Гостиница была грубой, как ругательство, и находилась на самом краешке того района, который во всем Тихуа считался самым неблагополучным. Том присмотрел ее, когда выбирал место, где мог бы отсидеться. Позже он решил, что так рисковать не стоит, и выбрал себе самый, как оказалось, надежный вариант с бункером. Но вот эту гостиницу почему-то запомнил, и она сейчас пригодилась.

Мрачный тип с татуировками по всему предплечью, одетый в жилетку из псевдокожи, не поднял головы, пока Том не подошел к нему. Лишь тогда взглянул из-под насупленных бровей. Он был очень похож на Брежнева последних лет, только был покрепче физически. Мускулы, хоть и заплывшие жиром, так и играли у него на волосатой груди. И взгляд у парня был таким же, как ругательство, и говорил он, словно человеческий язык пытался выучить у горилл или шимпанзе… А впрочем, благородные приматы были не виноваты. Этот, с позволения сказать, рецепционист сам был виновен во всем: и в своей внешности, и в своей жизни, и в манере разговаривать.

— Чего надо?

— Комнату.

— Ты что, один будешь этим заниматься? — хмыкнул татуированный. — И даже журнальчик не захватил с собой?

Том не понял, поднял удивленно брови.

— Это я так, — махнул рукой «примат». — Обычный-то наш бизнес — парочки, которым нужна комната на час, на два… Женатые, которые решили развлечься на стороне. Ну, и девки, конечно.

— Мне на сутки, нужно привести себя в порядок, — сказал Том, так и не придумав еще, как себя называть, — и подумать кое о чем.

— Подумать — это я понимаю, — важно согласился татуированный. — Плата наличными, вперед, душ — по коридору.

— Мне нужен душ в номере.

— Тогда в три раза дороже, почти по таксе для блудодеев…

— Но кровать должна быть со свежим бельем.

— Ха! Из нежных, значит. Ну что же… Но деньги все равно вперед!

Теперь Том вымылся уже по-настоящему, с мылом. Прополоскавшись как следует, он попытался одеться в прежнюю хламиду. От нее ощутимо пахло… старостью, почему-то прелым запахом гнилья и относительно свежей вонью от слизи, в которой он плавал в прежней своей шкуре.

Поморщившись, Том все же оделся и отправился в магазин, который помнил как самый непритязательный. И все же даже это магазин оказался слишком… фешенебельным для него нынешнего. Когда Том вошел, показалось, что даже продавщицы замерли. Тогда он повел себя даже немного развязно, но и это не помогло. Лишь когда он выбрал себе новый, вполне парадный, по прежним своим представлениям, комбинезон, а потом еще и легкий костюмчик с парой рубашек и шнурок на шею, а потом еще и легкие парусиновые мокасины, подходящие и к костюму и к комбинезону, строгого вида менеджерша слегка оттаяла.

Том помнил ее по прежним посещениям этого магазина и приглядывался с интересом. Но она его не узнала — он отчетливо прочитал это в ее глазах, невыразительных из-за чрезмерно светлых контактных линз.

— Переоденетесь здесь? — спросила она. — У нас есть мусорный бак в конце помещения.

— Благодарю, — слова все еще давались Тому с трудом, но он пытался.

На коже, несмотря на недавний душ, оставался запах от его прежнего одеяния. Поэтому он решил не пачкать рубашки и попросил себе майку. Ему принесли, он переоделся уже уверенней. А вот потом сделал ошибку.

Белье-то он купил сразу и даже полдюжины носовых платков к ним присовокупил, но тут… В общем, он попросил бритвенный станок. И тогда эта строгая карга неожиданно ощерилась. И прошептала негромко, но он все равно услышал:

— Бриться задумал? Да тебе до этого еще вырасти нужно!

В гостинице Том снова выкупался и, когда стоял мокрый перед зеркалом, внимательно рассмотрел свою физиономию. Да, это был, кажется, все же он, вот только… Он был молод — почти мальчишка. Даже пушка на щеках у него не наблюдалось. Он-то, когда проснулся, об этом не подумал, зато теперь… И ногти у него были очень аккуратными, словно не провалялся полгода… в коме? Во сне, в бреду, в небытии?..

Вечером, когда Том уже почти уверенно сидел в ресторанчике, с необыкновенной четкостью ощущая свежесть тела, свежесть восприятия и свежесть мыслей, он попробовал думать. О том, как воскрес и почему это произошло. И почему же он все-таки не умер?.. А еще о том, как и что теперь ему следует сделать, чтобы хотя бы некоторым образом… социализоваться, влиться в жизнь, снова стать членом общества, города, людского общежития, которое кипело вокруг него.

Да, последнее было важно! О том, что с ним произошло, как он почему-то полагал или даже был уверен, он будет соображать не спеша, быть может, просыпаясь по ночам от кошмаров, переживая вновь недавно пережитое. А сейчас следовало быть рациональным, умным и очень точным, чтобы не провалиться, когда все так удачно в общем-то получилось.

Память его ослабела. Вернее, стала совсем другой. Том был уверен, что ничем из того, чем насыщал свой мозг в другой, прежней жизни, он сейчас не владеет, ничегошеньки не помнит и не умеет. Но кое-что все же всплывало в сознании. Так, например, Том отлично помнил, как еще в прежние времена вычислил на одном из складов небольшой «левый» закуток, где, по словам не очень достоверных источников — главным образом каких-то бандитов и контрабандистов, — можно было прикупить новый чип, чтобы поменять свою личину.

Вот только вламываться туда пришлось бы, вероятно, со стрельбой, с убийствами даже. Как на хазу к каким-нибудь наркоторговцам. Потому что охранялся закуток не хуже, а может, и лучше, чем наркота. Это значило, что придется засветиться в криминальных сводках в любом случае, ведь главный кибермозг города и там каким-то образом присутствовал. Да и не был Том уверен, что ему продадут сколько-нибудь действенный чип. Поэтому он решил все же не рисковать — не стоило это того.

Значит, следовало явиться в какой-нибудь из пунктов найма и попытаться пройти его… Хоть как-нибудь. Объяснений, почему на нем нет чипа, Том придумал массу, но все их забраковал. И лишь тогда с тоской подумал, что следовало все же в главном кибермозге города — а лучше даже в сети городов — прописать пару фантомов, в которые он мог бы потом «влиться», под которые мог бы заявить свою персону. Но Том не знал тогда, что получится так, как получилось, и не подготовился. На это его не хватило.

Он вернулся в гостиницу и отлично выспался, хотя временами сквозь сон ему казалось, что снова вернулся в то, прежнее состояние комы. И он мучился этим, хотя, проснувшись, почти ничего не вспомнил.

Поутру Том отправился в одно из агентств, где можно было получить хотя бы неквалифицированную, но работу. Приняли его сначала вполне любезно, зато потом началось. Девица по другую сторону стола порылась в своих файлах, проверила снова и позвала главного менеджера. Том приготовился сбежать, чтобы вырваться отсюда и оказаться на свободе… Но куда и зачем он отправится после бегства, он не понимал.

К нему подошел довольно пожилой, с сединой, мужчина, в галстуке и старомодных очках, с кривой неприятной ухмылкой. Он проверил Тома по переносному сканеру, похожему на те, которыми еще в прежние времена, до Завоевания, искали спрятанные на теле металлические предметы.

— Действительно, у вас нет чипа, — сказал он. — Странно. Как, вы говорите, вас зовут?

— Я… не помню.

— Отлично, вы только не волнуйтесь Мы сейчас сделаем вам небольшую проверку по генокоду и, я уверен, найдем вас в общей базе… Наркотиками не баловались?

— Я излечился. — Том решился придерживаться версии неопределенности. Совсем все отрицать было бы глупо.

— Да, понимаю. Теперь… Вот мазок. А лучше всего дайте-ка каплю крови. По крови мы определим вас точнее.

Менеджер вызвал какую-то тетку в белом халате, она уколола Тома, размазала кровь по стеклышкам, даже набрала в тонкую пипетку и куда-то ушла. Тома оставили сидеть в какой-то комнатушке. Он и сидел. Он знал, что это нужно сделать, и все же корил себя за неосторожность, за излишнюю доверчивость, за глупость.

Когда мужичина вошел снова, за ним шел полицейский в темно-красной форме. Том попытался остаться хладнокровным.

— Случай криминальный, согласитесь, — сказал менеджер. Полицейский замер у входа в помещение, но агрессивности пока не проявлял. И он был один — это немного успокаивало. — Мы связались с секьюрити, и там подтвердили, что такими случаями они не занимаются. Потому что за вами нет… — мужичина улыбнулся, как майская роза, — нет правонарушений.

— Да просто все! — заговорил вдруг полицейский. — Есть банды, которые переправляют сюда живой товар — то бишь народ, что помоложе и подурнее, — за деньги, само собой. У них там, на Земле, ходит байка, что тут, мол, на Луне, благодать и процветание. Вот народ и ломится. Зайцем ты прокатился, парень! — обратился он к Тому, сидевшему перед ним на стуле и хлопавшему глазами. — И в несознанкуты ушел, потому что тебе мозги промыли, чтобы мы этих дураков не отловили. — Полицейский пожал плечами. — Бывает, но все же тебе следует… В общем, пошли, посидишь у нас. А потом мы тебя, если ты и на Земле ничего не натворил, как-нибудь определим.

Сознание у Тома было спокойное, он явно не был готов к отпору — тем более к нападению. Может, действительно у них это был вполне заурядный, штатный случай? Ну, нашли еще одного зайца, проверят его: если не вор и не бандит, тогда… Но он-то числился у них в розыске!.. Том сумел подавить легкий приступ паники.

— Что мне грозит?

— Что-что, — ворчливо отозвался полицейский, — пару месяцев просидишь у нас, пока мы тебя будем проверять. Мороки при этом… — Он передернул плечами. — Как тебя зовут все-таки? Не похож ты на тех лопухов, которые к нам зайцами прибывают. Они-то какую-никакую легенду все же придумывают либо через тех же контрабандистов ксиву добывают. А так… За нарушение порядка, думаю, светит тебе полгода принудительных работ, с обязательной отметкой каждый вечер в нашем полицейском компе. Карточку тебе это все же испортит — нормальную работенку ты еще лет пять не получишь.

И вдруг в дверях показалась та самая тетка, которая брала у него кровь.

— Есть, нашла! — объявила она. — Криминала за ним никакого, все чисто. А зовут его Пол… Нет, Павел Вревски. — Она еще раз взглянула на распечатку, которую держала в руках, с трудом выговаривая незнакомое имя. — Я сразу заметила, что у него в генокоде многовато славянских элементов, вот и нашла… Правда, у нас анализатор не вполне — слабоват, но там, где этого парня идентифицировали, был, наверное, еще хуже. Все же анализ четыре года назад был сделан. — Она вдруг нахмурилась. — Вот только…

— Что? — терпеливо спросил полицейский. — Ты договаривай, мне же его теперь все одно оформлять.

— Тут сказано, что ему около сорока лет, а потому…

— Ерунда, — махнул рукой полицейский. — Ему и семнадцати нет еще! Он не может быть этим… Вревски.

— Стоп, — поднял руку вдруг главный менеджер. — Есть выход и для нас, и для всех. — Он вдруг улыбнулся еще кривее, еще ненадежнее. — Отправить его в космопроходку. Тогда и мы получим за него гонорар как за… рекрута, и у вас не будет ни возни, ни проблем.

А Том сидел и пытался изо всех сил внушить всем этим людям, включая полицейского, чтобы они все же выбрали для него приемлемый вариант. Да что там, он определенно внушал им симпатию к себе и ослаблял волю, корежил их бдительность, сглаживал углы настороженности и недоверия. Без этого они, несомненно, вели бы себя совсем иначе.

А он пытался, он изо всех сил пробовал это сделать. Вот только почти с отчаянием видел, что у него мало что получается — не хватает ему уверенности, не хватает воли, не хватает концентрации… Он забыл это свое прежнее умение. «Нужно лодироваться, чтобы это хотя бы в минимальной степени вернулось, — подумал он. — Либо выжидать, вживаться в этот мир и тренироваться самостоятельно…» А так он оказался просто не готов к этому усилию, к необходимости влиять на людей незаметно для них.

— А велика ли сумма гонорара за… — полицейский колебался либо знал, что делает, и только разыгрывал неуверенность, — … за такого рекрута? У вас ведь только списки тех неудачников, которые уже засветились либо которых поймали. А у нас более мощная база — есть и подозреваемые, и те, кто находится в разработке… Все же его следует проверить.

Тогда менеджер чуть повернулся к нему и подмигнул. Полицейский все сразу понял. Вздохнул и спросил очень внятным голосом.

— Много ли вы за него получите?

— Пока… — менеджер заколебался, — не вполне ясно. Все зависит от того, как он среагирует на загрузку. Если у него хорошая усвояемость и потенциально просматривается неплохая категория, тогда… Поверьте, мы этим живем, это будет выгодно всем!

А Том, услыхав про загрузку, про то, что его, возможно, положат под машинку, был уже согласен. Он даже привстал немного, но полицейский следил за ним и сделал шаг в его сторону. Опытный коп попался, не дремал, хотя и истолковал все происходящее не вполне правильно.

— Ладно, тогда договоримся, — согласился он. — Только вот что, парень, ты где сейчас обитаешь?

Том назвал гостиницу, полицейский поморщился, но все же продолжил:

— Тогда так, вы оформляете его документы как на Пола Вревски, а я самолично, с напарником, схожу с ним за его вещичками… У тебя много вещей, Пол? — Кажется, его впервые так назвали. Тетка с распечатками была, разумеется, не в счет. Она ошиблась, но ошиблась крайне удачно для Тома. — Немного, верно?.. А потом мы отправимся с тобой, голубь ты наш, в их заведение, где и передадим из рук в руки тамошней обслуге. А к вам, — он повернулся к менеджеру, — я через недельку зайду. О'кей?

Так все и получилось. В рекрутерском агентстве оформили на свежеобретенного Пола Вревски какие-то данные, но главное — ввели их в общий компьютер, и он стал как бы существовать, пусть даже и наблюдалась между этим вот пареньком, который обнаружился тут, в Тихуа, и настоящим Вревски некая парадоксальная разница в возрасте.

Потом все получилось еще быстрее. Они добрались до гостиницы и, когда собрали его скромную одежонку в подвернувшийся полиэтиленовый пакет, дошли до довольно глухого места в городе, почти уже за его чертой, о котором прежний Том-Николас и не догадывался. Тут для него все оказалось вполне привычно, было похоже и на больницу, и на тот пансионат, где Тома сначала лодировали, и на сам лунный город, в котором он прожил последние месяцы… своей сознательной и бессознательной жизни.

Уже через час его определили в отдельную каюту, дали расписаться в каких-то бумагах, где он еще непривычной рукой довольно коряво поставил свою новоприобретенную фамилию, а еще через час, после изрядной санобработки его отвели под машину.

Машина эта была сильной. Пожалуй, гораздо мощнее, чем та, под которой его нагружали в пансионате на Земле. Потом он поблаженствовал, но недолго. Вывели его из-под нагрузки буквально через десять минут. Он даже ничего не понял, как его уже освободили от шлема и усадили перед молодцеватым типом с рыжей прической «ежиком», а лаборантка, которая провела пробное тестирование, послушно пристроилась сбоку.

— Значит так, — сказал «ежик», — вы знаете, что вас ждет. Мы сейчас отправляем в дальний космопроходчик корабль «Кромус». Пассажирские отсеки корабля уже забиты, но вы… У вас, как показывают эти вот распечатки, очень неплохая усвояемость — прямо скажем, выше средних показателей. Поэтому…

«Ничего я не знаю», — хотел сказать Том, но не сказал. Он все еще не мог отойти от загрузки, от лодирования, от воспоминаний о том, что только что испытал.

— К тому же вы молоды, очень молоды, и вам будет не трудно… Скажем так, начать новую жизнь. А следовательно, мы предлагаем вам лодирование на пилота малых кораблей. Вы проведете переход звездолета не в гибернации, а вполне осознанно, в штате технического и служебного персонала.

— Это большой кусок лодирования? — От волнения у Тома даже горло пересохло.

— Не очень, — сказал «ежик». — Многое будет зависеть от того, как вы вообще нагрузку переносите. Знаете, как бывает: тесты показывают одно, а на деле выходит совсем другое. Но если с этим у вас пойдет нормально, обучение на пилота, кажется, займет семнадцать часов нагрузки. Если вы к тому времени не «изжаритесь», мы попробуем впихнуть в вас программу и средних кораблей, а там очень сложная космонавигация. Это еще часов пятьдесят-шестьдесят займет.

— А если я и с этим справлюсь?

— Такого на моей памяти не было… Но если вы такой талантливый, тогда, скорее всего, вам попробуют вколотить данные по самому «Кромусу». С техническим персоналом там некомплект, так что… Работой вы будете обеспечены по самое не хочу.

Девушка с жалостью смотрела на Тома… нет, на Пола Вревски, каким он сидел перед ней, завернутый в стыдливую простыню. Она не понимала, зачем этому пареньку куда-то отправляться, в какую-то неведомую космопроходку, зачем он на это соглашается?

— И когда это все случится? — спросил для верности Том-Пол.

— Вам повезло, — усмехнулся «ежик», — некоторые вынуждены ждать больше года… Вас же отправят скоро, очень скоро. Может, через пару-тройку недель. И корабль уже отладили, и людей набрали, как могли, и даже… — Он мельком посмотрел на девушку, словно искал у нее поддержки. — В общем так, нужно торопиться, другого решения нет.

— Возможно, это и есть лучшее решение, — улыбнулся Пол.