Глава 13

Великие полководцы древности редко отличались богатой мускулатурой или виртуозным владением оружием. Сражения всегда выигрывались силой разума, тактикой и стратегией, а не молодецкой удалью былинного героя. Потому-то Артура назначили командиром отряда доставки, хоть тот и не обладал особым боевым потенциалом – всего то «воин» в шкале рангов. Вполне логичный выбор, исходя из опыта и профессиональных навыков, только вот как преодолеть налет превосходства и пренебрежения в глазах подчиненных? Бойцы прекрасно знали, что такое дисциплина, и не собирались обсуждать приказы, однако и уважать временного босса не собирались. Относились, как к предмету мебели, что изрядно корежило чувство собственного достоинства Артура. Хотелось наорать, запугать и построить, чтобы боялись. Что говорить, он бы так и поступил, в самом-то деле, если бы не последний персонаж команды, а по рангам – так и вовсе первый. Григорий Прилепин, пятьдесят два года. Ранг – «мастер», ключевой персонаж клановой драмы, что произошла шесть лет назад. Личный охранник рода Березиных, наставник детей, доверенное лицо и палач рода. Что ему пообещали, чем запугали – кто знает… Без него вся затея с ликвидацией гарантированно окончилась бы провалом, слишком силен был род для открытой войны – даже против целого клана. Благодаря Прилепину бойцы рода ничего не подозревали до последней секунды, верили ложным разведданным и без всякого сопротивления попали в ловушку. Заря от взрыва сияла на многие километры вокруг, превратив ночь сибирской глуши в день. Березины ушли в небо вместе, единым столбом дыма. Остатки рода добивали в собственных домах отряды карателей. Никто не ушел.

Правда, для самого палача тот день так же не остался без последствий. Григорий ощутимо двинулся головой – спокойный и меланхоличный в обычной жизни, он легко слетал с катушек под действием стресса. Было ли тому причиной осознание содеянного или же кара за нарушение клятвы – мало кто мог сказать уверенно. Глава клана перестраховался и сослал сложного персонажа защищать клановую территорию от белых медведей, но уже через год был вынужден вернуть его обратно. Кадров такой силы в клане банально не хватало, а для устрашения противника свихнутый «мастер» вполне подходил. В отряд его добавили, преследуя сразу несколько целей, главная из которых выглядела пафосно – проверка лояльности подчиненного, вторая же смотрелась реалистичнее – глава рода распорядился выделить «мастера», а кроме Прилепина, свободных-то и не было. Словом, в чартере летела неисправная атомная бомба, что не добавляло приятных эмоций. К счастью, задача вовсе не казалось сложной, так что может и пронесет, в самом-то деле. Японские партнеры поделились адресом проживания клиента, благо водителем летающего авто интересовались многие, лично для себя – с практической целью. Но что-то у них не сложилось, так что ценности координаты для них уже не представляли.

«Во дает, – восхитился Артур, представляя свою «ауди» летящей над пробкой в Москве, – мне бы так».

Парень явно владел Силой, что и немудрено для представителя древней династии. Впрочем, против двух звезд и «мастера» его таланты смотрятся блекло.

«Просим занять ваши кресла и пристегнуться, самолет заходит на посадку», – прошептали динамики, обозначая завершение восьмичасового полета. На часах, заведомо переведенных, было четырнадцать часов дня. «Еще часа два на оформление и час до цели, – прикинул Артур, – сегодня же вернемся назад».

Глаза закрыты, руки мягко скользят по шершавой поверхности дерева. Небольшой поворот тела, и вот он результат – небольшой холмик уже не впивается в спину, и можно продолжать валяться на недосягаемой для Тани высоте. Словом, мы поссорились, если так можно назвать разъяренную фурию, что чуть не убила вашего покорного слугу. На самом деле прямым текстом – чуть не убила, перешагнув ту планку, за которой мой доспех духа уже не мог защитить тело от атакующих техник. Спасся чудом, буквально наорав на стихию и заставив-таки ее закинуть мое тело высоко-высоко. Лес проявил мужскую солидарность и не стал меня жрать, а вот поделки Тани, которая битых полчаса запускала ввысь разнообразные плетения и наспех созданных монстров, разрушал с похвальной оперативностью, за что ему большое спасибо.

Надо сказать, я проявил тактическую недальновидность, ляпнув все открытым текстом. Девушка и без того на меня была зла, так что из огня недовольства возгорелся настоящий пожар ненависти. Столько про себя я услышал: что и гад, и сволочь, и вор, и наверняка еще и ее продам, и могу отправляться к своим трем девкам (?) с карьерой и старостью, что она меня ненавидит, и вообще…

– Спускайся, скотина! – Яростный вопль слегка поколебал листву.

Однако даже не охрипла. Явно какая-то магия. В общем, спать мне сегодня на гостеприимной толстой ветви дерева.

Как ей объяснить, что есть вещи подороже артефактов – под названием жизнь, свобода и здоровье? Я вот попытался, на что получил вполне доходчивое объяснение – плевала она на мою жизнь и свободу, ее-то никто не тронет. Логично, девушка она не простая, вне зависимости от личины. Авиновы так вообще на слуху даже тут, в Стране восходящего солнца. Выходит, я действительно купил себе нечто, вовсе ей не нужное, но за ее же деньги. Но самое интересное – почему она все еще поджидает меня под деревом, а не пойдет к директору отменять сделку? Всего одна фраза, договор обнулится, все останутся при своих. Да и меня Таня накажет очень добротно – все-таки лжецов тут не любят. Тем не менее она никуда не идет, а желает украсить мое тело гербарием, несовместимым с жизнью. Не понимает, как можно поступить? Вряд ли, особа довольно циничная, как бы я к ней ни относился. Вспомнить хотя бы ее речь о любящих девушках, которых я бросаю и обрекаю на вечные мучения совести по погибшей любви. А я, значит, сидел и собирал ушами тонны лапши о неземной любви и долге. Где они, эти подруги жизни, где хоть весточка от них? Новый телефон они узнали первыми – но… глухо; просто вычеркнули меня из жизни. Зато я согласился помогать Тане, как уж тут не отметить практичность юной особы. Да, я проявил слабость – ухватился за мираж якобы решения всех-всех проблем, лишь бы отсрочить тяжелый выбор, признаю.

Так что же она буйствует? Кто их разберет, этих дам. Словно инопланетяне. Тело нашло-таки удобную позу, прижалось поплотнее к коре и расслабилось. Под шепот листвы пришла легкая дремота, а там и короткий сон, разрушенный знакомым голосом директора.

– Хозяева, есть кто? – Громкий голос почти полностью поглотился массивной кроной, но разум все-таки уловил фразу и заставил организм пробудиться.

Тело соскользнуло со ствола вниз и легко спрыгнуло на поверхность. Директор оказался за порогом. Прежний, утренний, наряд из черного кимоно дополняла пустая плетеная корзина.

– Добрый день, Кояма-доно, – я низко поклонился, – чем могу быть полезен? Небольшая экскурсия? – Я не оставлял надежду договориться с Таней, пусть даже придется влезть перед ней в долги, потому не стал рассказывать директору о нашем конфликте. Плохие новости сообщить всегда успею.

– Не утруждай себя, – Кенто прошел мимо меня внутрь, – мы с ним старые знакомые.

Сотни стеблей, веточек моментально выстрелили в сторону сухой фигуры старика, чтобы замереть в каких-то сантиметрах от нее. Лес, словно дождь над ярким пламенем, шипел шелестом листьев, но был не в силах не то что затушить – не смел и притронуться. Да и мне стало как-то не по себе: от Коямы во все стороны расходилось дремучее ощущение хищника, силы, власти, мощи, способной сломить любую волю – и людскую, и даже огромного лесного монстра, притаившегося под крышей клубного корпуса.

– Мы с ним договоримся, – удовлетворенно произнес Кенто и протянул вперед руку ладонью вверх.

Тут же по Лесу прошла волна, а еще через пару секунд на ладонь директора упал спелый фрукт необычной раскраски – вроде яблоко, но какое-то лиловое.

– Лес – это не полигон для войны, и даже не рубеж обороны, – лекторским тоном произнес старик, – Лес – это вечный процесс созидания, а не уничтожения, – и с довольным видом переложил этот и еще десяток принесенных Лесом плодов в корзину.

– А яблоки, они особенные? – решился спросить я.

– Смотря кто будет готовить, – подмигнул он в ответ, – в руках моей невестки – выйдет настоящее чудо. Кстати, видел твою подругу.

– И что она? – По спине прокатилась неприятная волна холода. Все-таки пошла к директору…

– Минуты две назад вышла из школы с двумя большими сумками и пешком отправилась в сторону центра, – нейтрально ответил Кенто.

– Если вы позволите?.. – Я уловил согласие во взгляде и с места набрал бешеную скорость, в надежде догнать Таню и остановить.

И плевать, собственно, на разлуку, дело совсем в другом. Я не верю, что весть о покровительстве распространится моментально, а значит, дома вполне могут ждать недовольные и очень обиженные родичи покалеченного парня. Для них Таня – идеальная мишень, чтобы сделать мне больно.

Артур довольно смотрел на пятиэтажное здание из окна «Лэндкрузера». Вот и конечная точка миссии. Парень взглянул на листок с номером квартиры и передал его одному из бойцов.

– Пятый этаж, дверь справа, – напомнил он подчиненному, – рацию не выключай.

– Так точно, – буркнул тот и вышел из машины.

Бойцы не совсем понимали, зачем за одним пацаном отправлять целую армию, вот и получился в итоге компромисс – поехала машина с тремя «ветеранами», координатором, да и «мастера» до кучи прихватили – вернее, он сам полез в машину. Вот уж кого брать Артуру не хотелось – вдруг его заклинит? Но и спорить было себе дороже. Остальные ждали в чартере, втихую от начальства попивая водочку, посчитав миссию завершенной. Вот засранцы! Ну ничего, он-то не поленится обрисовать их в отчете в самой «лучшей» стороны. «Правда, ничего им не будет», – сам себе ответил координатор и уныло вздохнул.

– Первый, прием, – проскрипела рация, – первый…

– Не бурчи, куда я денусь, – зевнул Икеда Хей, закидывая ногу на кресло, – обрадуй меня.

– Подъехала машина, внутри четверо, еще один зашел в подъезд; как понял, прием, – доложили по связи.

– Скучаю дальше, – вздохнул Хей, – парня не видно?

– Вышел из школы несколько минут назад, скоро будет.

– Ну вот и отлично, – расправил плечи каратель рода, – иначе я скоро врасту в его диван.

– Халявщик, – недовольно буркнули на том конце, – а мы в фургоне потеем. Ладно, конец связи.

Дверь в квартиру грубо распахнулась, словно ее ногой хотели выбить, да вот открыта она была еще до прихода членов рода Икеда и ими не закрывалась – незачем, в самом-то деле.

– Кто такой? – тут же спросил Хей, рассматривая жилистого мужика европейской внешности, в классическом костюме, но без галстука и с расстегнутой на три пуговицы рубашкой, за которой явно просматривалась волосатая грудь.

– А где парень? – удивился мужик.

– А ты ему кто? – полюбопытствовал Хей, поднимаясь с места, активируя щит и одновременно нарочито небрежно засовывая руки в карманы легкой куртки. В правом лежал любопытный артефакт, способный отправить в обморок даже через доспех духа средней силы и тут же направленный через ткань на неожиданного гостя. – Я – хозяин квартиры, – соврал Икеда.

– Дядя его, – уверенно произнес мужик, после чего получил залп парализатора.

Хей обошел тушу кругом и нажал на курок еще пару раз – уж больно здоров был боров.

– Ну что, дядя – это тоже хорошо. Как там глава сказал? Сломать все суставы, начнем с правой руки. – Хей привычно зафиксировал сгиб и резко дернул на себя. Неприятный звук и судорога тела – и вот уже часть работы сделана. Сложной, грязной, но такой необходимой – нельзя давать простолюдинам волю.

Артур дернулся от хруста в рации и побелел в ужасе.

– Засада! – вырвалось из груди. В голове царил хаос планирования, перемешавшийся с образом ломаемой руки.

– Мишка! – проревели два оставшихся «ветерана», так и не дождавшись приказа от застывшего статуей координатора, активировали доспехи и выпрыгнули из машины.

– Стоять, куда! – отмер и заорал Артур им вслед, одной рукой буквально вырывая себе волосы, а второй набирая телефон оставшихся на чартере. – Кретины, это же засада!

– Жаль дураков, – неестественно серьезно подал голос Григорий и тоже вышел из машины.

Хей завершал с левой ногой, полушутя переговариваясь по рации – ну бегут еще родственники, так ведь даже лучше? Послание будет куда шире и доступнее для понимания. Сустав недобро хрустнул в очередной раз, а вслед за ним вылетела с треском дверь. На пороге два незнакомца – на вид вылитые братья-близнецы валявшегося на полу. Хей потянулся к артефакту и недовольно вздохнул – было бы неплохо одного сломать без анестезии, но будет слишком много шума. Тут же по груди словно молотом врезали. Тело снарядом бросило в стену, гулко впечатав в бетонную плоскость и выбив артефакт из руки, следующий удар протаранил грудь и буквально внес Хея в соседнюю комнату через дыру в стене, заодно даровав время на обдумывание. Рация пластиковым хламом разлетелась еще от первого удара, так что следовало принять бой с честью, но чуть позже, добравшись до своих, что ждали на улице. Икеда выбил телом окно, повис на массивном карнизе, отпустил руки, чтобы схватиться за следующий выступ под окном и через пару секунд быть на поверхности, отряхнуть руки и повернуться лицом к странному человеку с бессмысленным взглядом, что неестественно наклонил голову вбок и внимательно смотрел за его движениями.

– Привет, – глупо улыбнулся мужчина и чуть дернул кистью, – пока, – отвернулся он от небольшого холмика плоти с вкраплениями ткани и металла.

Григорий неторопливо зашел за угол дома, заглянул в окна кафе на первом этаже и замер, рассматривая лица посетителей. Легкое сожаление шевельнулось в груди – и тут парня не было. Шум коротких очередей заставил поморщиться, словно от зубной боли, – вот что бывает, когда миссией командует штатский – ни разведки, ни прикрытия, один лишь шум и суматоха. «Мастер» обошел здание и через некоторое время вновь вышел со стороны подъездов – как раз за спину отряда, что прикрывался массивным корпусом бронированного фургона и поливал «Лэндкрузер» вихрем пуль.

«Могли бы и не стараться», – хмыкнул Гриша, издали заметив бездыханное тело координатора, так и не догадавшегося покинуть салон. Воображение привычно создало перед «мастером» массивные лопасти мясорубки, дополнило образ широким овалом, что двинется впереди лезвий, фиксируя жертву, а Сила дала конструкции мгновения короткой жизни. Впрочем, этих секунд хватило, чтобы превратить нападавших и их авто в аккуратно нарезанные ломти.

Прилепин стряхнул с брюк нечто невидимое, хоть и не мог запачкаться, стоя за двадцать метров до места бойни, повернул шеей влево-вправо и двинулся в подъезд. Нехитрая логика подсказывала, что раз уж напарники все еще не на улице, то что-то их удерживает на пятом этаже здания. Например, другие обитатели микроавтобуса – уж больно велик он для троих.

– Куда спешим? – широкая улыбка и добрые глаза постового покровительственно смотрят сверху вниз. Руки держат пряжку ремня на небольшом животе, дополняя картину уверенного в себе служителя закона. Явно семейный человек, вовсе не злой, а очень даже добрый, остановил несущегося сломя голову паренька. Кто его знает – может, парень под колеса угодит, если не придержать.

Что ему можно ответить? Господин полицейский, я спешу остановить подругу, что идет в засаду? Как узнал про засаду? Да вот люди подозрительные возле входа в школу с утра стоят. Дак почему же не позвонил? Видите ли, я подвел подругу на два миллиарда, и она не берет трубку. Зыбкое ощущение нереальности за этими словами…

– Простите, господин, утюг забыл выключить, – повинно опускаю глаза вниз и изображаю тяжелое дыхание.

– Не несись сломя голову, малой, – хмыкнул тот и отошел в сторону, удовлетворившись обманом.

Я же вновь мчусь вперед, оббегая частые группы людей, что неспешно движутся по пешеходной дорожке навстречу друг другу. Словно два мира существуют одновременно – спокойный и размеренный для девяноста семи процентов населения – мир без чудес, Силы, бахира, магии. Мир обычных людей, для которых войны кланов и поединки – всего лишь заголовки газет и сюжеты кинофильмов. Даже если будет уничтожен целый район в родовой войне, это будет всего-то несколько тысяч из десятка миллионов жителей – одинокая единичка за несколькими нулями после запятой в статистике потерь, о которой промолчат средства массовой информации. В ДТП на дорогах погибает куда больше людей. Рядом с этим миром – совсем иной. Там есть место чуду, личности и подвигу, но чаще он выстлан дорогой потерь, традиций и мести. Даже мне доступен шанс совершить чудо – догнать Таню до входа в дом, что я и пытаюсь совершить. Полет недоступен – просто снесет ветром, проверено. Быть может, когда-нибудь в будущем мне хватит контроля для подобного перемещения, но не сейчас.

Дорожка уходила в парк, вилась меж деревьев, огибала беседки и искусственные пруды, чтобы вновь вынырнуть на пыльные улицы огромного города, в какой-то минуте от моего дома. За очередным витком дороги я и увидел ее – легко несущую две спортивные сумки в одной руке, неспешно ступающую по траве рядом с асфальтированным полотном.

– Не надо туда ходить, там засада, – выпалил я, загораживая ей путь.

– Ну конечно, засада, – с насмешкой согласилась она и обогнула меня.

– Я не шучу, люди возле школы. Черная «тойота», два человека внутри. – Я зашагал рядом, стараясь заглянуть Тане в лицо.

– Страшные и жуткие враги, – фыркнула соседка в ответ, – как же иначе. Сочувствую тебе.

– Почему мне? Мы же вместе! Я боюсь за тебя. – Голос дрожал, и я ничего не мог с этим поделать. Шли мы медленно, но еще сотня шагов – и выйдем на финишную прямую.

– Отличная идея – запугать, чтобы я прониклась твоей мудростью и остаток дней жила в страхе в стенах школы, – произнесла Таня, словно плохая актриса театра драмы. – Я – Авинова, придурок. Мне ничего никто не сделает, пальцем не тронет.

– А как же изгнание, Монастырь? – слегка приостановился я, изображая растерянность – лишь бы она тоже поумерила шаг.

– Не будет ничего, – мотнула девушка головой, – дядя позвонил, успокоил. Переслал медкарту мамы по электронке. Я уже посмотрела – врожденный порок сердца, с детства. Осложнения после простуды с летальным исходом. Дело не в генетике – из-за сердца родители не решались на вторую беременность, думали найти способ лечения.

– А если дядя в курсе? Если все это обман? – с жаром уговаривал я. – Ты же хотела сама все выяснить и покарать виновных?

– Вот что называется – связалась с неудачником, – покачала она головой, – даже не верила, что такое бывает. Бедный мальчик, все веришь в заговоры и страшные тайны, – грустно посмеялась Таня. – Теперь я понимаю, кого из нас выкинуло на обочину жизни. И уж поверь, не меня – я звонила папе, он меня простил. Завтра прилетит дядя Коля и заберет меня домой. Впрочем, спасибо тебе – я поняла что не стоит цепляться за прошлое. Чтобы не стать такой же неудачницей, как ты, – добавила она после легкой паузы.

– Я не неудачник, – шепнул в ответ, сжимая кулаки, – и я не выдумываю.

– О, ты очень успешный парень! – засмеялась Таня. – Два покровителя вышвырнули тебя за неделю, а третий поимел на два миллиарда чужих денег!

– Лес можно вернуть, – мир слегка поплыл перед глазами, – я заберу слова обратно и отменю сделку.

– Ты хочешь забрать что-то обратно у рода Кояма? – все еще посмеиваясь, презрительно фыркнула она. – Тебя кто воспитывал-то вообще, глупый мальчик, – персонажи мультфильмов? Это Кояма! Помесь крокодила и тигра – попробуй забрать что-то у него из живота! Залезь ему в пасть!

– Я все верну, – шаг сменился понурым стоянием друг напротив друга, – из наследства.

– У тебя ничего нет, ты обычный подросток с тараканами в голове, – Таня успокоилась и тоскливо вздохнула, – и не будет никогда. Дядя сказал, тебя нашли родичи. Радуйся сегодняшнему дню и готовься провести вечность в школьных стенах. Быть может, твой покровитель смилуется и назначит тебя уборщиком – сможешь жить там всю жизнь. У тебя нет наследства, забудь.

– Прости, – шепнул я вновь.

– Самое забавное, что ты и меня зацепил своим невезением! – подняла она лицо к небу. – Великую охотницу за наследством поимели на два миллиарда! Какая шикарная история! Одно радует – не жених поимел, а через жениха.

– Я все понял, я ничтожество, неудачник, но очень тебя прошу: дай мне войти вперед первым, – все-таки попытался я настоять.

– Да пожалуйста, – отмахнулась она, – это будет даже забавно.

В молчании мы вышли на нашу улицу. В сотне метров впереди стоял наш дом, сияя на солнышке десятками окон. С такого расстояния он смотрелся чистенькой аккуратной игрушкой.

Я смотрел на грустное лицо Тани и пытался придумать хоть какие-то слова. В голове царили гулкая пустота и ощущение рвущей душу тоски. Легкий гул в небе слегка отвлек внимание.

В нашу сторону летели десятки крупных обломков под усиливающийся стон ветра.

– Берегись! – Тело среагировало само, закрывая собой девушку и отбрасывая нас в сторону порывом ветра. Океан пыли закрыл обзор, заставив Таню закашляться. Я смёл взвесь в сторону и прочертил прямую от расколотой бетонной плиты по направлению ее движения. Взгляд уперся в наш дом, ныне смотревшейся не так уж красиво. Пятый этаж был снесен вчистую, четвертый частично разрушен. А на самом краю разрушенной площадки стоял… не может быть. Сердце ухнуло вниз и бешено застучало.

– Дядя Гриша? – прошептали губы. – Ты же умер?

– Дима! – всхлипнули рядом и дернули за рукав. – Смотри.

Таня показала рукой на часть чьей-то головы, насаженной на выпирающую арматуру упавшей плиты. Девушка позеленела и отвернулась.

– Дима! – На этот раз голос прозвучал словно со всех сторон разом. Знакомый голос, до паники знакомый. – А тебя тут ждали. Мы их проучили, ты не против? Иди сюда, обними дядьку!

И зачем орать на всю улицу?

Только сейчас взгляд приметил сквозные дыры на припаркованном у доме «Лэндкрузере». Чуть дальше тоже что-то лежало на земле, но корпус автомобиля закрывал обзор.

– Не ходи, – вцепилась в руку Таня.

– Это дядя Гриша, – принялся я объяснять, – он меня с пеленок таскал на руках, отпусти! Видишь – я не один! Он пришел, чтобы меня защитить, – радость в душе переборола недоверие. Он все-таки выжил! Дядя поможет!

– Это предатель! – Авинова вцепилась мне в плечо и зашептала: – Неужели тебе никто не рассказывал?

– А я – одиночка и неудачник, ты уже говорила. – Я стряхнул ее руку со своего плеча. – Как видишь, засада все-таки была, так что нет у меня тараканов в голове. А дядя Гриша, как брат отцу. Плохой ход.

– И ты обвиняешь меня в доверчивости? – Соседка буквально повисла на шее, мешая идти. – Какой идиот оградил тебя от жизненно важной информации?

– Тебе же плевать на меня? – хмыкнул я равнодушно. – Не бойся, получу наследство – верну тебе деньги.

– Идиот, идиот, идиот, – твердила она как заведенная, пытаясь ногами зацепиться за что-нибудь, – придурок, спроси, где он был, когда твоего отца убили? Раз он ему брат? Где он был все это время?

– Наверняка готовил месть… – Я слегка засомневался и умерил шаг.

Таня изо всех сил пыталась увести меня обратно, но тут не было Леса. Вокруг – море заемной Силы, а значит, я был гораздо сильнее.

– Дядя Гриша, мы сейчас! – крикнул я одинокому мужчине, что стоял на обломках четвертого этажа, и дал Тане утащить себя за поворот другого здания.

– Я ведь тебе не нужен, – полуутвердительно спросил, глядя в заплаканное лицо.

– Поверь мне, он враг, – твердила она, так и не отцепив руки, но отводя взгляд в сторону, – и вообще, ты мне еще деньги не вернул, так что не смей умирать, – как-то неуверенно завершила Таня.

Дядя Гриша не мог быть врагом. Монолит уверенности рушился от эха искренности в словах Тани.

– Хорошо, проверим, – решился я, – отпусти, я не уйду.

Я снял с себя легкую куртку, брюки, ботинки, оставшись в боксерках и рубашке.

– Что ты делаешь? – шепнула она.

– Есть темные очки, бейсболка? – с такого расстояния дядя мог и не заметить, что у меня на голове, – все-таки Таня закрывала обзор.

Девушка кивнула и быстро нашла требуемое в сумке.

Дуновение ветра – и мираж, облаченный в мою одежду, идет навстречу судьбе.

Дядя легко спрыгивает навстречу с четвертого этажа – вышло красиво. Если я был прав, такое воссоединение старых друзей пропадает зазря.

Но права оказалась Таня.

Стоило миражу подойти ближе, как его окружил барьер, а еще одна техника переломала «ноги».

– Теперь не побегаешь, – довольно хмыкнул Григорий и с легким недоумением уставился на горку песка на полу. – Вот гаденыш! – разнесся его голос эхом по всей улице, а титанических размеров барьерный купол накрыл ее всю. – Никуда от меня не денешься!

Тело «мастера» вознеслось над крышей дома, за которым прятался глупый мальчишка. Гаденыш явно притаился где-то внутри.

Руки нашли продолжение в огромных воздушных плетях, что первым же ударом пробили крышу здания.

– Кто в домике живет? – рассмеялся своей шутке Прилепин, снес потолочное перекрытие и поднял к глазам испуганного мужика, что пытался укрыться под столом. – Не похож, – фыркнул недовольно и выкинул тело в сторону, – я иду искать!

Плети бушевали над бетонной коробкой, разрушая чужие жилища с каждым ударом, подтаскивая в ужасе орущие тела к хозяину, чтобы через мгновение выкинуть их в сторону.

– Где же ты? – проревел «мастер», сдув в сторону столб пыли и расковыривая подвал.

Из земли поднимался пар от разрушенных труб с горячей водой, растекался природный газ и тлели обломки чьего-то имущества. Непорядок – если газ взорвется, парня может и накрыть. Григорий мысленно проследил движение газовых труб до конца улицы и перекрыл задвижку.

– Можем продолжить, – удовлетворенно вздохнул Прилепин, подлетая к следующему зданию, – может быть, ты спрятался здесь? – Удар плетью срезал одну из стен начисто, открывая содержимое комнат, словно в искусственном домике для крыс. – Нет тебя. – Еще один удар располовинил здание. Проверенные комнаты разлетелись под напором Силы. Григорий недовольно посмотрел на часы – время поджимало – и принялся активнее шинковать остававшиеся три дома.

– Не смотри вниз, – шепнул я прижимавшейся ко мне девушке, – он почувствует взгляд.

Мы парили в облаке взвеси и пепла прямо над сценой Судного дня, скрытые от палача сферой искажения. Благодаря барьерному куполу над улицей ветра не было, так что полет не отнимал много сил – должно хватить до приезда полиции.

Глаза девушки то и дело норовили взглянуть на творящийся кошмар, даже несмотря на мои просьбы. Я и сам еле удерживался, но прекрасно знал, чем это может кончиться.

– Вот видишь, зато нам есть где жить, – попытался я пошутить. – Ой!

Таня попыталась укусить меня за нос, а когда я отвернулся – вцепиться зубами в ухо.

– А я говорила: надо сразу бежать! Теперь я без квартиры, и все из-за тебя! – с угрюмым видом произнесла Таня.

– Да какая уже разница? Ты же улетаешь? – удивился я.

– А ночью где мне спать? – Вариант с Лесом, видимо, и рассматривать не хотела.

– Оплатить тебе люкс для принцесс? Выспишься на мягкой постельке, а завтра в путь, в счастливую юность, – с долей горечи предложил я.

– Не совсем в счастливую, – вильнула она глазами и сильнее прижалась ко мне. – Да, дядя переслал документы. Записи двадцатилетней давности на бланках десятилетнего образца, представляешь? – фыркнула она. – Вот и пришлось изобразить покорную дурочку и мириться с папой, чтобы не заподозрили. Дальше придумаю что-нибудь сама. Но ты все равно – дурак! И должен мне кучу денег! – ультимативно заявила девушка.

– Я же сказал: верну, – буркнул в ответ, уклоняясь от очередного укуса.

– Не-эт, ты не вернешь, – с неестественной добротой уточнила она, словно что-то решив для себя, – ты полетишь со мной и отработаешь.

Красивые, гармоничные черты лица, очаровательные голубые глаза, упрямые морщинки в уголках губ. Почему же ты такая, ангел? Почему с тобой нельзя быть хорошим, отзывчивым человеком? Почему принимаешь доброту за слабость, а участие – за повод сесть на шею?

– Хорошо, – легко согласился я, дождался искорки торжества в ее взоре и добавил деловым тоном: – Мы, как ты заметила, уже летим. Предлагаю оценить услугу полета в два миллиарда.

– Что? – Триумф сменился легким недоверием и категоричным ответом: – Нет!

– Тогда не задерживаю, удачного приземления.

– Ты этого не сделаешь! – Уверенный голос и взгляд, так почему же руки сильнее прижались ко мне?

– После всех твоих слов сегодня? – Я распахнул объятия и выпрямился в воздухе, не удерживая ее. – Я спасал друга, а не то, во что он превратился.

– Ты ничего не понял! Я хотела, чтобы ты забыл обо мне, не хотела тебя ранить! – Легкая истерика и судорожные попытки не соскользнуть с поднимаемого над телом доспеха.

– Я все прекрасно понял. Герцогине надоели взгляды сверху вниз, она устала портить ногти на тренировках. Герцогиня хочет обожания, дорогих клубов и красивой жизни без школьных занятий. – Я уверенно смотрел ей в лицо.

– Хорошо, я пошутила! – почти кричала она, зацепив руки вокруг моей шеи. – Никаких отработок! Просто деньги!

– Отлично; купишь полет над кварталом? Всего два миллиарда. – Я не собирался идти на уступки. С меня хватит.

– Идиот! Он же и тебя увидит, если я свалюсь с неба!

– Кто сказал, что я его боюсь? – криво ухмыльнулся я, легко подхватил Таню сбоку, чтобы она могла взглянуть вниз.

Ощущения гнева и ярости огненным штормом кипели в крови. Ненависть к предателю выкристаллизовала из огненного коктейля ощущение всемогущества. Как он посмел пользоваться моей стихией? Кто позволил? Фигурка Григория на мгновение замерла и обрушилась вниз, как и положено любому телу без опоры. Впервые за годы практики мне удалось приказать ветру так, что он подчинился. Сплав злости и уверенности продавил волю своенравной стихии и позволил отсечь «мастера» от того, что он считал неотъемлемой частью себя. В падении фигурка отчаянно пыталась создать хоть какую-то технику, но ветер не отозвался на, казалось бы, заученные и абсолютно верные команды. Мне показалось или даже до нас донесся хруст ломаемых ног?

– Н-но почему ты не сделал это раньше? – всхлипнула Таня.

– Твой выбор? – Я неторопливо отцепил от себя девушку и поддерживал прежний тон беседы, стараясь не показывать океан восторга от собственного успеха и одновременно груз сомнения – а получится ли еще раз? Или придется довольствоваться просьбами к стихии, как и ранее, без всякой гарантии на результат?

В коктейле противоречивых чувств была еще одна нотка – мрачной решимости.

– Вымогатель! – Что это? Неужели обреченность?

– Да неужели? – хмыкнул я в ответ. – Хотя, да. Билет подорожал, теперь он стоит три миллиарда. Отработаешь.

– Сволочь! – Она в ужасе посмотрела вниз на все еще живого, ползущего куда-то дядю Гришу.

– А еще неудачник с тараканами в голове, одиночка, не способный решить свои проблемы, и твоя марионетка, – напомнил я. – Не слышу ответа.

– Я согласна, – тихо шепнула она.

– Отлично, – наша пара начала снижение, – завтра едем к твоему дяде.

– Зачем? – вскинулась она вновь.

– Обсудить размер твоего приданого, конечно. – Я аккуратно поставил ее на землю. Поднял саван из песка, чтобы скрыть не самый удачный свой наряд, и повернулся в сторону ползущего человека. – Говорят, вы богатый род…

Пара сотен шагов была пройдена неспешным шагом. Какая-то минута – и я поравнялся с упорным мужчиной, что полз вперед, опираясь только на руки.

– Дядя Гриша! Почему вы не обнимете меня? – Я движением ноги перевернул его на спину. – Нехорошо обманывать.

– Гаденыш, я так и знал, что она у тебя… – Безумный взгляд, безумные речи.

– Что у меня? – улыбнулся я, подначивая. – Ну же? Что же не досталось предателю? Какова цена нарушения клятвы?

– Дай хотя бы посмотреть на нее, – дядя Гриша облизнул засохшую кровь с губ, – прошу. Потом убей.

– Где же ваша вежливость, глава гвардии? Что за «нее»? Выражайтесь яснее, – хохотнул я, недоумевая внутренне, но все же сферу искажения вокруг нас поставил.

– Умоляю, дай посмотреть на Маску вечности, – победил в себе гордыню палач, – в последний раз.

– Ничем не могу помочь. – Я отвернулся от затухающих глаз преступника, прислушиваясь к себе. Шевельнулось ли что-то в груди? Может, какие-то чувства? Нет, только пустота и решимость.

Земля содрогнулась десятки раз, а ветер развеял по просторам неба то, что некогда являлось членом нашей большой семьи. Мне случайности с внезапным возрождением были не нужны.

Моя одежда оказалась в десятке шагов – удивительно, но целая, несмотря на произошедший ад.

Таня продолжала стоять на том же месте.

– Как видишь, свои проблемы я решил. Пойдем. – Я двинулся обратно к школе, не сомневаясь, что девушка пойдет за мной.

Сотовый телефон оказался на месте – я удачно забыл его в куртке, а не в брюках, потому он также выжил. Выбор номера, длинные гудки и мелодичный голос с той стороны:

– Офис «Кавати корп»; представьтесь, пожалуйста!

– Дмитрий Березин на линии, и я знаю, что ваш босс занят и не может подойти. Передайте ему, что в его сейфе лежит кое-что мое и я просто жажду получить это назад. С его стороны было бы очень любезно направить курьера. Записываете адрес? Отлично… Всего доброго. – Нажал на «отбой» и, зажмурившись, улыбнулся весеннему солнышку. Пора брать жизнь в свои руки.