15
Невысокая фигура девушки рождала короткую тень, что ползла по золотому песку. Зеркальное солнце, шествующее по небосклону, подходило к точке, в которой путь его переставал вести вверх и начинал спускаться.
Взгляд святого учителя был прикован к тени Найваи. Тонкие пальцы дервиша были подняты перед грудью, и только ничтожная доля дюйма разделяла их кончики.
Зеркальное солнце провернулось на небесах, словно шестеренка часов Вселенной. Руки святого учителя соединились, и тень Найваи исчезла с розового песка.
Вытянутое тело минарета застонало. Бриллианты вспыхнули, окружая шею Найваи сияющим кольцом. Тело девочки стало стремительно темнеть, словно она стояла не на освещенной солнцем площадке, а с каждым мгновением погружалась в ночную мглу.
Дервиш развел руки; мир погас, обратившись в ничто, и лишь тело Найваи озарялось потоками света. Потом солнце возгорелось вновь, но это было уже другое солнце.
Найвая стояла возле черного металлического столба. Изогнутые цепи охватывали ее обнаженное тело. Обручи кандалов сжимали ее запястья. Концы оков погружались в тело принцессы, и, пронзая его насквозь, сливались с черным столбом.
Голова девочки была опущена, веки полузакрыты. Пурпурная воронка кружилась в воздухе высоко над головой Найваи. Она круглилась, уходя в бесконечность, — то жизненные силы покидали плененную девочку, насыщая демона.
Смрадное болото раскинулось вокруг черного столба. Гниющие широкие листья плавали на его поверхности.
Маленькие уродливые гекконы ползали по ним, и их тройные хвосты свешивались в мутную воду.
Темные листья поднимались из глубины болота. Они толпились на редких участках твердой земли и изгибались над неподвижной водой.
Время от времени пузыри болотного газа поднимались к поверхности топи; они лопались с чавкающим, утробным звуком, и троехвостые гекконы прятали голову под кожаный панцирь.
Франсуаз направилась через болото. Ее целью был черный столб с прикованной к нему Найваей. Стройные ноги демонессы безошибочно выбирали безопасный путь. Мутная вода булькала, проваливаясь озерцами в мягкой земле, и заливала сапоги из крокодиловой кожи.
Гекконы поднимали головы и сдавленно шипели, пуча глаза на демонессу. Франсуаз наступила на одного из них, раздавив ему череп.
Человеческий крик вырвался из пасти умирающего геккона, и кровавая лужа растеклась под ногой девушки. Более от твари не осталось ничего — ни костей, ни кожи.
— Не надо было болтаться под ногами, — бросила Франсуаз.
Увидев смерть своего товарища, треххвостые ящерицы заскользили в воду. Пузыри болотного газа заспешили к поверхности топи словно в ответ на их бегство.
Франсуаз остановилась возле черного столба. Найвая не реагировала на наше приближение. Тонкие пальцы демонессы пробежали по телу девочки, но прикованная даже не шевельнулась.
— Астральные кандалы, — произнесла Франсуаз. — Скверно.
— Почему Найвая не освободилась сама? — спросил я. — Она ведь этого хочет.
— Все сложнее, — ответила Франсуаз. — Она девочка. Желания еще не слились с ее волей. Ею легко управлять.
Демонесса упала на колени и глубоко погрузила руку в мутную топь болота. Плечо девушки коротко дернулось, Франсуаз торжествующе засмеялась.
— Ага!
И вытащила из болота ящерицу, удерживая добычу сразу за два хвоста. Геккон извивался, его желтые, усеянные черными пятнышками глаза широко раскрывались.
— Хотел прогулять уроки, — произнесла Франсуаз.
Размахнувшись, она размозжила череп геккона о черный столб. Алые брызги разлетелись вокруг демонессы, словно она раздавила бурдюк, полный крови.
Голубые молнии пробежали по металлу цепей, и, шипя, растворились в них.
— Мы нашли того, кто пытался раскрыть астральную щель, — произнес я.
— Когда я его найду, — произнесла Франсуаз, разворачиваясь и устремляя взгляд в свинцовое небо, — я его убью.
Фонтан брызг взметнулся над темным болотом. Тысячи дрожащих капель вырвались из топи и, вздрогнув в холодном воздухе, вновь растворились в ней. Ледяная влага коснулась моего лица.
Плоская, покрытая тяжелым панцирем голова показалась из глубины болота. Она была размером с добрую лошадь, а тело твари все еще оставалось скрытым под темной водой.
Череп чудовища удлинялся вперед, и два маленьких глаза виднелись в отверстиях панциря. Круглые, темные, не имеющие зрачков, они не знали не только разума, но даже простых эмоций.
Это был зелифон — гигантская панцирная многоножка, обитающая в болотах Мрака и питающаяся человеческой беспомощностью.
Треххвостых гекконов выбросило из болота одновременно с водой. Они кувыркались в воздухе, словно Господь внял их молитвам и наделил крыльями. Франсуаз поймала одного из них за хвост и швырнула в голову зелифона.
Туловище чудовища начало показываться из болота. Позади черепа панцирь твари более не был сплошным. Он состоял из длинных, поперек всего тела, щитков. Каждый из них прикрывал пару коротких выгнутых лап и соединялся с соседним подвижными суставами. Длинное тело монстра могло изгибаться, словно древесная ветвь.
Геккон вращался в воздухе, растопыривая хвосты и лапы. Он был похож на огромную снежинку. Ящерицу ударило о прочный череп монстра и разнесло на тысячи кровавых капель.
Правый глаз зелифона был теперь залит кровью. Монстр остановился, не в состоянии сразу сориентироваться в пространстве.
— Что, — воскликнула Франсуаз, — не протер одну фару?
Треххвостые гекконы спешили вернуться под защиту болота. Франсуаз с силой подфутболила одного из них, и верещащая ящерица полетела в сторону гигантского чудовища.
Кровавое пятно закрыло второй глаз зелифона. Огромная сороконожка хлопнула головой о поверхность воды, поднимая широкие волны.
Франсуаз разбежалась и вспрыгнула на спину твари. Из оружия девушка имела только короткий клинок. Она вонзила его в шею чудовища между первым щитком и плоской головой.
Короткие лапы сороконожки забили по темной воде.
— Я открою тебя как консервную банку, — прорычала Франсуаз.
Один удар, даже нанесенный в шею, не смог бы убить огромное чудовище. Но Франсуаз не вытаскивала кинжала. Упав на колени, она обхватила рукоятку ножа обеими руками. Девушка пропарывала длинную рану, взрезая зелифона поперек всей шеи.
Гигантская сороконожка была обречена. Но она все еще пыталась бороться. Тело чудовища начало погружаться. Оно могло увлечь Франсуаз на самое дно топи, где водились другие, гораздо более опасные твари.
— Куда же ты, — процедила Франсуаз, вгоняя кинжал все глубже. — Мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы купаться вместе.
Мутная вода окатила голову зелифона, смывая кровавые пятна с его глаз. Я встретился взглядом с чудовищем и приказал ему остановиться.
Другое существо не поддалось бы моему внушению, когда речь шла о его жизни. Но огромный зелифон был слишком примитивен, чтобы сопротивляться. Невыносимая боль сделала его восприимчивым к моим командам.
Я заставил его оставаться у поверхности. Франсуаз коротко засмеялась, когда ей удалось перерубить твари шейные сухожилия. Тело чудовища сотрясалось от боли, и плотная завеса брызг вставала над темным болотом.
Франсуаз вогнала кинжал глубоко под череп зелифона. Она налегла на рукоятку, и верхняя пластина панциря отошла с глухим скрежетом.
— Прости, бедняжка, — произнесла девушка. — Придется покапать тебе на мозги.
Мозг чудовища был теперь обнажен. Темно-коричневый орган раздувался и опадал, и потоки крови омывали его. Толстые стебли нервов подходили с разных сторон к головному мозгу.
— Мальчонка, — произнесла Франсуаз, рассматривая его вскрытую голову. — А если я тебя кое о чем попрошу?
Демонесса вогнала кинжал в мозг зелифона на треть длины лезвия. Огромная сороконожка превратилась в бьющийся сгусток боли. Хвост чудовища, вырвавшись из черной воды, описал в воздухе широкую дугу. Треххвостые гекконы разлетались в обрамлении брызг.
Острые пластины венчали тело чудовища. Они вонзились в основание черного столба и обрубили его. Он обрушился, и пурпурная воронка, что проворачивалась над головой Найваи, начала исчезать.
— Что же, мальчонка, — произнесла Франсуаз, — достаточно для первого свидания.
Девушка надавила на рукоять кинжала и короткими взмахами рассекла мозг твари на шесть долей. Поток крови хлынул из разорванных артерий, заполняя черепную коробку монстра.
Зелифон больше не слушался моих команд. Его глазные нервы были перерезаны, а мозг превратился в заготовку для бутербродов. Франсуаз плавно вскочила на ноги и перепрыгнула на островок, где стоял я.
Содрогаясь в агонии, издыхающий зелифон погружался в пучину. Его хвост еще долго хлопал по черной воде, убивая попавших под него гекконов.
— Кажется, — обеспокоенно произнесла Франсуаз, вытирая лезвие кинжала, — я сделала ему больно.
