Глава 6
Месть герцога
— Вот движуха тут, — удивился я, когда мы подъезжали к Шиботу.
Если дорога, ведущая к городу, и без того была заполнена разным людом — купцами из Тарона, конными разъездами стражи, путешествующими дворянами, крестьянами на груженых подводах, — то на ближних к нему подступах путь превратился чуть ли не в пробку из движущихся в противоположных направлениях пеших, конных, грузового и пассажирского транспорта.
Правило движения здесь было только одно: дворянин всегда проезжал первым. Тот, кто не успевал убраться с его пути, получал удар или кнутом, или даже мечом.
Если с купцами дворяне вели себя более-менее сдержанно, то замешкавшийся крестьянин мог получить по полной. Один раз прямо на моих глазах зарубили крестьянина, у которого лошадь сломала ногу, и он пытался сдвинуть телегу, полную мешков, на обочину. Задержавшийся из-за этого дворянин просто подъехал к бедняге и одним взмахом меча убил его, а его слуги просто скинули и телегу, и труп с дороги. Дворянин поехал дальше, а на опрокинутую телегу полезли любители чужого добра.
Рон при виде этой сцены скривился, но ничего не сказал. Я же сначала дёрнулся было к убийце, но был остановлен строгим взором Рона. Он покачал головой и одними губами сказал:
— Не поймут.
Кинув взгляд на окружающих, я и вправду понял, что мой порыв они сочтут явной глупостью.
К самому городу мы подъехали в общей толпе, но, завидев стоящих в крайнем ряду дворян, которые проезжали в город отдельно от всего остального народа, я направил свою бричку туда. В седле я держался ужасно, и по заверениям Рона, любой дворянин, увидевший мою манеру езды, обоснованно засомневается в моём дворянстве. Ведь в обязательную программу обучения их отпрысков входили верховая езда и фехтование. Моё же нежелание ехать верхом можно было списать на болезнь или ранение, поэтому я последовал совету Рона и отправился в путь на своей бричке.
Встав в конец быстро двигающейся очереди из дворян, я принялся рассматривать местность. Город располагался на возвышенности, напрочь лишённой какой-либо растительности, даже кусты вдоль дороги отсутствовали. Всюду, куда ни падал взор, были поля, сейчас укрытые снегом. Вокруг города не было никаких укреплений или сторожевых башен, даже его стены были гораздо ниже, чем в моём замке. У меня сложилось такое впечатление, что служили они только для того, чтобы стражники на воротах собирали дань с приезжих, а не выступали защитой города от врагов.
Ворота были под стать стенам, частью городских декораций — правда, функциональной их частью, Рон сказал, что на ночь они закрываются и выехать из города можно только утром.
— С вас два кесария, господин, — услужливо улыбнулся мне стражник, когда подошла моя очередь.
— А что так дорого? — изумился я.
— Так ведь это очередь для дворян, — ответил стражник, и улыбка сползла с его лица. — Если господин не в состоянии заплатить, то может встать в общую очередь.
При этих словах он насмешливо ухмыльнулся.
Я посмотрел в сторону общей очереди, которая едва двигалась и была длиной не в одну сотню метров. Жадность во мне стала бороться с голодом, и победил, как обычно, желудок.
— На свои два кесария, — буркнул я стражнику, протягивая деньги, — надеюсь, в оплату входят телохранитель и лошадь?
— Конечно, господин. — При виде денег на лицо стражника вернулась льстивая улыбка. — Могу посоветовать хороший постоялый двор, там останавливаются только дворяне.
— Если он по стоимости такой же, как въезд в город, то лучше я сразу отсюда уеду, — буркнул я про себя, направляя бричку в ворота.
Не успели мы проехать и десятка метров, как оказались окружены целой толпой нищих. Своим внешнем видом и благоуханием они мало чем отличались от бомжей в моём славном городе. Подскочив к бричке, попрошайки принялись вразнобой голосить:
— Господин, щедрый господин, подайте, ради Единого!
— Дайте спокойно проехать, — попытался я урезонить эту банду.
Попрошайки принялись виснуть на упряжи, тормозя и пугая лошадь. Облепленная со всех сторон незнакомыми людьми, она начала пятиться и нервно фыркать.
Ситуацию поправил Рон. Невозмутимо отобрав у меня кнут, он шестью взмахами разогнал всю толпу попрошаек. Те брызнули врассыпную, причём некоторые зажимали полученные раны на теле. Просьбы о помощи сменились проклятьями, правда, доносились они с расстояния, недосягаемого для кнута нубийца.
Нубиец хмыкнул и, забрав у меня поводья, остановил лошадь. Всё пространство вокруг нас моментально расчистилось.
— Не вздумай вести себя с ними вежливо, — наставительно произнёс Рон, когда мы двинулись дальше, — если хоть одному подашь, они от тебя не отстанут, пока не подашь всем.
Я вздохнул, мир другой, а нравы те же.
— Поехали, я тут один постоялый двор знаю, — сказал нубиец, направляя бричку в один из проулков. — Цены приемлемые, и вино не сильно разбавляют.
Пока мы ехали по людной улице, я старался не выглядеть деревенщиной и не вертеть головой по сторонам. Удавалось мне это плохо — ведь большой город в этом мире я видел впервые.
Улицы были довольно широки, две телеги могли на них свободно разъехаться. Это было удивительно, ведь я читал, что в Средние века моего мира улицы городов делали узкими, для лучшей обороноспособности.
«Видно, не боятся тут ничего», — подумал я, разглядывая мощенные камнем улицы со сточными канавами по краям.
Дома в городе — по крайней мере на тех улицах, которые мы проезжали, — были в основном двух— и трёхэтажными, одноэтажных строений почти не было.
— Сейчас проедем Цветочную улицу и будем на месте, — обрадовал меня Рон.
Я оглянулся вокруг: просто многолюдная и многоголосая улица, может, с чуть большим количеством торговцев с лотками, чем на других.
— Рон, а почему Цветочная-то? — поинтересовался я.
— Когда-то тут через день находили трупы, и родственники убитых на следующий день приносили цветы к месту их гибели, — улыбнулся мне нубиец. — Теперь тут ходят усиленные наряды стражи, и убийств почти нет, но название улицы так и осталось.
Я поёжился:
— Я-то решил, тут цветы продают.
Рон рассмеялся:
— Тут раньше и продавали цветы, чтобы родственникам далеко не ходить.
— А почему именно на этой улице столько убийств? — поинтересовался я.
— Потому что сразу за ней находится Нищий квартал, — ответил нубиец, — а большинство его жителей работать не привыкло.
За разговорами мы подъехали к невзрачному заведению.
«Дикий вепрь», — прочитал я пафосное название на табличке, висящей на фасаде заведения. Ниже надписи, видимо, для тех, кто не мог читать, был изображён этот самый вепрь. Правда, на мой взгляд, больше всего он был похож на заросшего шерстью поросёнка со вставной челюстью.
Рон направил бричку к конюшне, откуда навстречу нам сразу же выбежало двое слуг.
— Господа хотят остановиться или просто оставить лошадь? — вежливо спросил один из них, худой юноша со странной причёской, под рваный «горшок».
— Остановиться, — ответил Рон.
— Тогда лошадь и бричку оставьте, пожалуйста, мне, а Ирвин, — юноша кивнул на второго, — отнесёт ваши вещи и представит хозяину.
— Вещей у нас мало, сами донесём, — ворчливо ответил Рон, слезая с брички и подхватывая свой небольшой узелок и зачехлённое копьё.
У меня вещей было ещё меньше, я ведь собирался приодеться в столице.
К сожалению, город я так и не успел посмотреть, так как вечером Рон ушёл по своим делам в город, а мне запретил выходить на улицу, чтобы не найти себе неприятностей на одно место.
— Пока не научишься постоять за себя, делать тебе на улицах нечего, — сказал он напоследок перед уходом.
Пришлось согласиться с его мнением, так как, при теперешних моих умениях, я не мог выстоять против Рона и десяти секунд, а если на меня нападут двое или трое? Так что, запершись в комнате, я решил хорошо выспаться.
Утром спящий Рон обнаружился в комнате, которую я вроде бы запирал. Я спустился вниз, чтобы распорядиться насчёт завтрака, и стал ждать, когда мне его принесут.
— Как думаешь, кого эта жирная скотина пошлёт в нынешнем году послом к Подгорному престолу? — услышал я разговор на языке, который тоже понимал.
Уронив на пол нож, я нагнулся, чтобы его поднять, и одновременно скосил глаз на говоривших. Ими оказались два неплохо одетых человека, похожие на дворян, которые, сидя за два стола от меня, спокойно разговаривали, считая, по-видимому, что в такой дыре нет людей, способных их понять.
— Не знаю, — задумчиво произнёс второй. — После того, как Торгидор в этом году прислал виконта Ирса без рук, желающих занять это «почётное место» больше нет.
— Я слышал, что граф Рибус — наиболее вероятный кандидат на это место, — весело ответил первый.
Второй дворянин засмеялся:
— Жирная свинья глаз на его жену положил или на его богатства?
— И на первое, и на второе, — засмеялся другой. — Богатая вдовушка лучше, чем неуступчивый граф.
Оба дворянина засмеялись своей шутке.
— А, вот ты где, — раздался над моей головой голос Рона.
Поскольку я был целиком увлечён разговором дворян, то вздрогнул от неожиданности.
— Блин, Рон, — прошипел я севшему напротив меня за стол нубийцу, — нельзя ли орать потише? Теперь из-за тебя эти двое понизили голоса, и я ничего из их разговора не разберу.
— А чего такого интересного они обсуждали? — заинтересовался негр.
— Кого пошлют на убой в этом году к королю гномов, — едва слышно проговорил я.
— И кто на этот раз впал в немилость? — усмехнулся нубиец.
Я быстро пересказал ему услышанное.
— Времена идут, а король не меняется, — хмыкнул Рон. — Ладно, давай поедим, пора ехать, дорога нам предстоит долгая.
Весь оставшийся до столицы королевства путь мы с Роном преодолели за десять дней. Погода нам благоприятствовала, дорога, добротно вымощенная каменной плиткой, способствовала приличной скорости передвижения. Единственной неприятной вещью за это время оказалась непереносимая скука. Мы с Роном, чтобы скрасить путешествие, обсудили всё, что только могли обсудить, обговорили всё, что могли обговорить, но всё равно темы для разговоров кончились, а дорога — нет.
Поэтому остаток пути мы просто молчали, кутаясь в накидки, чтобы не замёрзнуть на ветру. Разницу между передвижением на полузакрытой бричке и в автомобиле с печкой я почувствовал сразу, и желание путешествовать зимой у меня резко уменьшалось с каждым километром.
На главной королевской дороге было действительно спокойно и тихо, регулярно встречающиеся конные разъезды солдат не давали разгуляться разбойникам, правда, Рон говорил, что стоит съехать с дороги в любом из феодов, как немедленно убедишься в том, что разбойники очень даже опасны и вездесущи.
В день приезда сразу в столицу мы не попали, так как ворота уже были заперты, нам пришлось возвращаться к ближайшему постоялому двору и переночевать там. Оказалось, что таких дворян, как я, в гостинице было множество, поэтому, сидя вечером за столом, я внимательно прислушивался к их разговорам.
Выяснилось, что многие едут со своими сеньорами, так же, как и я, везущими налог королю. Но поскольку сеньоры имели множество вассалов, то и суммы у них были немалые. Поэтому и сопровождало сеньора в столицу значительное количество дворян или рыцарей с отрядами своих слуг.
Все присутствующие также обсуждали, кто и на ком женится в этом году, так как ежегодный сбор налогов являлся также всеобщим праздником, который сопровождался огромным количеством балов, даваемых королём и местной столичной знатью. Именно на этих балах представлялись друг другу сыновья и дочери дворянской знати, и там же заключалось большинство браков, чаще всего без согласия самих молодожёнов. Многие из них были сговорены друг за друга ещё в раннем младенчестве, а теперь, спустя шестнадцать лет, впервые имели возможность увидеть своего супруга воочию.
Поскольку меня здесь никто не знал, то и приближаться к молча сидящему дворянину под охраной настоящего воина-нубийца никто не решился, хотя заинтересованных взглядов в мою сторону было множество.
— Ну всё, пошли спать, — пробурчал Рон, — завтра нужно встать пораньше, чтобы пройти в столицу в общей очереди. Платить такие деньги просто за въезд — это расточительство.
Я с ним полностью согласился, и мы отправились в снятую комнату.
Рон разбудил меня, когда за окнами была полная темнота.
— Вставай давай, — нубиец бесцеремонно скинул с меня одеяло. — Ехать пора.
Проклиная его про себя, я, пошатываясь, встал и направился в угол комнаты, где стояли таз и кувшин для умывания, которые я предусмотрительно велел поставить ещё с вечера. Холодная вода меня взбодрила, а умывшись и почистив зубы запасённой ещё дома корой, я почувствовал себя полностью проснувшимся.
Собрав вещи, я пошёл вниз. Хозяин уже ждал меня для расчёта.
— Еда готова? — спросил я его.
Вчера я приказал собрать небольшой запас продуктов, поскольку не знал, где мы сможем пообедать, лучше было проявить предусмотрительность.
— Да, господин, — улыбнулся хозяин, кланяясь мне. — Все, как вы просили, жареная курица и лепёшки.
— Хорошо, сколько с меня?
— Двадцать сестерциев, — ответил хозяин постоялого двора, не моргнув глазом.
— Держи, — протянул я ему деньги.
Хозяин едва уловимым жестом смахнул их с моей ладони.
— Надеюсь, курица такая же вкусная, как вчера во время ужина, — пригрозил я ему.
— Господин зря волнуется, у меня всегда всё самое лучшее, — обиделся трактирщик.
Не слушая его хвалебную речь собственной кухне, я вышел во двор. Бричка была уже готова, и Рон ждал только меня.
— Копаешься, как всегда, — буркнул он, передавая мне вожжи.
— Ну, как хочешь, тогда курицу на обед я сам съем, — невозмутимо ответил я, трогаясь с места.
— Так бы и сказал, что покупал продукты, — сразу изменился тон нубийца, любившего поесть.
— Думаешь, мало будет народу? — поинтересовался я у него, выезжая с постоялого двора и беря путь в сторону города.
— Надеюсь, у Южных ворот будет значительно меньше, чем у остальных, — вздохнул нубиец.
— Не боишься встретить своих бывших сослуживцев?
— А что мне их бояться? — недоумённо спросил негр. — Я на службе у дворянина, так что всё в порядке.
— Ну у тебя же вроде какие-то трения при дворе были? — закинул я удочку в ту запретную область, в которую Рон никогда меня не пускал.
— Прекращай хитрить, — улыбнулся нубиец. — Всё равно ничего не расскажу.
— А ещё друг называется, — притворно закатывая глаза, застонал я.
— Друзьям не платят за службу, — не попался Рон на мою маленькую хитрость.
— С радостью не буду платить своему другу, — ухватился я за его слова.
— К тебе это не относится, — отрезал Рон.
Я обиделся и до самых ворот молчал.
Как бы рано мы ни приехали, а возле ворот уже собралась настоящая толпа. Тут были и купцы, и рыцари, и дворяне, и ремесленники, и простые крестьяне. Мы пристроились в конец общей очереди, не хотелось только за въезд в город платить стоимость четырёх ночевок на постоялом дворе.
Я заметил, что много простых рыцарей, едущих в одиночку, тоже встали в общую очередь.
Через полчаса ворота открылись, потянулось томительное ожидание. Промаявшись два часа и заплатив десять сестерциев, мы с Роном наконец въехали в столицу.
— Думаю, трудно будет найти место в гостиницах, — задумчиво сказал Рон, когда мы поехали по улице в сторону ближайшего постоялого двора.
— Из-за большого стечения дворян и их слуг?
— Угу, — пробормотал нубиец, задумавшись. — Знаешь, ты пока остановись на этом постоялом дворе, а я пройдусь по знакомым, может, кто-то сдаст комнату в своём доме, — наконец сказал он, выйдя из задумчивости.
— В принципе можно остановиться у главы гильдии, он ведь мне должен, — вспомнил я про разговор со Строном.
— Ну думай сам, не мне ведь решать, где нам лучше остановиться, — справедливо заметил Рон.
— Мне пока не очень хочется показываться у кого бы то ни было из тех, кого я знаю, — вздохнул я. — Давай сделаем так, если ты найдёшь дешёвое жильё у своих знакомых, то остановимся у них, а если не найдёшь, то так и быть, поедем к Строну.
— Договорились, — кивнул, соглашаясь, нубиец, — но особо на меня не рассчитывай, я думаю, при таком стечении народа всё доступное жильё уже разобрано.
Оставив меня на постоялом дворе, он ушёл.
Поскольку свободных комнат не было, то мне пришлось сесть за стол и заказать обед, всё равно заняться было нечем. Гулять по незнакомому городу одному не хотелось, тем более неся на себе пояс с кармашками, полными золотых монет. Перед нашим отъездом Марта под моим надзором сшила мне такой из тонкой кожи. В кошеле же я оставил самый минимум.
Сидеть пришлось долго, за это время я перепробовал несколько местных десертов и сладостей и когда уже под вечер появился Рон, есть мне совсем не хотелось.
Упав на скамью, он сразу приказал подошедшей служанке принести двойную порцию мяса и вина.
— Ну что, как дела? — поинтересовался я у него.
— Нам повезло, я встретил старого знакомого, — устало ответил нубиец. — Он отошёл от дел и теперь держит небольшой постоялый двор в другом конце города. Согласился сдать нам в аренду свой чердак за пять сестерциев в день, не включая постой лошади и кормёжку.
— А за лошадь и овес что он хочет? — спросил я, цена действительна была нормальной.
Ведь даже на этом постоялом дворе, где мы сейчас ужинали, цены в связи с наплывом постояльцев взлетели до тридцати сестерциев за двухместную комнату.
— Лошадь и бричка обойдутся тебе ещё в два сестерция, — ответил Рон, раздражённо посматривая в сторону кухни. — Еду лучше покупать на рынке, так как ты сам сказал, что неизвестно, сколько мы тут пробудем, и нам нужно экономить.
— С такими ценами я точно в трубу вылечу, — соглашаясь с Роном, ответил я. — Питаться в здешних трактирах и тавернах нам не по карману.
— Ну, это не проблема, я знаю неплохой рынок недалеко от того места, где мы будем жить. — С этими словами нубиец накинулся на принесённое мясо, и мне пришлось дожидаться, пока он наестся.
— Что ещё интересного узнал? — поинтересовался я, когда негр, сытно рыгнув, отодвинув от себя тарелку.
— Да так, по мелочи всё, в основном о старых товарищах. — Нубиец сыто прищурился. — Эх, так поел, что даже вставать не хочется.
Я улыбнулся и позвал слугу.
— Подготовьте нашу бричку, мы уезжаем, — распорядился я.
Слуга, поклонившись, быстро побежал выполнять приказ. Взамен к нам подошла служанка и спросила:
— Господа будут ещё что-нибудь заказывать?
Я посмотрел на неё, довольно миловидная девушка, даже одета неплохо. Я улыбнулся ей и получил улыбку в ответ.
— Нет, мы уезжаем, рассчитай нас, красавица.
— Этот господин с вами? — Она кивнула в сторону Рона, при этом кокетливо состроив мне глазки.
Я утвердительно угукнул, разглядывая её фигуру.
— Тогда вместе с его ужином с вас пятнадцать сестерциев, — сказала она.
Отсчитав требуемое, я отдал монеты ей. Не получив ожидаемых чаевых, она перестала улыбаться и, резко повернувшись, пошла к стойке, за которой стоял хозяин. Моё настроение резко упало.
«И эта тоже улыбалась мне только из-за денег», — раздражённо подумал я.
— Пошли, хватит рассиживаться, — зло буркнул я телохранителю, встал и, подобрав свою котомку, направился к двери.
Нубиец улыбнулся, но, ничего не сказав, молча подхватил свои вещи и последовал за мной.
Постоялый двор друга Рона находился, как мне смущённо признался по пути туда Рон, на окраине квартала воров. На мой вопрос, почему он меня об этом раньше не предупредил, нубиец объяснил, что не хотел травмировать мою юную душу.
— Рон, но у меня пояс набит золотом, — возмутился я, — тут налог королю, а куда его сдать, я ещё не знаю.
— Главное, чтобы об этом никто другой не знал, — спокойно ответил нубиец. — Оставь в своём кошеле только медь да серебро — и проблем не будет. Всё равно за такую цену больше нигде жилья не найти. Я даже больше скажу, сейчас в городе вообще проблематично найти постой.
— Ну хорошо, — ответил я, — я сам всё прекрасно понимаю, не сердись.
Рон ещё немного поворчал о неблагодарных хозяевах, которые сначала говорят об экономии, а когда верный телохранитель находит отличное жильё, почти задаром, эти самые изнеженные господа изволят воротить морду. Я про себя улыбнулся, но промолчал, ведь Рон действительно сделал всё, как я просил.
Постоялый двор с удручившим меня названием «Два ножа» находился практически вплотную к городской стене, в таких трущобах, что появление меня с Роном на бричке вызвало нездоровый ажиотаж у местных обывателей.
Поскольку мы ехали почти в темноте и дорогу нам освещал только свет двух местных лун, то не удивительно, что очень скоро дорогу нам перегородили пятеро субъектов. Одеты они были по местным меркам вполне прилично и оружия на виду не держали.
— Дорожный налог, — весело произнёс один из них.
Рон, показав мне рукой молчать, ответил ему радостным голосом:
— Вот кстати, мы как раз нуждаемся в деньгах.
Бандиты переглянулись и дружно заржали.
— А ты весельчак, как я погляжу, — отсмеявшись, ответил тот же тип. — Так и быть, оставлю вам бричку и жизни, а вот с остальным вам придется расстаться.
Одно неразличимое в сумраке движение — и в их руках тускло заблистали лезвия длинных кинжалов.
— Жаль, мирно разойтись не получилось, — вздохнул нубиец, передавая мне вожжи и вытаскивая своё копьё. — Так не хотелось после ужина двигаться.
Главарь опять засмеялся:
— Ты мне нравишься, мужик, но дело есть дело, ничего личного.
Через две минуты после того, как Рон спустился с брички, ситуация на дороге поменялась. Забрав всю имевшуюся у оглушённых бандитов наличность, мы погрузились в бричку.
— Всего три сестерция, — грустно сказал я, пересчитав медь, отобранную у бандитов.
— Бедно живут, — вздохнул, соглашаясь, нубиец, у которого даже не сбилось дыхание.
Дальнейший наш путь до постоялого двора не был омрачён никакими другими препятствиями. Видимо, за нашим маленьким сражением следила не одна пара глаз. Местный народ, как я позже убедился, умел быстро отличать доступную добычу от недоступной.
К постоялому двору мы приехали минут через десять после встречи с бандитами. По вполне понятным причинам — ведь на дворе уже была ночь — нас никто не встретил. К счастью, со мной был нубиец, который все вопросы решал быстро и в своём неподражаемом стиле. Он просто слез с брички и принялся с такой силой пинать дверь постоялого двора, что та грохотала о косяк и готова была слететь с петель, только бы оказаться подальше от пинающего её варвара.
Метод нубийца оказался очень действенным. Не прошло и пяти минут, как дверь распахнулась и во двор вывались пять разъярённых мужиков с разнообразным оружием в руках. Особенно меня впечатлил один из них, огромный детина ростом с двух меня, а в ширину ненамного меньше, чем наша бричка.
— Кто это тут весь дом на ноги поднял? — заорал он, пытаясь рассмотреть нас в полумраке. — Сейчас всем головы поотрываю!
Присмотревшись к нему в слабом свете, падающем из дверного проёма, я его заявлению безоговорочно поверил.
— Хватит орать, Ортега, — спокойным голосом, как будто ничего не произошло, отозвался Рон. — Мы просто слегка припозднились по пути к тебе.
Голос гиганта сразу изменился, и в нём зазвучали дружеские нотки:
— Как же я сразу не догадался, что только у тебя хватит наглости ломиться в чужой дом! Как был медведем, так медведем и остался.
Вынесли факелы, и в их свете я увидел подошедших людей. Рон слез с брички и обнялся с гигантом. Мне послышалось, что у кого-то из них от объятий хрустнули косточки.
— Познакомься, Ортега, это мой хозяин, барон Максимильян, — показав на меня рукой, сказал он своему другу.
Лицо гиганта скривилось. Рон рассмеялся и сказал:
— Да ты не кривись, Макс свой в доску. Он у меня, кроме всего прочего, учеником числится, так что можем при случае его на пару погонять, в хвост и в гриву.
Ортега от удивления даже не смог сразу ответить.
— Ты что, шутишь, Рон? Дворянин у тебя в учениках, да ещё и твой наниматель? Как ты, хитрый лис, смог так устроиться?
— Если ты, Ортега, узнаешь, во сколько он мне обходится, то тут же бросишь свою халупу и будешь умолять меня принять тебя на службу, — проворчал я достаточно громко, чтобы слышали все.
Подскочившему слуге я передал лошадь с бричкой.
Гигант засмеялся так, что, по-моему, затряслась городская стена.
— Верю, Рон, что парень не промах, — вытирая слёзы, гигант протянул мне руку для приветствия.
Посмотрев на его ладонь, больше похожую на сиденье в моей бричке, я сказал:
— Если здороваться с тобой так же «безопасно», как и обниматься, то я воздержусь от такой чести. Лучше короля попрошу отправить меня послом к гномам.
Теперь над моей шуткой смеялись уже все, похоже, не только дворяне следили за интересной судьбой послов, отправляемых к Подгорному престолу.
— Ну и хозяина ты себе нашел, Рон, — смеясь, прохрипел гигант. — Чувствую, долго не забуду вашего визита.
Ортега, несмотря на свой угрожающий вид, оказался весёлым и общительным мужиком. Оказалось, что с Роном они познакомились на службе у короля, Рон состоял в королевской гвардии, а Ортега был сержантом полка, охранявшего дворец. Познакомились они, когда однажды ночью ловили в королевском дворце вора. Тот оказался очень удачливым и успел украсть украшения у тогдашней фаворитки короля, пока она развлекалась с королём в постели. Правда, на этом его удача закончилась, так как его заметил патруль, когда вор с добычей полз по крыше.
Поднятые по тревоге нубийцы быстро оцепили здание, отрезая вору пути отступления. Патрулём руководил Ортега, а со стороны нубийцев тем отрядом, который захватил вора живьём, командовал Рон. Так они познакомились и стали друзьями, принимая участие во множестве попоек и потасовок с городскими стражниками.
Утром, проснувшись раньше Рона, я растолкал его и пошёл умываться. Нужно было ехать во дворец, чтобы найти того, кому следовало уплатить налоговые сборы. Распрашивать первого попавшегося дворянина мне не хотелось, и без того на постоялом дворе перед въездом в столицу моя одежда была предметом насмешек дворян.
Вот одежду-то я и собирался заменить сегодня, сразу же после того как узнаю, кому сдавать деньги. Постоянно таскать с собой такую сумму мне было страшновато.
Спустившись, я с удивлением отметил, что зал таверны был абсолютно пуст. Кроме одного скучающего мальчишки, в зале не было ни единого человека. Усевшись за стол, я поманил его пальцем, так как подросток и глазом не повёл на то, что я сел за стол. Пацан с ленцой подошёл ко мне. Его лицо выражало полное безразличие ко всему на этом свете.
— Позавтракать можно? — спокойно спросил я.
— Если есть деньги — легко, — нахально отозвался он.
— Тогда мне яичницу с ветчиной, малую лепёшку и стакан чистой воды, — сделал я заказ.
Парень, волоча ноги, отправился на кухню. Ждать его возвращения пришлось долго, меня уже подмывало встать и самому найти за завтраком, но осознание того, что дворянину такое не по статусу, меня останавливало.
Когда моё терпение уже стало трещать по швам, мальчишка вернулся уже с подносом и, поставив передо мной стакан воды и лепёшку, нагло заявил:
— С тебя пять сестерциев и чаевые.
Каким бы спокойным человеком я ни был, но это наглое заявление меня взбесило. Молча встав со скамьи, я почти без размаха, как учил меня Рон, заехал ему в челюсть.
Парень полетел на пол, даже не успев убрать с лица скучающее выражение. Заорав что-то нечленораздельное, он вскочил и бросился на меня с кулаками. С начала занятий с Роном это была моя первая драка, и, что удивительно, сейчас я видел каждое движение, которое еще только собирался делать парень.
Поэтому, довольно легко уклонившись от его замаха правой, я чуть подался вперёд и повторил удар в челюсть. Парень опять оказался на полу, но на этот раз не встал, а остался лежать.
Испугавшись, я подошел и вылил на него принесенную им же воду. Парень пришёл в себя и недоумённо посмотрел на меня снизу вверх.
— Ты чего дерёшься? — обиженно спросил он, потирая челюсть.
— Это плата за мой завтрак, — успокоившись, ответил я, — и за то время, что я ждал.
— Я что, виноват, что повар и все остальные спят? — надулся пацан, который теперь не выглядел как спесивый индюк.
— А чего это они спят? — удивился я.
— Ты чего, не местный, что ли? — удивлённо спросил подросток. — Мы же в Воровском квартале живём, тут всё иначе, чем в других кварталах. Утром все спят, днём едят и пьют, а ночью на промысел выходят.
Тут я понял свою ошибку. Я спустился вниз, надев на себя тренировочный костюм армейского пошива, а не свои дворянские шмотки. Мальчишка просто не понял, что я дворянин, и поэтому так вёл себя, видя перед собой обычного подростка. Злость на него сразу отступила.
— Продукты на кухне вообще есть? — уже спокойно спросил я его.
— Есть, а тебе зачем? — удивлённо ответил тот, поднимаясь с полу и осторожно косясь на меня.
Я решил расставить всё по своим местам, просто чтобы между нами не осталось недоразумений.
— Во-первых, не тебе, а «вам, господин», — подпустив в голос металла, сказал я ему. — Иначе лишишься языка за такое обращение к дворянину, а во-вторых, я по-прежнему голоден.
Парень после моих слов замолчал и поплёлся следом за мной на кухню.
— Господин, но повара нет и поварят тоже, — тихо, едва слышно, сказал он.
— Приготовить яичницу с ветчиной я и сам в состоянии, — отрезал я.
Не сказать, чтобы я умел особо кашеварить, но какой нормальный, самостоятельный парень не в состоянии приготовить что-нибудь несложное себе или родителям, если они запаздывают с работы?
Оставив парня с открытым ртом на пороге, я зашёл на кухню и быстро произвёл осмотр. Яиц не нашёл, но зато обнаружил в соседней комнате, переделанной под ледник, пару свиных туш. Также я нашёл целую кучу зелени, две бутылки масла и кучу различных специй.
Вымыв руки из стоявшей тут бочки с водой, я надел слегка засаленный поварской халат и колпак. Вырезав из свиной туши кусок мяса, которого мне хватило бы на пару стейков, я оставил его на разделочной доске отлеживаться до комнатной температуры.
— Затопи плиту, — приказал я парню, который безропотно бросился исполнять приказ.
Похоже, его стало слегка клинить от невероятных событий: дворянин, давший в челюсть, сам пошёл готовить себе завтрак!
Пока он возился с плитой, я попробовал все специи, до которых дотянулись мои руки, и, подобрав подходящие к жареному мясу, отложил их в сторонку. Печь уже вовсю поглощала дрова, которые быстро взялись от ещё тлеющих углей, оставшихся от вчерашней готовки.
Я потрогал мясо, оно слегка оттаяло и в принципе было уже вполне пригодно для готовки. Отрезав от него два куска толщиной около пяти сантиметров, я принялся выбирать сковороду и масло.
Больше всего мне понравился запах из второй бутылки, очень похожий на аромат оливкового масла. Арисовое масло, добывается из плодов дерева арис — услужливо подсказала мне память название и дерева, и масла.
Поставив на печь сковороду и налив в неё масла, я перемешал понравившиеся мне специи и посыпал ими мясо.
Когда сковорода нагрелась, я выложил на неё стейки. Раздавшееся шипение и запах горячего масла вызвали у меня обильное слюноотделение.
Перевернув стейки на другую сторону, я с вожделением стал ждать, когда мясо полностью подрумянится.
Повернувшись в поиске противня, на который можно было выложить мясо после прожарки, с тем чтобы оно немного отлежалось и впитало в себя весь сок, я наткнулся на обалделый взгляд хозяина заведения, который, стоя на входе в кухню, изумлённо наблюдал за моими действиями.
— Привет, Ортега, — приветственно кивнул я ему и, не найдя искомое, взял просто две большие тарелки.
Мясо было уже готово, и я выложил его на одну тарелку, накрыв сверху другой, фольги, понятное дело, тут не было.
— Э-э-э, Макс, — протянул хозяин, — ты чего это… готовишь?
— Я есть хочу, а твои повара дрыхнут, как суслики, — отозвался я, взял тарелки, нож, вилку и пристроил их рядом с почти готовым мясом.
— Но ты же дворянин, — ошалело произнёс хозяин, что смешно смотрелось при его росте и габаритах.
— Я голодный дворянин, — огрызнулся я, выкладывая на тарелки дурманяще пахнущее мясо.
Взяв их и приборы в обе руки, пошёл в зал.
Когда я проходил с мясом мимо Ортеги, тот шумно втянул носом запах, исходящий от мяса.
— А можно мне попробовать? — скромно спросил он своим громовым голосом, когда я стал с наслаждением резать и есть стейк.
— Пр-и-м-м-ся, — ответил я не совсем по-благородному с полным ртом вкусного и сочного мяса.
Хозяин пододвинул к себе тарелку со вторым куском и, следуя моему примеру, отрезал кусок и, засунув его в рот, задвигал челюстями.
— Вкусно, — заключил он, за несколько секунд профессиональными движениями разделал мясо на кусочки и начал их глотать со сноровкой военного.
— Мясо трудно испортить, — улыбнулся я ему. — Сколько я должен тебе за мясо и кухню?
— Если покажешь, как готовил, то ничего, — улыбнулся он, довольно дожёвывая остатки.
— Берешь мясо, специи и готовишь, как обычно, — засмеялся я, — тут нет никакого секрета.
— У тебя получилось вкуснее, чем у моего повара, — запротестовал Ортега.
— Да без проблем, покажу, как делал, только ничего особенного в этом нет, мясо как мясо, — заключил я, довольный завтраком.
Наш разговор прервал спускающийся со второго этажа Рон.
— Завтракаете в такое время? — удивился он. — Повара же раньше одиннадцати не встают.
— Какого-то ты неправильного барона ко мне привёз, Рон, — задумчиво смотря на меня, заключил Ортега, — ты уверен, что он дворянин?
— Говорил я тебе вчера, что он неправильный, а ты мне не верил, — с усмешкой ответил нубиец, плюхаясь на скамью. — Дворянин он, я бумаги видел.
— М-да, а я уж думал, что всё на своем веку повидал, — заключил гигант. — Это он завтрак приготовил.
— Блин, сожрали всё, ни крошки не оставили, — полным грусти голосом заявил нубиец, увидев наши пустые тарелки. — Я ничуть не удивлён, Ортега, при мне он куда более интересные вещи делал.
— Да ну? — удивился гигант.
— Ага, представь себе, он и десять недавних деревенских олухов полностью разгромили отряд таронских наёмников в пятьдесят клинков, — подмигнув мне, ответил негр.
Хозяин недоверчиво посмотрел на Рона и сказал:
— Рон, ты ври, да не завирайся, не смогли они наёмников перебить.
— А ты послушай, что он придумал, — улыбнулся Рон и вкратце пересказал историю моего противостояния с местным дворянством.
Ортега сначала недоверчиво хмурился, а потом уже смеялся в полный голос. Правда, после того, как Рон закончил, он прервал смех и покачал головой.
— Думаю, нашего малыша ждут неприятности, — мрачно сказал он. — Мы оба помним герцога по прошлой службе, Макс. Самая злопамятная гадина из всех, что я встречал на своём пути. Боюсь, ты связался не с тем человеком.
Его слова посеяли в моём сердце тревогу, но, стараясь не подать вида, я ответил:
— Да ладно, Ортега, может, и забудет он про этот случай. Я ведь просто мелкий барончик.
— Будем надеяться, что так и произойдёт, — в сомнении покачал он головой. — Ладно, у вас какие планы?
— Пожрать бы, — протянул Рон.
— Нечего, — отрезал я, — до обеда потерпишь, тем более нам нужно во дворец ехать.
Рон оскалился и сообщил:
— Кто-то сильно пожалеет, что не покормил своего учителя вовремя.
— Рон, после поездки во дворец я накормлю тебя всем, чем захочешь, — пошёл я на попятную. От злопамятного нубийца всего можно было ожидать.
— Ладно, за язык тебя никто не тянул, — радостно сообщил он мне и пошёл готовить бричку.
Ортега с удовольствием слушал нашу перепалку и, когда Рон вышел за дверь, сказал:
— Держись нубийца, парень, он за своих голову отдаст, уж я-то знаю.
— А что с ним случилось, почему он службу покинул? — жадно вцепился я в его слова.
— Он тебе не рассказывал? — удивился Ортега.
— Вскользь упоминал, без подробностей, — немного схитрил я, — расскажи, пожалуйста.
— Было это лет пять или шесть назад, — начал гигант. — Так получилось, что пираты Вольных островов прислали в качестве подарка, в наложницы королю, нубийку, пойманную ими где-то в море. Король сразу на неё запал, она была красива, юна и необычна для наших мест. Правда, насытившись ею, он вскоре подарил её известному тебе герцогу Наригу. Тот оказался садистом и всячески измывался над бедной девушкой.
Ну так вот, в один прекрасный день Рон, неся службу, встретился с ней, герцог, не выпускавший поначалу свою игрушку из покоев, в тот раз послал её с каким-то поручением. Оказалось, что Орсика была первой и безответной любовью нашего грозного и сурового нубийца, ещё на его родине, и, встретив её теперь во дворце, да ещё и наложницей герцога, он решил похитить её, чтобы увезти домой.
К сожалению, это у него не получилось. За день до назначенного побега, во время очередных игр с наложницей, герцог перестарался и убил её.
Рон был в ярости, и только тот факт, что многих нубийцев ждала бы отставка из гвардии короля, если бы он убил герцога, останавливал его от убийства.
Поэтому он решил по-тихому исчезнуть из дворца и попытаться достать герцога в одиночку. С тех пор его никто не видел. Поэтому я был удивлён, что он снова появился в столице, да ещё и на службе у дворянина, — закончил Ортега свой рассказ.
— Спасибо, Ортега, — поблагодарил я хозяина, — хоть что-то проясняется с моим вечно недовольным телохранителем.
— Лучше не проболтайся ему, что я тебе всё рассказал, — спохватился гигант. — Рон скор на расправу.
— Это точно, — ответил я, вставая из-за стола.
— Несс, иди сюда, — внезапно позвал хозяин парня, с которым я подрался.
Тот всё это время слушал нас, открыв рот.
Парень подошел к нему.
— Несс, познакомься, это барон Максимильян, — сурово произнёс Ортега. — Макс, это мой сын, — сказал он, обращаясь ко мне.
Несмотря на его суровый голос, я почувствовал в нём нотки гордости.
Пацан потёр расплывающийся синяк на челюсти и хмуро сказал:
— Мы уже познакомились.
— Поспорили по поводу кулинарии, — перехватив удивлённый взгляд Ортеги, сказал я.
— Ну тогда ладно, — ответил он мне и сурово приказал сыну: — А ты марш будить поваров.
Парня как будто ветром сдуло.
— Во дворец, — распорядился я, сев в бричку.
Нубиец хмыкнул, но промолчал, поскольку рядом находились несколько слуг.
Путь до дворца оказался не близким, нам пришлось сделать небольшой крюк, так как из квартала воров не было прямого выезда на улицы, ведущие к дворцу. Чем ближе мы подъезжали, тем более странное впечатление производил на меня дворец короля. Не знаю почему, но он не впечатлял, может, я ожидал чего-то вроде Лувра, Букингемского или Зимнего дворцов, которые я видел по телевизору. Здесь же ничего подобного не было, всё выглядело гораздо прозаичнее, но зато и практичнее с точки зрения обороноспособности. Вообще единственное, что отличало дворец от окружающих зданий, — это его высота, шпили угловых башен достигали метров пятнадцати. Как и положено, имелись солидные стены и пара ворот в них.
— Сам дворец находится в центре, — рассказывал мне по пути Рон, — слева и справа к нему притиснуты государственные учреждения: всякие архивы, различные канцелярии, ну и, конечно, Монетный двор.
— То есть мне нужно не в сам дворец, а в какую-то из его пристроек? — поинтересовался я.
— Я думаю, это просто выяснить, — ответил нубиец. — Спросим у солдат из охраны, где расположено казначейство. Вряд ли это вызовет подозрение, думаю, не ты один в эти дни этим интересуешься.
— А разве они знают? — удивился я. — Это же просто солдаты.
— Дворец и короля охраняют гвардейские полки, а поскольку они ничем, кроме этого, в мирное время не занимаются, то должны знать, в каком здании что находится. Тем более что спрашивать будем у командиров, а не у рядовых стражников.
— По какому делу во дворец, господин? — остановил нас на въезде во дворец старший караула.
Я обратил внимание на форму солдат: все были одеты в хорошо пригнанные доспехи из плотной кожи с нашитыми на неё железными бляхами. На головах — небольшие железные шлемы в форме полусферы, в руках копья, а на поясах короткие мечи в ножнах.
У обратившегося ко мне гвардейца на ножнах меча был повязан двухцветный шнур, именно поэтому я и решил, что он является старшим, так как других отличий в форме не наблюдалось.
— Приветствую вас, — вежливо ответил я. — Не подскажете ли, кто может принять у нас ежегодный дворянский налог королю?
— Да, конечно, господин, нас проинструктировали по этому поводу, — ответил старший. — Вам следует проследовать в казначейство, которое в связи с ремонтом переехало в новое здание, которое находится вон там, за Монетным двором.
Я посмотрел в указанном направлении. За высоким зданием, окружённым собственной небольшой стеной, виднелся угол другого сооружения.
— Вам туда, господин. На первом этаже вас встретит секретарь казначейства, который и объяснит вам дальнейшее, — сказал солдат и добавил, указывая на широкий двор с одноэтажным зданием, недалеко от дворцовой стены, на котором уже стояло несколько карет, повозок и просто лошадей: — Но бричку вам придется оставить там. На территории дворца проезд верхом и в каретах разрешён только для лиц, являющихся высшими сановниками королевства.
— Я тогда пойду, — обратился я к Рону, — а ты меня подожди на стоянке.
Нубиец кивнул и, дождавшись, когда я слезу, поехал к конюшне.
Я поблагодарил солдата, получив взамен изумлённый взор, и зашагал в сторону казначейства. Обогнув закруглённую стену Монетного двора, я очутился у входа в здание, вошёл и попал в небольшой холл, посередине которого, за столом, сидел человек. Увидев меня, он немедленно вскочил и, торопливо приблизившись, поклонился:
— Третий помощник главного секретаря Лапиус. Что угодно господину…
— Барон Максимильян, — представился я, отреагировав на умышленную паузу после слова «господин».
— Что угодно господину барону? — угодливо повторил клерк.
— Подскажите, кто принимает ежегодный королевский налог за владение феодом? — спросил я.
При упоминании денег глаза клерка забегали, голос его стал ещё более льстивым и масляным.
— Налог принимает дежурный казначей, он же выдает расписки о получении денег и заносит уплатившего в королевский реестр.
— Где мне его найти? — радостно спросил я. «Наконец-то избавлюсь от денег», — мелькнула мысль.
— Понимаете, господин барон, дежурный казначей сейчас занят и не сможет вас принять, — поклонился мне клерк с грустной улыбкой сожаления.
Я недоумённо на него посмотрел.
— Он настолько занят, что не в состоянии принять деньги, предназначенные королю?
Клерк пожал плечами и горестно вздохнул:
— Да, господин барон. Но я могу сходить и попросить его сделать для вас исключение. — Тут он поднял на меня взор и еле слышно добавил: — Правда, это не входит в мои служебные обязанности.
Я едва не рассмеялся: чиновник вымогал у меня взятку! Видимо, он решил с сопливого мальчишки мзду сорвать, видно же по одежде, что из провинции. Думаю, будь я одет по столичной моде, он бы об этом и не заикнулся.
«Придется бороться с коррупцией, не денег же ему давать», — подумал я, рассматривая секретаря.
Секретарь, видя мой задумчивый взгляд, улыбнулся и сказал:
— Но если господин барон хочет, то может подождать тут, пока казначей освободится.
Я улыбнулся ему и, выбросив вперёд руку, схватил его за ворот и потянул к себе. От неожиданности клерк подался вперёд, но быстро пришёл в себя и уже хотел было заорать, но я выхватил кинжал, приставил его к низу его живота и несильно надавил. Лезвие чуть-чуть что-то прокололо.
Крик секретаря замер в горле, наружу вырвался только тихий сип, и на меня уставились его округлившиеся глаза.
— Крикнешь — и остаток жизни будешь петь, как подросток, — ласково улыбнулся я ему своей давно отрепетированной улыбкой.
Чиновник быстро-быстро закивал в знак того, что он меня прекрасно понял. Развернув его ослабшее тело спиной к себе, я упёр кинжал в область печени и так же легонько нажал.
— Покажи мне, пожалуйста, где находится дежурный казначей, — вежливо попросил я.
Вежливость оказалась действительно сильным аргументом, потому что секретарь, испуганно оглядываясь, быстро засеменил впереди, ведя меня по лестницам и коридорам и вздрагивая всем телом при профилактических уколах в поясницу. Я следовал за ним, держась на полшага сзади.
Мимо нас то и дело пробегали другие чиновники, и мне пришлось взять кинжал в левую руку, чтобы он был не так сильно заметен. К счастью, служивый люд был занят своим делом и по сторонам оглядывался мало. Разве что приходилось быть осторожнее, когда мимо нас проходили дворяне, тогда я, отвлекая внимание от кинжала, взмахом правой руки приветствовал их издали и раскланивался.
На каждом этаже стояли вооружённые караулы, и в такие моменты я подтягивался к секретарю поближе и даже брал его под руку. Лапиус дёргался, но слушался и молчал. Правда, один раз, во время моего обмена поклонами со встречными дворянами, он попытался было что-то крикнуть караульным, но, вовремя заметив его открывающийся рот, я одним шагом притиснулся к нему и снова кольнул в бок. Больше до самой резиденции казначея он никаких фокусов не выкидывал.
С возрастающим изумлением следя за вереницей сменяющих друг друга коридоров, переходов, террас, спусков и подъёмов, по которым мы шли, я понял, что сам бы, даже будь у меня подробнейший план здания, ни за что не нашёл бы здесь нужного кабинета. Жуликоватый секретарь не так уж и безосновательно выманивал у меня деньги за свои услуги.
Открыв мне дверь, он бочком протиснулся внутрь и умоляюще уставился на меня, пытаясь изобразить при этом слабую улыбку.
— Ещё выведешь меня из этого лабиринта, — отрезал я и жестом указал ему на один из стульев.
Лапиус безропотно сел.
— Чем могу вам служить? — учтиво спросил меня — при этом недоумённо поглядывая на секретаря — немолодой мужчина, находившийся за высоким парапетом и отгороженный от меня толстой решёткой.
— Барон Максимильян, прибыл, чтобы сдать налог его величеству, — вежливо ответил я.
Сегодня я был просто образцом воспитанности.
Казначей тем же учтивым тоном поинтересовался:
— Ваша провинция, барон?
— Шатар.
Казначей ушёл в глубь комнаты и через пару минут вернулся с большой книгой.
— Так… Шатар… Бароны… — бубня всё это себе под нос, чиновник быстро добрался до страницы с большой буквой «М» в правом верхнем углу. — Но у меня в реестре вас нет, господин барон, — поднял на меня удивлённые глаза клерк. — Кто ваш сеньор?
Я удивился организованности бюрократии, почему-то мне казалось, что просто приду, отдам деньги, получу расписку и быстро свалю отсюда.
— Поищите тогда барона Крона, — сказал я. — Это мой отец, он умер в этом году, завещав мне своё владение и звание.
Барона Крона казначей нашёл быстро. Посмотрев в книгу, он сказал:
— Да, всё правильно, не сдан налог только за этот год, все предыдущие были оплачены, об этом в книге имеются расписки.
Организованность казначейства меня снова приятно поразила.
— Господин барон, вы кому приносили клятву верности? — вежливо спросил меня клерк. — Вносить налоги королю могут только сеньоры. Барон Крон был вассал секундус, потому и вносил деньги сам.
— Я пока не принимал оммаж, — немного стушевавшись под его взором, ответил я, — я ещё несовершеннолетний.
Казначей немного задумался и ответил:
— Сложная ситуация, господин барон, поскольку я не имею права добавить вас в королевский реестр без сеньора. Могу предложить вам записать налог от имени барона Крона, а как только вы принесёте клятву верности, то я внесу вас в реестр.
Я обрадовался:
— Давайте так и сделаем. Ведь его величеству всё равно, от кого из нас деньги, а земля теперь моя.
Клерк вежливо кивнул и спросил:
— Вносите ту же сумму, что и в прошлом году?
Я кивнул и достал из-за пазухи кошелёк с золотом. Ещё вчера я достал из своего дорожного пояса всю сумму, необходимую для налога, и переложил деньги в кошель.
— Здесь пятьдесят кесариев, — сказал я, просовывая мешочек в окошко решётки.
Казначей быстро взял его, развязал и принялся медленно считать деньги, рассматривая каждую монету.
«Наверное, фальшивки ищет», — догадался я.
Закончив счёт, он кивнул мне и, отнеся деньги куда-то в дальний угол своей комнаты, вернулся ко мне с небольшим листком пергамента. Достав письменные принадлежности, чиновник написал расписку и протянул её мне, добавив к листу ещё небольшой пакет.
— Что это? — удивлённо спросил я, показывая на пакет.
— Стандартное приглашение всем сдавшим налог на обязательный, — казначей голосом подчеркнул это слово, — королевский бал по случаю празднования окончания года.
Убедившись, что расписка заполнена верно, в точности как те, что хранились у барона, я поблагодарил клерка и вышел с секретарём в коридор.
Как только закрылась дверь, в глубине комнаты казначея возникла фигура, при виде которой этот достаточно солидный чиновник начал дрожать, как былинка на ветру.
— Барон заплатил налог?
Клерк, не в силах произнести ни слова, только судорожно кивнул.
— Приглашение передал?
Снова кивок.
— Сказал, что бал обязательный?
Клерк усиленно закивал и не мог остановиться до тех пор, пока фигура не скрылась за фальшивым куском стены, скрывавшим потайной ход.
Оставшись один, дежурный казначей облегчённо вздохнул, посмотрев по сторонам, извлёк из неприметного ящика, стоявшего в ряду таких же и содержащих земельные реестры, бутылку вина и хорошо к ней приложился.
Ласково улыбнувшись бледному секретарю и помахав ему рукой на прощание, я вышел из здания казначейства. Идя в сторону конюшни, я открыл пакет и достал приглашение.
«Сим приглашением Его Божественное Величество король Шамора Нумед III приглашает своего вассала на ежегодный бал в честь окончания года. Бал состоится в Большом Рубиновом Зале 30 десата, начало официальной части в 15 часов».
«Слишком много заглавных букв у его величества», — с улыбкой подумал я.
Рон обнаружился на конюшне в окружении пятерых нубийских воинов. Темнокожие гиганты в своих парадных доспехах выглядели завораживающе. Вся компания, вольготно устроившись около моей брички, с удовольствием угощалась вином. Увидев меня, один из них подмигнул Рону и сказал ему на нубийском:
— Сопляк похож на твоего хозяина, судя по твоему описанию.
Воины засмеялись.
Я сморщился и заявил в пространство на том же языке, конкретно ни к кому не обращаясь:
— Куда ни пойду, одни гориллы кругом.
Воины замерли, удивлённо на меня вылупившись. Пройдя мимо них, я собрал с подножки брички еду и закуску и вручил её одному из воинов. Под всеобщее молчание я забрался внутрь и сел на сиденье.
— Ты со мной? — спросил я Рона на нубийском.
Тот с усмешкой скосился на своих собратьев и ответил:
— Да, конечно. Газил, встретимся вечером в «Ножах», — сказал он одному из них и запрыгнул ко мне в бричку, забрав вожжи.
Так мы и поехали, под молчание нубийских воинов.
— Чему они так удивились? — спросил я Рона, когда мы достаточно отдалились от конюшни.
— Ты заговорил на фархи, — улыбнулся мне Рон, — а с этими воинами мы из одной области Нубии. Так что ты должен признаться, кто тебя уменьшил и перекрасил в белый цвет.
— Они чего, подумали, что я нубиец? — не понял я его юмора.
— Выговор у тебя без акцента, — пояснил мне смеющийся Рон. — Куда едем?
— Сначала к ювелиру, — ответил я, — будем менять последний подарок барона.
— Тогда поедем к одному моему знакомому, — улыбнулся Рон, — он назовет рыночную цену твоему подарку, а уж ты сам решишь, продавать ему или обратиться к другим ювелирам.
Я согласился с ним, тем более нубиец отлично знал столицу и оказался для меня незаменимым проводником. Я не раз порадовался, что в тот день попал в трактир и нанял нубийца, мне теперь не было жалко ни одного асса из выплачиваемого ему жалованья.
Как и следовало ожидать, Рон привёз меня не в центр города, к какому-нибудь известному ювелиру, а к ростовщику и по совместительству скупщику краденого. Когда мы заходили в его дом, поручив лошадь одному из слуг, то встретили нас там две личности характерной бандитской наружности.
Да и Рон тихо поведал, что, несмотря на занятие противозаконной деятельностью, ростовщик не связывается с кем попало, а покупает только у проверенных годами людей.
— Рон, ты ли это? — раздался голос слева от нас.
Мы с Роном синхронно повернулись и увидели радостного толстячка, который неспешно вышел к нам из боковой комнаты.
— Привет, Толстяк, — улыбнулся Рон, пожимая протянутую руку, — как поживаешь?
— Плохо, как обычно, — толстяк смешно сделал грустное и трагичное лицо, — совсем меня разорили налоги.
Рон засмеялся:
— Ага, а год от года ты пухнешь исключительно с голодухи.
Толстячок рассмеялся, но тут же, перейдя на серьёзный тон, спросил:
— Давненько ты не показывался в городе… Никаких проблем у тебя нет? Сам знаешь, не хочу подставлять дело.
— Обижаешь меня, Торим, стал бы я тебя подставлять?
— Ну вот и отлично, — опять заулыбался хозяин, — представишь мне второго гостя?
— А, да, — спохватился Рон, — Торим — это мой нынешний наниматель, барон Максимильян.
Я вежливо кивнул ростовщику. Невзирая на все его улыбки, я видел, как тот на нас смотрит, его взгляд, в полную противоположность мягкому, добродушному выражению лица, оставался холодным и прикидывающим. Было полное ощущение, что глаза Торима, пробежавшись по мне, оставили царапины, подобно двум иглам. «Двуличный человек», — заключил я про себя.
— Вы по делу или в гости к старому Ториму? — по-прежнему улыбался толстяк.
— По делу, — ответил я, — хотелось бы получить у вас оценку моим камням. Если цена меня устроит, то могу вам же и продать. Рон порекомендовал вас как честного торговца.
— Да-да, конечно, я могу оценить камни по рыночной цене, — добродушно ответил тот, но его холодные глаза всё более утверждали меня во мнении, что доверять его словам не стоит, даже с учётом рекомендации Рона.
— Вот, взгляните. — Я протянул ему мешочек с тремя камнями, найденными в тайнике камина.
Торим осторожно развязал его и, засунув внутрь толстые, как сардельки, пальцы, вытащил один из камней и подошёл к окну, в рамы которого были вставлены небольшие полупрозрачные квадраты стекла, говорившие о достатке хозяина. Приоткрыв раму, хозяин принялся рассматривать камень в свете солнца, поворачивая его под разными углами. Затем такому же изучению подверглись два оставшихся камня.
Длилось это довольно долго, но наконец завершилось, и Торим повернулся к нам:
— Дам за всё тридцать кесариев.
Я молча протянул руку за мешочком. Что бы Рон про него ни говорил, но почему-то этот тип не понравился мне с самого начала. Толстяк, не отдавая мешочек, сказал:
— Вы не сможете продать их никому другому, даю слово.
— Камни, — спокойно повторил я, не убирая руки. Толстяк чуть скривился, но мешочек отдал. — Мы уходим, — сказал я больше для Рона, чем для Торима, и пошёл к выходу. Рон молча последовал за мной. — Гнилой он какой-то, твой знакомый, — поделился я с ним, когда мы поехали к другому ювелиру. Этого Рон знал только понаслышке, просто часто проходил мимо его мастерской, когда шёл с друзьями веселиться в один из своих любимых кабаков. — Смотришь на него, вроде бы нормальный, а приглядишься… В общем, не понравился мне он, — постарался я оформить свои впечатления.
— Ничего не буду говорить, — нахмурился Рон, — пять лет назад был нормальный мужик, но я верю твоей интуиции, людей ты чаще всего правильно видишь.
Я улыбнулся:
— С чего ты так решил?
Рон тоже улыбнулся, когда отвечал:
— Лично я никогда бы не доверил свои деньги тому деревенскому старосте, а уж тем более не разрешил бы делить свою выручку трактирщику.
— Тут всё проще, — засмеялся я. — Мой метод убеждения прост, как всё вокруг: кнут и пряник. Кнут — их семья, сам же видел сына трактирщика, а пряник — это доверие, которое легко подорвать.
Рон рассмеялся:
— Да уж, с тобой никогда не соскучишься.
Мы немного поплутали по городу, так как Рон слегка подзабыл месторасположение мастерской, вернее, помнил её только как ориентир на пути к кабаку. Пришлось ему поспрашивать у прохожих, хотя, как оказалось, здешние прохожие делились на два типа: те, кто при первом же слове нубийца пугливо убегал, и те, кто на все вопросы отвечали, что ничего не знают.
Как ни странно, но дорогу нам помог найти сам ювелир. Как выяснилось по пути, он шёл от клиента, у которого получил заказ, и очень удивился, когда у него спросили, как пройти до его же мастерской. Разговаривая с мастером, я одновременно к нему присматривался, но никаких опасений — чисто внешне — он у меня не вызвал. Возможно, конечно, что я ошибался, но всё же узнать, какую цену камням даст он, было необходимо.
— Камни необычные, весьма необычные… Простите мой вопрос, но где вы их взяли, господин? — поражённо вертел он их в руках, снова и снова рассматривая на свету в своей мастерской.
— В чём же их необычность? — удивился я. — Бриллианты, они и в Нубии бриллианты, чем больше, тем дороже.
— Сразу видно суждение непрофессионала, — улыбнулся мастер. — Размер, конечно, имеет значение, но не всегда. Если камень тусклый, с вкраплениями посторонних примесей, то, каков бы он ни был по размеру, по стоимости он проиграет чистому камню намного меньшей величины. Однако же здесь несколько другая ситуация. В данном случае просто камни такой величины стоили бы кесариев пятьдесят, если бы не одно но.
— Какое? — удивился я, с интересом слушая мастера.
— Огранка камней, — важно сообщил он, оглядывая камни ещё раз. — Она крайне необычна, так не гранят камни ни люди, ни гномы.
— Что же в ней удивительного? — опередил меня удивлённый нубиец.
— Я не знаю, как мастер, гранивший кристаллы, сумел это сделать, — натянуто улыбнулся нам ювелир. — У нас нет инструментов, способных сделать такие идеальные грани, под такими углами.
— И сколько тогда эти камни стоят? — поинтересовался я.
— Скорее всего, нисколько, — покачал головой ювелир.
— Почему это? — в один голос воскликнули мы с Роном.
— Потому что только очень глупый или очень смелый человек их купит, — ответил нам мастер, сбрасывая камни в мешочек и протягивая его мне. — Если вам интересно, я могу озвучить своё предположение, но уточню сразу — это всего лишь предположение и не более.
Мы с Роном превратились в статуи внимания.
— Я думаю, эти камни со времён войн с неназываемыми, — тихо сказал мастер. — Только это может объяснить их совершенную огранку.
После запретного слова в комнате настала тишина.
— Нам за них тридцать кесариев предлагали, — наконец тихо сказал я.
— Продайте их и никогда больше с такими не связывайтесь, иначе вами заинтересуется Священный Орден паладинов, — оглянувшись вокруг, тихо сказал мастер. — Говорю это вам только потому, что вижу — камни попали к вам случайно.
— Наследство от отца, — подтвердил я.
Тот облегчённо вздохнул:
— К счастью, я в вас не ошибся.
— Ладно, спасибо вам большое, мы подумаем, как поступить с камнями, — поблагодарил я ювелира, и мы с Роном, притихшие, вышли к своей повозке.
— Вляпались, — смачно ругнулся Рон, плюнув на мостовую.
— Ты про Торима подумал? — мрачно спросил я.
— Угу, он видел камни и не просто так сказал, что мы их никому не продадим.
— К сожалению, в тот момент мы смысл его слов не поняли, — огорчённо ответил я.
— Может, вернуться и продать их ему? — спросил меня Рон.
— Нет уж, ему я и снега зимой не продам, — сказал я, — но от камней надо как-то избавиться. Осталось придумать как, не паладинам же их отдавать, сразу в пыточную загребут.
Вечером к Рону пришли его друзья из нубийской стражи, и они шумно отмечали всю ночь свою встречу. В этом им очень помогал Ортега, который, оказывается, был с ними знаком. Я под предлогом усталости остался в своей комнате на чердаке, обдумывая слова ювелира. Ведь это, по сути, была первая ниточка, ведущая меня к магам. Правда, тянулась она над озером раскалённой лавы, и одно моё неловкое движение могло привести к падению.
Весь следующий день я посвятил посещению местных портных, чтобы одеться по столичной моде. Мой выбор остановился на одном из них после просмотра готовой продукции. По понятным причинам швейных машинок тут не было, поэтому я выворачивал одежду наизнанку и придирчиво рассматривал швы.
Именно его работой я остался доволен, поэтому и заказал у него камзол и местные смешные шорты в форме фонариков, называвшиеся бриджами. Мне очень понравился один готовый черный с серебром костюм, приготовленный для другого заказчика, я заказал такой же, а кроме того, ещё и зимнее платье, чтобы надеть сверху.
Портной быстро и профессионально обмерил меня и сказал, чтобы я завтра приходил на примерку. Камзол с бриджами он обещал сшить за три дня, а зимний костюм — ещё через день. Меня это полностью устроило.
Оставшиеся до бала дни пролетели незаметно: днём я гулял с Роном по городу и заходил на примерки к портному, а вечерами или развлекался с его друзьями в таверне, или читал книги по этикету и истории Шамора. Вино я, правда, не пил, а просто сидел и слушал истории о жизни дворцовой стражи. Один раз даже пришлось поучаствовать в драке, которую затеяли Ортегины завсегдатаи, занимавшиеся разными тёмными делами.
Правда, махнуть кулаками я успел всего пару раз, поскольку тёмнокожие воины двигались как молнии, сметая всё на своём пути. Я воочию смог увидеть действия гвардейского полка его королевского величества. После этой драки количество клиентов у Ортеги резко убавилось. Как объяснил мне Рон, до того момента, пока мы с ним из таверны не съедем. Впрочем, хозяин в обиде не был, так как воины гвардии оставляли после своих гуляний приличные деньги, а друзей у Рона оказалось очень много.
