Разрушения состояли из пролома в основной коридор дворца и из зияющих дыр от энергетических ударов вдоль коридора, где происходила битва.

За спиной Императрицы принц дель Куртин с волнением заметил:

— Вам нужно пойти немного поспать, Ваше Величество. Уже четыре часа ночи. Оружейники не отвечают на наши повторные вызовы, больше ничего нельзя сделать сегодня для вашего мужа, капитана Хедрука.

Она безразлично махнула рукой, в ее голове билась одна мысль, которая, казалось, обладала физической тяжестью, так болезненно было ее присутствие. Она должна вернуть его, неважно, какой целью, она должна вернуть Хедрука назад!

Когда Хедрук объявился вчера в шесть часов утра, ее разум уже успокоился. Она думала о своем решении, как о чисто логическом следствии необходимости позаботиться о наследнике Ишеров. Фактически, конечно, она не думала ни о ком, кроме Хедрука, как о будущем отце ее ребенка. При первой встрече восемь месяцев назад он спокойно заявил, что пришел во дворец с единственной целью — жениться на ней. Это удивило, затем рассердило и даже разгневало ее, но поставило Хедрука в особую категорию, как единственного мужчину, который когда–либо просил ее руки. Придворный этикет запрещал подобное. По традиции она должна была первой затронуть этот вопрос. Но она никогда не делала этого.

В конечном счете она все время думала только о мужчине, который сам сделал ей предложение, и вчера он пришел в ответ на ее срочный вызов и немедленно согласился жениться на ней. Церемония была простой, но публичной: она произнесла свои клятвы перед экраном, чтобы весь мир мог видеть ее и слышать ее слова. Имя Хедрука не упоминалось, и он не появился рядом с ней. Его представили просто как «выдающегося офицера, заслужившего признание Ее Величества». Он стал только супругом–консортом и, как таковой, должен был оставаться в тени.

Только Ишеры имели значение — мужчины и женщины, с которыми они связывали судьбу, оставались частными персонами. Это был закон, и она никогда не считала его в чем–нибудь неправильным. Уже почти десять часов она была женой. Мысли, которые возникали у нее, никогда раньше не появлялись. Удивительные мысли о том, что она должна теперь выносить ребенка избранного мужчины, воспитать его, и как должен быть перестроен дворец, чтобы ребенок смог здесь жить. Сегодня вечером она рассказала мужу о назначенной встрече с Эдвардом Генишем и ушла, запомнив странное выражение, появившееся в его глазах И теперь эти разрушения усиливали чувство, что Хедрука нет, что он вырван из самого сердца Империи старыми врагами. Она слышала, как придворный канцлер перечислял список предосторожностей, которые были приняты, чтобы предотвратить утечку информации о нападении на дворец.

Запрещено было публиковать любую информацию, с каждого свидетеля было взята клятва молчания под страхом строгого наказания. На рассвете ремонтные работы закончатся, не оставив малейшего следа. Любая история будет казаться голословным слухом и будет осмеяна.

Все правильно, подумала она. Иначе престижу Дома Ишеров может быть нанесен сокрушительный удар. Заслуги цензуры она вознаградит потом, но сейчас главным для нее было вернуть Хедрука назад.

Она медленно очнулась от своих мрачных мыслей и стала более внимательной к окружающему. Она подумала: самое важное — установить, что именно случилось, а потом — действовать. Нахмурившись, осмотрела изуродованные стены коридора. Ее зеленые глаза вспыхнули, когда она сказала с оттенком привычной иронии:

— Судя по наклонам лучевых ударов, все эти повреждения сделаны нашей стороной, за исключением первоначального пролома в стене.

Один из офицеров мрачно кивнул.

— Они пришли только за капитаном Хедруком и использовали особые парализующие лучи, которые опрокинули наших солдат, как кегли. Люди затем очнулись без всяких вредных последствий, как и генерал Гролл после того, как капитан Хедрук заставил его, казалось, умереть от сердечного приступа на ленче два месяца назад.

— Но что произошло? — потребовала она резко. — Приведите мне кого–нибудь, кто хоть что–нибудь видел. Капитан Хедрук спал, когда началась атака?

— Нет, — осторожно ответил офицер. — Нет, Ваше Величество, он был внизу, в подвалах дворца.

— Где?

Офицер неуверенно продолжал:

— Ваше Величество, как только вы покинули дворец, капитан Хедрук… ваш супруг…

Она сказала нетерпеливо:

— Зовите его принцем Хедруком, пожалуйста.

— Да, Ваше Величество. Принц Хедрук спустился вниз, в подвалы одного из старых зданий, удалил часть стены…

— Что он сделал? Нет, продолжайте!

— Хорошо, Ваше Величество. Естественно, учитывая его новое положение, наша охрана оказала ему всяческую помощь в удалении секции металлической стены и переноске ее к лифту и далее, в этот коридор.

— Правильно, естественно.

— Солдаты сказали мне, что секция стены не имела веса, но оказывала сопротивление движению. Она была около двух футов шириной и шести с половиной футов длиной, и когда принц Хедрук вступил внутрь ее, он исчез, но затем появился снова.

— Когда он что?.. Полковник, о чем вы говорите?

Офицер поклонился.

— Простите мою сбивчивость, мадам. Я не видел всего этого, но я сложил различные рапорты. Но самое важное то, что я сам видел, как он вошел в ту секцию стены, исчез и возвратился минуту спустя…

Императрица стояла растерянно. Она была уверена, что, в конце концов, узнает всю историю, но сейчас она казалась непостижимой, похороненной в мешанине фраз, не имеющих смысла. Капитан Хедрук спустился в подвал глубоко под дворцом, удалил секцию стены, а что потом?

Она резко встала и задала этот вопрос. Полковник ответил:

— А затем, Ваше Величество, он вернулся во дворец и стоял, ожидая.

— Это было перед атакой?

Офицер покачал головой.

— Во время ее. Он был еще в подвалах, когда стена была проломлена огнем боевого корабля оружейных магазинов. Я лично предупредил его, как начальник дворцовой охраны. Это только заставило его поторопиться наверх, где его и схватили.

На короткое время она опять почувствовала себя беспомощной. Описание казалось достаточно ясным. Но оно не имело смысла. Хедрук должен был знать, что что–то произойдет, так как он намеренно спустился в подвал после ее отъезда на встречу с Эдвардом Генишем. В этой части все было правильным и указывало на какой–то план. Странным было то, что он поднялся наверх на виду у вооруженных сил оружейных магазинов и дворцовой охраны, использовал секцию стены, чтобы переправить себя куда–то, что, как было известно, могут делать оружейники. Но, вместо того чтобы остаться там, он вернулся и позволил взять себя в плен. Наконец она спросила растерянно:

— А что случилось со… стеной?

— Эта секция сгорела сразу после того, как принц Хедрук предупредил советника оружейных магазинов Питера Кадрона, который возглавлял атакующих.

— Предупредил… — Императрица повернулась к принцу дель Куртину. — Принц, возможно, вы узнаете что–нибудь более осмысленное?

Принц ответил спокойно:

— Мы все устали, Ваше Величество. Полковник Низон был на ногах всю ночь.

Он подошел к покрасневшему полковнику.

— Полковник, как я понял, пушки оружейников сделали пролом во внешней стене в конце коридора. Затем один из кораблей подлетел ближе и высадил людей, нечувствительных к огню наших войск, в коридор — правильно?

— Абсолютно, сэр.

— Они возглавлялись Питером Кадроном из Совета оружейников. А в коридоре стоял, ожидая их, принц Хедрук. Он и принес с собой своего рода электронный щит размером шесть на два фута из тайника в подвалах. Он стоял позади него, дожидаясь, пока они не смогут видеть его действия, затем ступил внутрь экрана и исчез. Экран продолжал оставаться на месте, очевидно удерживаемый скрытым механизмом. Через минуту после своего исчезновения принц Хедрук вышел назад из щита и, обернувшись к оружейникам, предупредил Питера Кадрона.

— Это правильно, сэр.

Офицер произнес ровно:

— Он спросил советника Кадрона, помнит ли тот законы оружейных магазинов, запрещающие любое вторжение, независимо от причин, в место расположения Императорского правительства, и предупредил, что Совет оружейников, весь в целом, пожалеет о своем своевольном поступке и что их надо научить помнить о том, что они являются только одной из двух граней цивилизации Ишер.

— Он сказал это! — Ее голос прозвучал страстно, глаза вспыхнули. Она повернулась к дель Куртину. — Принц, вы слышали это?

Принц поклонился, затем обернулся снова к полковнику Низону.

— Мой последний вопрос. Как, по–вашему, дал принц Хедрук какое–нибудь доказательство, что он способен выполнить свою угрозу?

— Нет, сэр. Я мог сам застрелить его с того места, где я стоял. Физически он был, и я признаю это, совершенно в их власти.

— Благодарю вас, — сказал принц, — это все.

Таким образом, она должна спасти капитана Хедрука. Она ходила взад и вперед. Наступил рассвет, серый свет проник через огромное окно ее апартаментов. Она заметила, что принц дель Куртин с волнением наблюдал за ней, и замедлила шаги:

— Я не могу поверить в это. Я не могу поверить, что капитан Хедрук может сказать такие вещи из пустой бравады. Возможно, что существует какая–нибудь организация, о которой мы ничего не знаем. В самом деле… — Она посмотрела на него. — Принц, — произнесла она напряженным голосом. — Он говорил мне, что никогда не был и никогда не будет человеком оружейных магазинов!

Дель Куртин нахмурился.

— Иннельда, — сказал он сочувственно. — Ты напрасно взвинчиваешь себя. Вряд ли что–нибудь в этом роде действительно существует. Человеческие существа рано или поздно демонстрируют власть, которой могут обладать. Это закон — такой же точный, как закон гравитации. Если бы такая организация существовала, мы узнали бы о ней.

— Мы, наверное, что–нибудь упускаем. Подумайте об этом. — Ее голос дрожал. — Он пришел, чтобы жениться на мне, и он победил. Это показывает масштаб организации. А эта секция стены, которую он удалил из подвала, — как она попала туда? Объясните это.

— Но, — бесстрастно сказал принц, — Ишеры совершенно естественно являются смертельными врагами любой секретной организации, которая может существовать!

— Ишеры, — ответила женщина ледяным тоном, — научились считать себя человеческими существами и узнали, что мир слишком велик, чтобы один разум или даже несколько могли понять его во всей полноте.

Они смотрели друг на друга, два человека с натянутыми как струна нервами. Императрица заговорила первая:

— Кажется невероятным, принц, что вы и я, будучи почти братом и сестрой, чуть не поссорились. Я сожалею.

Она шагнула вперед и дотронулась до его руки. Он взял ее руку в свои и, склонившись, поцеловал. На его глазах были слезы, когда он вновь поднял голову.

— Ваше Величество, — хрипло произнес он, — я прошу вашего прощения. Я должен был помнить об испытании, которому вы подвергались. Вам нужно только приказать. Мы сильны. Биллион людей встанут в строй по вашей команде. Мы можем пригрозить оружейным магазинам глобальной войной. Мы можем уничтожить всех, кто имеет с ними дело. Мы можем…

Она безнадежно покачала головой.

— Мой дорогой, вы не понимаете, что говорите. Мы живем в то время, которое в других условиях было бы революционным. Повсюду развелось зло: эгоистичная администрация, продажные суды и хищная промышленность. Каждый класс имеет свои собственные аморальные черты, которые не в состоянии контролировать никакая личность. Жизнь сама правит миром, мы только свидетели. До сих пор наша чудесная наука, сложная система законов и… — Она поколебалась, затем нехотя продолжила: — …существование оружейников предотвращали открытый взрыв. Но мы не должны раскачивать лодку. Я рассчитываю, в частности, на новый метод интеллектуального воспитания, недавно опубликованный оружейными магазинами, который усиливает моральные качества наряду со всеми достоинствами других методов. Как только мы освободимся от угрозы организации, стоящей за гигантами, мы…

Она замолчала, испуганная выражением, появившимся на худощавом лице принца. Она прошептала, широко раскрыв глаза:

— Это невозможно. Он… не может быть… гигантом. Подождите… Подождите, ничего не делайте. Мы можем доказать это…

Императрица быстро подошла к своему личному пульту связи и произнесла усталым ровным голосом:

— Приведите заключенного Эдварда Гениша ко мне.

Пять минут она стояла, не двигаясь, пока не ввели Гениша. Стража удалилась по ее команде. Она уже достаточно успокоилась, чтобы задавать вопросы.

А–человек охотно отвечал ей.

— Я не понимаю природы электронного щита, через который, как вы говорите, он исчез, но да, Ваше Величество, капитан Хедрук является одним из гигантов или, — он помедлил, — или же — эта мысль только что появилась у меня — единственным гигантом.

Его колебания не ускользнули от нее. Она спросила:

— Но почему тогда он хотел жениться на женщине, чью Империю пытается разрушить?

— Мадам, — спокойно ответил Гениш, — мы сами только два месяца назад обнаружили, что капитан Хедрук обманывает оружейные магазины. Это произошло благодаря случайному открытию сверхисключительного уровня его интеллекта. Он — человек, для которого династия Ишер и оружейники являются только средствами для достижения цели. Что это за цель, я только начинаю подозревать. Если вы ответите мне на несколько вопросов, я буду способен рассказать, кто такой капитан Хедрук, или, скорее, кем он был! Я говорю «был» из необходимости. Я с сожалением сообщаю, что оружейники намеревались допросить его в специально сконструированном помещении и немедленно казнить.

В комнате воцарилась тишина. Способность ее разума к потрясениям иссякла. Она стояла холодная и немая. Наконец, она заметила рассеянно, что внешность А–человека была весьма выразительной. Она изучала его лицо некоторое время, затем забыла о его внешности, когда он снова заговорил:

— Я имею, конечно, всю информацию о капитане Хедруке, которая известна оружейникам. Мои поиски привели к удивительным проблемам. Если подобные темные пятна действительно существуют в анналах Ишера, то я думаю, что секция стены, которую Хедрук удалил в подвале, является окончательным доказательством. Но позвольте мне сперва спросить: имеется ли какая–нибудь картина или фильм… любая физическая запись, относящаяся к супругу Императрицы Ганиэли?

— Нет! — Ее разум был ошеломлен почти до головокружения невероятной догадкой. Она произнесла сбивчиво: — Мистер Гениш, он говорил мне, что, за исключением моих темных волос, я напоминаю ему о Ганиэли…

А–человек мрачно поклонился.

— Ваше Величество, я вижу, что вы уже почти допустили существование невозможного. Я хочу, чтобы вы припомнили историю вашей династии: и чьи исторические записи утеряны, мужей Императриц или Императоров?

— Это, в основном, мужья Императриц, — задумавшись, сказала она. — Именно так началась традиция, что супруг должен оставаться в неизвестности. — Она нахмурилась. — Насколько я знаю, был только один Император, изображение которого, портрет или фильм, отсутствуют. Это можно понять. Как первый в династии, он…

Она остановилась, уставившись на Гениша.

— Вы сошли с ума? — слабо прошептала она. — Вы сошли с ума?

А–человек покачал головой.

— Вы можете считать теперь это интуитивным решением задачи. Вам известны мои способности. Я беру факт там, факт здесь, и как только я наберу приблизительно десять процентов необходимых данных, ответ приходит сам собой. Они называют это интуицией, но, фактически, это просто способность мозга сопоставлять десятки тысяч фактов в одно мгновение и заполнять логикой любую брешь.

Одним из фактов является то, что зарегистрировано не менее двадцати семи важнейших исторических записей, пропущенных в хрониках оружейных магазинов. Я сосредоточил свое внимание на косвенных описаниях: в числе прочего полностью совпадала степень интеллекта. — Он закончил: — Вы, может быть, не знаете этого, но так же, как первый и величайший из Ишеров — одно лишь имя, так и наш основатель, — Уолтер С. де Лани — это только имя без лица.

— Но кто он? — спросил принц дель Куртин недоуменно. — Очевидно, где–то в роду этого человека возникло бессмертие?

— Нет, он получил его искусственно. Если бы оно возникло естественно, то повторилось бы много раз за эти столетия. Должно быть, это было чистой случайностью и больше не повторялось, так как все, что этот человек когда–нибудь говорил и делал, показывает неизменную и терпеливую заботу о благополучии человечества.

— Но, — сказал принц, — что он пытается сделать? Почему он женился на Иннельде?

На мгновение Гениш замолчал. Он пристально посмотрел на женщину. Она — на него, щеки ее покраснели. Наконец она кивнула, и Гениш сказал:

— Ну, он пытался поддержать Ишер настоящими Ишерами. Он верит в свою собственную кровь, и он прав, как доказывает история. Например, вы оба только отдаленно напоминаете Ише–ров. Ваша кровь так разбавлена, что ваше родство с капитаном Хедруков вряд ли может считаться родством. Хедрук заметил мне как–то, что Императоры Ишер склонны были жениться на ярких и немного неуравновешенных женщинах и что это периодически ставило под угрозу династию. Именно Императрицы всегда спасали семью, выходя замуж за уравновешенных, трезвых и способных мужчин.

— Предположим… — произнесла женщина задумчиво, — предположим, мы сделаем предложение обменять вас на него…

Гениш пожал плечами.

— Вы, вероятно, получите его труп.

Ее бросало то в жар, то в холод, но краткая лихорадка немного успокоила ее.

— Предположим, я предложу межзвездный двигатель?

Ее настойчивость, казалось, удивила Гениша. Он отступил на шаг и уставился на нее.

— Мадам, — сказал он, — я не могу представить вам ни интуитивного решения, ни даже какой–либо логически оправданной надежды. Я могу признаться, что озадачен электронным щитом, но я абсолютно не представляю, чем это могло бы помочь ему. Даже скрывшись внутри щита, он не сможет проскользнуть через непроницаемую броню боевого крейсера оружейных магазинов или стены металлической комнаты, куда будет помещен. Вся наука оружейников и Империи Ишер против него.

— Предположим, он расскажет им правду?.. — сказал принц дель Куртин.

— Никогда! — вспыхнула женщина. — Это было бы унижением. Ни один Ишер не подумает о такой вещи!

Гениш вздохнул:

— Ее Величество права, но это не единственная причина. Я не буду объяснять, но даже вероятности признания не существует.

Она почти не слышала его слов, когда, повернувшись к своему кузену, выпрямилась с высоко поднятой головой и сказала ясно и твердо:

— Продолжайте попытки связаться с оружейниками. Предложите им, Гениша, межзвездный двигатель и легальное признание, включая систему, при которой сосуществуют вместе их суды и наши — все это в обмен на капитана Хедрука. Они будут безумцами, если откажутся.

Затем она заметила, что А–человек продолжает угрюмо смотреть на нее.

— Мадам, — произнес он печально, — вы, очевидно, не обратили внимания на мое предыдущее заявление. Совет оружейников намеревался убить его в течение часа. Учитывая его предыдущий побег, это намерение должно быть выполнено неукоснительно. Величайшая в истории человечества биография закончена. И, мадам…

А–человек снова пристально взглянул на нее.

— Для вас это к лучшему. Вы знаете так же хорошо, как и я, что не можете иметь детей.

— Молчите! — Ее голос стал хриплым от сдерживаемой ярости. — Принц, верните этого человека в его камеру. Он становится нестерпимым. Я запрещаю вам обсуждать своего правителя.

Принц поклонился.

— Как Ваше Величество прикажет, — холодно ответил он и повернулся. — Идемте, мистер Гениш.

Стоя посреди своего разрушенного мира, в котором было только одно — одиночество, она подумала, может ли ее потрясти еще что–нибудь. Прошли долгие минуты, прежде чем она поняла, что лишь сон сможет облегчить ее боль.