Главы 30 – 34
Вампиры вас не обидят
Я сбросила вызов на телефоне и снова легла в кровать. Сон не шел, зато голова ходила кругами вокруг Макса и заявления. Айфон зазвонил во второй раз. Я посмотрела на дисплей с раздражением. Кого еще принесло на ночь глядя? С экрана мне улыбался Гера.
– Герман, я тебе перезвоню, не лучшее время для разговоров.
Я почти уже нажала на «отбой», когда вдруг услышала твердое:
– Стой.
– Что еще? – Моему раздражению не было предела.
– Оливин, – глухо сказал Гера, будто собираясь с мыслями, и от нехорошего предчувствия у меня сжалось сердце. – Гамов…
– Замолчи! – взвизгнула я и сама прервалась, напуганная такой реакцией.
– Нет, это ты замолчи. И слушай. Гамов зашел в прорыв тридцать минут назад и до сих пор не появлялся.
Пальцы дрогнули, и я едва не уронила айфон на пол, резко садясь на кровати.
– И меня не интересует, куда ты там, на хрен, собралась. У меня один деконструктор остался, и ты можешь написать еще две сотни заявлений и впасть в сто истерик. Михаил ждет тебя у подъезда.
Сбегая по ступенькам как была, в джинсах и майке, я постаралась унять дрожь в пальцах, уговаривая себя, что все будет хорошо, и набрала Гере:
– Почему ждал полчаса?!
– Я не ждал полчаса, Михаил отзвонился по протоколу, через десять…
Я вскочила в знакомую машину и махнула рукой:
– Гони, можешь задавить кого-нибудь, мне наплевать. Чтобы у прорыва были через пять минут.
Непривычно бледный Мишка только кивнул и так стартовал с места, что меня вжало в спинку.
– И что, ты столько соображал, что делать?!
– Оливин, заткнись, просмотри книгу и верни мне Макса.
Гера отключился, но я все-таки успела услышать дрожь в его голосе. От этого мне стало совсем страшно.
Я принялась листать страницы валявшейся рядом распечатки, но буквы прыгали перед глазами, мельтешили, лезли, мешались.
– Туров, твою налево… О чем книга?
На том конце провода раздалась блаженная, окутывающая тишина.
– Ты не…
– Чем ты занимался все это время? Ты обязан был читать эту фигню!
– Оливин, читай сама.
– НЕ МОГУ! – заорала я. – Мысли путаются, понимаешь, Гера, сколько он там провел, если полчаса по-нашему?! Неделю?! Месяц?! Как я его узнаю?!
– Отставить панику, – тихо и зло выплюнул он. – Не узнаешь – деконструируешь на всякий пожарный и выйдешь.
Я, кажется, начала визжать и на мгновение выключилась вообще.
– Приди в себя. Я ни на кого не могу положиться, хотя Нину уже вызвонил. Давай, Оливин, ты сможешь.
Голова гудела и разрывалась на части.
– Сколько прошло с момента фиксации прорыва? – Слова давались мне с большим трудом.
– Три тридцать.
– Ты издеваешься?! – снова не выдержала я.
– Нет, – с ледяным спокойствием отозвался он. – И так как ты представляешь собой взлохмаченный кусок нервных окончаний, то слушай про книгу. Вампирская история. Но не обычная. Борьба между вампирами и людьми, включающая самые продвинутые вооружения. На стороне вампиров – ночь, клыки, сверхчеловеческие скорость и сила.
Я помолчала, пытаясь заставить себя войти обратно в берега, из которых выплеснулась часов восемь назад.
– Дальше.
Горло саднило.
– А дальше все. Пойдешь и сама посмотришь. Я не имею права влиять на твое восприятие вселенной. Книга – только подсказка, Макс однажды деконструировал, не видев текста вообще.
Я захотела взвыть, но вдруг поняла, что паника постепенно уходит, оставляя твердую уверенность в том, что я найду Макса, даже если мне придется провести внутри романа с идиотским названием две вечности.
– Вампиры, значит? – переспросила я, отвлеченно глядя на Москву, слившуюся в одно цветное пятно за окном.
– Да. Так что имей в виду. Ночью за пределами дома находиться может только идиот. Потому что по улицам свободно гуляют вампиры, а еще ездят молодчики на бронированных джипах и пытаются их перестрелять.
– Хорошо, – отозвалась я.
– Не геройствуй. Мне нужен закрытый прорыв, а не пропавшая там ты.
– Кто три минуты назад орал: «Верни Макса!»?
– Я. Но я не Арлинова, еще не научился…
Я только хмыкнула и покачала головой.
– Двадцать первое декабря, и у нас пропадает… оперативник.
– Оливинская, приказ заключается в том, чтобы любой ценой деконструировать прорыв. Если удастся найти Макса, отлично. Нет – возвращайся, разрушив реальность.
– Да можно просто возвращаться. Реальность будет удачно закрыта наличием в ней… Ты понял.
– Если мы переживем эту ночь, Оливин, – угрожающе начал он, но я тут же его перебила:
– Когда мы переживем эту ночь, Гера. Когда мы переживем эту ночь. – В этот момент машина резко встала, и я чуть было не вылетела через лобовое стекло.
– Деконструировать любой ценой, как поняла меня?
– Поняла.
Я нажала на «отбой» и вылетела на улицу. Широкая проезжая часть, склон, залитый странным фиолетовым сиянием. И прорыв, вот он, мой дорогой.
Лишь слабо фиксируя, что нахожусь где-то рядом с МГУ, я шагнула внутрь – и оказалась практически на такой же полутемной дороге. В руках у меня был удобный осиновый кол, спина чувствовала холод любимого «глока», но в остальном не изменилось почти ничего, если не считать, конечно, тяжелых армейских ботинок. Как некстати, мне же бегать надо, Макса искать. Я с удивлением увидела, что руки тоже мои, да и каре осталось прежним. Макс бы, конечно, порадовался, чужие реальности перестали иметь на меня влияние. Я вздохнула, и сердце отозвалось тупой ноющей болью. Думать ни о чем не хотелось, да, по сути, и не надо было, но мысли лезли все равно. Правда, ровно до той минуты, пока я не велела себе приступать к прочесыванию города.
Было сыро и слегка туманно. Недавно прошел дождь, до первых строений, судя по ощущениям, оставалась пара минут пешком. Я вытащила «глок», приспособила рядом кол и рванула с места. Мало ли что там сказал Гера, прорвемся. Как будто я не лучший деконструктор в мире. А лучшим деконструкторам наплевать на все.
Справа и слева нарисовались нарядные домишки. Симпатичный пригород вроде тех, что так любят показывать в детективных сериалах. До рассвета еще добрых часа два. Мертвая тишина, нарушаемая лишь топотом моих тяжелых ботинок. Я даже на месте замерла: куда это годится, сейчас все вампиры и моторизованные бригады будут моими.
Будто в издевку где-то зашумел двигатель. Я испуганно шуганулась во двор одного из домов, уже начиная чувствовать нехватку элементарных знаний по миру, и застучала в дверь. Логика моя была простой: если сидеть дома безопасно, то вампиру требуется приглашение, чтобы войти внутрь. А раз так… Предчувствие все-таки заставило отойти за стену – и не зря. На всю округу грохнул выстрел, я подпрыгнула на месте и рванула через изгородь к соседям. Здесь, похоже, не любили шутить, раз стреляли на упреждение, да еще и через собственную дверь.
– Ну-ка, ну-ка, а что это у нас тут за принцесса ходит? С осиновым колом, вы посмотрите, как из сказки, а, Барт?
Холодея, я обернулась на голос.
Наглая красотка в перчатках без пальцев и какой-то мнущийся тип. Белые до синевы. Я прикинула про себя, успею ли вывалиться из реальности до того, как один из них начнет пить мою кровь, и решила, что бояться нечего. Смогла же провернуть подобный номер с тем любовным романом. Сердце бухало куда хуже, чем до того – ботинки.
– Что ты забыла на улице, живая? – Девица вдруг поменяла тон.
От удивления я даже голову набок склонила.
– Картинка, Барти, пожалуй, я ее съем. – Она бросила вопросительный взгляд на спутника.
Я постаралась дышать потише.
– Погоди. – Он вдруг схватил ее за руку и дернул на себя. – Я понимаю, все понимаю, Мег, но в самом деле: кто здесь ходит с осиновыми кольями? Ночью?
Девица недовольно повела плечом, высвобождаясь из захвата. Я решила молчать дальше, хотя тоже не понимала, к чему он клонит.
– И пахнет от нее как-то странно. Нездешний запах, а. Кровь бурлит по-другому, прислушайся.
Я чуть мотнула головой: хороши вампиры, просекли, что я не из книжки.
– Засланная, – протянула Мег. – Но голову ей открутить я все-таки успею.
– Не успеешь. Пойдем отсюда.
– Ребят, – от удивления я чуть окончательно не лишилась дара речи. – Скажите, пока не ушли, никого не ели в последнее время?
– Издевается, тварь! – Мег дернулась в мою сторону, но Барт схватил ее за плечи.
За спиной раздался шорох шин, и я, не раздумывая, упала. Над головой просвистела автоматная очередь, но вампиров уже след простыл. Лежать на траве было холодно.
– Покажи зубы, – проорали мне из едва приоткрытого окна машины, лихо стоявшей посреди проезжей части.
Я оскалилась и медленно встала на ноги.
– Ты долбанулась одна по ночам ходить? Что ты здесь делаешь?
Осторожно пристроив «глок» за пояс, я подняла руки в обезоруживающем жесте:
– Друга ищу.
– Иди сюда давай, перекрикиваться не будем.
Я немного подвинулась вперед. Тонировка на стеклах джипа была такая, что становилось непонятно, как и куда они стреляли несколькими мгновениями ранее.
– Ближе!
– Да мне и здесь хорошо! – гаркнула я. – Друга ищу, не подскажете, может, погибал кто у вас в последний месяц или…
Машина отозвалась дружным хохотом трех глоток; я пораженно замолчала.
– Откуда ты такая нарисовалась? – спросили у меня, кажется, с заднего сиденья.
– Какая разница, – раздраженно бросила я. – Откуда нарисовалась, туда и сотрусь. На вопрос ответьте.
– А ведь это Лили.
У меня начала затекать спина. Да еще и в лобовое стекло заглянуть не было никакой возможности, из-за чего создавалось впечатление, что я разговариваю прямо с самим хищным джипом.
– Не, не Лили, – отозвался другой. – Похожа, но другая.
– Ты не из города, что ли?
Последовавшая тишина была прямо-таки зловещей. Я поморщилась и включила приказной тон:
– Не из города. Есть еще кто такой же?
На этот раз машина нервно и коротко гоготнула. Я почти всплеснула руками, но удержалась от картинного жеста.
– Объяснитесь, господа.
– Нет уж, детка, не будем.
Стекло со стороны водителя опустилось ровно настолько, чтобы я смогла увидеть пытливые карие глаза.
– Поскольку ты человек, я отвечу на твои вопросы: мы мальчики хорошие, правил не нарушаем. Но дальше, со своими россказнями, ты сама по себе.
– Погляди на нее, явно человек не отсюда, – прошипело заднее сиденье.
– Забросили меня, – отозвалась я как можно тверже.
– Мы в зоне, чудачка, я бы рад поверить, но не буду.
– Вертолеты. Машины такие летающие. Души погибших танков, – продолжила гнуть свою линию я.
– Ага, или вампиры подговорили тебя быть за них. Они хорошо промывают мозги, своими-то лозунгами.
Я фыркнула и покачала головой.
– Так вот. Отвечаю. По территории жертв нет сорок три дня, вампиры истощены, мы надеемся на выживание. Человеку сюда попасть просто невозможно.
– Макс? Макса у вас нет? – спросила я отчаянно.
– Нашего лидера Макс зовут, – снисходительно отозвалось заднее сиденье, и на него тут же полилась грязная ругань.
Сердце подпрыгнуло:
– А нельзя ли с ним как-то увидеться?
Вываливаясь через прорыв на смотровую площадку, я все еще держалась за живот, на который пришлась очередь, ставшая воздухом на границе двух миров.
Крови не было, боли тоже, я судорожно вздохнула и вскочила на ноги. Мишка смотрел на меня во все глаза.
– Сколько я отсутствовала?
– Пятьдесят одну секунду.
Эйдан не брал трубку. Я чертыхнулась и набрала номер еще раз. По памяти, от руки. Мишка, хороший мальчик, смотрел как прикованный на циферблат своих больших часов и отсчитывал каждую минуту, прошедшую с моего возвращения.
– Лив? – наконец раздалось на другом конце.
– Я. Слушай, Эйдан, такой вопрос. Скажи, что делать, если персонажи книги знают меня в лицо, а мне нужно подобраться к одному из них?
– Зачем? Лив, ты считаешь его точкой напряжения?
Я подавила вздох. Мишка показал мне два пальца.
– Надо. И у меня нет времени. И я не могу позвонить Гамову. И у нас прорыв, который сожрет весь город через двадцать минут. И мне нужен твой совет.
– Лив?! – Эйдан на мгновение замолчал. – Ты хочешь вытащить Макса из книжки?! Это запрещено!
– Похрен. Не тяни время. Знаешь что-нибудь полезное?
– Нет. Нет, не знаю.
Голос Эйдана звучал обиженно, раздраженно и виновато. Я почти с безразличием глянула на фиолетовый прорыв, потом вернулась мыслями назад.
– Знаешь, – сказала я, и голос сел, оборвался на полузвуке.
– Лив, ты не будешь этого делать.
– Говори, – прошептала я.
– Нет, Лив, так нельзя, послушай меня, это не выход, нельзя так!
– Говори.
– Нет способа это сделать. Не существует. Ты никак не сможешь подобраться к измененному книгой Гамову.
До меня наконец дошло. Я вздрогнула – и поняла, чего он не хотел говорить.
– Хорошо, Эйдан, спасибо, – отозвалась я и нажала на «сбросить», не дослушав его протестующих возгласов.
– Три, – одними губами сказал Мишка.
Я улыбнулась ему рассеянно и набрала побольше воздуха в легкие.
– Послушай. Если я не вернусь с Максом, я не вернусь вообще. Но прорыв будет закрыт. Так что ты подожди до нулевой отметки, не будет нас – поезжай к Турову, передавай привет, кланяйся в ноги, скажи… – На глазах вдруг возникли слезы, которые тут же осушил порыв ветра. – Скажи, что Оливия Розен считает Германа Турова большим талантом и просто завидует. Ну и что я сделала все, что могла.
С этими словами я развернулась и пошла к прорыву, отпуская себя на волю и чувствуя дикий восторг, желание броситься вниз, нырнуть с головой, раствориться…
В баре опять играли какую-то нудятину. Казалось бы, все под вампирами ходим, надо жизни радоваться, пока сирена не возвестила приход ночи, так нет. Старое, нудное, баритонное. Наливали тоже с неохотой: старички все привыкли, что Рокси полтора месяца назад двадцать один стукнул, а новенький все никак не хотел этого взять в толк. Раз за разом: «Мисс, можно ваше водительское удостоверение?» да «Вы точно достигли легального возраста?». Обороты-то, обороты – заглядение просто. Я хлопнула текилы и посмотрела поверх голов на бармена. Вполне себе ничего, и ростом повыше меня будет. Подходи и бери голыми руками. Поморщившись, я толкнула стопку вперед. Кто знает, сколько мы еще протянем по старой системе со старыми ценностями, кто знает. Впрочем, умирать мне не хотелось. Хотелось жить на полную катушку. Желательно, подальше от зоны.
– Хей, Рокси, подиджеила бы, что ли.
Я оторвалась от бармена и взглянула на Алекса, нарисовавшегося прямо передо мной. Тоже отличный вариант. Двадцать три, души во мне не чает, водитель собственного экипажа. На счету – два вампира.
– Дурная примета тут диджеить. – Я рассмеялась и стряхнула блеснувшие рыжим волосы с плеча.
– Выпить принести?
– Будь добр.
Проводив широкие плечи Алекса взглядом, я соскочила со своего места и пошла к давно опустевшему диджейскому пульту, если так это место, конечно, можно было назвать. Полтора месяца назад. Мое совершеннолетие. Последняя на данный момент жертва, глупый пьяный Тони. Я опустилась на корточки и стала рыться в пластинках. Музыка была вполне ничего, приятная. Точно не то уныние, лившееся из динамиков теперь.
Я вздохнула. Дайленберг уже пятый месяц был отрезан от большой земли при помощи всех мыслимых и немыслимых средств. В один прекрасный день нам отрубили Интернет, перестали завозить газеты, потом за ночь возвели электрический забор, ну а там и вампиры пожаловали. Повезло тем, кто в этот уик-энд был в отъезде. Как, например, мои родители. Я, наоборот, приехала из универа вместе с парнем. Сожран в первую неделю эксперимента. Как нас всех-то не сожрали, понять трудно. Видно, из-за того, что изначально целых тридцать тысяч было. По здешним меркам – почти что мегаполис. Я потянулась и ощутила, что внутри готова разжаться злая пружина. Ни за что, ни за что не вспоминать, как его звали.
– Прекрасно все! – прозвучало прямо у меня над ухом, и я почти подпрыгнула.
– Ты долбанулся, Майки? С какого перепугу у нас все прекрасно?
Так и есть, пришли поговорить к диджейскому пульту, чтобы их никто не слышал. Им и невдомек, что тут сижу я и перебираю покрытые пылью и паутиной пластинки. Которых, честно сказать, больше, чем у какого-нибудь нью-йоркского модника. В пальцы тотчас прыгнули «Строукс», и я тихонько рассмеялась в кулак.
– С того перепугу, дорогой Алекс, что мы сорок три дня живем без жертв. Если бы не Макс…
– А вот Рокси Максу не доверяет. Да и я, кстати, тоже.
– Ты ее куда-нибудь уже наконец сводишь?
Я поняла, что дело идет к обсуждению моих явных и неявных достоинств, поэтому встала в полный рост.
– Рокси! – воскликнул Алекс.
– Это я, точно. Решила подиджеить, как ты и советовал.
– Икс. – Майкл даже не удосужился обернуться, хоть и назвал меня по детскому прозвищу.
– Эм. – Я улыбнулась. Мальчишки всегда останутся мальчишками, несмотря ни на что. Им бы только в войну поиграть да про девочек поговорить.
– Что нашла? – радостно сунулся ко мне Алекс, но я отпрянула.
– Не отдам, даже не думай. «Киллерс» на голубом виниле – представляешь, какая редкость? Скажи новенькому, чтобы выключал свои заунывные песнопения, сейчас будем веселиться. И веселиться – всю ночь. По барабану. Кровососы сюда не сунутся.
Алекс рванул через толпу, а Майкл обернулся ко мне и тяжело навалился на стойку. Я даже пластинку обратно засунула.
– Нечего на меня смотреть волком.
– Вместе и навсегда, а, детка? Помнишь свое шестнадцатилетие?
– Майкл, иди ты.
– Я бы пошел с удовольствием, но, знаешь… Там такая ограда неудобная. Жжется, когда к ней прикасаешься.
Я улыбнулась и покачала головой.
– Сегодня девицу видели, представляешь? Совсем как Лили. Невысокая, блондинка. Шлялась часа в три ночи с осиновым колом.
Меня вдруг разобрал нервный смех:
– Самоубийца, что ли?
– Говорит, с большой земли.
Сразу стало страшно.
– С большой земли? Вы ей поверили?
– Никак нет. Расстреляли на месте.
Я невольно сделала шаг назад:
– Издеваешься, да?
– И опять никак нет. Только она взяла – и растаяла в воздухе. Как не бывало.
Тут до меня наконец-то дошло, что этот придурок пытается меня напугать. Раньше рассказывали идиотские истории про привидений, теперь, с появлением в городе кровососов, надо было выдумать что посерьезнее.
– Отличная история, Майк, девушка с большой земли. Прямо верх изобретательности.
Майкл придвинулся и почти неуловимо погладил мою ладонь подушечками пальцев. Я вздрогнула. Хорошо забытое ощущение…
– Спроси у Алекса, киска, если не веришь. Вон он как раз возвращается, легок на помине. Да не с пустыми руками. И ты помнишь, да, что я все еще живу в соседнем доме?
Я выдернула ладонь из-под настойчивых пальцев и полезла разбираться, какой плейлист сделать на скорую руку. Пластинок десять еще нужно отобрать. А для хорошего вечера – просмотреть, что у него вообще имеется. Имелось. Главное – не вспоминать имен. Главное – не вспоминать.
– Рокс? – Алекс перегнулся через диджейский пульт и протянул мне стопку, которую я не замедлила осушить, благо у него с собой была бутылка.
– Секунду, я подберу пластинок побольше, и начнем веселиться.
– Говорил же я тебе, иди на звукаря. А ты на юриста поступила, додумалась.
– Какая теперь разница? – Я подняла голову и встретилась с ним взглядом. Совсем другой, чем у Майка. Не собственнический, не наглый. Отличный, в общем-то, взгляд. Главное – не вспоминать.
Живет далековато, правда. Тут либо сразу съезжаться, либо патрулю все равно очень скоро обо всем станет известно. Специфика нашей жизни. Да, в общем-то, и необходимости нет. Во внимании мне полгорода не отказывает. Что ж поделать, я тут самая молодая осталась. С одной стороны, берегут, с другой – хотят прибрать к рукам почище тех же вампиров. Всем почему-то кажется, что именно я, рыжая Рокси, – ключ ко всем замкам, защита от всех бед.
Только вот перед приходом Макса к власти чуть не сожрали именно меня. Именно я решила побродить ночью с желанием, чтобы все закончилось. А тут – он. Появляется неизвестно откуда, палит из «глока», хватает за локоть и тащит в ближайший дом. Так до рассвета молча и просидели. На прощание сказал мне: «Дура ты рыжая», – и свалил. А наутро давай всех строить и поучать. И еще переговоры вести с теми. С большой земли которые. Смелый – не прошибешь. Отвоевал нам оружия, отвоевал продовольствия, выпивки отвоевал. Говорят, вампиры не любят, когда в крови алкоголь. Или вообще когда кровь плохая.
Я выглянула из-за пульта, отобрала бутылку у Алекса и сделала глоток прямо из горлышка. Кровь наконец-то стала бурлить. Как раньше. Когда я в чертовом Стэнфорде просыпалась с таким вот настроением. Теперь для этого надо было выпить три стопки текилы.
– Новенький уймется со своим отстоем? – Я вытерла губы пальцами.
– А, так ты готова? Тогда сейчас.
Алекс замахал руками, худощавый бармен его заметил – и, о чудо, музыка остановилась. Я постучала пальцами по микрофону. Звука не было. Я чертыхнулась и полезла под стол смотреть на провода.
– К розетке подключиться не хочешь? – Майкл держал в руке вилку от удлинителя.
Я чуть кивнула, и он на мгновение исчез. Майкл Смит, золотой мальчишка, сын мэра. Мой сосед. Моя первая любовь. Мое первое разбитое сердце. Универы на разных концах страны, нежелание идти на уступки… Сами, своими руками, закопали отношения в землю. А были, между прочим, самой красивой парой школы. Я покачала головой и поставила ценный голубой винил на вертушку. Коснулась пальцами микрофона, обнаружила, что он работает, поискала Майкла глазами. Нашелся только стоявший рядом большой и надежный Алекс. Да новенький бармен через весь зал.
– Раз-раз, леди и джентльмены, с вами говорит Рокси Платт.
Народ обернулся ко мне, как по команде.
– Пригласили подиджеить, ну и что скрывать, до комендантского часа буквально двадцать минут, всем надо расходиться спать. Но мы же не детишки! – В этот момент я прикусила себе язык. Детей сожрали в первую неделю всех без остатка. – Мы взрослые, совершеннолетние люди, и об этом я хочу сказать тебе, мой незнакомец-бармен, в первую очередь! Рокси Платт уже есть двадцать один год! Короче. Наш прекрасный главнокомандующий, которого я здесь не вижу, позаботился о том, чтобы бар был непроходим для вампиров, чтобы он принадлежал одному лицу! Поэтому я предлагаю… – На этих словах я приподняла звукосниматель, и вертушка поехала сама собой. – Я предлагаю вечеринку до рассвета. И пусть кровососы отсосут!
Из колонок грянул звук, и воодушевленный народ хлынул к бару.
– Слушай, он обижается! – проорал мне на ухо Алекс. – Говорит, и так полгорода съели, а ты его не помнишь. Это же Бо. Красавчик Бо. Некому барменить, так он и подвизался. Говорит, все лучше, чем дома сидеть одному.
– Красавчик Бо? – Я судорожно напрягла память. На ум, как назло, не шло ничего толкового.
– Ну да! Учился на год младше меня.
– И на год старше меня? С Майклом, получается? Алекс, не может быть, не гони пурги, я бы его вспомнила. Тем более, внешность такая колоритная. Худой, высокий…
– Ты кроме меня никого не видела, – Майкл, как обычно, нарисовался словно из-под земли.
– Бо, значит? – хмыкнула я.
– Так точно, Бо. Ты диджеить будешь?
– Может, не все сразу, просто музыку нормальную послушаем для начала?
Майкл фыркнул и отвернулся, а Алекс бросил на меня виноватый взгляд. Я выискала следующую пластинку и поставила ее на соседнюю вертушку.
Народ прибывал. И когда я остановила музыку, чтобы послушать стандартную сирену и стандартное обращение Макса (могла даже не заморачиваться, их передавали на такой громкости, что мертвые бы встали из могил, да и встали, собственно), бар был полон оживленно галдящего народа. В перерыве между песнями я забабахала микс из стопроцентных старых, новых, медленных и быстрых хитов в своем айфоне и отнесла его Бо. Диджеить было лень, хотелось пить. А еще больше – курить.
Я вышла на улицу и поежилась. Спаситель Макс, обожаемый всеми Макс еще и безопасную курилку организовать сумел. Потому что закопался как следует во все случаи проникновения вампиров на частную территорию. При всем при этом доверия у меня он не вызывал совершенно.
По дороге прошуршали шины. Я подняла взгляд. Скромный, верткий, быстрый, дико дорогой внедорожник светло-серого цвета. Помянешь черта.
Макс выпрыгнул из-за руля и спокойной пружинящей походкой направился ко мне. Ко входу, значит. Вампиры могли схватить тридцать три раза, но ему, очевидно, было наплевать. Хорошо, когда у человека есть цель в жизни. Даже кровососы нипочем.
Он наконец-то сделал шаг через импровизированный порог, нагнулся, осмотрел рассыпанные мелкие камушки – и у меня почему-то отлегло от сердца.
– Саботируем мою работу, Рокс? – Он подошел вплотную, слишком близко, забрал из пальцев сигарету и затянулся, наглый кудрявый блондин.
– Нужны мне всякие предатели, – прошипела в ответ я.
Ночь подходила к концу, и впервые за долгое время никто не был этому рад. Я порядком набралась, но рост и достаточный вес, как всегда, сыграли за меня. И если Бекки едва висела на плече у шатавшегося Алекса, с которым мы успели поругаться раза три, причем молча, то я еще была в состоянии дойти до дома сама. Майкл исчез посреди ночи, наверняка с какой-нибудь девицей. Видно, хотел расстроить, да не получилось.
Солнце пробилось через плотные жалюзи, и я вздохнула с облегчением: последние полчаса оказались ужасно скучными. Дьявольски хотелось спать, но не пойду же я домой через две улицы, когда на небе только луна?
Бо резво выскочил из-за барной стойки и открыл дверь. Теплые лучи забрались внутрь и заиграли на маленьких пылинках, кружившихся в воздухе. Бар будто бы выдохнул: с облегчением, радостью, надеждой. Пережили еще одну ночь, победа, победа, сплошная победа.
Я скривилась и побрела к выходу. Притормозила на мгновение – и нашла глазами вьющиеся короткие волосы. Макс стоял, оперевшись на стену, и с самым серьезным видом выговаривал что-то Джонни, главному по нашим чистильщикам. Удивительное дело: все разбрелись по парам – а чего, собственно, терять – и явно доживут остатки ночи не в одиночестве. Я сама хотела приютить строптивого, худого Бо из-за этой его дьявольской смешинки в глазах. Но вид Макса отбил у меня всякое желание.
Кто в такую ночь мог заниматься делами? В самую веселую и яркую ночь с тех пор, как вокруг нас поставили забор? Только предатель.
В голове застучала кровь. Макс спас всех нас, Макс вел переговоры с внешним миром, Макс хотел вести переговоры с вампирами – если бы они еще слушались хотя бы чего-то. В конце концов, Макс спас меня. Пристрелил трех кровососов и затащил внутрь дома. Вот и думай, откуда подобная одержимость. Нет, даже одухотворенность? Уж не из самых ли темных и отвратительных глубин?
Я сделала глоток из бутылки, и напиток показался отвратительным на вкус. Надо было ложиться спать – по методу «пришел домой и, не раздеваясь, упал в кровать ничком», весь мир может ждать или провалиться в тартарары, как в нашем случае. Голову немного повело, и я сразу убедилась в правильности этой мысли. Сто лет не проводила на ногах всю ночь, наоборот, привыкла к строгому режиму. В десять – в постель, да заткнуть уши, вдруг кого есть будут по соседству, приятного мало. В восемь – вставать. Ни работы, ни учебы, делай что хочешь. Можешь даже ничего не делать. Еду в магазинах давненько приказали отпускать бесплатно. Самому богатому человеку в мире здесь явно было бы очень скучно. Я дернулась, стараясь не думать, что же это за такой эксперимент на нас поставили. Грустные мысли всегда вели к мыслям черным; Джейсон, смешливый парень, вырвавшийся в Гарвард и просто сохший по русской литературе, откопал фантастический роман про город, с которым тоже творилось что-то странное. Мы тогда все эту книжку прочитали – и сыскался же в нашей библиотеке затрепанный перевод! Помнится, не больше восьми часов давали на хранение. Долго спорили. Похоже, не похоже, совсем не то… Макс тогда много выступал. Говорил, что всех обманывают. Что какие вампиры в наше время. Что спустили на нас непонятное зло, то ли прилетевшее из космоса, то ли сотворенное тут. Что мы – козлы отпущения, как это обычно и бывает. Потом он делал весьма логичный переход к тому, что никто не виноват и надо бороться. И надо выживать. И надо побеждать. На тот момент сожрали, кажется, половину населения. Никто не считал ведь. Джейсон смеялся и спорил, кричал, что Макс все не так понял. Что вопрос не в борьбе, а в том, какие выводы каждый лично для себя вынес из происходящего.
Мне книжка понравилась не очень. Тягомотная, запутанная, со сплошными намеками и вопросами без ответа. Я уяснила для себя только одну вещь. Двое из этого русского города все-таки смотались. Почему бы не попробовать смотаться и нам? Макс же, будто назло, делал все, чтобы здесь было реально продолжать жить. Причем еще и довольно неплохо. Где можно получить дизайнерские шмотки за пару баксов? Пообедать на халяву в дорогущем ресторане – только потому, что повар боится свихнуться от ничегонеделанья? А что иногда закусывают нами, это мелочи, да, Макс?
Я пораженно вздрогнула. Вот почему, оказывается, всю дорогу звала его предателем. Сама того не осознавая – думала, что он вампир. А теперь совершенно в этом уверилась. Может, вампирский засланник. Но такие мелочи тут погоды не делают.
Мысли будто толкнули, заставили обернуться, и я снова бросила взгляд на тонкие черты лица и слегка порочные губы. Макс был обладателем совершенно заурядной челюсти, хорошо хоть подбородок не скошенный. Еще у Макса имелась девушка, Лили Блэк, которая регулярно появлялась на людях и абсолютно точно гарантировала тот факт, что он не кровосос. В противном случае не сумел бы удержаться, выпил бы маленькую Ли до дна. К сожалению, никаких укусов на шее, сама смотрела. Только синяки пару раз.
Я фыркнула, приказала себе очнуться и топать домой. Столько времени извела на мысли о Максе, вместо того чтобы спать! Или трахаться с кем-нибудь симпатичным. Желчная досада растеклась по венам, и я сделала шаг за порог. Было тепло – и мне отчего-то страшно, мучительно захотелось обратно. За грань. Домой. Повело, потянуло, потащило.
– Проводить? – Кто-то с силой сжал мое запястье.
– До Стэнфорда, пожалуйста, – выплюнула я и повернула голову.
Макс. Опять чертов Макс.
– Ты меня преследуешь?
– Никак нет. Хотя не против был бы узнать, почему ты так плохо ко мне относишься.
С радостными криками нас пошла обтекать пьяная толпа. Я замешкалась и не выдернула руку из железного хвата. Поэтому, когда справа закричали, а люди стали очень быстро редеть, я только и смогла, что повиноваться движению Макса. Он дернул меня назад, так сильно, что почти сшиб с ног, и одно мгновение я точно ехала по земле, раздирая джинсы и кожу, а потом заорал:
– ВСЕ В БАР!
Через порог мы перевалились первыми. За нами последовало еще несколько человек. Наконец раздалась стрельба.
Макс бросил мне:
– Запрись, когда все вернутся, стражей не ждать! – и был таков.
Я схватила бутылку виски и допила ее до дна, организм требовал заправки. Поток людей, толкавшихся в дверях, наконец-то иссяк. Я оглядела вошедших почти трезвым взглядом. Не хватало, по меньшей мере, человек двадцати. Даже если не считать тех, кто сейчас палил на улице. Делать им больше нечего. Макс… От имени странно сжалось сердце. Я мотнула головой и очень быстро осознала, что бледные до синевы люди таращатся на меня.
– С почином. Смерть снова правит бал, – сказала я и подивилась своему спокойствию. – Вот что, господа. Почему-то сменились правила игры. Я пойду разузнаю, что и как, а вы заприте за мной дверь и сидите тихо-тихо.
– Ты-то куда собралась? – тихо поинтересовалась Бетти.
– Куда надо. Дверь заприте, говорю.
Засов стукнул, лишь только я сделала шаг за порог. Была еще, впрочем, зона курилки, но раз их теперь не останавливало солнце, то что там говорить о хилой приступочке, организованной добрым, милым и понимающим Максом во славу курения и тех, кто поклоняется этому божеству.
На улице было шаром покати. Впереди валялись расстрелянные магазины. Машин не наблюдалось, трупов тоже. Видно, все, кто мог, умчались в погоню. А вот кровищи хватало. Судя по ее количеству, кого-то просто разодрали на части. Может, самого первого. Или самую первую. Ведь кровососы ничего не жрали в течение сорока трех дней. Дней правления нашего безумного Макса. Я поежилась и постучала в дверь бара.
– Рокси, слышь, не пустим.
Я не придала значения глухим словам, донесшимся из-за толстого слоя железа, и постучала еще раз, мучительно раздумывая над тем, что именно не сходилось в красивой картинке. Потом тряхнула головой: с чего еще в аналитики подалась? – и подергала дверь на себя.
– Рокс, – кто-то говорил через ставни. Я выразительно подняла брови. – Сама понимаешь. Если они под солнцем, то кто его знает. Не стоит рисковать и пускать тебя внутрь, правда?
Я обалдела и изо всех сил пнула дверь ногой. Вообще, согласно Максовым конвенциям они были правы, но в самом-то деле… Я вышла мгновение назад и уже возвращалась! Тоже мне, защитнички выискались.
– Ага. Желаю вам веселого дня внутри. И чтобы среди вас вдруг оказался кровосос.
Я засунула руки в карманы куртки и переступила через второй порог. Помялась немного – и пошла. Двум смертям не бывать, а одной, как говорится… Город был тих и безмятежен. Солнце почти жгло, так что я понятия не имела, как вампирам удалось нас обхитрить. Факт оставался фактом: они напились крови и теперь сильнее не придумаешь. Двадцать человек украли, куда это годится. Вот тебе и Максовы планы. Вот тебе и грядущая победа.
Из маленького переулка раздался довольно явственный стон. Я вздрогнула и решила бежать, но потом спокойно остановилась на месте. Правила поменялись – адаптируйся, а не живи по старым. Я заглянула за мусорный бак.
Во всем великолепии светло-золотых лучей солнца, прислонившись спиной к расписанной мальчишками стене, сидел Макс. По его лбу текла испарина, и вид в целом был не самый лучший. Похоже, потерял много крови. Но как, откуда? На мгновение мне почудилось пулевое отверстие в плече. Я моргнула, и морок исчез. Неужели попили и отпустили? Поразительно. Лишний раз доказывает, что предатель. Я прислушалась к себе и вдруг отчетливо, до боли, поняла, что буду помогать Максу, даже если он самим Сатаной окажется. И плевать мне, собственно, на Лили. Где она?
Я зашла за бак и с силой дернула Макса на себя. Такого он, видно, не ожидал и поднялся на ноги легко и просто. Открыл глаза, улыбнулся почему-то. Это меня выбесило так, что не осталось никаких сил.
– Давай, обопрись мне на плечи, и пошли!
– А за талию взять нельзя?
Я смерила его презрительным взглядом. В лице и кровинки нет, а все туда же, шутит.
– Перебирай ногами, нам две улицы идти, а вампиры…
– Что вампиры? – Макс вдруг вскинул совершенно ясные глаза на меня.
Я подхватила его поудобнее и вознесла хвалу небесам за свой рост. Какая-нибудь Лили просто не смогла бы полутащить его на себе.
– Понятия не имею.
Идти было тяжело, но можно. Мне даже показалось, что по венам гоняет беспокойная ртуть.
– Если ты не предательница, брось меня и чеши обратно в бар.
– Долбанулся, да?
– Это закон города.
– Да ты плевал на него, спасая меня.
– Предательница.
– От предателя слышу. Ищи дурака в зеркале. Попили крови и отпустили. Конечно. Самая правдоподобная история на свете.
Макс промолчал, и я почувствовала, как по спине течет пот.
– Ты меня не в бар ведешь.
– В баре блюдут твои законы. – Я даже фыркнула. – Почти пришли, не переживай. А защита у меня стоит приличная. Сам, между прочим, устанавливал. Так что замолкни.
Я чуть нахмурилась, вспоминая, откуда это у меня – странное, новое воспоминание, а потом взяла и закричала. На середине дороги, по которой нам предстояло протащиться ярдов двести, валялось разодранное на части тело.
– Орать – такая замечательная идея.
– Макс, дорогой, напрягись, и давай пробежимся, а? Перенеси вес на меня – но погнали!
Он стиснул зубы – легкую куртку отжимать можно было – и мы действительно побежали. Очень медленно и нелепо, но все-таки побежали.
Я сладко потянулась сквозь дурной, пьяный сон и сползла чуть ниже. Чьи-то теплые пальцы пробежались по шее, легко и невесомо.
– Рокс, нам пора двигать.
Открыла глаза, поморгала мгновение, пришла в себя. В комнате резко пахло кровью и чем-то еще, хорошенько забытым. Я со стоном села на кровати – только чтобы обнаружить рядом с собой довольно улыбающегося Макса. Мир будто раскололся надвое и тут же собрался воедино.
– Как ты себя чувствуешь? – Я посмотрела на мешок с донорской кровью, почти пустой, перевела взгляд на катетер и лишь третьим шагом, тактовая частота, процессоры, черт бы их побрал, сумела поглядеть Максу в глаза.
– Ты знаешь, на удивление хорошо.
Я вспомнила, как втыкала трясущимися пальцами иглу, как стирала испарину со лба. Как не выдержала и свалилась лицом вниз на ту же самую кровать.
– Приходил кто-то, пока мы спали. И еще придут. Очнутся немножко, отсидятся по домам – и придут. Догадалась же ты вечеринку устроить.
Я тряхнула еще не вполне трезвой головой:
– Хочешь сказать, виновата я?
– Я ничего не хочу сказать. Ты слишком часто употребляешь слово «предатель», это правда.
– Ты был на этой вечеринке, Га… Гра… – Я вдруг подавилась самой обычной фамилией и на мгновение остановилась. Выключилась из реальности, катая истаивающее на языке слово, будто сон, не записанный в тетрадку, утекающий сквозь пальцы с полной невозможностью поймать.
– Платт, фамилию забыла?
Я вздрогнула и взглянула в светлые глаза, ища разгадку.
– Еще чего, Грейсон. Не сбивай меня с мысли, будь добр? Так вот. Ты тоже был на вечеринке и ни слова против не сказал. Так что, знаешь, еще вопрос, за кем придут.
– Нарушил собственные правила, да? – Макс устало потянулся и наконец-то сел. – Поэтому я предлагаю взять минимум вещей и драпать.
– Из города? – пораженно уставилась на него я.
Макс даже рассмеялся:
– Если бы я мог сбежать из города, Рокс, уверяю, не затевал бы это все. Нет. У меня есть на примете неплохой дом с давно почившим хозяином. Помнишь мистера Лойда?
Я кивнула и подавила неприятную тошноту, подкатившую к горлу. Вспоминать – такое неблагодарное занятие.
– Сейчас перебежками туда. Отлежимся. Завтра я попробую сходить на встречу с ребятами.
– А ничего, что мистер Лойд не оставил наследников, и вампиры могут зайти внутрь дома?
– А ничего, что вампиры, как ты выражаешься, сегодня вышли под солнечный свет и украли около двух десятков людей?
– Постмодерн какой-то, мать его.
– Сюрреализм, ты хотела сказать?
Макс вдруг странно посмотрел на меня. Я снова затрясла головой, чтобы все наконец-то встало на место.
– Нет, постмодерн. Как будто кто-то написал странную историю только для того, чтобы написать странную историю. Как будто правила меняются специально – и не нами.
– Рокс. – Макс медленно сполз с кровати и потянулся так, что тонкий свитер обнажил полоску спины, и я, пораженная своей реакцией, отвернулась. Ему же под тридцать, дед совсем старый, куда я собралась… – Ты вроде не на литературного критика училась.
– Сам знаешь, что на историка, – огрызнулась я. – В смысле, на юриста. Но с историей у меня все в порядке.
– И откуда бы мне это знать? Слушай, я к тому, что теорий можно наваять бесконечно много. Давай спрячемся дома у мистера Лойда. Я себя, признаться, не совсем хорошо чувствую.
– Есть еще кровь. – Я задумчиво на него посмотрела. – Пойдем. Черт его знает, но я почему-то тебе доверяю.
Макс замер на мгновение, как будто остановился во времени, потом медленно обернулся ко мне:
– Я тоже. Дурдом, но я тебе доверяю.
Я пожала плечами, сбежала вниз, взяла маленькую сумку и стала бросать в нее самые необходимые вещи. Макс тем временем аккуратно выглянул из окна, потом из второго, ушел на кухню – и вернулся с тяжелым вздохом.
– Стоят.
По спине разлился морозный холод. Я как раз открыла тайничок в полу, чтобы достать пакеты с донорской кровью, и снова замерла.
– Поконкретней? – Пришлось даже откашляться, слова не шли из горла.
Очень хотелось есть, пить и совсем уж невыносимо – спать.
– Мои экипажи стоят. Все, судя по всему, выжили. Вместе нас никто не видел, значит, по твою душу.
Я с досадой отшвырнула сумку в сторону.
– И что я такого сделала? Кроме того, что устроила вечеринку?
Макс грустно прищурился:
– Устроила вечеринку.
Я выругалась про себя и упрямо закинула в сумку пять пакетов.
– Вины никакой не чувствую и чувствовать не собираюсь. Мы вышли на солнце.
– Да, но видишь ли, детка, людям нужен козел отпущения. Сорок три дня закончились, мы понесли жертвы, а ты – ты все начала.
– А ты начал сорок три дня. – Я прищемила «молнией» пальцы и чертыхнулась. – Так что, может, захотят и тебе кровь пустить.
Макс опустил светлые ресницы.
– А может, и не захотят. Ладно, я поняла твою идею. Ты спокойно выходишь к своим экипажам, а я спокойно ударяюсь в бега.
По лицу Макса скользнула улыбка.
– Побойся бога. В бега ударяемся вместе.
– Это одолжение?
– Это правда жизни. Ты спасла меня, так что вот так. Да и вести дальше этих баранов как-то не хочется.
Я схватилась руками за лоб. Хороший парень, ничего не скажешь. Но так рисковать собой…
– Ты мне не должен ровным счетом ничего. Забыл, что спас меня сам? Так что я в бега. Ты – на работу.
– Да нет у меня никакой работы, кроме как быть с тобой.
– Максим, ты совсем осатанел, – сказала я, испытала желание дернуть себя за язык и начала заваливаться назад. Перед глазами замелькала кавалькада образов, вереница чувств и запахов.
– Не вздумай мне тут отключаться, – донеслось откуда-то издалека, и земля ушла из-под ног.
Максим… Макс. Га… Грейсон. Макс Грейсон. А я Оливия Платт. Оливия… Черт. Роксана. Рокси Платт.
Страх облетал с меня ржавыми листьями вместе с приступом дурноты.
– Извини, у меня такое бывает.
– Могу представить. – Макс широко раскрыл глаза и неодобрительно поджал свои чертовы слегка порочные губы. – Всю ночь пила, как лошадь, поспала три часа и хочешь, чтобы все было нормально. Запомни, пожалуйста, «Максим» – это такой русский пулемет. А я Максвелл.
– Демон, – улыбнулась я.
Голову и чувства восприятия тряхнуло по новой.
– Второе имя, да. Именно поэтому все еще живой. Теперь мы повторим этот фокус с тобой. Спасем – тебя.
Я нехотя кивнула. Остатки мыслей рассеивались, как туман над рекой, но что-то было важное в этом тумане, что-то существенное, что-то наступающее на пятки.
– Ты не считаешь, что я виновата?
Макс присел на корточки, задрал штанину и деловито достал небольшой пистолет.
– Честно говоря, понятия не имею. Никогда ты мне не нравилась, Рокс. Вчера вечером стала нравиться еще меньше. Да и крови у тебя дома в избытке, зачем – неясно. При этом, при этом… – Макс замолчал, и я поняла, что он чувствует то же, что и я.
– Будешь спасать меня во что бы то ни стало?
– Буду. Меньше слов – больше дела. Возле кухонной двери торчит только один экипаж. Если без эксцессов, то спрятаться за сараем, потом через ограду к соседям и бежать всю дорогу.
– Они побегут за нами.
– Тогда я их пристрелю.
– Макс, – укоризненно протянула я. – Не лучше ли сделать так: ты выйдешь из задней двери, наврешь своим мальчишкам, что я тебя спасла, а потом исчезла куда-то, а я тем временем займусь проникновением на территорию соседей и все такое прочее?
Он окинул меня оценивающим взглядом:
– Короче, беги, не останавливаясь. Снаружи никого не будет, но ты все-таки беги. Дом Лойда находится на Западной улице, очень удобно…
– К нему подбираться. Я в курсе.
Макс чуть кивнул, глядя как-то по-другому. С уважением, что ли?
– Я приду к вечеру, постучу три раза, потом два, потом снова три. Если будет хоть малейший сбой – не открывай. Держи ключи.
Он порылся в кармане.
– Этот от забора, этот от входной двери. Там есть консервы, выпивка и вещи первой необходимости.
Я мотнула головой:
– Неужели ты предусмотрел все, включая план отхода?
Макс только хмыкнул в ответ:
– Готова?
Я неопределенно пожала плечами. Он открыл кухонную дверь и вышел с поднятыми руками; в дом ворвалась прохлада. Я выглянула. Макс шел медленно, будто нехотя, отмеряя шаги, как дорогую ткань. Наконец дверь джипа распахнулась ему навстречу, и из машины высыпало трое ребят. Мертвая зона, все повернулись ко мне спиной, чтобы защитить своего лидера.
Я подобралась, как пружина, и выскочила, спряталась за сарай. Выглядывать было опасно, но необходимо. Тут, к моему удивлению, джип взревел мотором и пролетел мимо. Я подпрыгнула и повисла на ограде. Того и глядишь, приедет другой экипаж, раз уж я персона нон грата. Сердце почему-то сжалось. Я легко подтянулась и спрыгнула на землю, а потом просто побежала, то и дело оглядываясь по сторонам и, по возможности, прячась за какими-нибудь постройками. Удивительное дело – никто даже из ружья вслед не пальнул. Хотя у нас, в принципе, могли и не такое. Добравшись до дома старого Лойда, я перевела дыхание. Пошевелила ключом в замке, воровато огляделась – и скользнула на территорию.
Безопасность окутала меня приятным облаком. До крыльца я, наверное, добиралась с полминуты. Останавливали, задерживали и пугали мысли о Максе. Я никак не могла найти разгадки его поведению. Да и что там говорить – своему тоже. Не любовь же это, в конце концов. Любви вообще не бывает. А в таких условиях – и подавно.
Я зашла в темный дом, отерла со лба испарину и бросила сумку на пол. Свет зажигать было нельзя, поэтому я включила маленький супермощный фонарик, болтавшийся на поясе, и пошла искать хотя бы свечи. Старик Лойд хорошо зарабатывал на своей торговой сети, поэтому домина соответствовал. Я помялась, подумала и решила в поисках кухни пойти налево. Прошла гостиную, завернула за огромный бархатный диван – и, чертыхаясь, полетела на пол. Споткнулась обо что-то большое и дико холодное. Ногу разбила напрочь, причем ту, которой уже досталось, пока Макс тащил меня до бара.
Вполголоса матерясь, я обернулась и уперлась взглядом в металлический контейнер размером с гроб. Посидела мгновение на полу, осмыслила и очень тихо поползла обратно в гостиную, краем глаза цепляя еще два таких же ящика около стен.
Макс со товарищи клялись и божились, что не могут найти дислокацию тварей. На что он, интересно, надеялся? На то, что вампиры сожрут меня сразу? Предатель. Упырь чертов!
Я ползла все дальше и дальше, стараясь не дышать – и злиться. Злиться на Макса за все. Получалось из рук вон плохо. Потом мое горло сжали ледяные пальцы, подняли над землей, и я успела только взвизгнуть.
В дверь постучали.
– Даже не думай. – Кареглазый кудрявый Барт погрозил мне пальцем.
Я пожала плечами и как можно выразительнее посмотрела на него. В самом деле, пытаться выбраться из дома, в котором с десяток спящих вампиров и еще один бодрствующий? Да что он обо мне думает?
– Кого принесло на ночь глядя. Сидишь молча, а то вырву глотку.
Я снова пожала плечами. Для меня оставалось загадкой, почему он этого не сделал до сих пор. Разве только… Разве только был сыт. Чудесный цвет лица говорил в пользу этой страшноватой теории.
– Ошиблись дверью, да, живая?
Я кивнула, и он хмыкнул, обнажая свои и без того не слишком скромные клыки.
– Поучаствуй в разговоре-то, а?
– Ой, Барт, ты меня прости. Такая невежливость с моей стороны, дурное воспитание.
Он едва заметно улыбнулся:
– Сама понимаешь, я бы тебя отпустил. Но ты же ведь помчишься к своему придурку, растрезвонишь, где мы. А нам здесь хорошо, уезжать не хочется. Представляешь, сколько мороки с ящиками жизнеобеспечения?
– С гробами? – тяжело вздохнув, переспросила я.
Барт встал с места и прошелся туда-сюда.
– Наверное, тебе легче воспринимать это как гроб. А меня – как вампира.
Я вскинула на него взгляд:
– А ты кто есть-то? Основатель Лиги Справедливости? Или Джон Константин?
Голову немного повело, прямо как тогда, во время разговора с Максом.
Барт заулыбался совсем широко:
– Всегда просто смотреть на мир с одной позиции.
– Да нет, ты не прибедняйся, лапуля. Давай я еще на мир с твоей позиции посмотрю. Потом с позиции этого чертового предателя. Кстати, если ты меня отпустишь, я просто по-тихому смотаюсь куда-нибудь. Даю тебе честное слово. Потому что, знаешь, нечего уж секретность разводить. Меня сюда Макс послал.
Барт наконец замер на месте и бросил на меня оценивающий взгляд:
– Макс?
– Представь себе. Видно, я слишком часто называла его предателем. Решил, что догадалась. Короче. Ты меня отпускаешь – и я пропадаю. Грейсону скажешь, что сожрал целиком.
Барт вдруг расхохотался, а потом сразу закрыл лицо руками. Если бы я писала книжку, то показала бы так крайнее, почти запредельное отчаяние и усталость. Впрочем, я же никогда не писала ничего художественного. Да и вообще писала мало, за исключением эссе.
– Нет, я не против. Устрой сцену и впади в истерику. – Язык я прикусила почти моментально. Не мои, чужие слова, против воли рвущиеся из горла.
Барт сделал глубокий вдох, и я вдруг заметила, что на длинной красивой шее заходится в истерике пульс. Закрыла глаза, решив, что это галлюцинация – с какой же частотой должно биться сердце? Подняла ресницы. Посмотрела на Барта. На шею. Тут же велела себе успокоиться. Парень, судя по всему, был поживее меня. «Живой» называл в насмешку, де, я же сверхживой, у меня пульс – пятьсот ударов в минуту.
Я так удивилась открытию, что не поняла сначала, что в дверь стучат снова. На этот раз, правда – три, пауза, два, задержка, снова три.
– Это что еще за цирковые номера? – Барт уставился на меня.
А я никак не могла заставить себя просчитать варианты. Если Макс – предатель, то зачем пришел и стучит, как условлено? Если не предатель, то каким образом прислал меня в вампирское гнездо? По ошибке, что ли? Таких совпадений просто не бывает.
– Сидим молча, – отозвалась я.
– Нет, дорогая. Не сидим, – с этими словами непонятный моей логике Барт пошел открывать, а я навострила уши и зачем-то подумала о капельке удачи. Огнестрельного оружия поблизости не было, а до комендантского часа оставалось несколько минут. Предатель, не предатель, а будем мы с Максом на том свете вместе, причем очень скоро. На этот раз сердце отдалось таким стоном, что я сложилась пополам, напряженно гадая, что же со мной не так.
В прихожей раздался выстрел, потом – звериный рык. Я вскочила с места, так и не справившись с болью; в этот момент Барт втащил в гостиную сопротивляющегося, но, к счастью, вполне живого Макса.
– Совсем озверел. Роксана, кинь пакет.
Я окаменела. Барт швырнул Макса ко мне, да так, что тот половину комнаты пролетел в прямом смысле этого слова. Но я смотрела не на нашего предводителя, будь он десять раз неладен, а на вампира. Тот истекал кровью, причем довольно быстро.
– Даже не думай. Я все равно успею сломать вам шеи. – Я подпрыгнула на месте, потому что эти слова Барт сказал мне на ухо, хотя за мгновение до находился метрах в десяти от меня.
– Пожалуйста, пожалуйста. Ты сам отнял сумку, она на столе стоит.
Макс наконец поднялся на ноги и посмотрел на меня, прищурившись:
– Заманила. А я-то, дурак, поверил.
Барт, только что разодравший зубами пакет, не выдержал и начал хохотать. Поперхнулся, расплескал всю кровь и аж пополам согнулся. Как я пару минут назад. Зеркалил как будто.
– Ну да, Макс, я во всем виновата. И ящики жизнеобеспечения самолично перетаскала все. За полтора часа.
– Какие я… – Он прервался на полуслове и настороженно заозирался по сторонам, сделавшись похожим на загнанного зверя.
– Представь себе, пока мы с ней коротали время, она в предатели записала тебя. Решила, что ты ее сюда послал. С тем, чтобы избавиться от свидетеля.
Макс бросил на меня мрачный взгляд исподлобья.
– Да-а-а, – протянула я. Душу грызли кошки. – А тут все практически радужно оказалось. Весельчак Барт, ящики жизнеобеспечения вместо гробов, пульс… – Я остановилась, но не вовремя; кровосос уставился мне прямо в глаза.
– Пульс? – переспросил он.
Я поглядела на его ногу. Видимо, чужая кровь помогла. Во всяком случае, умирать он перестал.
– Пульс, – кивнула я. – Учащается. Когда вижу Макса.
Барт рассмеялся, а Макс фыркнул.
– Вот что, живая, ты слишком умная какая-то. Валите отсюда оба, чтобы духу вашего тут не было. Я поговорю с Мег о том, чтобы ты вела переговоры. Глядишь, и решим что-нибудь.
Я бросила взгляд на Макса. Он, видно, по привычке, дернул меня наверх.
– Серьезно? Отпускаешь?
– Валите оба. – Барт оперся на стену. – И игрушки забирайте. На вашем месте я бы поспешил, гробы откроются через три с половиной минуты.
Я, как ошпаренная, метнулась за сумкой, Макс схватил два пистолета, обернулся, но я тут же пнула его в колено и поволокла к выходу.
Улица освежила легкие вечерней прохладой.
– Камеры жизнеобеспечения? Пульс? – Макс шагал так быстро, что уже было неясно, кто кого тянет. – Что за чертовщина? Откуда в доме Лойда вампиры?
– Они не вампиры, – задыхаясь, сообщила я.
– Ну, а кто тогда? Скажи, Рокс, кто?
– Понятия не имею. И понятия не имею, почему он нас отпустил.
– Накручено-то, накручено. Сначала одни правила, потом другие.
– Может, они всегда были одинаковыми?
– Непохоже.
Я слишком поздно услышала шуршащие по асфальту шины, чтобы что-то предпринять. Макс быстро качнулся в сторону, и во мгновение ока мы оба лежали на чьем-то газоне. Подсек меня, даже глазом не моргнув, и сразу же показал на два железных ящика, за которые мы и перекатились, моментально вымокнув до нитки.
– Шеф! – раздалось из недр машины. – Это довольно бесполезное занятие. – Сердце потекло; я узнала голос Майка. – Мы за тобой следили. Наш новый бармен – очень сообразительный парнишка оказался. Тут сейчас полыхнет, шеф, так что советую принять правильную сторону.
Я выглянула из-за ящика. На стенах домов плясал свет. Макс вдруг с силой ударил себя по лбу:
– Идиоты.
– Да что происходит?
– Ничего. Они не за нами. Смотри.
Из-за угла появилась огромная толпа, вооруженная чем попало. Со стороны участков приехало еще два джипа.
– Они думают, что справятся?
– Они ни о чем не думают. Бросай сумку. – Макс крепко схватил меня за ладонь и дернул за собой.
Так я не бегала ни разу в жизни. Отдышались мы только у складского здания на другом конце города. На востоке горел свет и слышалась стрельба.
– Их всех сожрут, – устало сказала я, не чувствуя сил дышать.
– Или перестреляют, – отозвался Макс.
– Но если они не вампиры, то кто? И зачем вдруг открытое противостояние? И…
Я вдруг посмотрела на Макса другими глазами. Что-то случилось. Что-то очень сложно поправимое.
– Рокс, это все лишние смыслы, – Макс договорил до конца и замолк. Потом внимательно посмотрел мне в глаза.
Плотину прорвало. Я поняла, что катаюсь по земле и ору, только когда Гамов начал трясти меня за плечи. Стоп. Гамов?! Кто это?! Что за фамилия, господи, как страшно, пожалуйста, я только заглянула за край, но там нет края, там бескрайнее бушующее море, там он другой, женат, он работает со мной, а я уволилась двадцать первого декабря, и чертов Туров велел мне его вернуть. А потом… потом велел поискать и возвращаться, а Арлинова…
– АРЛИНОВА УМИРАЕТ! – заорала я и расплакалась.
А еще я позволила миру… Позволила… Я взвыла. Все мои внутренности будто выворачивались наизнанку, менялись местами. Сердце на самом деле чуть поменьше, надо сдвигать, рост совсем другой, легкие – легкие огромные. Беда заключалась в том, что все это происходило в моей голове. Я была совсем другой личностью – и все забыла. Все предала – ради чего? Ради того, чтобы подобраться к Максу. Чертова книга не пустила бы меня снова. Макс. Максим Гамов. Имя отрезвило, и я поднялась на четвереньки. На востоке все еще полыхало.
Гамов – зеленоглазый блондин, ну надо же! – валялся рядом со мной и смотрел в небо широко раскрытыми глазами. Готовая завопить от ужаса, я проползла метр и поднесла руку к его шее. Тут он и приподнялся на локтях, чем напугал меня еще сильнее.
– Роза. – Знакомая улыбка на незнакомом лице.
– Валим. Макс, валим. Деконструируем – и валим.
– Простой мир, правда?
– Как два рубля. – Я согласна закивала. – Пока-пока, страхополис, ты недействителен, твои жители ведут себя так, как никогда себя не ведут люди.
Мгновение – и ничего не происходит. Я поднимаюсь на ноги, откидываю волосы на спину. У нас истекает время, пора бежать – и все же так не хочется. Другие люди, другая жизнь, другая внешность.
– Согласен. – Макс вскакивает на ноги. – Не ведут. И вампиры тоже.
Я верю ему безоговорочно. Первой падает стена на западе, мы отскакиваем подальше от склада, держась за руки. Потом небо идет трещиной, молния. И наконец появляется портал в другую жизнь. Макс тянет меня за собой, а я не выдерживаю и оглядываюсь. Мир почему-то полыхает уже целиком, это видно даже через фиолетовый свет прорыва. Одно мгновение мне кажется, что около исчезающего за спиной склада кто-то стоит и провожает нас взглядом.
