Глава 7
Мара
Я все глубже погружалась в черный омут. Ледяные воды затягивали, держали, словно невидимые руки утопленников. Они давили на меня невыносимо тяжелой толщей, смыкались над головой. И все меньше, все дальше становился падавший сверху слабый лучик света.
Я отчаянно боролась с водоворотом, вырывалась из его смертельных объятий. Но воздуха в легких оставалось все меньше, и мучительная судорога выламывала тело. Хотелось бросить все, сдаться на милость омута и опуститься на его дно. Если у этой бездны оно было…
— Не сдавайся, Мара, борись! — раздался откуда-то женский голос, низкий и мелодичный. — Не уходи, Мара!
Вслед за ним воды над головой чудесным образом расступились, и в образовавшуюся прореху хлынул поток воздуха. Снова засиял дневной свет. Сделав вдох, такой глубокий, что закружилась голова, я рванулась вверх, к свету.
Вынырнув, отдышалась и закрутила головой, пытаясь разглядеть сушу. Но вокруг не было ничего, кроме волнующейся воды. Силы были на исходе, и я представить себе не могла, как стану искать берег.
То, что я снизу приняла за дневной свет, на самом деле было лучами полной, низко висящей Тиль. Они полосами ложились на воду, превращались в дрожащие дорожки. Вдруг на одной из этих синеватых тропок появилась загадочная фигура, закутанная в длинный темный плащ с капюшоном. Она стремительно приближалась, словно свет Тиль сам нес ее ко мне — а может, так и было. Вскоре я разглядела, что передо мной хрупкая невысокая женщина. Плащ, издали казавшийся черным, на самом деле был красного цвета.
— Тир-на… — выдохнула я, ощущая радость и надежду на спасение. Это ее голос позвал, вытащил из омута. Гадалка всегда появлялась, чтобы помочь и поддержать меня.
Ольда откинула капюшон, открывая худощавое лицо, казавшееся в свете Тиль еще бледнее, чем обычно.
— Молодец, Мара. Ты настоящий воин.
Набежавшая волна окатила меня с головой.
— Где берег? — булькнула я. Вынырнула и принялась отплевываться.
— Я укажу тебе. Но сначала мы должны поговорить.
— Какой поговорить? — возмутилась я, с трудом удерживаясь на поверхности воды. — Ты видишь: скоро потону!
Тир-на мягко улыбнулась, отчего ее длинные, острые как иголки зубы, засияли под лучами Тиль, придавая ольде жуткий призрачный вид. Она провела ладонью над водой, и волны утихомирились. Поверхность разгладилась, стала похожей на черно-голубой шелк.
— Не утонешь. Я не позволю. Но должна тебя предупредить: ты опять сошла с дороги судьбы.
— В каком смысле? — безнадежно поинтересовалась я, переворачиваясь на спину, чтобы хоть немного передохнуть.
— Ты не должна отправляться на Дикий архипелаг. Это не твой путь.
— Поздно. Я дала слово.
— Кому? — презрительно скривилась Тир-на, впервые изменив своему постоянному холодному спокойствию. — Этому старому безумцу?
— Неважно. Главное, он мне помог, и я сдержу обещание. К тому же я не хочу бросать друга.
— Это его путь. Не твой, — с нажимом проговорила ольда. — И я не позволю…
Несмотря на искреннюю благодарность и уважение, которые я испытывала к Тир-на, моему терпению наступал конец. Никто не будет диктовать мне, что делать и куда идти! Никто не помешает сдержать данное слово! Я перевернулась и куда-то поплыла наугад, отчаянно надеясь, что в той стороне есть земля.
— Лак'ха говорит… — начала было гадалка.
— Твоя Лак'ха так же безумна, как и Тир, — пропыхтела я, не заботясь, услышит ли ольда мои слова.
Она услышала. Вздохнула, проговорила вслед:
— Подумай, Мара.
— Мара, Мара, Мара… — эхом отозвалось вокруг.
Фигура Тир-на окуталась голубоватым туманом и растаяла. Вслед за ней вода, небо, лучи Тиль — все слилось в единое темное полотно, заволоклось дымкой и стало растворяться в ней. Только эхо звучало все громче и настойчивее:
— Мара, Мара, ты жива? Ответь! Пожалуйста, милая, хорошая, красавица моя, очнись!
— Мне нравится твой тон, — прохрипела я, с трудом разлепляя глаза. — Продолжай в том же духе.
Пробуждение было не из приятных: голова гудела, будто в ней морты плясали, все тело выкручивало болью, к тому же я дрожала от мерзкого сырого холода. Вся моя одежда была мокрой до нитки. Лежала я на спине. Вокруг стоял полумрак. Лэя видно не было, его голос доносился откуда-то справа.
— Очухалась, орясина зеленая! — приветствовал меня ушастик, но счастье, что звучало в его голосе, противоречило грубости слов.
— Мгновение назад ты по-другому выражался, — хмыкнула я.
— Ну я ж не знал, что ты слышишь… — смутился мальчишка.
Я попробовала встать, но попытка не увенчалась успехом. Зато выяснилось, что на ногах у меня железные колодки, а руки скованы за спиной. Удалось только сесть и, отталкиваясь ногами, прислониться к стене. Я огляделась и увидела Лэя: друг неподвижно стоял в углу, странно вскинув руки над головой. В следующее мгновение я поняла, что эльф прикован к цепям, которые свисали с потолка.
Мы находились в крошечной комнате, больше похожей на каменный мешок — расстояние между сочащимися слизью стенами было не больше трех шагов, а потолок висел так низко, что, казалось, грозил раздавить нас. Под потолком было даже не окошко, а узкая, меньше бойницы, щель, в которую падал тусклый свет.
— Как мы здесь оказались? — пробормотала я.
— Ты совсем ничего не помнишь?
Я задумалась. Последнее, что осталось в памяти, — деревенский дом, ночная тишина вокруг, спокойствие и сонливость. И вдруг — какая-то враждебная сила, ощущение удушья и темнота…
— На нас напали маги…
— Поразительная догадливость! — пробубнил ушастик. — Ясное дело, напали. И ясное дело, маги. Чего головой крутишь?
— Лиса ищу…
Лэй проговорил что-то на эльфийском. Хоть фраза и была певучей, я сразу догадалась, что мальчишка выругался.
— Убежал Лис. Еще и вещички успел прихватить, а с ними и свою долю золота. А наши деньги маги забрали…
Я прислонилась к стене, пытаясь унять головную боль. Значит, маги… как же я так оплошала? «Ничего удивительного, — мелькнула тут же быстрая мысль. — Ты истратила всю энергию антимага на обезвреживание ловушек в доме ростовщика». Да, я так и не успела отдохнуть и полностью восстановить силы.
— Где мы?
— Да морт его знает! — фыркнул Лэй. — Меня тоже вырубили. Думаю, мы в подвале какого-нибудь замка или большого особняка, захваченного мятежниками. А может, он изначально принадлежал какому-нибудь волшебнику.
— Ты не пробовал освободиться?
— Как, интересно? — разозлился мальчишка. — Мое главное оружие — магия, а для того чтобы ее творить, нужны свободные руки. К тому же на цепи явно наложены какие-то заклятия: они обездвиживают меня, я не могу даже пошевелить пальцами.
— Можешь хотя бы сказать, сколько времени мы здесь находимся?
Лэй немного помолчал, потом уверенно произнес:
— Не меньше суток. Я время хорошо чувствую.
— И что, никто за сутки так и не приходил?
— Знаешь, что самое страшное, Мара? — вздохнул эльф. — Отнюдь не плен. В конце концов, раз нас не убили на месте, значит, мы зачем-то нужны. С нами надеялись договориться. Страшно будет, если те, кто нас сюда бросил, сами попадут в плен или погибнут. Вот в этом случае нам конец. Наши истлевшие кости найдут лет этак через триста… — Речь его становилась все тоскливее и безнадежнее. В конце Лэй заключил: — А, плевать… все равно я ничего не могу сделать. — И поник головой.
Будущее он нарисовал жуткое, конечно. Но меньше всего мне нравилось настроение друга. Я впервые видела его в таком состоянии: Лэй совершенно упал духом. Нужно было как-то приободрить мальчишку. Постаравшись, чтобы голос звучал как можно более насмешливо, я бросила:
— Видно, ты слишком долго ходил в платьях и красил губы.
— Ты о чем? — непонимающе произнес Лэй.
Уловив интерес в его голосе, я продолжила:
— О том, что ты сдалась, девочка моя. Что, леди эльфийка, сложили лапки и даже не барахтаемся?
— Какая, к морту лысому, леди эльфийка? — зарычал мальчишка.
— Ты прав, ты прав! Никакая не леди! — в ответ рявкнула я. — Знавала я одну эльфийскую леди — так она настоящий воин, не то что ты!
— Ах ты чудище степное! — озлобленно выдал ушастик. — Вот погоди: выберемся отсюда, я тебе беспробудный сон вместе с несварением наколдую!
Я усмехнулась в темноте: это мой настоящий друг Лэй! Чудище степное — надо же придумать… А то завел: пропадем, истлеем… Мальчишка между тем упражнялся в красноречии на всех доступных ему языках, ругая меня на эльфийском, всеобщем, приплетя несколько фраз на неизвестном мне диалекте, похоже, гоблинском и сдабривая свою вдохновенную речь совсем уж дикими каркающими звуками. Наверное, это был язык кроверов.
— Заткнись! — прикрикнула я, когда эти рулады стали утомлять. — Дай сосредоточиться!
Лэй осекся, молча уставился на меня, потом расхохотался:
— Ловко ты, Мара! Общение со мной идет тебе на пользу!
Я только было собралась ответить, как эльф прошипел:
— Ложись!
Не задавая лишних вопросов, я брякнулась на бок, чувствительно приложилась плечом о камень пола, зажмурилась и замерла. В голову пришла пугающая мысль: что, если разговоры в камере прослушиваются, и сейчас сюда идет тюремщик, чтобы развести нас по разным помещениям или потащить на допрос? Вскоре мне стали слышны быстрые уверенные шаги за дверью. Они приблизились и затихли возле нашей камеры. Следом раздался скрежет ключа в замке, потом скрип открывающейся двери и удивленный возглас Лэя:
— Ты?..
— Я. — Судя по голосу, вошедший широко улыбался. — Ну, здравствуй, дружище!
— Слава Лак'хе, Вили! Как же я рад тебя видеть, старый пьянчуга! Снимай с меня эти железяки! И какими судьбами ты тут оказался?
— Отряд избранных армии милорда Борея Алафирского, — весело отчеканил человек, словно не услышав просьбы снять цепи.
Я осторожно приоткрыла глаза и взглянула на парня, который оказался знакомым Лэя. Он стоял ко мне боком, так что виден был курносый профиль. Насколько я могла рассмотреть в полумраке, человек был рыжеволос и совсем еще молод.
— Каких еще избранных? — судя по откровенно дурацким вопросам, встреча стала для Лэя полной неожиданностью, и он все еще не мог прийти в себя.
— Мы саторисы, ты еще помнишь об этом, приятель? — рассмеялся гость. — Конечно, когда маги восстали, милорд ректор призвал меня в свою армию.
— Значит, этим заправляет Борей… — протянул ушастик. — Я должен был догадаться. И ты ему веришь, Вили?
— Он открыл передо мной великолепные перспективы. И он прав, Лэй: миром должны править мудрейшие. А это мы, волшебники, — горячо заговорил тот, кого эльф назвал Вили. — И ты тоже должен быть с нами! Я вообще не понимаю, зачем было пороть горячку и сбегать из академии? Ну, прибил ты Алишера — подумаешь, беда! Старик всегда был злобным занудой. А такого талантливого студента, как ты, милорд ректор не дал бы в обиду…
— Смотрю, ты не торопишься снять с меня кандалы. Зачем пришел? — перебил парня Лэй.
— Помочь тебе, конечно! Ты извини, что поздно. Я как только узнал, что ты здесь, сразу прибежал. А знаешь, как узнал? Увидел на конюшне Нарцисса. С тобой должен был беседовать командир отряда, но я уговорил, чтобы сначала пустили меня…
Эльф опять не дослушал:
— Помочь, значит, хочешь? Тогда сними цепи.
В голосе Вили сразу поубавилось веселости:
— Я не могу, дружище. Прости.
— Хм, — тон Лэя стал издевательским, — а в чем тогда будет заключаться твоя помощь? Ты поможешь мне сдохнуть?
— Ну зачем ты так? — расстроился Вили. — Ты изменился, друг. Даже тогда, после пяти лет бродяжничества, в тебе не было столько злобы.
— У меня были хорошие учителя, — хмыкнул эльф. — И самый главный — твой любезный милорд ректор!
— Не смей говорить о нем плохо! — угрожающе произнес парень.
— Это ты изменился, Вили, — едва слышно произнес Лэй. — В тебе не осталось свободы…
— Да что ты знаешь о свободе? — взъярился его собеседник. — По-твоему, свобода — это жизнь бродяги? Нет, свобода — это возможность выбора! А какой выбор у магов в нашей стране? Всем правят торгаши. Мы вынуждены служить им. По-твоему, это справедливо? Я в десятки раз образованнее, талантливее и умнее любого торговца. И тем не менее какое будущее ждет меня? Хорошо, я могу работать на отца. А другие? Те, у кого нет состоятельных родителей? Они вынуждены наниматься на службу к тем же торгашам. Почему маги должны быть прислугой? Почему только купцы имеют право на дворянский титул?
— Все ясно, — устало ответил ушастик. — Разговаривать бесполезно. Вижу, тебе хорошо задурили голову.
— Послушай, Лэй, — горячо заговорил Вили, — ты должен быть с нами! Ведь ты сильный волшебник, избранный! Я и пришел, чтобы уговорить тебя. Ты прости меня, дружище, я правда не имею права снять с тебя кандалы. Утром к тебе придет командир, он снимет. Если, конечно, ты согласишься воевать на нашей стороне. Подумай. И хорошо бы тебе поторопиться с решением. Кроме меня, в отряде избранных служит еще и граф Лег Ориссо. Помнишь, такой смазливый, черномазый, который вечно к тебе цеплялся? Он тоже видел Нарцисса и догадался, что ты здесь. А Лег всегда тебя ненавидел. Боюсь, он решит тайком наведаться в твою камеру. Конечно, я за ним присмотрю, но мало ли — вдруг срочное задание… Тебе надо как можно скорее стать одним из нас, тогда Ориссо не посмеет и вякнуть.
— Ладно. Я подумаю, — отрывисто уронил ушастик. — Оставь меня…
— Хорошо-хорошо, — заторопился Вили. — Мне и правда пора… — Он отпер дверь, остановился на пороге и произнес умоляюще, почти жалобно: — Ты только как следует подумай, Лэй. Вспомни, как нам было весело в академии! Вспомни дружеские попойки и разгромы, которые мы устраивали в трактирах. Ведь здорово же было! Все это можно вернуть. Выбьем у торговцев власть, и можно будет снова стать беззаботными студентами! И еще… я хотел спросить, что за орк с тобой? Ведь ты их ненавидел. Помню, называл зелеными животными…
— Это мой друг, — коротко сказал эльф.
Вили не нашелся, что ответить, попрощался, и я услышала скрип закрывающейся двери. Немного подождала, снова уселась и осведомилась:
— Ну и зачем ты заорал «ложись!»?
— Мара, начни уже соображать, прошу. Нас поймали маги, — раздраженно отозвался Лэй. — Логично предположить, что им нужен я, правильно? При тебе они говорить не стали бы. Или разделили бы нас или того хуже… А так — валяется полудохлый орк, ну и пусть валяется.
— Ясно.
— Ничего тебе не ясно! — Видно, посещение Вили здорово разозлило ушастика. — Возможно, придется согласиться на их предложение. С условием, чтобы тебе оставили жизнь. А потом искать возможность смыться от них…
Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, медленно соскальзывая в привычное состояние. Выход в раш-и на этот раз давался гораздо тяжелее, чем обычно. Я даже не была уверена, что вообще смогу его достичь — силы еще не восстановились. Да и как им было восстановиться после всех приключений?
И все же, на удивление, я сумела отрешиться от окружающего мира и погрузиться в раш-и. Энергии во мне было очень мало, но я сумела собрать ее, вытянуть тоненьким щупом и обследовать камеру. Слава Тиру, здесь не было никаких подслушивающих заклинаний. Немагических устройств, с помощью которых можно было бы наблюдать за узниками или слушать их разговоры — отверстий в камне или труб, — я тоже не нашла.
Теперь можно было направить щуп на цепи, которыми был скован Лэй. Ушастик оказался прав: в железо действительно были вплетены заклятия. Я видела темноволосого мужчину средних лет, который с деловитым выражением лица делал пассы над цепями. Сил на то, чтобы расплетать волшбу, у меня не хватало. Я нащупала самую слабую точку и ударила всей доступной мне энергией. Перед глазами полыхнула синяя зарница, и я, ослепленная, рухнула на пол.
— Ура, ты сумела! — радостно воскликнул Лэй. — Я теперь могу двигать кончиками пальцев!
— Так сделай ими что-нибудь! — простонала я, извиваясь, словно червяк, чтобы опять усесться к стене. — Теперь твоя очередь!
— Сейчас-сейчас! — Эльф тоже принялся ерзать и изгибаться. Наконец заключил: — Себя я освободить не сумею. Пальцы под нужным углом не наклоняются. А вот по твоим кандалам вполне могу пульсаром бахнуть.
— Как это бахнуть? — возмутилась я.
— Как-как… как получится, — философски парировал мальчишка.
— Нет уж… — начала было я, но Лэй шикнул и замер, к чему-то прислушиваясь.
Злобно сплюнув, я снова свалилась на бок и притворилась бездыханной. Улеглась так, чтобы можно было видеть дверь. На этот раз шаги в коридоре были торопливыми и легкими. Снова заворочался в замке ключ, и в камеру вошел человек — судя по шлему, кольчуге и короткому мечу на поясе, замковый стражник. Я немного приоткрыла глаза, наблюдая за худощавой фигурой.
Войдя в камеру и тщательно заперев дверь, охранник повел себя странно. Сначала он склонился надо мной, пришлось закрыть глаза. Человек приложил пальцы к моей шее, нащупывая пульс. Что-то удовлетворенно пробурчав, подошел к Лэю.
— Ты?! — во второй раз за сегодня воскликнул ушастик.
— Не ори, — хладнокровно ответили ему.
Я с изумлением узнала голос Лиса Роману. Усевшись, спросила:
— Ты-то как здесь очутился?
— Пробрался, — спокойно ответил взломщик. — Правда, пришлось оглушить одного из охранников подземелья. А я ведь вор, не налетчик! — ворчливо добавил он.
— Хорошо-хорошо, мы оценили твой поступок, — торопливо проговорил Лэй, — а теперь сними с нас цепи.
Однако Роману не торопился освобождать нас от оков. Он встал посреди камеры, сложил руки на груди, немного помолчал, потом невозмутимо осведомился:
— Сколько?
— Что сколько? — удивился эльф.
— Ты сказал, вы оценили мой поступок. Я и уточняю: в какую сумму вы оцениваете свое освобождение?
— Какая еще сумма?! — взвыл ушастик.
— Небольшая, учитывая ваше положение. Мы просто отменим предыдущую сделку. Я не буду вносить за проезд десятую часть своего золота и путешествую за ваш счет.
— Идет! — подозрительно быстро отреагировал Лэй. — Извини, не могу пожать твою относительно честную руку…
— Но… — начала было я.
— И Мара тоже согласна, — торопливо перебил ушастик. — Заклятия с цепей сняты, так что можешь начинать.
Роману тихо рассмеялся и взялся за работу: достал из карманов какие-то мелкие металлические инструменты, склонился к ногам Лэя и принялся возиться с замком кандалов. Несколько мгновений раздавался только тихий скрежет, потом обручи, сковывавшие ноги эльфа, распались. Ушастик тут же затанцевал на месте, то ли разгоняя застоявшуюся кровь, то ли сдерживая естественные потребности, а Лис начал обрабатывать «браслеты» на его запястьях. Вскоре и они упали на пол, а к танцу Лэя добавились еще и энергичные махи руками.
Освободив эльфа, Роману перешел ко мне.
— У тебя цепи мощнее, — заметил он, — и замки хитрее.
— Зато магии нет.
С моими кандалами вор провозился немного дольше. Когда справился и с ними, ему пришлось еще довольно долго ждать, пока мы разомнем затекшие конечности. Наконец Лэй сообщил:
— Я готов идти. А ты, Мара?
Я кивнула.
— Двадцать леонов, — улыбнулся Роману.
— Но мы уже договорились, что прощаем тебе долг, — прищурился Лэй.
— Это была плата за освобождение от цепей, — пояснил вор. — А за то чтобы я вывел вас отсюда — двадцать леонов. Не хотите — выбирайтесь сами. Только сразу предупреждаю: этот подвал похож на лабиринт короля Тласатла.
— Понятия не имею, кто такой Тласла… но ладно, мы согласны, — проговорил Лэй.
Роману подошел к двери, прислушался.
— Да, кстати: вы не хотите забрать свое оружие? Я тут разведал, где оно находится…
— Да! — рявкнула я. — Сколько?
— Не стану наживаться на беде очаровательной леди. — Лис слегка поклонился. — Десять золотых за все оружие и доспех.
Все это время мысль о потере Пламенеющего занозой сидела в моем сердце. Конечно, я согласилась, и Роману приоткрыл дверь. Мы вышли в мрачный пустой коридор. На стене напротив нашей камеры горел единственный факел, вставленный в железное кольцо. Вор взял его и двинулся вперед, освещая путь.
Подвал был сырым, вонючим и нескончаемо длинным. Но что самое странное — он был прямым, как стрела, а если и поворачивал, то в одну сторону. Никаких развилок, перекрестков, ответвлений и туннелей. Я все ожидала, когда же начнется обещанный лабиринт, но так и не дождалась. Покосилась на Лэя: судя по выражению лица, друг думал о том же и был очень зол. Неужели Роману соврал нам? Не похоже на него, как бы странно это ни звучало. Я уже поняла, что Лис руководствуется какими-то своими, особенными понятиями о чести и честности, которые не позволяют ему лгать о сделках, но вполне допускают воровство. Выяснение отношений пришлось отложить до лучших времен: сейчас нужно было забрать оружие и выйти наконец из подвала.
Еще одним сюрпризом стала полная безлюдность коридора. Не было ни стражников, ни тюремщиков. Как мне показалось, заключенных, кроме нас, тоже не имелось: за редкими дверьми стояла абсолютная, неживая тишина. Впереди виднелся очередной поворот. Сделав знак остановиться, Лис тихо проговорил:
— Сейчас будет каморка охраны.
Лэй размял пальцы, собираясь, если нужно, сотворить заклинание. Я приготовилась к драке. Роману осторожно выглянул из-за угла, потом махнул рукой и не таясь шагнул вперед.
Дверь каморки была приоткрыта. Лис поднес к ней факел, осветив край обшарпанного топчана и чьи-то вытянутые на полу ноги. Войдя внутрь, мы увидели прикованного в углу человека. Он сидел, привалившись к стене, как я недавно. Глаза мужчины были закрыты, и он никак не отреагировал на наше появление — то ли спал, то ли пребывал в обмороке. Но стражник меня интересовал гораздо меньше, чем Пламенеющий, который стоял в другом углу. При виде своего меча я подавила злобное рычание. Его даже в стойку не поставили, просто приткнули в угол, словно убогую метлу! Я схватила фламберг, осмотрела его и немного успокоилась: клинок был чист, волны разведены под правильным углом — видно, никто не пускал Пламенеющий в ход.
Рядом на полу были свалены в кучу мой лук, старая кольчуга, охотничий нож, кнут, пятипалый, парные мечи, шпага и кольчуга Лэя — все в целости и сохранности. Мы принялись экипироваться.
— Возьми. — Я протянула Роману парные мечи. — Тебе нужно оружие.
Тот помотал головой:
— Я вор, а не пехотинец. К тому же ремни на ножнах слишком длинные для меня.
— Бери! Будет время — ремни подгоним.
Снарядив Лиса, я занялась собой: сняла тяжеленную кольчугу, в которой изображала охранника при знатной эльфийке, взамен надела привычную, тонкую. Жаль, не нашлось сменной одежды. Та, что была на мне, вымокла насквозь. Только теперь я ощутила, как замерзла — зуб на зуб не попадал. Лэй взглянул понимающе, помахал руками, и меня обдало потоком горячего воздуха. Вскоре одежда подсохла, и я согрелась.
— Так лучше?
— Спасибо. Еще бы коней отыскать, — сказала я.
— Без них никуда, — согласился эльф. — Да и вообще, я Нарцисса здесь не оставлю. Сколько можно его терять!
— Я знаю, где конюшня, — ответил Роману. — Только вот…
— Сколько? — хором спросили мы.
— Бесплатно. — Вор сделал широкий приглашающий жест. — Угощаю. Мне ведь тоже коня забирать нужно. Я просто хотел сказать… Да ладно, скоро сами все увидите. Мара, возьми вот это. — Он протянул мне круглый шлем с забралом.
— Зачем еще?
— Чтобы затеряться среди людей. Или ты думаешь, они примут высоченную лысую леди с зеленой кожей за своего воина?
Я молча приняла шлем. Эльф хихикнул, но тут же осекся под озабоченным взглядом вора:
— Твои длинные уши тоже надо будет чем-то прикрыть. Собрались? Пошли!
Он вытащил из-под топчана большой грязный мешок, закинул его на плечо и быстро вышел из каморки.
— Что там у тебя? — полюбопытствовал Лэй.
— Да прихватил тут по пути… в дорогу, — расплывчато пояснил вор.
Мы еще долго брели по подвалу, не встретив ни одного человека.
— Какого морта ты сказал нам, что здесь лабиринт? — сердито проворчал Лэй. — Этот коридор прям, как мысли орка!..
— И пуст, как эльфийская душа, — подхватила я. — Так почему ты нам соврал?
— Я сказал правду, — ответил Роману. — Сравнил коридор с лабиринтом Тласатла. Не моя вина, что вы не знаете историю народа эйе.
Мы не стали требовать дальнейших пояснений. Совершенно ясно было, что Лис имеет в виду какую-то древнюю легенду. Рассказывать такие истории надо спокойно, лучше всего в тишине ночного леса, сидя у костра, сжимая в ладонях кружку с горячим травяным настоем… А из конца коридора потянуло свежим воздухом — выход из подвала был близко, так что сказки загадочного народа эйе пришлось отложить до лучших времен.
— Значит, ты обманул нас, чтобы выторговать двадцать леонов, — медленно произнес эльф.
— Я вор, а не лжец, — оскорбился Роману. — Не обманул, а умолчал.
— Угу-угу, — пробубнил ушастик. — Ну ничего, я тоже кое о чем умолчал, так что мы квиты. Ты уж извини, но платить нам нечем: все деньги у нас забрали.
Лис нежно улыбнулся:
— Это вы так думаете, — снял мешок с плеча, вынул из него сумку поменьше и передал эльфу.
— Лак'ха прекрасная! — пораженно воскликнул Лэй. — Да это же мой дорожный мешок! И тут, похоже, все наши деньги! И книга! Но как…
— Говорю же, прихватил по пути, — небрежно бросил Лис.
— А почему не ушел со всеми деньгами?
Роману приосанился:
— Я вор… — и замялся.
— Ну да, вор. Потому и спрашиваю, — усмехнулся эльф.
— Хотел сказать, я вор, а не подлец, — нашелся Лис.
Я кивнула: всегда считала, что Роману — человек чести.
— Что ж, спасибо тебе, — изящно поклонился эльф. — Правда, в одиночку ты все равно вряд ли сумел бы добраться до порта. Ну да ладно, уверен, дело не в этом, а в твоем исключительном благородстве.
Он сунул руку в мешок, вынул книгу, осмотрел ее и, не найдя повреждений, положил обратно. По-моему, вновь обретенному фолианту друг обрадовался не меньше, чем золоту.
Мы остановились возле запертой двери. Роману принялся колдовать над отмычками, отпер дверь, чуть-чуть приоткрыл ее и отстранился, дав нам возможность взглянуть в образовавшуюся щель.
Выход из подвала был расположен под лестницей. Здесь попахивало пылью и мышами, но после затхлого подземелья и такой воздух показался восхитительно свежим. Мы выбрались, вошли в дверь напротив лестницы и оказались в просторном зале. Здесь тоже было пусто.
— А где все люди? — прошептал Лэй.
— Сюда. — Лис указал на большое, завешенное бархатными портьерами окно.
Встав так, чтобы нас невозможно было увидеть с улицы, мы осторожно отодвинули тяжелые занавеси.
Ночь пылала десятками костров. В отсветах неровного желтого пламени метались быстрые тени: люди бегали через двор, таскали камни и бревна. Пронзительно звучали голоса перекликавшихся охранников и приказы командиров.
— Осада? — полувопросительно пробормотал Лэй.
— Да. Как я понял, имперцы напали, — шепнул Роману.
Теперь стало ясно, почему нас так надолго забыли в подземелье. Всем было просто не до пленников. А Лэй ведь был недалек от истины! Не приди вор на помощь, мы рисковали остаться в подвале навечно — в зависимости от исхода штурма.
— Где конюшня?
— В той стороне. — Роману ткнул пальцем направо. — Лучше пройти через черный ход. Конюшня как раз неподалеку от него.
Путь через пустой замок был гораздо безопаснее, поэтому возражений не последовало. Мы пошли через большие темные залы, длинные коридоры, ряды комнат. Лис периодически прихватывал из комодов и со столов какие-то мелочи вроде крошечных статуэток и серебряных ложек, складывал их в мешок.
Казалось, замок вымер — все защитники были на стенах и во дворе, а женщины, дети и слуги, видимо, где-то прятались. Вдруг, когда мы вошли в очередной зал, ушастик шикнул и остановился. Роману тут же затушил факел, мы прижались к стене возле двери.
Из коридора раздались торопливые шаги и чье-то недовольное бормотание. Вскоре в зал вбежал паренек со свечой в руке — судя по длинному просторному одеянию с капюшоном, маг или ученик мага. Волшебник был так озабочен, что не смотрел по сторонам и нас не заметил.
— Санти, принеси то, Санти, принеси се, — сердито ворчал он. — Нашли мальчика на побегушках! И где тут, спрашивается, разрыв-зелье?
Он подбежал к боковой стене, открыл ключом высокие двери, за которыми оказался просторный стенной шкаф, присел на корточки и принялся рыться на нижней полке, приговаривая:
— Кроличьи лапки… пустые реторты… я, между прочим, дипломированный чародей! Старый котелок… да где же это? Нет, нету…
Роману взглянул на Лэя и выразительно ткнул пальцем в его ухо. Эльф согласно кивнул и принялся сплетать заклятие. Парнишка поднялся, потянулся было к верхним полкам, но его настиг сильнейший удар воздуха. Тот же удар сбил с верхней полки стопу тяжеленных фолиантов, припечатавших юношу по макушке. Маг молча осел на пол.
Лэй с Лисом подбежали к пареньку и вытряхнули его из мантии.
— Добивать будем? — деловито осведомился вор.
— Не стоит, — благодушно проговорил эльф, облачаясь в просторное одеяние. — Молодой еще, жалко…
Вдвоем они запихнули беднягу в стенной шкаф и заперли его на ключ. Лэй спрятал уши под капюшоном, и мы отправились дальше.
— Вон та дверь и есть черный ход, — сказал Роману. — Конюшня сразу справа. Длинное одноэтажное здание из серого камня ни с чем не спутаете.
Мы были уже в шаге от двери, как она распахнулась.
— Санти, мортов сын! — В замок вбежал высокий черноволосый парень. — Где ты шля…
Он натолкнулся на Лэя и отскочил, будто из воздуха выхватив огненный шар. Эльф, с головы которого от толчка свалился капюшон, тоже сплел заклятие.
— Кого я вижу! Маленький ушастый землепашец собственной персоной! — издевательски воскликнул черноволосый.
Лэй
Я не ответил на оскорбление и сразу атаковал мощной струей воды, чтобы сбить черноволосого с ног и затушить пульсар. Но парень отклонил заклятие потоком воздуха и сразу швырнул в меня огненный шар. Я успел защититься, но отступил на несколько шагов в глубь зала.
— Правду, значит, говорили, ты тоже саторис… — тихо сказал он.
Лег Ориссо, как называл его Вили, последовал за мной. Тут же на него напала орка, но маг отшвырнул ее стеной воздуха. После этого отклонил пущенный Лисом арбалетный болт и бросил в вора пульсар. Роману вовремя отпрыгнул в сторону, вскочил на ноги и деловито перезарядил арбалет.
— Это твои тупоголовые слуги? — спросил Ориссо, насмешливо скривив губы.
Я снова промолчал, только отступил еще дальше. Нельзя было затягивать этот поединок. Хоть снаружи и шел бой, заглушавший звуки нашей потасовки, кто-нибудь все равно мог услышать шум и прийти на помощь Легу.
— Что, ум..? — начал было парень, но не успел договорить, потому что пришлось защищаться.
Не жалея сил, я стал забрасывать его заклятиями, чередуя пульсары с ударами воздуха и молнии. Сначала Ориссо растерялся от такого напора и даже немного отступил, но быстро взял себя в руки и сам перешел в нападение. Теперь уже мне пришлось защищаться, отходя все дальше в глубь зала.
— И это все, на что ты способен, недоучка?! — смеясь, крикнул маг.
Лис и Мара сразу поняли мою задумку и взялись за дело. Вор принялся отправлять в черноволосого парня болты, стараясь как можно быстрее перезаряжать арбалет, орка стала обходить Лега по кругу. Судя по тому, как изменилось дыхание Мары, она была готова провернуть свой коронный фокус с сопротивлением магии.
На Лиса Ориссо не обратил никакого внимания, от болтов он отмахивался легко, словно от назойливой мошкары. Когда орка оказалась у него за спиной и бросилась в атаку, черноволосый резко обернулся и ударил ее стеной воздуха. Посчитав, что этого достаточно, Лег даже не проверил, подействовало ли заклятие на Мару. Он снова сосредоточился на мне, за что и поплатился.
Орка взрезала волшбу, словно нож масло, и занесла фламберг над Ориссо. Инстинктивно почувствовав за спиной опасность, парень обернулся, но было уже поздно. Клинок наискось вошел в тело черноволосого, разрывая плоть и ломая кости. Уперев ногу парню в грудь, Мара резко выдернула фламберг и быстро шагнула вбок, чтобы фонтан крови не обдал ее с ног до головы.
Тело Ориссо бесформенным кулем свалилось на пол, будто тряпичная кукла. В глазах парня застыло удивление. Его сгубило высокомерное убеждение большинства стихийных магов, что обычный воин с железякой в руках не способен одолеть чародея.
— Он, конечно, был редкостной мразью, — сказал я, подходя к телу. — Но я никогда по-настоящему не желал ему смерти.
— Или он нас, или мы его, третьего было не дано, — отрезала орка.
— Давайте лучше выбираться отсюда, потом поболтаете, — пробурчал Лис. — Вперед, к конюшне.
Роману был прав, и мы поспешили покинуть замок. Вышли через заднюю дверь и оказались во дворе, недалеко от конюшни. На наше счастье, рядом никого не было, мы без затруднений добрались до длинного бревенчатого здания.
Лошади встретили нас нестройным испуганным ржанием. Животные нервничали от шума сражения, доносившегося снаружи.
— Конюшню никто не охраняет, — сказала Мара, двигаясь вдоль стойла в поисках Зверя.
— Все люди до единого ушли на защиту крепости, — ответил Роману.
— Понимаю, есть в этой осаде и положительные стороны… А вот и ты, дружище! — воскликнула орка, обнаружив своего коня.
При виде хозяйки Зверь радостно заржал.
Вскоре мы отыскали Нарцисса и лошадь Лиса, уведенную мной из придорожного трактира. Оседлав коней, мы задумались о новой проблеме.
— А как будем выбираться? — произнес Роману вслух вопрос, который терзал нас всех.
— Прорываться с боем! — отрезала орка.
— Другого выхода нет… — вздохнул я.
— И как вы себе это представляете? Перекрошим защитников крепости, откроем ворота, убьем всех осаждающих — и на свободу? — скептически осведомился Лис.
— Есть другие предложения?
— Имеется парочка, — ответил Роману. — Можно оставить лошадей и поискать потайной выход, в замках они обязательно должны быть. В крайнем случае можно найти длинную веревку и спуститься со стены.
— Да я скорее тебя оставлю, чем Зверя! — взъярилась орка.
— Замолкните оба! — оборвал я еще не начавшуюся ссору.
Вор с зеленой удивленно уставились на меня, но ругаться прекратили.
Звуки снаружи изменились: шум боя стал ближе, сражение переместилось внутрь замка. А это могло значить только одно — ворота пали.
В голову тут же вклинилась шальная идейка, как вырваться из замка. Я незамедлительно выдал ее своим спутникам.
— Может сработать, но это слишком опасно, — заявил Лис, нахмурившись.
— Да-да, мы знаем, что ты вор, а не воин, — опередила его следующую фразу орка. — Мне нравится эта идея.
— Значит, пора действовать! — бодро заявил я.
— Если выберемся отсюда целыми и невредимыми, совершу какой-нибудь хороший поступок, — пообещал Роману.
Оседлав лошадей, мы ринулись вперед, полагаясь на удачу и эффект неожиданности.
Копыта лошадей застучали по мелкой брусчатке. Через несколько секунд, обогнув замок, мы оказались на центральном дворе. Перед замком сшиблись две группы воинов, за их спинами стояли маги, изредка атакуя противников слабыми заклятиями, чтобы не зацепить своих. Но по большей части они просто сдерживали силы друг друга.
— За империю и императора! — заорали мы в три глотки, что было мочи.
С этим кличем мы и напали со спины на мятежных магов. Одного я убил пульсаром, другого достал арбалетный болт Лиса, третьего сшиб Зверь орки. Спрыгнув с коня, Мара добила чародея пятипалым. Люди императора воодушевились от неожиданной помощи и с удвоенной силой ринулись на мятежников. А их чародеи вздохнули свободнее, теперь перевес в магической силе был на стороне имперцев.
Прикончив мага, Мара сразу ринулась в гущу боя, а Лис развернул коня и понесся вдоль сражающихся. Я тоже хотел соскочить с Нарцисса и продолжить драку, но этому не суждено было сбыться. Из седла меня вышиб мощный воздушный удар, я отлетел ярдов на пятнадцать от гущи сражения. Но тяжелого падения на брусчатку не последовало: кто-то уплотнил подо мной воздух, и приземлился я вполне мягко.
Вскочив на ноги, ярдах в десяти я увидел Вили. Он стоял между мной и основным местом сражения.
— Одумайся! — закричал рыжий так громко, что, несмотря на шум битвы, я услышал его. — Присоединяйся к милорду Борею, пока не поздно! Мы боремся за свободу!
— Какую к морту свободу?! — заорал я еще громче, наступая на старого друга. — Свобода — это когда ты сам выбираешь свой жизненный путь! А что решаешь в своей жизни ты?! Тебе всегда кто-то другой указывал дорогу, на которую тебе следовало ступить! И ты думаешь, приди Борей к власти, что-то изменится?! Нет! Ты так же будешь рабом системы, просто другой! И ты все равно будешь, как собака, выполнять все команды нового хозяина!
Эта пламенная речь только разозлила бывшего друга:
— Ты не прав! Милорд Борей не такой! Не смей так говорить о нем!
— Я не собираюсь быть рабом помешанного на власти старика!
Неожиданно Вили сник, будто на его плечи повесили немалый груз. «Извини, но я не могу отпустить тебя», — прочитал я по его губам, и на ладони Вили загорелся пульсар.
От первой атаки рыжего я увернулся, но за ней сразу последовала серия новых. Пришлось вертеться, бегать и скакать, как блоха на сковородке, когда не мог защититься от заклятия. Я быстро подстроился под темп Вили и смог контратаковать, но все мои заклятия разбивались о мощные щиты, а корни, которые выросли, пробив брусчатку, были вмиг сожжены рыжим.
Нам пока не удавалось достать друг друга, но каждое созданное нами заклятие было бы смертельным, попади оно в цель. От сознания этого на душе становилось гадко. В любой момент кто-нибудь из нас мог умереть, хоть и не было веской причины сражаться. И я злился на себя, потому что не мог придумать другого выхода. Смогу ли я простить себя, если убью друга? И чувствует ли Вили то же самое?
В бою против рыжего я был еще жив только благодаря тому, что он ни капли не изменился с момента нашей последней встречи. Пусть Вили освоил много новых заклинаний, но, как и большинство человеческих чародеев, сражаясь, он стоял на одном месте. Хотя дело было не только в этом. За то время, что мы знали друг друга, я научился предсказывать все его действия и по малейшим движениям кисти мог угадать, куда он нанесет следующий удар. Но вскоре мне стало казаться, что рыжий сражается не всерьез, слишком простые заклятия он использовал. Чародей, которого считали лучшим в академии, должен быть более искусен. Да и себя я ловил на том, что подсознательно смягчаю удары…
Не знаю, сколько бы еще продлился наш бой, но в момент, когда я увернулся от очередной атаки, Вили сделал то, чего я не мог ожидать. Точнее, совсем позабыл об этом. Неожиданно из-под земли, вытолкнув брусчатку, вырвались упругие зеленые жгуты и обвили мою ступню. Не удержав равновесия, я рухнул на левый бок. Рука, на которую пришелся весь вес моего тела, тут же отозвалась резкой болью. Подняв глаза на Вили, я увидел, как он швыряет в меня пульсар. Казалось, это конец. Я видел, как шар неумолимо приближается ко мне, но ничего не мог поделать. Левая рука перестала слушаться, но даже будь она в порядке, вряд ли я успел бы что-нибудь сделать. Однако заклятие пронеслось надо мной, не причинив никакого вреда, только обдало жаром и глухо бухнуло где-то за спиной.
Промахнулся? Не может быть. Расстояние слишком маленькое, чтобы промазать. Значит, не смог… Не смог убить друга. Эта мысль согрела душу. Борей неплохо обработал рыжего, но ректору не удалось сделать из него послушную марионетку. В последний момент рука Вили дрогнула…
Я снова взглянул на друга. Медленно, словно нехотя, он плел новое заклятие. Не знаю чем бы это закончилось, но неожиданно Вили как подкошенный рухнул на землю. Оказалось, за его спиной стоял Роману, сжимавший в руке кинжал.
Скинув травяные жгуты, я вскочил и ринулся к рыжему.
— Жив, — сказал вор, когда я оказался рядом. — Я рукоятью по затылку ударил. Видел, как ты с ним беседовал, подумал, что хватит на сегодня твоих знакомых убивать.
— Спасибо, ты правильно поступил, — поблагодарил я.
Но пульс у рыжего все же проверил — к счастью, Вили действительно был жив.
— Пора убираться, — сказал вор. — Скоро все закончится.
И действительно, имперские воины сломали наконец строй мятежников — теперь бои шли между разрозненными группами. От одной из них отделилась Мара, вся испачканная в чужой крови, с фламбергом в руках. Орка направилась к нам.
— Пора, — заявила она и громко свистнула, подзывая Зверя.
Я правой рукой сплел несложное заклятие, и наши с Лисом кони тоже поскакали к нам.
Вскочив в седла, мы сразу пустили лошадей галопом сквозь разбитый строй сражавшихся. Проскочив мимо людей, понеслись прямиком к выбитым воротам и наконец выбрались из замка. Кто-то кричал нам вслед, но мы уже не расслышали слов. Главное, в спины не полетели арбалетные болты или заклятия.
Вырвавшись на свободу, мы не останавливаясь поскакали на запад. Надо было уйти как можно дальше, чтобы оторваться от возможной погони. Бешеная скачка продлилась почти полдня. Первой выдохлась лошадь Лиса. Поэтому, когда начало вечереть, нам пришлось устроить привал. Для этого я подыскал в ближайшем лесу поляну, недалеко от которой журчал небольшой ручеек. Пока мои спутники поили лошадей и смывали с себя чужую кровь, я побродил по лесу и собрал несколько пучков лечебных трав, чтобы сделать себе компресс. К счастью, левую руку я не сломал, только сильно ушиб. Однако ноющая боль все равно не давала покоя.
Вскоре мы уже сидели вокруг весело потрескивавшего костра и уплетали похлебку, сваренную из мяса кролика, которого подстрелила орка.
Насытившись, рассчитались с вором за спасение. Хоть лицо Лиса и оставалось непроницаемым, как обычно, по взгляду можно было понять, что Роману доволен. Даже будто светился изнутри от счастья.
— Ты, кстати, обещал хороший поступок совершить, — напомнил я.
— Так и есть, — нахмурился вор. — И слово свое сдержу.
— Ну тогда может уже пора…
— Что пора? — Лис не понимал, к чему я клоню.
— Внеси свою долю за фрахт корабля — это будет по-настоящему хорошим поступком! — сказал я, ухмыльнувшись.
Роману совсем опешил от такого предложения и нахмурился, сделавшись похожим на грозовую тучу. Он открыл было рот, чтобы ответить мне какой-нибудь колкостью, но его перебила Мара:
— Думаю, нам не стоит отдыхать слишком долго. Кони восстановят силы, и надо двигаться дальше.
— Мы можем отдохнуть и подольше, — не согласился вор.
— Откуда такая уверенность? — поинтересовалась орка. — Ведь за нами могут выслать погоню.
— В том-то и дело, что вряд ли. Даже если погоню и вышлют, то нескоро. Подумайте сами. Когда мы уходили, сражение еще продолжалось. Перевес в силе был на стороне имперцев. Но не забывайте, что часть мятежников скорее всего отступит и запрется в замке. Тогда солдатам императора придется еще долго их оттуда выкуривать. Когда они закончат и если не позабудут о нас, возможно, отрядят кого-нибудь на поиски. Но я очень в этом сомневаюсь. Вряд ли командиры отряда захотят делить лавры с какими-то тремя незнакомцами, благодаря которым был переломлен ход сражения. Представляете, какие тогда рапорты им придется писать высшему начальству? Гораздо проще и выгоднее забыть о нас. Но даже если случится, что каким-то чудом победят мятежники, и тогда можно не бояться погони. Они понесли огромные потери, им просто некого будет отправить за нами.
— Звучит убедительно, — пробормотала Мара.
— Предлагаю выспаться и дать хороший отдых лошадям, — заключил Лис.
— Ладно, так и поступим. Но если у нас столько времени в запасе, я хочу услышать легенду про лабиринт Тла… или как там его, — потребовала орка.
— Да, мне тоже хотелось бы услышать сказку, которая стоила нам двадцати леонов, — хмуро поддержал я.
— Так уж и быть, если вы настаиваете, я поведаю вам историю народа эйе. Только это не легенда. До наших дней действительно дошли достоверные записи об этом случае.
Это произошло около шести веков назад. В то время королевства Зириус еще не существовало, как и Арвалийской империи. Зато на их нынешней территории располагалось много маленьких стран и жили разные народы. Одним из них был народ эйе. Их небольшая, но богатая страна Лио лежала на востоке от нынешнего Зириуса.
В то время правил король Эллио из династии Тласатла. В народе монарха прозвали Честным за то, что он всегда держал слово и никогда не изменял своим принципам. Эта черта была его достоинством, но одновременно и недостатком: Эллио не отказывался от своих решений, даже если они были неудачными. У короля не было наследников мужского пола, только единственная и обожаемая дочь. Через несколько лет после ее рождения монарх тяжело заболел. Его величество выхаживали сильнейшие маги и преуспели в этом, но он больше не мог иметь детей.
Когда любимой дочурке стукнуло четырнадцать, Эллио стал задумываться о том, чтобы подобрать ей достойного жениха, который в будущем сможет стать сильным королем. Принцесса Шейа была необычайно красива и весьма неглупа, но очень избалованна и капризна. Поэтому отец задался целью найти для нее действительно сильнейшего и умнейшего мужчину.
Но сколько Эллио ни присматривался к принцам соседних стран, все казались ему недостойными руки его дочери и трона королевства Лио. На кого бы он ни обращал внимания, все представлялись ему слабыми и тупыми.
Тогда король решил действовать по-другому. Собрав большой совет министров и сильнейших магов, он объявил, что хочет построить лабиринт, который станет испытанием для претендентов на руку его дочери.
Для создания лабиринта были созваны лучшие маги и строители со всего мира. Эллио даже за огромную сумму выписал несколько эльфийских чародеев из Даллирии.
И вот через год возле королевского дворца появилось загадочное сооружение. Стены его каждый день передвигались сами по себе, меняя расположение тоннелей. Более того, лабиринт был нашпигован магическими ловушками, которые тоже всегда появлялись в разных местах. Также благодаря эльфийским чарам по тоннелям гуляли невиданные свирепые чудовища.
Король разослал во все стороны гонцов с вестью, что собирается выдать замуж свою дочь. Конечно, в Лио сразу устремился поток принцев из соседних государств. Всем хотелось заполучить в жены красавицу, наложить руку на богатства страны, а со временем добраться и до власти.
Почему-то сразу повелось, что в ночь перед тем, как отправить претендента в лабиринт, недалеко от входа устраивалось большое пиршество. А наутро запускали испытуемого и ждали его у выхода из лабиринта. Дверь, что вела внутрь, можно было отпереть лишь снаружи, а вторую — выход, конечно, только изнутри.
Но ожидания короля не оправдались: один за другим все женихи сгинули в проклятом лабиринте. Поток принцев быстро сократился. Но желающие испытать свои силы находились всегда. Надо ли говорить, что все они бесславно погибли?
Так прошло еще несколько лет. Принцессе к тому времени исполнилось девятнадцать. Отчаявшись найти достойного жениха среди принцев, король издал указ, что в лабиринт может войти любой желающий. К месту испытания сразу же хлынула толпа аристократов, мещан и простолюдинов. Но и они навсегда остались в стенах лабиринта. Через некоторое время желающих потягаться с магическим строением не осталось.
На тот момент принцесса вела тайную переписку с принцем одной из соседних стран. Она влюбилась в юношу, когда тот посещал Лио с посольской миссией. Чувства принца были взаимны, но он трезво оценивал свои возможности и понимал, что не сумеет преодолеть лабиринт. Тогда принцесса Шейа придумала неожиданный выход, какой мог родиться только в уме по-настоящему влюбленной женщины. Она заключила сделку с одним из самых могущественных чародеев того времени. История умалчивает, что девушка пообещала и сколько заплатила, но маг согласился помочь.
Возлюбленный Шейа с радостью принял эту новость и сразу же послал гонца к королю Эллио с сообщением, что собирается войти в лабиринт. Вскоре принц со свитой прибыл во дворец. В ночь традиционного пиршества чародей, нанятый принцессой, на славу потрудился в лабиринте и сделал его абсолютно безопасным.
Наутро король Эллио, все его советники, придворные маги и принцесса Шейа собрались у выхода из лабиринта. С минуты на минуту должно было начаться испытание. Но каково же было их удивление, когда дверь, которую можно было открыть только изнутри, неожиданно распахнулась, и из нее вышел потрепанный, заспанный, воняющий винным перегаром слуга возлюбленного принцессы.
Несмотря на протесты дочери, король не смог отказаться от собственных слов и объявил слугу женихом принцессы. Парень оказался здоровым и красивым, но совершенно необразованным и тупым. Когда его спросили, как ему удалось преодолеть все опасности лабиринта и как он туда попал, слуга ответил, что сильно перебрал во время пиршества, пошел искать отхожее место, зашел в ближайшую дверь, облегчился, да там и уснул. А когда проспался, не смог выбраться тем же путем — просто не сумел открыть дверь. Тогда он прошелся по прямому коридору, не наткнувшись ни на одну ловушку и ни на одного монстра, и благополучно выбрался наружу.
С тех пор и прижилось шуточное сравнение прямой дороги с лабиринтом Тласатла. Вскоре после смерти Эллио в стране произошли раскол и гражданская война. Приближенные бывшего короля отказались принимать нового правителя, ссылаясь на то, что род Тласатла прервался со смертью Эллио, а простолюдин не может быть монархом. Когда Лио сильно ослабла из-за внутренних распрей, ей объявило войну соседнее государство. Страна была быстро захвачена, а народ эйе полностью уничтожен.
— И откуда тебе известны такие древние истории южной части континента? — спросил я Лиса.
— Мои предки были родом из Зириуса, — ответил вор. — Я потомок народа эйе и много знаю о его истории.
— Теперь понятно, почему ты так рвешься туда, — заметила Мара. — Тебе дорога земля предков.
Лицо Роману по-прежнему оставалось непроницаемым, а вот в черных глазах блеснули лукавые огоньки.
— Ну… можно и так сказать, — уклончиво проговорил он.
