда! — скомандовал стражник и защелкнул забрало шлема, прищемив при этом свои длиннющие усы.
В бар немедленно ввалилось с десяток таких же латников. Вооружены они были кто двуручным эспадоном, кто короткой острой пикой. Наставив на бандитов пики, стражники молча стали теснить Капитана и Боцмана к стене.
Меч все еще находился в левой руке Капитана и почти не подавал признаков жизни. Даже глаза на рукоятке были полуприкрыты и подернуты какой-то мутной пленкой. Не собираясь сдаваться, Капитан выхватил изменившийся «макаров» и нажал на курок. Ничего не произошло. Не было привычной отдачи после выстрела, никто из наступавших стражников не захрипел и не повалился на пол. Лишь через мгновение, за которое латники успели сделать еще один шаг, пистолет разразился диким хохотом, напоминающим звуки из «мешочка со смехом», но усиленные раз в десять.
Стражники от неожиданности попятились. Капитан, затолкав дурацкий пистолет в карман, перекинул меч в правую руку и пошел в атаку. Как управляться с мечем, он знал лишь приблизительно — смотрел пару лет назад по видаку кино, где Майкл Дудикофф рубил негодяев направо и налево. Капитан попытался выписать мечем восьмерку, но в результате чуть сам себе не отрубил ногу. Меч не подавал признаков жизни. Главный стражник, между тем, пришел в себя и крикнул остальным:
— Ребята, это ж лохи!
Остальные стражники бросились гурьбой на Капитана. И тут в них полетели кружки. Боцман наполнял из крана одну кружку за другой и швырял в стражников. Кружки разбивались о стальные забрала, едкое питье заливало стражникам глаза.
— Ух ты! — Главный стражник приподнял забрало, чтобы слизнуть оранжевую жидкость, низвергавшуюся с его шлема. Капитан изловчился и ткнул концом меча стражнику в глаз. Оглушительный вопль смешался со звоном разбивающихся кружек. Стражники, не разобравшись, в чем дело, оставили Капитана и принялись штурмовать прилавок.
— Менты вонючие! Волки! Ща по маслине каждому! — Боцман полез в карман за пистолетом. Капитан похолодел: он вспомнил, как пистолет Боцмана превратился в руках того водилы в мятый комок стали…
Но пистолет неожиданно оказался цел. Боцман дернул курок…
У Капитана в голове взорвалась атомная бомба. У остальных, впрочем, тоже. Капитан поднялся первым — стражники все еще катались по полу. Некоторые, сорвав с голов шлемы, ошалело терли виски.
Боцман, прищурясь, глядел в дуло своего пистолета.
— Не стреляет… — сообщил он Капитану.
— Так ведь…
— Только звук.
— Глушак, — догадался Капитан, — твоя пушка преврвтилась в глушак… А где башка с зубами?
Говорящая голова, сбитая звуковой волной, упала со стены и валялась на полу, злобно лязгая челюстями. Капитан кивнул:
— Ладно, скипаем, — и, перескакивая через ползающих по полу стражников, ринулся к открытой двери. Когда он уже стоял в дверном проеме, сзади послышался визг. Визжал Боцман. Обернувшись, Капитан увидел, что Боцман, выронив глушак, выплясывает за прилавком и визжит, разбрызгивая во все стороны слюни и слезы.
— Ты чего?..
— Зверюга… За яйца!.. — Сквозь вой сумел проговорить Боцман. Заглянув за стойку, Капитан увидел, что голова впилась мощными челюстями Боцману в пах и не желает отпускать.
— Ща, погодь, я ему меч меж зубов…
Но как только Капитан сделал первый шаг, меч проснулся:
— Стой, где стоишь! В дверях стой, зуб моржовый!
Капитан замер. Боцман продолжал визжать, безуспешно отбиваясь от хищной головы. А стражники окончательно оклемались, даже главный — Капитан перешиб ему нос, но глаза остались целы.
— Трое к тому, кто визжит, остальные к этому… И я тоже, — хрипло проговорил стражник, приближаясь к Капитану. Капитан ждал.
— Ну что, говнила, нос тебе отрезать? — Криво ухмыльнулся стражник, остановившись на расстоянии вытянутой пики от Капитана.
За Капитана ответил меч:
— Это я сейчас твоим носом накормлю Ру-Бьек, козел!
И с этими словами меч ринулся в атаку, чуть не вывихнув Капитану руку. Капитан вовремя успел расслабить кисть и изумленно наблюдал, как меч, в одно мгновение нашинковав пику стражника, добрался до головы, увенчанной шлемом, и, пролетев по широкой дуге, снес ее с плеч.
— Заговоренный меч! — Начали шептаться стражники.
— Нет, заговоривший! — Возразил кто-то. Но эти разногласия не помешали стражникам дружно отступить.
— Кончать вас буду! — Прорычал Капитан и бросился на стражников. Как только Капитан сделал несколько шагов вглубь бара, меч в его руке щелкнул и сразу обмяк, превратившись в тупой кусок железа. Капитан, все же, рубанул мечем пару раз и даже, вроде, кого-то задел. Стражники испуганно рассыпались в стороны. Капитан рубанул снова — и разрубил пополам стойку. Следующим ударом он, промахнувшись по ближайшему стражнику, сокрушил табурет и, прислонившись спиной к каменной стене напротив двери, снова занес меч над головой:
— Подходи, суки.
Странно, но стражники вдруг перестали бояться. Нехорошо улыбаясь, они вразвалочку начали приближаться к Капитану. Капитан попытался опустить меч на чью-нибудь голову, но тут почувствовал, что меч неподвижен. Оглянувшись, он увидел, что меч плотно засел лезвием между двумя камнями стены. Камни, противно чмокая, продолжали засасывать меч все глубже…
А потом свет померк — кто-то со всей силы треснул Капитана в висок кулаком, защищенным стальной перчаткой.
— Командир-то убит, вроде… — Первое, что услышал Капитан, очнувшись. Времени прошло немного, кругом все еще возвышались стены разгромленного бара. Боцман, спеленутый по рукам и ногам кожаными ремешками, валялся рядом на полу и тоненько похрапывал. Его, видать, еще лучше приложили по маковке. Капитан попытался подняться с пола, залитого липкой жижей, или хотя бы пошевелить руками — но не смог: его руки и ноги тоже были стянуты ремешками.
— Да, командир у Ру-Бьек в брюхе, вкушает сласти, — согласился стражник, который аккуратно вешал голову твари на место.
— А кто теперь за командира? — Спросил первый стражник. Перевернувшись на спину, Капитан смог его увидеть: здоровенный лысый детина почти безо всяких усилий вытащил из стены застрявший там меч-телефон.
— Ты командуй, Бородыня, — ответил второй.
Остальные стражники, рассевшиеся на столах и уцелевших табуретах, одобрительно загалдели. Детина кивнул. Имя Бородыня подходило ему так себе: не только на голове, но и на всем лице Бородыни не росло ни единого волоса. Даже бровей не было.
Аккуратно завернув меч в мешковину, Бородыня махнул лапой в сторону двери:
— Значит, меч я понесу. Азальд и Старослав тащат этих субчиков. Грольп, ты что-то криво повесил… Ну и уродина! Не понимаю, с чего князь…
— На себя посмотри, почтеннейший, — весело ответила зубастая голова, — ты, право, напоминаешь мне один предмет мужской гордости.
— Прошу прощения, — осклабился Бородыня и обернулся к стражникам, — Азальд, Старослав, взяли, понесли!
Один из выбранных Бородыней стражников, видно, все еще ничего не слышал после выстрела глушака. Бородыне пришлось показать небольшую пантомиму: взвалить себе на голову несуществующий груз, а потом пошевелить опущенными вниз двумя пальцами. Оглохший стражник нахмурился, но Бородыня пресек возражения, показав ребром ладони, как перерезают горло.
Глухой стражник снял шлем и, подхватив Капитана, взвалил его себе на голову. Острая макушка стражника больно упиралась под ребра, но Капитан решил не выпендриваться. Второй стражник точно так же взвалил на себя сопящего Боцмана — тому было хоть бы хны, он только сладко пожевал губами.
«Наверное, баб во сне видит,» — с завистью подумал Капитан.
Деревянные фигуры медленно плыли мимо, отгороженные от Капитана лесом пик. Стражники держали пики наготове, чтобы пронзить пленников, вздумай те вихляться и мешать себя нести. Боцман спал, а Капитан вел себя спокойно. Он размышлял. Вся эта подстава не могла оказаться случайностью. Кто-то целенаправленно навел сюда местных ментов. Первым вариантом, конечно, является босс. Помозговав над такой версией, Капитан решил, что как последний крайняк она сойдет. Для того, чтобы шеф навел ментов, бандиты должны были запороть крутой косяк. Типа упустить клиента. Так оно, собственно, и было, но Капитан боссу верил, уважая того за силу и неизбывную грубость.
Низкие дома кончились, начались дома повыше, целиком каменые. Капитан выгнул шею: с крыш глядели траченые временем горгульи, а каменные наличники на окнах изображали все тех же то ли рыб, то ли птиц. Перед некоторыми домами были разбиты небольшие садики, в которых росли разноцветные гигантские грибы. Бородыня легонько ткнул Капитана пикой:
— Не вертись.
Капитан не стал отвечать, чтобы не получить второй тычок. Он размышлял дальше. Следующим вариантом пошел сам клиент. Зная что от Капитана с Боцманом просто так не смыться, он явно решил рубануть концы и устроил шухер, заставив хозяина бара драпануть за ментами. Эта версия наиболее подходила для самолюбия бандита, показывая, что шеф направил его на охоту за непростым клиентом. Но догадка все равно ничего не меняла: как Капитан оказался пленником, так он им доселе и продолжал быть.
Солнце на миг исчезло и вновь появилось — отряд прошел под аркой ворот. Улица сузилась и начала забирать круто вверх. Обступившие ее дома лепились друг к другу почти без промежутков. На тонкой каменной резьбе темнели грязные следы от высохших потеков, в нос бил мусорный запах. Есть и третий вариант, самый паршивый. За ментами каким-то непонятным образом могла послать зубастая голова. Капитан помнил, как бережно вешал ее на стену стражник. Но тогда в дело влезла новая сила, причем сила чекнутая, как и весь этот мир.
Размышления бандита прервало новое исчезновение солнца. Низкий потолок, факелы, ступени… Путь, судя по всему, близился к концу. Боцман прочухался, заворчал:
— Суки!..
Получил тычок пикой и успокоился. Стражники свернули в боковой проход, долго опускались по неровной лестнице и, наконец, оказались в круглой комнате без окон, освещенной единственным факелом, воткнутым в щель между плитами под самым потолком.
— Скидовай басурман! — крикнул Бородыня. Боцман, оказавшись на грязном полу, тут же радостно возопил:
— Слышу!
Капитан догадался, что Боцман сам оглох от своего глушака — а теперь слух к нему возвращается.
— Я тя, швабова лепешка, тоже слышу! — рявкнул Бородыня, — заткнись и жди, пока спросят!
Капитан принял это к сведению, но Боцман решил покачать права:
— За что нас замели? Я требую адвоката! И вообще, кто тут главный?
— Ишь, — хохотнул один из стражников, беззлобно ударяя Боцмана носком кованого ботинка по ребрам, — Адвоката ему подавай! А может, тебе еще и прокурора в горчичном соусе?
— Жрать дадут после допроса! — сообщил другой стражник, — Если живы останетесь…
Это Капитану совсем не понравилось. А что делать? Только ждать. Последовали целых полчаса томительного молчания и лежания на камнях, прежде чем пленников востребовали. Появились новые охранники, внутренние: латы блестят, вместо шлемов на головах ярко-красные пидорки. Охранники бесцеремонно подхватили бандитов за руки и, не обращая внимания на многочисленные неровности пола, поволокли в неизвестном направлении. Впрочем, большей частью направление это называлось «вниз». Ботинки пленников дробью стучали по ступенькам, путь освещали факелы, которых по мере спуска становилось все меньше. После пятого поворота спуск стал не таким крутым. Пленников проволокли еще чуть-чуть по ровным каменным плитам и поставили на ноги перед двустворчатыми дверьми, украшенными грубыми фигурами из листовой стали. Капитан успел разглядеть нечто вроде трехглавого змея, только с рыбьим хвостом.
Стражник распахнул двери, потом мечем разрезал ремни, стягивавшие Капитану ноги. Другой стражник точно так же разрезал ремни на ногах Боцмана. Два мощных тычка под зад — и пленники вкатились в огромную залу. Здесь было светло, как наверху. Взгляды бандитов скользнули по стенам… Обстановка не оставляла сомнений.
Одна стена помещения была увешана цепями, которые кончались грубыми кандалами. Остальное пространство, вымощенное неровными плитами желто-серого камня, было пустым, если не считать кресла, стоявшего в самом центре. Кресло чем-то напоминало электрический стул — с ремешками для рук и ног. Только вместо обычного колпака над высокой жесткой спинкой покачивалось страшное ажурное приспособление, которое Капитан сразу определил как высверливатель дырок в черепе, совмещенный с глазоколом и языкорезом.
— Я не хочу!.. — хныкнул Боцман.
Капитан сурово промолчал.
К пленникам тотчас подскочили пятеро низкорослых крепышей. На дубленой коже их фартуков из-под слоев запекшейся крови проступала эмблема: речка, схематичные берега, через речку перекинут мостик.
Боцман начал сопротивляться — его успокоили двумя ударами под дых, потом ловко укрепили на ногах кандалы. Капитан стоял смирно. Ему тоже сковали ноги. Один из крепышей, подбежав к стене, повернул самый большой камень. Цепи лязгнули и пошли вверх. Боцман извивался и орал, Капитан все переносил молча. Несколько секунд спустя оба бандита висели рядом головами вниз, похожие на две большие сосиски.
Боцман хрипел, извивался, гремел цепями, кричал, что все расскажет (кому, интересно?) Его вопли не производили на палачей никакого впечатления, словно те были совершенно глухими… Да ведь они и в правду глухие! Капитан понял это, наблюдая, как палачи переговариваются, используя какую-то пальцевую азбуку.
— Они не слышат. — сообщил Капитан, когда его приятель, наконец, в изнеможении обвис на цепях. Боцман, несмотря на упадок сил, принялся замысловато материться.
В самый патетический момент его тирады дверь в пыточную распахнулась, на пороге возник старикашка с позолоченным посохом. Он внимательно дослушал до конца, покачал головой, над которой возвышался настоящий панковский ирокез, собранный из жидких остатков шевелюры. Потом звонко стукнул посохом об пол и провозгласил неожиданным басом:
— Князь Руники Валгахал Тихий! Повелитель Ермунграда с предместьями, Арконы, Бильреста, трех драконов, двух бастионов и восемнадцати сторожевых башен.
— Девятнадцати, — поправил чей-то голос сзади. — Забыл, вчера уже закончили?
— Девятнадцати сторожевых башен! — послушно повторил старикашка.
Представление владыки завершилось. Сам он оказался седеющим мужчиной средних лет и среднего роста, одетым в строгий черный камзол с наглухо застегнутым стоячим воротом. Из-под узких рукавов виднелись кружевные манжеты. Капитан из своего неудобного положения не мог толком глянуть князю в глаза и понять, что это за человек. Вроде, мужик как мужик, только лицо слишком грустное.
— Иди, Ротеон, я сам, — отпусил князь старичка, потом обернулся к ожидавшим приказов палачам и махнул рукой. Видимо, это означало, что их он тоже отпускает: палачи засеменили гуськом к выходу. Оставшись один, князь присел на краешек страшного стула.
— Ну что ж, — он поднял взгляд на Капитана. Действительно, очень грустный взгляд. Потом повторил задумчиво, — ну что ж… Сейчас сюда принесут кошку. Ей выколют глаза, отрежут язык и хвост, спалят на ней всю шерсть, а затем разорвут на пять частей! Что вы на это скажете?
Боцман от удивления перестал материться. Капитан тоже был озадачен:
— Э… Такими шалостями я в детстве баловался, — пробормотал он.
Валгахал чуть склонил голову на бок. Пожевал тонкими губами, нахмурился:
— Ладно, — сказал он, — кошка отменяется. Пусть будет старик. Сюда приведут старика, я прикажу его кастрировать. Потом вырву у него ноздри. Сломаю обе руки, а череп распилю тупой пилой. Как вам это понравится, почтеннейшие?
Капитан и Боцман одновременно попытались пожать плечами. Князь кивнул:
— Ясно, — откинувшись на спинку пыточного кресла, он улыбнулся, — номер последний. Девственница.
Не переставая улыбаться, он перечислил с десяток самых извращенных пыток. Капитан молчал. Ему в голову неожиданно пришла страшная догадка. Как жаль, что нельзя сейчас дать пинка Боцману! Трепло позорное…
Боцман капал на пол слюнями, слушая князя. Валгахал еще не закончил, а Боцман уже радостно покрякивал:
— Ух ты! Ништяк!
Улыбка исчезла с лица князя. Поднявшись с кресла, он прошелся туда-сюда по залу, остановился прямо под двумя бандитами и сделал вывод:
— Результат — ноль. Ноль… — он снова присел на краешек кресла и постучал холеными пальцами по подлокотнику. — Вы, почтеннейшие, не имеете никакого отношения к светлой памяти Тромпа.
— Не имеем! Мы вообще здесь не при делах! — Заверещал Боцман. Капитан висел молча. Он догадался, что для них обоих выгоднее было бы иметь отношение к этой самой светлой памяти, но болтливый козел Боцман уже все бесповоротно испортил. Догадку подтвердил князь:
— Однако собственную память вы, полагаю, не потеряли. Сейчас при помощи универсального пыточного снаряда, — он еще раз постучал по подлокотнику пальцами, — над вами, почтеннейшие, будут произведены все те… хм… опыты, о которых я только что говорил применительно к разного рода невинным жертвам. В том случае, разумеется, если вы не расскажете мне…
— Расскажем! — Завопил Боцман.
И принялся рассказывать. Князь почти не задавал вопросов — Боцман выложил все: и про «Мерлин», и про шефа, и про клиента. Капитан не перебивал приятеля, ждал, пока князь дослушает до конца. Когда признания Боцмана иссякли, Валгахал обратился к Капитану:
— Теперь ты.
Капитан с расстановкой, избегая слов-паразитов, добавил несколько важных деталей по поводу деятельности «Мерлин-пресс», последнего задания и характера шефа. Не забыл упомянуть и о том, что шеф поначалу хотел клиента живьем, а после передумал и велел мочкануть. Единственное, о чем умолчали Капитан и Боцман, это о связи с шефом через меч. Боцман просто забыл от страха, а Капитан решил, что хоть один туз надо заныкать в рукаве — на всякий случай. Конечно, если к стенке припрут и зададут прямой вопрос…
Но князь больше не задавал вопросов. Он кивнул, сложил ладони вместе, еще раз кивнул:
— Так… Светлая память, значит, не у вас… И я теперь знаю, у кого. Я, почтеннейшие, имею право это знать, — прибавил он весело, — а то, о чем я знать права не имею, выяснят цветочки… Да, цветочки.
Почему-то при упоминании о каких-то цветочках Капитану стало страшно.
— Но мы…
— Мы что знали, то и выложили, жопу дам! — Закончил Боцман.
Улыбка князя стала грустной — еще грустнее, чем обычно:
— Человек знает обо всем, кроме собственного незнания. Ладно, — он быстрым шагом подошел к дверям, распахнул их и крикнул в темноту:
— Стража!
В пыточную ввалились стражники. При виде пленников, все еще висящих кверху тормашками, стражники презрительно скривились: пленники явно раскололись со страху, даже не попробовав «хитрого стульчика».
— В цветочник их, — приказал князь.
— Но… — стражник в высоком металлическом колпаке, видимо, офицер, чуть поморщился от необходимости перечить высшему начальству, — светлейший, кочерыжки уже отработали…
Князь не разгневался, только пожал плечами:
— Тогда в камеру. А завтра с утра — к жрутерам. Данные сканирования не читать, не сохранять, сразу отправить по основному адресу.
— А самих? — Спросил офицер.
Князь не раздумывал ни секунды:
— После сканирования скормить цветам. Это мразь.
«Боцман мразь, точно, — думал Капитан, пока их с Боцманом волокли по темным лестницам куда-то еще ниже, на самое дно, — но я-то не мразь! Я работаю, не хуже других. И имею право… Кстати, о правах. Их у князя, получается, не выше крыши. У князевой крыши прав побольше будет. Основной адрес… Чей, интересно? Короче, надо выяснить, что у князя за крышак. Только, наверное, уже не успею.» Какой-то предмет неприятно впивался в правое бедро. Пистолет! Меч отобрали, а волыну оставили! Правда, толку с той волыны… Смех один.
Факелы кончились. Разбитая каменная лестница вела все ниже и ниже. Кругом была полная темнота.
