Глава 17
БЕГСТВО ИЗ СТАМБУЛА
23 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Стамбул
С кровати Виктор встал, едва миновала полночь. Переждал приступ слабости и двинулся к шкафу. Стараясь не шуметь, вытащил одежду и принялся одеваться. Рукав свитера натянул на закованную в гипс руку с некоторым трудом, а кроссовки зашнуровал со второй попытки.
Из вещей взял только идентификационную карточку.
Подкравшись к двери, прислушался. В коридоре царила тишина, справа, с той стороны, где располагался пост, слышалось негромкое жужжание проектора. Новая медсестра, заступившая на дежурство вместо Лейлы, читала.
Перед самым отбоем Виктор прогулялся до туалета, а по дороге изучил отделение, в котором оказался. Выяснил, что добраться к лестнице и лифтам незаметно для сестры не получится и что его палата расположена достаточно далеко от поста.
Убедившись, что девушка на месте, он подошел к кровати и снял с нее белье. Вытащил из сумки короткий нож и принялся резать белую материю на полосы. Будь он здоров, справился бы с этой работой без труда, но накатывающая волнами слабость заставляла делать перерывы.
Виктор провозился почти час, прежде чем сплел из кусков ткани что-то похожее на веревку. Пять минут отдыхал, затем подошел к окну и открыл его. В лицо пахнуло ночным холодом.
Внизу лежал темный сад, негромко шумели качающиеся на ветру деревья. Еще дальше виднелась темная полоса забора, за ней — силуэты домов. Надо всем господствовало черное небо, усеянное крошевом звезд и измазанное серыми разводами облаков.
Луны, к счастью, не было.
Виктор привязал один конец веревки к ножке шкафа и выкинул ее в коридор. Длины импровизированного каната хватало примерно на пару этажей, а поскольку палата располагалась на третьем, дальше Виктор рассчитывал просто спрыгнуть. Подергав узел и убедившись, что он держит крепко, Зеленский забрался на подоконник.
Перебросил наружу ноги, ухватился за веревку здоровой рукой и принялся сползать вниз, лежа на левом, не пострадавшем во время падения боку.
— Ох, черт, — пробурчал негромко, когда натянувшаяся повязка все же потревожила сломанные ребра.
Скрипя зубами от боли, пополз вниз. Наверху, там, где веревка терлась о подоконник, что-то неприятно поскрипывало, а сам Виктор больше всего боялся потерять сознание именно сейчас.
Несмотря на прохладу, ему было жарко, а сердце стучало в груди с частотой отбойного молотка.
Когда веревка закончилась и ноги внизу нащупали пустоту, Виктор едва не заорал. Разжал немеющую от усталости руку и полетел вниз, в темноту. Что-то треснуло, рвануло за одежду, и он приземлился на мягкую землю.
Присел, гася инерцию падения.
Несколько минут просидел неподвижно, восстанавливая дыхание и прислушиваясь. Судя по тому, что тишина и темнота оставались ненарушенными, появления человека в больничном саду никто не заметил.
Распрямившись, Виктор зашагал в сторону окружающей сад стены. Та оказалась не очень высокой — около двух метров, и будь «призрак» в хорошей форме, он преодолел бы ее в считаные мгновения.
А так пришлось искать рядом со стеной достаточно ветвистое и толстое дерево, лезть на него, хрипя от боли в растревоженном плече, и балансировать на ветке, яростно завидуя обезьянам, имеющим отобранный у человечества эволюцией хвост.
За оградой лежала самая обычная дорога. На другой стороне виднелся жилой квартал, на одном из домов сверкала вывеска круглосуточного универсального магазина «Стамбул-маркет».
Недолго думая Виктор зашагал к нему.
Сигнализатор, размещенный над дверью магазина, издал негромкую трель, и, когда Виктор ступил внутрь продавец успел протереть заспанные глаза.
— Что вам угодно, господин? — спросил он, зевая.
— Карту города, — сказал Виктор. — И упаковку обезболивающего в микроинъекторах. Самого сильного, которое есть.
— Минутку, господин. — Взгляд продавца на мгновение задержался на чудовищно толстой руке покупателя и тут же отдернулся. — Я погляжу, что у нас имеется на данный момент…
Он пощелкал сенсорами установленного на стойке вычислительного центра.
— Есть аменобарбин, антиприлин…
— Давайте любой, — прервал Виктор, вытаскивая из кармана карточку.
Он понимал, что о посещении этого магазина Аленом Тумилявичусом местные полицейские так или иначе узнают, но совершенно этого не опасался. Ни продавец, ни оставшаяся в кассовом аппарате запись не подскажут стражам порядка, куда двинулся беглец.
Виктор лишь надеялся, что охота на него начнется не раньше утра.
— Вот ваша карта, господин, — продавец выложил на прилавок прямоугольник темно-зеленого пластика, — и обезболивающее.
— Благодарю. — Виктор сунул покупки в карман и вышел на улицу.
Завернул за угол дома, разломал упаковку обезболивающего, вытащил округлую капсулу инъектора, приложил ее к плечу. Нажал сенсор, ощутил укол. Дождался, пока инъектор опустеет, и отшвырнул его в ближайшую урну.
Отыскав вывеску с названием улицы, Виктор вытащил карту. Нажимая сенсоры, получил сначала крупный план раскинувшегося в двух частях света города, потом с помощью поисковой системы — подробную схему ближайших окрестностей.
После недолгих раздумий Зеленский повернул и зашагал на юг, в сторону района Бейоглу. Там располагался отель «Гранд-Босфор», а еще дальше, на самом берегу, — морской порт Стамбула.
Солнце еще не взошло, но небо по другую сторону Босфора светлело с каждой минутой, пылали висящие в зените облака. Виктор, поеживаясь от холода, брел по узкой улочке, грязной, как помойка. На плече «призрака» висела сумка, из нее время от времени доносилось негромкое звяканье.
Остановился он около храпящей в подворотне кучи тряпья.
— Эй, — позвал Виктор, пошевелив кучу ногой. — Проснись!
— Чего тебе? — Храп прервался, и из лохмотьев высунулось красное, морщинистое лицо. — Оставь меня, Аллаха ради!
— Хочешь заработать? — В руке Виктора хрустнула купюра. Большую часть имеющихся на карточке денег Зеленский перевел в наличные в первом же попавшемся по дороге банкомате.
При попытке расплатиться банкноты вызвали бы подозрение где угодно, кроме портового района Каракёй, где наличные деньги использовались вовсю, а порядки не менялись, должно быть, со времен Византии, когда это место называлось Галата.
— Кто же не хочет? — Куча тряпья зашевелилась, приняв человеческие очертания. — Что нужно сделать?
— Раздевайся! — велел Виктор.
— Ты что, извращенец? — Нищий опасливо отодвинулся.
— Мне нужна твоя одежда, — пояснил Виктор и вытащил вторую купюру. — А я отдам тебе свою.
— Ты сошел с ума? — Нищий покрутил пальцем у виска. Разбудивший его человек был одет не роскошно, но вполне добротно, а судя по тому, как он тратил деньги, мог купить любой костюм.
— Считай, что так, — сказал Виктор, пережидая приступ боли в сломанной руке. — Ну что? Да или нет?
— Да, — пробурчал нищий. — Я, во имя Аллаха, еще в своем уме!
Он без сожаления расстался с драным плащом, грязными штанами и просторной рубахой, снял дырявые ботинки.
— Отвернись, — приказал Виктор, отдав деньги. — Я очень стеснительный…
Нищий фыркнул и повернулся к стене. Наверняка думал, что если ему так платят, то почему бы и не послушаться?
— Спасибо, — сказал Зеленский, переодевшись. — Можешь забирать мои шмотки. Вот тебе от меня подарок…
Нищий повернулся, алчно уставился на лежащую кучкой одежду и стоящие рядом кроссовки. Потом его взгляд переполз на бутылку дешевого бренди. Ее нарядившийся в лохмотья человек вытащил из сумки.
— О да… — сказал нищий, ощутив, как рот наполнился слюной, а руки задрожали. — Это очень кстати!
— Чтобы ее получить, ты должен сделать еще кое-что, — сказал Виктор.
— Что именно?
— Ударь меня по лицу. Так, чтобы остались синяки.
— Ты все же извращенец! — прохрипел нищий, но спорить не стал. Замахнулся и изо всех сил саданул собеседника по скуле.
— Еще разок. — Тот даже не пошатнулся. — Вот так, отлично!
Получив бутылку, нищий открутил пробку и сделал длинный глоток. Ощущая, как блаженное тепло разливается по внутренностям, он неспешно оделся и после этого допил бренди.
Через пять минут нищий, раскинув руки, храпел на том же самом месте.
Виктор к этому моменту отошел довольно далеко. Он знал, как именно поступит с его подарком обитатель трущоб, и рассчитывал, что выпивка если и не отобьет у нищего память, то хотя бы сделает его до самого вечера неспособным к связному общению.
Свернув на перпендикулярную первой улицу, чуть более широкую, но такую же грязную, Виктор вытащил из сумки вторую бутылку бренди. Открутил крышку, глотнул немного, часть вылил на одежду, а остальным прополоскал горло.
Во рту остался мерзостный привкус, а лохмотья, и до сего момента «ароматные», стали вонять, как облитая спиртом падаль.
— Эй, ты кто такой? — Недовольный голос раздался откуда-то сбоку. — И пьешь в такую рань? Один? На моей территории?
Приближающийся скачущим шагом мужик был бородат и тощ. На кривой фигуре красовался потрепанный темно-синий комбинезон из тех, что носят грузчики, а на плече болтался рюкзак.
— Извини, я не знал, что это твоя территория, — ответил Виктор, подпустив в голос хрипотцы. — А вообще мне не жалко. Держи.
И он сунул наполовину полную бутылку в руки бородачу. Тот вцепился в бренди как утопающий в спасательный круг.
— Ну спасибо, уважил. — В бороде появилась довольная ухмылка. — Теперь ты мой друг и всегда можешь прийти в гости к Лохматому Хасану! А тебя, кстати, как зовут?
— Карим, — ответил Виктор, ощущая, как ноет обожженное плечо. С момента бегства он дважды принимал обезболивающее, но помогало оно слабо. — Может, еще зайду, Хасан. До встречи.
— Если чего, меня можно найти там! — Грязный палец ткнул в сторону окруженного покосившимся забором полуразрушенного склада. — Найдешь выпивку — заходи. Мы с ребятами будем рады.
— Обязательно. — Виктор кивнул новому приятелю и, слыша за спиной жадное бульканье, зашагал на север.
Его ждал путь к отелю «Гранд-Босфор».
Электронная карта позволяла Виктору двигаться дворами и заброшенными переулками, избегая крупных магистралей, где вероятнее всего он мог наткнуться на полицию. Зеленский миновал мост Ататюрка, обошел стороной пешеходную зону проспекта Независимости, где сонмы туристов бродят в любое время дня и ночи, и с запада вышел к площади Таксим.
Прошел на одну из выходящих на нее улиц, где расположился отель «Гранд-Босфор», и устроился напротив его ворот. Положил перед собой найденную в помойке шляпу и заканючил вполголоса:
— Велик Аллах над нами! Велик Аллах над нами! Подайте убогому во имя Его!
Время подходило к девяти часам, и улица потихоньку оживала. Мимо сидящего на тротуаре нищего проходили спешащие на работу люди, в шляпу сыпалась мелочь, пару раз падали купюры.
Ровно в девять к отелю подкатил большой, окрашенный в алый цвет автобус, и из него с шумом полезли туристы. Они таращились на «нищего» с удивлением и восторгом, иные явно думали, что это актер, по заказу туристической фирмы создающий экзотическую обстановку.
До Виктора доносились полные восхищения реплики:
— Смотри, какие живописные лохмотья! Прямо из музея!
— А синяки как здорово нарисованы!
— А может, он настоящий?
Последнее предположение было в результате горячего спора отвергнуто.
Туристы, судя по выговору — из Северной Европы, скрылись за воротами, а им на смену из отеля вышел охранник.
— Слушай, ты, — сказал он без особого дружелюбия, — убирайся отсюда подобру-поздорову.
— Велик Аллах над… — Виктор прервал монотонное нытье и посмотрел на охранника с возмущением. — Кому я тут мешаю? Что, кому-то вред оттого, что я сижу здесь и славлю Творца?
— Директору. — Охранник поморщился. — Ты сидишь прямо на виду из его кабинета. Так что давай проваливай…
Он протянул было руку, чтобы подтолкнуть «нищего», но в последний момент раздумал прикасаться к нему.
— Ладно, я уйду! — сказал Виктор гордо. — Но Иблис еще насыплет соли в башмаки твоему директору, да и тебе тоже!
Кряхтя и поминая Аллаха, он поднялся, прихватил шляпу и заковылял в сторону. Но стоило охраннику скрыться за воротами, как воровато огляделся, перебежал улицу и устроился около самой ограды, так, чтобы его не было видно из отеля.
В приложениях к электронной карте имелось расписание транспорта, и еще ночью Виктор узнал, что первый стратоплан из Берна прибывает в половине девятого утра.
Если Загоракис прилетит на нем, то «нищему» осталось продержаться совсем немного. Если на следующем, садящемся в четыре, можно будет уйти и некоторое время не мозолить глаза охране и постояльцам.
Но планы едва не спутал полицейский патруль. Только «нищий» расположился на новом месте, как трое стражей порядка появились со стороны площади Таксим.
— Так, ты кто такой? — спросил один из стражей порядка, необычайно светлокожий для турка. Синие глаза его смотрели подозрительно, а ладонь, лежащая на рукоятке дубинки, была размером с лопасть весла.
— Карим я, Карим Онглы, — ответил Виктор, изображая страх и замешательство.
— Что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что попрошайничество запрещено законом?
Судя по количеству попрошаек на улицах Стамбула этот закон либо приняли недавно, либо относились к нему не очень серьезно.
— Я вовсе не попрошайничаю, а славлю Аллаха Единственного и Милосердного!
— А ну, Мурза, бери его. — Светлоглазый полицейский наклонился, еще один зашел с другой стороны. — Отведем его в участок. Пусть славит Аллаха там…
От тычка, пришедшегося в сломанные ребра, Виктор на мгновение задохнулся, из глаз его потекли слезы.
— Фу, от тебя разит, как из винной бочки! — сказал третий полицейский. — Или ты не знаешь, Карим Онглы, что мусульманину пить запрещено?
— Аллах тяжко наказал меня за тягу в выпивке! — прошипел Виктор, больше всего опасаясь, что полицейские начнут его обыскивать и обнаружат закованную в гипс руку. — Он наслал на меня проказу!
Полицейские отшатнулись, точно по команде, тот, что ткнул «нищего», принялся спешно вытирать руку о штаны, точно надеялся таким образом избавиться от бактерий лепры.
— Проказа? — В синих глазах мелькнуло отвращение. — И ты с такой болезнью бродишь по улицам?
— А вы разве не знаете, что лепрозорий в Тарабье закрыли полгода назад? — Виктор врал напропалую, понимая, что в данный момент нападение — лучшая защита. — Сказали, что нет денег…
— Пойдем отсюда, — пробормотал третий полицейский. — Что ты пристал к нему, Хаким? Если вести его в участок, это же сколько возни! И ради кого? Ради нищего пьянчужки?
— Ладно, — буркнул светлоглазый Хаким и поправил фуражку. — Но ты смотри. Еще раз попадешься — загремишь в тюрьму!
— Я понял. Да благословит вас Аллах, доблестные воины! — Виктор смотрел, как они уходят, и думал, что сегодня удача точно на его стороне.
Аэротакси, негромко урча, упало сверху и остановилось прямо перед воротами. На тротуар ступил носатый человек в дорогом костюме. Волосы у него были белые, почти седые, а глаза черные, как маслины.
— Велик Аллах над нами, — заканючил Виктор в его сторону. — Подайте убогому во имя Его!
Загоракис ничем не показал, что удивлен. Он предоставил водителю выгружать багаж, а сам подошел к «нищему» и принялся рыться в карманах, делая вид, что ищет мелочь.
— Что происходит? — Голос полковника звучал еле слышно, а сам он смотрел совсем в другую сторону.
— Нас выследили люди из братства, — ответил Виктор так же негромко. — Джоанна убита, я ранен. Меня разыскивает полиция.
— Понятно, — сказал Загоракис, вытащив из кармана мятую купюру. — Встречаемся через час. Я выйду из отеля на прогулку. Ты жди меня ниже по улице.
— Все понял. — Виктор кивнул и заканючил: — Да благословит вас Аллах, благородный господин!
Не дожидаясь, пока полковник отойдет, подхватил драную шляпу с деньгами, вскочил и затрусил прочь от «Гранд-Босфора». За углом остановился и, рассовав деньги по карманам, вытащил из-под лохмотьев очередной инъектор.
Боль вновь дала о себе знать.
Час ожидания провел в неприметном переулке, между двумя мусорными баками. Когда время вышло, Виктор выбрался из убежища и на мгновение остановился, глядя на собственное отражение в огромной витрине.
Вид вполне соответствовал образу — рожу украшали синяки, на голове криво сидела драная шапка, а одежда выглядела так, будто пролежала на помойке не один год. Спрятанная под лохмотьями повязка поперек груди делала фигуру перекошенной, а гипса не было видно в широком рукаве.
Виктор поправил сбившийся набок плащ и собрался двинуться дальше, когда его привлекло изображение, одновременно появившееся на стоящих в витрине инфовизорах.
Возникшая на виртуальных экранах голография была нечеткой, сделанной в полутьме, но лицо на ней Виктор узнал сразу. Он видел его довольно часто, причем в зеркале.
Голография пропала, а на ее месте появился озабоченный лейтенант Мирсан. Хмурясь и шевеля усами, он заговорил. Хотя звук на улицу не долетал, Виктор легко читал по губам:
— Человека, которого вы видели только что, зовут Ален Тумилявичус и он разыскивается полицией Стамбула. Любой оказавший помощь органам правопорядка вправе рассчитывать на вознаграждение. Последний раз его видели в районе Гюрсель сегодня ночью. Горожане, мы призываем вас…
Дальше Виктор слушать не стал, отвернулся и побрел по улице. Забавным показалось, что капитан не упомянул, по какой причине полиция разыскивает Тумилявичуса — как подозреваемого или потенциальную жертву?
Вышедший из магазина человек глянул на «нищего» с отвращением и шарахнулся в сторону. Виктор мельком подумал о том, что вряд ли кто из видевших голографию опознает изображенного на ней импозантного мужчину в грязном и вонючем бродяге.
До «Гранд-Босфора» оставалось десятка три метров, когда из ворот отеля вышел Загоракис. Огляделся и неспешно двинулся навстречу Виктору, а тот остановился, сделав вид, что поправляет что-то в ботинке.
— Иди за мной, — вполголоса пробормотал полковник, проходя мимо.
Дождавшись, пока Загоракис отойдет на несколько шагов, Зеленский развернулся и заковылял за ним. Чем ближе они подходили к площади Таксим, тем более людной становилась улица. Стаями носились туристы с вытаращенными глазами, вокруг них вились лоточники и уличные торговцы сувенирами.
От визгливых криков можно было оглохнуть.
Полковник уверенно выбрался на площадь и свернул налево, двигаясь по ее периметру. Они прошли через перекресток, миновали несколько магазинов и оказались возле Культурного центра Ататюрка, кубического здания, основательно перестроенного в начале двадцать второго века.
Перед ним располагался фонтан, при взгляде на сам центр по глазам били яркие краски афиш, рекламирующих выступления оперных певцов, танцевальных коллективов и звезд эстрады.
С боков и сзади центр окружал густой, но довольно заброшенный парк, и именно туда направился Загоракис. Виктор подождал несколько минут, порылся в стоящей на тротуаре урне, но под суровым взглядом прогуливающегося неподалеку полицейского скис и поспешил скрыться.
В том же самом парке.
Они встретились у трухлявой лавочки в самой заброшенной части парка, позади здания центра.
— Ты хреново выглядишь, — сказал Загоракис. — Крепко тебя отделали.
— Михайлов и его люди не знают о пословице «ворон ворону глаз не выклюет», — криво усмехнулся Виктор, усаживаясь рядом с полковником.
— Михайлов? — Загоракис чуть поднял белесые брови. — Он здесь при чем?
— А при том. — Виктор поправил под одеждой сползающую повязку и заговорил. Он рассказал о возвращении в «Острова Блаженных», о том, как членам братства удалось раскрыть Джоанну, о том, что случилось с лагерем, и о долгом пути сквозь джунгли.
— До нас дошла информация, что «Острова Блаженных» сгорели, — сказал полковник, чуть помрачнев. — Но мы думали, что во всем виноват пожар, а специальная комиссия отбыла на Меру неделю назад. Но продолжай, продолжай…
— Продолжать особенно и нечего. — Виктор пожал плечами. — Михайлов заявился к нам в номер, едва мы поселились…
Вспоминать о том, как погибла Джоанна, оказалось неожиданно трудно. Мысли путались, язык еле отыскивал нужные фразы, и Виктор с облегчением вздохнул когда закончил.
— Сейчас я включу диктофон, а ты перечислишь всех «сломанных», кого Михайлов сумел вылечить и привлечь на свою сторону, — проговорил Загоракис. — Надо же, Монро-то всего лишь ширма, хотя сам наверняка мнит себя великим лидером…
На то, чтобы вспомнить и назвать все имена, Виктору понадобилось пять минут.
— И что дальше? — спросил он, когда полковник убрал диктофон. — Мне надо как-то выбираться из Стамбула, не попавшись по дороге Михайлову и местной полиции… Да и с переломами ходить не очень приятно.
— Я не волшебник, и у Службы нет сотни-другой джиннов в запечатанных кувшинах, — ответил Загоракис. — Я сделаю все, что в моих силах, активизирую местную сеть поддержки, но на это понадобится время. Договоримся так — в полночь встречаемся у заброшенных пристаней в Йилдизе. Знаешь, где это?
— Найду.
— Я надеюсь. Там на берегу сохранилась башня, очень древняя. Ей века два, если не больше. Вот около нее.
— Хорошо, полковник, я приду, — кивнул Виктор. — И будьте осторожнее. Люди Михайлова могут следить за «Гранд-Босфором».
— Не бойся, я им не по зубам! — чуть самоуверенно усмехнулся Загоракис, поднимаясь с лавки.
Глядя, как он уходит, Виктор думал о том, когда полковник последний раз исполнял задание в качестве «призрака». Выходило, что лет пятнадцать назад, не раньше.
Достаточный срок, чтобы потерять навыки оперативного агента.
24 октября 2229 года летоисчисления Федерации Земля, Стамбул
Вода Босфора казалась черной, словно нефть, а звезды, мягко светящие через прорехи в облаках, в ней не отражались. Волны с мягким шумом набегали на берег, пахло, как и вдоль всей береговой линии в Стамбуле, тухлятиной.
К пристаням Йилдиза, заброшенным полсотни лет назад, в эпоху отмирания паромного транспорта, Виктор добрался заранее. Около семи вечера, когда начало темнеть, покинул парк за центром Ататюрка. Миновал прижавшийся к морю дворец Долмабахче и через район трущоб, где нищий в лохмотьях вызывал меньше любопытства, чем бархан в пустыне, вышел к точке встречи.
Башню, о которой упоминал Загоракис, заметил издалека, и довольно долго наблюдал за ней, прежде чем подойти вплотную.
Вблизи выяснилось, что башня изнутри пуста, как панцирь умершей черепахи. Меж ее стен тоскливо завывал ветер, а судя по запаху, жители окрестностей использовали строение в качестве туалета.
Осмотрев место встречи, Виктор затаился чуть в стороне от башни, в тени наполовину развалившегося дебаркадера. Болела рука, дергало болью плечо, одолевала скопившаяся за сутки без сна усталость.
Где-то без десяти двенадцать к северу от башни замелькал огонек. Когда он приблизился, стало ясно, что кто-то идет, подсвечивая дорогу фонариком.
— Вот зараза, — сказал незнакомец, споткнувшись о камень, и по голосу Виктор узнал Загоракиса.
Стоило Зеленскому шевельнуться, как полковник резко повернулся, а в его руке появился излучатель.
— Это я, — сказал Виктор.
— Очень хорошо, — Загоракис прятать оружие не стал, а протянул рукоятью вперед: — Держи, на всякий случай.
— За нами следят?
— Надеюсь, что нет. — Загоракис посветил фонариком под ноги, выискивая место, чтобы сесть, но решил остаться стоять. — Я сделал все, чтобы стряхнуть возможный хвост. Через пятнадцать минут за нами придет катер, и мы спокойненько уберемся отсюда.
— Катер? — удивился Виктор.
— Скорее, яхта, — поправился полковник. — Ее предоставил один наш друг, большой любитель археологии и вообще старины. О, вот и он…
Со стороны моря послышался негромкий рокот мотора — и из-за мыса на севере выдвинулся увенчанный гирляндой огней силуэт корабля.
— Не так уж беден этот ваш друг, — пробормотал Виктор, оценив размеры судна.
— У всех свои недостатки, — хмыкнул Загоракис.
К северу от башни, в той стороне, откуда пришел полковник, что-то негромко хрустнуло, и Виктор шлепнулся наземь, не обращая внимания на боль в сломанных ребрах.
Выстрел излучателя прошел над ним и с треском вонзился в дебаркадер.
— В сторону! — гаркнул Загоракис.
— Да… — Виктор попытался вскочить на ноги, но понял, что на это просто нет сил. Тело, измученное ранами и усталостью, отказалось служить решительно и бесповоротно.
Выстрел полковника ударился в башню, рассыпался яркими искрами. На мгновение стали видны темные фигуры, прижавшиеся к земле.
— Проклятье! — С неимоверным трудом Виктор вытащил из кармана излучатель, прицелился. Рука дрожала, и оружие тряслось так, что не был уверен, что сумеет выстрелить вообще.
С яхты, которая была уже в полусотне метров от берега, ударил луч света. Он прошел по дымящему дебаркадеру, лизнул башню, на мгновение остановился на том участке берега, где лежали Загоракис и Виктор.
— Туда, идиоты! — рявкнул полковник, махнув рукой, и тут же перекатился в сторону.
В то место, где он только что лежал, ударили два выстрела.
Луч переместился дальше от берега, высветил основание башни и прячущегося за ней человека. Тот попытался отскочить, рванул в сторону, чтобы укрыться, но не успел.
Огненный импульс поразил его в бок.
— Отлично! — бодро воскликнул Загоракис. — Одним меньше! Эй, Виктор, ты чего молчишь? Жив?
— Скорее нет, — ответил Виктор.
— Отползаем к берегу! Там нас прикроют!
Рокот мотора стих, яхта остановилась. Судя по приближающемуся плеску, с нее спустили лодку. Прожектор продолжал шарить по берегу, но в его луч попадал только лежащий без движения раненый.
Другие двое исчезли бесследно.
Ползти Виктор смог, но очень медленно, как престарелая улитка. Сломанную конечность приходилось беречь, как и поврежденный бок, а тело казалось тяжелым, точно свинцовая болванка.
Когда Зеленского подхватили под руки, он едва не заорал от боли, краем уха услышал сердитый окрик Загоракиса:
— Осторожнее!
— Я сам… — прохрипел Виктор и, опираясь на тащивших его людей, попытался идти. Но тут же споткнулся. Его подхватили, практически занесли в большую лодку и осторожно положили на лавку.
Заскрипели уключины, весла с плеском окунулись в темную воду. На мгновение Виктор погрузился в беспамятство, а когда очнулся, то они уже подходили к яхте. С высокого борта свисали несколько веревочных лестниц.
— Так, поднимайте его! Поднимайте! — командовал оттуда кто-то, — Осторожнее, дети дьявола!
Виктора положили во что-то вроде гамака и поволокли вверх. Он видел проплывающий мимо борт, блестящие металлические поручни фальшборта. Последовал рывок, и Зеленский оказался лежащим на палубе.
— Ну и воняет же от него! — пробормотал кто-то.
— Так, отходим! — донеслась команда. — Быстрее! Быстрее, дети Иблиса!
Со второй попытки Виктор сумел сесть и оглядеться. Яхта разворачивалась, темный берег с выступающим над ним силуэтом башни потихоньку двигался вправо, Пока не оказался за кормой.
— Ну как ты? — спросил подошедший Загоракис.
— Бывало и лучше, — честно ответил Виктор. — Куда мы плывем?
— Только дерьмо плавает, — ответил голос, ранее отдававший команды. — Моряки ходят!
— Позволь представить тебе, Ласло Боднар, — улыбнулся полковник. — Он объяснит, куда мы идем, лучше всего.
Виктор поднял голову и столкнулся взглядом с невысоким, изящного сложения человеком. На узком лице блестели пронзительные, темные глаза, а в черных волосах серебрилась седина.
— В Моду, — сказал человек. — Это район на азиатском побережье. Там у меня вилла, где можно обороняться против целой армии…
Мгновение Виктор не мог понять, что именно не так в лице хозяина яхты, а потом сообразил — перед ним стоял «призрак», самый настоящий, такой же, как он сам.
— Вы… э… тоже один из нас? — спросил он ошеломленно.
Ласло Боднар расхохотался, а ответил за него Загоракис:
— Он один из немногих, кому за особые заслуги позволили уйти на пенсию. — В голосе полковника послышалась грусть. — Но зато нагрузили всякими общественно-полезными обязанностями…
— Вроде обязанности спасать всяких неумех, попавших в беду! — И Ласло неожиданно подмигнул.
Виктор ощутил, как отпускает напряжение, в котором он провел более суток.
— Да, не забудь вызвать врача, — напомнил Загоракис.
— Уже сделано, — отмахнулся хозяин яхты. — Может быть, вы пойдете вниз, в каюту? Там несколько удобнее.
— Нет. — Виктор покачал головой. — Я тут посижу. Если бы только чего-нибудь поесть…
— Нет ничего легче. — Ласло поднял руку, и к нему тут же подскочил человек. Выслушал указания и исчез, а через пару минут вернулся с большим пакетом. Внутри обнаружился термос с чаем и десяток маленьких пирожков с мясом. Яхта закончила разворот и двинулась на юг. Открылась горловина ведущего в глубь материка Золотого Рога, за ней виднелась подсвеченная прожекторами громада Айя-Софии.
Вскоре берег по правому борту резко свернул к западу, остался только слева, высокий, расцвеченный десятками огоньков. Когда их стало меньше, яхта двинулась к суше.
— Прибываем, — сказал Ласло, подойдя к гостям.
Берег выдвинулся навстречу темным языком причала. Яхта подошла к нему, и мотор стих, остался лишь шорох бурлящей под килем воды. Полетели через борт швартовы, со стуком опустился трап.
— Следуйте за мной, — сказал хозяин яхты.
Виктор с некоторым удивлением обнаружил, что может идти самостоятельно. Вслед за Ласло спустился на причал, миновал его, и они зашагали по выложенной гравием дорожке, ведущей вверх по склону. По сторонам теснились деревья, за спиной почти неслышно двигался Загоракис.
Через полсотни шагов деревья расступились, открыв трехэтажное, залитое ярким светом здание. Виднелась широкая терраса с навесом, две остроконечные башенки на крыше.
— Моя вилла, — просто сказал Ласло. — Тут вы не в меньшей безопасности, чем в Берне!
— Тоже, что ли, в отставку уйти? — засопел полковник. — Только вот не отпустит никто!
— Завидуешь, старый лис? — расхохотался Ласло.
По мраморной лестнице поднялись на террасу. Там гостей встретил высокий, во фраке мужчина с седыми бакенбардами.
— Доктор Айболу прибыл, господин, — сказал он, чуть склонив голову. — Ждет в малой гостиной.
— Отлично, — кивнул Ласло. — Займись ужином и приготовь комплект одежды для господина.
Дождавшись, пока дворецкий уйдет, Загоракис спросил:
— А этому твоему Айболу можно доверять?
— Он понимает, за что я плачу ему такие гонорары! — усмехнулся хозяин виллы. — За мной, господа!
Доктор оказался толст, лыс и болтлив как сорока увидев Виктора, он выпучил глаза и завопил:
— Ох, какой ужас! Видит Аллах, до чего вы себя довели!
Виктор был усажен на диван и лишен вонючих тряпок. Доктор с причитаниями снял повязку и принялся наматывать новую.
— Надо себя беречь, — бормотал он. — Ведь ребро могло проткнуть легкое! И тогда бы вы беседовали не со мной, а с Азраилом!
Появился дворецкий, разложил на стуле безупречно выглаженный серый костюм, рядом поставил туфли.
— Ох, какой ужас! — Врач занялся рукой Виктора, а когда срезал гипс, стало ясно, что она распухла. Малейшее прикосновение к ней вызывало боль, так что Виктор пережил несколько неприятных минут.
Новый гипс, белый, как невинность, скрыл под собой конечность, и доктор Айболу перешел к плечу. Тут он обошелся без обычных присказок, из чего Виктор понял, что с раной дело не так плохо.
— Ужин готов, господин, — сказал дворецкий, заглядывая в комнату.
— Мы сейчас идем, — кивнул Ласло. — Виктор, одевайся, и пойдем перекусим. Вас, доктор, тоже приглашаю.
— Благодарю, — Айболу церемонно поклонился. — Но я не ем так поздно.
— Как хотите. — Хозяин виллы не выказал удивления или разочарования. — Аэротакси ждет у ворот. Деньги за вызов, причиной которого стала моя ночная мигрень, будут переведены на ваш счет завтра.
— Хорошо. — Доктор прижал чемоданчик к животу и вышел.
— Чем кормишь? — спросил Загоракис.
— Увидишь и не пожалеешь. — Ласло усмехнулся. — А сразу после ужина займемся делами. Транспорт для нашего друга готов, осталось лишь доделать кое-какие детали.
Чтобы добраться от малой гостиной до столовой, пришлось преодолеть две комнаты и подняться по лестнице. Виктор с любопытством оглядывался по сторонам, без стеснения крутил головой.
Дом выдавал в хозяине человека не только богатого, но и эксцентричного. По углам стояли древние на вид статуи, некоторые под потолок, там и сям высились камни, испещренные иероглифами или клинописью, на полках лежали черепки и стояли ярко раскрашенные кувшины.
— Балуюсь археологией и даже приобрел кое-какой авторитет в научных кругах, — сказал Ласло, верно истолковав интерес гостя. — Должны же у богатого человека быть свои причуды?
Спорить никто не стал.
В столовой их ожидал накрытый белоснежной скатертью стол. Свечи оплывали в высоких подсвечниках, блики бегали по фарфоровым тарелкам, искорки играли на донышках фужеров.
— Подавай, — разрешил дворецкому хозяин дома, когда все уселись.
Через пять минут Виктор почувствовал себя простолюдином, впервые попавшим на королевский прием. Вина ему подливали, стоило бокалу опустеть, а сменяющие друг друга блюда были не только прекрасно приготовлены, но и изысканно оформлены.
— Великолепно, — сказал Загоракис, прикончив десерт. — Ну что, теперь за дело?
— Я знал, что тебе понравится! — Черные глаза хозяина дома сверкнули. — Пойдем!
После еды навалилась сонливость, веки потянуло вниз с неудержимой силой. Виктор плелся за старшими «призраками», думая, что вот-вот свалится и заснет прямо на полу.
Они прошли длинным коридором, спустились по лестнице, и увиденное тут заставило сон исчезнуть. На полу лежал самый настоящий саркофаг из тех, в каких хоронили фараонов.
Только выглядел он совершенно новым.
— Я сам это сделал, — проговорил хозяин дома. — Копия в натуральную величину. Он куда легче настоящего, а внутри полый.
Щелкнул неприметный рычажок, и саркофаг, казавшийся монолитным, прорезала трещина. Скрипнули петли, и крышка откинулась в сторону, обнажив продолговатое углубление.
— Вы хотите спрятать меня тут? — спросил Виктор.
— Именно, — кивнул Ласло. — Копия предназначена для выставки во Франции. Ну а если она по дороге ненадолго завернет в Берн, то хуже от этого никому не станет. Тут все оборудовано так, что ты сможешь дышать, а внутри тебе предстоит провести не больше трех часов.
— Мне не нравится сама тенденция, — мрачно буркнул Виктор. — Сначала чемодан, теперь гроб, а потом что? Бочка из-под вина? Сундук?
— Таков твой долг, ничего не поделаешь, — покачал головой Загоракис. — Да и другого варианта вывезти тебя из Стамбула я не вижу. Полиция досматривает все и везде.
— Что делать, я согласен, — сказал Виктор.
— Тогда забирайся, — сказал Ласло. — Яхта отходит через пятнадцать минут, и груз на ней будет сопровождать доктор археологии Кауфманн.
— То есть я! — гордо улыбнулся Загоракис.
Внутри саркофага оказалось много удобнее, чем в чемодане. Тут можно было лежать вытянув ноги и даже переворачиваться с боку на бок, возникни у Виктора такое желание.
Свежий воздух поступал через отверстие перед лицом, и через него же долетали звуки. Виктор слышал, как переговариваются Ласло и Загоракис, потом уловил команды, отдаваемые хозяином дома.
Саркофаг в числе прочего грузили на яхту.
Когда ставили на палубу, чуть не уронили. Нижний край опустился так резко, что Виктор вынужден был упереться ногами.
— Осторожнее! — с искренним гневом воскликнул оказавшийся рядом Загоракис. — Это важный экспонат!
Исполняя роль светила науки, он даже голос слегка поменял, сделав его гнусавым.
— Извините, господин, случайно вышло… — оправдывался кто-то.
Далеко внизу зарокотал мотор, и яхта двинулась с места. Под монотонный плеск волн Виктор сам не заметил, как задремал. Проснулся от резких толчков, — верных признаков того, что его опять перегружают.
Грохнуло рядом что-то железное, и донесся рев двигателя, куда более грубый и резкий, чем в первый раз. Саркофаг, судя по равномерному покачиванию, везли в машине.
Когда мотор стих, металлический лязг прозвучал вновь, и тут же стали слышны голоса.
— Так, что тут у нас? — проговорил кто-то незнакомый. — Будьте добры список…
— Вот, пожалуйста, — отозвался Загоракис в роли «доктора Кауфманна». — Нами зафрахтован стратоплан.
— Археология? — Первый голос полнила подозрительность. — Мы должны все очень внимательно осмотреть!
— Я не понимаю причин! — Волнуясь, доктор Кауфманн гнусавил больше обычного. — Вы что, подозреваете меня в незаконном вывозе ценностей? Вот смотрите, список утвержден местным управлением культурных ресурсов!
— Дело не в этом, — буркнул первый голос. — Ваши документы в порядке. Просто полиция ищет одного человека — и мы должны осматривать все, чтобы он не удрал из Стамбула.
— И где он тут может прятаться? — Кауфманн подпустил в голос иронии. — В этих стелах? В кувшинах? Или вот тут? — Послышался глухой стук в стенку саркофага.
— Кто его знает? Сейчас я включу сканер, и мы посмотрим… Если в этой штуке когда-то лежал фараон то мог устроиться еще кто-нибудь!
Виктор похолодел. Рассчитывал ли Ласло Боднар что его произведение подвергнется сканированию?
— Тут никогда не было фараона, — спокойно отозвался Кауфманн. — Это копия! И она монолитна!
Виктор замер, боясь даже дышать. До него доносились шаги, озабоченное сопение, потом первый голос сказал:
— Все чисто. Можете проезжать на ВПП, господин Кауфманн. Ваш стратоплан ждет. Удачного полета, и простите за беспокойство.
— Ничего, — прогнусавил Загоракис.
Хлопнула дверца, и вновь зарокотал двигатель. Виктор поднял руку и вытер со лба пот.
