Метро сильно удивило моих спутников, но такого потрясения, как пробка на Ленинском проспекте, оно не вызвало. Человеческая способность удивляться тоже имеет пределы.

Как ни странно, нас не остановили менты, никто не запутался в турникетах, не получил по морде стеклянной дверью и не навернулся с эскалатора. Со стороны мы, наверное, привлекали не большее внимание, чем любая другая стайка провинциалов, впервые оказавшаяся в большом городе. С этим имиджем дисгармонировала роскошная шуба Дмитрия, но это даже хорошо, меньше вероятность, что менты осмелятся побеспокоить такого крутого человека, который мало ли по какой случайности случайно забрел в метро. Может, у него "Мерседес" сломался?

В общем, мы спустились в метро, погрузились в поезд, проехали четыре станции по кольцевой линии, пересадка, еще две станции, и все это без каких бы то ни было приключений. Тьфу-тьфу-тьфу. Если не считать приключением немало повеселивший окружающих искренний восторг Зины при виде рекламы тампонов.

Мы поднялись обратно на поверхность и я начал инструктировать спутников:

— Отдельного дома у меня нет, в этом городе такое могут позволить себе только очень богатые люди. У нас с мамой двухкомнатная квартира примерно вот в таком доме, — я указал пальцем. — Спать придется в походных условиях, кроватей на всех не хватит. Пожалуй, стоит покидать на пол верхнюю одежду…

— Ничего, — перебил меня Дмитрий, — как-нибудь разберемся. Как зовут твою маму?

— Марина Федоровна.

— Она дворянка?

— Нет. У нас все отчества имеют дворянскую форму.

— Да-да, припоминаю, Агафон говорил. Как ты нас представишь?

— Даже не знаю. Тут есть еще одна проблема, я же переместился в ваш мир прямо с места преступления, здесь меня разыскивают и менты, и чеченцы. Времени прошло уже много, но…

— Менты — это стража?

— Да.

— Насколько я помню, твой товарищ, Усман, убил одного из них непосредственно перед перемещением?

— Да.

— Плохо. Подумаем… к твоей матери наверняка приходили и те, и другие. Я бы на месте этих… ментов… устроил бы в доме засаду, но сейчас прошел уже месяц, ее, должны уже снять. А из-за чего вообще началась вся эта заваруха? Кажется, незаконное оружие?

— Да.

— Тогда, думаю, бояться нечего.

— Но Усман убил мента!

— Это было давно, они должны были решить, что тебе удалось ускользнуть. Не знаю, как у вас, а у нас засаду в избе чернокнижника никогда не держат дольше двух недель, да и то, две недели — только в особых случаях. А может… может, мы сами изобразим засаду?

— Как это?

— Уважаемая Марина Федоровна, извините, что заставили вас беспокоиться о сыне, так было нужно в интересах следствия, вы же понимаете, чеченцы… Как тебе?

— Идиотизм.

— Что-нибудь лучше придумать можешь?

— Вряд ли.

— Тогда будем действовать так.

— Но если вы выдаете себя за ментов, у вас должны быть документы…

— У хорошего стража документы не спрашивают. Мы привели тебя, ты нам доверяешь, зачем ей спрашивать у нас документы? Или она страдает повышенной подозрительностью?

— Нет.

— Вот и замечательно. Идти еще долго?

— Минут десять. Только, я думаю, надо в магазин зайти.

— Куда?

— Ну, в лавку. Мама довольно бедно живет…

— Согласен. Денег у нас хватит?

— На сегодня хватит, а завтра придется что-то придумать.

— Ты говорил, батон хлеба стоит шесть рублей.

— Шесть-семь, смотря в каком магазине…

— У тебя в кармане тысяча.

— Одним хлебом сыт не будешь.

— У вас, что, принято каждый день есть мясо?

— А у вас нет?

— Только в монастыре. Значит, мясо каждый день… варвары… Агафона урою! А где мы сможем добыть деньги? Воровать придется?

— Придется.

— Ты вампирского голода не чувствуешь?

— Нет.

— А ты, Зина?

— Нет.

— Тогда не будем губить невинные души. Ладно, о деньгах подумаем завтра, а сейчас давайте сначала в магазин, а потом к Алексею домой. Я уже совсем замерз.

— Здесь меня зовут Сергей, — напомнил я.

— Да, это важно. Все слышали? Чтобы никто не перепутал! Марине Федоровне потрясений и так будет достаточно.