Часть III
Встреча

Они были в пути уже четвертые сутки.

Ночь провели, как обычно, в заранее подготовленном схроне. На этот раз он располагался в небольшом овражке, совсем рядом с наземной дорогой для сельхозтехники. Первое время Сандра просто диву давалась, как удалось этим странным существам развернуть такую систему схронов и убежищ под самым носом графа Эстерномы. Похоже, граф со всеми своими подчиненными просто ослепли и оглохли. Впрочем, позже, по зрелом размышлении, она поняла, что была, пожалуй, излишне сурова к графу. “Ловчие лисицы” (как обычно называли подчиненных графа) просеивали мелким ситом дворянское сословие, за долгие годы заговоров и мятежей привыкнув, что самая большая опасность трону исходит именно оттуда. Кроме того, в последнее время в среде студенчества и молодых офицеров появились новомодные веяния по поводу “демократии”, так называемой “власти народа”. Наивные, неужели так сложно осознать, что, как бы ни называлась власть — правят всегда немногие? Просто при демократии эти немногие чаще выставляют на всеобщее обозрение своих марионеток, время от времени меняя их, чтобы выпустить пар из котла народного недовольства и создать у народа иллюзию, будто от него что-то зависит. Они делают это совершенно спокойно, прекрасно понимая, что на новых выборах люди все равно выберут кандидатов из той обоймы лиц, которую они им предложат.

А того или этого — не все ли равно… Однако эти новомодные веяния отвлекали на себя значительные силы и средства, из-за чего “ловчие лисицы” совершенно забросили контроль над тем, что происходило в низших слоях общества. Впрочем, граф Эстернома и прежде не очень-то интересовалась, что занимает умы сельского люда. Для этого существовала полиция и стражники суда сеньора. Вот почему таким профессионалам, как штаб-майор и его подчиненные (а Сандра не могла не отметить их высочайшего профессионализма), было не слишком сложно провернуть свои дела. Тем более что деятельность группы штаб-майора никоим образом не затрагивала ни военные секреты, ни экономическую безопасность, ни государственные устои королевства, следовательно, никаким боком не касалась ведомства графа. Но все равно, уровень организации и чистота исполнения вызывали глубокое уважение.

Первые двое суток после ночных марш-бросков Усатая Харя, Сандра и королева просто валились с ног от усталости, было не до разговоров, но на третий день Сандра почувствовала, что втянулась в эту странную жизнь и к рассвету больше не падает на землю как подкошенная, ноги, хоть и дрожат, но держат. Нет, все равно было очень тяжело, причем не столько из-за скорости движения и расстояния, которое надо было покрыть за ночь, сколько из-за самой манеры движения — час почти спринтерского бега, потом полчаса сидения под маскировочной накидкой посреди голой степи или, в лучшем случае, на дне какого-нибудь овражка, потом еще часа полтора бега — и снова накидка. Это изматывало не только физически. Сандра все время напряженно размышляла, откуда штаб-майору удалось раздобыть график работы сканеров на спутниках контроля поверхности. Ведь, судя по всему, Большой Топор был прекрасно осведомлен не только об орбитах и времени пролета низкоорбитальных спутников, что не составляло особой тайны и было вполне доступно с любого общественного терминала, но и был детально ознакомлен с программой смены степени разрешения.

Дело в том, что обычно спутники сканировали поверхность с разрешением не более трех ярдов, что позволяло отслеживать все движущиеся объекты, кроме отдельных людей, но каждый спутник согласно единой программе раз в час переключал сканеры в режим детального сканирования с уровнем разрешения один фут, а при желании даже и в один дюйм. С таким уровнем разрешения остаться незамеченными могли только насекомые и мелкие грызуны или… люди под маскировочными накидками. И, судя по всему, штаб-майор прекрасно знал, когда именно проходящие над их головой на низких орбитах спутники переключаются на столь высокий уровень разрешения. И был уверен, что заговорщики, захватившие королеву и адмирала Сандру, не рискнут перенастроить программу сканирования. Впрочем, Сандра тоже сомневалась, что заговорщики рискнут это сделать. При столь высоком разрешении системе ничего не стоило не только засечь бегущих по ночной равнине людей, но и, автоматически перейдя в режим идентификации, идентифицировать их. А это означало, что информация о том, что королева и первый адмирал куда-то бегут ночью по Великим Аргеносским равнинам, а, что самое главное, кто-то пытается выследить их с помощью орбитальной группировки контроля поверхности, станет достоянием общепланетной Сети. Пусть и в закрытой ее части.

А сведения подобного рода из числа тех, которым стоит только появиться в Сети, как тут же, немедленно срабатывают анализирующие программы на доброй тысяче компьютеров в самых высокопоставленных кабинетах, как раз и имеющих доступ к закрытой части Сети. Не говоря уж об ушлых журналистах, которые, случалось, окольными путями добывали пароли доступа к закрытой части Сети и потихоньку сосали оттуда конфиденциальную информацию. А уж ТАКАЯ сенсация вряд ли прошла бы мимо их чутких ушей. Короче, спасители вызывали у Сандры жгучее любопытство. Вот почему, проснувшись однажды незадолго до заката, она прислушалась к себе и, с удовольствием отметив, что спать больше не хочется, а тело ломит не так уж сильно, растормошила Усачка. Тот сначала немного поворчал по поводу “бестолковых баб, которые, вместо того чтобы отдыхать и набираться сил перед ночными собачьими бегами, не только сами не спят, так еще и не дают отдохнуть уставшим людям”, но скоро сменил гнев на милость и согласился рассказать об их спасителях поподробнее.

— Понимаешь, я и сам знаю о них не слишком много. — Усатая Харя задумался, будто припоминая что-то, потом заговорил снова: — Они появились на свет в результате страшного эксперимента Врага, который использовал генетический материал людей с захваченных планет, чтобы создать солдат-монстров. Об этих экспериментах узнал Черный Ярл, и Алым пришлось отказаться от своих планов. Их вывезли на Светлую, планету, которая дважды становилась ареной чудовищных битв. Сказать по правде, после того, что там творилось, назвать ее планетой земного типа можно только с большой натяжкой. Все, кто работает там по контракту, если выезжают на пикник, вставляют в нос дыхательные фильтры и натягивают полевые комбинезоны. Впрочем, на Светлой это развлечение совершенно не популярно, а работой ребята вполне довольны.

— По контракту?

— Ну да, дело в том, что вся обслуга: ремонтники, операторы строительной техники, большая часть инженерного персонала, а также медики, повара и так далее — работники по контракту, прибывшие с других планет. Сами же Дети в подавляющем большинстве бойцы и командиры.

— Очень странно. У них что же, нет ни сельского хозяйства, ни промышленности?

— Нет, — кивнул головой дон Крушинка. — Понимаешь, у них экономика насквозь милитаризованная. На планете производится только то, что имеет непосредственное отношение к поддержанию боевой готовности и боеспособности флота и десантных сил. Все остальное они просто покупают.

— Интересно, на какие шиши?

Усатая Харя пожал плечами:

— Не знаю, ходят слухи, что на Светлой столько келемита, что если его весь выбросить на рынок, то цена так упадет, что он будет стоить дешевле песка. Откуда они его взяли и каким образом пополняют запасы — никто не знает. Но по контрактам Дети гнева расплачиваются аккуратно и не мелочатся. Так что никто особо не дергается.

— Очень странная экономика, — покачала головой Сандра. — А как все это получилось?

Усатая Харя хмыкнул.

— Ну, сначала ими занялся Международный комитет. — Дон Крушинка подвинулся поближе к Сандре. — Это такая бодяга, когда собирается туча бездельников в безупречных костюмах и с папками под мышкой, и вот они садятся и с умным видом решают, как тратить чужие деньги на высокоморальные цели, естественно не забывая и себя. После того как детей вывезли с Завроса и разместили на Светлой, на шикарном горном курорте одной из роскошных курортных планет собралась тусовка ответственных государственных мужей, чтобы решить, что с ними дальше делать. И, естественно, первым делом учредили специальный фонд и Международный комитет по его трате. Ну и вот, стали они думать, как, — адмирал хмыкнул и заговорил тягуче, явно кого-то передразнивая, — “избавить детей от той ужасной участи, на которую обрекли их эти страшные существа”.

Сандра криво усмехнулась:

— И кто же это сказанул?

Адмирал донов с довольным видом прищурился:

— Что, нравится? Да есть такое сборище полоумных баб в Содружестве Американской Конституции под названием “Комитет защиты разумной жизни галактики от насилия”. Больше всего они прославились тем, что во время атаки на Симарон устроили настоящую бучу на Нью-Вашингтоне, требуя сдать планету без боя, потому что, дескать, “во время штурма дети могут подвергнуться немотивируемому насилию”.

— Дети?

Дон Крушинка досадливо поморщился:

— Под детьми они имели в виду студентов, большинство из которых к тому моменту было вывезено с Симарона, а те, кто остались, уже давно прошли военную подготовку и собирались драться.

Сандра некоторое время сидела, напряженно размышляя над полученной информацией, потом осторожно спросила:

— А ты мне все точно рассказал? Неужели люди могут быть такими идиотами?

Адмирал донов пожал плечами:

— Ну… не знаю. Еще они активно выступали за принятие закона, запрещающего каперство, и за судебное преследование донов “как лиц, провоцирующих насилие”.

Сандра коротко выругалась:

— Иногда я спрашиваю себя: а есть ли вообще мозги в некоторых головах? А, ладно, не о них речь. Продолжай.

Дон Крушинка протянул руку к фляге, лежавшей у него с правого бока, открутил крышечку, сделал шумный глоток, проворчал:

— Ну почему бы этим ребятам не заныкать немного доброго рома? — и вновь повернулся к Сандре.

— Естественно, из этих попыток ничего не вышло. Дело в том, что Алые создали их очень узкоспециализированными. Да, высокая живучесть, сила, скорость реакции, высокий уровень психоэмоциональной устойчивости. Все это качества, требующиеся не только бойцу, но… у них несколько иное строение речевого аппарата, внешний облик — сама видишь, немногие согласятся работать рядом с этаким… да и лапы приспособлены не для всякого инструмента. Впрочем, — тут Усатая Харя задумчиво почесал подбородок, — может, все дело было в том, что никто особо и не старался. А что, циничное, но вполне разумное решение. Ребята займутся тем, для чего их и создавали, а у этих умников всегда под рукой будут огромные запасы дешевого пушечного мяса. Так что, если где-либо следующий заскок тупоголовых политиков или дуболомных адмиралов обернется очередной бойней, общественность перенесет это намного спокойней, чем если бы в мясорубку попали граждане, скажем, того же Содружества или Британской империи… Как бы там ни было, создать полноценную экономику на Светлой как-то не получилось. И ребяток стали учить тому, для чего они и предназначались. — Дон Крушинка приложился к фляге. — Уж не знаю, как эти ребята из Комитета там все планировали. Похоже, они собирались постепенно превратиться в этакое бюро по найму и стричь купоны, продавая подопечных то одним, то другим, но мальчики со Светлой оказались совсем не промах. Или тут поработали русские парни этого хитрого финна? Чего не знаю — того не знаю… Короче, все пошло не совсем так или, вернее, совсем не так, как планировали эти умники из Международного комитета. Нет, сначала все вроде как развивалось по их сценарию. Первые несколько заказов их подопечные выполнили на “ура”. Умники из Международного комитета уже потирали ручонки, заявив, что Комитет ставит задачу постепенно перейти на самофинансирование, — тут он снова заблеял, — “и приглашает всех заинтересованных лиц принять участие в финансировании данного проекта”. А потом один из этих молодых парнишек, ставший лидером одной из наемнических эскадр, вдруг объявил, что прекращает сотрудничество с Комитетом и предлагает свои услуги “в соответствии с кодексом наемника и каперской лицензией”.

Для ребят из Комитета это был шок. Сначала они попытались объявить его “лицом, незаконно владеющим вооруженным судном”, то есть попросту пиратом. Но парень предъявил каперское свидетельство, выданное русскими. Тогда ребятки попытались наехать на русских, мол, выдали каперское свидетельство “лицу без гражданства”. Однако они попали в собственную ловушку. Дело в том, что еще в начале деятельности, опасаясь, что русские рано или поздно попытаются взять мальцов в свое подданство (что было совершенно реально, поскольку Светлая являлась территорией Русской империи, а ребятки явно собирались пребывать там долее установленного ценза оседлости в пять лет, да и к тому же были обучены языку и рано или поздно должны были стать “лицами, обладающими статусом экономической состоятельности”), эти умники из Комитета объявили их не “лицами без гражданства”, каковые вполне просто могли бы стать гражданами любого другого государства, а “лицами с неустановленным гражданством”. В этом случае, прежде чем становиться гражданином другого государства, данное лицо должно было отказаться от предыдущего. А какое у них предыдущее, никто не знает. Такой вот финт ушами. И вот теперь этот финт обернулся против них. — Усатая Харя довольно хмыкнул. Видно было, что эти самые ребятки из Международного комитета (а вернее, все и всяческие ребятки из всех и всяческих подобных Международных комитетов) вызывали у него отвращение и ему доставляло несказанное удовольствие вспоминать о том, как эти ребятки сели в лужу.

— Ну так вот, ребятки потрепыхались-потрепыхались, да и решили отступиться. Ну подумаешь, один выскочка с несколькими тысячами бойцов! У них под ногами на планете копошились миллионы новых кандидатов в пушечное мясо. Вот только надо было на будущее обезопасить себя от подобных выкрутасов. А вот это-то оказалось как раз и непросто. Дело в том, что Светлая по-прежнему оставалась территорией русских, и у этих ребяток из Комитета во многом были связаны руки. Впрочем, они быстро нашли, как все обстряпать. То есть это им так казалось. Я-то считаю, что тут не обошлось без старого финна… — Адмирал донов довольно зажмурился и захохотал. Ему явно доставляло удовольствие вспоминать, как все случилось.

— Короче, эти ребятки быстренько организовали “свободные демократические выборы” и избрали среди своих подопечных Комитет самоуправления, который от имени всех “беженцев” заключил договор с русскими об аренде Светлой на срок 99 лет. То есть русские, конечно, заартачились, как я сейчас понимаю, больше для виду, чем на самом деле, но остальные организаторы Международного комитета в первую очередь эти чванливые янки из Содружества, на них надавили, и тем вроде как пришлось согласиться. Я думаю, русский император не упустил случая и под это дело выторговал там себе чего-нибудь, на что остальные в других условиях ни за что бы не согласились, он парень хваткий, но это так, к слову, точно мне ничего не известно. Ну, в общем, русские согласились, и власть на Светлой формально перешла к этому самому Комитету самоуправления. А чтобы привязать этот Комитет самоуправления к себе, ребятки из Международного комитета тут же навыдавали им кучу кредитов, вполне справедливо полагая, что, поскольку отдавать эти кредиты Детям гнева будет нечем, те окажутся в полной от них зависимости. Ведь ничего не привязывает прочнее, чем деньги. И поначалу все вроде как складывалось по их плану. Комитет самоуправления тут же принялся по-глупому тратить деньги. В первую очередь закупая вооружение, корабли, системы связи и совершенно не заботясь о создании ремонтной базы, верфей, заводов по производству боеприпасов.

Ребятки только потирали руки, видя, как стремительно растет капитализация их бизнеса, ведь одно дело продавать контракты наемников-абордажников, а другое — уже сформированных эскадр и десантных соединений со всем тяжелым вооружением. Того, что Комитет самоуправления решит сам заняться продажей контрактов, они не опасались. Состав этого Комитета самоуправления был тщательно отобран, в него попали только самые послушные и управляемые подопечные, к тому же срок погашения кредитов близился к концу. Так что, даже вздумай подопечные взбрыкнуть, первые же деньги, которые Комитет самоуправления должен был получить за проданные контракты, тут же перекочевали бы в лапы ребяток из Международного комитета. Вот так все и шло.

Хотя эскадры Детей гнева к тому моменту насчитывали более десяти тысяч боевых кораблей, а в составе десантных соединений находилось почти пять миллионов штыков, ребятки совершенно ничего не опасались и спокойно ждали момента, когда обслуживать всю эту прорву закупленной техники окажется не на что и Комитет самоуправления приползет на брюхе просить еще деньжонок. Но в один прекрасный день девяносто процентов кораблей снялись с парковочных орбит и… пропали. В Международном комитете поднялся переполох. А русские еще подсунули им ежа под задницу, заявив резкий протест по поводу “несанкционированных передвижений огромных масс боевых кораблей в суверенном пространстве Русской империи, что может нести серьезную угрозу безопасности мирных планет и подданных императора, а также является вопиющим нарушением суверенитета”. Ребятки из Международного комитета накинулись на своих подопечных из Комитета самоуправления, и тут выяснилось, что те не такие уж и послушные, как они думали. Во всяком случае, на все вопросы им туманно отвечали, что боевые эскадры отбыли куда-то для выполнения задания “в интересах всех соотечественников, забота о каковых, как это следует из Уложения о Комитете самоуправления, и является основной и единственной задачей Комитета”. Так что все настойчивые попытки севших в лужу ребяток из Международного комитета разузнать, куда это умчались десятки тысяч кораблей и миллионы лучших бойцов известной части Вселенной, окончились ничем.

А спустя полтора года эскадры вернулись и привезли с собой почти пятьдесят тонн келемита. Даже трети этого хватило, чтобы выплатить все полученные кредиты, отремонтировать корабли, закупить утраченное в жарких боях вооружение и снаряжение, да еще и заключить сотни контрактов на строительство не только новых кораблей, но и орбитальных крепостей, ремонтных верфей, заводов по производству боеприпасов, складов, госпиталей, реабилитационных центров, короче, всего того, из-за чего сегодня Светлая является той самой Светлой, которую мы знаем…

В этот момент снаружи послышалось привычное покашливание, а затем хриплый голос произнес:

— Пора. Сегодня последний переход. К утру будем на месте подбора…