Глава 5
ПОКУШЕНИЕ
31 декабря 2228 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин
Мобибук зазвонил, когда Арнольд примерял новый костюм. Пришлось отложить галстук и потянуться к лежащему на тумбочке аппарату.
— Слушаю вас, — проговорил Арнольд.
— Привет, Арни, — прозвучал голос, принадлежащий полковнику Загоракису. — Это твой дядюшка Рональд! Не уделишь мне, старику, пару часов?
— Ты в Дублине, дядюшка? — без особой радости откликнулся Арнольд.
— А как же! Приходи через час в бар «Пес Куланна», что на площади Грейт Вестерн. Выпьем пива, поболтаем!
— Хорошо, дядюшка, я буду, — пробормотал Арнольд, глянув на часы. Он собирался отмечать праздник в престижном кафе на Хай-стрит, где заказал место, но время пока оставалось.
Несколько торопливее, чем планировал, оделся и вышел на улицу. На темном небе блестели по-праздничному яркие и крупные звезды, мороз пощипывал лицо. Пока ждал аэротакси, успел замерзнуть и согрелся только в салоне.
Доехали быстро. Водитель высадил Арнольда на углу, прямо около сверкающей во тьме вывески. На ней здоровенный бородатый мужик замахивался копьем, явно собираясь проткнуть кому-нибудь кишки.
Вид у мужика был решительный и даже свирепый.
Арнольд усмехнулся и шагнул внутрь бара. Тот оказался невелик и почти пуст. Над стойкой подслеповато моргала праздничная гирлянда, бубнил чего-то инфовизор, бросая на стены синеватые отблески.
— Ага, вот и племянник! — раздался из угла знакомый голос. — Эй, бармен, еще два пива!
Загоракис выглядел уставшим от жизни и пьянства моряком откуда-нибудь из-под Амстердама. Несмотря на тепло в помещении, на голове его красовалась вязаная шапочка, а с плеч свисал шерстяной свитер цветов британского флага. Щеки покрывала белесая щетина. Виктор повесил плащ на вешалку, сел. Бармен принес две деревянные кружки с колышущейся наверху пеной.
— Удачи в новом году! — сказал он.
— И вам того же, — ответил Виктор.
— Выпьем за встречу, племянник. — Загоракис чуть слышно усмехнулся. — А потом поболтаем.
Кружки соприкоснулись с протяжным стуком. Виктор отхлебнул и подержал горький, отдающий хмелем напиток на языке, прежде чем проглотить.
— Судя по тому, что ты не вышел на связь, обнаружить никого не удалось, — сказал Загоракис, успевший ополовинить кружки.
— Нет.
— Это грустно, — полковник вздохнул. — Джоанна тоже ничего не сообщила. Значит, все решится завтра. И очень многое будет зависеть от тебя. Постарайся справиться.
— Я постараюсь… дядюшка.
Загоракис вновь хмыкнул, на этот раз более отчетливо.
— Если ты вычислишь этого чертова засранца в последний момент, когда деваться будет некуда, не забудь убить его! — сказал он.
— Зачем? — удивился Виктор. — А как же вы собираетесь выйти на остальных?
— Как-нибудь выйдем. — Загоракис покачал головой. — Куда хуже будет, если президент узнает о причастности к покушению СЭС. Тогда всей Службе — и нам с тобой — крышка.
Спорить с этим было сложно. Ильмар Саэс, возглавлявший Федерацию сорок лет назад, создавал Службу Экстремальной Социологии таким образом, чтобы обеспечить ей максимальную независимость. О СЭС знали только президент и министр по делам безопасности, но даже они довольно смутно представляли, чем столь безобидно именуемая структура занимается на самом деле.
Сила Службы заключалась в первую очередь в скрытности, и ее СЭС оберегала тщательнее всего. На случай формальных проверок имелось все необходимое — фальшивые бюджеты, планы, отчеты, доклады и все прочее, что могут потребовать ревизоры.
Но против тотального расследования Служба не устояла бы.
— Я понимаю, — сказал Виктор.
— Вот и отлично. — Полковник потянулся, зевнул. — Будь готов к тому, что тебе придется рвать когти. Если ты попадешь к ним в руки, это будет немногим лучше. Помнишь расположение дублинского убежища?
— Помню.
— Надеюсь, что увидимся там, а не в тюрьме. — Загоракис вновь нацепил личину «дядюшки Рональда». — И много не пей сегодня, племянник, а то рука завтра дрогнет!
— Я вообще мало пью! — гордо ответил Арнольд Ватеррос, один из референтов президентской администрации.
1 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин
Будильник затрезвонил, когда на часах было девять — чудовищно раннее время для первого дня года. Но Арнольд вчера вернулся домой не поздно, лег около двух — и поэтому проснулся довольно легко.
Несколько минут полежал, стряхивая сонное оцепенение, а затем поднялся и зашлепал в ванную.
Апартаменты, куда его поселили, больше подошли бы небольшой семье. Две комнаты, просторная кухня и даже кладовка — этого хватило бы, чтобы разместить с комфортом троих-четверых человек.
Из окна открывался вид на море.
Тщательнейшим образом побрившись и выдернув из русой шевелюры несколько седых волосков, Арнольд отправился на кухню и позавтракал. Затем залез в платяной шкаф и потратил сорок минут, чтобы выбрать костюм, галстук и рубашку.
Когда вышел из дома и вызвал аэротакси, время подходило к половине одиннадцатого.
Таксист посмотрел на раннего клиента с некоторым удивлением, но, когда тот назвал место назначения, сочувственно кивнул.
— И не отдохнешь при вашей работе-то, — пробурчал он.
— При вашей тоже, — ответил Арнольд, забираясь в салон.
По дороге им не встретилось ни единой машины, только снежинки кружились в воздухе. К тому моменту когда Виктор поднялся к себе в комнату и выглянул в окно, над Дублином разыгралась настоящая метель. Крупные хлопья валили так густо, что за ними ничего не было видно.
— А, ты на месте? — К референтам заглянул зевающий Альфредссон. — Тогда с Новым годом!
— И вас с Новым годом! — ответил Арнольд. — Шеф на месте?
— Ага, прибыл только что. Как там документы для Альвхейма?
— Все будет готово в срок.
Арнольд выполнял привычную работу, а сам сидел напряженный, прислушиваясь к тому, что творится в коридоре. Он знал, что глава Федерации в собственном кабинете практически неуязвим, но кошки беспокойства все же скребли на душе.
В два часа его вместе с Альфредссоном вызвали к президенту. Тот сидел без пиджака, а на столе дымилась чашка крепкого чая.
— Отлично, то что нужно, — сказал Арне Пасанен, просмотрев документы. — Все замечания учтены. Надеюсь, что альвхеймцы не станут артачиться. Но вы оба, джентльмены, идете со мной. Ясно?
Речь шла о договоре, регулирующем торговые отношения между метрополией и колонией. Альвхейм в числе полудюжины наиболее развитых и не очень важных в военном отношении планет обладал значительной автономией, имел собственное правительство и даже президента.
И с ним приходилось считаться на Земле.
— Да, сэр, — ответил Арнольд.
— Вот и отлично, можете идти. — И президент потянулся к чашке с чаем, давая понять, что разговор окончен.
Вернувшись в кабинет, Виктор прикрыл дверь, взял в руки носовой платок и принялся протирать все поверхности, где могли остаться отпечатки пальцев «Арнольда Ватерроса».
Потратил на это ровно пятнадцать минут.
В два сорок Альфредссон вновь зашел в комнату референтов. От главы администрации сильно пахло одеколоном, будто он только что побрился.
— Бери документы, и пойдем, — сказал Альфредссон. — Нам на восьмой этаж, в зал для приема делегаций…
Они выбрались в коридор, прошли мимо скучающего темнокожего охранника. Спустились на лифте на два этажа.
— Наш президент не любит особых церемоний, — рассказывал Альфредссон, пока они шли длинным и совершенно пустым коридором. — Но в подобных случаях их нельзя избежать, так что он терпит.
В зале для приема делегаций царила суета. Девушки из службы сервиса расставляли на широком квадратном столе вазы со свежими цветами и таблички с именами, У входа замерли двое телохранителей в неизменных очках.
На Альфредссона и Арнольда они никак не отреагировали.
— Гости появляются через этот вход, а мы пойдем через тот, — сказал глава администрации, показывая на высокую дверь в дальнем конце зала. — Президент будет там с минуты на минуту, так что поспешим.
Они успели вовремя. Едва переступили порог, как дверь напротив открылась и в нее шагнул Пасанен, а за ним высокий и широкоплечий, похожий на борца министр по делам колоний.
— Все готово? — спросил президент.
Альфредссон лишь кивнул.
— Отлично, у нас пять минут.
Объявленное время свита президента потратила на то, чтобы выстроиться в надлежащем порядке. Каждый занял место в соответствии с должностью, и Арнольд оказался последним.
За дверями, ведущими в зал приемов, послышался шум шагов — туда запускали журналистов.
— Пошли, — сказал президент.
Один из телохранителей прошел вперед и взялся за ручку двери. Виктор на мгновение закрыл глаза, незаметно для постороннего взгляда напряг и расслабил все мышцы.
Усилием воли изгнал из головы посторонние мысли.
В ближайшее время ему предстоит действовать на пределе возможностей. Официальная церемония — очень удачный момент, чтобы совершить покушение, и заговорщики наверняка проявят себя.
У Виктора будет только один шанс их остановить.
В зал для приема делегаций он вошел, превратив себя в тугой комок внимания. Мысли исчезли, в голове было пусто, зато уши ловили каждый шорох, глаза отмечали все, вплоть до мельчайших подробностей, а тело было готово к стремительным действиям.
Взгляд пробежал по слегка помятым лицам журналистов. Безрезультатно — ни один из них не вел себя как «призрак».
Виктор перевел взор дальше, на высокого, светловолосого президента Альвхейма и его свиту. Оглядел их одного за другим, отмечая детали, скорость шага, направление взгляда…
Глаза сами остановились на идущем вслед за правителем колонии мужчине. Он не уступал в росте начальству, в темных волосах серебрились нити седины, а движения были мягкими, как у вышедшей на охоту кошки. Как у любого агента СЭС в тот момент, когда он не особенно скрывается.
Виктор отступил, укрываясь за могучей фигурой Альфредссона. Еще не хватало, чтобы предполагаемый убийца заметил его раньше времени.
— Здравствуйте, господин президент, — сказал глава делегации Альвхейма, пожимая руку Пасанена.
— И вы здравствуйте, — отметил тот. — Присаживайтесь.
На столе перед местами, отведенными для президентов, лежали одинаковые черные папки. Внутри каждой имелся договор и еще несколько документов, которые предстояло согласовать и подписать.
Загрохотали отодвигаемые стулья, президенты уселись, свиты выстроились за их спинами. Краем сознания Виктор отметил, что в зал мимо охраны проскользнула Джоанна, медленно, чтобы не привлекать внимания, двинулась вдоль стенки.
Она наверняка тоже вычислила «призрака» среди гостей с Альвхейма.
Виктор во все глаза наблюдал за темноволосым, пытаясь определить, каким оружием тот воспользуется. Но предполагаемый убийца стоял неподвижно и пока ничего не предпринимал.
Руки он скрестил у груди. Глянув на них, Виктор заметил какую-то несообразность, отсутствие складок на неестественно розовой коже, и во внезапном озарении понял — перчатки!
Логично было предположить, что убийца использует яд, действующий через кожу. Но как он это сделает? Каким образом сможет прикоснуться к Арне Пасанену?
— Меня все устраивает, — сказал президент Альвхейма, закончив чтение. — Вы учли наши пожелания, так что можно подписывать.
— Очень рад, что разногласия остались в прошлом. — Пасанен кивнул и взялся за ручку.
Документы такого уровня по традиции подписывались графическим образом, без использования идентификационных карточек.
Пасанен подписал свой экземпляр, и Альфредссон забрал у него папку. Прибывший с Альвхейма «призрак» наклонился, собираясь сделать то же самое со вторым экземпляром.
После обмена на каждой из копий появится вторая подпись — и договор вступит в силу.
Пасанен неизбежно коснется папки, когда будет расписываться. Перчатки могут быть вымазаны любым бесцветным ядом, попадания капли которого на кожу достаточно, чтобы вызвать смерть.
Нельзя допустить, чтобы папка оказалась в руках президента.
Виктор сделал шаг вперед и чуть вправо, подбираясь к убийце. Тот взял папку, и в руке его на мгновение появилось что-то похожее на серый, сморщенный мешочек.
Для любого не побывавшего на Альвхейме этот предмет выглядел безобиднее дохлой мыши. Но Виктор про себя выругался — убийца держал споровый мешочек альвхеймского гриба-паразита.
Стоит хотя бы одной похожей на крошечное зернышко споре, которых внутри несколько десятков, попасть на кожу — человек обречен. Смерть его будет жуткой и наступит в течение нескольких часов.
Радовало одно — вне оболочки споры живут не больше десяти минут.
Убийца аккуратно положил споровый мешочек в папку и неторопливо, без хлопка, закрыл ее. Лицо его оставалось бесстрастным, а движения — четкими и уверенными.
Сейчас президент возьмет папку, откроет и автоматически смахнет невесть как попавший внутрь мусор, подписав себе тем самым смертный приговор.
— Эй, куда прешь! — тихо возмутился один из заместителей министра, которого Виктор чуть толкнул.
Ответа он не дождался. Виктор рванул с места точно ракета. Сбил с ног еще кого-то, успел увидеть, как в глазах убийцы вспыхивает удивление, после чего нанес первый удар.
Находись они в равных условиях, исход схватки предсказать было бы сложно. Но на стороне Виктора оказался эффект неожиданности.
Вздернулась рука, прикрывая грудь, но прошел резкий удар, ломающий кадык. Убийца захрипел, теряя равновесие. Ловким пируэтом Виктор оказался у него за спиной и сломал шею.
Подхватил папку. Тело с шумом упало на пол.
Виктор увидел полный изумления взгляд президента Пасанена, и тут же тишина взорвалась испуганными и негодующими воплями. Чиновники, решившие, что им грозит опасность, ринулись в стороны, журналисты бросились к месту действия, чтобы заснять все в деталях, а телохранители метнулись к нарушителю спокойствия.
Их намерения сомнений не вызывали.
Виктор не стал ждать, пока ему скрутят руки и потребуют объяснений. Он отшвырнул первого человека в круглых очках, оказавшегося рядом, после чего бросился к двери, через которую попал сюда.
Еще один телохранитель преградил дорогу, но Виктор легко ушел от захвата и сбил противника с ног. Промчался через комнату, где они готовились к церемонии, и оказался перед небольшим лифтом.
Не задумываясь, вошел внутрь и нажал нижний сенсор.
Расстояние до подземного этажа, где располагался гараж, лифт преодолел за несколько секунд. Прежде чем выйти, Виктор ударом локтя разбил сенсорную панель.
— Пусть побегают, — усмехнулся он.
Внутри гаража оказалось тихо и безлюдно. Лоснились черные бока роскошных бронированных лимузинов, пахло машинным маслом. Издалека доносилась негромкая музыка.
Виктор пошел прямо на нее. Миновал ряд машин, поднялся по пологому пандусу. Сидящий в незастекленной будочке охранник уставился на человека с удивлением и выключил стоящий рядом приемник.
— Ты что здесь делаешь, приятель? — спросил охранник.
— Гуляю, — ответил Виктор, подходя вплотную.
Удар его был настолько стремителен, что охранник вряд ли понял, что с ним случилось. Он просто брякнулся навзничь, заливая будочку кровью из разбитого носа.
На то, чтобы скинуть костюм и нацепить форму, Виктору понадобилось ровно тридцать секунд. А чтобы связать оглушенного и спрятать за будку — еще пятнадцать. Папку, обтерев ее от отпечатков пальцев, он сунул под тело.
От расположенной рядом с лифтом лестницы доносились голоса, так что следовало торопиться. Виктор ударил себя по носу, а затем что есть силы шарахнул приемником по лицу.
Судя по тому, как заболела скула, там образовался приличный синяк.
Размазать по лицу текущую из носа кровь Виктор успел как раз к тому моменту, когда около будки объявились двое запыхавшихся телохранителей.
— Где он? — рявкнул один, ни на минуту не задумавшись о том, что человек перед ним — тот, которого они ищут. Форма и следы членовредительства на лице сделали свое дело.
— Наружу… выскочил наружу, — прохрипел Виктор, изображая, как ему больно. — Ударил меня и удрал, сволочь… А что он сделал?
Ему не ответили. Телохранители ринулись вверх по пандусу, к выходу из гаража.
Им на смену явились еще трое. Двое проследовали тем же курсом, а один остановился рядом с будкой.
— Как тебе досталось, приятель, — сказал он. — Иди-ка в медпункт.
— А пост?
— Я сейчас вызову из резерва смену. — И телохранитель забормотал что-то в коммуникатор.
Виктор благодарно кивнул и заковылял в глубь гаража. Скрывшись от любопытных взглядов, пошел быстрее. Вчера он потратил час на то, чтобы выучить наизусть план президентского дворца, и теперь прекрасно знал, где находится и куда ему идти.
Поднялся по лестнице и повернул в длинный коридор, ведущий к главному входу. Но до медпункта не добрался, свернул в узкий проход, мало кому известный, кроме технического персонала.
Дверь раздевалки для уборщиков оказалась снабжена сигнализацией и замком, рассчитанным на дилетанта, а никак не на агента СЭС.
Оказавшись внутри, Виктор первым делом умылся. Разделся и испачканную кровью форму охранника засунул в мусорное ведро, а вместо нее натянул красно-синий комбинезон уборщика. На голову водрузил той же расцветки шапку, а в руки взял самую обыкновенную лопату.
Для уборки снега человечество к двадцать третьему веку так и не придумало ничего лучше.
Сигнализация на окне оказалась столь же хлипкой, и Виктор легко выбрался наружу, в продолжающуюся метель. Огляделся, вскинул лопату на плечо и зашагал в сторону ворот.
Мимо пробежали несколько охранников, не обративших на уборщика никакого внимания. В комбинезоне было довольно холодно, но Виктор не ускорял хода. Шел вразвалку, неторопливо, чтобы ни у кого не возникло подозрений, что он хочет скрыться.
Пройдя ворота, мнимый уборщик не остановился, а продолжил шагать, пока не скрылся в сгущающейся тьме.
Он понимал, что избитого охранника вот-вот найдут, если еще не нашли. Предполагал, что обманувшего погоню Арнольда Ватерроса будут искать внутри здания, оцепив прилегающую территорию.
И надеялся на то, что никому в голову не придет, что бежать можно пешком.
Оборудованное Загоракисом убежище располагалось на северной окраине Дублина, на Гриффит-авеню. Этот район занимали старые, полуразвалившиеся дома, а об уличном освещении тут давно забыли. Виктор пробирался в темноте, обходя шумные компании и освещенные участки около редких магазинов.
Снег продолжал идти, а температура все падала, так что он изрядно замерз. Ноги немели и еле слушались, по спине вольно гулял озноб, а нос приходилось то и дело растирать.
Сражаясь с холодом, Виктор не забывал поглядывать по сторонам. В президентском дворце давно должны были понять, что убийца одного из гостей с Альвхейма покинул пределы здания. А поняв, расширить поиски на ближайшие окрестности.
Но пока никаких признаков погони видно не было.
Ежась под порывами колючего ветра, Виктор вышел к многоквартирному жилому блоку, одному из тех, что строили по всей Земле лет пятьдесят назад. Он выглядел наполовину заброшенным — зияли выбитые окна, стены пересекали извилистые трещины.
Но в кое-каких квартирах горел свет, изнутри доносилась музыка, веселый гомон.
Даже тут праздновали Новый год.
Виктор миновал храпящего прямо в снегу мужика, от которого на метр несло перегаром, и ступил в темный подъезд. Не стал пользоваться лифтом, а пошел по лестнице, длинной и неудобной, но зато гарантированно безлюдной.
Дух перевел на верхнем, двадцатом этаже. Подошел к одной из дверей и, подняв руку, нащупал замаскированный в притолоке кодовый замок. Негнущимися пальцами пробежал по сенсорам, вводя пароль.
В двери что-то щелкнуло, она приоткрылась, из щели пахнуло теплом.
Виктор перешагнул порог и остановился, упершись взглядом в дуло парализатора.
— А, это ты, — сказал держащий оружие Загоракис. — Входи и дверь закрой. Дует.
Виктор с трудом кивнул, а поднять руку и прикрыть дверь ему удалось только со второй попытки.
— Да, крепко тебя отделали! — Полковник сунул парализатор в карман, шагнул вперед и подхватил едва не падающего «призрака».
Виктора шатало, в голове мутилось, время от времени возникали сомнения, кто он такой: Виктор Зеленский, Арнольд Ватеррос или Авдей Борисов? Усталость брала верх над железным самоконтролем.
Когда он очнулся, то сидел в кресле, лишенный мокрого комбинезона и закутанный в теплый халат.
— Держи, — сказал Загоракис, протягивая небольшой металлический стаканчик.
— Что там? — с трудом ворочая языком, спросил Виктор.
— Коньяк! Сразу согреешься!
Виктор кивнул и выпил напиток залпом. Гортань чуть обожгло, зато от живота тут же потекло блаженное тепло. Оно изгоняло из тела болезненную, холодную дрожь, мускулы потихоньку расслаблялись.
— Вон, смотри, твои подвиги показывают, — хмыкнул Загоракис.
Дрожащий над мобибуком виртэк демонстрировал новости. Виктор узнал зал для приемов, увидел сидящих за столом президентов и толпящихся чиновников.
— …Произошло немотивированное нападение! — вещал голос за кадром, а Виктор равнодушно смотрел, как похожий на него молодой человек, двигаясь стремительно, как гепард, свернул шею седеющему мужчине и вырвал у него папку. — Покушавшийся, Арнольд Ватеррос, сумел скрыться! Он до сих пор…
— Чистая работа, — кивнул полковник, разливая по стаканчикам коньяк из металлической фляжки. — Что там было, в этой папке?
— Споры гриба-паразита с Альвхейма.
Выпив второй раз, Виктор понял, что ужасно хочет спать, даже сильнее, чем есть. Не удержавшись, зевнул.
— В соседней комнате есть диван, подушка и одеяло. Иди ложись, — сказал Загоракис. — Завтра, когда проснешься, меня, вероятно, не будет. Никуда не выходи и жди. Еда в холодильнике, сортир и душ работают. Все ясно?
— Так точно. — Второй зевок получился еще заунывнее первого.
— Иди-иди, а то заснешь прямо тут! — Загоракис рассмеялся.
Виктор выдернул себя из кресла, с трудом добрел до дивана. Заснул в тот момент, когда щека коснулась подушки, даже не успел как следует укрыться одеялом.
2 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин
Проснувшись, Виктор обнаружил, что в квартире, кроме него, никого нет. Часы на стене показывали два.
Добрался до ванной, с некоторым трудом отогнал принадлежащее чистюле Арнольду Ватерросу желание немедленно сбрить однодневную щетину. Ограничился умыванием.
Покончив с ним, осмотрел квартиру, где полковник Загоракис устроил убежище. Окна во всех помещениях закрывали маскировочные полотна, чтобы для наружного наблюдателя внутри всегда было темно, из мебели имелось лишь то, без чего не обойтись.
Пока возился с обедом, на улице начало темнеть, а когда наступила полная тьма, из прихожей донесся щелчок открывшейся двери.
— Вот и мы, — сказал Загоракис, появляясь на пороге.
— Привет, — вслед за полковником в квартиру шагнула Джоанна. — Неплохо выглядишь!
Виктор поморщился. В халате с чужого плеча он больше всего напоминал юнца, решившего примерить отцовскую вещь.
— Держи, переодевайся. — Загоракис протянул пакет. — Тут полный комплект одежды. Как раз на тебя!
Виктор переоделся и вернулся в комнату.
— Нам с вами нужно решить две проблемы, — сказал расположившийся на стуле полковник. — Во-первых, вы должны опознать убийцу. Для этого мы заглянем в базу данных Службы, содержащую информацию о «призраках».
— А ты не знаком с ним? — поинтересовалась сидящая в одном из кресел Джоанна.
— Я не могу и не должен знать всех оперативных сотрудников. — Загоракис пожал плечами и сунул кристалл кассеты в гнездо на панели мобибука. — Смотрите внимательно!
Виктор опустился во второе кресло.
На экране замелькали лица. Каждая голография появлялась на несколько секунд, но Виктор успевал ухватить главные черты и понять, видел он этого человека раньше или нет.
Джоанна тоже справлялась.
— Вот он! — выкрикнули они одновременно, и Загоракис остановил просмотр.
На экране красовался тип, вчера пытавшийся убить президента Земной Федерации. Тут он был моложе, без седины в черной шевелюре, но Виктор не мог ошибиться.
— Отлично, — сказал Загоракис. — Теперь мы знаем, кто это, и сможем определить его контакты. Далее вторая проблема, а именно, — тут полковник посмотрел на Виктора, — твое спасение.
— От кого?
— От ФРУ и полиции, которые сейчас заглядывают в Ирландии под каждый камушек, надеясь обнаружить там Арнольда Ватерроса. Сидеть тут вечно ты не можешь, так что нужно что-то предпринять.
— И какие варианты?
— Я тут придумал кое-что, — по губам Загоракиса скользнула пакостная ухмылочка, — и даже все приготовил заранее, еще в том году. Предполагал, что тебе придется спасаться бегством!
— Да, и каким образом? — спросил Виктор. Он прекрасно знал, что такая улыбка шефа предвещает нелегкие времена для подчиненных.
— Вам предстоит стать супружеской парой!
— Что? — спросили Виктор и Джоанна одновременно, а потом посмотрели друг на друга.
— С ним?
— С ней?
— А что, вы неплохо подходите друг другу. — Полковник явно потешался над происходящим. — А если серьезно, то полиция ищет одинокого мужчину, пытающегося уехать из города. Мы же сделаем тебя женатым и подстроим так, что ты в Дублин еще только прилетишь.
— Звучит разумно, — вынужден был согласиться Виктор. — Да и деваться мне некуда.
— А ты, Джоанна, что скажешь? — вопросил Загоракис. — Неужели тебя не устраивает такой понимающий мужчина?
— Уж слишком понимающий, — пробурчала девушка, бросив на Виктора опасливый взгляд.
Брак для того, кто прошел подготовку «призрака», становился невозможен. Умение читать истинные чувства оборачивалось против обладателя, когда он имел дело с близкими людьми.
— В любом случае это приказ. — Полковник выложил на стол два одинаковых конверта. — Тут идентификационные карточки и кассеты с информацией о масках. А для тебя, Виктор, еще кое-что.
— Что именно?
Очередной конверт оказался безжалостно распотрошен, и Загоракис высыпал на стол несколько маленьких загогулин из прозрачного пластика, а в придачу выложил небольшой тюбик и круглую коробочку.
— Это кое-что из арсенала наших предков, — сообщил полковник. — Краска для волос, а еще штуковины, которые помогут слегка изменить форму лица.
— Каким образом? — насторожился Виктор.
— Не бойся, членовредительства не будет, — ухмыльнулся Загоракис. — Эти кольца вставляются в ноздри, а вот эти пластины — в рот. Их не обнаружить никаким сканером, а дышать и жевать они тебе не помешают. Да, в коробочке цветные контактные линзы.
— Все понятно, — кивнул Виктор.
— Ну вот и отлично. Сумки с одеждой и всем прочим стоят в прихожей. Вживайтесь, готовьтесь. — Полковник еще раз оглядел обоих и поднялся со стула. — Встречаемся в пять утра на углу Брайтон-роуд и Сент-Деклан-роуд. Смотрите, не опоздайте.
— Опаздывать — женская привычка, — буркнул Виктор, покосившись в сторону Джоанны.
— Ох кто-то нарывается! — нахмурила та брови.
Семейная жизнь начиналась.
3 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Дублин
Из зеркала на Виктора смотрело чужое лицо. На голове вместо ровного пробора среди русых волос красовался ежик медно-рыжего цвета. На носу непонятно откуда взялась горбинка, а скулы выпирали.
— Красавец, — сказала Джоанна. — Арнольда Ватерроса в тебе заподозрит только безумец!
Это походило на правду. Одет Джованни Капраччо — это имя значилось в принесенной Загоракисом карточке — был так, как референт из президентской администрации не нарядился бы и на карнавал: малиновые шаровары, свитер с ярким рисунком и куртка цвета сирени.
Как сказала Джоанна, ставшая Марией Капраччо — последний писк моды.
— Молчи, женщина! — сказал Виктор, вживаясь в образ горячего мужчины из Палермо. — Я не давал тебе слова!
— Я буду говорить, когда хочу! — ответила Джоанна (или уже Мария?), гневно топнув.
— Ладно, пойдем, — вздохнул он. — Изобразить семейную ссору еще успеем!
Голова у Виктора нещадно болела, но он списал это на недосып. Весь предыдущий вечер и ночь пришлось посвятить работе.
— У тебя все в порядке? — спросила Джоанна, когда его шатнуло на лестнице.
— Нормально, — вымученно ответил он.
На улице властвовал необычный для Дублина мороз. Пока шли до условленного места, уши у Виктора успели замерзнуть, и он тер их руками.
— Никого нет, — удивилась Джоанна, когда они вышли на перекресток.
И тут же, будто в ответ на ее слова, раздался гул мотора. Длинная черная машина опустилась и мягко затормозила в нескольких метрах от них.
— Поехали, — сказал высунувшийся из нее Загоракис. — И не стойте открыв рты! Кишки простудите!
— Где ты взял эту тачку? — спросил Виктор, оказавшись на заднем сиденье.
— Одолжил в городском управлении налоговой полиции. Пришлось повозиться, зато ни один пост нас не остановит.
Полковник действовал в своем стиле — решительно, даже нагло.
До аэропорта доехали без приключений. Загоракис остановил машину у главного входа. Его двери практически не закрывались, а народу вокруг было много, как на распродаже.
— Идите, — сказал полковник. — Прямо к таксистам.
— Начали, — кивнул Виктор Джоанне, вылезая из машины.
Они поднялись к самым дверям, а потом развернулись обратно, став неотличимы от только что прибывших пассажиров.
— Не отставай, женщина! — бурчал Джованни. — Почему я все время должен тебя ждать?
— Потому что я твоя жена! — визгливо отвечала ему Мария. — Куда ты несешься, точно бешеный осел?
— Медленно я идти не могу, иначе рухну под тяжестью твоих шмоток! — Две здоровенные сумки, навешанные на плечи Джованни, выглядели объемистыми и тяжелыми.
Таксисты с изумлением разглядывали приближающуюся парочку.
— Эй, люди! — сказал Джованни. — Кто нас повезет? Нам нужна хорошая гостиница!
— Я! — отозвалось несколько голосов.
Запихивая в багажник сумки, Джованни пыхтел и ругался, поминая Святую Деву и всю кротость ее. Мария стояла рядом и командовала мужем, как прораб на стройке:
— Правее! Левее! Ну ты и остолоп!
К тому моменту, когда они забрались в машину, все таксисты на стоянке хихикали над экспрессивной парочкой.
— Поехали, человек! — приказал Джованни, едва усевшись. — О, мать моя, тут у вас всегда так холодно?
— Нет, не всегда, — ответил водитель.
Дальше, к его явному разочарованию, пассажиры молчали как убитые.
Аэротакси остановилось у гостиницы «Бурлингтон». Джованни возился с сумками, и теперь Мария ждала его, в нетерпении постукивая каблучком высокого сапога.
— Идем быстрее! — бурчала она. — Свет не видывал такого остолопа!
Портье глянул на ввалившуюся в вестибюль парочку с профессиональным радушием.
— Желаете номер? — поинтересовался он.
— Да! — ответил Джованни. — Самый лучший, с широкой кроватью!
— Все будет в лучшем виде! — Учуяв выгоду, портье сделался до тошноты любезен. — Позвольте ваши документы, а также хотелось бы узнать, как вы прибыли к нам…
— На аэротакси! — не понял Джованни.
— Нет. В Ирландию, — портье улыбнулся. — Полиция запретила нам селить людей просто так. Ищут убийцу, и мы должны сообщать обо всех постояльцах…
— Убийцу? О Святая Дева! — Лицо Джованни залила краска гнева. — Я-то тут при чем? Что, раз человек с Сицилии, то он убийца, мафиози?
— Вовсе нет! — Улыбка портье стала вымученной. — Мы всегда рады гостям, но я должен проверить…
— Не кипятись, дорогой. — Мария положила ладонь мужу на плечо. — А вы, господин, посмотрите наши авиабилеты! К счастью, я их сохранила!
Изготовленные в мастерских СЭС поддельные билеты качеством могли поспорить с оригиналами. Портье изучал их недолго и почти сразу вернул обратно.
— Вот и все, — сказал он с облегчением. — Сейчас я оформлю вам номер. Кстати, на какой срок вы планируете у нас остановиться?
— На неделю… — ответил Джованни и тут же ощутил, что ему нестерпимо хочется добавить «во имя Господа». Во рту пересохло, ноги ослабели, а перед глазами все закружилось.
Он ощущал, что руки совершают судорожные движения, а внутри борются, сцепившись, как собаки за кость, личности-маски.
— Что с вами? — Участливый голос портье доносился глухо, точно из соседнего помещения.
— Устал… от перелета, — с трудом выдавил Джованни, тряся головой.
— Ну сейчас отдохнете, — кивнул портье.
По его знаку явился коридорный, подхватил тяжеленные сумки и засеменил к лифту. Мария отправилась за ним, поддерживая мужа под локоть. Тот шел пошатываясь, точно пьяный.
Номер им отвели просторный, будто стадион, с роскошной кроватью, размерами напоминающей теннисный корт.
— Что с тобой такое? — поинтересовалась Джоанна, стоило двери закрыться за коридорным.
— Хреново, — пробормотал Виктор, стаскивая куртку. — Голова лопается. Слишком много масок за последнее время, и ни от одной из старых я не избавился до конца…
— Понятно, — кивнула она. — Будем надеяться, что ты не рехнешься в ближайшие дни. Еще мне не хватало сумасшедшего мужа!
Виктор улыбнулся. Он знал, что все эти попытки пошутить и тем самым подбодрить — часть игры и что его напарнице по большому счету все равно, что будет с ним.
И тем не менее ощущать поддержку было приятно.
