Глава 7
Чрезвычайный и полномочный посол его величества Нумеда III
Когда мы спустя неделю попали домой, я был сильно болен. Та холодная ночь на земле сказалась на мне очень плохо, всю оставшуюся дорогу я проделал в лихорадке. Меня постоянно знобило, и держалась высокая температура.
Я, конечно, показался местному лекарю, когда мы остановились в Шиботе, но выписанные им притирания и мази меня особо не вдохновили. К сожалению, аспирина тут не было, как, впрочем, и других медикаментов моего века. Поэтому, чудом доехав до замка, я на неделю свалился в постель. Ко мне заходила только Марта, заботливо носившая мне куриный бульон и нечто похожее на варенье, всем же остальным я запретил у себя появляться. Мне было настолько плохо, что я думал, что помру.
Не знаю, что помогло, бульоны, варенье или мой молодой организм, но к концу недели я почувствовал себя лучше, а в середине следующей смог выйти из спальни. В тот же вечер я собрал в замке всех слуг и огласил скорректированную версию произошедшего в столице, а также то, что в последний день моего управления они получат расчёт, поскольку мне нужно будет уезжать к гномам, а им ждать приезда нового хозяина.
Больше всех за меня переживали два человека, Марта и Карог, который страшно переживал за моё состояние, поскольку не выполнить приказ герцога было опасно, а уж отчего там я помер, от болезни или стрелы, вряд ли бы Валенсу заинтересовало.
Пока я болел, Рон по моей просьбе распространял среди всех местных мою версию случившегося, которую я ему поведал в пути, трясясь от озноба и скачков температуры.
На следующий день я поехал в деревню, мне предстоял нелёгкий разговор и с деревенскими, и со старостой. Сообщив им о смене хозяина, я уже в который раз пересказал свою версию случившегося и в конце обнадёжил их тем, что смог добиться от нового хозяина поблажек для деревни сроком на один год. Если они оправдают его ожидания по оброкам, которые теперь придется сдавать только в виде денег, то их жизнь и спустя этот льготный год не должна измениться к худшему.
Также я демонстративно, на виду у всей деревни, оставил старосте мешочек с десятью кесариями для победителя будущего соревнования по стрельбе, а также отменил в этом месяце оброк, чем вызвал радостные крики всех крестьян без исключения.
В общем, я всем своим видом показывал крестьянам, что, если они будут стараться, их жизнь не изменится. Под конец, когда я собрался вернуться в замок, все меня провожали со слезами на глазах, теперь я для них стал почти святым.
«Если бы вы знали правду», — усмехнулся я про себя, видя слёзы на глазах деревенских.
На этой неделе мне пришлось посетить также мельницы и трактир. Всюду я рассказывал о случившемся и приказывал работать изо всех сил и приносить деньги новому хозяину.
Закругляться и приводить в порядок дела, а также бухгалтерские книги пришлось в спешке, так как в конце недели прибыл управляющий от герцога Валенсы, и я был вынужден, кроме всего прочего, заняться передачей ему всех дел. Управляющий оказался хмурым мужчиной лет сорока, таким же расторопным и молчаливым, как все слуги герцога. А ещё — как позже убедился я, рассказывая ему и показывая всё своё бывшее хозяйство, — и очень умным. Завершив приём дел и бумаг, новый управляющий поблагодарил меня за отлично проделанную работу и сказал, что обо всём доложит герцогу в первом же письме.
Так что теперь у меня осталось одно нерешённое дело — уговорить Дарина поехать со мной. Всё это время гном старательно уклонялся от любого общения со мной. Он даже с Роном перестал общаться, и я никак не мог придумать, каким образом вывести его на разговор об отъезде.
Воины герцога всё это время ничем, кроме тренировок и отдыха, не занимались, да и упражнялись они больше для проформы. Правда, Карог всегда поутру выпускал двух разведчиков, которые патрулировали дороги. Конный разъезд теперь мог ездить по дорогам спокойно, так как старосте, ещё до моего отъезда, была выдана карта с указанием всех установленных по дорогам ловушек с приказом очистить от них все основные дороги. Когда я выздоровел, то первым делом спросил с него об исполнении данного распоряжения. Староста, как всегда, исполнил всё на отлично, ловушки были обезврежены, доски с гвоздями собраны, ямы засыпаны. Лесные дорожки и тропы староста планировал обезвредить ближе к весне. Я похвалил его за хорошую работу и сказал, что после окончания работ по «разминированию» местности все их участники получат от меня премию.
Ещё один непростой разговор состоялся со Штырём и возглавляемой им дружиной, которым тоже была поведана версия произошедших событий и то, что они получат расчёт с премией за проделанную работу. Дружина была очень расстроена, но я заверил их в том, что если представится хотя бы один шанс забрать их к себе, то я обязательно это сделаю. Штырю я отдельно заявил, что не забуду и о нём. Последним их заданием было спрятать оставшиеся от таронских наёмников оружие и доспехи, а потом, раздав им расчёт и небольшие премии, я распустил их по домам.
Только спустя две недели после моего приезда в замок и частичного выздоровления я едва ли не силой затащил гнома к себе в комнату для разговора. Мне нужно было точно знать, поедет гном со мной или нет, от его ответа зависело слишком многое.
— Дарин, ну что за дела, — попытался я сразу в начале разговора воззвать к его совести, — бегаю за тобой уже вторую неделю, а ты всё время уходишь от разговора.
Гном, нахмуренный, сидел за столом и жевал бороду.
— Дарин, так и будем молчать? — устало спросил я, садясь напротив. — Если ты не хочешь ехать, так и скажи, я же не могу силой заставлять тебя ехать. Мне просто нужно понять, со мной ты или нет.
Гном по-прежнему молчал, ещё ожесточеннее жуя бороду.
— Ладно, сиди, думай, всё равно, пока не ответишь, я от тебя не отстану. А пока распоряжусь об ужине, — сказал я, вставая и выходя из комнаты, чтобы найти кого-нибудь из слуг для распоряжений об ужине.
Спустя полчаса Герда принесла ужин, и я сам принялся раскладывать еду по тарелкам. Гном всё так же молчал и терзал свою многострадальную бороду.
— Присоединяйся, — пробурчал я, набивая себе рот вкусным мясом под специальным соусом, который делала Марта.
Гном сначала сидел, не глядя на накрытый стол, но когда ароматы еды распространились по всей комнате, то я, исподтишка наблюдая за ним, с удовлетворением заметил, как он подцепил протезом кусочек мяса и отправил его в рот. Я улыбнулся про себя, но сделал вид, что полностью занят едой. Гном, прожевав первую порцию, взялся за дело всерьёз. Следующие десять минут в комнате слышно было только чавканье. Наевшись, я с удовлетворением откинулся на спинку стула. Гном, вычистив свою тарелку, удовлетворённо крякнул и тоже сел посвободнее.
Посмотрев на мою выжидающую физиономию, он скривился, но всё же сказал:
— Да поеду я, поеду. Мне не хочется возвращаться, очень не хочется, вот из-за этого, — гном потряс своими протезами, — но не могу же я допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось?
Я радостно вскрикнул и кинулся обнимать гнома.
— Что за нежности телячьи, — отпихивая меня, ворчал гном, — а ещё барон…
— Если ты согласен, чего же бегал от меня столько времени? — возвращаясь на место, спросил я.
— Потому что и сейчас не хочу ехать к Подгорному престолу, — спокойно ответил гном, — слишком многие знают меня другим Дарином, а не вот этим. — Гном снова потряс своими протезами. — Но оставить тебя в такую трудную минуту я тоже не могу, — продолжил он, — потом не смогу простить себе, я ведь говорил, мастер всегда отвечает за своих учеников.
— А что с кузней? — спросил я его.
— Я всю неделю приводил её в порядок, спрятал все инструменты в один из погребов. Смазал их салом, замотал в промасленную ветошь, чтобы не ржавели. Хоть внутренне я и сопротивлялся отъезду, но совесть не давала мне выбрать лёгкий путь, и на всякий случай я готовился, — хмуро сказал гном.
— Дарин, ты просто молодец, — улыбнулся я ему, — я не подведу тебя у вашего короля.
— Можешь не подлизываться, — улыбнулся Дарин, — я ведь уже согласился.
Я засмеялся и объявил:
— Ну тогда мы выезжаем через три дня.
Гном понимающе кивнул.
— Какой дорогой поедем? — спросил он.
— Ну я интересовался у Рона, он говорит, что можно попасть в земли гномов или через Бордос, или через Тарон.
— Лучше поедем через Тарон, я знаю краткий путь оттуда до наших подземных поселений, — ответил Дарин.
— Тут я полностью прислушиваюсь к вашему мнению, мастер, — почтительно сказал я, — вы лучше всех нас знаете, как лучше добраться до Подгорного престола.
Три дня пролетели, как один час, поскольку герцогский управляющий постоянно просил меня поделиться мыслями, что я планировал делать в феоде для того, чтобы увеличить прибыли. Он, кстати, проникся ко мне безграничным уважением, когда прочитал гроссбухи покойного барона, а затем мои. С того самого дня чуть ли не ежечасно почтительно интересовался, не могу ли я уделить ему немного времени для объяснения причин уже сделанных и перспектив планируемых нововведений.
Я в последний раз окинул взглядом собравшихся во дворе слуг и дружину и, сидя в бричке вместе с Дарином и Роном, отчего она стала сразу тесновата, обратился к ним:
— С завтрашнего дня я больше вам не хозяин, трудитесь честно, и управляющий герцога примет вас на работу. Прощайте, может быть, мы не скоро встретимся.
Марта расплакалась, даже староста со Штырём смахнули слезинки со щёк. Затягивать прощание я не хотел, поэтому кивнул Рону, тот щёлкнул вожжами, и мы тронулись. Спереди и сзади нас ехали по пять воинов Карога.
Часа четыре мы ехали, даже не разговаривая друг с другом, только провожая взглядами землю, на которой мы все вместе встретились и познакомились.
— Может, перекусим на ходу? — нарушил тишину нубиец. — Я видел, как Макс прятал котомку с едой под сиденье.
— Надо было самому о себе позаботиться, — притворно возмутился я, — своё я для себя готовил.
— Давай уже, делись, — улыбнулся хмурившийся до этого гном. — Сам знаешь этого нубийца, пока не поест, будет бубнить, что нет в этом мире справедливости.
Я театрально вздохнул и, согнав всех с сиденья, достал битком набитую котомку. Специально по моей просьбе Марта напихала в неё жареных кур, отварного мяса, сыра и лепёшек, причём поделила всё на равные порции, чтобы можно было есть по чуть-чуть.
По чуть-чуть не получилось, нубиец, хоть и позавтракавший в замке наравне с нами, основательно взялся за мои припасы и съел больше, чем мы с гномом.
— У-у, проглот, — покачал я головой, засовывая остатки снова в котомку, — правильно про некоторых говорят, что их проще убить, чем прокормить.
Гном засмеялся, а нубиец пропустил всё мимо ушей.
— Не будешь меня кормить, я обессилею и не смогу тебя защищать, — нагло заявил он.
— Надо будет попробовать, — проворчал я.
Мы немного помолчали, и я решил поприставать к гному:
— Дарин, расскажи нам о вас, вашем короле, народе и вообще обо всём, что касается гномов. Трудно ехать к народу, о котором не знаешь совсем ничего.
— Ну ты спросил, — усмехнулся гном, — даже не знаю, с чего начать.
Гном задумался, а мы с Роном притихли, ожидая начала рассказа. Я был уверен, что Рону это было ещё интереснее, чем мне, так как мало кто в этом мире вообще что-либо знал о гномах, они были самым закрытым племенем. Услышавший последние слова гнома Карог тоже пристроился сбоку от брички.
— Пожалуй, начну тогда с основного, — задумчиво сказал Дарин. — Наша территория известна как Земля Гномов, но на самом деле нами освоена только её подземная часть. Все наши поселения находятся под землёй, и там же мы занимаемся разработкой руд и ремесленным производством. Снаружи живёт лишь небольшая община гномов, в основном те из нас, кто добровольно ушел из рода. Всё, что наверху, принадлежит нам только формально, ведь с поверхности мы берём только дерево.
Поэтому на равнинной и степной частях Земли Гномов пасут свои табуны кочевники Газара и кочевники провинции Гванделанд королевства Шатор. Нас это устраивает, со старейшинами самых крупных плёмён существует договоренность о том, что мы разрешаем беспрепятственно пасти их табуны, а они, в свою очередь, обеспечивают охрану наших границ от других своих собратьев, которые тоже не прочь использовать наши земли под свои пастбища. Должен сказать, что кочевники этим договором очень дорожат и поэтому ведут нешуточные войны за то, чтобы не дать чужакам проникать на пастбища. Ведь все остальные территории вне наших земель уже давно поделены, и переселяться им в случае чего некуда.
Торгидор сознательно пошёл на заключение такого соглашения, потому что хоть гномий хирд и непобедим в пешем строю, но за конниками ему не угнаться. Всё, что нам теперь нужно, это изредка посылать дальние патрули для проверки состояния земель, основную же охрану северо-восточных границ осуществляют кочевники Газара и Гванделанда, причём последние — даже несмотря на очень прохладные отношения между нашими королевствами. С юга и востока же наши территории отгорожены от соседних королевств либо морем, либо горами и лесом.
Структура нашего общества проста — во главе королевства находится король, которого раз в десять лет выбирает Полный Совет старейшин всех родов. Он же в полном составе может переизбрать короля единогласным решением и до истечения этого срока, но такое за всю нашу историю случалось всего три раза. Полный Совет собрать очень сложно, а уж сделать так, чтобы он принял единогласное решение, — задача практически невыполнимая. Только безумие или полная недееспособность короля, а также уничтожение одного из родов может заставить старейшин договориться между собой о перевыборах.
Рангом ниже старейшин идут таны, которые делятся на две категории: таны мира и таны войны. Иногда бывает, что это один и тот же гном, но в большинстве своём — разные. Те таны мира, которые выполняют решения старейшин в мирное время, не имеют права вести хирд во время войны. Таны же войны не имеют права вмешиваться в решения танов мира, например в части организации снабжения оружием, снаряжением и продовольствием, которые те осуществляют при начале военных действий.
Таны мира, кроме всего прочего, занимаются и торговлей. Поскольку с каждым годом население поселений увеличивается, а наверх добровольно переселяться никто не хочет, то приходиться закупать продукты и особенно пшеницу у соседних королевств. Проблем с этим никаких не возникает, так как любой торговец с руками оторвёт наши мечи и доспехи. Просто для примера: меч, скованный мастерами моего рода, можно купить за сто пятьдесят — двести солидов, при том что это будет обычный меч, не изготовленный по заказу.
Заказные же оружие и доспехи в свободной продаже вообще не найти, так как эти вещи куются на каждого конкретного воина, с учётом всех особенностей его тела. Поскольку на всех промежуточных примерках и подгонках необходимо присутствие заказчика, то цены уже начинаются с трехсот солидов за меч или восьмисот за полный доспех. Понятное дело, что не каждый может позволить себе такое дорогое удовольствие, но те, кто ими владеет, получают пожизненную гарантию на всё, и если во время боя клинок или доспех были повреждены, то заказчик может приехать к мастерам, и те бесплатно заменят или перекуют испорченную часть.
Но это бывает крайне редко и обычно в тех случаях, когда встречаются между собой воины, каждый из которых имеет выкованное нами оружие и доспех. Тут уж всё зависит только от их воинского мастерства. — Вот вроде бы и всё, — задумчиво закончил гном.
— А деньги вы какие используете? — спросил Рон, заинтересованно выслушав рассказ.
— Своих денег у нас нет, да и зачем они нам? — ответил Дарин. — Используем те, которыми с нами расплачиваются заказчики и покупатели.
— Получается, у вас только один вид войска — хирд? — спросил я.
— Да, только хирд.
— А как сейчас гномы пополняют запасы пшеницы и продуктов, они ведь разорвали торговлю с Шамором? — поинтересовался я.
— С теми торговцами, которые поставляют продовольствие, разрыва не было. Торгидор этого бы этого никогда не допустил. Поиграть в возмущённого короля — всегда пожалуйста, а вот потерять источники поставки продуктов — точно нет. Тем более что мы закупаем продукты не только в Шаморе.
— Прикольный у вас король, — улыбнулся я.
На второй день после въезда на территорию королевства Тарон мы вдруг свернули с широкого королевского тракта на едва приметную дорогу, уходящую куда-то в сторону виднеющихся вдали гор. Путь, выбранный гномом, удивил нас с Роном, но на все недоумённые вопросы гном только хмыкал, а потом предложил передать кому-нибудь из нас функции проводника. Понятное дело, что желающих не оказалось.
— А ведь дорога королевская есть не только в Шаморе, но и здесь? — поинтересовался я у Карога.
В последнее время он и его воины стали чаще разговаривать с нами, а Карог так и вообще ехал постоянно рядом, слушая наши разговоры, и даже ел вместе с нами за одним костром. Оказалось, что это весёлый интересный парень, правда, общительность его продолжалась ровно до того момента, пока разговор вёлся только о нём лично. Стоило мне спросить что-нибудь насчёт его отряда или про герцога, он превращался в немую статую.
— Похуже, конечно, чем в Шаморе, но есть, — ответил воин.
Дорога, на которую мы свернули, оказалась таковой только по названию, по её состоянию было видно, что ею давно никто не пользовался. Чем дальше мы продвигались, тем сильнее она оказывалась заросшей травой и мелким кустарником. Всё чаще и чаще приходилось останавливаться и выпутывать колёса брички из густо сплетённых между собой веток.
— Если бы кое-кто научился ездить верхом, — начинал ворчать в такие моменты Рон, — никому бы не пришлось трудиться, таская тяжёлые повозки на своих плечах.
— Если бы кое-кто не нудел всё время, а выше поднимал колёса, — в тон ему сразу отвечал я, так как бричка действительно была очень тяжёлая, — то мы бы очень быстро выпутывались и ехали дальше.
Так, застревая и освобождаясь, мы медленно продвигались дальше, а вскоре, как бы мне этого ни хотелось, бричку пришлось оставить и ехать верхом, так как дорога настолько сузилась, что даже лошади могли идти только гуськом. Справа и слева от так называемой дороги виднелись то буреломы, то небольшие ручьи — в общем, желающих найти какой-нибудь другой путь не нашлось, и мне пришлось перебраться на лошадь Рона, а он пересел на ту лошадь, что раньше тащила бричку. Нубиец сказал, что ему не привыкать, а я без седла сотру себе кожу на одном месте и потом долго не смогу ходить, не говоря уже о том, чтобы сидеть.
Не знаю, что было бы со мной без седла, но и с седлом утром следующего дня я не мог заставить себя сесть на коня. «Как люди ездят на них целыми днями и даже неделями?» — изумлялся я про себя, едва переставляя ноги, так как моя задница превратилась в одну большую натёртую мозоль. Воинам пришлось в прямом смысле слова грузить меня на лошадь, так как сам я сделать это не мог. И конечно же я выслушал целую кучу насмешек по этому поводу, но даже не мог огрызаться: кроме задницы, болело всё тело, непривычное к таким передвижениям.
На третий день я уже готов был пойти пешком, лишь бы не ехать на этой проклятой животине, и только взгляды воинов и Рона, которые они изредка бросали в мою сторону, заставляли меня стискивать зубы и молча терпеть боль.
— Дарин, да когда мы уже приедем? — взмолился я после того, как на пятый день нашего путешествия моя лошадь провалилась ногой в яму и я испытал все прелести падения с высоты.
Когда испуганный Рон подбежал ко мне, я с трудом поднимался с земли, понося на все корки и лошадей, не смотрящих, куда ступают, и гномов, которые, наверное, имеют тайного родоначальника по фамилии Сусанин.
— Целый, — улыбнулся Рон воинам, которые подошли узнать причины остановки, — если так ругается, значит, всё в порядке.
Пришлось мне пройтись по нубийцам, которые всегда лезут, куда их не просят. Рон, ничуть не обидевшись, подсадил меня на лошадь и ушёл к своей. Гном всё это время хранил молчание и спокойно игнорировал наши попытки выяснить у него, куда же мы всё-таки едем. На все вопросы у него был один ответ:
— Приедем, увидите.
И мы действительно увидели! Дорога кончилась, упёршись в огромную, заросшую мхом и кустарником скалу.
— Точно говорю, его фамилия Сусанин, — убеждённо сказал я, глядя на неожиданное препятствие.
— Ты уже второй раз говоришь про этого человека, — поинтересовался Карог, — чем он так отличился?
Мне пришлось поведать историю про крестьянина и поляков, которая изрядно всех рассмешила. На мой вопрос, что же такого смешного я рассказал, воины, продолжая гоготать, ответили, что настолько доверчивыми могли быть только глупцы. Если бы они сначала как следует попытали этого Сусанина, то тот не только рассказал бы им о правильной дороге, но и сам умолял бы разрешить ему её показать. Я сразу погрустнел и больше не выпендривался.
— Ну вот, мы и прибыли на место, — полностью игнорируя всеобщее недоумение, сказал гном. — Карог с воинами может возвращаться, они свою миссию полностью выполнили.
Командир возмутился:
— Дарин, что мы выполнили? Ты предлагаешь оставить вас тут?
— Да, Карог, именно так вы и сделаете, дальше мы пойдём путём гномов, — невозмутимо ответил гном, слезая с лошади. — К тому же можете забрать лошадей, они нам больше не понадобятся.
— Ну ваще! — возмутился я. — А раньше нельзя было об этом сказать? Я бы тогда бричку и пару лошадей ещё дома продал, а сейчас просто отдавать приходится.
— Нельзя, — отрезал гном, — все должны были думать, что мы поедем торговой дорогой, через территорию Тарона.
— Ну ладно, раз ты так говоришь, — со вздохом согласился я.
— Я всё же не очень понимаю, как вы пройдёте? — спросил Карог гнома.
— Кроме нас троих, — гном показал на меня и Рона, — этого никто не узнает. Не обижайся, Карог, но у всех есть свои секреты, в том числе у гномов.
— Хорошо, Дарин, — не стал настаивать воин. — Если ты не против, то поступим так: мы отъедем отсюда, а через два часа вернемся узнать, ушли ли вы.
— Хорошо, — кивнул головой гном.
Когда наёмники уехали, гном кивнул Рону, и тот исчез в траве. Вернулся он через десять минут, улыбаясь во весь рот.
— Карог сам остался, чтобы проследить за нами, пришлось его убедить отправиться за подчинёнными, — весело сказал он нам.
Гном довольно кивнул и пошёл к скале.
— Стойте тут, — буркнул он, когда мы попытались двинуться за ним.
Мы с Роном переглянулись и остались на месте.
Гном возился у стены долго, мы с Роном прислушивались, стараясь понять, чем он там занимается, но, кроме неразборчивого бормотания, ничего не было слышно.
Наконец в скале что-то треснуло, и раздался шум трущихся друг о друга тяжёлых камней. Мы с Роном снова обменялись взглядами и направились к гному. Подойдя ближе, мы увидели, что он, радостно ухмыляясь, стоит рядом с нешироким проёмом в скале, из которого пахло сыростью и какой-то затхлостью.
— Ты хочешь сказать, мы пойдём под землёй? — неуверенно спросил я, заглядывая в тёмноту скалы.
— Правильно, — улыбнулся гном.
— Не-э, я туда не полезу, — сразу заявил Рон.
— Тогда останешься здесь, — безапелляционно заявил Дарин.
— И останусь, всё лучше, чем лезть неизвестно куда.
— Рон, как бы мне и не хотелось туда соваться, но, видимо, более краткого пути нет, — вздохнул я.
— Можем продолжить путь в обход и потратить на это около месяца, — спокойно заявил гном, — да и герцог вполне может устроить нам встречу и в этом королевстве.
Нубиец вздохнул и молча развернулся к нам спиной.
— Я за ветками.
Я удивлённо посмотрел на гнома. Дарин пояснил:
— Факелы из чего будешь делать? Или ты нам посветишь чем-нибудь другим?
Пока мы ждали нубийца, Дарин распотрошил свой мешок и достал оттуда небольшую бутыль с маслом и целый рулон неширокой ткани.
Когда вернулся Рон, они быстро и со знанием дела соорудили из всего этого пачку факелов.
— Ну что, двинули? — спросил гном, когда мы навьючили на себя свои пожитки.
Мы с Роном уныло промычали что-то, на согласие не очень похожее.
Воздух в подземелье оказался ещё более сырым и затхлым, чем я предполагал. Дожидаясь у входа, пока Дарин запустит механизм, чтобы закрыть щель в скале, я недовольно морщился от запахов, которые тут царили. Наконец раздался уже знакомый скрежет, и мы остались в темноте, которую тускло освещал мой факел, не дававший возможности увидеть хоть что-нибудь далее пяти шагов.
Гном отобрал его у меня и пошёл вперёд, под уклон, а мы потянулись следом. К моему удивлению, путь вниз много времени не занял, я даже не успел привыкнуть к почти полной тишине, царящей вокруг и прерываемой либо потрескиванием скал, либо бульканьем капель воды, срывавшихся с низкого потолка и падавших в небольшие лужи.
Нам потребовалось около трёх часов, чтобы выйти к тому месту, куда нас вёл Дарин, ориентировавшийся по знакам, выбитым на стенах. Я, даже прочитав письмена гномов, никак не мог понять, что они означали.
— Дарин, а почему я не понимаю надписи на стенах? — спросил я его.
— Потому что они написаны профессиональным языком шахтёров, — отозвался он. — Если помашешь киркой в штреках пару десятков лет, то научишься в них разбираться.
— Чего он такой злой сегодня? — шепотом поинтересовался я у Рона, показывая глазами в широкую спину гнома.
— Думаю, волнуется наш мастер, — улыбнулся одним уголком губ нубиец, — волнуется, вот и не в настроении.
— Пошепчитесь у меня там, — раздалось ворчание гнома, и мы, переглянувшись с Роном, засмеялись.
Ещё за час до того, как подойти к нужному месту, мы услышали шум воды, усиливавшийся с каждой минутой нашего приближения. Оказалось, что Дарин вывел нас к неширокой, но довольно глубокой реке, с явно рукотворным руслом. Рон, едва бросив взгляд на водный поток, тут же заявил, что оно, несомненно, прорублено в скале, а не естественного происхождения.
— Это наши тайные пути, — хмуро ответил гном, — и вообще-то я не должен был их вам показывать.
— Да ладно, Дарин, — откликнулся я, — сам знаешь, что мы даже войти сюда не сможем, не говоря уже о том, чтобы найти эту реку.
— Это не река, а канал, — поправил гном, — а если бы мы свернули на последнем повороте налево, то попали бы на такую же пристань, только течение воды в канале было бы в противоположную сторону.
— Ух ты, круто! — удивился я. — Получается, с этой пристани мы плывём к гномам, а если захотим обратно, то можно использовать другой канал, причём всё время будем двигаться по течению?
— Да, это наша транспортная сеть, и она является секретом, — ответил гном. — Сам не знаю, почему решил вам показать её.
Рон прищурился и сказал:
— Имея такую разветвлённую сеть каналов, да ещё с организованными течениями, войска в нужное место можно перебрасывать очень быстро.
— Вот потому каналы и являются тайной королевства, — проворчал гном. — Мы прямо до наших поселений не поплывём, сойдём раньше. Нельзя, чтобы вас видели рядом с каналами, иначе у меня будут неприятности.
— Как скажешь, Дарин, — в один голос ответили мы ему.
Было очень приятно, что гном обеспокоен моей безопасностью и даже показал тайную транспортную сеть, пренебрегая тем, что, если об этом узнают, его могут серьёзно наказать.
— А где лодка? — поинтересовался Рон.
— Закройте глаза и стойте так, пока я не разрешу их открыть, — ответил гном.
Нам пришлось подчиниться.
Гном отошёл куда-то, откуда послышались шорохи и скрежет. Через десять минут гном разрешил нам открыть глаза. Немедленно воспользовавшись разрешением, я увидел, что к пристани пришвартована очень широкая лодка с невысокими бортами, идеально приспособленная под транспортировку большого количества пассажиров или значительного объёма грузов. Ведь в канале не было волнений, и вода бежала ровно и быстро.
— Дарин, а как вы сделали, чтобы течение в каналах бежало по разным направлениям? — поинтересовался я.
— Это ещё один секрет, который я тебе не расскажу, — отрезал гном.
— Ну, Дарин, мне же интересно, — умоляюще посмотрел я на него.
— Работа магов, — нехотя ответил он, — много столетий назад, когда правил Дариндор, он договорился с магами о том, что, если гномы вырубят каналы, те заставят воду бежать по ним в нужном для гномов направлении. Тогда за эту работу пришлось отдать магам всё золото и драгоценные камни из нашей сокровищницы. Правда, как показало время, от этой сделки гномы выиграли неимоверно, а золото и камни всегда можно добыть ещё.
— Маги? — радостно закричал я. — Дарин, у вас есть маги? Мне они очень нужны!
— Нет у нас магов, — проворчал он, — только алхимики. Тех магов, что сделали нам течения, наверное, давно нет в живых. В то время, когда я ещё жил здесь, всего пару раз появлялись слуги магов нынешних. Они заказывали у нас какие-то хитрые устройства, которые наши мастера делали по их чертежам, но назначение их так и осталось для нас секретом.
— Дарин, а что же ты раньше молчал, что знаешь, где можно встретить магов? — возмущённо закричал я.
— Во-первых, никогда не кричи в пещерах, — отрезал гном, — во-вторых, ты меня об этом не спрашивал, и, в-третьих, я ещё не выжил из ума, чтобы в человеческих королевствах разговаривать о магах. Мне и одного раза было вполне достаточно.
Гном показал на свои протезы. Мне сразу стало стыдно, гном был полностью прав.
— Дарин, прости, я не подумал, — извинился я.
Гном что-то пробурчал себе под нос.
— Сильно не расчитывай на встречу со слугами магов, они и в те времена редко появлялись у нас, и теперь, думаю, делают это не чаще, — уже спокойно сказал он мне.
— Всё равно, Дарин, небольшой шанс лучше, чем вообще никакой, — убеждённо сказал я.
Наконец-то есть маленький просвет для того, чтобы попытаться вернуться домой.
— Ладно, давайте грузиться, нам предстоит неблизкий путь, — ответил гном.
Оттолкнув лодку от причала, Дарин сел на скамейку и положил протез на руль.
— Как думаешь, сколько нам плыть? — поинтересовался я, когда мы поплыли.
— Думаю, дней пять-шесть, — задумчиво ответил гном. — Хотя сами увидите, с какой скоростью наша лодка пойдёт на прямых участках.
Больше он ничего пояснять не стал, несмотря на наши вопросы.
Впрочем, не прошло и двух часов, как мы и без него многое узнали. Оказалось, что лодка не зря была такой широкой, находиться в ней можно было только в лежачем состоянии, так как отрезков пути с высоким потолком в подземелье практически не было. Каналы чаще всего были вырублены прямо в толще скал и поэтому имели вид простой сплюснутой трубы. И, что было самым страшным, плыть чаще всего приходилось в полной темноте, поскольку света в этих каналах не было, только изредка на пути встречались участки камней, покрытых какими-то тускло фосфоресцирующими то ли слизняками, то ли растениями.
Первую ночевку мы сделали на одном из причалов, которые довольно часто попадались на нашем пути. Дарин объяснил, что такие причалы всегда устраивали недалеко от стратегически важных выходов на поверхность.
Хоть под землёй ветра и не было, но от воды тянуло сыростью, а холод пронизывал до костей. К счастью, у гномов оказалось всё предусмотрено, и на случай длительных остановок возле пристаней, чуть в стороне от канала, были вырублены небольшие пещеры. По понятной причине дров здесь нигде не было, поэтому пришлось закутаться во всё, что у нас с собой было.
Утром я снова начал шмыгать носом и покашливать, так как, несмотря на наличие множества шкур и тёплого одеяла, замерз я очень сильно. Рон, испугавшись за меня, заставил сделать с ним пробежку, поэтому пришлось около часа бегать взад-вперёд по коридору, постоянно ориентируясь на тусклый свет слизней, которые во множестве обитали рядом с пристанью.
В общем, не знаю, как Рону, но мне это путешествие не нравилось. Днём мы лежали в несущейся по течению лодке, делая по моей просьбе всего одну остановку на обед, а вечером я мёрз на полу пещер. Через пять дней я проклинал и гномов и магов, которые, устроив такие пути сообщения, не позаботились о минимуме удобств. Правда, долго проклинать строителей не удалось, у меня поднялась температура, и я молча дрожал в лодке — меня постоянно знобило.
Впрочем, Рон тоже быстро выдохся, и из него всё чаще вылетали аналогичные словечки о строителях канала. Оскорбившийся гном высокомерно молчал, никак не реагируя на нашу ругань. В конце нашего путешествия простуда свалила и твердокаменного нубийца, который так же, как и я, начал чихать, кашлять и ещё сильнее проклинать всех гномов и магов на свете.
Так что, когда окончательно надувшийся на нас гном объявил о завершении пути, нашей с нубийцем радости не было предела. Мы просто мечтали оказаться в горячей ванне и тёплой постели или как минимум согреться у костра и поесть горячей пищи.
Дарин, прекративший разговаривать с нами уже со второго дня путешествия из-за наших оскорблений прекрасного (как он свято считал) творения рук гномов, запалил факел и, собрав свои вещи, пошёл в коридор, даже не позвав нас с собой.
Мы с Роном, похватав свои манатки, устремились за ним, иначе нам пришлось бы надолго — если не навсегда — застрять в рукотворном лабиринте переходов и тупиков. Гномы специально устраивали такие возле выходов из подземелья, чтобы враги, даже пробив ход в скале, не могли бы пройти дальше.
На поверхности мы с Роном, ошалев от радости, запалили такие костры, что дым от них, наверное, был виден на многие километры вокруг, но нам было по фигу. Из самодельной пращи нубиец подбил трех крупных, размером с гусей, птиц, которые сейчас висели на вертелах из прутьев над углями, которые я выгреб из костров, и распространяли вокруг дурманящий аромат жарящегося мяса. Сидя возле костров и нежась в тепле, мы с Роном глотали слюни, ожидая, когда дичь будет готова. Даже насупленный гном пододвинулся ближе к теплу и, исподлобья бросая взгляды на птицу, делал глотательные движения.
Когда жаркое зарумянилось, мы ухватили каждый по вертелу и, обжигаясь горячим мясом и жиром, принялись жадно отламывать куски, а то и просто вгрызаться в птицу. За пять дней сухой паёк так нам осточертел, что никто даже не обращал внимания на обожжённые губы и языки.
Покончив с обедом, мы улеглись на размещённые между двух костров лежаки, которые уже привычно сделали из срубленных тонких деревьев, выстлав их раскидистыми лапами похожих на ели деревьев. Гном подсказал мне их здешнее название — у гномов они назывались кендарий.
Костры почти прогорели, но множество углей давало блаженное тепло. От этого и вкусной еды повеселел даже гном, пристроившийся рядом с нами. Он перестал хмуриться и только довольно жмурился.
Нашу идиллию нарушили непонятные, но явно недружелюбные звуки. Открыв глаза, я удивлённо уставился на нацеленные на нас арбалеты, которые держали закованные в броню низкорослые и широкоплечие воины. Лиц их под опущенными забралами видно не было.
— Вы находитесь на территории гномьих поселений, — глухо прокаркал голос выступившего вперёд воина. — Назовитесь, или будете убиты.
Дарин, прислушивавшийся к говорившему, внезапно повернулся к нему лицом и спокойно произнёс:
— Гердам, опусти арбалет и не мешай путникам наслаждаться отдыхом.
После его слов наступило минутное замешательство, а затем забрало шлема говорившего взлетело вверх, показав нам изумлённое гномье лицо.
— Тан Дарин?! — недоверчиво переспросил он, опуская арбалет и всматриваясь в лицо нашего гнома.
— Присоединяйся к нам, мы просто зверски замёрзли, — невозмутимо ответил Дарин, даже не изменив выражение лица.
Старший жестом приказал остальным воинам опустить арбалеты и осторожно подошёл к нам. Остальные с мест не сдвинулись.
— Так разморило, что ослабил бдительность и не услышал, как они подошли, — со вздохом признался мне нубиец.
Подошедший гном обратился к Дарину, перейдя на гномий:
— Тан Дарин, рад вас видеть. Можно узнать, почему вы в такой странной компании? — предельно вежливо спросил нашего мастера гном.
Дарин повернулся ко мне и на гномьем же произнёс:
— Барон, дайте мне, пожалуйста, ваши верительные грамоты.
Я полез за пазуху и вытащил документы из кожаного мешочка, висевшего у меня на шее.
— Пожалуйста, мастер, — на гномьем же ответил я ему и протянул бумаги.
Воины не видели лица Дарина, обращённого к нам, поэтому я едва не засмеялся, когда гном мне весело подмигнул. «Видимо, у него есть какой-то план, — подумал я, — буду делать всё, как он скажет».
Мы, конечно, лиц других гномов за забралами не видели, но и физиономии Гердама было более чем достаточно. Его брови взлетели высоко вверх, он стоял, как впавший в столбняк, и только переводил изумлённый взгляд то на меня, то на Дарина.
Наконец, немного отмерев, Гердам осторожно принял бумаги из рук мастера и окликнул одного из своих, видимо, знавшего письменность королевства. Подошедший быстро просмотрел документы и что-то прошептал на ухо старшему, видимо, пояснил, о чём в них говорилось.
Выражение лица гнома сразу изменилось, и он махнул рукой своим воинам. Те подняли забрала шлемов и подошли ближе к кострам. Из подлеска, слева и справа от нас, вышло ещё пять воинов, до того на глаза не показывавшихся.
— Что-то я не совсем понимаю, — жалобно сказал гном, обращаясь к мастеру. — С чего вы путешествуете вместе с очередным претендентом на отрубание рук, да ещё в компании с чёрным человеком?
— Думаю, это будет первый посол, которому не только не отрубят руки, но ещё и попросят остаться, — улыбнулся Дарин.
Гердам и все остальные гномы очень удивились.
— Потом вы сами всё поймёте, — загадочно улыбнулся мастер.
— О чём они говорят? — спросил меня тихо Рон.
— Мне кажется, это не Дарин поехал с нами, а мы поехали с Дарином, — высказал я давно возникшее у меня предположение.
Уж слишком загадочно вёл себя гном в последнее время, к тому же и тайными путями повёл нас явно неспроста.
— А как сумели незаметно пройти мимо наших дозоров? — спросил другой воин.
— Не встречали мы никаких дозоров, — улыбнулся Дарин, — шли себе и шли спокойно.
Гердам поднялся с лежака и сказал:
— Простите меня, тан Дарин, но о прибытии таких гостей мне нужно доложить лично. Я оставлю с вами четверых провожатых.
— Конечно, Гердам, поступай как положено, — вежливо ответил гном.
Большая часть отряда гномов ушла, а оставшиеся с нами сели в сторонке.
— Сын троюродного брата кузена моей пятиюродной сестры, — ответил гном на мой вопрос, откуда он знает этого гнома.
Я остался стоять с открытым ртом, переваривая информацию, а нубиец захохотал, тыкая в меня пальцем.
— Чего ржёшь? — ответил я ему, так и не переварив сказанное. — Сам-то тоже ничего не понял.
— Зато я не заморачиваюсь на эту тему, — улыбнулся мне Рон.
Через час, когда поглощённая с рекордными скоростью и жадностью дичь немного в наших желудках переварилась, мы решили сворачивать лагерь и выдвигаться.
По еле видимой тропинке, ведущей от нашей стоянки, мы шли недолго, поскольку уже через час вышли из редколесья и увидели горы.
Я удивлённо спросил у Дарина:
— Дарин, большая часть вашей наземной территории вся такая, что ли? — Я показал рукой на горы, которые, казалось, были везде, куда ни кинь взгляд.
— Центральная часть горами покрыта полностью, север и часть востока — это равнины и степь, западная горная часть выходит к морю, а на юге — практически полностью лес, — ответил гном.
— Неплохо вы устроились с точки зрения обороноспособности, — сказал я. — Да ещё если учесть, что вы живёте под землёй…
— Многие думают так же, — улыбнулся Дарин, — поэтому и нужны договоры с кочевниками для охраны северо-восточных территорий вне наших гор и патрули здесь и на юге, наподобие того, что нас сегодня поймал. Тарон был в моё время самым беспокойным соседом после газарских кочевников.
— Не поймали бы, если бы мы такие костры не запалили, — поправил его нубиец вмешавшись. — В таком тяжёлом вооружении они двигаются по лесу как слоны, за километр слышно. Если бы не моя расслабленность после обилия тепла и еды, они бы и близко к нам не подошли. Наше путешествие совсем меня доконало, я даже стал кашлять, как наш болезненный друг.
Нубиец скосился на меня. Он специально в присутствии гномов не стал упоминать про подземелья.
— Вообще-то я дворянин, — высокомерно заявил я, — а им, то есть нам, положено лежать на роскошных тёплых ложах в окружении гарема наложниц и, вкушая заморские яства, ублажать свой слух музыкой.
После моих слов одновременно закатились от смеха и гном, и нубиец.
Я нахально закончил свою фразу:
— А вместо этого я шляюсь неизвестно где в компании постоянно ржущего негра и хитрож…умного гнома, — сразу поправился я, когда бровь гнома дёрнулась.
Гном с нубийцем отсмеялись, затем гном перевёл мои слова охранникам, которые недоумённо смотрели на нас. Охранники тоже рассмеялись и принялись добродушно меня рассматривать.
— Позволь полюбопытствовать, почему же я хитроумный, по твоему мнению? — спросил меня, отсмеявшись, гном.
— Мне кажется, тогда, в замке, ты не был расположен к путешествию, — выразил я свои подозрения. — Было видно, что тебе не хочется возвращаться и ты очень переживаешь по этому поводу. Где-то на второй день нашего путешествия я заметил, что ты вышел из постоянной задумчивости, словно принял какое-то важное для себя решение, и с тех пор словно обдумываешь что-то, при этом периодически косясь на меня. У меня такое чувство, что я в твоих мыслях занимаю не последнее место. Какое — мне непонятно, и эта неизвестность меня напрягает.
Гном удивлённо зажевал бороду.
— Я что, настолько читаемый? — спросил он у Рона.
— Не переживай, Дарин, я вообще ничего особенного в твоём поведении не заметил, — успокоил его нубиец. — Но ты же знаешь Макса, ему до всего есть дело, он постоянно за всеми наблюдает.
— Буду теперь себя лучше контролировать, — проворчал гном и ответил мне: — Да, Макс, ты прав, у меня появились на тебя планы, но ты можешь не переживать. Хоть и не я сделал тебя послом, но мои планы предусматривают, что круг твоих обязанностей будет несколько шире, чем у обычного посла.
— Интересно насколько, — проворчал я, убедившись в справедливости своих подозрений.
— Позже расскажу, сейчас о чём-либо говорить ещё рано, — таинственно улыбнулся гном.
Больше мне не удалось вытянуть из него ни слова по этому поводу.
Ещё через час ходьбы, но уже по хорошо укатанной дороге, идущей с небольшим подъёмом в сторону гор, мы свернули на другую дорогу, ещё более широкую. Присмотревшись, я увидел, что далеко позади нас движется длинное тёмное пятно. Рон проследил за моим взглядом и ответил на незаданный вопрос:
— Обоз, повозок тридцать, не больше.
«Похоже, торговля здесь и зимой не умерла, — подумал я. — Впрочем, гномам, живущим под землёй, без разницы, лето сейчас или зима, кушать-то всегда хочется».
Наше удовольствие от прогулки на свежем воздухе было недолгим, почти сразу нас встретил командир отряда гномов и передал нам распоряжение дежурного офицера, отвечавшего за въезд в столицу.
— Поскольку послов не ожидали, то сегодня вам придётся заночевать в деревне, недалеко от города, а утром вас проводят во дворец, — передал нам его слова Гердам.
— Ну хоть не на земле ночевать, и то ладно, — облегчённо вздохнули мы.
Гномья деревня находилась, естественно, под землёй, и мы сразу же направились к главному торговому входу в королевство гномов. Оказалось, что сам вход пробит в скале, перед которой на многие километры вправо и влево уходила глубокая расщелина, через которую был перекинут длинный, широкий деревянный мост, что удивительно, не подвесной. Проходя по нему, я рискнул заглянуть вниз, вследствие чего у меня сразу закружилась голова: мост был абсолютно без перил, а дна у расщелины не было видно.
— А чего они без перил-то? — удивлённо я спросил у Дарина.
— Мосты сборные, — ответил Дарин, — на ночь убирают незакреплённые брёвна с первых пролётов, а утром снова кладут их на место.
— Зачем такие предосторожности? — удивился Рон. — Только безумец сунется воевать с гномами в их подземельях.
— Воевать не сунутся, а вот пара налётов больших отрядов наёмников, которые хотели пограбить торговые ряды, начинающиеся недалеко от прохода в скале, уже были при мне, поэтому пришлось обезопасить и торговцев, и себя.
На другой стороне расщелины нас встретил большой отряд вооруженных арбалетами гномов, в полном боевом облачении расположившихся за каменными сооружениями, исполнявшими роль местных дотов. Попасть к воротам можно было только по извилистому проходу, слева и справа уставленному каменными блоками с узкими бойницами для арбалетчиков. С дороги в эти каменные доты попасть было нельзя.
— Ну и понастроили тут, — удивился Рон. — Я, конечно, всё понимаю, но, по моему мнению, одного моста было бы достаточно.
— У нас всегда всё делается на совесть, так, чтобы не пришлось потом переделывать, — с гордостью ответил ему Дарин.
Нубиец покачал головой.
Пройдя по скальному проходу, мы попали в широкую и высокую пещеру, к тому же хорошо освещенную вырубленными в её куполе световыми окнами.
Пройдя дальше от входа, я заметил, что дорога закончилась, и мы ступили на огромные каменные плиты, которые, уходя во все стороны, образовывали огромный плац. Впереди слышался шум голосов и виднелись контуры каких-то сооружений.
— За этой скалой начинаются торговые ряды, — пояснил нам гном, указывая рукой направление. — Сейчас не сезон, поэтому торговые ряды только там, летом же тут всё уставлено палатками и лавками, от самого входа.
Едва мы обогнули скалу, как перед нами раскинулась площадь ещё более широкая, чем та, по которой мы шли. Куда ни кинь взор, всюду стояли шатры или повозки, поставленные кругом.
— Хм… извиняюсь за вопрос, а куда все ходят в туалет? — заинтересовался я чисто практическим вопросом.
Ведь кругом, куда ни взгляни, были мощённые камнем площади.
Нубиец заржал, даже гном улыбнулся.
— Слева есть коридор, ведущий в общее отхожее место, а справа другой, выходящий к небольшому подземному озеру, где можно умыться, — ответил гном. — За лошадьми убирают сами торговцы, если, конечно, не хотят, чтобы их выгнали и больше никогда сюда не пустили за нарушение условий нахождения на территории торговых рядов.
— А как тогда лошадей поят? — заинтересовался я.
— Через каждые сто метров стоят специальные трубы, из которых в небольшие бассейны льётся вода. Вон, кстати, один такой, — кивнул гном в сторону.
Мы с Роном посмотрели туда и убедились в правильности слов Дарина. Рядом с указанным бассейном стояло три человека и десяток лошадей, люди по очереди подводили их к бассейну и давали напиться.
— Мне у вас начинает нравиться, — улыбнулся я Дарину, восхищённый такой организацией дел у гномов.
Мастер довольно улыбнулся в ответ.
К сожалению, посмотреть на торговые ряды нам не дали, Гердам повёл нас в обход. Внезапно навстречу нам из бокового коридора вышел ещё один отряд стражи, сопровождающий не очень высокого — даже по гномьим меркам, — не широкого в плечах, зато очень пузатого гнома. Одет он был в добротную кожаную одежду, даже я, полный в этом профан, видел, что кожа выделана просто превосходно и стоит больших денег.
— Тан Дарин, — спокойно и без удивления приветствовал мастера гном, полностью игнорируя нас.
— Тан Истер, — очень вежливо ответил Дарин, также склонив голову.
— Значит, Гердам не соврал, и отшельник вернулся, — задумчиво сказал гном, соизволив наконец посмотреть на нас. — Интересно, зачем ты вернулся ко двору, калека?
Тут уже не выдержал я. Да кто он такой, этот пузан, чтобы оскорблять Дарина?
— Возможно, мастер Дарин и является калекой, но пострадал он не от собственной беспечности, а по долгу службы, — чеканя слова на гномьем, сказал я этому пузану, — и уж точно он не должен выслушивать подобные дерзости от гнома, который только и умеет, что наращивать себе брюхо, пользуясь близостью к Подгорному престолу.
Вокруг нас воцарилась полная тишина, и я услышал, как в ближайшем фонтане клокочет вырывающаяся наружу вода. Гномы застыли на месте, а часть воинов из того отряда, что пришли вместе с Истером, изумлённо открыли рты.
Брюхан наконец очнулся и сначала побелел, а потом побагровел.
— Ты заплатишь за свои слова, сын подземного слизня, — процедил он, меряя меня прищуренным взглядом. — Посмотрим, как ты запоёшь, когда тебе сначала вырвут язык, а потом отрубят руки!
С этими словами гном резко повернулся и зашагал прочь. Вслед за ним затопал и его отряд.
Дарин гулко прокашлялся и уже на шаморском, спокойно, но каким-то грустным тоном сказал:
— Макс, я понял, у тебя дар.
— Это какой, интересно? — вместо меня спросил у него Рон, которому я уже успел перевести своё выступление.
— Очень редкий дар, — ответил ему гном. — Если вдруг ситуация кажется безысходной, то приходит Макс, и через минуту оказывается, что всё может быть намного хуже, чем было до этого.
— Дарин, да как он смел тебя оскорблять?! — возмутился я. — Сам же видел, какое он тут пузо наел и даже рядом не был с Шамором и его безумной церковью.
— Макс, что такое оскорбление? — тяжело вздохнул гном. — Уж я бы пережил ещё одно. Зато теперь, когда Истер против нас, у нас точно будут большие проблемы.
— Что, большая шишка? — заинтересованно спросил обеспокоенный нубиец.
— Ещё в те времена, когда я был здесь, он уже был большой, как ты выразился, шишкой, — ответил гном. — А теперь я даже боюсь предположить, кем он стал.
Гердам тихо сказал:
— Сардаром южной Стены.
Дарин едва слышно простонал.
— Э-э-э, а это что значит? — поинтересовался я.
— Он — наместник короля, следящий за южными территориями, и полномочий у него, скорее всего, не меньше, чем у герцога Нарига в Шатаре, — тяжело вздохнув, ответил гном.
— Точно, дар, — вслед за ним вздохнул Рон. — Лучше бы золото умел находить.
— Получается, не только у людей есть говнюки с властью, они есть и у гномов? — грустно спросил я, чувствуя себя не в своей тарелке.
— Говнюки, Макс, есть везде, просто у тебя какое-то странное везение всегда на таких натыкаться, — невесело ответил Дарин.
Мы все понуро поплелись за Гердамом, который вместе со своим отрядом провёл нас через один из боковых проходов торговой площади к просторной пещере, в которой стояло не больше двадцати каменных домов.
— Я не стал вас устраивать в гостевом доме, — внезапно сказал нам Гердам, — а договорился со своими знакомыми. Они согласились пустить вас переночевать.
— Спасибо, Гердам, — удивлённо ответил Дарин.
— Да не за что, мы уже не увидимся, завтра за вами придут другие, — отмахнулся гном. — Как только вас пристрою, пойду давать отчёт начальству.
Гном привёл нас к одному из чистеньких ухоженных домов почти в центре деревни и пошёл внутрь. Мы остались на улице, сразу став центром всеобщего внимания. Взрослых гномов видно не было, зато детворы и подростков было полно. Хоть они и старались не высовываться из окон и углов домов, но сдержать детское любопытство не могли, и то тут, то там из укрытий высовывались маленькие головки или из щёлочек в окнах смотрели внимательные глаза.
— Взрослые на работах, будут только вечером, — кивнул гном на детвору. — За младшими детьми присматривают старшие.
— Прямо все работают, что ли? — удивился я. — А как же, например, старики или больные?
— Больные находятся в специальных учреждениях, чтобы изолировать их от здоровых гномов, — ответил Дарин. — Поскольку живём мы без солнца и очень скученно, то уже несколько раз мы сталкивались с тем, что пара заболевших заражала целые деревни. Теперь все больные находятся в лечебных заведениях. Со стариками всё просто: те, кто в силах работать, — работают, а кто нет, живут в специальных домах для стариков, на полном королевском обеспечении до самой смерти.
— Как-то неправильно всё организовано, — вмешался Рон. — А если я, к примеру, скажусь больным и не буду ничего делать, весь народ что, станет меня кормить всё это время?
— Думаешь, до тебя об этом никто не додумался? — Дарин усмехнулся. — Есть разные гномы, и именно для таких продуманных личностей, как ты, у нас имеются сороковые штреки.
— Это ещё чего такое? — поинтересовался я.
— У нас нет тюрем, нет халявщиков и нет лодырей, — ответил гном. — Всем таким, как ты выражаешься, хитро…умным путь только один — на самые нижние, глубинные штреки, они по картам разработок обычно нумеруются сороковыми. Поскольку эти штреки находятся в самой глубине земли, то условия там невыносимые даже по гномьим меркам: вода, с откачкой которой не справляются помпы, тусклый свет факелов и постоянное отсутствие свежего воздуха. Гном, попавший по какой-либо причине на эти уровни, проживёт в лучшем случае год-полтора. Количество шахт постоянно увеличивается, а желающих работать на нижних ярусах нет, поэтому сейчас ты и не встретишь на улице ни одного праздношатающегося гнома.
— Ничего себе организация труда, — оторопел я, — это почти рабство какое-то.
— Ничего подобного, — оскорбился гном. — Трудолюбивого гнома никто насильно не засунет на сороковые, другое дело — лодыря или преступника. Когда наши поселения не были такими обширными, то, конечно, работать на сороковых приходилось всем, посменно, но, к счастью, населения у нас теперь столько, что лодыри и преступники всегда находятся.
— Не хотел бы я родиться гномом, — заявил Рон.
— Ещё бы, — усмехнулся Дарин. — Кропотливая тяжёлая работа всю жизнь — это тебе не железякой махать и в трактирах пьянствовать.
Наш разговор прервал Гердам. Выйдя из дома, он подошёл к нам и сказал:
— Идите внутрь, вас устроит Герина, родители наказали ей позаботиться о гостях. Сами хозяева будут вечером, после работы.
С этими словами гном попрощался с нами и, ведя за собой отряд, пошёл в ту сторону, откуда мы пришли.
Проводив его взглядом, я повернулся к дому и остолбенел. На крыльце стояла гномка. Я, как деревенщина, уставился на неё во все глаза, потому что ещё одному моему стереотипу суждено было разрушиться. Во всех книгах, которые я читал, гномки всегда описывались как толстые и страшные бабищи с обязательными усами под носом. Якобы именно по этой причине гномы своих женщин другим народам не показывают.
Стоявшее же на крыльце создание мало походило на образ гномок из моей головы. Девушка была ниже меня на целую голову и вовсе не толста, так, немножко полновата, и со всеми признаками, говорившими о том, что перед нами девушка. Больше всего меня поразило лицо: никаких усов и носа картошкой не было. Очень милое лицо, с чуть вздёрнутым носиком и пухленькими губками, в общем, даже по человеческим меркам она была очень хороша собой.
— Слюни-то подберите, — усмехнулся Дарин, видя нашу с Роном однозначную реакцию на гномку. — Если она не работает, значит, несовершеннолетняя, а если вы хоть пальцем к несовершеннолетней девушке прикоснётесь, то сороковые вам точно обеспечены, у нас с этим строго.
Мы с Роном переглянулись и досадливо вздохнули. Как бы ни мила была девушка, но попадать в тот «рай», что описал пять минут назад Дарин, ни мне, ни нубийцу не хотелось.
Дарин усмехнулся, взглянув на наши кислые лица, и направился к дому.
— Добрый день, красавица, — обратился он к девушке. — Как родители поживают, честно ли трудятся?
Девушка от похвалы покраснела и, явно смущаясь, ответила тонким голоском:
— И вам доброго дня и честного труда, уважаемые гости, проходите в дом, я всё приготовила, как родители мне наказали, когда дядя Гердам попросил.
Мы с Роном подошли поближе, и я сказал ей:
— Добрый день, Герина, рад с тобой познакомиться. Меня зовут барон Максимильян. — И я стал мотать головой, указывая на остальных членов своей группы: — Это мой телохранитель, знаменитый нубийский воин Рон, а прямо перед тобой тан Дарин.
— Тан?! — удивилась девушка, посмотрев на его протезы. — Войны?
— Да, — кивнул Дарин.
— Ой, — зажала рот девушка, сообразив, видимо, что я разговариваю с ней на её языке. — Уважаемые гости разговаривают на нашем языке?
— Только мы двое, к счастью, — усмехнулся Дарин.
— Не знаю, про что вы говорите, но нутром чую, про меня наверняка какие-то гадости, — проворчал Рон, дёргая меня за полу с требованием пояснений.
Я рассмеялся и перевёл ему всё сказанное.
— Скажи ей, Макс, что я тоже счастлив приветствовать такую красивую гномку, как наша хозяйка, — подмигнул ей нубиец, отчего у девушки покраснели даже кончики ушей.
Правда, после моего перевода она ухитрилась порозоветь ещё больше.
— Пойдёмте в дом, — смущаясь, пригласила она.
Мы шли вслед за ней, посматривая на аппетитно качающуюся под обтягивающим платьем попку.
Дарин поймал наши взгляды и сурово сказал:
— Я, кстати, не шутил насчёт сороковых штреков.
Мы с Роном сразу сделали вид, что рассматривали исключительно полы в доме, а вовсе не то, о чём подумал гном.
— Ладно, Макс — подросток, но ты-то, Рон, взрослый человек… — продолжал ворчать гном.
— А что я? — удивился нубиец. — Я, между прочим, не старик, и девушки меня очень даже интересуют.
— Я вас предупредил, — отрезал гном. — В этом случае вас никто не защитит, даже я.
Оказалось, что нам выделили большую спальню, в которой раньше жил брат Герины, теперь служивший в том же отряде, что и дядя. Точнее сказать, дядя порекомендовал начальству, чтобы юного гнома приняли в отряд. Как объяснил нам Дарин, поскольку войн никаких не велось, то постоянное войско у гномов было очень малочисленно, исключительно для использования его в качестве патрулей. Всё же остальное мужское население каждый год в обязательном порядке проводило один месяц на специальных тренировочных полигонах, где отрабатывало навыки владения оружием и взаимодействия в хирде. Всё было устроено так, что, едва тренировку заканчивала одна группа гномов, как её начинала другая. Таким образом полигоны были постоянно заняты обучающимися военному ремеслу гномами.
Специально для нас из комнаты было вытащено всё лишнее, и нам осталась пустая комната, с голым полом и чистыми стенами. Поскольку это было лучше, чем то, что нам предложили бы на гостевом дворе, — а Дарин сразу же, едва услышав недовольное ворчание Рона, рассказал об этом, — то мы вытащили из своих мешков шкуры и одеяла и понесли их за деревню, к озеру, чтобы отмыть и отчистить после дороги. Вернувшись, мы дополнительно получили от девушки ещё четыре толстых шерстяных одеяла, которые решили расстелить на деревянном полу нашей комнаты. В общем, до возвращения с работы усталых родителей Герины мы полностью устроились на новом месте.
Когда хозяева для знакомства с нами пригласили нас на ужин, мы с радостью согласились, не зная, что ужин на нас рассчитан не был. Дарин позже объяснил, поскольку продукты стоили дорого, то и еда готовилась ровно на то количество едоков, что имелось в доме, такого понятия, как остатки, у гномов не существовало.
Едва мы с Роном и Дарином увидели, как накрыт стол, то тут же вспомнили, что обязательно должны наведаться к торговым рядам, чтобы найти одного торговца, который был мне должен. Хозяева, конечно, вряд ли поверили в нашу байку, но останавливать не стали, еды было действительно очень мало, и нам бы точно не полез кусок в горло, чтобы объедать этих усталых, но гостеприимных хозяев.
Когда мы уже шли к торговым рядам, Дарин с грустью отметил, что еда с тех времён, как он тут жил, ничуть не подешевела и гномы по-прежнему вынуждены себя во всём ограничивать. Самое интересное, что всё остальное, кроме продовольствия, стоило тут намного дешевле, чем на поверхности, и только цены на продукты питания не позволяли гномам жить в достатке.
В торговых рядах, несмотря на вечер, имелись торговцы, поскольку жили они всё равно в шатрах, прямо рядом со своими лотками. Когда мы обошли несколько рядов, чтобы узнать цены на зерно, муку, вяленое и копчёное мясо, а также и другие продукты, то были просто ошарашены. Цена на мешок муки была такой, что на эти деньги в Шатаре можно было купить десять таких мешков! Всё остальное стоило ненамного меньше.
Всё, что я смог себе позволить, так это купить мешок пшеницы и бочонок солонины, переплатив за них раз вдесятеро против нормальной цены. Всё же остальное мы не стали брать из-за явной дороговизны.
— Мне кажется, вас специально держат в таком полуголодном состоянии, — заметил я гному на пути назад. — Не нужно быть очень умным, чтобы просто организовать или охоту, или разведение скота на поверхности, чтобы устранить эти грабительские цены на продукты. Кто-то из вашей верхушки специально не даёт вам самим вести торговлю с верхними королевствами и всю прибыль загребает себе.
Гном нервно дёрнулся и оглянулся вокруг.
— Тихо, Макс, — прошипел он, наклонившись ко мне. — Никому ни слова о своих догадках.
Я удивлённо на него посмотрел.
— Это именно та причина, по которой я решил сделать всё, чтобы ты остался здесь и помог мне, — с таинственным видом произнёс гном. — Позже я тебе всё расскажу, а сейчас, пожалуйста, держи свои мысли при себе.
Я не очень обрадовался тому, что гном решил меня использовать, не посвящая в детали, но поскольку я верил мастеру, то не стал к нему приставать.
— Надо что-то придумать, — высказал я свои соображения нубийцу. — Заняться охотой, что ли, ведь никаких денег не хватит жить тут. Надо быть здесь очень богатым человеком, чтобы позволить себе просто поесть, что хочешь.
— Сегодня вечером обсудим, — согласился со мной Рон.
Привыкший к хорошей и обильной еде, он был самым недовольным из нас троих.
Мы вернулись в дом и передали свои покупки удивлённым хозяевам, а уже через два часа наслаждались горячей мясной похлёбкой и пресными лепёшками. Хоть похлёбка была пустой, а лепёшки не такими вкусными, какие пекла Марта, никто не привередничал, все понимали, что хозяева сделали для нас все, что могли.
Утром, не дождавшись прихода обещанного отряда воинов, Дарин ушёл во дворец, а мы с Роном отправились на поверхность в поисках какой-либо живности.
Вернулись мы только поздно вечером, так как оказалось, что не только рядом с гномьей столицей, но даже и в ближайшей гористой местности всю живность давно перебили. Всё, что нам с нубийцем досталось, так это две птицы, которые, к несчастью для себя, решили отдохнуть рядом с дорогой, по которой мы шли. И Рон, и я были уставшими, злыми и недовольными, и даже свисавшая с пояса нубийца добыча нас не радовала. Проблему с едой нужно было срочно решать, пока я не разорился. Своих денег у меня было не так много, чтобы просто тратить её на еду, а обещанного жалованья нужно было ещё дождаться. Да и не помогло бы оно мне, при таких-то ценах.
Спрятав добычу под плащами, мы прошли мимо стражников. Даже не знаю, почему мы это сделали, но Рон считал, что лучше перестраховаться. Когда мы принесли свежую дичь и отдали её обалдевшей от такого подарка Герине, то по её горячему взору сразу почувствовали, что не зря весь день сбивали ноги в дороге.
На ужин мы все втроем спускались уже без всяких переживаний, приготовленная в супе птица и лепёшки из нашей муки давали нам право спокойно смотреть в глаза хозяев. Те были изумлены не меньше дочери, когда она рассказала, что птицу принесли гости. Причём явно было видно, что добыли её совсем недавно. Хозяева так горячо благодарили нас за возможность попробовать свежее мясо, что нам даже стало неловко, ведь ничего особенного — по нашим меркам — мы не сделали.
После ужина, поднявшись в комнату, мы стали расспрашивать гнома о его походе во дворец.
— Ничего обнадёживающего пока сказать не могу, — ответил он. — Я встретился со старыми знакомыми, некоторые из них теперь очень уважаемые гномы. При дворе ещё не знают, как доложить королю о прибытии послов, тем более что с вами заявился я. Мне обещали, что завтра король о нас узнает и примет решение, что с нами дальше делать.
Как показало время, это были просто рассуждения. Нас не вызвали во дворец ни через день, ни через два, ни даже через неделю. У меня сложилось впечатление, что тут ведутся какие-то свои закулисные дела и подковёрные интриги, потому что взбешённый каждодневными бесцельными походами во дворец Дарин уже на четвёртый день съехал от нас в какой-то дом поближе к дворцу. Перед переселением он пообещал, что не успокоится, пока сам не подёргает все ниточки, до которых ему удастся достать.
От нечего делать мы с Роном стали уходить на охоту не на день, а на два-три и даже купили для этого маленькую, но выносливую лошадку, которая тащила на своей спине нашу добычу. Когда срок ожидания превысил две недели, мы с Роном плюнули на всё и, взяв у одного из торговцев в аренду повозку, укатили на охоту.
Вернулись мы через пять дней, с полной телегой добычи, от вида которой хозяева просто онемели. Только через минуту, отойдя от шока при виде такого богатства, они попросили у нас разрешения продать часть добычи соседям, которые уже давно уговаривают наших хозяев, чтобы те поговорили с нами о продаже свежего мяса.
Мы с нубийцем, оставив себе половину добычи, остальное просто раздали жителям деревни. Те сначала отказывались брать такие дорогие подарки и всё время пытались сунуть нам деньги, но мы с Роном делали непреклонные лица, и гномы, многословно нас благодаря, принимали мясо.
Дарин за всё это время так и не появлялся, сведений о нём ни у наших хозяев, ни у их соседей не было. Мы с Роном решили, что если гном сумеет организовать что-то стоящее, то найдёт способ дать об этом знать, а потому, отдохнув пару дней и до отвала наевшись вкусных блюд, которые замечательно готовила из появившихся в доме продуктов Герина, мы снова отправились на охоту. Всё равно сидеть на одном месте и ничего не делать было не для нас.
За ввоз мяса мы, конечно, платили на въезде немалые пошлины, но как-то у нас с нубийцем рука не поднималась брать деньги с восторженных гномов, которые во второй раз встретили нас в деревне чуть ли не всем её населением, до малых детей включительно. Распределяя мясо поровну между семьями в зависимости от количества едоков, мы с нубийцем ни капли не жалели затраченного на охоту времени.
На следующий день благодарные гномы устроили целое паломничество к нашему дому, завалив нас разнообразными подарками, начиная от кинжалов гномьей работы и заканчивая новым копьём для Рона. Как оказалось, четыре семьи из этой деревни работали в ремесленной мастерской, занимавшейся ковкой мечей. Оставаясь после работы на час-два, гномы выковали нубийцу такое копьё, что, взяв его в руки, он надолго оказался в трансе. Сделанное с большим мастерством и специально под него, копьё, несомненно, стоило бешеных денег. Рон сам признался мне, что даже его старое копьё, сделанное лучшими мастерами Шамора, не шло ни в какое сравнение с этим.
Вот так мы с нубийцем сделались талисманами деревни почти на два месяца, в течение которых ожидали вестей от Дарина. Теперь, даже когда мы просто гуляли по деревне, нас сопровождала вся окрестная детвора, потому что в дни отдыха от охоты мы были единственными свободными от дел взрослыми. Такое тут действительно было необычно.
Хорошо еще, что во время этого вынужденного ожидания у меня появилось множество времени для тренировок с Роном. Нубиец проводил со мной занятия в любое свободное время и, то сбавляя нагрузки, то увеличивая их до предела, заставлял меня выкладываться по полной. Украдкой я разглядывал себя в озере и видел, что моё тело все больше становилось похожим на тело Рона. Не было ни выпирающих отовсюду мышц, ни огромных плечей, но зато я чувствовал, что стал намного сильнее и быстрее, чем раньше.
Рон делал основную ставку именно на скорость и реакцию при работе с копьём, поэтому всё чаще в его тренировках появлялись почти акробатические трюки: например, он показывал, как в прыжке можно колоть копьём сверху вниз или как, уперев копьё в землю, можно на одних руках зависнуть в воздухе вниз головой. На мои вопросы, зачем нужны такие ухищрения, нубиец отвечал, что мне в схватке с более сильными и умелыми противниками нужно использовать больше неожиданных приёмов и связок, только так можно было рассчитывать на победу. Ведь мало кто ждёт от копьеносца, что он может подпрыгнуть и сверху, сдвинув щит, уколоть копьём.
Впрочем драться на одном уровне с Роном я пока не мог даже мечтать. Нубиец был быстр, разнообразен и двигался в бою так, что у меня даже начинало двоиться в глазах от его постоянных перемещений. Я по-прежнему не мог продержаться против него и пяти секунд. Меня это огорчало, но Рон сам после каждой моей неудачи повторял, что он тренировался всю свою жизнь, чтобы владеть своим телом, как сейчас, и мои темпы развития очень даже приличные. Я верил ему, но иногда после тренировки ощущение собственного бессилия не отпускало меня долго.
Дарин появился неожиданно и, самое главное, очень своевременно, так как на следующий день мы с Роном опять собирались уезжать на охоту. Гном зашёл в комнату, которая стала нам здесь пристанищем, как раз в тот момент, когда мы обсуждали маршрут поездки.
Услышав скрип двери, я поднял взгляд на вошедшего. Гном выглядел неважно: мешки под глазами, высохшее лицо и впалые щёки говорили о том, что он, в отличие от нас с нубийцем, пышущих здоровьем, всё это время не прохлаждался.
Дарин зашёл в комнату и тяжело плюхнулся на кровать, которую мне давно подарили хозяева. Посмотрев на нас, он внезапно ухмыльнулся.
— Кто бы сомневался, что вы и здесь неплохо устроитесь, — загадочно произнёс он.
— Дарин, ты не темни, — ответил Рон. — Давай уже, рассказывай, где пропадал и, главное, чего добился за это время.
Гном откинулся на кровати, вытянувшись во всю длину.
— Поспать бы, — нагло заявил он. — Так давно выспаться не удаётся.
— Э-э, — возмутился я, — сначала расскажи, а потом спать заваливайся.
Гном, лёжа на кровати, начал рассказывать:
— Значит, так. Скажу сразу, мы сюда заявились в самое удачное для нас время. Уже год идут дрязги между старейшинами в связи с голосованием по поводу выборов сардаров Стен. На четыре должности претендуют двенадцать гномов, каждый из которых пользуется огромным авторитетом в своих родах и имеет за своей спиной поддержку нескольких старейшин. Так вот, мы попали в самый разгар споров и препирательств, все сейчас заняты только одним: кто станет на ближайшие пять лет наместником Стены, поэтому до какого-то посольства Шамора никому нет никакого дела. Королю сообщили, что посольство прибыло, но за ворохом дел и в связи с каждодневными заседаниями Совета старейшин он просто забыл о такой мелочи. Этого времени мне хватило, чтобы встретиться со всеми знакомыми и поднять все старые связи. Теперь я в курсе всего, что сейчас происходит.
В общем, для осуществления моей задумки ситуация складывается просто замечательно. Один из главных претендентов на должность наместника северной Стены — мой старый знакомый. Я встретился с ним и заручился его полной поддержкой. Так что буквально пару дней назад мои усилия увенчались полным успехом, до короля донесли мой план. В общем, король обещал подумать и решить, так что нам остаётся только немного подождать.
— Да сколько ещё ждать-то? — возмутился Рон. — И так живём тут уже больше двух месяцев.
— Сколько нужно, столько и подождём, — спокойно ответил Дарин. — На фоне тех событий, что происходят сейчас в Совете, наше посольство — просто досадное недоразумение.
— А почему за эти должности идёт такая битва? — спросил я. — Что, неужели эти должности такие важные?
— Очень, Макс, — серьёзно ответил гном. — По сути, назначение одного из гномов на эту должность означает, какой из родов будет на ближайшие годы господствовать в этой области и снимать основные сливки с неё. Все остальные роды будут лишь на вторых ролях. Если, конечно, они упустят все четыре назначения.
— Ну тогда надо решать, остаёмся мы сегодня в деревне или всё же едем на охоту? — спросил я Дарина.
— Лучше ждать, — твёрдо сказал он. — Вызов может последовать в любой день, а твоё присутствие безусловно необходимо.
— Тогда, может быть, раскроешь наконец свой план? — спросил я его. — Мне не очень нравится, когда меня используют втёмную.
Гном привстал на кровати, посмотрел на меня и очень серьёзно ответил:
— Думаю, о многом ты уже догадался, видя, как живёт большая часть гномов.
— Дарин, одно дело — догадки, а другое — твои планы, — усмехнулся я.
— Ну, хорошо, Макс. — Гном снова лёг. — Я хочу, чтобы ты помог гномам освоить верхние земли, которые сейчас никто не использует, и стал бы производить продукты, с тем чтобы убрать торговцев с их огромными ценами с нашей земли.
— И почему, спрашивается, я это должен делать? — поинтересовался я.
Гном снова привстал и смущённо посмотрел на меня:
— По нескольким причинам. Во-первых, ты всё равно здесь на все три года посольства. Во-вторых, ты, пожалуй, единственный, кто не станет заламывать цены в несколько раз большие, чем сейчас, когда производство наладится. Ну и, в-третьих, просто потому, что я тебя об этом прошу.
— М-да, — озадаченно сказал я.
Гном был, со своей точки зрения, прав, если я всё равно здесь, то почему бы мне не попробовать заняться сельским хозяйством? Ведь для гномов самое нужное сейчас не золото или драгоценные камни, а просто продукты питания.
— Знаешь, что удивительно? — сказал я в пространство.
Гном вопросительно посмотрел на меня.
— С чего ты решил, что я вообще справлюсь с такой неподъёмной задачей? Я даже не буду говорить ни о деньгах, которых понадобится очень много и которых у меня нет, ни о том, где мы наберём столько людей или гномов, чтобы элементарно начать обрабатывать землю. Я просто спрошу: с чего ты взял, что я вообще могу это осуществить?
Гном опять сел на кровати и снова уставился на меня.
— Что ответить на твой последний вопрос, Макс, я и сам не знаю, но я уверен в одном: из всех, с кем я знаком, ты — лучшая кандидатура, тем более что мне тут вообще больше не на кого рассчитывать. А вот насчёт первых двух вопросов я могу тебе ответить с уверенностью — это как раз и не проблема, деньги и люди будут, лишь бы король одобрил наше начинание.
— Я рад, конечно, что ты так уверен во мне, — вздохнув, ответил я. — Мне бы твою уверенность. Я вот даже не представляю, с чего начинать.
— Уверен, ты разберёшься, — твёрдо ответил гном. — Тем более что если слуги магов за этот срок здесь не появятся, то тебе понадобятся немалые деньги, чтобы начать их поиски.
— Вот тут ты прав, — пришлось мне с ним невольно согласиться. — Со своими сбережениями я даже наёмников для своей охраны не найму, если придётся отправляться в какой-нибудь дальний путь.
— Ну раз всё решено, тогда я посплю, — нахально заявил Дарин и опять улёгся на кровать.
Через пару минут он и правду заснул, видимо, действительно был без сил.
— Так и думал, что этим закончится, — улыбнулся я Рону.
Невозмутимый нубиец ответил:
— Да ладно, Макс, всё равно нам тут прозябать, почему бы при этом немного не подзаработать?
— Это точно, — хлопнул я его по плечу, вставая с кровати. — Пойду прогуляюсь немного, всё это надо серьёзно обдумать.
— Составлю тебе компанию.
