На этот раз по мою душу явилась целая делегация аж из семи человек. Возглавлял ее неизвестный мне щуплый седобородый монах в черной рясе и с высоким клобуком на голове. Я уже знал, что такой клобук — признак высокого чина, вроде лампасов. Несмотря на астеническое телосложение, двигался монах удивительно плавно, он сразу напомнил мне Усмана и я подумал… много чего я подумал, целый хоровод неоформленных мыслей прокрутился в моей голове, но сейчас не время думать, потому что сейчас решится моя судьба.

Черного монаха сопровождали двое предыдущих посетителей, а также целых четыре меча господних в фиолетовых рясах. Судя по тому, как Степан с Семкой вытаращили глаза при виде этой картины, ко мне начали относиться серьезно.

Дальняя решетка подпрыгнула и взлетела вверх, как будто под ней взорвали маленький пороховой заряд. Монах в черном шагнул в освещенное пространство, Семка мгновенно вытянулся в струнку, сложил руки по швам и начал рапортовать:

— Владыка! За время моего дежурства случились следующие происшествия. По приказу и в сопровождении отца Афанасия из следственного отдела брат Андрей и брат Степан, — он указал на палачей, которые тоже стояли по стойке смирно, точнее, брат Степан стоял, а брат Андрей пытался, — доставили в камеру для допросов вот этого чернокнижника. Потом отец Афанасий позвал братьев, был слышен шум драки, а потом сюда вышел чернокнижник в рясе отца Афанасия. Я поднял тревогу и сюда явились отец Амвросий и отец Авраам…

— Я докладывал дальнейшее, — перебил Семку отец Амвросий.

— Ничего-ничего, — отмахнулся владыка, — я послушаю еще раз. Продолжай, отрок.

— Отец Амвросий и отец Авраам, стало быть, — продолжил отрок, — так вот, они явились и хотели сомлеть чернокнижника, и он вроде как сомлел, но отец Авраам сказал, что он притворяется. И тогда они ушли. А чернокнижник встал, и получилось, что он и вправду притворялся. А потом он ушел и вернулся с братьями, сидел здесь и рассказывал похабные байки.

— Что с Афанасием? — спросил владыка.

Семка перевел взгляд на Степана и тот ответил:

— Убит. Кулаком в нос.

Владыка задумчиво посмотрел на меня.

— А ты, чернокнижник, силен драться, — сказал он.

— Я не чернокнижник, — возразил я.

— А кто же ты? Может, у тебя духовное звание есть?

— Нет.

— Может, ты и словом не владеешь?

— Не владею.

— Может, и клятву принесешь?

— Может, и принесу.

— Принеси.

Я глубоко вздохнул и размеренно проговорил:

— Клянусь отцом и сыном и святым духом, что не владею словом.

— Божьим словом, — поправил владыка.

— Божьим словом, — согласился я. — А если я сейчас солгал, пускай умру на месте.

Я не умер. Владыка удивился.

— А почему на тебя слово не действует? — спросил он. — Неужто амулет?

— Амулет, — согласился я и продемонстрировал крест.

Владыка так и впился глазами в мой крест, он даже чуть не подпрыгнул на месте от возбуждения.

— Святой крест, — выдохнул он. — Ребята, — он оглянулся назад, на фиолетовых, — вперед.

Фиолетовые монахи выступили вперед. Двое вытащили откуда-то из-под ряс увесистые булавы, третий — кистень, четвертый — нунчаки.

Кажется, это конец, сообщил я кресту.

Посмотрим, напряженно ответил крест. И добавил после едва уловимой паузы: Попробуй открыть в себе внутреннюю силу. Почувствуй ее и она пребудет с тобой… чего ты ржешь?

Решетка прыгнула вверх и Степан отступил назад, явно не желая лезть в драку. Фиолетовый монах с нунчаками выступил вперед и встал в стойку, вроде бы совершенно не опасную, но как раз этим и опасную, потому что я никак не мог понять, откуда может последовать удар. А если даже я угадаю движение… всегда есть шанс прорваться на ближнюю дистанцию, где оружие не играет большой роли… если у этого типа не спрятан нож где-нибудь в потайном кармане рясы… а что тогда делать? Сдаваться? Этот фокус второй раз не пройдет, они уже знают, на что я способен. Тогда что? Сила? Попробуем ее почувствовать…

— Стоп! — крикнул владыка и монах с нунчаками послушно отступил. — Ты! Ты владеешь словом! Почему ты жив?

Я сделал глупое лицо и пожал плечами.

— Вам виднее, владыка, — сказал я.

Владыка сделал задумчивое лицо и стоял так несколько секунд.

Он атакует. Я накапливаю энергию, сообщил крест, чувствуешь?

Владыка сложил руки в молитвенном жесте и что-то зашептал.

В воздухе из ниоткуда сформировалась шаровая молния. Запахло озоном. Я что-то почувствовал и немедленно толкнул это что-то в сторону врага. Молния взорвалась с негромким хлопком, запах озона стал нестерпим, но больше ничего страшного не произошло.

— Почему ты не атакуешь? — спросил владыка.

Я ответил вопросом на вопрос:

— Разве у меня есть шансы?

Теперь настала очередь владыки пожимать плечами.

— Если ты поклянешься никому не причинять вред в этом здании, и не пытаться покинуть его, я позволю тебе выйти из этого коридора, — сказал он.

— Даже если меня будут пытать? — уточнил я.

— А ты, что, хочешь гарантий?

— Конечно.

Владыка состроил зверское лицо и уставился на брата Андрея, беззвучно шевеля губами и делая руками странные жесты. Брат Андрей перестал стонать и встал на ноги, тупо озираясь по сторонам. Его движения замедлились, лицо стало неподвижным, взгляд остановился, а потом я заметил, что его тело становится полупрозрачным.

За секунду до конца молитвы — бей! — предупредил меня крест.

Я совершил эффектный разворот на одной ноге и влепил второй ногой звонкую затрещину в голову того, что раньше было Андрюшкой. Голова лопнула, как мыльный пузырь. Владыка тяжело перевел дыхание.

— Ты уже дрался с призраками? — спросил он.

— Нет.

— Тогда откуда ты узнал, что… ну-ка, покажи мне свой крест!

Крест хихикнул и вложил в мое сознание забавный мыслеобраз.

— Сначала принеси клятву, — сказал я, — что не причинишь мне вреда и не будешь ограничивать мою свободу.

— Ты не оставляешь выбора, — вздохнул владыка.

Он что-то прошептал и резко взмахнул руками. Двое фиолетовых бойцов, вооруженных булавами, качнулись, взмыли в воздух и поплыли ко мне, как будто вокруг них чудесным образом установилась невесомость. Впрочем, почему "как будто"?

Стихия воздуха, констатировал крест, ну что ж, подобное лечится подобным.

И сообщил мне мое первое слово.

Я не делал никаких движений и не произносил никаких слов, все необходимое свершилось в моем мозгу или душе или как там оно называется. Что-то злое и безумное в мгновение ока сформировалось внутри меня и передалось по невидимому каналу одному из летящих монахов. Он взревел, взмахнул булавой и ринулся на своего собрата, тот увернулся, и жертва моего заклинания со всего размаху впечаталась головой в каменную стену и рухнула на пол. Что-то много сегодня черепно-мозговых травм.

— Я готов принести клятву, которую ты просишь, но только с ограниченным сроком действия, — заявил владыка, вытерев пот со лба, — только до полуночи.

— До завтрашней. В смысле, сутки и еще сколько-то времени.

— Хорошо. Я не буду ограничивать твою свободу и не буду причинять тебе вреда до тех пор, пока ты не причиняешь никому вреда и не покидаешь это здание, либо до следующей полуночи, смотря что наступит быстрее. Такая формулировка устраивает?

— Устраивает.

— Теперь твоя очередь.

— Я не буду никому причинять вреда в этом здании до тех пор, пока никто не причиняет вред мне и не ограничивает мою свободу, либо до завтрашней полуночи, смотря что наступит быстрее.

— Заканчивай.

— Сначала ты.

Владыка глубоко вздохнул и произнес:

— Если я нарушу свою последнюю клятву, пусть я умру на месте.

Я повторил его слова слово в слово.

— Вот и хорошо, — сказал владыка. Ближняя ко мне решетка взлетела в потолок. — Пойдем, нам нужно многое обсудить.

И мы пошли.