Глава 8

Догадки мои подтвердились. Великий представитель великой расы ванниров заторчал на этом корне нешутейно. Нет, не сразу, конечно.

Сначала, разумеется, была перегрузка товара, которого оказалось не так уж и много. Всего около четырнадцати варгасов, что соответствовало ровно двустам восьмидесяти килограммам. О соотношении я спросил у искина, когда наконец вернулся в свою каюту, и это тоже произошло далеко не сразу.

Помимо корня, на корабле оказалось еще очень много ништяков. Большую часть мы отыскивали, бродя по отсекам и каютам в сопровождении боевых дроидов. Пятерых Гуур взял с собой, мне выделил троих и отправил в дальнюю часть кормы. Там я порыскал по пустому грузовому отсеку, постоянно вздрагивая от гулких шагов и скрипящих звуков, потом постоял у входа в агрегатный отсек, слушая едва различимый шум непонятных мне и странных на вид двигателей, и после этого вернулся обратно в транспортный. Все, что мне удавалось отыскать, тут же забирали дроиды-грузчики, которые плелись за нами со своими парящими в воздухе платформами. Точнее, плелись они непосредственно за мной, так как боевые дроиды всегда оказывались впереди; как бы спешно я ни передвигался, обогнать их не смог ни разу. Видимо, такова их программа – защищать своей грудью хозяина. Хозяина… Внутри появилось что-то теплое и распирающее. Неплохо, если бы этим хозяином был я.

В дальнем грузовом отсеке я нашел несколько ящиков с каким-то пойлом, о чем свидетельствовали нарисованные на крышках бутылки. Форма, конечно, странная, но то, что это именно бутылки, – сомнений не вызывало. Чуть дальше наткнулся на еще одну пару ящиков, но теперь уже не кубических, как предыдущие, а длинных. Ни маркировки, ни рисунков. Я приказал боевому дроиду вскрыть один, и тот меня послушался. Теплое и распирающее чувство внутри усилилось. Круто. Я командую железным паукообразным монстром, и он беспрекословно подчиняется.

В ящиках оказалось какое-то оружие. Для ручного – слишком большое; возможно, это какие-то пушки для корабля… Хотя что я понимаю в местном оружии? Мой взгляд застыл на пулеметах, которыми заканчивалась средняя пара конечностей у дроидов. Не такие уж они и маленькие, всего раза в два меньше, чем лежащие в ящике. А кто тебе сказал, что тут не бывает дроидов побольше размерчиком?

Еще один ящик обнаружился в самом дальнем и самом темном углу. Здесь же был и живой кангиец, который за этим самым ящиком прятался. Кангийца взяли в плен. Впрочем, он и сам в него с охотой сдался, боясь, что его грохнут. Козлиная бородка тряслась так, что если бы я приказал одному из дроидов перевернуть его вверх ногами, то вышел бы неплохой электровеник. А вот в ящике, который был просто огромен по сравнению с другими, преспокойненько себе лежал огромный и опасный на вид боевой робот. Как потом сказал Гуур – наше счастье, что кангийцы хотели всего лишь перепродать его, а не использовали для своей защиты. Боевой робот класса «Разрушитель-2М» производится на нескольких заводах, принадлежащих номинально Союзу, а фактически – вархарнам; штука довольно мощная, с двумя турболазерными пушками и одной магической. Как я понял – вархарны когда-то дружили с родонтинами, и им достались в процессе этой дружбы несколько суб-символов. По словам искина, которого я расспросил позже, что-то около десятка, и вот пару из них они решили все-таки обнародовать. Разработали нового боевого робота «Разрушитель», поставили на него небольшую магическую пушку и ввели в преобразователь один из боевых суб-символов. Разумеется, не самый крутой. Почти сотню циклов этот робот хорошо раскупался расами второго и третьего поколения, но потом продажи пошли на спад, так как на рынке появился конкурент – боевой робот «Сатрут», разработанный какой-то технологически развитой расой второго поколения. Вархарны, которым были необходимы расчетные частицы для выплат военным флотам союзников, тут же модернизировали «Разрушитель», добавив в преобразователь еще один суб-символ и увеличив калибр турболазеров. И вот такой модернизированный боевой робот попал нам в руки. Точнее, попал он в длинные руки Гуура, которого такое внезапное и, что главное, халявное приобретение чрезвычайно порадовало. По его словам, стоило это чудо вархарновской технологии почти сто пятьдесят тысяч расчетных частиц.

А всего мы наварились примерно на девятнадцать тысяч; это, разумеется, не принимая в расчет боевого робота, которого Гуур решил оставить себе, а также снятые с «Нантры» всякие там маршевые двигатели, плазменные двигатели, Н-двигатели, несколько контейнеров с Н-частицами, опоры посадочных шасси, антенны, программные механизмы, приборные доски, мониторы и даже кресла. Всего подобного барахла было тысяч на пятьдесят, но имелась загвоздка. Продать трудно: «Нантра» – старенькое и непопулярное ныне судно; плюс к этому – лететь для этого дела нужно далеко. Все-таки на просторах Союза существовал закон, запрещающий вот так просто грабить кого ни попадя, и неважно, что ограбленные были контрабандистами. Ловить таких – дело галактических цептеров, а не всякого, кто решил в порыве благородных чувств проявить рвение.

В общем, с этими запчастями Гуур поступил, как тот мужик в анекдоте, что завернул в тряпочку найденную коровью лепешку и взял с собой, буркнув при этом – пригодится. И, скорее всего, когда-нибудь Гуур выкинет этот хлам где-нибудь в открытом космосе со словами – не пригодилось. Впрочем, откуда мне знать, может, все с этими запчастями и срастется.

А вот с корнем было проще. «Всего» за каких-то семьсот световых лет, или за шесть тысяч триста сорок четыре мегарэса, отсюда крутилась вокруг голубого гиганта одна планетка, где можно было его сдать по хорошей цене. Тоже по словам Гуура, который под воздействием этого самого корня стал очень болтлив и вместо того, чтобы слушать мои откровения о магических тренировках, засыпал меня потоком слегка сумбурной информации. А мне приходилось здорово напрягать мозг, чтобы все это понять.

Впрочем, выслушивать полубред босса мне приходилось нечасто. Большую часть времени я проводил все так же: за изучением доступных мне файлов и в магических тренировках.

Спустя десять микроциклов после удачного абордажа Гуур и вовсе позабыл обо мне, полностью отдавшись наркотическому опьянению, а меня это особо и не парило. Я даже был доволен таким положением дел. Теперь меня никто не трогал после пробуждения, и я мог, спокойно приняв водные и прочие процедуры, погружаться в доступную мне информацию.

Разумеется, первым делом Гуур открыл мне доступ к сведениям об основных магических расах. Помимо галаасов, существовали еще номы и чирсулы, о которых я узнал, изучая еще самый первый файл, посвященный «паучкам». Магия номов была, мягко говоря, странной. Они рисовали на кусках рунита замысловатые магемы и потом… проглатывали эти куски. Внутри их тела рунит растворяли особые ферменты, с помощью которых номы и связывались с магическим полем. То есть каждый фермент имел микроканал, в сумме получалась неплохая сцепка с Силой, но все же не такая, как у родонтинов, галаасов и чирсулов, у которых каналы были шире. Это как кэши второго и третьего уровня в процессорах. Если они по сто двадцать восемь или двести пятьдесят шесть килобайт, то какой будет толк? А вот если мегабайт хотя бы по восемь или даже шестнадцать, тогда и инфа будет проваливаться по ним огромными кусками. Поэтому сила магии у номов заведомо была послабее в общем плане, чем у остальных магических рас Великой четверки, но тем не менее зависела от количества съеденного рунита, а также от качества пищеварения. То есть если сегодня у тебя несварение, то нормально не помагичишь. Или если рунита под рукой нет… В общем, читая про номов, я временами от души смеялся, представляя их магов.

Такая магическая методика образовалась у них, как и у остальных, в силу эволюционного развития. То есть жрали они этот рунит еще с самого начала начал и относились к довольно большой группе рас минералоедов. В Союзе двенадцати галактик насчитывалось с десяток подобных им рас, и все они, судя по голографическим изображениям, прикрепленным к основному файлу, выглядели одинаково. Этакие массивные, грубо отесанные големы, какими рисуют их на Земле художники-иллюстраторы фэнтезийных книжек.

Чирсулы же были совершенно иными. По крайней мере, они превосходили своей необычностью всех существ, которых я уже видел и о которых читал. Ну подумаешь, козлиноподобные, или големы, или паукообразные твари, или даже карахеты… Чирсулы были симбиозом энергетической и материальной форм жизни. Тело их было похоже на желе, внутри которого находился разумный энергетический центр, и их магия была построена на манипуляции атомами. И чем больше составляющих имел атом, тем изощренней и сильнее получалось заклинание. Водород позволял создавать что-то навроде моего фаербола, а, например, радий… Впрочем, как я понял, у них и названия были другими, и дальше девятого элемента они так и не продвинулись. Слишком большое количество протонов, нейтронов и особенно электронов сбивало настройки, и магические каналы постоянно обрывались. Но и на базе девяти элементов они могли создавать довольно мощные заклинания. Например, название одного из них – «ядерная игла» – заставило меня поежиться.

У меня же с магией все продвигалось так же медленно. Я пытался время от времени представлять новые формы и наполнять их Силой, но Сила разрывала мои образы на клочки. Вот в этом, как я понял, и будет заключаться основная проблема. Поток Силы, идущий через каналы, у меня сразу оказался немаленьким, а вот обуздать ее, научиться сдерживать и придавать ей любые формы… в общем, это и есть магическое умение как таковое.

В процессе освоения фаербола я часто размышлял над тем, как вообще работает магия родонтинов, и пытался понять, имеет ли она отношение к тем пресловутым ветвям или школам, о которых пишут авторы фэнтезийных романов. Огонь, Вода, Воздух, Земля, Порядок, Хаос, Смерть… Жизнь, наконец. А Некромантия? Можно ли сделать при помощи магии родонтинов то, что можно – по словам писателей, а заодно и разработчиков компьютерных игр – сделать, используя эти магические школы? Ну там ускорить рост растений, восстановить силы, регенерировать части тела или поднять мертвеца…

И в конце концов я пришел к простому и логичному выводу – понять это можно, лишь практикуя. Потому что, с одной стороны, никаких привязок сейчас не видно. Ну вот этот фаербол, например… К какой он ветви относится? Да ни к какой. Это общая магическая Сила, связанная простой формой, и ни тебе Воды, ни Воздуха, ни Порядка с Хаосом… А с другой стороны – ведь все эти привязки я могу сделать сам, достаточно представить…

Но эти вопросы были пока для меня риторическими. Создать что-то посерьезней фаербола никак не получалось. Плюс к тому я стал подумывать об изменениях в динамике. Оба моих заклинания, которыми я пока владел, были неизменны с самого своего образования и до того момента, как прекращали свое существование – первое без подпитки рассеивалось в пространстве, а второе, ясен пень, исчезало где-то в магических поглотителях. Мне же хотелось добиться их изменений в процессе, так сказать, их существования. Например, чтобы сфера могла вытягиваться (или даже, определяя, с какой стороны возможен удар, – уплотняться в том месте), а фаербол – разделяться на несколько частей и поражать не одну, а, скажем, пять-шесть целей. Но одного хотения, как известно, мало. По моим самым радужным прикидкам, добиться этого я смогу не раньше чем через полный цикл времени. А если учитывать, что я даже не знаю, как к такому подступиться, то срок можно смело утраивать. И дело опять же не в том, что трудно создать динамический образ, а в том, что его нужно как-то наполнить. Тут бы со статичными сложными образами пока разобраться…

– Слушай, а наш Гуурчик не сторчится на этом корне окончательно? – спросил я у искина, после очередной тренировки упав на свою стерильно-белую кушетку.

– Неправильное употребление глагола «торчать»… Тьфу ты. Это опять сленг, да? – Голос на мгновение утих, видимо пытаясь понять самостоятельно. – А-а! – наконец выкрикнул он. – Я понял. Да вроде не должен. Это у него уже не в первый раз. К тому же корень – довольно слабый наркотик, не сравнить с троесосовым порошком. Вот после него он даже лечился.

– Хм… – Я мотнул головой и улыбнулся. И угораздило же меня попасть в рабство к такому. До ужаса самовлюбленный тип, да еще и наркоман.

– Думаю, микроциклов через пять-шесть завяжет, – продолжил вслух размышлять искин.

В последнее время он стал делать это все чаще и чаще, видимо, Гуур не жаловал его своим вниманием, а я оказался благодарным слушателем. Правда, любящий поболтать искусственный интеллект – это немного странно. «Интересно все-таки, насколько он «живой»?» – снова возник в моей голове вопрос, и я улыбнулся. Нет, все-таки если бы меня не украли и я всю свою жизнь просуществовал на Земле, то вряд ли увидел бы что-нибудь удивительнее того, что вижу сейчас.

– А потом у него отходняки начнутся, – нерадостно вздохнул я, отложив размышления на потом. – Как бы он срываться на мне не стал.

– Да не переживай, – тут же подбодрил меня «Странник». – Он в такие моменты кроткий очень. И глаза виноватые-виноватые, – хохотнул искин.

– Хорошо, если так. – Я представил образ фаербола и, создав его в метре над собой, стал перемещать из стороны в сторону. Потом заставил летать по кругу.

– Ты поосторожней, – напряженно проговорил голос. – Вдруг не удержишь и он в стенку ударится!

– Не переживай, – спокойно выдохнул я. – Управлять этой штукой я уже научился отменно. Мне только интересно – вот я могу управлять им, вроде и динамика получается, а само заклинание все же остается прежним. Стало быть, динамики в самом заклинании нет. А мой предшественник много чего умел делать?

– Эта информация пока для тебя закрыта. – Голос стал суше. – Ты лучше изучи еще что-нибудь.

– Не хочется пока. – Я вяло махнул рукой. – Устал с этим фаерболом. Хотел сжать его, а он лопнул. Натурально лопнул, как воздушный шарик. Может, резиновую женщину сделать? – задумчиво проговорил я и, посмотрев на агрегат, спросил у искина: – А ты вообще везде видишь?

– А ты стесняешься? – Он хохотнул. – Знаешь, мне кажется, пользовать резиновую самку, даже когда тебя никто не видит, – стыдно.

– И что ты мне прикажешь делать? Где я тебе в космосе найду настоящую? У меня и на Земле, где девушек полно, и то не очень с этим получалось, а уж в нескольких сотнях световых лет от ближайшего обитаемого мира…

– Почему это – в сотнях? – удивился искин. – До ближайшей обитаемой планеты всего восемнадцать световых лет. Раса третьего поколения, называют себя калхонэ.

– И какие они? – заинтересовался я, скорее от нечего делать, чем реально собираясь их навестить. Тем более что сделать этого я все равно не мог.

– Безногие, похожи на ваших змей, имеют четыре руки и растроенный язык, которым они такие вещи могут вытворять, что тебе никакая самка твоей расы не сделает…

– Да иди ты, – обиделся я и нахмурил брови. – Я с тобой серьезно разговариваю, а ты прикалываешься. Да и откуда тебе вообще знать, что может сделать самка… тьфу ты… земная девушка. Ты ведь железяка…

После этой фразы искин снова обиделся, и в этот раз надолго. Я подождал какое-то время и, когда фаербол рассеялся естественным образом, погрузился в здоровый глубокий сон.