Глава 24. НЕВЕСТА ЧЕЛОВЕКО–ЯЩЕРА
Ночь была ясная и светлая. Грейдон без труда находил путь, как будто его ноги давным–давно изучили каждый изгиб этой дороги. Вскоре он прекратил бег: во–первых, чтобы сохранить свои силы для того, что последует, во–вторых, чтобы меньше привлекать внимание со стороны тех, кто мог бы следить за ним.
Грейдон был уже поблизости от дворца Ластру, когда натолкнулся на первого встречного. Встреча доказала Грейдону беспощадный нрав живых рапир, определенных Матерью ему в услужение.
Из скрытого кустами переулка вынырнули два эмера, державшие копья и факелы, в которых вместо пламени светились золотым светом какие–то шары. За ними показались четыре индейца, несшие носилки.
В носилках сидел одетый в зеленое человек. Замыкали шествие еще двое охранников.
У Грейдона не было возможности ни отступить, ни спрятаться в тени. Сидевший в носилках помахал рукой, приветствуя Грейдона. Грейдон, придерживая свой плащ так, чтобы укрыть лицо, как только возможно, ответил коротким приветствием и попытался пройти мимо. Такое бесцеремонное поведение, очевидно, было не в обычае, поскольку встречный поднялся и что–то быстро сказал своим людям.
Затем он выпрыгнул из носилок и, вытащив меч, начал приближаться к Грейдону.
Оставалось сделать только одно, и Грейдон это сделал. Он указал на эмеров, а сам бросился на ю–атланчианца.
Он подпрыгнул под яростный выпад меча и в следующее мгновение одной рукой схватил запястье противника, а другой начал душить его. На тонкости времени не было. Метнувшись вверх, колено Грейдона ударило противника в пах. Боль, вызванная этим ударом, заставила того обмякнуть. Меч выпал.
Грейдон ткнул ему в сердце кинжалом Ригера.
Он не посмел пустить в ход свою винтовку. Поэтому, быстро нагнувшись, он поднял меч убитого и повернулся лицом к эмерам.
Они уже были мертвы.
Они лежали все восемь, проткнутые похожими–на рапиры клювами, убитые прежде, чем смогли крикнуть или поднять хотя бы одно копье, убитые за тот короткий момент, что понадобился ему, чтобы убить одного.
Грейдон посмотрел сверху вниз на их тела. Казалось невероятным, чтобы восемь жизней были оборваны за такое короткое время. Он услышал над головой жужжание крыльев этих созданий и посмотрел в направлении звука. Над ним, как бы прочерченные в воздухе невидимыми пальцами, виднелись две узкие темно–красные линии. Линии затряслись, с них полился крохотный дождь темно–красных капель.
Крылатые существа чистили свою клювы!
Грейдон продолжил путь. В сердце его была безжалостная радость. С него схлынуло все ощущение его одиночества. Он почувствовал себя так, будто за его спиной была целая армия. Преисполнившись уверенности, он ускорил шаг. Переулок заканчивался густой рощей цветущих деревьев.
Грейдон тихо прокрался сквозь рощу и встал там, где тень была наиболее глубокой. Не далее как в ста ярдах от него высился дворец Ластру.
Грейдон прикинул, что здание занимало несколько больше одного акра. Дворец был восьмиугольным, не очень высоким.
В центре поднимался мерцающий сапфирами и опалами купол. Формой купол походил на тот, который Тамерлан–завоеватель, восхитившись, доставил из Дамаска и украсил свой любимый Самарканд.
До самого выпуклого купола вздымались группами башенки. Они походили на маленькие беседки.
Восьмиугольные стены были окаймлены мерцавшей, будто лакированной, черепицей.
Драгоценные камни обрамляли прямоугольные овальные окна, их переплеты и извивы металлических, изящных, как кружево, решеток.
От основания окон отходила мозаичная мостовая из черного и белого полированного камня шириной тридцать футов. По краям выстроились тонкие золотые колонны.
Сквозь паутиновые занавески из каждого окна лился мягкий свет. Дверей с этой стороны здания не было.
По краю рощи Грейдон прокрался вперед. Между ним и мостовой открытым пространством протянулся ровный газон.
Ни одного наблюдателя Грейдон не видел, но повсюду из дворца доносился приводивший в замешательство приглушенный шум голосов. Грейдон крался по краю рощи, пока не добрался до зеленого выступа. Он осторожно прошел до его окончания и обнаружил, что теперь от колонн его отделяет не более пятидесяти футов.
Перед Грейдоном была другая сторона здания. На первом этаже было три овальных, почти соприкасавшихся окна, из которых лился яркий свет. Теперь голоса слышались более ясно. Это были голоса мужчин и женщин. Голоса доносились из помещения, где сияли более яркие огни. Здесь рядом с колоннами стояла охрана: дюжина индейцев, вооруженных копьями и луками.
Грейдон стоял и колебался, не зная, что лучше предпринять. Он услышал доносившийся из помещения шум: крики и смех и звук труб, наигрывающих странную, похожую на джигу мелодию. Затем раздался насмешливый голос Ластру:
— Добро пожаловать, Суарра, добро пожаловать, невеста! Ну а теперь введите жениха!
Снова начался шум: аплодисменты, выкрики одобрения, смех.
Грейдон выскочил из–за прикрывавшей его тени деревьев и показал на охранников–эмеров. Он услышал свист рассекавших воздух крыльев и побежал к дворцу, сжимая винтовку.
Прежде чем он успел сделать второй шаг, он увидел, как упали два индейца, затем еще двое, а остальные завороженно застыли, парализованные зрелищем того, как невидимая тень поражает их. Никогда Грейдон не видел таких быстрых клинков. Он не покрыл и половины протянувшейся перед ним пятидесятифутовой полосы, а все охранники уже лежали, вытянувшись на краю мостовой. Они были мертвы.
Точные, безошибочные, поражавшие со скоростью вылетающих из пистолета пуль клювы–рапиры отыскивали свои цели. Они били молча, и молча умирали эмеры.
Широко перешагнув через лежащее тело, Грейдон направился к занавешенным окнам. Была ли поблизости еще охрана, он не знал, да это его и не заботило.
Он действительно не думал об этом. На овальных окнах была решетка. Грейдон пошатнул решетку на первом окне, но она не сдвинулась с места. Решетка на втором окне под его рукой тихо качнулась. Грейдон щелкнул винтовочным предохранителем и, взяв оружие в левую руку, осторожно раздвинул правой паутину занавески и заглянул в помещение.
Его взгляд наткнулся на Суарру, и какое–то время Грейдон видел только ее и ничего больше
Она стояла на возвышении в центре большой комнаты возле покрытого цветами ложа. Она была одета в зеленое платье, сквозь которое светилось ее белое тело.
На ее голове был венок из темно–красных цветов, ноги были босые.
Руки Суарры перекрещены на груди, и на запястьях Грейдон уловил блеск золотых наручников.
Ее рот был накрашен, щеки нарумянены, и эти пятна краски выступали на восковой бледности ее лица, словно на маске куклы.
Суарра и походила на восковую куклу: безжизненная, глаза закрыты, дыхание еле заметно. Как раз когда Грейдон смотрел на нее, она вздрогнула, покачнулась и упала на край ложа.
— Невеста, как подобает, взволнована приближением жениха! — пародируя специалиста по организации публичных зрелищ, подчеркнуто учтиво и звучно сказал Ластру. — Это — истерика, традиционное отношение. Ее девственность в тревоге. Небесные чувства обуревают ее! Но скоро, ах, скоро… Ха–ха–ха!
Ластру рассмеялся. Со всех концов комнаты ему ответил хор смеющихся голосов. Голова Суарры скатилась ниже.
Красные огни заплясали в глазах Грейдона. Ярость ударила в его сердце так сильно, что он едва не задохнулся.
Он овладел собой, поле зрения очистилось. Он увидел, что возвышение кольцом окружали низкие ложа, а на них сидело и возлежало множество ю–атланчианцев.
Они были так красивы, что могли бы быть ангелами, но сквозь эти личины совершенства проглядывали дьявольская жестокость и холодная похоть. Их направленные на Суарру глаза искрились, и в них не было жалости.
В дальнем конце комнаты, полусогнувшись, с одним коленом на ложе, с рукой, ласкавшей волосы лежавшей на ложе женщины, расположился Ластру. Грейдон с радостью, заглушившей на мгновение его яростный гнев, отметил, как примят безупречный когда–то нос и по–прежнему безобразен рот.
Это были следы, оставленные его кулаком. Он отвел взгляд от Ластру, быстро проверяя, где расположены ведущие в комнату двери и есть ли охрана.
Здесь была только одна дверь, занавешенная, как и окна, и никакой охраны, по крайней мере в самой комнате, не было.
Что ж, это хорошо.
Ластру — легкая цель. Лучше всего войти в комнату, всадить пулю в его голову, выстрелить еще несколько раз. Схватить Суарру и бежать с ней, прежде чем остальные придут в себя от неожиданности.
Грейдону очень не хотелось позволить этому насмехавшемуся дьяволу умереть так легко. Он бы предпочел пустить в ход весь набор снаряжения средневековой камеры пыток. Однако нельзя было сделать ни того, ни другого. В конце концов, он входит в игру, рассчитывая на тот счастливый случай, что здесь нет Повелителя Тьмы. Да, это лучший вариант.
Черт! Он вообще забыл о своих лучших козырях. Два Посланника Матери! С ними да с винтовкой он может сорвать банк в этой дьявольской компании. Где они?
Как бы в ответ на его мысль, он ощутил, как коснулись его с каждой стороны их крылья. Он понял, что эти создания готовы к удару и ждут, когда через окно войдут вместе с ним в комнату.
Напрягаясь для прыжка, он бросил быстрый взгляд на Суарру и теперь увидел то, чего не заметил раньше: между ней и дверью образованный ложами круг замыкался, оставляя широкий, ведущий прямо к возвышению проход.
Как раз когда он смотрел туда, паутинные занавески раздвинулись, и в дверь вошли две обнаженные индианки, несущие большие, наполненные цветами корзины.
Идя по комнате, индианки полными горстями разбрасывали цветы по полу.
Держась близко к ним, сзади шли четыре вооруженных палицами эмера.
— Взирайте! — нараспев сказал Ластру. — Жених! В дверь неуклюжей походкой вошел человеко–ящер.
Он был одет, как и Суарра, в тонкое зеленое одеяние, сквозь которое поблескивала, будто он был натерт маслом, его жесткая желтая кожа. Его красные глаза, вызывающие и злобные, метнулись налево, направо. На его чешуйчатой голове был надет венок из белых цветов, из которых торчал отвратительный красный гребень.
Откуда–то снова громко зазвучала та же быстрая, напоминающая джигу мелодия.
Красные глаза человеко–ящера упали на скорчившуюся на возвышении фигуру девушки. Губы поползли по рылу назад, обнажая желтые клыки. Человеко–ящер прыгнул вперед.
— Господи!
Грейдон застонал и выстрелил прямо в занавеску.
Прыжок человеко–ящера был прерван, будто он получил смертельный удар.
Он перекувыркнулся в воздухе и упал. Верхушка его головы была снесена.
Грейдон перепрыгнул через низкий подоконник окна. Вскинув винтовку, он выстрелил снова — в Ластру.
Когда прозвучал выстрел, повелитель динозавров упал позади ложа, но Грейдон знал, что он промахнулся. Прекрасно, он его достанет попозже. Теперь эмеры. Он поднял винтовку… Эмеры были мертвы!
Крылатые змеи! Он снова забыл о них. Сейчас они уже не ждали его приказаний. Охранники лежали убитые.
— Суарра! — позвал Грейдон. — Ко мне!
Она стояла и с недоверием пристально смотрела на него. Шатаясь, она шагнула к нему.
Без всяких угрызений совести Грейдон разомкнул круг, послав пули в головы двух гостей, сидевших на ложах между ним и Суаррой. Это послужит уроком остальным. Но сейчас лучше никого не убивать. Лучше не напускать на них Посланников, пока Суарра не окажется рядом, не допускать шума, а затем отправить их всех в ад, которому они принадлежат.
Если бы он только знал, как объясняться с Посланниками! Он бы наслал их на Ластру, но нельзя же просто сказать им: «Возьми его, Топси!» — или что–нибудь в этом роде.
— Суарра! — позвал он снова.
Она соскользнула с края возвышения и уже бежала к нему. Надо было смотреть за дверью. Те выстрелы должны были быть услышаны. А что там с открытым окном за спиной? Ну нельзя наблюдать в двух противоположных направлениях сразу…
Суарра была уже рядом с ним.
— О, мой любимый! — услышал он ее прерывистый шепот.
Он почувствовал, как прижались ее губы к его плечу.
— Скорее, дорогая! Нам нужно в безопасности выбраться отсюда! — сказал он.
Он не отводил ни глаз, ни винтовки от круга молчавших гостей и входной двери.
Ему хотелось понять, дадут ли они ему и Суарре выйти из дома. Лучше бы эта мысль осенила его мгновением раньше! Напустить на них крылатых змей и, пока Посланники убивают, бежать через окно. Потом Посланники следуют за ними, догоняют их и прикрывают их отступление…
Слишком поздно.
В открытом дверном проеме, появившись внезапно, будто сконденсировался из воздуха, стоял Нимир!
Слишком поздно. Бесполезно выпускать крылатых губителей, бесполезно пытаться бежать. Грейдон ясно сознавал это. Он попал в ловушку Нимира и должен принять условия сделки. Грейдон опустил оружие и ближе привлек к себе Суарру.
Сомнение вдруг охватило Грейдона. Была ли это ловушка Нимира? Повелитель Зла сделал шаг вперед, вошел в комнату и с изумлением в бледно–голубых глазах уставился на Суарру и Грейдона.
Рядом с ним встал, поднявшись с пола, Ластру, пожирая их глазами, и насмешливо и злорадно указал на Суарру и Грейдона.
Грейдон вскинул винтовку и прицелился. Прежде чем он успел нажать на спусковой крючок, длинная бесформенная рука Нимира схватила Ластру и толкнула его под защиту своего тела. Винтовка выплюнула огонь. Грейдону показалось, что пуля прошла сквозь грудь Нимира.
Не обращая на это внимания, молча, Повелитель Зла перевел изумленный взгляд с мужчины и девушки на тело урда и на венок из белых цветов, пожелтевший от крови человеко–ящера. При виде зеленой свадебной одежды, разорванной в предсмертной агонии, взгляд его стал насмешливым.
Глаза Нимира перешли от сплетенного из цветов венка на мертвых эмеров, на усыпанное цветами ложе на возвышении и снова остановились на одетой в зеленое платье Суарре.
Грейдон увидел, что теперь Нимир понял все.
Припавшее к земле лягушачье тело, казалось, выросло, выпрямилось. Венчавшее его прекрасное лицо Люцифера сделалось бледным и твердым, как высеченное из камня, бледно–голубые глаза стали словно лед. Нимир обернулся и схватил Ластру, подняв над головой, как будто хотел разбить его об пол. Зажатый в тиски, повелитель динозавров крутился и тщетно сопротивлялся.
В течение мгновения Повелитель Зла продержал так Ластру, затем справился с охватившей его вспышкой гнева, опустил Ластру и толкнул его вниз. Тот распростерся ничком у ног Нимира.
— Ты дурак! — сказал Нимир. Голос его был пугающе невыразителен. — Свою похоть и свою ненависть ты противопоставил моей воле! Разве я не говорил тебе, что надо содержать ее в безопасности и неприкосновенности? Разве я не сказал тебе — почему? Как ты посмел сделать это? Отвечай, дурак!
— Я обещал ей, что выдам ее замуж за урда. Я выполняю свои обещания. Что изменило то, что я сделал? Чужестранец явился на твой вызов. Ничего нельзя знать заранее, пока не будет уже слишком поздно. Никакого вреда не причинено, поскольку ты получил его. И даже несколько раньше, чем ты планировал, Повелитель Тьмы!
В голосе Ластру не было страха, а в его обращении к Нимиру явно слышалась высокомерная насмешка. Нимир не ответил. Он смотрел на Ластру сверху вниз с непроницаемым выражением. «Упрямый парень, этот Ластру, — подумал Грейдон. — Насквозь прогнивший, но сломать его трудно».
Грейдон внимательно смотрел на чудовищное тело, на лицо падшего ангела, на великолепную голову, видел величественную мощь и красоту этой головы. Он ощутил острый приступ жалости к Повелителю Зла.
В конце концов, почему бы не дать ему иметь тело, гармонирующее с этой головой? Грейдон видел, как получилось, что голова Нимира была насажена на это чудовищное тело. Это было отвратительно. Нимир так долго стремился получить настоящую оболочку. Женские фокусы. Это был нечестный прием.
Внезапно Грейдон осознал., что на него направлены глаза Нимира, что Нимир читает его мысли.
— В конце концов, мы не так уж далеки друг от друга, Грейдон! — сказал Нимир.
В голосе его была та же привлекательность и мелодичность, которой сопротивлялся Грейдон, когда боролся с Нимиром, восседавшим в виде Тени на агатовом троне.
Это потрясло Грейдона и привело его в чувство. В конце концов, не его дело жалеть Нимира. Его дело — избавить Суарру от опасности и, если получится, спастись самому.
Холодные глаза Повелителя Зла поголубели.
В них светилось дружелюбие — подлинное или напускное.
— Я должен поговорить с тобой, Грейдон.
— Я знаю это, — мрачно ответил Грейдон. — И лучше всего это сделать здесь, Нимир, и сейчас.
Повелитель Зла улыбнулся, и улыбка осветила темную мощь его лица, придала ему ту опасную привлекательность, которая таилась в мелодичной сладости его голоса.
Грейдон ощутил это очарование и собрался с силами, чтобы не поддаться ему.
— Кстати, Ластру! Не уходи отсюда, пока я не разрешу тебе. Проследи, чтобы нам ничто не помешало. Предупреждаю тебя в последний раз!
Ластру неторопливо поднялся, бросил на Суарру и Грейдона безразличный взгляд, дошел до своего ложа, упал рядом с лежавшей там женщиной и обнял рукой ее шею.
Неуклюжей походкой Повелитель Зла направился к Грейдону. Грейдон ощутил, как, потеряв над собой контроль, задрожала Суарра. Когда Нимир был уже только в трех шагах, Грейдон схватил кинжал Ригера и приставил его острие к груди девушки, к ее сердцу.
— Остановись, Нимир, — сказал он. — Это достаточно близко. И сперва выслушай меня. Я знаю, чего ты хочешь, и согласен обсудить это. Если мы не сможем прийти к соглашению и если я буду убежден, что мы не сможем спастись, я убью Суарру. Она согласна. Разве это не правда, Суарра?
— Это правда, любимый, — спокойно ответила Суарра.
— Тогда, — продолжал Грейдон, — я предприму против вас все, что в моих силах.
Он коснулся винтовки.
— Если я обнаружу, что не смогу остановить тебя, то последнюю мою пулю я использую, чтобы разнести мой череп, а это, я думаю, тебе не понравится. Но я это сделаю, я намерен это сделать, Нимир.
Повелитель Зла снова улыбнулся.
— Я верю тебе. И это, как ты и предполагаешь, последнее, что мне бы хотелось видеть случившимся. Но если ты будешь благоразумным, это не придется делать.
— Я готов проявить это благоразумие, — сказал Грейдон, — но только на взаимной основе. Ты меня понимаешь.
Повелитель Зла поклонился, потом некоторое время рассматривал его, не произнося ни слова. В душу Грейдона вкралось ощущение нереальности происходящего, как если бы он участвовал в какой–то игре, где реально не рисковал и где он мог выбирать линию поведения по своему выбору и управлять ситуацией. Он полностью потерял чувство того, как безнадежно мрачна окружающая ситуация, отчего каждый нерв и каждая мышца напряглась, как тетива туго натянутого лука.
Странное дело, это ощущение нереальности происходившего ободрило его. Более того, он преисполнился жизнерадостной и хмельной беспечности, но ему и в голову не пришло, что это ощущение может быть создано Повелителем Зла. Тогда не пришло.
— Ты не сможешь уйти, пока я не позволю тебе, — сказал Нимир. — Ни ты, ни она. Ты не сможешь причинить мне вреда. Я вижу летающих слуг Адены. Они тоже не смогут навредить мне. Это правда, Грейдон. Мое тело, созданное так, как оно было создано, не во всем подобно вашему. Оно материально, да, но до известной степени. Пусти в него свои металлические снаряды, погрузи в него свой кинжал — они не смогут повредить мне. Если ты не веришь, попытайся, Грейдон.
Нимир распахнул плащ, открыв искривленную бочкообразную грудь. Он стоял, ожидая. Решив на мгновение принять вызов, Грейдон поднял винтовку и опустил ее: бесполезная трата патронов. Нимир говорил правду.
Повелитель Зла прикрыл свой чудовищный торс.
— Но тебя и Суарру я могу уничтожить, и очень легко. Однако здесь мы снова ничего не добьемся, поскольку я хочу заполучить тебя, Грейдон, в неповрежденном, скажем, виде.
— Уже раньше ты внес в этот вопрос полную ясность, — резко сказал Грейдон. — В таком случае — что?
— Мне было бы легче заключить с тобой сделку, если бы этот своенравный дурак не испортил мой план, — ответил Нимир. — Из–за некой мысли обо мне и Змее–Женщине, промелькнувшей у тебя не так давно. Прошло так много времени с тех пор, как кто–либо с добром думал обо мне, — сказал Нимир.
Он рассмеялся:
— Странно, но я нахожу это приятным.
— Сделка? — нетерпеливо спросил Грейдон.
— Совершенно верно, — мягко сказал Повелитель Зла. — Я никогда не намеревался рассматривать это мое тело как постоянное. Даже если бы оно не было изуродовано, оно было бы только временное. Нет, Грейдон, гораздо больше я предпочитаю добрые человеческие плоть и кровь. Такое тело при правильном обхождении может жить вечно. Как я уже говорил тебе, я больше всего предпочитаю ваше. Поэтому я отошлю тебя и Суарру в целости и невредимости обратно во Дворец, и даже с почетной охраной, если…
— Я ждал этого «если», — сказал Грейдон.
— Если ты обещаешь мне следующее. Если я выиграю предстоящую битву, ты приходишь ко мне добровольно и, после того как я отброшу используемую в настоящее время оболочку, позволишь мне войти в твое тело в качестве постоянного жильца. Я подразумеваю, разумеется, не единственного его жильца. Короче говоря, я снова предлагаю: твоим обиталищем мы с тобой владеем совместно — не в тесноте и не в обиде.
Повелитель Зла улыбнулся.
— Вполне справедливо, — сказал Грейдон. — Я согласен.
— Нет, любимый! — закричала Суарра.
Она вцепилась в него.
— Лучше смерть для нас обоих!
— Я не думаю, что он выиграет, дорогая, — сказал Грейдон. Хмельная беспечность, охватившая его, усилилась.
Эта сделка — мелочь, и выглядит она, черт возьми, намного лучше, чем я ожидал. Пожалуй, тут нужен спортивный подход. А даже если выиграет — что ж, он, Грейдон, всегда был сильным.
Он сможет вступить в борьбу с этим «напарником», когда тот займет место в его мозгу рядом с ним, завладеть контролем над ним, чтобы ему стало тошно от этой сделки. В худшем случае, мягко выражаясь, жизнь сделается интересной.
Черт, откуда берутся такие мысли?
Почему он стал думать подобным образом? Слабость. Неважно, он должен спасти Суарру. Это единственный способ.
— Я знаю, что я выиграю, — мягко сказал Нимир. — Ты это тоже знаешь, не спорь, Грейдон!
— Нет, — сказал Грейдон.
Он сбросил с себя незаметно охватившие его волшебные цепи беспомощной уступчивости. Он глубоко вздохнул всей грудью. Ушли безрассудство и ощущение нереальности происходящего. Их место заняли горький гнев и жестокая решимость.
— Нет, я не знаю этого, Нимир. И не окутывай меня больше своим колдовством, или я могу принять решение покончить со всем прямо здесь и сейчас. Пусть будет так! Я согласен! А теперь позволь нам уйти!
— Хорошо.
Повелитель Зла смеялся. Медоточивость, пропитывавшая шепот Тени, еще сильнее слышалась в этом смехе.
— Сейчас ты еще больше укрепил мою решимость выиграть, Грейдон, хотя я и так знаю, что моя победа — неизбежна. Осталась еще только одна деталь. Я не стану требовать, чтобы ты оставался во Дворце во время моего маленького спора с Женщиной–Змеей. Действительно, я не думаю, чтобы ты был способен на это.
Он посмотрел на Грейдона. В бледных глазах искрой мелькнуло веселье.
— Но теперь, поскольку я так лично заинтересован в тебе, наверняка я имею право требовать, чтобы были приняты все меры предосторожности. Что ж, используем вежливую фразу: чтобы то, из–за чего заключили договор, сохранилось в пригодном для пользования состоянии! Поэтому тебе придется одеть это…
Он вытащил из–за пояса широкий ошейник из слабо светящегося металла. Держа ошейник в руке, он шагнул вперед.
— Что это? — подозрительно спросил Грейдон.
— Кое–что, что, наверное, не даст моим могучим слугам случайно убить тебя, — ответил Повелитель Зла. — На тот случай, если вас вышвырнут из Дворца. Я не сомневаюсь, что ты скажешь Адене об этом. Увидев это, она полностью поймет, каковы мои намерения. Право, это дает вам определенные преимущества. Я отказываюсь, однако, от более обильного вознаграждения. Подойди!
В голосе Нимира зазвучал вдруг неумолимый приказ.
— Это — необходимо. Если ты этого боишься, то знай: это не даст мне власти над тобой. Но пока ты этого не сделаешь, девушка уйти не сможет.
Грейдон наклонил голову и почувствовал, как коснулись уродливые пальцы его горла, и услышал щелчок, с которым они застегнули ошейник на его шее.
Он услышал всхлипывания Суарры.
— А теперь, — сказал Повелитель Зла, — пойдем к эскорту, который проводит вас обратно к Адене, так настойчиво пытающейся увидеть, что произошло с вами, такой разозленной, потому что она не может этого сделать. Следуйте за мной.
Неуклюжей походкой он направился к двери. Суарра и Грейдон — рука к руке — последовали за ним. Они прошли сквозь разомкнутое кольцо молчавших и пристально разглядывавших их воинов, прошли мимо отвратительного тела человеко–ящера и эмеров, убитых крылатыми змеями.
Проходя мимо них, Грейдон услышал над головой шелест крыльев своих невидимых охранников. Он подавил побуждение натравить их на Ластру.
Повелитель Зла шел впереди. Они вышли из комнаты в огромный холл, заполненный воинами–эмерами, отступившими, когда мимо них проковылял Нимир.
Они отступили и дали им пройти, но губы их были сомкнуты, а лица ничего не выражали. Грейдон заметил, что они тайком посматривали на тускло светившийся, замкнутый на его шее ошейник, и увидел, что по их лицам быстро разлилась бледность.
Наконец они вышли к входным дверям дворца. Нимир подозвал командира воинов и быстро дал ему несколько приказаний.
Были принесены двойные носилки. Их внесли восемь сильных, одетых в зеленые юбки носильщиков.
Нимир учтиво помахал Суарре и Грейдону рукой.
Носильщики подняли носилки. Множество воинов окружили их.
Двери распахнулись, и в них прошел почетный караул Грейдона и Суарры.
— До следующей встречи.
Повелитель Зла улыбнулся.
— Возможно, она никогда не состоится, — от всей души ответил Грейдон.
— Я предвижу, что мы вместе проведем много прекрасных столетий! — сказал Повелитель Зла.
Он рассмеялся.
Под этот смех, все еще звеневший в их ушах, Суарра и Грейдон вступили под тень деревьев.
Внезапно Суарра обхватила руками его шею и прижала голову к своей нежной груди.
— Грейдон, любимый, я боюсь. Я очень боюсь! Это была слишком большая цена, любимый! Было бы много лучше, если бы я убила себя до того, как пришел ты, до тех пор, пока не сделалось слишком поздно, и они заковали меня, и тогда я уже не могла убить себя.
Он тоже был до крайности испуган. Он успокоил ее, как только мог.
Наконец они добрались до Дворца.
Они подождали, пока офицер во главе отряда своих людей поднялся по широким ступенькам, на ходу сигналя факелом. Грейдон услышал окрик — грохочущий голос Ригера.
Затем по широкой лестнице прыжками сбежал гигант и подскочил сбоку к их носилкам. Подняв, он вытащил их оттуда и обнял, словно своих детей, вернувшихся с того света.
Одетая в зеленые юбочки, охрана, отдав честь, стояла, внимательно глядя на то, как они шли к массивным дверям.
Грейдон услышал шум крыльев крылатых змей, устремившихся вверх, туда, где их ждала Мать. Обернувшись, он увидел, что эскорт пустился в обратный путь.
Он ощутил огромную усталость и покачнулся. Его подхватила сильная рука Ригера и, поддерживая, повела вперед.
Двери Дворца, лязгнув, закрылись за Грейдоном.
