Хедрук на знал, сколько времени он провел, сидя в кресле. Когда, в конце концов, он стал воспринимать окружающее снова, у него было ощущение, как будто он вышел из темноты. Он овладел эмоциями. Взгляд сосредоточился на экранах. Они были подобны окнам, через которые он вглядывался в скопище кораблей, окружавших его. Страх его был не за себя, а за человечество. Их было много, слишком много…

Пальцы метнулись к ручкам управления. Он нацелился в просвет между двумя огромными кораблями и решительно сдвинул белый рычаг до максимума.

Его мозг оцепенел, возникла темнота — пропасть физическая, но не умственная пустота. Хедрук выключил двигатель. Теперь вокруг не было ничего, ни кораблей, ни звезд. Совсем ничего. Экраны работали, но они показывали черноту. Спустя мгновение он коснулся кнопки на пульте управления. Почти немедленно вспыхнуло слово: металл.

Металл! Окружен металлом! Значит, он был внутри огромного чужого корабля. Как это было сделано, представляло загадку, но если оружейники на Земле имели вибрационную передающую систему, с помощью которой материальный объект мог быть послан сквозь стены на большие расстояния, тогда поглощение его спасательного судна одним из этих сверхкораблей было объяснимо.

Он, очевидно, стал пленником и со временем узнает свою судьбу. Они оставили его в живых, значит, он их заинтересовал.

Хедрук оделся в скафандр. Его всего колотило от напряжения, но вместе с этим в нем росла холодная решимость.

Наконец, приготовившись, он открыл люк и остановился на мгновение, подумав, насколько далеко он находится от Земли. Затем выбрался из люка.

Здесь не было гравитации, и он поплыл вниз, оттолкнувшись от корпуса своего судна. Яркий луч его фонаря высвечивал плоскую металлическую поверхность стен и странной формы люки в них.

Ему нужно было попробовать все люки и, если хоть один откроется, пройти через него. Первый же люк открылся безо всяких усилий. Увиденное ошеломило его.

Он смотрел на город с высоты около двух миль. Он сверкал и сиял от скрытых источников света и был окружен садами из цветущих деревьев и кустов. За ним простиралась сельская местность, полная зелени, лугов и искрящихся ручьев. Все в целом мягко закруглялось вверх и терялось в дымке расстояния. Это напоминало Землю.

В следующий момент пронзительная мысль поразила Хедрука. «Город, — подумал он, — земной город в корабле!..» Его мозг не мог постичь этого. Космический корабль, который казался длиной в милю, фактически был по меньшей мере в пятьдесят миль и путешествовал через космос с несколькими сотнями таких же кораблей, каждый размером с планетоид, управляемый сверхсуществами.

Хедрук вспомнил о своей цели. Он сдерживал мысли на холодном практическом уровне, когда оценивал размеры самого большого люка. Ему показалось, что он достаточно велик. Он вернулся в спасательное судно. На мгновение возникло сомнение, разрешат ли ему загадочные существа двигаться. Все зависело от того, что они хотят от него. Но маленькое судно мягко скользнуло вниз, прошло через отверстие и приземлилось несколькими минутами позже на окраине города.

Он сидел, пока не утихла неприятная дрожь в теле, понимая, что именно этого они ожидают от него. Не было сомнений, что над ним проводится какой–то непонятный эксперимент, и хотя все предосторожности казались смешными, тем не менее ими нельзя было пренебрегать. Он проверил атмосферу. Воздушное давление было немногим выше четырнадцати футов, содержание кислорода — 19%, температура — 74° по Фаренгейту, гравитационное притяжение — один.

На этом он остановился, так как цифры были те же, что и на Земле.

Хедрук снял космический костюм. Существа, которые могли походя, в несколько минут, создать для него земное окружение, были непобедимы. Он вышел из спасательного судна. Вокруг стояла тишина, перед ним простирались пустые улицы, покинутый город. Здесь не было ни ветерка, ни движения. Ветки и листья деревьев замерли в неподвижности. Картина, похожая на сцену под стеклом, сад в бутылке, с его собственной застывшей крошечной фигуркой. Но он не собирался стоять здесь.

Хедрук направился к белому сверкающему зданию, широкому и длинному, но не очень высокому.

Его стук отозвался гулким эхом. Он попробовал открыть запор. Дверь открылась сразу в вестибюль или холл, небольшую металлическую комнату. Здесь был пульт управления, кресло и мужчина, сидевший в нем. Хедрук остолбенел, когда увидел, что это был он сам в кабине спасательного судна. Он с опаской приблизился, ожидая, что тело исчезнет, когда он подойдет ближе. Но оно не исчезло. Он ожидал, что его рука пройдет насквозь через это фальшивое подобие его тела. Тоже нет. Ощущение одежды было полным, а плоть лица была теплой, когда он коснулся ее пальцами. Хедрук, сидящий в кресле, не обращал на него внимания, а продолжал смотреть на главный экран пульта.

Хедрук проследил внимательным взглядом двойника и вздрогнул, увидев на экране бесстрастное лицо Императрицы. Итак, они воспроизвели последнее появление Иннельды без звукового сопровождения, хотя в тот момент ее голос требовал от него посадить спасательное судно. Он стоял, ожидая, что будет следующим номером программы, но прошло несколько минут, а сцена не менялась.

Наконец его терпение иссякло, и он попятился назад к выходу. За дверью он остановился, осознав, в каком напряжении находился последние несколько минут. Это все галлюцинации — все, что он видел, строго сказал он себе, сцена из памяти, воспроизведенная каким–то образом. Но зачем? Почему не какой–нибудь другой эпизод?

Он снова приоткрыл дверь и всмотрелся внутрь. Комната была пуста. Он закрыл дверь и быстро пошел в город, чувствуя, как тишина обволакивает его. Мысленно он расслабился, поскольку должен был быть готовым ко всему. Что–то интересует их, и он хотел задержать их внимание до тех пор, пока не откроет секрета их всевластия.

Хедрук свернул к внушительному подъезду тридцатиэтажного мраморного небоскреба. Резная дверь так же легко открылась, как и в первом здании, но не в вестибюль, а прямо в комнату. Она была больше, чем первая, в ней стояли выставочные стенды, а в углу сидел мужчина, вскрывающий письмо. Хедрук снова удивился. Это был Линвудский оружейный магазин, а мужчина в углу — Даниэль Нилан. Воспроизводилась сцена беседы между ним и Ниланом.

Он шагнул вперед, чувствуя, что картина не совсем верна. И вдруг осознал, в чем ошибка. Нилан не читал письмо, когда они встретились в первый раз.

Может, сцена воспроизводила случившееся после?

Он остановился позади Нилана и взглянул на письмо, которое тот держал, Хедрук вдруг понял, что это так и есть. На конверте красовалась марка марсианской почты. Это была корреспонденция, которую оружейные магазины предложили переслать для Нилана, и это был Нилан после того, как они оба побывали в здании Треллиса.

Но как это получилось? Одно дело воспроизвести сцену, которую они извлекли из его памяти, и совсем другое — сцену, в которой он не участвовал и которая происходила в бесчисленных световых годах отсюда и почти два месяца назад. Но ведь должно же быть объяснение этим чудесам. Он решил, что его захватчики хотят, чтобы он прочитал письмо, которое получил Нилан.

Хедрук наклонился вперед, чтобы прочесть его, как вдруг в глазах его замелькали пятна. Потом это прошло, и он ощутил себя сидящим в кресле с письмом в руках. Перемена была такой внезапной, что Хедрук непроизвольно оглянулся.

Некоторое время он смотрел на свое тело, застывшее в небольшом наклоне вперед с неподвижными и немигающими глазами. Затем медленно осмотрел себя — одежда Нилана, руки Нилана и тело Нилана. Он начал ощущать мысли Нилана — подлинный интерес к письму.

Прежде чем Хедрук смог привыкнуть к тому, что каким–то образом его сознание было вложено в тело Нилана, тот начал читать письмо. Оно было от его брата Гила.

«Дорогой Дэн.

Теперь я могу рассказать тебе о величайшем изобретении в истории человечества.

Я ждал этого мига. Через несколько часов мы отправляемся, и нельзя допустить, чтобы письмо было перехвачено. Мы хотим поставить мир перед свершившимся фактом. Вернувшись, мы известим всех, у нас будут фильмы и другие записи для доказательства. Но перейдем к фактам.

Нас семеро, возглавляемых знаменитым ученым, Дердом Кершавом. Шестеро — ученые–специалисты. Седьмой, по имени Гриер, — нечто вроде общего помощника, который ведет журнал и записи, включает автоматическую кухню и так далее. Кершав учит его управлять кораблем, чтобы освободить от этого остальных».

Хедрук–Нилан помедлил в этом месте, ощутив боль в душе. «Дети! — пробормотал он угрюмо. — Взрослые дети!» Затем подумал: «Итак, Гриер был только подручным. Ничего удивительного, что он не знает техники».

На мгновение Хедрук высвободил свое «я» из сознания Нилана. Ведь Нилан не знал о Гриере. Как он мог размышлять о нем? Но желание Нилана продолжать чтение письма пересилило его волю к раздельному мышлению, и он прочел дальше:

«Я вошел в дело в результате моей статьи в Атомном журнале, которую заметил Кершав.

Сейчас я смело могу сказать, что шансы на это открытие у других исследователей были практически равны нулю. Оно охватывает слишком много специальных областей. Ты же знаешь, нас учили, что имеется более полумиллиона специальных разделов науки и, несомненно, путем умелой координации могут быть получены бесчисленные новые изобретения, но ни одна известная образовательная методика не может охватить даже часть этих наук, не говоря обо всех сразу.

Я упоминаю это, чтобы еще раз подчеркнуть важность сохранения тайны. У нас с Кершавом состоялась беседа, и я был нанят на самых доверительных условиях.

Дэн, послушай, новость абсолютно потрясающая! Мы изготовили двигатель, быстрый, как мечта. Звезды теперь завоеваны для человечества! Как только я кончу это письмо, мы отправимся к Альфе Центавра. Я чувствую себя больным и потрясенным, мне холодно и жарко при одной мысли об этом. Это грандиозно. Вселенная откроется перед нами! Только подумай обо всех тех людях, которые были насильно свезены на Марс, Венеру, различные спутники, — это было необходимо, конечно, кто–то должен был жить там и добывать богатства — но теперь есть надежда, шанс на новые, более лучшие миры.

Отныне человек будет расселяться без ограничений и навечно положит конец этим мелочным, ужасным сварам по поводу частной собственности. С этого времени всего будет более чем достаточно.

Причина нашей осторожности в том, что Империя Ишер будет потрясена до основания невиданной эмиграцией, которая начнется немедленно. Императрица Иннельда первая поймет это и первая попытается нас уничтожить. Мы не уверены, что даже оружейные магазины одобрят такую перемену. Они являются неотъемлемой частью социальной структуры Ишера, обеспечивая контроль и равновесие и, таким образом, содействуя созданию наиболее стабильной правительственной системы, когда–либо изобретенной беспокойным человечеством. Поэтому до поры до времени мы предпочитаем, чтобы им также не стало известно о нашем открытии.

Еще один момент. Мы с Кершавом обсудили влияние расстояния во много световых лет на твою и мою экстрасенсорную связь. Он думает, что огромная скорость нашего удаления от Солнечной Системы создаст эффект внезапного разрыва и, конечно, будет сопровождаться страданиями от ускорения. Мы…»

Нилан остановился. Именно это он почувствовал тогда — боль, а затем ощущение полного разрыва! Гил не умер! Или, скорее, — мелькнула у него мысль, — Гил не умер в тот день, год назад. Где–то во время путешествия Гриер…

В этом месте Хедрук еще раз разорвал этот странный тандем. «Боже мой, — подумал он потрясенно, — мы части одного целого. Он испытывает эмоции, основанные на моем восприятии, а я переживаю эти эмоции, как свои собственные. Они были бы понятны, если бы я был его братом, с которым он имел установившуюся связь. Но я не его брат. Я посторонний человек, и мы встречались только один раз…»

Его мысли прервались. Возможно, для обитателей иных миров, которые манипулировали их умами и телами, не было различия между Ниланом и им самим. Кроме того, нервные системы у большинства людей структурно одинаковы. Если оба Милана могли «настроиться» друг на друга, тогда, очевидно, это ьдогли сделать любые другие человеческие существа.

На этот раз Хедрук не сопротивлялся слиянию их личностей. Он ожидал, что закончит чтение письма Гила. Но вместо этого письмо исчезло, и Хедрук–Нилан зажмурил глаза, когда горячий редкий песок хлестнул его по лицу.

Он увидел, что не находится больше в оружейном магазине, и призрачный город вокруг тоже исчез без следа. Он понял, что лежит посреди ровной красной пустыни под огромным палящим солнцем. Далеко слева сквозь плотную дымку пыли проглядывало другое солнце. Оно казалось намного дальше и меньше по размерам, и в этом мире пыли и песка оно светило красным светом. Рядом на песке лежали другие люди. Один из них с усилием повернулся — это был крупный, когда–то красивый мужчина, его запекшиеся губы двигались, но звука не было слышно.

Взгляд Нилана–Хедрука упал на металлические конструкции, упаковочные ящики и валяющийся в стороне пульт связи. Хедрук узнал машину для синтеза воды.

— Гил! — вскричал он. — Иди скорее, — это была реакция Нилана. — Гил, Гил, ГИЛ!

— Дэн! — донеслось откуда–то издалека, то показалось скорее мыслью, чем звуком. Это был усталый вздох, который пересек великую темноту. Затем звук возник снова — далекий, слабый, но ясный и направленный к Нилану.

— Дэн, старина, где ты? Дэн, как ты делаешь это? Я не чувствую связи… Дэн, я болен, я умираю… Мы находимся на уродливой планете, которая собирается подойти близко к одному из солнц Центавра. Буря приближается, воздух все горячее… Мы… о, Боже!..

Разрыв был таким резким, что причинил боль, как ожог. Он был подобен удару чересчур растянутой лопнувшей резины. Бесчисленные световые годы заполнили брешь. Хедрук понял, что «они» не присутствовали физически на той планете. Это была телепатическая связь между двумя братьями, и картина этого кошмарного мира была передана через Гила Нилана.

Кто бы ни проделал это, он достиг фантастического могущества в понимании природы человеческих существ. Прошло немало времени, прежде чем Хедрук понял, что он все еще находится в оружейном магазине и все еще сжимает в руках письмо. На его глазах были слезы, но вскоре он вновь начал различать строки письма:

«…Мы, вероятно, будем полностью разъединены в первый раз со времени нашего рождения. Неизбежно возникнет ощущение пустоты и одиночества. Я знаю, ты завидуешь мне, Дэн, когда читаешь это письмо. Когда я думаю, как долго человек мечтал добраться до звезд и как снова и снова оказывалось, что это невозможно сделать, я знаю точно, что ты чувствуешь. Особенно ты, в котором живет авантюрный дух нашей семьи.

Пожелай мне счастья, Дэн, и держи язык за зубами.

Твоя вторая половина

Гил».

В какой момент произошла трансформация, Хедрук не заметил. Он почувствовал, что он не находится больше в оружейном магазине. Это не встревожило его, так как его мысли были сосредоточены на Гиле Нилане и том чуде, которое произошло. Каким–то образом эти могущественные сверхсущества усилили потерянные узы между двумя братьями и создали чувственную связь через световые столетия — невероятную, мгновенную связь!..

И вместе с ними он участвовал в этом фантастическом путешествии.

Странно, вокруг было темно. Если он не был в оружейном магазине, то, логически, он должен быть в городе или где–то на корабле, который захватил его.

Хедрук приподнялся и по этому движению понял, что он лежит лицом вниз. Как только он двинулся, его руки и ноги запутались в сети из переплетающихся веревок. Он был вынужден ухватиться за одну из них, чтобы уравновесить себя. Он качался в кромешной тьме.

До сих пор он старался быть спокойным, изо всех сил пытался что–нибудь понять. Но последняя трансформация переполнила чашу. Его охватила паника. Вместо пола здесь была сеть веревок, подобно снасти на кораблях, которые плавали по земным морям в старинные времена, или подобно сети какого–нибудь кошмарных размеров паука. Его мысли остановились, и холод побежал по спине. Подобно сети паука…

Голубоватый свет возник вокруг него, и он увидел, что город исчез. На его месте был неземной темно–голубой мир и паутина, мили и мили паутины. Она поднималась вверх и исчезала в сумраке. Нити простирались во всех направлениях. И к его облегчению, они сперва показались необитаемыми.

Хедрук постарался собрать все свое мужество. Это было самым ужасным потрясением, с которым его высокотренированная натура когда–либо сталкивалась. Он понял, что все это было внутренностью корабля и что здесь должны быть и его обитатели.

Высоко над ним вдруг что–то шевельнулось. Пауки. Он отчетливо увидел их — огромные существа со множеством ног — и оцепенел от горечи. Итак, племя паукообразных существ оказалось высшим разумом всех времен, подлинным властелином Вселенной…

Внезапно, как молния, его мозг пронзила волна чужих мыслей:

«…Результаты негативные… Между теми существами не было физической связи… только энергия…»

«…Но напряжение было усилено энергией. Связь была установлена на … расстояние…»

«…Я обнаружил, что здесь не было физической связи… Не соответствует истине…»

«… Я просто выражал удивление, всемогущий …* Здесь, несомненно, был феномен, близко связанный с посещением этой расы. Давай спросим его…»

«ЧЕЛОВЕК!!!»

Мозг Хедрука, и так изнемогающий под тяжестью этих титанических мыслей, застонал от нового страшного удара.

— Да? — наконец смог ответить он. Его голос произвел лишь слабый звук в этом темно–голубом пространстве и мгновенно угас в тишине.

«ЧЕЛОВЕК, ПОЧЕМУ ОДИН БРАТ ПРОДЕЛАЛ ДЛИННОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ, ЧТОБЫ УЗНАТЬ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С ДРУГИМ БРАТОМ?»

На мгновение это озадачило Хедрука. Казалось, вопрос относился к тому факту, что Дэн Нилан вернулся с далекого астероида на Землю, чтобы выяснить, почему оборвалась чувственная связь с его братом Гилом. Вопрос казался бессмысленным, потому что ответ был очевиден. Они были братьями. Выросли вместе. У них было особенно близкое родство. Прежде чем Хедрук смог объяснить эти простейшие вещи, в его мозгу опять раздались раскаты титанического грома:

«ЧЕЛОВЕК, ПОЧЕМУ ТЫ РИСКНУЛ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, ЧТОБЫ ДРУГИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СУЩЕСТВА СМОГЛИ ОТПРАВИТЬСЯ К ЗВЕЗДАМ? И ПОЧЕМУ ТЫ ХОЧЕШЬ ОТДАТЬ ДРУГИМ СЕКРЕТ БЕССМЕРТИЯ?»

Несмотря на растерянное состояние, Хедрук начал прозревать. Эти паукообразные существа пытались понять эмоциональную природу человека, сами лишенные эмоций. Подобно слепому, просящему объяснить, что такое цвет, или глухонемому, желающему узнать, что такое звук.

Теперь прояснилась суть их экспериментов. В сцене с Императрицей он рисковал своей жизнью ради альтруистической цели. Таким образом и по той же причине была установлена чувственная связь между Ниланом и им самим. Они хотели измерить и оценить эмоции в действии.

Поток мыслей извне прервал его:

«…К сожалению, один из братьев умер, разорвав связь…»

«Это не является препятствием, как нет необходимости в его брате на Земле теперь, когда мы установили прямую связь между нашим пленником и мертвым братом. Главный эксперимент можно начинать…»

«Что нужно сделать сначала?»

«Дать ему свободу, конечно…»

Возникла непродолжительная пауза, затем все вокруг заполнилось судорожным мельканием. Хедрук непроизвольно закрыл глаза. Когда он открыл их снова, то увидел, что находится в одной из своих секретных лабораторий на Земле, — в той, где гигантская крыса чуть было не убила его.